Особенности жанра антиутопии в творчестве Замятина и Воннегута
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
н, прижавшись щекой к полу, и умоляюще посмотрел на меня, - если скажете, мы умрем на ку-рю-ке…" [Там же, с. 139.].
В Сан-Лоренцо следили за тем, что бы между мужчинами и женщинами не устанавливались доверительные отношения, чтобы не возникло любви и страсти: "Эта девушка не интересовалась продолжением рода человеческого - ей претила даже мысль об этом. Мона не имеет ни малейшего представления, зачем люди занимаются любовью" [Там же, с. 235].
Уравниловка людей - одно из страшных преступлений власти.
Уравниловка - идеал Единого Государства: "Мы - счастливейшее среднее арифметическое" [Замятин, 1989, с. 335].
Здесь настолько вытравлена индивидуальность, что люди уже утратили имена. Понятие "человек" заменено понятием "нумер". Мужчины в качестве имен носят нечетные числа и согласные буквы (Д-503, R-330); женщины - четные, гласные (О-90, I-330).
Все одеты в голубые юнифы, едят нефтяную пищу, живут в одинаковых многоэтажных стеклянных домах, в одно время встают, работают и ложатся спать. И не дай Бог, кто-то посмеет выделиться из общей массы - это будет считаться преступлением: "…быть оригинальным - это нарушить равенство… Быть банальным - только исполнять свой долг" [Там же, с. 326].
Та же уравниловка ярко видна в "Колыбели для кошки": "У островитян была светлая кожа, цвета овсяной муки. Все они были очень худые. Я не заметил ни одного толстого человека. У всех не хватало зубов. Ноги у них были кривые или отечные. И ни одной пары ясных глаз.
У женщин были обвисшие голые груди. Набедренные повязки мужчин висели уныло, и то, что они еле прикрывали, походило на маятники дедовских часов.
Там было много собак, но ни одна не лаяла. Там было много младенцев, но ни один не плакал" [Воннегут, 2011, с. 121].
В результате в Сан-Лоренцо "Папа" Монзано создал ужасающий мир, в котором воплощены основные черты антиутопического общества с его тоталитаризмом, технократией, уравниловкой: "450 тысяч человек и все на одно лицо" [Там же, с. 122].
В романе Замятина "Мы" одним из идейных центров является соотношение в деятельности государства интересов коллектива и личности: и это грозное "Мы", подавляющее "Я", стоит в заглавии романа.
"Все" и "я" - это единое "МЫ" [Замятин, 1989, с. 399].
В статье "Завтра" Е. Замятин писал: "Мы пережили эпоху подавления масс, мы переживаем эпоху подавления личности во имя масс. Война империалистическая и война гражданская обратили человека в материал для войны, в нумер, в цифру" [Чаликова, 1991, с. 20].
В романе наличествует только обезличенная энтузиастская толпа, которая легко поддается железной воле Благодетеля.
"Мертвыми рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера - сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди - государственный номер каждого и каждой. И я - мы, четверо, - одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке" [Замятин, 1989, с. 310].
Героя бодрит ощущение того, что он видит себя "частью огромного, мощного, единого" [Там же].
А с какой сокрушающей логикой Д-503 рассуждает о правах "я" и делает вывод, отвечающий всем принципам Единого Государства: "И вот две чашки весов: на одной грамм, на другой - тонна, на одной - "я", на другой - "Мы", Единое Государство. Не ясно ли: допустим, что у "я" могут быть какие-то права по отношению к Государству, и допускать, что грамм может уравновесить тонну - это совершенно одно и то же. Отсюда - распределение: тонне - права, грамму - обязанности, и естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты - грамм и почувствовать себя миллионной долей тонны…" [Там же, с. 383].
В результате выводится формула, соотносящая личность и коллектив: "Мы" - от Бога, а "Я" - от диавола" [Там же, с. 392].
Таких сокрушительных по своей логике заключений в романе Воннегута нет. Но эта мысль прослеживается в идейном плане. Жители Сан-Лоренцо - "масса" с одними мыслями, обязанностями и действиями. Каждый нарушитель законов - песчинка, которую общая масса и передает в руки "Папы" Монзано.
Для чего же в тоталитарном обществе власть стремится уравнять людей, тем самым сделав из народа однообразную массу? Ответ очевиден: однообразной массой, доведенной до такого состояния, когда личность перестает считать себя индивидуальностью, легко управлять.
С помощью такой массы, где каждый ощущает себя не больше чем "винтиком", функцией в системе сложной машины, можно осуществить любой задуманный идеал.
Еще одним средством из целого ряда средств, сковывающих человека в действиях, заставляющих его всегда находиться в состоянии повышенного внимания к своим внешним проявлениям, является вечная слежка.
Этот мотив ярко представлен в романе Замятина "Мы".
Жизнь нумеров в "Мы" протекает в комнатах многоэтажных домов с прозрачными стенами. Эти комнаты напоминают клетки-камеры, за обитателями которых ведется неусыпное наблюдение. В зданиях из стекла сделано все: окна, стены и даже мебель. И только в редкие "личные" часы окна комнат превращаются в непрозрачные клетки опущенных штор - "клетки ритмичного тэйлоризированного счастья" [Замятин, 1989, с. 311].
В мире Единого Государства вообще все стеклянное: тротуары, мостовые, то есть "весь мир отлит из стекла" [Там же, с. 308].
Несомненно, у Замятина эта прозрачность свидетельствует о вторжении Единого Государства в святая святых - личность, "я", внутренний мир человека.
В таком мире человек не ускользает от Хранит