Особенности жанра антиутопии в творчестве Замятина и Воннегута
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
…Жизнь стала произведением искусства!" [Там же, с. 154].
Аттракционами являются казни на площади.
Так же, как и в романе Е. Замятина, в антиутопии К. Воннегута аттракцион представляют собой книги Боконона, которые считаются запретными, но у каждого островитянина они лежат на ночном столике. "…Спросил у Стэнли, дворецкого Фрэнка, нет ли у них в доме экземпляра Книг Боконона. Сначала Стэнли сделал вид, что не понимает, о чем я говорю. Потом проворчал, что Книги Боконона - гадость. Потом стал утверждать, что всякого, кто читает Боконона, надо повесить на крюке. А потом принес экземпляр книги с ночной тумбочки Фрэнка" [Там же, с. 167].
Итак, сравнивая два мира-театра романов русского и американского писателей, можно отчетливо заметить, что в основе театрализации действия Единого Государства лежит радость, восхищение, блеск, пусть с точки зрения читателя и бессмысленные, кощунственные, абсурдные, а в основе театрализации действия Сан-Лоренцо - только отрицательные, жуткие человеческие ощущения.
Явление квазиноминации широко представлено в романе Е. Замятина "Мы", тогда как в романе К. Воннегута "Колыбель для кошки" используются человеческие имена. Это еще раз говорит об эволюции жанра антиутопии.
В утопическом Государстве Замятина многим понятиям даны новые названия, отражающие сущность идей этого государства. Так, в "Мы" правитель имеет название Благодетель. Государство названо Единым Государством. Агенты, занимающиеся слежкой - Хранители, их учреждение - Бюро Хранителей. Единое Государство имеет следующие понятия: нумера, Часовая Скрижаль, Материнская, Отцовская, Нормы, Личные Часы, Сексуальное Бюро.
Наименование Благодетель уже в силу своей семантики олицетворяет собой доброжелательность. Благодетель воспринимается народом - как Благодетель, но воспринимается искаженным сознанием. Благодетельность его в том, что он "связывает по рукам и ногам благодетельными тенетами счастья" [Замятин, 1989, с. 400], лишает свободы, окружает безопасностью, самолично устраняя врагов народа. Истинная враждебная сущность скрыта за высоким наименованием.
Шпионы в Едином Государстве названы Хранителями. Их название - от сравнения с ангелами-хранителями, "приставленными от рождения к каждому человеку" [Там же, с. 339]. Они выполняют особую миссию - охраняют безопасность каждого, замечая любое движение не в такт со всеми и тут же извлекая человека из потока массы, дабы оградить нарушителя "от дальнейших ложных шагов".
"Хранители - шипы на розе, охраняющие нежный Государственный Цветок от грубых касаний…" [Там же, с. 352].
В результате Благодетель и Хранители по своей истинной сущности являют собой прямую противоположность наименованию. Как утопия Единого Государства на самом деле антиутопия, так Благодетель и Хранители - антиблагодетель и антихранители.
Суть Единого Государства не совсем отвечает заявленному названию. Люди едины перед лицом Государства в неимении свободы, в вытравленной индивидуальности, в том, что представляют собой однообразную, бездушную, бездумную массу. Все как один похожи друг на друга. Но единства нет среди людей. Нумера разобщены, каждый сам по себе - нет дружбы, любви, связывающих людей воедино. Каждый в любой момент готов на донос, предательство. Так что в этом смысле наименование опять же прямо противоположно сути.
Одним из ярких примеров квазиноминации в романе Замятина является переименование понятия "люди" в понятие "нумера" и замен имен цифровыми обозначениями. Нумер имеет неодушевленное значение, как машина. Единое Государство и стремится сделать из людей рабов, бездушно, автоматически исполняющих свои обязанности. Поэтому понятие "нумера" полностью соответствуют поставленной цели власти.
Понятия "Материнская, Отцовская Нормы" также соответствуют идеологии государства. Только нумера, соответствующие этим нормам, имеют право быть матерью или отцом. Лишь они смогут произвести на свет достойных нумеров, отвечающих строгим требованиям власти.
На первый взгляд кажется ненужным название "Личные Часы" - это тот же отдых, как и ночью. Но на самом деле оказывается, что ни понятия "отдых", ни самого явления в Едином Государстве нет. Ночью спать - не значит отдыхать, а значит исполнять очередную обязанность. И ночью - все на виду. А в Личные Часы - шторы на окнах опущены, и каждый волен делать, что захочет.
Итак, проанализировав оба романа, мы пришли к выводу, что ритуализация жизни граждан присутствует только в романе "Мы" Е. Замятина, тогда как К. Воннегут отходит от этой особенности жанра.
В романе "Мы" нумера носят одинаковую одежду, получают розовые талоны и едят одинаковую пищу. Там, где царит ритуал, невозможно хаотичное движение личности. Напротив, ее движение запрограммировано.
Замятин показал, как ритуальный образ жизни ограничивает человека в действиях, сковывает его свободу обязательным исполнением этих ритуалов, то есть программирует человека на автоматическое выполнение действий, формируя серую однообразную массу, которой легко управлять.
Еще одна из сторон псевдокарнавала - это театрализация действия. Жизнь, в котором живут люди превратилась в произведение искусства. Каждый играл свою роль в спектакле, и, хотя жизнь была такой же тяжкой, люди уже меньше думали об этом.
Дома, улицы, природа - все это напоминает декорации. С театральным пафосом исполняются праздники, выборы, поиск Боконона, казни и пытки.
Таким образом