Geum.ru

Михаил андреевич квалификация множественности преступлений, совершаемых военнослужащими

Вид материалаДокументы

Содержание


К тяжким последствиям
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   18
средней тяжести вред здоровью при сопротивлении, насильственных действиях в отношении начальника и нарушении уставных правил взаимоотношений может быть причинен как умышленно, так и по неосторожности. Причинение такого вреда в любом случае охватывается соответственно п. "в" ч. 2 ст. 333, п. "в" ч. 2 ст. 334, п. "д" ч. 2 ст. 335 УК и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против здоровья не требует.

Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности или умышленно, но при отсутствии квалифицирующих признаков ст. 111 УК также следует квалифицировать по п. "в" ч. 2 ст. 333 и п. "в" ч. 2 ст. 334 УК без ссылки на статьи 111 или 118 УК. Данное правило, на наш взгляд, применимо и к случаям причинения такого вреда в процессе неуставных отношений и превышения должностных полномочий начальником. При этом, поскольку ст. ст. 335 и 286 УК в качестве самостоятельного квалифицирующего признака причинение тяжкого вреда здоровью не выделяют, данное последствие должно расцениваться как тяжкое и квалифицироваться соответственно по ч. 3 и п. "в" ч. 3 названных статей. На эти обстоятельства неоднократно указывала Военная коллегия Верховного Суда РФ.

Так, будучи недовольным служебной деятельностью рядового Г., рядовой К. нанес ему удар по туловищу, от которого потерпевший упал и ударился головой о деревянный короб. В результате удара был причинен тяжкий вред здоровью Г. Установив, что возможность наступления таких последствий К. не предвидел, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть (неосторожная форма вины в виде небрежности), военный суд – войсковая часть 41583 обоснованно квалифицировал содеянное виновным по ч. 3 ст. 335 УК.227

Следует признать правильной квалификацию по этой же статье действий матроса И. Согласно приговору Североморского гарнизонного военного суда за ненадлежащее исполнение обязанностей дневального виновный нанес матросу Р. удар кулаком в живот, причинив разрыв селезенки, т. е. тяжкий вред здоровью. Осуждая И. по ч. 3 ст. 335 УК, суд обоснованно исключил из обвинения ч. 1 ст. 111 УК, указав, что умышленное причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью полностью охватывается первой из названных статей и дополнительной квалификации, как это сделано органами предварительного следствия, не требует. Об этом свидетельствует и санкция ч. 3 ст. 335 УК, отражающая общественную опасность содеянного.228

Вместе с тем, если насилие подпадает под признаки воинского преступления и сопряжено с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего при отягчающих обстоятельствах, указанных в ч. ч. 2, 3 и 4 ст. 111 УК, то оно наряду с соответствующей статьей главы 33 УК подлежит дополнительной квалификации и по ст. 111 УК.

Необходимость квалификации подобных действий по совокупности преступлений, как уже отмечалось, обусловлена тем, что соответствующие санкции ч. 2 ст. 333, ч. 2 ст. 334 и ч. 3 ст. 335 УК мягче санкций квалифицированных составов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью.

Как совокупность преступлений, предусмотренных ст. ст. 286 и 111 УК следует расценивать и умышленное причинение начальником тяжкого вреда здоровью подчиненного при обстоятельствах, перечисленных в ч. ч. 3 и 4 ст. 111 УК. В то же время, поскольку санкция ч. 2 ст. 111 УК является менее строгой, чем санкция п. "в" ч. 3 ст. 286 УК, причинение указанного вреда здоровью полностью охватывается п. "в" ч. 3 ст. 286 УК и дополнительной квалификации не требует. Проиллюстрируем ситуацию на конкретном примере.

Рядовой И. с целью утвердить свое превосходство ударил рядового Ц. в грудь ногой, причинив закрытую травму груди, повлекшую рефлекторную остановку сердца и смерть. С учетом фактических обстоятельств, свидетельствующих об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшего по неосторожности его смерть, Безреченский гарнизонный военный суд обоснованно признал наступившие последствия тяжкими и квалифицировал действия И. по ч. 3 ст. 335 и ч. 4 ст. 111 УК.229

В другом случае матрос Ш. причинил старшине С. множественные телесные повреждения, относящиеся к тяжкому вреду здоровью, от которых потерпевший через непродолжительное время скончался. Эти действия виновного правильно квалифицированы органами следствия по п. "в" ч. 2 ст. 334 и ч. 4 ст. 111 УК.

Констатировав в приговоре наличие причинной связи между насильственными действиями Ш. в отношении начальника и смертью последнего, Курильский гарнизонный военный суд исключил из обвинения подсудимого ч. 4 ст. 111 УК.230 Неправильность такого решения очевидна, поскольку умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, является более тяжким преступлением, диспозицией и санкцией п. "в" ч. 2 ст. 334 УК не охватывается и требует дополнительной квалификации по ч. 4 ст. 111 УК.

Сложность юридической оценки подобных составов вызывается тем, что квалифицирующие признаки в диспозициях указанных статей сформулированы по – разному, поэтому квалификация действий виновных может быть различной.

Владивостокским гарнизонным военным судом рядовой Т. признан виновным в том, что, выражая недовольство требовательностью по службе сержанта В., дважды избил его, причинив тяжкий вред здоровью потерпевшего. Эти его действия квалифицированы судом по п. "в" ч. 2 ст. 334 и п. "а" ч. 2 ст. 111 УК.

Военная коллегия, рассматривая дело по протесту ее председателя, указала, что в соответствии с ч. 2 ст. 17 УК одно деяние признается совокупностью преступлений лишь тогда, когда оно содержит признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК, причиняет ущерб различным объектам, охраняемым разными статьями Особенной части Уголовного кодекса, а содеянное не охватывается одной уголовно – правовой нормой. Если же деяние подпадает под действие двух статей УК, одна из которых является общей, а другая специальной, то ответственность согласно ч. 3 ст. 17 УК должна наступать по специальной норме.

Поскольку п. "в" ч. 2 ст. 334 УК предусматривает ответственность военнослужащего (специального субъекта) за совершение воинского преступления – насильственных действий в отношении начальника, сопряженных с причинением тяжкого вреда здоровью, то она является специальной нормой по отношению к п. "а" ч. 2 ст. 111 УК, предусматривающей ответственность за те же действия. В связи с этим Военная коллегия исключила из обвинения Т. п. "а" ч. 2 ст. 111 УК.231

Аналогичным образом квалифицированы Южно – Сахалинским гарнизонным военным судом действия рядового К., признанного виновным в том, что, выражая недовольство действиями дежурного по дивизиону лейтенанта Г., нанес ему удар табуретом по голове, причинив тяжкий вред здоровью потерпевшего. Содеянное виновным расценено судом как насильственные действия в отношении начальника с причинением тяжкого вреда здоровью и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью названного лица в связи с осуществлением им служебной деятельности и квалифицировано соответственно по п. "в" ч. 2 ст. 334 и п. "а" ч. 2 ст.111 УК. Суд 2 инстанции исключил из обвинения К. п. "а" ч. 2 ст. 111 УК.232 На наш взгляд, в обоих случаях квалификация действий виновных только за совершение воинского преступления вызывает сомнения. Осуществление начальниками служебной деятельности действительно нашло свое отражение при квалификации действий виновных по ст. 334 УК, предусматривающей ответственность за применение насилия в отношении начальника, совершенное во время или в связи с исполнением им обязанностей военной службы. Вместе с тем, санкция п. "а" ч. 2 ст. 111 УК превышает санкцию п. "в" ч. 2 ст. 334 УК, в связи с чем квалификация этих действий только по п. "в" ч. 2 ст. 334 УК не позволяет в полной мере оценить совокупную общественную опасность содеянного и назначить справедливое наказание виновному.

Более обоснованно, по нашему мнению, поступил законодатель, не предусмотрев в ст. 335 в отличие от статей 333 и 334 УК причинение тяжкого вреда здоровью в качестве самостоятельного квалифицирующего признака. Поэтому в случае причинения такого вреда здоровью потерпевшего при квалифицирующих обстоятельствах, перечисленных в ч. ч. 2, 3 и 4 ст. 111 УК, юридическая оценка содеянного виновным лишь по ч. 3 ст. 335 УК (с учетом ее санкции) будет не полной, поскольку предусмотренные указанной нормой тяжкие последствия охватывают причинение вреда здоровью, предусмотренного лишь ч. 1 ст. 111 УК. В связи с этим нарушение уставных правил взаимоотношений, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего при обстоятельствах, перечисленных в ч. ч. 2, 3 и 4 ст. 111 УК, должно расцениваться как совокупность преступлений и квалифицироваться по ч. 3 ст. 335 и соответствующей части ст. 111 УК.

По приговору Самарского гарнизонного военного суда, оставленному в силе кассационной инстанцией, рядовые К. и С. признаны виновными в совместном избиении сослуживца Ш. В результате групповых действий осужденных потерпевшему причинен тяжкий вред здоровью. Действия обоих виновных квалифицированы как органами следствия, так и судом по ч. 3 ст. 335 УК (по признакам группы лиц и тяжких последствий). Президиумом Приволжского окружного военного суда состоявшиеся судебные решения отменены, а дело направлено на дополнительное расследование в связи с наличием оснований для предъявления обвиняемым более тяжкого обвинения. В своем постановлении президиум окружного суда указал, что осужденные совершили наряду с воинским и общеуголовное преступление против личности – умышленное причинение тяжкого вреда здоровью группой лиц. Поэтому их действия должны быть квалифицированы по совокупности ч. 3 ст. 335 и п. "а" ч. 3 ст. 111 УК.233

^ К тяжким последствиям по смыслу названных статей следует относить также самоубийство потерпевшего либо причинение ему смерти по неосторожности. Эти последствия полностью охватываются ч. 2 ст. 333, ч. 2 ст. 334, а также ч. 3 ст. 286 и ч. 3 ст. 335 УК и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против жизни и здоровья не требуют.

Об этом же свидетельствует и судебная практика. Военным судом – войсковая часть 90344 матрос К. признан виновным в том, что, являясь дежурным по роте, за ненадлежащее исполнение обязанностей дневального нанес несколько ударов матросу Х., повлекших остановку сердечной деятельности и смерть потерпевшего. Эти действия виновного квалифицированы судом по п. п. "а" и "в" ч. 3 ст. 286 и ч. 1 ст. 109 УК. Признав осуждение К. по первой из названных статей правильным, Военная коллегия исключила из приговора ч. 1 ст. 109 УК, указав, что причинение смерти по неосторожности полностью охватывается ч. 3 ст. 286 УК и дополнительной квалификации не требует.234

В результате насильственных действий сержанта З. рядовой Ц., не выдержав издевательств, покончил жизнь самоубийством. Реутовский гарнизонный военный суд обоснованно квалифицировал действия виновного по п. "в" ч. 3 ст. 286 УК, исключив одновременно из обвинения ст. 110 УК как ошибочно вмененную органами следствия.235

Как правильно указывает Военная коллегия, по смыслу закона тяжким последствием должно признаваться и покушение потерпевшего на самоубийство в результате совершенных в отношении него насильственных действий или причинение себе тяжких телесных повреждений в знак протеста против чинимого над ним насилия. При этом не имеет значения, повлекло ли покушение на самоубийство какой – либо вред здоровью потерпевшего или вредных последствий для него не наступило. В данном случае попытка самоубийства сама по себе свидетельствует о доведении потерпевшего до крайней степени отчаяния. Эти последствия также должны охватываться соответствующей частью статьи о воинском (ст. ст. 333, 334, 335 УК) или должностном (ст. 286 УК) преступлении и без дополнительной квалификации по другим статьям Уголовного кодекса.

Однако в судебной практике данные случаи не всегда получают правильную квалификацию. Органами предварительного следствия сержант Б. обвинялся в том, что длительное время за упущения по службе избивал рядового С. В результате издевательств у потерпевшего развилось болезненное расстройство психической деятельности, под влиянием которого он лезвием бритвы причинил себе порезы рук. Органы следствия содеянное виновным квалифицировали по п. п. "а" и "в" ч. 3 ст. 286 УК. Делая вывод об отсутствии тяжких последствий и исключая из обвинения подсудимого п. "в" ч. 3 ст. 286 УК, суд указал, что причинение потерпевшим себе ран было вызвано желанием потерпевшего привлечь внимание командования к чинимым над ним издевательствам, а не стремлением покончить жизнь самоубийством.

Мы считаем, что и это последствие само по себе следовало признать тяжким. Таковым при определенных обстоятельствах является и расстройство психической деятельности в результате примененного к потерпевшему насилия. К сожалению, последнее обстоятельство в подобных случаях довольно части судами не учитывается.236

Согласно закону убийство одним военнослужащим другого также является тяжким последствием преступления против военной службы. Однако такого рода последствия выходят за пределы главы 33 УК и должны быть дополнительно квалифицированы по ст. 105 УК.

Когда же в процессе неуставных насильственных действий причиняется вред, предусмотренный различными частями одной статьи главы 33 УК, то содеянное надлежит квалифицировать по пункту, предусматривающему ответственность за причинение более тяжких последствий, а остальные должны найти отражение в формулировке обвинения в описательной части приговора.

Правильной представляется квалификация Одинцовским гарнизонным военным судом только по ч. 3 ст. 335 УК действий рядового С., который нанес по несколько ударов сослуживцам И., Б., В., и С., причинив первым троим побои, а последнему – тяжкий вред здоровью в виде тупой травмы живота с разрывом селезенки.237

В случае причинения в результате насильственных действий начальника тяжкого вреда здоровью подчиненного, каждому из указанных квалифицирующих признаков должна быть дана юридическая оценка, в связи с чем все содеянное следует квалифицировать по п. "а" и п. "в" ч. 3 ст. 286 УК. Представляется, что квалификация таких действий по одному из названных пунктов ч. 3 ст. 286 УК является неверной. В необходимых случаях подобные действия квалифицируются по совокупности с ч. ч. 3 или 4 ст. 111 УК.

Военным судом – войсковая часть 55738 З. признан виновным в том, что, будучи дежурным по роте, за ненадлежащее исполнение дневальным Г. своих обязанностей нанес ему удар коленом, причинив травму мошонки, относящуюся к тяжкому вреду здоровью по признаку утраты органом его функций. Эти действия виновного квалифицированы органами следствия по п. п. "а" и "в" ч. 3 ст. 286 УК.

Военный суд – войсковая часть 16666 указал, что поскольку тяжкий вред здоровью потерпевшего причинен в результате применения насилия и это отражено при квалификации содеянного осужденным по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК, оснований для обвинения последнего еще и по п. "в" ч. 3 той же статьи нет. С учетом изложенного суд кассационной инстанции исключил из обвинения осужденного п. "в" ч. 3 ст. 286 УК.238

По нашему мнению, данное решение достаточно спорно. Причинение тяжкого вреда здоровью подчиненного в данном случае действительно явилось следствием насильственных действий начальника. Вместе с тем, поскольку п. п. "а" и "в" ч. 3 ст. 285 УК содержат самостоятельные квалифицирующие признаки состава преступления и изложены в одной части данной статьи, а наступление тяжких последствий (тяжкого вреда здоровью) не всегда обязательно связано с применением насилия, суду следовало квалифицировать содеянное по обоим названным пунктам. Аналогичная позиция высказана и Военной коллегией по делу К.239

Нередко к потерпевшему предъявляются требования передачи предметов личного пользования или изымаются подобные предметы. В этих случаях действия виновного наряду со ст. 335 УК подлежат квалификации и по соответствующим статьям УК, предусматривающим ответственность за преступления против собственности (например, ст. ст. 161, 163 УК). Обязательным условием такой квалификации является наличие всех признаков как воинского, так и корыстного преступлений. Аналогичным образом по совокупности преступлений следует квалифицировать изъятие у потерпевшего выдаваемых во временное пользование предметов обмундирования и т. п. в случаях, когда указанное имущество выходит из владения воинской части и обращается в собственность отдельных лиц (продается, передается посторонним лицам и т. д.).

Применение же насилия или угроза таковым при изъятии виновным для личного пользования в процессе службы предметов, выдаваемых военнослужащим во временное пользование, как один из способов нарушения уставных правил взаимоотношений охватывается ст. 335 УК и дополнительной квалификации по статьям Уголовного кодекса о преступлениях против собственности не требует, поскольку фактически происходит лишь переход имущества от одного военнослужащего к другому. В последнем случае отсутствует как противоправное безвозмездное изъятие имущества из собственности государства, так и причинение ущерба собственнику, которые являются обязательными признаками хищения.240 Исходя из приведенных положений, представляется правильной квалификация военным судом – войсковая часть 63028 действий рядового А. по п. "а" ч. 2 ст. 335 и п. п. "б" и "в" ч. 2 ст. 163 УК. Осужденный обвинялся в том, что с целью подчинить своему влиянию рядового Г. неоднократно избивал его, а также, угрожая каждый раз применить насилие в будущем, требовал от потерпевшего передачи денег. Этот же суд, по другому делу осудив рядового В. по п. "а" ч. 2 ст. 335 УК, исключил из обвинения п. п. "б" и "в" ч. 2 ст. 163 УК, указав, что "основным" объектом посягательства явились уставные правила взаимоотношений. Что же касается продуктов питания и сигарет на небольшие суммы, которые осужденный под угрозой насилия и с применением такового требовал от потерпевшего К., то они, по – мнению суда, были лишь "предметом" преступного посягательства.241

На наш взгляд, последняя квалификация не может быть признана обоснованной, поскольку действия виновного посягали не только на уставной порядок взаимоотношений между военнослужащими, но и на другой объект – отношения собственности, что фактически признано самим судом в приговоре. Поэтому действия осужденного следовало дополнительно квалифицировать и по ст. 163 УК.

Нарушения уставных правил взаимоотношений могут сопровождаться также совершением насильственного мужеложства и иных действий сексуального характера. Как правильно указывает Военная коллегия, в подобных случаях действия виновных образуют совокупность преступлений, предусмотренных ст. ст. 335 и 132 УК.242

В рамках нашего исследования необходимо остановиться и на случаях совместного совершения насильственных действий лицами, обладающими специальными признаками субъектов различных преступлений (начальник – подчиненный, военнослужащий – гражданское лицо). Единства по вопросу о правовой оценке их действий в теории и практике нет.

Несмотря на разъяснения Военной коллегии и изменившееся уголовное законодательство, многие практические работники до сих пор пользуются рекомендациями, содержащимися в обзоре судебной практики военных трибуналов по применению статей 7, 8 и 24 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления в редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 декабря 1983 г. Суть этих рекомендаций состоит в следующем.

Если к неуставным действиям рядового подключается сержант, являющийся начальником как для виновного, так и для потерпевшего, действия рядового следует квалифицировать по ст. 335 УК, а сержанта – как должностное преступление по ст. 286 УК.

В другом случае, когда к неуставным действиям начальника в отношении равного ему по служебному положению военнослужащего присоединяется лицо, находящееся в подчинении как у виновного, так и у потерпевшего, действия начальника следует квалифицировать по ст. 335 УК, а подчиненного – как пособничество в этом преступлении по ч. 5 ст. 33 и ст. 335 УК. Аналогичным образом – как пособничество – следует квалифицировать и содеянное гражданским лицом, присоединившимся к насильственным действиям одного военнослужащего в отношении другого.

Таким образом, несмотря на то, что в приведенных случаях речь идет по существу об одном и том же – совместном применении насилия субъектами различных преступлений, в упомянутом обзоре предлагались два различных варианта правовой оценки содеянного:

- в первом случае – по разным статьям Особенной части УК;

- во втором и третьем – как соучастие в совершении единого преступления в форме пособничества.243

Между тем, с принятием нового Уголовного кодекса данная позиция была изменена и сформулирована следующим образом. Когда в совершении преступления вместе с военнослужащим, не состоящим с потерпевшим в отношениях подчиненности, участвует начальник или подчиненный, действия первого подлежат квалификации по ст. 335 УК, а начальника или подчиненного – как пособничество в этом преступлении по ч. 5 ст. 33 и ст. 335 УК.244

На наш взгляд, в основе обоих подходов лежит правильный тезис о том, что субъекты различных преступлений, посягающих на уставные правила взаимоотношений военнослужащих, соисполнителями при совместном применении насилия признаны быть не могут. Соответственно и оценка их действий как совершенных группой лиц или группой лиц по предварительному сговору (простое соучастие) исключена.

Однако единства в квалификации таких случаев нет. В частности, Братским гарнизонным военным судом сержант В. и гражданин Д. осуждены соответственно по п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 334 и ч. 5 ст. 33, п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 334 УК. Осужденные признаны виновными в том, что избили начальника первого из названных лиц лейтенанта К., причинив средней тяжести вред его здоровью.245 Квалифицируя действия В. и Д. соответственно как исполнителя воинского преступления и его пособника, суд вменил в вину обоим квалифицирующий признак состава - группу лиц. Однако квалификация действий обоих осужденных по п. "а" ч. 2 ст. 334 УК противоречит положениям п. 1 ст. 35 УК, согласно которым преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора.

Действительно, в соответствии с ч. 5 ст. 33 УК пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы. Иных форм пособничества (т. е. содействия совершению преступления) закон не предусматривает.

Очевидно, что лицо, непосредственно применявшее насилие, т. е. выполнявшее объективную сторону состава преступления, посягающего на личность военнослужащего, ни под один из перечисленных признаков пособника не подпадает. Поэтому мы полагаем, что квалификация содеянного им по ч. 5 ст. 33 УК неприемлема. Данный вывод не противоречит и положениям ч. 4 ст. 34 УК, которая определяет основания привлечения к уголовной ответственности иных, кроме исполнителей, соучастников, на являющихся субъектами совершенного преступления.

В связи с изложенным высказывается мнение, что в подобных ситуациях каждое лицо согласно ч. 2 ст. 33 УК должно нести ответственность как исполнитель за то преступление, субъектом которого оно является.246 Предложенная точка зрения, как и прежние подходы, исключает квалификацию содеянного по признаку группы лиц, поскольку в данном случае речь идет о совершении разных преступлений.

Так, Североморским гарнизонным военным судом старшина А. и матрос Ш. признаны виновными в совместном избиении матроса К., а их действия квалифицированы соответственно по п. "а" ч. 3 ст. 286 и ч. 1 ст. 335 УК. По такому же правилу Братским гарнизонным военным судом квалифицированы действия сержанта К. и рядового К., которые осуждены по п. "а" ч. 3 ст. 286 и п. "б" ч. 2 ст. 335 УК соответственно за совместные избиения рядовых Н., П., С. и М.247

Несомненным достоинством двух первых подходов является возможность посредством применения института соучастия отразить совместный характер противоправных действий виновных. В то же время с точки зрения буквального толкования ч. 5 ст. 33 УК (понятие пособника) указанные правовые позиции вовсе не бесспорны.

Более корректным в правовом смысле представляется последний из перечисленных подходов, хотя и он не лишен недостатков. К сожалению, в рамках действующего законодательства невозможно дать правовую оценку совместному характеру насильственных действий осужденных – обстоятельству, существенно повышающему общественную опасность содеянного ими. Кроме того, отсутствие процессуальных оснований для соединения и последующего совместного рассмотрения в одном производстве дел в отношении виновных не способствует формированию правильной практики квалификации подобных деяний и назначения справедливого и обоснованного наказания виновным.

Имеются спорные позиции и в вопросах квалификации отдельных случаев уклонения от военной службы. Так, органами предварительного расследования лейтенант Г. наряду с другими преступлениями обвинялся в том, что с целью уклонения от исполнения обязанностей военной службы внес исправления в справку врача, изменив в ней дату рекомендуемого освобождения по болезни. После предъявления подложного документа командованию он был освобожден от обязанностей военной службы, в результате чего уклонялся от нее в течение 10 суток. Эти его действия первоначально квалифицированы по ч. 1 ст. 339 и ч. 2 ст. 327 УК. Правильно указав в приговоре, что подделка и использование медицинской справки с целью уклонения от обязанностей военной службы полностью охватывается составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 339 УК, Екатеринбургский гарнизонный военный суд обоснованно исключил из обвинения Г. ч. 2 ст. 327 УК.248

Достаточно спорными при квалификации в УК РСФСР в ряде случаев являлись нарушения правил несения специальных видов служб. Имеются подобные трудности и в Уголовном кодексе России. В частности, Владивостокским гарнизонным военным судом матросы К. и Е. признаны виновными в том, что, являясь патрульными по охране автостоянки части, похищали, а затем продавали радиоприемники из находившихся на стоянке автомашин. Эти их действия расценены судом как нарушение уставных правил вахтенной службы и кража и квалифицированы соответственно по ч. 1 ст. 342 и ч. 2 ст. 158 УК. Тихоокеанский флотский военный суд приговор в части осуждения виновных по ст. 342 УК отменил, указав, что в соответствии с требованиями Корабельного устава Военно – Морского флота вахтенная служба является особым видом службы исключительно корабельных нарядов (она имеет целью охрану боевой техники и самого корабля, обеспечение его постоянной боевой готовности). Поэтому охрана автостоянки части в соответствии с правилами данной службы организована не была и быть не могла. Не могла быть она организована и по правилам караульной службы, предусмотренным Уставом гарнизонной и караульной служб ВС РФ.

Представляется, что суд 2 инстанции обоснованно пришел к выводу об отсутствии предусмотренного законом воинского объекта посягательства и, соответственно, состава преступления, предусмотренного ст. 342 УК, правильно прекратив уголовное дело в этой части.249

В судебной практике и теории уголовного права высказываются неоднозначные мнения и о квалификации хищений имущества из караульных помещений. Интересным в этой связи представляется уголовное дело в отношении сержанта П., осужденного Новороссийским гарнизонным военным судом по п. п. "а", "б", "в" ч. 3 ст. 226, ч. 2 ст. 222, ч. 1 ст. 342 УК. Рассмотрев дело в кассационном порядке, Северо – Кавказский окружной военный суд приговор в части осуждения виновного по ч. 1 ст. 342 УК отменил, уголовное дело в этой части прекратил, указав при этом, что в момент совершения хищений П. нес службу в составе караула по охране автопарка и боевых знамен частей. Хищения же совершены им из караульного помещения, которое Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил РФ к охраняемым караулом объектам не отнесено. По мнению суда 2 инстанции, никакого вреда охраняемым караулом объектам не причинено, в то время как обязательным признаком состава данного преступления является не любое нарушение правил караульной службы, а лишь то, которое повлекло причинение вреда таким объектам.250

На наш взгляд, такая позиция кассационной инстанции достаточно спорна по следующим основаниям. Караульная служба в Вооруженных Силах РФ в большинстве случаев организуется таким образом, что караульное помещение входит в состав какого – либо поста и как один из охраняемых караулом объектов указано в табеле постам. Более того, о необходимости организации охраны караульного помещения в ряде случаев прямо указано в Уставе гарнизонной и караульной служб. В частности, согласно ст. 258 Устава для охраны караульного помещения караулов, расположенных вне военного городка и имеющих в своем составе не менее пяти трехсменных постов, у входа в караульное помещение выставляется часовой из числа караульных бодрствующей смены. В караулах, охраняющих особо важные объекты и имеющих в своем составе менее пяти трехсменных постов, дополнительно для охраны караульного помещения могут назначаться караульные. О необходимости охраны караульного помещения силами караула указано и в других статьях Устава, в частности, определяющих обязанности лиц караула.

При наличии перечисленных условий караульное помещение и находящееся в нем военное имущество обладают всеми признаками охраняемого караулом объекта. Поэтому причинение указанному объекту вреда любым лицом, входящим в состав караула и нарушившим правила несения этой специальной службы, должно влечь ответственность по ст. 342 УК. Правильность решения окружного военного суда вызывает сомнение также и потому, что осужденный во время одного из эпизодов хищения являлся караульным по охране запаса боеприпасов караула, из которого и похитил боевую гранату. Как правильно указала Военная коллегия, при таких обстоятельствах исключение из обвинения П. статьи 342 УК было ошибочным.251

В отличие от составов, предусмотренных прежде п. "г" ст. 255 и п. "в" ст. 258 УК РСФСР, квалифицированных по признаку вредных последствий, для предупреждения которых был назначен патруль или предупреждение которых входило в обязанности лиц суточного наряда, в ст. 344 УК РФ характер тяжких последствий не конкретизирован. В связи с этим как в теории, так и на практике необходимо четко отграничивать общественно – опасные обстоятельства в зависимости от того, связаны они с внутренней службой или патрулированием в гарнизоне либо нет.

Мы полагаем, что по смыслу закона тяжкими последствиями применительно к ст. 344 УК следует признавать лишь те, которые наносят значительный ущерб отношениям, для регулирования и охраны которых установлены внутренняя служба и патрулирование в гарнизоне. Интересным с точки зрения квалификации представляется следующее дело.

Прапорщик К., будучи дежурным по парку и вооруженным табельным пистолетом, употребил спиртные напитки в кафе, расположенном за территорией части. Затем он начал приставать к гражданам и произвел несколько выстрелов из пистолета в пол. При этом одна из пуль попала в ногу гражданину Г., причинив легкий вред здоровью потерпевшего. Органы предварительного следствия квалифицировали содеянное виновным по ч. 3 ст. 213 и ст. 344 УК как хулиганство и нарушение уставных правил внутренней службы. Делая вывод об отсутствии в действиях подсудимого состава преступления, предусмотренного ст. 344 УК, Уссурийский гарнизонный военный суд правильно указал, что по смыслу закона ответственность по данной статье возможна только в случае наступления последствий, предупреждение которых входит в обязанности суточного наряда, несущего внутреннюю службу. Поскольку в данном случае вред внутреннему порядку в парке и несению службы соответствующим нарядом не причинен, оснований для привлечения К. к ответственности дополнительно по ст. 344 УК не имелось.252

Военным судом Приволжского военного округа рядовой Р. осужден по ст. 103 УК РСФСР и ст. 344 УК РФ. Согласно приговору при осуществлении обязанностей патрульного по железнодорожному вокзалу у осужденного произошел конфликт с уволенным в запас военнослужащим П., который распивал спиртные напитки. Об этом Р. поставил в известность сотрудников милиции, а сам продолжил нести службу. Встретившись через некоторое время с П., виновный, в нарушение требований ст. ст. 76 и 77 Устава гарнизонной и караульной служб ВС РФ, покинул помещение вокзала и устроил драку с потерпевшим, в ходе которой убил последнего. Содеянное виновным наряду со ст. 103 УК РСФСР квалифицировано судом и по ст. 344 УК РФ как нарушение уставных правил патрулирования в гарнизоне, повлекшее тяжкие последствия.

Рассмотрев дело в кассационном порядке, Военная коллегия приговор в части осуждения Р. по ст. 344 УК отменила, прекратив дело за отсутствием состава преступления. Согласно диспозиции ст. 344 УК, указано в определении коллегии, ответственность лица, входящего в состав патрульного наряда, наступает в том случае, если это нарушение повлекло тяжкие последствия. Однако из материалов дела усматривается, что конфликт между Р. и П. возник на сугубо личной почве и не был связан с выполнением осужденным обязанностей патрульного, что свидетельствует об отсутствии признаков воинского преступления. Поэтому смерть потерпевшего не может расцениваться как тяжкое последствие, применительно к ст. 344 УК.253

Встречаются трудности при разграничении единичного преступления и совокупности противоправных деяний и в других случаях. В частности, как показывает анализ судебной практики, при конкуренции норм иногда суды не могут отграничить специальную норму от общей и допускают ошибки при квалификации преступлений.

Так, Владикавказским гарнизонным военным судом начальник продовольственной службы части подполковник К., наряду с другими преступлениями, был осужден за мошенничество и подделку официального документа.

Эти преступления им совершены при следующих обстоятельствах. 24 марта 1999 г. с целью хищения виновный подделал чековое требование, заполнил его за правомочное должностное лицо, чем приобрел право на получение продовольствия из войскового склада. В тот же день он путем обмана, используя свое служебное положение, ввел в заблуждение начальника войскового склада, представил поддельные заявку и чековое требование, по которым получил и похитил продовольствие на сумму свыше130 тыс. руб. Эти действия осужденного, помимо п. "б" ч. 3 ст. 159, были квалифицированы дополнительно и по ст. 327 ч.1 УК.

Между тем, по смыслу закона ст. 327 УК является общей нормой по отношению к ст. 292 УК, которая предусматривает уголовную ответственность за внесение ложных сведений в официальные документы для специального круга субъектов – должностных лиц. Поэтому К., являясь долж­ностным лицом, из корыстной заинтересованности совершил служебный подлог, то есть внес официальный документ, каким являлось чековое требование, заведомо ложные сведения, используя который, совершил в дальнейшем хищение. В связи с этим Северо-Кавказский окружной военный суд при рассмотрении дела в кассационном порядке расценил содеянное осужденным в этой части как служебный подлог и переквалифицировал на ст. 292 УК.254

Рядовой К. признан военным судом – войсковая часть 90344 виновным в неоднократном нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанном с унижением чести и достоинства и издевательством над потерпевшими, сопряженном с насилием, в отношении двух лиц, и повлекшем тяжкие последствия, а также в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего, и осужден по ч. 3 ст. 335 и ч. 4 ст. 111 УК. Как указано в приговоре, эти преступления совершены при следующих обстоятельствах.

В период с марта по апрель 1997 года К. и В. неоднократно издевались и применяли насилие к матросам более позднего срока призыва А. и Н. В частности, 1 апреля В. нанес несколько ударов рукой А. в грудь, а К. удар Н. ногой в живот и ладонью по лицу. После этого К. ударил А. ногой в пах, а когда тот присел, нанес удар кулаком в лицо, от которого А., ударившись затылком о бетонную стену, упал на пол. В результате ударов, нанесенных осужденным, потерпевшему причинены опасные для жизни повреждения в виде закрытой черепно-мозговой травмы, от которых он через несколько дней скончался.

Военная коллегия по протесту ее председателя приговор изменила, исключив из обвинения ч. 4 ст. 111 УК, поскольку причинение смерти по неосторожности полностью охватывается понятием тяжких последствий, предусмотренных ч. 3 ст.335 УК, по которой К. осужден, и дополнительной квалификации за преступление против личности не требует.255 В ряде случаев конкуренция норм отсутствует, в то время как формально налицо все ее признаки. Интересными и представляющими нередко трудности как в теории, так и на практике являются случаи квалификации нарушений правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, а также нарушения правил вождения или эксплуатации боевой, транспортной или специальной машины, если они причинили по неосторожности вред здоровью или смерть человека. По общему правилу причинение по неосторожности вреда здоровью человека или его смерти вследствие нарушения правил обращения с оружием и предметами, представляющим повышенную опасность для окружающих, как единое преступление охватывается соответствующей частью ст. 349 УК и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности не требует.

Например, Екатеринбургским гарнизонным военным судом прапорщик Ш. признан виновным в том, что при заступлении в суточный наряд нарушил правила обращения с оружием, выданным для несения службы, в результате чего по неосторожности произвел выстрел из пистолета, причинив тяжкий вред здоровью сослуживца С. Квалифицируя действия Ш. по ч. 1 ст. 349 УК, суд обоснованно исключил из обвинения ч. 2 ст. 118 того же кодекса (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности), как ошибочно вмененную.256

Этими же правилами следует руководствоваться и при квалификации нарушений правил вождения или эксплуатации боевой, специальной или транспортной машины (ст. 350 УК). Вместе с тем, данное преступление, повлекшее наряду с неосторожным причинением ущерба здоровью или смерти человека также и наступление по неосторожности материального вреда, может образовывать совокупность преступлений и квалифицироваться помимо ст. 350 УК еще и по ст. ст. 168 либо 347 УК.

Если в результате одного нарушения правил обращения с оружием или предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, либо нарушения правил вождения или эксплуатации машин наступили последствия, предусмотренные различными частями статей 349 и 350 УК, все содеянное подлежит оценке лишь по той части соответствующей статьи, которая предусматривает ответственность за более тяжкое последствие, но с обязательным указанием всех необходимых квалифицирующих признаков.

Екатеринбургским гарнизонным военным судом рядовой Б. признан виновным в том, что, следуя на закрепленном за ним автомобиле "КамАЗ", превысил предельно допустимую скорость движения, выехал на полосу встречного движения, где столкнулся со встречной автомашиной "Нива". Последствиями данного дорожно – транспортного происшествия явились смерть одного из следовавших в "Ниве" пассажиров и причинение тяжкого вреда здоровью другого. Эти действия виновного квалифицированы по ч. 2 ст. 350 УК.

Данный случай примечателен с точки зрения юридической оценки причиненного указанным преступлением материального ущерба. Поскольку военный автомобиль, как видно из приговора, был технически исправен, оснований для квалификации содеянного виновным по ст. 347 УК не имелось. Отсутствовали и основания для квалификации его действий и по ст. 168 УК, так как стоимость причиненных легковой автомашине повреждений не достигала крупного размера, являющегося обязательным признаком данного состава преступления.

Вместе с тем, в случае уничтожения или повреждения указанных автомобилей и при наличии крупного размера ущерба, причиненного владельцу "Нивы", содеянное, по нашему мнению, вопреки общему правилу, следовало бы квалифицировать по совокупности ст. ст. 347 и 168 УК (т. е. как по общей, так и по специальной норме с учетом посягательства на два объекта).257

Второй вид конкуренции (специальных норм) возникает, когда совершенное деяние характеризуется несколькими квалифицирующими обстоятельствами, т. е. подпадает под несколько конкурирующих норм.

Скажем, разбой совершен с незаконным проникновением в помещение (п. "в" ч. 2 ст. 162 УК) и в целях завладения имуществом в крупном размере (п. "б" ч. 3 ст. 162 УК). Каждая из частей упомянутой статьи имеет свою санкцию. Все указанные признаки важны для характеристики общественной опасности деяния. В данном случае правило квалификации сводится к следующему. В описательной части постановления о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении, приговоре необходимо привести все указанные обстоятельства. Квалифицировать же содеянное следует по той части статьи, в которой содержится признак, отражающий больший характер общественной опасности преступления.258 В нашем примере квалификация должна быть по п. "б" ч. 3 ст. 162 УК, предусматривающей наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет с конфискацией имущества (по п. "в" ч. 2 той же статьи максимальное наказание предусмотрено в виде лишения свободы на срок от 7 до 12 лет).

В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу С. сказано, что не образует совокупности совершение лицом одного преступления с квалифицирующими признаками, предусмотренными различными частями этой статьи. Суд 1 инстанции, обоснованно признав С. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и п. "в" ч. 3 ст. 131 УК (покушение на изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста, совершенное с угрозой убийством), излишне дополнительно квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 30 и п. "в" ч. 2 ст. 131 УК как покушение на изнасилование, соединенное с угрозой убийством.259 В данном случае действия осужденного подлежали квалификации только по части статьи, предусматривающей более строгое наказание, с указанием других квалифицирующих признаков этой статьи.

Это положение Пленум Верховного Суда РФ подтвердил в п. 8 постановления № 9 от 27 мая 1998 г. "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами": "Неоднократное приобретение или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, перевозка, пересылка либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ в особо крупном размере полностью охватываются диспозицией ч. 4 ст. 228 УК РФ, однако неоднократность как квалифицирующий признак преступления должна быть указана в приговоре".260

При посягательствах на личность возможна конкуренция однородных норм, имеющих свои санкции, - когда в деянии виновного конкурируют составы преступлений с квалифицирующими признаками.261 Примеров подобной конкуренции в судебной практике достаточно.

В частности, за убийство мужа с особой жестокостью осуждена жена, подвергавшаяся издевательствам с его стороны и непосредственно перед убийством подвергшаяся избиению, оскорблениям и угрозе убийством. Верховный Суд РСФСР не согласился с такой квалификацией, усмотрев в действиях виновной убийство в состоянии аффекта.262 По другому делу Судебная коллегия Верховного Суда СССР указала, что умышленное убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, не может квалифицироваться как убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах, даже если в действиях виновного и содержались отдельные указанные в законе отягчающие обстоятельства.263

Такой же последовательной остается позиция Верховного Суда на протяжении длительного периода, несмотря на изменения материального закона. В частности, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ от метила в определении по делу Ф.: "Убийство двух лиц не может квалифицироваться как совершенное при отягчающих обстоятельствах, если одно из них совершено при превышении пределов необходимой обороны или в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насилием или тяжким оскорблением потерпевшего.264

Этой же позиции придерживается судебная практика и в последующем. Пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 27 января 1999 г. "О судебной практике по делам об убийстве" содержит указание о квалификации убийств при конкуренции отягчающих и смягчающих обстоятельств: "По смыслу закона убийство не должно рассматриваться как совершенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных п. п. "а", "г", "е", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также при обстоятельствах, с которыми обычно связано представление об особой жестокости (в частности, множественность ранений, убийство в присутствии близких потерпевшему лиц), если оно совершено в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения либо при превышении пределов необходимой обороны".265

Таким образом, следует прийти к выводу, что при квалификации совокупности преступлений могут быть применимы следующие правила.

1. Принципом уголовного законодательства должно стать обязательное определение общественной опасности каждого преступления, входящего во множественность, и назначение за каждое из них соответствующего наказания.

2. Идеальная совокупность - вид множественности преступлений и должна выступать в статьях Особенной части как квалифицирующий признак, подлежащий учету при квалификации преступлений наряду с реальной совокупностью.

3. При конкуренции общей и специальной норм совершенное преступное деяние следует квалифицировать по специальной норме.

4. В случае конкуренции специальных норм, одна из которых предусматривает ответственность при отягчающих, а другая – при смягчающих обстоятельствах, приоритет должен отдаваться норме со смягчающими обстоятельствами.

5. При конкуренции специальных норм с отягчающими признаками различной тяжести предпочтение должно отдаваться норме с более отягчающими обстоятельствами.

6. Вопрос о приоритете норм, изданных в разное время, решается на основании ст. ст. 9 и 10 УК, согласно которым преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время его совершения. Закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу. Закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет. Во всех иных случаях конкуренции норм во времени, когда ими регламентируется вопрос, не связанный с определением преступности и наказуемости деяния, а исходят они от одного и того же органа, приоритет принадлежит норме, изданной позднее.

Представляется, что правильное разрешение в соответствии с действующим Уголовным кодексом РФ особенностей назначения наказания при совокупности преступлений будет способствовать улучшению практики применения этого института.