Особенности жанра антиутопии в творчестве Замятина и Воннегута
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
сам Благодетель, и народ застывает в восхищении перед ним, перед совершающимся ритуалом.
У обреченного на смерть "стеклянное лицо, стеклянные губы… руки перевязаны пурпурной лентой…
А наверху, на Кубе, возле Машины - неподвижная, как из металла, фигура того, кого мы именуем Благодетелем…" [Там же, с. 337].
"Одна из его громадных рук медленно поднялась - медленный, чугунный жест - и с трибун, повинуясь поднятой руке, подошел к Кубу нумер. Это был один из государственных Поэтов, на долю которого выпал счастливый жребий - увенчать праздник своими стихами.
…чугунный жест нечеловеческой руки. И, колеблемый невидимым ветром, - преступник идет… и вот шаг, последний в его жизни - и он лицом к небу, с запрокинутой назад головой - на последнем своем ложе.
Тяжкий, каменный, как судьба, Благодетель обошел Машину кругом, положил на рычаг огромную руку… Ни шороха, ни дыхания: все глаза - на этой руке… Неизмеримая секунда. Рука, включающая ток, опустилась. Сверкнуло нестерпимо - острое лезвие луча - как дрожь, еле слышный треск в трубах Машины. Распростертое тело - все в легкой, светящейся дымке - и вот на глазах тает, тает, растворяется с ужасающей быстротой. И - ничего: только лужа химически-чистой воды, еще минуту назад буйно и красно бившая в сердце…" [Там же, с. 338].
И снова в этом - яркое проявление садизма власти, глубокое наслаждение в уничтожении врага, осмелившегося подумать не так, как другие. Но самое главное - зрелищем упивается толпа.
"…это всякий раз было - как чудо… как знамение нечеловеческой мощи Благодетеля.
…десять женщин увенчали цветами еще не высохшую от брызг юнифу Благодетеля. Величественным шагом первосвященника Он медленно спускается вниз, медленно проходит между трибун - и вслед Ему поднятые вверх нежные белые ветви женских рук и единомиллионная буря кликов…
…что-то оглушающее, как гроза и буря - было во всем торжестве" [Там же, с. 339].
Праздник, чудо, торжество, очищение - такие ощущения создает этот сметроубийственный ритуал. Народ самозабвенно приветствует главного Палача. Люди искренне верят в то, что еретик заслужил смерти, а Благодетель совершает необходимый поступок.
Но только Благодетель знает, что, если бы жизнь в Государстве была бы идеальной, никто бы не хотел идти против власти.
Акт казни имеет цели - упиться властью тем, кому она дана, и показать остальным, что может ждать любого, кто осмелится выделиться из толпы, тем самым замахнувшись на Благодетеля и государственный режим.
Еще один ритуал в едином Государстве - ежегодно совершающийся День Единогласия, посвященный выборам Благодетеля.
"Завтра я увижу - могучую чашу согласия, благоговейно поднятые руки… Завтра мы снова вручим Благодетелю ключи от незыблемой твердыни нашего счастья", - пишет Д-503 [Там же, с. 398].
Герой насмехается над "беспорядочными, неорганизованными" выборами древних, когда заранее был неизвестен результат выборов. В Едином Государстве ни для каких случайностей нет места, никаких неожиданностей быть не может. И самые выборы имеют значение скорее символическое: напомнить, что "мы единый, могучий миллионноклеточный организм…" [Там же]. И история Единого Государства не знает случая, чтобы в этот торжественный день хотя бы один голос осмелился нарушить величественный унисон.
Выборы обставлены с такой же пышностью и торжественностью, как и казнь: Благодетель на аэро "нисходит с небес, как Иегова… такой же мудрый и любяще-жестокий" под звуки гимна. С эстрады читает предвыборную оду.
Затем установленный обычаем, пятиминутный предвыборный перерыв. Установленное обычаем, предвыборное молчание. Затем вопрос: "Кто "за" - прошу поднять руки". В ответ "шелест миллионов рук. Кто "против"?" [Там же].
Это был самый величественный момент праздника: все продолжают сидеть неподвижно, "радостно склоняя главы Благодетельному игу Нумера из Нумеров [Там же, с. 402].
Герой пишет "благодетельное иго", не замечая, какое противоречие вкладывает в эти слова: иго не может быть благодетельным, иго всегда захватывает и разрушает чужой мир, в данном случае, мир каждого человека.
Замятин иронизирует над этим абсурдным ритуалом: абсурдны выборы без права выбора, абсурдно общество, которое предпочло свободе волеизъявления единомыслия.
На первый взгляд кажется непонятным, для чего проводится День Единогласия, если выбирать не из кого и голосовать надо обязательно за Благодетеля.
Но для Благодетеля смысл очевиден: в очередной раз заставить людей ощутить себя маленькой частицей огромного многоголового тела и сплотить их в однообразную массу; еще раз насладиться властью и увидеть беспрекословное подчинение почти механических существ, и на всякий случай проверить, не затаился ли где в гуще этих людишек кто-то, кто дышит и думает не в унисон с остальными, и тут же изъять его из идеального единогласия, единомыслия.
Таким образом, ритуальный образ жизни ограничивает человека в действиях, сковывает его свободу обязательным исполнением этих ритуалов, то есть программирует человека на автоматическое выполнение действий, формируя серую однообразную массу, которой легко управлять.
Совершенно иную картину мы наблюдаем в романе К. Воннегута "Колыбель для кошки". День жителей Сан-Лоренцо не расписан по часам, каждый занимается тем, чем хочет. Единственный запрет - это читать книги Боконона.
Воннегут отходит от ритуализации жизни островитян - это является еще одним признаком эв