Литература

9421. Роман как буржуазная эпопея
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Эстетика классического идеализма впервые ставит принципиально вопрос о теории Р., причем одновременно в систематическом и историческом разрезе. Когда Гегель называет Р. «буржуазной эпопеей», он этим ставит сразу и эстетический и исторический вопрос: он рассматривает Р. как тот литературный жанр, который в буржуазный период соответствует эпосу. Р. обладает стало быть, с одной стороны, общими эстетическими признаками большой эпической поэзии, а с другой он претерпевает все те изменения, которые приносит с собой столь своеобразная по своему характеру буржуазная эпоха. Этим, во-первых, определяется место Р. в системе художественных жанров: он перестает быть каким-то «низшим» жанром, мимо которого высокомерно проходит теория, его господствующее, типическое значение в современной литературе признается полностью. А во-вторых, Гегель выводит как раз из исторической противоположности античной эпохи и нового времени специфический характер и специфическую проблематику Р. Глубина такой постановки вопроса проявляется в том, что Гегель, следуя общему развитию немецкого классического идеализма со времен Шиллера, энергично подчеркивает неблагоприятность современной буржуазной жизни для поэзии и строит теорию Р. как раз на противоположении поэтического характера древнего мира и прозаичности современной, т. е. буржуазной цивилизации. Гегель (как задолго до него Вико) связывает образование эпоса с примитивной стадией развития человечества, с периодом «героев», т. е. с таким периодом, когда общественные силы еще не приобрели той самостоятельности и независимости от индивидов, которые характерны для буржуазного общества. Поэтичность «героического» патриархального времени, типично выразившаяся в гомеровских поэмах, покоится на самостоятельности и самодеятельности индивидов; но, как выражается Гегель, «героический индивидуум не отрывается от того нравственного целого, к которому он принадлежит, а сознает себя лишь в субстанциальном единстве с этим целым». Прозаичность современной буржуазной эпохи заключается, по Гегелю, в неизбежном упразднении как этой самодеятельности, так и непосредственной связи личности с обществом. «В современном правовом государстве публичные власти не имеют сами по себе индивидуального облика, но всеобщность, как таковая, царит в своей всеобщности, в которой жизненность индивидуального оказывается снятой или же второстепенной и безразличной». И в соответствии с этим современные люди в противоположность людям древнего мира отрываются со своими «личными» задачами и отношениями от задач целого; индивидуум делает все, что он делает своими личными силами, лично для себя, а поэтому и отвечает только за свои частные поступки, но не за действия «субстанциального целого», к которому он принадлежит. Этот закон, управляющий жизнью буржуазного общества, Гегель безоговорочно признает исторически необходимым результатом развития человечества, безусловным прогрессом по сравнению с примитивизмом «героической» эпохи. Но этот прогресс имеет вместе с тем и ряд отрицательных сторон: человек утрачивает свою прежнюю самодеятельность, подчинение новейшему бюрократическому государству как некоторому принудительному внешнему порядку лишает его всякой самостоятельности; эта деградация уничтожает объективную почву для процветания поэзии, которую вытесняют плоская проза и обыденщина. Этой деградации человек не может подчиниться без протеста. «Интерес и потребность в такой действительной индивидуальной целостности и живой самостоятельности никогда нас не покинет и не может покинуть, каким бы плодотворным и разумным мы ни признавали развитие порядка в созревшей гражданской и политической жизни», т. е. буржуазное развитие. Хотя Гегель считает невозможным устранить это противоречие между поэзией и цивилизацией, тем не менее он полагает возможным его известное смягчение. Эту роль выполняет Р., который для буржуазного общества играет ту же роль, что эпос для общества античного. Роман как «буржуазная эпопея» должен, по взгляду Гегеля, примирить требования поэзии с правами прозы, найти некоторую «среднюю» между ними.
9422. Роман как литературный жанр
Дипломная работа пополнение в коллекции 14.02.2012

Историческое развитие романа в разных европейских странах обнаруживает довольно большие различия, вызванные неравномерностью социально-экономического развития и индивидуальным своеобразием истории каждой страны. Но наряду с этим история европейского романа заключает в себе и некоторые общие, повторяющиеся черты, на которых следует остановиться. Во всех основных европейских литературах, хотя каждый раз по-своему, роман проходит определенные закономерные этапы. В истории европейского романа Средних веков и Нового времени приоритет принадлежит французскому роману. Крупнейшим представителем французского Ренессанса в области романа был Рабле (первая половина XVI в.), обнаруживший в своем «Гаргантюа и Пантагрюэле» всю широту буржуазного свободомыслия и отрицания старого общества. «Роман зарождается в художественной литературе буржуазии в эпоху постепенного разложения феодального строя и возвышения торговой буржуазии. По своему художественному принципу это - натуралистический роман, по тематико-композиционному - авантюрный, в центре которого «герой, переживающий всевозможные приключения, забавляющий читателей своими ловкими проделками, герой-авантюрист, плут» [16; с.795] он испытывает случайные и внешние авантюры (любовная шашня, встреча с разбойниками, удачная карьера, ловкая денежная афера и т. п.), не интересуясь при этом ни глубокими социально-бытовыми характеристиками ни сложными психологическими мотивировками. Эти приключения перемежевываются с бытовыми сценками, выражают склонность к грубоватой шутке, чувство юмора, враждебность к правящим сословиям, ироническое отношение к их нравам и проявлениям. При этом авторам не удалось схватить жизнь в ее глубокой социальной перспективе, ограничиваясь внешними характеристиками, проявляя склонность к детализации, к смакованию бытовых подробностей. Типичные его примеры - «Ласарильо из Тормеса» (XVI в.) и «Жиль Блаз» французского писателя Лесажа (первая половина XVIII в.). Из среды мелкой и средней буржуазии к середине XVIII в. вырастает передовая мелкобуржуазная интеллигенция, начинающая идеологическую борьбу со старым порядком и использующая для этого художественное творчество. На этой основе возникает психологический мелкобуржуазный роман, в котором центральное место занимает уже не авантюра, а глубокие противоречия и контрасты в сознании героев, борющихся за свое счастье, за свои нравственные идеалы. Ярчайшим примером этого может быть названа «Новая Элоиза» Руссо (1761). В ту же эпоху, что и Руссо, выступает Вольтер со своим философско-публицистическим романом «Кандид». В Германии в конце XVIII и в начале XIX вв. выступает целая группа писателей-романтиков, создавших очень яркие образцы психологического романа в разных литературных стилях. Таковы Новалис («Генрих фон Офтердинген»), Фридрих Шлегель («Люцинда»), Тик («Вильям Ловель») и наконец знаменитый Гофман. «Наряду с этим мы находим психологический роман и в стиле патриархальной дворянской аристократии, гибнущей вместе со всем старым режимом и осознающей свою гибель в плоскости глубочайших морально-мировоззренческих конфликтов» [13; с.783]. Таков Шатобриан со своими «Ренэ» и «Атала». Другим слоям феодального дворянства характерен культ изящной чувственности и безграничного, порой разнузданного эпикуреизма. Отсюда выходят и дворянские романы рококо с их культом чувственности. Например, роман Кувре «Любовные похождения кавалера де Фобла».
9423. Роман Л. Н. Толстого "Война и мир"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Скучающий в светском обществе, князь Андрей Болконский решительно изменяет свою жизнь, поступив на службу в штаб главнокомандующего. Он мечтает о подвиге и славе, но кипучая жизнь штаба, который представляется Болконскому мозгом армии, оказывается далекой от идеала. Подвиг, совершенный им во время Аустерлицкого сражения, когда он бежит впереди всех со знаменем в руках, исполнен внешнего эффекта: его заметил и оценил по достоинству даже Наполеон. Но почему же, совершив героический поступок, Андрей не испытывает никакого восторга и душевного подъема? Наверное, потому, что в тот момент, когда он упал, тяжело раненный, ему открылась новая высокая истина вместе с высоким бесконечным небом, раскинувшим над ним голубой свод. На его фоне все бывшие мечты и стремления показались Андрею мелкими и ничтожными, такими же, как и былой кумир. В его душе произошла переоценка ценностей. То, что казалось ему прекрасным и возвышенным, оказалось пустым и тщеславным. А то, от чего он так старательно отгораживался - простая и тихая семейная жизнь - теперь представляется ему желанным, полным счастья и гармонии. После смерти жены Андрей пытается жить простой, спокойной жизнью, трогательно заботясь о сыне, занимаясь улучшением жизни своих крепостных: триста человек он сделал вольными хлебопашцами, остальным заменил барщину оброком. Эти гуманные меры, свидетельствующие о передовых взглядах Болконского, почему-то все-таки не убеждают в его любви к народу. Слишком часто проскальзывает в нем пренебрежение к мужику или солдату, которых можно пожалеть, но нельзя уважать. Когда Наполеон вступил в пределы России и стал стремительно продвигаться вперед, Андрей Болконский, возненавидевший войну после тяжелого ранения под Аустерлицем, идет в действующую армию, отказавшись от безопасной и перспективной службы в штабе главнокомандующего. Командуя полком, гордый аристократ Болконский сближается с солдатско-крестьянской массой, учится ценить и уважать простой народ. Если сначала князь Андрей старался возбуждать мужество солдат, прогуливаясь под пулями, то, увидев их в бою, понял, что ему нечему их учить. Он начинает смотреть на мужиков в солдатских шинелях как на героев-патриотов, мужественно и стойко защищающих свое отечество. Андрей Болконский приходит к мысли о том, что успех армии зависит не от позиции, вооружения или количества войск, а от того чувства, которое есть и в нем, и в каждом солдате. Значит, он считает, что настроение солдат, общий боевой дух войск являются решающим фактором для исхода сражения. После смертельного ранения борьба в душе князя Андрея между земными страстями и идеальной холодноватой любовью к людям особенно обостряется. Встретив Наташу и простив ее, он чувствует прилив жизненных сил, но это трепетное и теплое чувство сменяется какой-то неземной отрешенностью, которая несовместима с жизнью и означает смерть.
9424. Роман Л. Толстого Анна Каренина
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

По мере развития конфликта открывается смысл всего происшедшего. Так, Анна, узнавая петербургскую аристократию, подразделяет ее на три круга: первый круг-это сослуживцы Каренина, к которым она вначале питала почти набожное уважение. Познакомившись ближе с этим кругом, она потеряла к нему всякий интерес. Ей стало известно, «кто за кого и как и чем держится и кто и с кем и в чем расходится». Второй круг был тот, с помощью которого Каренин сделал свою карьеру. В центре этого круга стояла Лидия Ивановна. Первое время Анна дорожила этим кругом, имела даже друзей в нем. Вскоре, однако, он стал невыносим для нее. «Это был кружок старых, некрасивых, добродетельных и набожных женщин и умных, ученых, честолюбивых мужчин». Анна поняла, что все они лицемерят, притворяются, что добродетельны, а на самом деле злы и расчетливы. Анна порвала с этим кругом после своего знакомства с Вронским. Встречаясь с ним, она оказалась втянутой в третий круг, центром которого была Бетой Тверская. Княгиня Бетой внешне противостоит Лидии Ивановне с ее набожностью. Бетой не скрывает своего вольного поведения, но собирается в старости стать такой же, как Лидия Ивановна. Поведение княгини Бетой Тверской и графини Лидии Ивановныэто две стороны одной и той же медали. Признание Бетой, что она в старости станет похожей на Лидию Ивановну, бросает яркий свет на образ жизни и ее самой, и Лидии Ивановны; им обеим необходима маска лицемерия. Лицемерно было все общество, с которым сталкивалась Анна. С каждым поворотом своей трудной судьбы она все более убеждалась в этом. Она искала честного, бескомпромиссного счастья. Вокруг же себя видела ложь, лицемерие, ханжество, явный и скрытый разврат. И не Анна судит этих людей, а эти люди судят Анну. Вот в чем ужас ее положения.
9425. Роман Лонга "Дафнис и Хлоя" как буколический роман
Дипломная работа пополнение в коллекции 27.12.2011

И войдя вместе с Хлоей в пещеру Нимф, где ручей был, он отдал Хлое стеречь свой хитон и сорочку, и сам, став у ручья, омывал свои кудри и тело. Кудри его были черные, пышные; тело же смуглым сделал от солнца загар, и можно было б подумать, что тело окрашено тенью кудрей. С восхищеньем Хлоя смотрела - прекрасным казался ей Дафнис, и, так как впервые прекрасным он ей показался, причиной его красоты она купанье считала. Когда спину и плечи ему омывала, то нежная кожа легко под рукой поддавалась; так что не раз украдкой она к своей прикасалась, желая узнать, которая будет нежнее. Солнце было уже на закате; тогда свои стада домой они погнали, и с тех пор ни о чем не мечтала уже более Хлоя, лишь о том, что хотела вновь увидать, как купается Дафнис. С наступлением дня, когда на луга они пришли, как обычно, сидя под дубом, Дафнис играл на свирели, а вместе с тем и за козами он наблюдал: они же лежали, как будто его напевам внимали. А Хлоя, севши рядом, глядела за стадом своих овец, но чаще на Дафниса взор направляла. И вновь, на свирели когда он играл, прекрасным он ей показался, и опять причиной его красоты звуки песен считала она, так что, когда он кончил играть, она и сама взялась за свирель, надеясь, что, может быть, станет сама она столь же прекрасной. Она убедила его опять купаться пойти и вновь увидала его во время купанья и, увидавши, к нему прикоснулась и ушла опять в восхищенье, и восхищение это было началом любви. Каким она мучилась чувством, не знала юная дева: ведь она воспиталась в деревне, ни разу она не слыхала, никто не сказал, что значит слово «любовь». Томилась ее душа, и взоры ее рассеянны были, и часто, и много она говорила о Дафнисе. Есть перестала, по ночам не спала, о стаде своем забывала, то смеялась, то горько рыдала, то засыпала, то вновь подымалась; лицо у нее то бледнело, то вновь, как зарево, ярко горело.
9426. Роман М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Из романа Пушкина мы узнаем, что Евгения Онегина интересует широкий круг современных вопросов: политических, экономических, морально-этических и т. д. (Подробнее смотри здесь.) Он способен на благородные поступки. Не исключено, что при определенном стечении обстоятельств он мог оказаться в рядах декабристов. (Отрывки из уничтоженной автором главы "Евгения Онегина" подтверждают это предположение.) Пессимистическое мировоззрение Печорина не позволяет ему ставить высокие цели, ему интересен только собственный внутренний мир, нигде в его дневнике мы не встретим даже упоминания о своей родине, народе, политических проблемах современной действительности. Безусловно, такая аполитичность и равнодушие связаны с действительностью 30-х годов XIX века, когда были убиты надежды на коренные преобразования в стране, когда молодая дворянская интеллигенция, не видя возможности приложения своим силам, растрачивала жизнь впустую. Роман Лермонтова появился в 1840 году, а Пушкин писал своего "Онегина" в 1823-31 годах, десять лет политической реакции изменили мировоззрение целого поколения. Одаренность Печорина, его изощренный аналитический ум возвышают его над людьми, приводя к индивидуализму, заставляя замкнуться в кругу собственных переживаний, разрывая его связи с обществом.
9427. Роман М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени". Анализ лирического произведения
Контрольная работа пополнение в коллекции 14.04.2006

«Славянка - река в Павловске. Здесь описываются некоторые виды ее берегов, и в особенности два памятника, произведение знаменитого Мартоса. Первый из них воздвигнут <…> в честь покойного императора Павла. В уединенном храме, окруженном густым лесом, стоит пирамида: на ней медальон с изображением Павла; перед ним гробовая урна, к которой преклоняется величественная женщина и короне и порфире царской; на пьедестале изображено в барельефе семейство императорское: государь Александр представлен сидящим; голова его склонилась на правую руку, и левая рука опирается на щит, на коем изображен двуглавый орел; в облаках видны две тени: одна летит на небеса, другая летит с небес, навстречу первой. Спустясь к реке Славянке <…>, находишь молодую берёзовую рощу: эта роща называется семейственною, ибо в ней каждое дерево означает какое-нибудь радостное происшествие в высоком семействе царском. Посреди рощи стоит уединенная урна Судьбы. Далее, на самом берегу Славянки, под тенью дерев, воздвигнут прекрасный памятник великой княгине Александре Павловне. Художник умел в одно время изобразить и прелестный характер и безвременный конец ее; вы видите молодую женщину, существо более небесное, нежели земное; она готова покинуть мир сей; она еще не улетела, но душа ее смиренно покорилась призывающему ее гласу; и взоры и рука ее, подъятые к небесам, как будто говорят: да будет воля Твоя. Жизнь, в виде юного Гения, простирается у ее ног и хочет удержать летящую; но она ее не замечает; она повинуется одному Небу - и уже над головой се сияет звезда новой жизни.
9428. Роман М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

И вот уже бал закончен. Что же с Маргаритой ? Как изменилась ее речь ? Во всем облике и словах ее усталость, ведь перед ней проходит почти вся темная жизнь. " О нет, мессир, - ответила Маргарита, но чуть слышно." " Это водка ? - слабо спросила Маргарита". Но быть может с этой усталостью и происходит ее возвращение в реальный мир свиты Сатаны. И вот, избавляясь от усталости бала, Маргарита уже улыбается. Но вместе с этим появляется и внутренний монолог, где она вспоминает о своей прошлой земной жизни до бала, и мысль ее направлена на бытовое: "вернулись силы, как будто она встала после долгого освежающего сна, кроме того, почувствовался волчий голод,...он еще более разгорелся". И вот Маргарита уже пристально наблюдает за поведением Бегемота, который в свите не просто шут, а своеобразное зеркало Сатаны. И вот уже Маргарита оживляется, становясь близкой этой компании, даже частично теряет свое имя, став теперь уже "Марго". В ее речи появляются чувственные восклицания: " Я так взволновалась ! - воскликнула Маргарита". В ней просыпается любопытство, она вспоминает прошедший день, но эти воспоминания даются ей трудно, поэтому фраза ее разорвана множеством многоточий. " Ну да, Ну да... А то ведь дело в том, что этот человек на лестнице... Вот когда мы проходили у подъезда... Я думаю, что он наблюдал за этой квартирой..." Быть может в этой фразе уже предсказана невозможность возвращения к прошлому своему, которое столь тяжело и страшно. И вот начинается разговор о Мастере, и уже изменились чувства Маргариты, ее слово " в сердце " сопровождается глубоким волнением, голос ее становится глух. Но на вопрос Воланда, почему же были биты стекла у Латунского, Маргарита очень скупо отвечает, как бы стремясь скрыть даже перед всезнающим что-то свое, глубоко личное. Но говоря, что "он ( Латунский ) погубил одного мастера " , Маргарита пугается предложения убить критика. Поэтому появляется страстное " нет,...нет, умоляю вас, мессир, не надо этого." И вновь Маргарита разговаривает со свитой. Но вот Маргарита "робко сказала: " Пожалуй мне пора... Поздно." Вот она уже смутилась. И вот появляется внутренний монолог, это минута душевного напряжения. Поэтому и говорит Маргарита чуть слышно. Вот уже в сердце ее тоска, появилось ощущение обмана и ощущение собственной ненужности, бездомности, одиночества. Но мысль о том, чтобы преступить свою гордость и попросить самой, прорывает внутренний монолог, и оформлена автором как речь внешняя. И таким же молчаливым криком стала мысль о том, чтобы утопиться. Но и дальнейший разговор с Воландом Маргарита выдержала с честью. Мне кажется, что и бал, и ужин были испытанием. Испытание болью Маргарита выдержала с честью, выдержала она и испытание неоправдываемых надежд, испытание на силу и гордость. И вот Маргарита уже почти готова просить за Мастера, как вдруг, "спотыкаясь на словах", а значит волнуясь, вздыхая ,она сказала: " Я хочу, чтобы Фриде перестали подавать платок, которым она удушила своего ребенка." В этой фразе великая сила Маргариты, и позже, признавая себя легкомысленной, Маргарита объясняет свою просьбу стремлением даровать покой другому человеку. Мне кажется, что для автора очень важно, что Маргарита не попросила за Мастера. Ведь за Мастера нельзя просить, ему должно воздасться за его творчество. И вот Маргарите дарована возможность не попросить, а уже потребовать возвращения Мастера. " Я хочу, чтобы мне сейчас же, сию секунду, вернули моего любовника, Мастера". При этом, лицо Маргариты исказилось судорогой. Вся речь Маргариты отрывиста, бессмыслена - все это говорит о великом волнении, о всепоглощающей любви. " Ты...ты ,ты ". " Рыдания душили Маргариту, она шептала, давясь словами". Все это говорит о том, что чувства переполняют душу Маргариты, упокаивается же она только прикоснувшись к Мастеру. В этой страстной, страдающей как от раны, изорванной речи отражается как в зеркале великая любовь. И вот уже Маргарита стремится убедить Мастера во всесильности Воланда. И теперь она убеждает его, уговаривая как мать: " Выпей, выпей. Ты боишься ? Нет, нет, верь мне, что тебе помогут." И Маргарита же отказывается верить в то, что Мастер - душевнобольной. И здесь мысли Маргариты - это мысли автора. " Ужасные слова ! Ужасные слова ! Он Мастер, мессир, я вас предупреждаю об этом." К Маргарите возвращаются человеческие чувства: страх, слабость перед страшным известием. И вот Маргарита говорит Воланду о своем желании: " Прошу опять вернуть нас в подвал в переулке на Арбате, и чтобы лампа загорелась, и чтобы все стало, как было." Это стремление вернуть себе и Мастеру покой, создать гармоничный мир на Арбате, в квартире подвала. Здесь Маргарита уже жена, хранительница очага, отсюда и стремление к свету. Но вот появляется Могарыч, и Маргарита преображается, теперь она уже шипит как кошка, себя же ощущает ведьмой, хотя здесь она мстит той предающей московской жизни. Но Маргарита стремится не только к тому, чтобы спасти Мастера, она стремится сохранить творца, и здесь очень горячо это отстаивает. Ее внешняя речь очень выразительна, и во внутреннем монологе уже нет нужды, ведь мир, в котором находятся и Мастер, и Маргарита способен слышать все и читать любые мысли. Прощание Маргариты и Воланда напоминает молитву: " Прощайте, прощайте," " Маргарита молитвенно протянула обе руки к Воланду." Все это перед возвращением в тот страшный мир, который дал возможность в Сатане увидеть Бога.
9429. Роман Мастер и Маргарита
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Нравственная позиция личности постоянно в центре внимания Булгакова. Трусость в соединении с ложью как источник предательства, зависти, злобы и других пороков, которые нравственный человек способен держать под контролем, - питательная среда деспотизма и неразумной власти. «Значит, изъяны великого общества, очевидно, полгал и Булгаков, зависит от степени страха, владеющего гражданами»1. «Человека умного, смелого и благодетельного он (страх) способен превратить в жалкую тряпицу, обессилить и обесславить. Единственное, что может его спасти - внутренняя стойкость, доверие к собственному разуму и голосу своей совести»2 Булгаков неуступчиво ведет идею непоправимости лучившегося: Пилата, уже наверняка знающего о неправильности своего суда, он увлекает по ложному пути до конца, заставляя его делать шаг окончательно затягивающий его в пропасть: вопреки своему желанию, вопреки уже вызревающему нем знанию, что он погубит себя, «прокуратор торжественно и сухо подтвердил, что он утверждает смертный приговор Иешуа Га-Ноцри». Булгаков заставляет Пилата, уже знающего о несправедливости своего суда, самого читать смертный приговор. Этот эпизод выполнен в поистине трагических тонах. Помост, на который восходит прокуратор, подобен лобному месту, на котором «незрячий Пилат» казнит себя, более всего боясь взглянуть на осужденных. Поэтические контрасты: высоты и низа, крика и мертвой тишины людского моря, противостояние невидимого города и одинокого Пилата. « ... Настало мгновение, когда Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упираясь лицом в небо» (37). И далее: « Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визга, стоны, хохот и свист» (37). Все это формирует предельное психологическое напряжение, сцены, в которых Пилат стремительно двигается к страшной минуте, тщательно пытаясь задержать приближение ее. Сцена, истолкованная автором как крушение, катастрофа, апокалипсис, сопровождается эмоциональным спадом, своего рода размеренностью повествования, связанной с исчерпанностью конфликта.
9430. Роман Н.Г. Чернышевского "Что делать?" о человеческих отношениях
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Но существуют еще условия повседневной жизни, и каждый сам решает, как соотнести с ними свои чувства. Кирсанов и Вера Павловна не могут соединить свои жизни, не пройдя перед этим через унизительную для всех процедуру развода. Понимая это, Лопухов предпринимает единственный возможный шаг: решает уйти со сцены. Он делает это, подчиняясь велениям той самой “выгоды”, которая определяет для него человеческие отношения вообще и собственные поступки в частности. А по этой выгоде, если стремиться к преобразованию жизни, мечтать о будущем, в котором люди будут гармоничны и духовно свободны, то и сегодня нужно быть не только образованным, трудолюбивым и честным, но и счастливым, полагаясь в этом не столько на судьбу, сколько на себя.
9431. Роман о Лисе (Le Roman de Renart)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Тяжелые времена наступили для Лиса, Он вынужден скитаться, скрываясь от всех. Не так-то легко стало добывать себе пропитание. Но хитрость и смекалка по-прежнему выручают его. То ему удается льстивыми речами выманить у ворона кусок сыра, то он надувает рыбаков, возвращавшихся домой с богатым уловом. На этот раз Лис притворяется мертвым, и простаки кладут его в повозку. Тем временем проныра досыта набивает себе брюхо, да еще и прихватывает часть добычи с собой. То-то радовались его домочадцы! Тем временем Изенгрин, рыщущий в поисках съестного, подходит к дому Лиса. Учуяв запах жареной рыбы, он, забыв о смертной вражде с Лисом и все его преступления, просит накормить его. Но хитрец говорит волку, что ужин предназначается монахам, а они принимают в свою общину каждого, кто захочет. Изголодавшийся Изенгрин изъявляет желание вступить в Тиронский орден. Лис уверяет волка, что для этого необходимо выстричь тонзуру. Он велит ему просунуть голову в дверную щель и поливает ее кипятком. Когда же волк, измученный этими пытками, напоминает ему о том, что тот обещал его накормить, Лис предлагает Изенгрину самому наловить себе рыбы. Он отводит его на замерзший пруд, привязывает к его хвосту ведро и велит ему опустить его в прорубь. Когда лед замерзает и волк уже не в силах сдвинуться с места, к пруду собираются люди. Увидев волка, они с палками набрасываются на него. Оставшись без хвоста, Изенгрин едва уносит ноги.
9432. Роман о повседневной жизни обыкновенных людей (по роману "Обыкновенная история")
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Но счастлив ли сам Петр Адуев? Разумно организовав свою жизнь, живя по расчетам и твердым принципам холодного ума, он пытается и чувства подчинить этому порядку. Выбрав в жены прелестную молодую женщину (вот он, вкус к красоте!), он хочет воспитать из нее спутницу жизни по своему идеалу: без "глупой" чувствительности, излишних порывов и непредсказуемых эмоций. Но Елизавета Александровна неожиданно встает на сторону племянника, почувствовав в Александре родственную душу. Она не может прожить без любви, всех этих необходимых "излишеств". И когда она заболевает, Петр Адуев понимает, что ничем не может помочь ей: она дорога ему, он отдал бы все, но ему нечего отдать. Ее может спасти только любовь, а любить Адуев-старший не умеет.
9433. Роман о русской революции (Борис Пастернак "Доктор Живаго")
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Первая мировая войнапреддверие и исток событий еще более кровавых, страшных, переломных. Героиня романа Лариса считает, что война "была виною всего, всех последовавших, доныне постигающих наше поколение несчастий". Эту мысль автор подтверждает судьбой многих героев. Об одном, большевике Тарасюке, мастере-золотые руки, рассказывают: " То же самое случилось с ним на войне. Изучил и ее, как всякое ремесло... Всякое дело у него становилось страстью. Полюбил и военное. Видит, оружие-это сила, вывозит его. Самому захотелось стать силою. Вооруженный человекэто уже не просто человек. В старину такие шли из стрельцов в разбойники. Отыми у него теперь винтовку, попробуй". Очень характерна судьба одного красного партизана Памфила Палых. Он открыто признается Юрию Андреевичу: " Много я вашего брата в расход пустил, много на мне крови господской, офицерской, и хоть бы что. Числа-имени не помню, вся водой растеклась. Оголец у меня один из головы нейдет, огольца одного стукнул, забыть не могу, за что я парнишку погубил? Рассмешил, уморил он меня. Со смеху застрелил, сдуру. Ни за что." Это было еще до Октябрьской революции. И ведь Памфил тоже начинает с мировой войны.
9434. Роман о человеческой душе ("Обломов" И.А. Гончарова)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Интереснейшая ситуация в ракурсе рассматриваемой проблематики сложилась в романе "Обломов". В образе Ильи Обломова тонко и сложно синтетизированы черты античной этики (философ-созерцатель, эпикуреец) и черты православной аскезы. Если первое слишком очевидно и почти не требует доказательств, то второе может показаться парадоксом. На самом деле в романе есть едва ли не единственная ассоциация, связывающая образ Обломова с православием. В IX главе 4-й части "Обломова" автор как бы подводит итог духовному состоянию героя: "С летами волнения и раскаяние являлись реже, и он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые отворотясь от жизни,-копают себе могилу" (IV, 481). Нужно сказать, что этот образ уже прорывался ранее на страницах "Обломова". Во второй главе заключительной части романа Штольц обращается к Илье с напоминанием об Ольге и ее воле: "Она хочет ? слышишь? ? чтоб ты не умирал совсем, не погребался заживо, и я обещал откапывать тебя из могилы..." (IV, 395). Мотив захоронения заживо, добровольного самозаточения, упоминание пустынных старцев ? всё это символизирует аскетическую сторону православия. Античная созерцательность и эпикурейство Обломова в православии оборачиваются "отворачиванием от жизни". Образ Обломова в романе постоянно сопровождается мотивом изолированного пространства, и это пространство тяготеет к упомянутым определениям, к образу "могилы". Так, в VIII главе 1-й части романа Илья Ильич говорит Захару: "Сижу взаперти". А автор корректирует и обобщает переживания героя и вводит в текст образ могилы: "В нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало". Он "закопал в собственной... душе принесенные ему в дар миром и жизнью сокровища" (IV, 96, 99). Образ могилы в "Обломове" по своей смысловой заполненности близок образу пустынножительской пещеры, ? как она осмысливалась в аскетической ветви христианской традиции: это не только "место спасения", "инобытия", "иного мира", но и "место погребения", "гроб". Обломов изолируется от мира, чтобы "спастись", сохранить душу среди океана зла. Но в то же время его "старчество" ущербно, ибо он не возвращает Творцу "плод брошенного им зерна" (выражение И.А. Гончарова), а хоронит эти сокровища в себе. В сущности, Гончаров в судьбе Ильи Обломова возвращает читателя к евангельской притче о человеке, закопавшем таланты в землю.
9435. Роман Проклят и убит В.П. Астафьева в контексте идейно-художественной эволоции творчества писателя (Word'2000)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009
1. Ануфриев А.Е. Особенности психологического анализа в рассказах В. Астафьева 60-х годов//Идейно-стилевое многообразие советской литературы. М., 1982. с.119-127.
2. Астафьев В. Прокляты и убиты. Часть 1. «Чертова яма». М., 1994. 512 с.
3. Астафьев В. Прокляты и убиты. Часть 2. «Плацдарм». М., 1994. 480 с.
4. Астафьев В. Сопричастный ко всему живому//Лауреаты России: Автобиография российских писателей. М., 1980. Кн. 3. с. 5-29.
5. Большакова А. Слышать боль каждого: [О творчестве В. Астафьева]//Москва. 1984. - №5. с.195-197.
6. Давыдов Б. О книге «Прокляты и убиты»//Нева. 1995. - №5. с.201.
7. Дедков И. Объявление войны и назначение казни//Дружба народов. 19993. - №10. с.185-202.
8. Ершов Л.Ф. Виктор Астафьев и лирико-философская проза//Рус. лит. 1984. - №1. с.75-89.
9. Ершов Л.Ф. Дорогой памяти: Виктор Астафьев//Ершов Л.Ф. Память и время. М., 1984. с.190-212.
10. Ершов Л.Ф. Три портрета: Очерки творчества В. Астафьева, Ю. Бондарева, В. Белова. М.: Правда, 1985. 48 с.
11. Есаулов Сатанинские звезды и священная война//Новый мир. 1994. - №4. с.224-240.
12. Жулинский Н.Г. Человек в литературе. Киев: Наукова думка, 1983. 303 с. О творчестве В.П. Астафьева, с.84, 93, 118,129, 209.
13. Журавлев С.И. Эта война должна быть последней! (О Викторе Астафьеве)//Журавлев С.И. Память пылающих лет: Соврем. проза о Великой Отечественной войне. М., 1985. с.139-154.
14. Иванов Д. Контуры жизни: Из дневника критика: (О творчестве В.П. Астафьева). М.: Современник, 1984. 255 с.
15. Клитко А. Парение духа и земные материи//Сиб. огни. 1983. - №6. с.148-155.
16. Кузичева А. «Прокляты и убиты»//Книжное обозрение. 1993. - №52, 31 декабря. с.19.
17. Куняев С. Там, где рождается слово: По следам творчества Виктора Астафьева//Лит. учеба. 1983. - №3. с.119-126.
18. Курбатов В.Я. Миг и вечность: Размышления о творчестве В. Астафьева. Красноярск: Кн. из-во, 1983. 166 с.
19. Ланщиков А.П. Возраст судьбы: [В.П. Астафьев и др.]. М.: Современник, 1985. 365 с.
20. Литература пятидесятых-восьмидесятых годов//История русской советской литературы. М., 1986. с.389-440.
21. Мир прекрасный и яростный: [О творчестве В. Астафьева]//Знаменский А. Убежденность. Краснодар, 1986. с.125-144.
22. Мяло К. Мертвых проклятье//Наш современник. 1995. - №6. с.186.
23. Овчаренко А. Герой и автор в творчестве Виктора Астафьева//Москва. 1986. - №4. с.184-195.
24. Память войны в творчестве В. Астафьева и В. Распутина//Великая Отечественная война в современной литературе: (Сб. ст.) М., 1982. с.240-243, 255-261.
25. Петелин В. Мятежная душа России: (Споры и размышления о соврем. рус. прозе). М.: Сов. Россия, 1986. 384 с.
26. Прищепа В. Без крови и страданий: (О воен. повестях В. Астафьева)//Учит. газ. 1984. 5 июня.
27. Прищепа В. Ответственность художника//Заполяр. правда. 1984. 13 июня.
28. Сургеков Вч. Астафьев снова пишет о войне//Литературное обозрение. 1993. - №10. с.2-10.
29. Чекунова Т.А. Нравственный мир героев В. Астафьева/Моск. обл. пед. ин-т им. Н.К. Крупсокй. М., 1983. 30 с.
30. Юдалевич Б. Пришел солдат с фронта…: (К 60-летию В. Астафьева)//Сиб. огни. 1984. - №5. с.136-140.
31. Янковский Н. Виктор Астафьев: Очерк творчества. М.: Сов. писатель, 1982. 272 с.
9436. Роман Пути небесные как итог духовных исканий Ивана Сергеевича Шмелева
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

4Агоносов В.В. Самый русский из писателей // в кн. Литература русского зарубежья. - М., 19985Адамович Г. Иван Шмелев. // Одиночество и свобода. М. 1996.6Азбука христианства. Словарь-справочник важнейших терминов христианского учения и обряда. Сост. Удовиченко А. - М. 1997.7Антонова Е. Вечный круг. Россия помнит Ивана Шмелева // Завтра. 30 мая 2000 г.8Басинский П. Иван Сергеевич Шмелев (1873-1950) // Литература (приложение к газете "Первое сентября"). - 1996. - июль9Басинский П., Федяков С. Иван Шмелев. Борис Зайцев. Зинаида Гиппиус (гл. из учебника "Серебряный век и русское зарубежье 1-й волны) // Литературная газета. - 1998, - №1510Библиографический словарь в 2-х ч. Русские писатели, ч.2. под ред. Скатова Н.Н. - М. 199811Большой толковый словарь русского языка. под ред. Кузнецова С.А. - С.-Петербург, 199812Воропаев В. Предисловие // Гоголь Н.В. Духовная проза Н.В. Гоголя.13Горький М. Письмо Шмелеву между 7 и 27 января. Капри 1910г. // Собр. соч.: в 30 т. Т. 29. - М. 1955.14Давыдова Т.Т. Духовные искания И.С. Шмелева (повесть "Человек из ресторана") // Литература в школе. - 1996. - №6.15Давыдова Т.Т. Русская неореалистическая проза (1900-1920 гг.) - М. 199616Даль И.В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4т. Т.3. - М., 199817Дудина Л.Н. Образ красоты в повести И.С. Шмелева "Богомолье" // Русская речь. - 1991. - №4.18Дунаев М.М. Предисловие // Шмеоев И.С. Рассказы. Т.2 С.-Петербург, 191219Дунаев М.М. Творчество И.С. Шмелева (1873-1950). // Православие и русская литература. Ч.5. М. 199920Дунаев М.М. Творчество И.С. Шмелева периода 1-й русской революции. // Русская литература. - 197621Дунаев М.М. Толковая библия С.-Петербург, 191222Есаулов И.А. Поэтика литературы русского зарубежья (Шмелев и Набоков: два типа завершения традиции). Категория соборности в русской литературе. - Петрозаводск, 1995.23Журавлева А.Н. Православно-христианские традиции в произведениях И. Шмелева "Лето Господне", "Богомолье". - М. 1997.24Зеньковский В.В. История русской философии. Т.2 ч.2 Ленинград, 1991.25Золотая книга эмиграции. Первая треть двадцатого века. Энциклопедический библиографический словарь. под ред. Сорокина А.В. и Шалопаева В.В. М., 199726Ив Жантийом-Кутырин. Мой дядя Ваня. Воспоминания об Иване Шмелеве. Письма Ив. Шмелева Иву Жантийому-Кутырину. - М. 200127Ильин И.А. Почему мы верим в Россию // Новое время №10, 1991г.28Ильин И.А. Собр. соч.: Переписка двух Иванов (1927-1934) . - М. 200029Ильин И.А. Собрание сочинений: в 10т. Т.6 кн.2. М. 199630История русской литературы к. XIX - нач. XX вв. Библиографический указатель под ред. К.Д. Муратовой. - Москва-Ленинград. 196331Калугин В.В. Исповедь земле в ереси стригольников и романе И.С. Шмелева "Лето Господне" // Русская речь №4 200032Кондаков В.Н. Мифологема "Потерянный рай" в художественной структуре повести И.С. Шмелева "Лето Господне". - Калининград. 1994.33Кормилов С.И. "Самая страшная книга": (соотношение изобразительного и выразительного в эпопее Ивана Шмелева "Солнце мертвых") // Русская словесность. - 1995. - №1.34Кузнецова Г. Небесные пути Ивана Шмелева // К единству! - 2000. - №835Кутырина Ю.А. Трагедия Ивана Шмелева // Слово №2. 199136Лаврова С.В. Образ красоты в повести Ивана Шмелева "Лето Господне", XI класс // Литература в школе. - 1997. - №3.37Литературно-энциклопедический словарь. под ред. Кожевникова В.М., Николаева П.А. - М. 198738Любомудров А.М. "Прибежище и надежда". Саровский чудотворец в рассказах русского зарубежья. // Христианство и русская литература: сб. статей - С.-Петербург, 199439Любомудров А.М. К проблеме воцерковления героя // Христианство и русская литература: сб. статей. - С.-Петербург, 199440Любомудров А.М. Оптинские источники романа "Пути небесные" // Русская литература в школе. - 1993 №3.41Любомудров А.М. Православное монашество в творчестве и судьбе Шмелева. // Христианство и русская литература: сб. статей - М., 199442Малахин В. Пути правды: Право в жизни и творчестве И.С. Шмелева // Юридическая газета. - 2000. - №3.43Михайлов О. И.С. Шмелев (1973-1950) // Литература русского зарубежья. - М. 199544Михайлова М.В. «Художник обездоленных» или «писатель без человека» // Русская словесность. - 1997 №5.45Морозов Н.Г. Традиции святоотеческой духовности в повести И.С. Шмелева "Лето Господне" // Литература в школе. - 2000. - №346Некрасова Е.Н. Живая истина. Метафизика человеческого бытия в русской религиозной философии ХХ века - М., 199747Новоселов М.А. Сто русских философов. М., 199548Осьминина Е. Иван Шмелев - известный и скрытый // Москва №4 199149Осьминина Е. Последний роман // Шмелев И.С. Собрание сочинений: в 5т. Т.5. Пути небесные: роман - М., 199850Осьминина Е. Пути земные и пути небесные. // Москва №1 1995.51Осьминина Е. Слово о Татьяне // Шмелев И.С. Пути небесные. - М., 199952Осьминина Е. Шмелев: трагедия в Крыму. - Дон. - 1990.53Павловский А.И. Две России и единая Русь: (художественно-философская концепция России-Руси в романах А. Ремизова и И. Шмелева эмигрантского периода) // Русская литература. - 1996. - №254Пак Н.Н. Пути обретения России в произведениях Б.К. Зайцева и И.С. Шмелева (образ монастыря) // Литература в школе. - 2000, - №255Пуля И. Я писал только о России, о русском человеке, о его страданиях. // Труд №7 200056Реферативный журнал. Отечественная и зарубежная литература. Серия 7. Литературоведение. №1 200157Саакянц А. Позднее творчество Ивана Шмелева (1873-1950). - Дон 1967.58Седьмая международная конференция "Православие и русская литература". // Русская литература №4 200059Сербиненко В.В. Русская религиозная метафизика (ХХ век). - М., 1996.60Смирнова Л.А. Шмелев И.С. // Русская литература к. XIX - н. XX в. - М. 199361Смирнова М. И.С. Шмелев, время и судьба. (к биографии русского писателя) // Согласие. - 1991. - №162Солженицын А. Иван Шмелев и его "Солнце мертвых" // Новый мир №7 199863Сорокина О.Н. Московиана: жизнь и творчество Ивана Шмелева64Спиридонова Л. "Мы живем в снах и легендах": к 50-летию со дня смерти И.С. Шмелева // Независимая газета - 2000. - 31 марта.65Струве Г. Русская литература в изгнании.- Париж-Москва. 199666Усенко Л.В., Ивченко Е.Г. Духовные искания И.С. Шмелева (Валаамский монастырь в творчестве писателя). - Ростов н/Д., 199767Фомичева А. И пришло то сияние через муку и скорбь // Еженедельное приложение к г. Первое сентября. №7. 199968Христианский энциклопедический словарь: в 3т. Т.3. - М., 199569Черников А.П. И.С. Шмелев (1973-1950) // Проза и поэзия серебряного века. - Калуга, 199370Черников А.П. Светлая страница // Шмелев И.С. Собрание сочинений в 5т. Т.4. Няня из Москвы: роман - М., 199571Черников А.П. Творчество И.С. Шмелева (1895-1917). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидат филологических наук - М. 197472Шепаров Д. Высокое небо Ивана Шмелева: (о писателе И.С. Шмелеве) // Трибуна. - 1999. - 26 окт.73Шмелев И.С. "Я сам был свидетелем": [переписка писателя с адмиралом М.А. Кедровым, 1936]. Публ. Е. Осьмининой // Литературная газета. - 2000 №674Шмелев И.С. Автобиография. Публикация А.П. Черникова (к 100-летию со дня рождения писателя. 1873-1950) // Русская литература. - 1973, - №475Шмелев И.С. Для гения нужна особая свобода: Письма И.С.Шмелева А.Б. Дерману (1917-1919) / Публ., предисл. и примеч. Е.А. Осьмининой // Литературное обозрение. - 1997, - №4Материалы, взятые из интернет-ресурсов:76Бонгард-Левин Г. Изгнание в вечность "Мой друг! Мой брат! Мой звук в пустыне" - Internet: http://www.rusmysl.ru77Бонгард-Левин Г. Изгнание в вечность "Сто мельниц мелют: Ам! Стер! Дам!"" Иван Шмелев в Голландии - Internet: http://www.rusmysl.ru78Иванов А. Пути небесные - 1948 г. - Internet: http://www.rusk.ru79Леонидов В. "Знаю, придет срок, Россия меня примет..." Первая книга об Иване Шмелеве - Internet: http://exlibris.ng.ru80Марченко Т.В. Доклад на Шмелевских чтениях в ИМЛИ 30 мая 2000 года - Internet: http://www.aha.ru81Михалков Н. Приветствие участникам форума - Internet: http://www.ozon.ru82Обуховская Л. Иван Шмелев и духовная культура православия - Internet: http://www.aha.ru83Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Слово о русском писателе Иване Шмелеве, произнесенное в Донском монастыре при перезахоронении праха писателя. - Internet: http://www.aha.ru84Петров С. И.С. Шмелев. - - Internet: http://www.lbn.ru85Русский мир. Просветительский альманах. № 2-2000 - Internet: http://www.pereplet.ru86Сухинина Н.Е. Будни и праздники Господнего Лета. - Internet: http://www.rusk.ru87Таянова Т.А. И.С. Шмелев и И.А. Ильин (к проблеме религиозного типа художественного сознания в русской культуре ХХ века) - Internet: http://www.voskres.ru
9437. Роман Салтыкова-Щедрина "Господа Головлевы"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Эта властная женщина в течение длительного времени единолично управляла обширным гоголевским имением и благодаря своей энергии сумела удесятерить свое состояние. Страсть к накоплению взяли в Арине Петровне верх над материнскими чувствами. Например, ее реакцию на смерть дочери Салтыков-Щедрин показывает как чувство недовольства прежде всего тем, что покойница оставила ей "своих двух щенков". Таково отношение Арины Петровны к собственной дочери и внучкам. Не лучше она относится и к сыновьям, поощряя их к лицемерию, наушничанью ради "лучшего куска на блюде". Дети разделялись на "любимчиков" и "постылых". Меняя любимчиков и развращая их таким отношением, мать заглушала их естественные чувств любви к родителям. Физическое наказание детей было обычным явлением в этой семье. И все это делается ради семейного благополучия, то есть для этих же детей, которых Арина Петровна изуродовала своим воспитанием.
9438. Роман Т. Толстой "Кысь" как текст, относящийся к русскому постмодернизму
Курсовой проект пополнение в коллекции 19.04.2012

Главная проблема "Кыси" - это поиск утраченной духовности, внутренней гармонии, утраченной преемственности поколений. Важным символом в романе является книга - символом цивилизации, культуры. Книга - это знание о прошлом, настоящем, будущем, это знание себя. Однако почему приобщение к великой культуре прошлого не пробуждает Бенедикта - вот, пожалуй, один из основных проблемных вопросов анализа романа. Невидимый пласт, который отзывается в жизни героев то нелепо, то трагично, то романтически поэтично, - Утраченное. Утраченная духовная культура, живущая в книгах и остающаяся немой, неоткрытой, ни от чего не уберегла в прошлом (иначе, почему оказался возможным уничтоживший прежнюю жизнь Взрыв), превратилась в мертвую, тоже погубленную катастрофой в настоящем. Ее жизнь - не в черных знаках на белом - буквах, а в Слове, имеющем духовный отклик, ее жизнь - в людях. Именно такой жизни она лишена. Духовная культура становится одним из героев романа, ее символ - памятник пушкину, который значит что-то лишь для Никиты Ивановича, для Бенедикта же это просто деревянный идол, он еще не готов увидеть в нем поэта, творца - Пушкина. Т.Толстая не приемлет идеи однозначной, прямой облагороженности человека через культуру: прикосновение к искусству само по себе еще не способно превратить в личность. Искусство обретает возможность пробуждать сердца лишь в том случае, когда само движется, развивается, обогащаясь новыми идеями и формами, когда поступательно изменяется вместе с человеческим обществом, тесно соприкасаясь с жизнью. Так же, как и для тех немногих, кто пережил Взрыв, участь культуры - замереть, прервать свое движение, утратить способность к изменению. Для Бенедикта, Оленьки, Кудеяр Кудеярыча и многих им подобных эта культура - культура Пушкина, Тютчева, Цветаевой, Врубеля, Пастернака, Чехова - чужая, словно с другой планеты занесенная, никак не перекликающаяся с их жизнью, а потому - мертвая. Литературе, чтобы состояться как литературе, нужен читатель, вдумчивый и подготовленный к диалогу с автором. Бенедикт, наполнявший образы поэзии чуждой ему культуры своими ассоциациями, отчего эти образы утрачивали свое значение и функцию, таким Читателем быть не мог. Как видно из романа, человека не спасет, не возродит знание, закрепленное в книге, в частности. Читать ради чтения, стремиться познать мир только ради самого познания - после этого только Взрыв, только полное одичание. В своей истории и своей культуре Бенедикт чувствовал себя, с одной стороны, гармонично, с другой - в нем, как, вероятно, в каждом человеке, жило стремление познать что-то иное, заглянуть за "геркулесовы столбы" своего времени, своей жизни. В нем совмещается и стихия древнего хаоса и стремление к гармонии, космосу, ведь его мать - интеллигентка в четвертом поколении, оставшаяся после Взрыва, а отец - родившийся в уже ином времени, ином историческом пласте, иной культуре "голубчик". С одной стороны, он, как жених, а потом и муж Оленьки, сын своего отца, один из многих "голубчиков", отражает в себе свою культуру, когда красть не предосудительно, грубость бытовой жизни не отталкивает, а воспринимается нормой, когда человеческая душа еще не развилась до постижения милосердия.
9439. Роман Тургенева “Дым” и его героиня
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

В самом имени ее слышится что-то таинственное Ирина Осинина... Здесь осень, синь, иней... Тургенев наделяет ее красотой необычайной возможно, эта самая прекрасная из его героинь. Красота ее загадочна, она таит в себе необыкновенную внутреннюю силу: “... что-то своевольное и страстное, что-то опасное и для других и для нее. Поразительны были ее глаза, исчерна-серые, с зеленоватыми отливами, с поволокой, длинные, как у египетских божеств, с лучистыми ресницами и смелым взмахом бровей. Странное выражение было у этих глаз...” С самых первых страниц романа мы видим, что перед нами неординарная личность. И действительно, Ирина натура необычайная. Оставаясь внешне холодной, она таит в себе такие страсти, такие внутренние терзания, какие, возможно, непонятны другим героиням Тургенева.
9440. Роман Умберто Эко имя розы
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

«Для рассказывания прежде всего необходимо сотворить некий мир, как можно лучше обустроив его и продумав в деталях<…>В созданном мною мире особую роль играла История. Поэтому я бесконечно перечитывал средневековые хроники и по мере чтения понимал, что в роман неминуемо придется вводить такие вещи, каких первоначально у меня и в мыслях не было,- например, борьбу за бедность и гонения инквизиции на полубратьев. Скажем, почему у меня в книге появились полубратья, а с ними - четырнадцатый век? Если уж сочинять средневековую повесть, мне бы взять XIII или XII век - эти эпохи я знал гораздо лучше. Но требовался сыщик. Лучше всего англичанин (интертекстуальная цитация). Этот сыщик должен был отличаться любовью к наблюдениям и особым умением толковать внешние признаки. Такие качества можно встретить только у францисканцев, и то -- после Роджера Бэкона. В то же время разработанную теорию знаков мы находим только у оккамистов. Вернее, раньше она тоже существовала, но раньше интерпретация знаков либо носила чисто символический характер, либо видела за знаками одни идеи и универсалии. И только от Бэкона до Оккама, в этот единственный период, знаки использовались для изучения индивидуалий. Так я понял, что сюжет придется разворачивать в четырнадцатом веке, и остался очень недоволен. Это мне было гораздо труднее. Раз так -- новые чтения, а за ними - новое открытие. Я твердо понял, что францисканец четырнадцатого века, даже англичанин, не мог быть безразличен к дискуссии о бедности. Тем паче если он друг или ученик Оккама или просто человек его круга. Кстати, сперва я хотел сделать следователем самого Оккама, но потом отказался от этой мысли, потому что как личность Venerabilis Inceptor6 мне малосимпатичен» [9,439].

Blog

Литература