Geum.ru

Проблемы социализации современной молодежи содержание

Вид материалаРеферат
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   20
конкретным социумом как положительные ценности. Социализация же в целом шире, она может оттранслировать в новые поколения не только эффективный опыт, снискавший положительную оценку сообщества, но и отрицательную или вообще им не оцененный. Например, использование знаний о выдающихся способах воровства, обмана или обольщения не является образовательным феноменом, а социализационным является. Поскольку здесь имеют место гибкость и виртуозность мышления, ловкость рук, знание исторических прецедентов и другие факторы, присущие только человеку как мыслящему и деятельному внеприродному существу.

Формы социализации могут быть различными в своей исторически-определенной конкретизации. Это зависит от условий, целей, возможностей, объективных характеристик социума и социализаторов и т.д. Но при включении целевых установок, т.е. при построении осознанной деятельности по социализации, человечество преимущественно в первую очередь преследовало цель социальной адаптации, вписывания нового поколения в существующее общество, т.е. в уже имеющуюся к этому времени систему общественных отношений, ценностей, норм. Это должно было гарантировать выживаемость и эффективность деятельности молодежи, но прежде всего - сохранение и воспроизводство самого общественного организма.

Социальная адаптация охватывала преимущественно наиболее значимые для конкретного общества сферы жизнедеятельности - труд, совместное проживание, общение, досуг, (отчасти через него - искусство), а также интегрирующие социум формы сознания - познание и мораль (чаще через них - религию, зачаточные элементы науки, простейшие политико-правовые нормы). В основных своих элементах эта схема практически не менялась веками, имея в истории лишь некоторые специфические отклонения для особых, как правило, очень малых, привилегированных социальных групп.

Вместе с тем, утверждать, что социализация существовала всегда, было бы неправильно. Она появилась на каком-то историческом этапе, проходила процесс становления, меняя свои исторические формы, развиваясь к своему зрелому состоянию. Поэтому, строго говоря, здесь есть проблема - для того, чтобы понять, что такое социализация, надо иметь ее зрелую форму. Но об этом - ниже.

Определенный тип общества неизбежно формирует своеобразный и адекватный ему тип мышления, а также адекватный, а потому определенный тип социализации. (См.42;81;105) Воспроизводство в новых поколениях норм, образцов, ценностей - в ранних обществах это была стихийная, неуправляемая, неотрефлексированная, но, тем не менее, достаточно результативная работа. Здесь доминировала биологическая детерминанта (выжил - не выжил) вариативности социализаторской деятельности. Социализация новых поколений осуществлялась не столько целенаправленной воспитательной деятельностью, сколько всем устройством общественной жизни. Поэтому ее эффект был на редкость устойчивым, и такой же устойчивостью отличались ее формы. Через складывавшиеся социальные нормы и институты их поддерживания общество регулировало и сохраняло свой образ жизни. Приспосабливая молодежь к образу жизни, принятому в данном коллективе, общество осуществляло ее социальную адаптацию.

Формы и функции социализации исторически менялись, развивались, дифференцировались, но ее смысловой стержень, ее социальное назначение, сложившееся на заре социогенеза, остается и по сей день. Это, с одной стороны, социальная адаптация, т.е. сохранение и защита общества от потрясений, связанных с вхождением в него новых поколений, а также вписывание молодежи в сложившиеся социальные реалии. С другой стороны, - наделение новых поколений социальным ресурсом выживания, снабжение их материальным и духовным потенциалом исторически накопленного опыта человечества.

Эта забота лежала на человечестве всегда, и всегда осуществлялась эта работа. Но любопытно то, что необходимость изучения и теоретического осмысления проблемы социализации возникла сравнительно недавно. И задуматься над ней пришлось, как ни парадоксально это звучит, столкнувшись вовсе не с молодежью. Определенную роль в этом, конечно, сыграл молодежный бунт 1968 года, но лишь отчасти. С проблемой этой столкнулись, как ни странно, с началом НТР, когда понадобилось переучивать взрослых, т.е. заняться, как это сейчас называется, ресоциализацией.

Переучивание безработных, освоение ими новых профессий и рабочих мест и т.п. - все это еще вкладывалось в понятие адаптации. Человека не приходилось кардинально переучивать, ему лишь немного изменяли профессиональную и жизнедеятельностную ориентацию, а в целом он по-прежнему вписывался в существующие каналы социальности. Но когда пошли мощные - особенно социо-технические - трансформации, то даже у взрослых, казалось бы, уже сформированных и социализованных людей, это вызвало своеобразную ломку, в прямом и переносном смысле. Тогда задумались, как с ними быть. Ведь такой человек умеет и читать, и писать, и даже как будто нормально ценностно сориентирован, а вписываться в сегодняшнее общество не умеет. Когда таких единицы, можно отмахнуться - не умеет в силу индивидуально-личностных особенностей. А когда это приобрело значимые социальные масштабы, то тогда и возник вопрос, что же такое социализация. То есть, к необходимости понимания и познания сущности социализации пришли через практику и осмысление ресоциализации.

Россия к этому подошла уже в постсоветское время, когда выяснилось, что нужна иная социализация, а точнее - полная ресоциализация всего населения. На Западе элементы понимания того, что нужна особая социализация, были сформированы раньше, еще в рамках концепции модернизации, когда столкнулись с проблемами третьего мира. Но там сначала этот вопрос вообще не восприняли как проблему социализации, а поняли как проблему трансформации, т.е. ломки существующего образа жизни и насаждения западных образцов и стереотипов. Там вопрос иначе и не ставился, как сугубо в том ключе, что это третий мир, неразвитый, отсталый, а потому надо все сломать и сделать его по-новому, на западный манер.

Однако позднее, когда столкнулись уже со своими, с носителями своей культуры, в своей стране, которых НТР в массовом порядке стала превращать в "нелюдей" в том, ранее принятом смысле, то возник вопрос, что сохранять в прошлом их опыте, в том сформировавшем их костяке, чтобы человек стал и остался полноправным членом этого общества. В итоге социализация превращается сначала в проблему, а потом в особый специализированный вид деятельности.

Между тем, приведенные выше обстоятельства заставили внести свои коррективы в понятие социализации. " Эффективность институтов социализации, конкретных методов воспитания и обучения, - утверждает социолог И. Кон, - должна оцениваться сегодня не только и не столько по тому, насколько успешно они обеспечивают усвоение и воспроизводство унаследованных от прошлого ценностей и навыков, сколько по тому, готовят ли они подрастающее поколение к самостоятельной творческой деятельности, постановке и решению задач, которых не было и не могло быть в опыте прошлых поколений. " (66, с. 165)

То есть, здесь явно просматривается тенденция, которой отмечены многие процессы второй половины ХХ века: ценностно-смысловым стержнем становится не социальный опыт прошлых поколений, и даже не просто прошлый опыт сегодняшнего трудоспособного поколения, а самостоятельность и творчество молодежи в решении принципиально новых задач современности.

Между прочим, нельзя не отметить, что проблема социализации, которая практически всегда рассматривалась применительно к молодежи, сегодня встала как проблема всеобъемлющей социализации. Социализация молодежи теперь превращается только в часть общей социализации всего сообщества. И теперь оказывается, что социализационный процесс первичен по отношению к определению социально-стратификационных групп.

Тогда возникает проблема историзма, который подводит нас к признанию, что есть разные исторические формы социализации - обучение, воспитание и т.д. И если рассматривать вопрос с точки зрения социальной философии, то надо выявить социализацию как социальный тип деятельности, который носит всеобщий характер или становится всеобщим. Посмотреть, как он существовал раньше и воздействовал на объект под названием "молодежь", было ли вообще такое, и если да, то в каких формах деятельности, с какими ресурсами, методами и т.п. Но это большая и перспективная задача.

Стоит специально остановиться на том, что как собственно возникновение социализаторской деятельности можно рассматривать появление политических партий (особенно учитывая современную политическую незрелость молодежи, о которой речь шла в 1 главе). Ведь это чистый вид социализаторской деятельности. Он не стремится сделать человека работником, а стремится сделать его человеком, который осознает свое место в мире, понимает, откуда оно происходит и чем диктуется, что нужно сделать, для того, чтобы иметь жизнь достойную. И действует адекватно.

При разделении общества на классы, появляется множество партий, которые по-разному объясняют человеку, каково его место и чего он достоин. Соответственно, с неизбежностью появилась супер-задача одну часть населения социализовать одним образом, а другую - иначе. Началась реальная классовая борьба за тот или иной тип социализаторской деятельности. Со временем появилась еще и особая ниша, созданная в виде специализированной институциализированной деятельности, - школа. Естественно, началась борьба и за систему образования.

Когда К. Маркс говорил, что изменившееся общество есть продукт изменившихся обстоятельств и воспитания, на вопрос, откуда должны взяться новые воспитатели, он отвечал, что воспитатель должен быть воспитан. Где, чем, кем? Он был убежден, что новые люди появляются в горниле революций. Да, история социально-политических революций показала, что революционер - это социализатор, но отличный от традиционного. Он не адаптирует, как раз наоборот, он революционизирует. И практически учит обращаться с социальными отношениями. Революционная деятельность есть доведение до практики понимания того, что целью и продуктом социализации должна стать творческая деятельность масс по преобразованию реальности в интересах людей.

Заметим, что революции являются особенно благоприятными периодами в развитии общества для социальной реализации молодых, но расширяют границы дополнительной социализации и для всех других когорт населения. Потому что те, кто уже занял раньше свою социальную нишу, в революции как раз все свои привилегии и завоевания теряют. А молодежь приобретает. Кроме того, в таких катаклизмах у молодых появляется возможность не только пренебречь опытом предшествующих поколений, но даже начать учить стариков.

Весь социализационный процесс, как он описан в литературе, может быть описан с точки зрения получаемого результата - социализованной личности, социализованного человека. Но для этого должна быть норма, критерий, позволяющий определять, социализован человек или нет и какой это тип социализации. "Социализационная норма может быть определена как установленный и отрегулированный социальный механизм вхождения индивида в общество, развитие индивида в полноправную человеческую личность, обладающую как индивидуальными, так и социально-типическими и социально-значимыми чертами. Социализационная норма также есть принятый в данном обществе ориентир личностного развития индивида с учетом его возрастных и индивидуально-психологических характеристик." (63, с.104)

А определяет эту норму модель личности, которую создают философские системы. Однако на сегодняшний день разработка этой позиции совершенно недостаточна и имеет место в основном лишь в персоналистских, прагматистских концепциях (Они все перечислены в монографии Ковалевой, правда, без анализа.)

Вместе с тем, обратим внимание на то, что заключительная часть приведенного определения социализационной нормы - "принятый в данном обществе ориентир личностного развития индивида" - предполагает общество и социализацию неизменными и устоявшимися. Это не совсем корректно, потому что в переломные эпохи, в периоды социально-исторических катаклизмов, именно когда и обостряется проблема молодежи во всех ее аспектах, "принятый ориентир" личностного развития как раз либо отсутствует, либо ниспровергается прежде всего. Далеко ходить не надо, возьмем современную Россию - какое общество у нас сейчас, каков ориентир личностного развития? Этого сейчас вразумительно не скажет никто. Поэтому, думается, совершенно не случайно в этой позиции все сведено к "установленному и отрегулированному механизму". Когда не могут предложить приемлемую ценность, остается только уповать на механизм. Это как пуговицу пришить к яичнице: ищут и обсуждают, как это сделать, не задумываясь и не объясняя зачем.

Отсюда - и оценка результатов: социализация считается успешной, если индивид осваивает необходимые социальные роли, одобряемые данной общностью ценности, социальные нормы, стереотипы поведения. А как же тогда быть с поколениями новаторов и революционеров, на чьих плечах человечество выходило из глубочайших эпохальных кризисов и открывало для себя второе дыхание для продолжения исторического движения? Согласно приведенной логике, они были несоциализованы. С этим трудно согласиться. Такое заключение не проходит даже в частичном и минимальном варианте - когда касается социальной адаптации. Не адаптированы к старым нормам - да, но зато можно утверждать, что адаптированы к новым требованиям исторического момента и времени. А уж что социализованы - так это непременно. Эту ситуацию четко зафиксировал на переломе эпох Ф. Ницше: "Перемена ценностей - это перемена созидающих. Постоянно уничтожает тот, кто должен быть созидателем. Созидающими были сперва народы и лишь позднее отдельные личности; поистине, сама отдельная личность есть еще самое юное из творений" (115, с.43)

Поскольку решение проблемы в данном аспекте еще не найдено, позволим себе немного поразмышлять на эту тему. А можно ли вообще прийти к одной норме, если социальные условия и факторы, определяющие процессы социализации, настолько разные для разных обществ и общественных систем? Видимо, можно прийти лишь к очень небольшому набору общих базовых ценностей типа "Не убий". Но откуда идет это определение социализационной нормы? Из нашей практики, существующей еще с 1917 года. Наши педагоги, которые единственные "по должности" занимаются проблемами социализации, умеют только "делать контрольные срезы". Дай им формальный критерий и инструкцию - они и будут замерять, поскольку просто другого не знают. А других педагогов у нас просто нет. Прямо беда. И это в образовании, которое у нас пока - самая мощная социализационная система! Но это ведь только теоретики ломают голову над тем, откуда возьмется личность там, где в деятельность загнана норма, если личность это не норма, а откровение одно. А откуда возьмется развивающаяся личность, которая вообще никаких канонов не терпит? Практики над этим не сильно ломают голову - "проблем и без того хватает".

С другой стороны, тем не менее, социализационные процессы все же на какую-то норму опираются, или должны опираться. Но что лежит в ее основании - еще теоретический вопрос. Так, Ю.Хабермас, говоря об образце социализации, высказывает сомнение в том, что состоятельность распространенного (и в теории, и на практике) взгляда на социализацию как на процесс освоения социальных ролей не претерпит изменений в новых исторических условиях. Он считает, что этот взгляд на деле совершенно не обеспечивает личностное становление, субъектную самоидентификацию и самоопределение человека как социализованной личности. Таким показателем социализованности, по его мнению, становится развитие способности к построению и реализации собственного жизненного проекта. ( 164,с.87)

Поскольку и этот критерий, или норма социализации, и большинство предлагаемых других не лежат на поверхности, то напрашиваются некоторые выводы. Уже здесь можно говорить о том, что абстрактное приписывание самой молодежи и в ее лице обществу "светлого будущего" есть позиция здравого смысла, но отнюдь не теоретический расчет. Что молодежь переживет стариков, это как бы ясно, но вот будет ли юнец человеком, а сообщество - социальным, человеческим - не факт. Без категориального и теоретического, аксиологического определения молодежи и осмысления процесса социализации мы не выйдем из круга. Т.е. человечество в познании проблемы молодежи должно выйти на теоретический уровень, дойти до ювенологии на деле.

В данном отношении тут без типологий не обойтись. Надо дать несколько типологий социализованной личности, по разным основаниям, в разных концепциях. И поэтому мы спрашиваем, есть ли сейчас у общества представление о социально приемлемой норме социализованной личности? Если есть, то значит общество в каком-то, пусть бульонообразном, состоянии уже перебыло, уже готово выдвинуть этот идеал, эту норму, и под нее запустить все имеющиеся каналы социализации.

А если это не обнаруживается на эмпирическом уровне, то надо смотреть хотя бы на идеологическом, т.е. какая сейчас имеется идеология, и либо прямо брать оттуда, либо реконструировать заложенную в ней норму (чаще провозглашаемую как цель). В итоге сейчас нам надо сделать некий скелет под условным названием "социализация", то есть выделить ее критерии, а далее дать ее бытийные, онтологические основания, гносеологически-возможные интерпретации и т.д. Дальше - формы, методы, стили социализации, соответственно от них - характеристики теоретически и практически возможных социализаторов, норм и т.д.

В частности, необходимо выявить и продумать, например, как свести некоторые объективные показатели к проявлению в них субъективных предпочтений и наоборот. Скажем, если в прошлом году было продано футбольных мячей на 39% меньше, то что это означает, с точки зрения социализации и ее типа? То есть, найти простые индикаторы, чтобы, к примеру, по количеству поставленных металлических дверей можно было судить о том, какой тип социализационной деятельности у нас запущен и реализуется. Тогда появится набор индикаторов, по которым можно будет судить, например, как на социализационные процессы влияет вещная среда, какие ценности в ней реально функционируют и могут транслироваться.

Ведь если население поголовно сидит с автоматами за металлическими дверями и решетками и готово стрелять в первого вошедшего, то при этом какая дружба как ценность может быть оттранслирована? Попытка внедрить ее как ценность будет, скорее, подрывать социализацию и дискредитировать ценности. То есть, появляется основание отделить назывные ценности и лозунги от реально функционирующих норм.

Наша наука не располагает пока практически никакой детальной информацией о молодежи. Нам надо еще исследовать наличие, например, социализационных полей - вещного, социального и информационного, которые теоретически возможны, но еще надо доказать, что они реально есть, узнать, как они между собой взаимодействуют и какова их реальная сила. Потому что, строго говоря, вообще несоциализованных людей нет, есть просто не та степень или не те характеристики их социализованности. Откуда они берутся, кто в этом виноват или почему это так получается? Это знание - фундамент для решения, скажем, проблемы социальной реабилитации и профилактики асоциальных групп. Они должны возвращать людей в общество через ресоциализацию. И таких вопросов, задач и практических выводов накоплено много.

На Западе это уже исследуют очень пристально и детально, фиксируя, где происходит жизнь и взросление ребенка - это улица, дом или двор; кто присутствует постоянно с наблюдаемым ребенком - сверстники, соседи, родственники, родители; взрослые или дети, одного пола или разнополые; каков преобладающий вид деятельности - игра, случайный вид взаимодействия, труд, учеба, досуг; каковы размеры групп, в которых участвует наблюдаемый ребенок и т.п. И когда там выдаются рекомендации, что для эффективной социализации ребенок должен быть помещен в группу сверстников одного пола и расы, уроки - быть организованы в форме игры и т.д., то эти предписания - не для всех, а имеется четкая привязка к вполне определенным характеристикам групп и детей. Вот на каком уровне там уже исследуют и рекомендуют. Нам до этого, к сожалению, еще очень далеко. Что же мы можем сегодня научно рекомендовать для воспитания жизнеспособных поколений ? До сих пор нас хотя бы выручала идеология и политика. Теперь за окнами - век НТР, но для науки мы еще не созрели ни материально, ни идеально.

& 2. Проблема социализации человека в западной философии

В истории культуры, как и в истории социальной мысли, существуют моменты, когда происходит чуть ли не прямая верификация всех "изысков" теоретиков. Но жизнь всегда богаче любой теории, а жизнь в наше время и в нашей стране представляется уникальным явлением, сопоставимым разве что с распадом Австро-Венгрии в ближайшей истории или с распадом Римской империи - во времени отдаленном. Если говорить об основании такого выделения, то это наличие социального катаклизма и его последствия для народов, населявших распавшиеся империи. ( Не стоит здесь заострять внимание на понятии империи, т.к. еще надо доказать, что СССР действительно был империей. Нет, основание ряда здесь иное, а именно - трансформация социально-экономического и духовного уклада народов, бывших некогда в некотором едином политическом образовании.)

Вполне возможно, что нынешний "развод" Чехии и Словакии, республик бывшей Югославии, которых нельзя обвинить в принадлежности к имперской традиции, тоже уместны в этом ряду. Сегодня у нас мало адекватных терминов для того, чтобы описать, что переживали люди того далекого прошлого эпохи распада Римской империи. Задача, которая интересует нас в первую очередь в этой связи, - это сейчас постараться понять, уже с опорой на всю науку, как восстановить "связь времен у нас в России". В противном случае конечный исторический результат уже известен.

Взяв на себя ответственность исследовать данную проблему, нам не уйти от замечания - даже требования - Ю.Хабермаса, имеющего методологический характер. Он подчеркивает, что с начала ХIХ в. отношение ко всему историческому было рефлексивно прервано. Изменилось отношение к традициям, прежде столь почитаемым. Все глубже и глубже в сознание людей проникала мысль, что традиции не являются чем-то естественным и неизменным, что их следует проверять и выборочно продолжать. То же самое касается гипотетического обращения с существовавшими институтами. Рост сознания морально-политической автономии приводит к тому, что не кто-то иной, а мы сами должны принимать решения относительно норм нашей совместной жизни. Под давлением подвижных (благодаря дискурсу) традиций и самостоятельно вырабатываемых норм формируется управляемое принципами моральное сознание, которое меняет и образец социализации. (164, с.87)

Итак, не только Россия в современных катаклизмах переживает разрыв с традициями, она имеет в этом общие черты с общемировыми (по меньшей мере, европейскими) тенденциями. А значит, императив современного морального сознания относится и к нам. В этой же плоскости лежит и наша проблема социализации, тоже подвергающаяся изменению под воздействием современных, запущенных с начала ХIХ века, антитрадиционных процессов (мы бы еще сказали: под воздействием трансформаций, возникающих ввиду вторжения инновационных процессов в традиционные механизмы).

Попытаемся несколько залатать эту рефлексивную дыру ("прерванную традицию"). Для этого обратимся к поискам и мыслям людей, переживавших события, аналогичные тем, что происходят в современной России. Например, по поводу кризиса Рима, предвосхитившего распад империи, писал Боэций. Он изумлялся тому, что Бог, управляющий всем, "вместо того, чтобы дать добрым сладкое, а злым горькое, напротив, добрых наделяет суровой участью, а злых - такой, какую они желают. Если это не порождается определенными причинами, то, следовательно, вызывается случайностью. "

Этому изумлению у него противостоит Философия, которая утверждает, что случайным и неопределенным кажется то, разумное устройство чего не познано. Но она призывает того, кто не постиг еще причину именной такой, а не иной связи причин и следствий, не сомневаться в том, что "все сущее надлежащим образом устраивает благой правитель, и все в мире совершается в соответствии с установленным порядком". (20, с.263-264 ).

Много воды утекло с тех пор, и накопленная мудрость мира - философия уже нашла некоторые ответы на поставленные вопросы. Не одну причину и следствие, по-всему, нашли и конкретные социальные науки. Поэтому можно попытаться с позиции Философии "от имени и по поручению ее" ответить на то, что сегодня нашему разумению уже подлежит.

Как представляется, Боэций затронул проблему, главную для любого общества, желающего стабильности и процветания. А именно - проблему его самовоспроизводства в широком смысле этого слова, и в разумных пределах и нормах. А это есть ничто иное, как стержень проблемы социализации. Вот почему фокус рассмотрения вопросов в дальнейшем специально задается нами как социализационный.

Попытаемся в этой связи проблематизировать ситуацию в России с опорой на так называемую буржуазную социологию, поскольку все меньше представителей философско-социальных наук говорят, что у нас общество иное, отличное от капиталистического. Не будем спорить здесь ни с кем персонально, а попытаемся понять для себя некоторые исторические и социальные реалии нашего дня. Поскольку по поводу перспектив пока нет ясности, то постараемся что-то прояснить, опираясь на доступный нам инструментарий социальных наук современного Запада, используемый при анализе проблем социализации.

Сначала определим, что мы будем подразумевать под социализацией, а затем постараемся показать, какие типы социализации возможны и какие из них реализовались в реальной истории. Постараемся в меру сил проследить некоторые вехи в становлении и созревании понимания того,