Особенности жанра антиутопии в творчестве Замятина и Воннегута
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
олюции антиутопии как жанра.
Театрализация действия - одна из сторон псевдокарнавала - ярко проявляется в романе Е. Замятина "Мы". Мир, в котором живут нумера Единого Государства, похож на театр во многом: налет театральности имеет окружающая обстановка: кажется, будто вокруг - одни декорации, настолько неестественно выглядят улицы: дома, тротуары полностью сделаны из стекла; в городе вообще нет живой природы: нет птичьего гомона, живой игры солнечных бликов, деревьев; в планировке улиц присутствует рациональный принцип: "непреложные прямые улицы… божественные параллепипеды прозрачных жилищ" - сплошная "квадратная гармония" [Арсеньева, 1993, с. 311]. Отсюда - ощущение искусственности мира, нарушенности органичности в природе.
Ритуализация жизни - еще один элемент театральности. Жизнь движется, не отклоняясь от нормы, как по написанному: каждый добросовестно исполняет свою роль, как актер в театре.
С театральным пафосом, патетикой исполняются особые обряды - День Правосудия, День Единогласия. Непременный атрибут - исполнение перед обрядом хвалебных од официальными поэтами. Казнь в День Правосудия больше напоминает хорошо отрепетированный спектакль, нежели смертоубийство.
Особое театральное представление - выборы Благодетеля в День Единогласия. Здесь - особая театральная пышность - избирается "шутовской король" - главный участник карнавала. Люди, участвующие в его избрании - одновременно и зрители, и актеры, наслаждающиеся зрелищем. Каждый знает свою роль, этапы обряда, кульминационную точку и развязку действия. Главный актер антиутопического театра - Благодетель, все время играющий со своими подчиненными. Он же - главный режиссер, распределяющий роли. Антиутопический театр структурно напоминает кукольный театр, в котором люди - марионетки, послушно исполняющие волю правителя.
У Замятина в романе можно выделить и так называемые "аттракционы", сопровождающие псевдокарнавал. Аттракцион - "эффектный (привлекающий внимание зрителей) номер программы в цирке или развлечение в парке" [Тимофеева, 1974, с. 79].
Власть часто использует в своей игре аттракционность. Ярким примером аттракциона, исполняющим Благодетелем, является номер названный Д-503 "Сошествием с небес". Это номер, открывающий представление по поводу выборов (избрание "шутовского короля"): "Все глаза были подняты туда, вверх: в утренней, непорочной, еще не высохшей от ночных слез синеве - едва заметное пятно, то темное, то одетое лучами. Это с небес нисходил к нам Он - новый Иегова на аэро, такой же мудрый и любяще-жестокий, как Иегова древних. С каждой минутой Он все ближе - и все выше навстречу ему миллионы сердец - и вот уже Он видит нас… намеченные тонким голубым пунктиром концентрические круги трибун - как бы круги паутины, …и в центре ее - сейчас сядет белый, мудрый Паук - в белых одеждах Благодетель.
Но вот закончилось это великолепное Его сошествие с небес, медь гимна замолкла, все сели…" [Замятин, 1989, с 400].
Аттракцион представляет собой и таинственное исчезновение I-330 за дверью шкафа в Древнем Доме почти на глазах у Д-503.
Герой антиутопии "Мы" тоже живет по законам аттракциона. Он эксцентричен. В этом "нет ничего удивительного: ведь карнавал и есть торжество эксцентричности" [Ланин, 1996, с. 13]. Он кажется необычным, странным, выходящим из ряда вон тем, что начинает испытывать сомнения в идеальности окружающего мира.
"Сочинение записок человеком из антиутопического мира становится аттракционом" [Там же]. Желание привлечь внимание читателей своими записями - в данном случае читателей из других цивилизаций - и выливаются в аттракцион. Этот ход - опять же выходящий их ряда вон, так как в антиутопическом государстве это не приветствуется, более того, считается отклонением от установленных норм, преступлением.
Мир романа К. Воннегута тоже напоминает театр, но очень своеобразный - это театр, в котором главными героями являются страх, ложь, абсурд.
Жизнь людей идет не так размерено, как е Едином Государстве. Никто не знает, что ждет его завтра, что предпримет власть. Главное, к чему приучены люди - это лгать.
Как и у Замятина, в романе Воннегута можно обнаружить сюжетные эпизоды-аттракционы. Но опять же, особенность их - в атмосфере, составляющей их основу. А это те же страх, ужас, ложь.
Один из ярких примеров аттракциона - поиск Боконона. "Боконон уютно скрывался в джунглях, там писал, проповедовал целыми днями и кормился всякими вкусностями, которые приносили его последователи.
Маккэйб собирал безработных, а безработными были почти все, и организовывал огромные облавы на Боконона. Каждые полгода он объявлял торжественно, что Боконон окружен стальным кольцом и кольцо это безжалостно смыкается.
Но потом командиры этого стального кольца, доведенные горькой неудачей чуть ли не до апоплексического удара, докладывали Маккэйбу, что Боконону удалось невозможное.
Он убежал, он испарился, он остался жив, он снова будет проповедовать. Чудо из чудес!" [Воннегут, 2011, с. 153].
Боконона так и не поймали, потому что Маккэйб понимал, что без святого подвижника ему не с кем будет воевать и сам он превратится в бессмыслицу. "Папа" Манзано тоже это понимает.
"Чем больше разрасталась живая легенда о жестоком тиране и кротком святом, скрытом в джунглях, тем счастливее становился народ. Все были заняты одним делом: каждый играл свою роль в спектакле - и любой человек на свете мог этот спектакль понять, мог ему аплодировать.