Петр Столыпин – последний великий реформатор царской России
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
?вершить убийство. Следствие всячески пыталось доказать, что убийца был одиночкой - Богров был казнен, жандармы отделались выговорами и понижениями. Однако есть поводы сомневаться в ней - во-первых, слишком быстро прошел процесс и казнь Богрова (менее двух месяцев), как будто заметались следы; во-вторых, в легенде, которой он прикрывался, по его собственному признанию, было достаточно нелепостей, чтобы проницательный человек это заметил; в-третьих, непонятными выглядят действия жандармов, столь доверчивых, что они, не проверив шитой белыми нитками истории Богрова, предоставили ему полную свободу действий.
Кроме высказанных выше существует и третье предположение, обывательское: жандармы провоцировали покушение Богрова с целью предотвратить его и получить награды и повышения, но оно выглядит весьма неубедительно. В настоящей работе наиболее близкой к истине кажется версия заговора, в котором силы полиции направлялись военной бюрократией, о котором знал и Григорий Распутин, многие взгляды которого совпадали со столыпинскими. О нем писал Столыпину Николай еще в октябре 1906 года, и тогда, по просьбе государя, П.Столыпин познакомился с молитвенным старцем.
Как руководитель полиции, премьер-министр был озабочен неожиданным и последовательно упорным возрастанием значения Распутина при императорском дворе. Об этом писал М. Родзянко: Столыпин неоднократно указывал императору на гибельные последствия, могущие произойти от близости к царской чете несомненного сектанта. Признавая авторитет Столыпина, Г.Распутин держался осторожно, методично набирая силу. Но П.Столыпин не боялся вести борьбу с ним и добивался высылки старца. При этом он отлично понимал, что бессилен что-то изменить в отношении царицы к Распутину, напротив, это подрывало положение самого премьера. И все же вызывает уважение эта борьба с проходимцем, в дальнейшем полностью дискредитировавшим царский авторитет. Есть сведения, что именно Распутину удалось подорвать политическое влияние Столыпина при дворе летом 1911 года, и, как минимум, не помешать убийцам. Во всяком случае, летом 1911 года он похвалялся: Скоро Столыпина сгоню. На его место Коковцова поставлю. И до самого убийства вел себя так, будто знал о нем.
Другое дело, что обвинения Курлова как организатора убийства нам представляются крайне неосновательными. Искушенные в провокациях военно-полицейские чины, несомненно, включающие начальника дворцовой охраны Александра Спиридовича и его зятя, вороватого Николая Кулябко, подставили умного, образованного, но недостаточно опытного в оперативной работе заместителя Столыпина по МВД. А искушеннейший, с двадцатилетним опытом сыска, гроза террористов генерал Александр Герасимов, помощник Столыпина, незадолго до этого в результате интриг был отстранен от руководства охранкой и жандармерией. К тому же за несколько дней до гибели Столыпина Павел Курлов заболел странной болезнью. И все же вначале нейтрализовав, а в дальнейшем, подставив генерала Курлова, убийцы не учли, что у генерала будет возможность оправдаться если не перед царем, то перед судом истории: в своих воспоминаниях он изложил несколько фактов, свидетельствующих о существовании заговора против Столыпина. А в прикрытие операции были вовлечены кроме конкретных участников и порядочные люди , такие как В. Коковцев. В то же время, в нарушение существовавших норм к расследованию не был допущен и.о. министра С. Крыжановский. Как во всяком масштабном деле, были и проколы: уверенные во враждебности Распутина по отношению к Столыпину, они вовлекли его в заговор, а старец, при всех своих недостатках не будучи гнусным политиканом, это афишировал.
Не случайно революционные партии, вынесшие смертный приговор Столыпину, не восхищались убийцей, а показали его провокаторскую сущность. Как многие серьезные политики возлагали вину за начало войны на царское окружение. К их числу относился и Ленин.
А вот то, что Николай допускал эту смерть и отнесся к убийству Столыпина поразительно равнодушно, как впрочем, и его супруга, это факт.
После смерти П.А. Столыпина Николай II испытывал, по-видимому, сложный комплекс чувств. Вернувшись из Чернигова в Киев рано утром 6 сентября, он прямо с парохода поехал в больницу. М.П. Бок пишет: Он преклонил колена ..., долго молился, и присутствующие слыхали, как он много раз повторил слово: Прости. Потом была отслужена в его присутствии панихида. Он поддержал инициативу земских гласных и националистов Думы начать сбор пожертвований на памятник П.А. Столыпину: Преклонимся же пред этой редкой, удивительной, геройской кончиной Петра Аркадьевича Столыпина и принесем свою посильную лепту на дело любви и почитания его светлой памяти, на сооружение памятника - достойнейшему.
Вместе с тем не беспочвенными представляются тогдашние разговоры, что царь не придает смерти премьера значение, т.е. не считает особой потерей. Раздражение оставалось так сильно, что он однажды не удержался от очень резкого о нем отзыва после его смерти министру иностранных дел Сазонову, хорошо зная, что Столыпин и Сазонов были женаты на родных сестрах. Уже через год, желая ознаменовать исцеление наследника каким-нибудь добрым делом, он решил прекратить дело по обвинению генералов Курлова, Кулябко, Веригина и Спиридовича. Хотя П.Г. Курлова не считал виновным в смерти премьер-министра, сердился на него за Столыпина. Впрочем, надо отдать должное: хотя П.Г. Курлов, буд?/p>