Дифференциация и индивидуализация наказаний, назначаемых военнослужащим российской федерации

Вид материала

Диссертация

Содержание Приложения к диссертации Первый период Второй период Начало третьего периода Четвертый период

Подобный материал:

• Правовые основы исполнения уголовных наказаний, применяемых к военнослужащим, 5368.88kb.
• § Вопросы практики назначения осужденным военнослужащим специальных видов наказаний, 2690.28kb.
• Урок тема: уголовная ответственность несовершеннолетних. Виды наказаний, назначаемых, 103.59kb.
• Дифференциация и индивидуализация исполнения наказания в виде лишения свободы в отношении, 391.69kb.
• Дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности несовершеннолетних, 98.59kb.
• Федеральная служба исполнения наказаний самарский юридический институт информационное, 37.91kb.
• «Игра и творческие возможности личности младшего школьника», 100.01kb.
• О необходимости сохранения и совершенствования системы специальных наказаний, применяемых, 95.24kb.
• Г. Е. Егорова элективный курс отдельные вопросы биологии, генетики и селекции, 50.68kb.
• Шевченко Людмила Ивановна, 24.91kb.

^ ПРИЛОЖЕНИЯ К ДИССЕРТАЦИИ

(справки, схемы, таблицы, предложения)


Приложение 1.

Развитие принципов дифференциации и индивидуализации наказаний военнослужащих в советский период отечественного законодательства (историческая справка).


Законотворческая и правоприменительная деятельность, в частности в свете действующего УК РФ, диктует необходимость учета в этой работе уроков отечественной истории, в том числе с участием военнослужащих. Между тем, специальных научных исследований, посвященных развитию принципов дифференциации и индивидуализации наказаний военнослужащих не имеется, а уголовно-правовая литература общего характера практически не затрагивает указанной проблематики.

С учетом приведенных обстоятельств советский период развития указанных принципов представляется целесообразным рассмотреть под углом зрения прогрессивного развития военно-уголовного законодательства, обусловленного объективными изменениями государства и армии по следующим выделенным периодам.

^ Первый период (1917 – 1924 годы) характеризуется возникновением и становлением советского уголовного права и его военных аспектов.

Несмотря на крайнюю сложность исторической обстановки в первые месяцы Советской власти преобразования в области уголовного законодательства осуществлялись на принципе ответственности за вину. Новая власть определяла направления уголовной политики под акцентированно классовым углом зрения. Такой подход в выработке собственной политической линии в борьбе с преступностью стал применяться прежде всего в военной среде, что в условиях гражданской войны было вынужденным, а потому оправданным. Процесс формирования критериев признания деяния преступным и назначения за него наказания носил противоречивый характер и протекал под влиянием стихийного правотворчества (принятие на общих собраниях всевозможных положений, инструкций, наказов, соблюдение которых гарантировалось властными полномочиями местных революционных органов управления). В то же время, отсутствие нового УК в первые годы Советской власти «не означало, что в то время вообще отсутствовали какие-либо нормы уголовного права и что в правовой сфере образовалась пустота»¹. В 1917 - 1918 г.г. было принято свыше 200 декретов, содержащих нормы уголовного права². Первые советские нормативные акты в области определения уголовных наказаний военнослужащих появились уже в конце 1917 - начале 1918 г. К таким документам можно отнести Приказ полевого штаба Главкомверха по Петроградскому военному округу о введении гласных товарищеских судов³, постановление Совета рабочей и крестьянской обороны от 28.12.1918 г. “О дезертирстве”⁴ и др. Однако эти акты практически не затрагивали общих вопросов применения наказания, а принципы дифференциации и индивидуализации наказаний находили свое отражение лишь в санкциях конкретных составов преступлений. Одной из типичных черт декретов было то обстоятельство, что юридическая характеристика вины давалась на фоне показа социально-политического смысла того или иного преступления.

Руководящие идеи советской уголовной политики того времени в развитии прогрессивных начал назначения наказаний в концентрированном виде нашли свое отражение в разделе “О наказаниях” судебного пункта программы РКП(б), принятой VII съездом партии в 1919 г. В этом документе, а также в ряде работ В.И. Ленина предусматривался отказ от наказаний, не совместимых с достоинством человека, усиление воспитательной стороны наказания, введение общественного порицания, замена лишения свободы принудительным трудом с проживанием на дому, замена тюрем воспитательными учреждениями, введение товарищеских судов для некоторых категорий рабочих и в армии¹.

Важное значение в развитии военных аспектов уголовного законодательства того времени имело Положение о революционных военных трибуналах 1919 г.² Оно уточнило систему наказаний за воинские преступления, сформулировало цели применения уголовных наказаний в отношении военнослужащих. В нем, в частности, впервые в советский период было сказано о направлении совершившего преступление в штрафную часть (примечание 1 к ст. 33 Положения). Причем в системе наказаний по степени строгости оно занимало место между лишением свободы и расстрелом.

Четкие правовые установления о целях наказания военнослужащих содержались в Положении о штрафных частях 1919 г. (позднее - Положении 1921 г.)³.

В условиях отсутствия уголовного кодекса разработка и опубликование 12.12. 1919 г. «Руководящих начал по уголовному праву РСФСР» были попыткой обобщения опыта судебных органов и законодательства, классового анализа и обоснования основных институтов и положений советского уголовного права. В «Руководящих началах» нашли свое закрепление указания В.И. Ленина о необходимости классового подхода при уголовно-правовой оценке преступления⁴ (совершено ли преступление лицом, принадлежащим к имущему классу, с целью восстановления каких-либо привилегий или неимущим в состоянии голода или нужды; совершено ли деяние в интересах восстановления власти угнетающего класса или в интересах личных). Принципы дифференциации и индивидуализации наказания были «включены» в «Руководящие начала» посредством целого ряда специальных положений. Достаточно подробно регламентировались обстоятельства, влияющие на определение вида наказания, условия определения наказания по конкретным делам (преступление «с заранее обдуманным намерением», «по легкомыслию и небрежности» и т.д.), порядок вынесения условного приговора («впредь до совершения нового преступления») и другие вопросы, поставленные пониманием справедливо назначенного наказания как дифференцированного и индивидуализированного. В частности, в ст. 12 приводился перечень обстоятельств, которые суды должны были учитывать при назначении наказания: классовая принадлежность виновного, наличие цели восстановления власти угнетающего класса, совершение деяния профессиональным преступником и другие. Ст. 25 предусматривала, что «В соответствии с задачей ограждения порядка общественного строя от нарушений, с одной стороны, и с необходимостью наибольшего сокращения личных страданий преступника - с другой, наказание должно разнообразиться в зависимости от каждого отдельного случая и от личности преступника»¹.

Дальнейшее расширение дифференциации и индивидуализации наказаний связано с изданием декрета «Об объединении всех революционных трибуналов республики» от 23.06.1921 г.² Согласно его предписаниям право ВЧК применять расстрел на месте ограничивалось только местностями, которые находились на военном положении, а внесудебные репрессии допускались только в отношении лиц, виновных в шпионаже, в бандитизме и в открытом вооруженном восстании против народной власти.

Из всего сказанного следует, что в первые годы Советской власти уголовное законодательство России представляло собой разрозненную совокупность большого числа нормативных актов, регулирующих отдельные уголовно-правовые проблемы. Оно характеризовалось также отсутствием точно обозначенных составов и, нередко, конкретных санкций. Однако, уже в тот период имело место понимание значимости и практическое претворение принципа дифференциации наказаний как направленного воздействия на целую общность лиц, которые распределялись на группы в зависимости от характера и степени общественной опасности содеянного и подвергались соответствующему дифференцированному исправительно-трудовому воздействию; принципа индивидуализации наказания, воплощающегося в использовании конкретных мер карательно-воспитательного воздействия, продиктованных специфическими особенностями каждого виновного.

Дальнейшее развитие дифференциация и индивидуализация наказаний как неразрывно связанные между собой принципы получили в Уголовном кодексе 1922 г., принятие которого явилось важной вехой в развитии уголовного права. УК РСФСР 1922 г. установил исчерпывающий перечень наказаний и предусматривающий перечень обстоятельств разного характера, с учетом которых суды должны были избирать меру наказания за совершенное преступление. В частности, ст. 24 предусматривала, что при определении меры наказания должны учитываться степень и характер опасности как самого преступника, так и совершенного им преступления. В примечании к ст. 30 УК было установлено, что принудительные работы без лишения свободы в отношении военнослужащих не назначаются, а заменяются содержанием в штрафных воинских частях на срок до 6 месяцев с обязательной конфискацией части имущества. Ст. 32 УК в качестве дополнительной меры к основному наказанию предусматривала специальный вид поражения прав, применяемый к военнослужащим, лишение воинского звания.

В 1922 году была введена отсрочка исполнения приговора к лишению свободы в военное время: реализация лишения свободы откладывалась до окончания военных действий, а осужденные направлялись в действующую армию. В отношении лиц командного и комиссарского состава приговор к лишению свободы сопровождался направлением осужденного в качестве рядового в войска¹.

В 1923 г. было установлено, что военнослужащие, приговоренные к наказанию, соединенному с поражением в правах (мере, назначавшейся на срок не свыше пяти лет), исключались из армии и флота на весь срок наказания².

Образование в 1922 г. Союза ССР и отнесение к его компетенции установления Основ уголовного законодательства логически обусловило завершение первого периода развития советского уголовного законодательства.

^ Второй период (1924 – 1926 годы) связан с принятием Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик от 31.10.1924 г.³. Предпосылку для дифференциации наказаний создавало предусмотренное Основными началами подразделение мер социальной защиты на три группы: меры судебно-исправительного характера, меры медицинского характера, меры медико-педагогического характера. Принципы дифференциации и индивидуализации наказания получили прямое закрепление в тех положениях Основных начал, в которых указывалось, что при определении мер социальной защиты учитывается степень и характер опасности преступника и совершенного им преступления. Наряду с этим учитывается личность преступника, мотивы преступления и насколько само оно в данных условиях времени и места является общественно опасным (ст. 30). Это относится и к статьям, регламентирующим применение более строгой меры социальной защиты при отягчающих вину обстоятельствах (ст. 31); регламентирующим применение более мягкой меры социальной защиты при смягчающих вину обстоятельствах (ст. 32). Более того, ст. 34 позволяла судам, с приведением в приговоре соответствующих мотивов, назначать меру социальной защиты ниже низшего предела, указанного в конкретной статье или обращаться к другой менее тяжкой мере, вообще в ней не предусмотренной. Позднее Постановлением ЦИК и СНК СССР от 13.10.1929 г. судам было предоставлено право на основании утраты обвиняемым на момент рассмотрения дела общественной опасности не применять к нему мер социальной защиты.

С принятием общесоюзного Положения о воинских преступлениях¹ специальные нормы уголовного права, применяемые только к военнослужащим, окончательно обособляются от норм уголовного права и развиваются по образцу военно-уголовного права в рамках общесоюзного законодательства.

^ Начало третьего периода (1926 – 1958 годы) в законодательном совершенствовании принципов дифференциации и индивидуализации наказаний военнослужащих связано с УК РСФСР 1926 г., который, уточнив понятие преступления, оставлял вне его деяния малозначительные и не причинившие вредных последствий. Этот УК все преступления подразделил на посягающие на основы социалистического строя и, следовательно, имеющие наибольшую общественную опасность, и на все остальные, что и являлось принципиальной основой дифференциации наказания. УК 1926 г. заметно сузил случаи применения мер социальной защиты, расширил возможности взаимозаменяемости таких мер, снизил пределы санкций примерно 50 % статей. Хотя УК 1926 г. и не сумел окончательно освободиться от некоторого влияния социологической школы¹, в нем уже не выдвигалась на первое место социальная опасность личности, как это было в ст. 24 УК РСФСР 1922 г., а делался главный упор на выяснение общественной опасности совершенного преступления и обстоятельств дела. Но это не означало забвения личностного фактора. Так, говоря о соучастии, ст. 18 УК подчеркивала важность точного определения степени участия каждого преступника в совершении общественно опасного деяния, учета его характера, реальных последствий и личности виновных. В дальнейшем в УК РСФСР 1926 г. принципы дифференциации и индивидуализации наказания совершенствовались. Многие из его положений дошли не только до конца 50-х годов, но и были восприняты рядом норм ныне действующего уголовного законодательства.

Реформа армии, связанная с организационным оформлением всех вооруженных сил на основе опыта предшествовавших войн была неразрывно связана с принятием нового военного и военно-уголовного законодательства. В 1927 г. было принято новое Положение о воинских преступлениях². В 1930 г. штрафные части были переименованы в военно-исправительные. Направление в военно-исправительные части стало применяться к военнослужащим в порядке замены лишения свободы на срок от двух месяцев до одного года без строгой изоляции и без поражения прав за совершение, главным образом, воинских преступлений. Направление в военно-исправительные части военнослужащих за общеуголовные преступления допускалось лишь в порядке исключения. Такие изменения не означали простой смены названия вида наказания. Была сформулирована цель осуждения военнослужащих к данной мере наказания. Указывалось, что эти учреждения «имеют своей целью в качестве исправительно-воспитательных учреждений РККА воспитание содержащихся в них военнослужащих в соответствии с требованиями воинской и трудовой дисциплины и, являясь строевыми воинским частями, подчиняются всем правилам уставов РККА с изъятиями, указанными в Положении»¹.

Военно-уголовное законодательство к концу 20-х годов содержало и другие аспекты применения наказаний к военнослужащим. Так, ст. 19-2 Основных начал уголовного законодательства (в редакции 1928 г.) устанавливала отсрочку исполнения наказания в виде содержания в исправительной части во время перевода РККА на военное положение и о направлении военнослужащих из таких частей в действующую армию. Статьей 19-1 был предусмотрен, по сути, новый вид воинского наказания: военнослужащие рядового и младшего начальствующего состава срочной службы, состоящие на непрерывной службе в частях РККА, приговоренные в мирное время за общеуголовные и воинские преступления к лишению свободы без строгой изоляции и без поражения прав на срок до двух месяцев должны быть отбывать назначенную меру в порядке, установленном для отбывания военнослужащими дисциплинарного ареста. По существу это наказание было краткосрочным уголовным арестом с содержанием осужденного на гауптвахте. В соответствии с примечанием к ст. 19 Основных начал этот вид наказания применялся в военнослужащим в порядке замены принудительных работ из расчета: один день лишения свободы за шесть дней работ.

В соответствии со ст. 31 УК РСФСР 1926 г. к военнослужащим в различных сочетаниях за воинские и общеуголовные преступления допускалось поражение прав, которое могло заключаться в лишении осужденного избирательного права, права занимать выборные должности в общественных организациях, исполнять те или иные должностные функции государственной службы, права на пенсию.

Постановлением ЦИК и СНК 1930 г.¹ устанавливалась возможность лишения права на пенсию за отдельные воинские преступления в мирное время и за все - в военное время. Положение о воинских преступлениях 1927 г. содержало 14 санкций, прямо предусматривающих дополнительное наказание в виде конфискации имущества.

Таким образом, к концу 20-х годов в целом сложилась система специальных наказаний, применяемых к военнослужащим.

30-е годы в законодательном плане явились, с одной стороны, продолжением тенденции на дальнейшую дифференциацию и индивидуализацию наказаний при ограничении применения смертной казни. Декрет ЦИК СССР от 15.10.1927 г.² провозгласил наличие только двух общественно опасных деяний, за которые могла назначаться смертная казнь: государственные и воинские преступления и вооруженный разбой. С другой стороны, в это же время все явственней стала сказываться тенденция на криминализацию и увеличение строгости наказаний. Отказ от применения к военнослужащим специальных наказаний, исполняемых в условиях военной службы, и их замена общеуголовными наказаниями в период перехода к всеобщей воинской обязанности фактически обескровили армию в финскую и в начальный период Великой Отечественной войн, когда тысячи военнослужащих оказались репрессированными а необученное молодое пополнение вело боевые действия числом, а не умением.

Но и при всем том, не эти негативные явления определяли уголовное законодательство СССР. Следует заметить, что практическое применение суровых санкций закона от 7.08.1932 г. в РСФСР только за два года с 1933 по 1935 сократилось почти в 10 раз¹. Наказание за самовольную отлучку военнослужащего, которое регламентировал Указ «Об изменении п.п. “а” - “г” ст. 193-7 УК РСФСР» от 6.10.1940 г.², ставилось в зависимость от продолжительности отлучки, от того, впервые ли она допущена, произошло это в военное или в мирное время. Содержание этого акта исходило из более полного воплощения в законе принципа дифференциации и индивидуализации наказания. Логическим продолжением этой идеи стал Указ «Об освобождении от исправительно-трудовых работ и более мягких мер наказания граждан, участвовавших в боях против финской белогвардейщины, по делам о преступлениях, совершенных ими до призыва в Красную Армию и военно-морской флот» от 16.10.1940 г.³

Указом снималась судимость с данных лиц независимо от того, приведен или не приведен приговор в исполнение, а производство еще не рассмотренных дел прекращалось.

После вероломного нападения фашистской Германии на нашу страну стало вводиться законодательство военного времени, вызванное к жизни необходимостью жесткого укрепления дисциплины в армии и в тылу, переориентации “центра тяжести” уголовной политики на борьбу с преступлениями, подрывающими обороноспособность страны. Время оправдывало и обязывало принятие строгих мер, но что политически важно, - они не привели к переоценке или перерождению основных институтов и принципов уголовного права, целей наказания. На рассмотрение военных трибуналов были переданы все дела в местностях, объявленных на военном положении, касающиеся преступлений против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, других незнакомых и малознакомых практике общественно опасных деяний, в криминализации которых возникла неотложная потребность¹.

Законодательство военного времени, регулировавшее деятельность государственных органов по борьбе с преступностью, ориентировало военные трибуналы на применение жестких мер наказания в отношении злостных преступников в целях установления в частях строжайшего порядка и железной дисциплины. В ряде нормативных и ведомственных актов содержались требования о максимальном приближении уголовного наказания по времени к моменту совершения преступления². Это не могло не повлечь, особенно в начальный период войны, ошибок, связанных с необоснованным усилением репрессии и применением чрезмерно суровых мер наказания. Однако, по мере преодоления трудностей первого этапа войны принцип индивидуализации и соразмерности наказания стал претворяться в жизнь более последовательно.

В постановлениях Пленума Верховного Суда СССР, директивах НКЮ и прокуратуры СССР военного времени неоднократно подчеркивалось, что и в условиях военного времени суды должны исходить из оценки всех обстоятельств дела, а также личности виновного. В частности, директивой НКЮ СССР и Прокурора СССР от 14 декабря 1942 г. “О недопущении применения в качестве наказания расстрела в отношении лиц, социальная опасность которых не требует обязательного применения ВМН.” судам было предписано при определении меры наказания учитывать обстоятельства каждого дела, личность обвиняемого (его прошлую деятельность, окружение, наличие близких родственников в рядах РККА), характер и мотивы совершенного преступления.

Поскольку содержать осужденных военнослужащих в исправительных частях в условиях ведения боевых действий было нецелесообразно, в случае осуждения за преступления, не являющиеся тяжкими, их можно было использовать в действующей армии, что давало им возможность в боях искупить вину. Поэтому, если военнослужащий мог быть оставлен в армии, к нему в соответствии с примечанием 2 к ст. 28 УК РСФСР применялась отсрочка исполнения приговора и он направлялся или в боевые действующие подразделения, или в штрафные части, созданные в 1942 году приказом НКО № 227, известными как приказ “Ни шагу назад”. В период войны отсрочка исполнения приговора к лишению свободы с направлением военнослужащих в действующую армию применялась по большинству рассмотренных уголовных дел. Данные судебной практики военных трибуналов¹ свидетельствуют о том, что в среднем за годы войны к лишению свободы было приговорено 81,2 % осужденных. С применением отсрочки исполнения приговора осуждено 50,8 % военнослужащих². Применяя отсрочку, военные трибуналы содействовали перевоспитанию военнослужащих в условиях армии, что имело огромное политическое значение. Осужденные с отсрочкой исполнения приговора, как правило, в короткий срок искупали свою вину и военные трибуналы освобождали их от наказания.

В период войны военными трибуналами к военнослужащим применялись и другие виды наказаний: смертная казнь, лишение свободы, поражение в правах, лишение воинского звания, конфискации и др. Кроме мер уголовного наказания к военнослужащим в период войны применялись и иные меры. В частности, в соответствии с приказом Наркома обороны СССР от 2 августа 1943 г. командирам частей было предоставлено право направлять своей властью, без суда, в штрафные роты лиц сержантского и рядового состава, виновных в совершении некоторых правонарушений: нарушение правил караульной и внутренней служб, промотание обмундирования, утрата оружия, самовольные отлучки, мелкие кражи, неисполнение приказаний.

Опыт войны показал, что правильное сочетание принципов дифференциации и индивидуализации наказаний военнослужащих положительно сказалось на состоянии воинской дисциплины и тем самым способствовало победе над врагом.

Окончание Великой Отечественной войны, позитивные внутренние и международные изменения вызвали возможность аннулирования всех законов военного времени, существенного сужения круга деяний, признаваемых преступными, отмены смертной казни Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 г.¹ В мирное время она заменялась заключением в исправительно-трудовой лагерь на срок в 25 лет. В то же время, утрата страной в войне около трети своего национального богатства и необходимость скорейшего выхода на новые экономические рубежи выдвинули в качестве одной из актуальных задач охрану социалистической собственности. Это обусловило издание 4 июня 1947 г. Указа “Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества”².

Нельзя не видеть попытки законодателя подчинить требования дифференциации и индивидуализации наказаний потребностям текущего момента. В Указе хищения социалистической собственности рассматривались как бы “единым потоком”, без надлежащего учета обстоятельств их совершения и фактической общественной опасности. Следование принципу индивидуализации наталкивалось на чрезмерно суровые санкции (от 5 до 25 лет заключения в исправительно-трудовой лагерь с конфискацией или без конфискации имущества - А.И.), низший предел которых, исходя из требований справедливости каждого конкретного наказания, нередко должен был рассматриваться как высший. Судебная практика в этих условиях пошла по пути назначения наказания ниже низшего предела.

^ Четвертый период (1958 – 1996 годы) возможно определить как восстановление и развитие правовых начал регулирования уголовно-правовых отношений с участием военнослужащих. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, утвержденные Законом СССР от 25 декабря 1958 г., внесли много нового в плане дифференциации и индивидуализации наказаний. Прежде всего, следует отметить, что впервые в истории уголовного права произошел отказ от классового подхода к дифференциации ответственности и наказания в зависимости от социальной принадлежности субъекта. Их основой стали в первую очередь характер и тяжесть совершенного преступления. В Основах был предусмотрен широкий круг оснований дифференциации, установлены (для ряда институтов) формальные и материальные критерии. Имели место и новеллы иного порядка.

Законом РСФСР от 27 октября 1960 г. был утвержден и введен в действие с 1 января 1961 г. Уголовный кодекс РСФСР¹. Он внес мало нового по сравнению с Основами в плане дифференциации наказания, что, наряду с другими обстоятельствами, было результатом необходимости текстуального воспроизведения положений Основ. Первоначально УК, как и Основы, не проводил классификации преступлений по их тяжести, хотя и использовал определенные классификационные категории. Уголовное законодательство в тот период классифицировало преступления по объекту посягательства, выделяя среди прочих и воинские преступления. При этом дифференциация наказания в зависимости от характера преступления выражалась в основном в постатейной дифференциации или в ряде случаев находила свое отражение при исполнении того или иного вида наказания. Лишь в 1972 г. в УК была включена ст. 7-1, дающая перечень тяжких преступлений, чем был сделан важный шаг вперед в направлении дифференциации наказаний в зависимости от степени общественной опасности преступления.

Закон СССР «Об уголовной ответственности за воинские преступления» был в полном объеме включен в Главу двадцатую УК РСФСР «Воинские преступления». Нормы Основ, касающиеся вопросов применения наказания, вошли в УК также без изменений.

Отдельные виды наказаний распространялись исключительно на специальных субъектов: направление военнослужащих в дисциплинарный батальон распространялось только на военнослужащих срочной службы. Ст. 34 УК РСФСР устанавливала, что к военнослужащим срочной службы, совершившим преступления, может применяться направление в дисциплинарный батальон в случаях, предусмотренных законом на срок от трех месяцев до двух лет, а также в случаях, когда суд, учитывая обстоятельства дела и личность осужденного, найдет целесообразным вместо лишения свободы на срок до трех лет применить направление в дисциплинарный батальон на тот же срок. Одновременно были предусмотрены и ограничения в применении этого вида наказания - оно не могло быть назначено лицам, ранее отбывавшим наказание в виде лишения свободы. Эта же норма исключала применение к военнослужащим исправительных работ без лишения свободы, которые заменялись содержанием на гауптвахте на срок до двух месяцев. В отношении назначения военнослужащим остальных видов наказаний УК РСФСР никаких исключений не делал.

Следует заметить, что не все уголовно-правовые институты имели достаточную степень разработанности, достаточное число критериев, позволяющих оценить те или иные обстоятельства посредством наказания. К числу таких институтов, на наш взгляд, относился институт условного осуждения. Для его применения необходимо было всего два критерия: вид наказания (лишение свободы или исправительные работы) и убежденность суда в нецелесообразности отбывания виновным назначенного наказания. Практически эти критерии означали возможность условного осуждения исключительно по судебному усмотрению. Более разработанным в рассматриваемом плане был институт отсрочки исполнения приговора. Он применялся только к лицам, впервые осуждаемым к лишению свободы на срок не свыше трех лет, в случае, если, по мнению суда, исправление и перевоспитание осужденного было возможно без его изоляции от общества. Как видно, основанием дифференциации применения отсрочки исполнения приговора служили и объективные и субъективные критерии. Одновременно закон исключал возможность отсрочки исполнения приговора для лиц, представляющих повышенную общественную опасность, для осуждаемых за особо опасные государственные преступления и за некоторые тяжкие преступления. Отсрочка не применялась также к тем осужденным, которым наряду с наказанием назначалось принудительное лечение от алкоголизма, наркомании или не прошедшим полный курс лечения венерического заболевания. В то же время, применение отсрочки исполнения приговора военнослужащим или военнообязанным в военное время дифференцировано не было.

В целом по сравнению с ранее действовавшими, УК РСФСР 1960 г. отличался более развитыми и разработанными уголовно-правовыми институтами, в том числе дифференциации и индивидуализации наказаний. Он позволял в значительной большей, чем ранее, степени дифференцировать и индивидуализировать наказания военнослужащим с учетом самых различных обстоятельств, что сыграло важную роль в дальнейшем развитии уголовного законодательства как в целом, так и его военных аспектов.

Исторический анализ развития принципов дифференциации и индивидуализации наказаний военнослужащих, во-первых, подтвердил положение об их социальной обусловленности, зависимости от социально-экономических условий, политической ситуации и направленности уголовной политики, военного строительства а также от иных социальных факторов, во-вторых, способствовал установлению тенденции развития указанных принципов, выразившейся в том, что их развитие тем шире и тем выше их уровень, чем более устойчиво социально-экономическое развитие государства, чем более развито право, чем больший приоритет приобретают права и законные интересы личности.

Приложение 2.