Культура японии
| Вид материала | Документы |
СодержаниеОзеро, которое помогло отвести глаза Чайная, где не видывали золотого Стойкий самурай Об этике самураев Из кодекса самураев («Бусидо Сёсинсю») Тайра Сигэсукэ Культура японии |
- Японская культура является неповторимым самобытным явлением не только в контексте общемировой, 253.5kb.
- Машиностроительный комплекс Японии. Автомобилестроение объем и структура производства., 14.58kb.
- Программа курса «Как вести бизнес с Японией и Японская модель управления бизнесом», 84.69kb.
- Экскурсионно-ознакомительная программа в гг. Ниигата, Тояма, Такаока, посещение парка, 47.33kb.
- Реферат по мировой художественной культуре. Тема : «культура и традиции современной, 420.58kb.
- Страны азии и африки в 1870-1917 гг. Капиталистическое развитие Японии в последней, 957.41kb.
- Этнология Восточной Азии; История стран Азии и Африки кореквизиты: История стран Восточной, 410.35kb.
- Проект Харуки Мураками: аутсайдер, его стиль и поиски утраченного времени биография, 3659.4kb.
- Мифология Японии поистине уникальна, 160.62kb.
- Американская культура, 3238.88kb.
^ Озеро, которое помогло отвести глаза
«Неисповедимы пути любви! – написано ещё в «Гэндзи–моногатари»
В храме Исияма готовилось празднество, и столичные жители потянулись туда один за другим.
Не удостаивая вниманием вишни горы Хигасияма, «проходят и возвращаются… через Осакскую заставу». Посмотрите на них, большинство – нынешние модницы…нет ни одной, что пришла бы на поклонение в храм, заботясь о своей будущей жизни. Желают они лишь превзойти друг друга нарядом да похвалиться своей внешностью.
Даже богине милосердия Каннон должны были казаться смешными такие побуждения.
О-сан, в сопровождении Моэмона, тоже пришла помолиться.
«Наша жизнь – как эти цветы. Кто знает, когда суждено осыпаться её лепесткам? Приведётся ли снова увидеть эту гору Ураяма? Так пусть же сегодняшний день останется в памяти!»
С этими мыслями они наняли в Сэте одну из тех лодок, на которых рыбаки выезжают выбирать невод.
Казалось, что в названии моста Нагахаси – «Долгий мост» – заключена для них надежда. Однако есть ли что-либо на свете короче человеческого блаженства?
Волны омывали изголовье их ложа. Вот выплыла перед ними «Гора–ложе» – Токояма… Не выплыла бы и их тайна наружу… Они хоронились в лодке, с растрепавшимися волосами, с глубоким раздумьем на лицах. Да, в этом мире, где даже гору Зеркальную и ту видишь, словно в тумане, сквозь слёзы трудно избежать «Акульего мыса»!
Возле Катады лодку окликнули. Сразу у них замерло сердце: «Не из Киото ли это? Не погоня ли?»
Они думали: «Наша жизнь ещё длится, не об этом ли говорит имя горы Нагараяма – горы «Долгой жизни», что видна отсюда? Ведь нам нет ещё и двадцати лет – уподобим же себя горе, именуемой «Фудзи столицы». Но ведь и на её вершине тает снег! Так исчезнем и мы…»
Эти мысли не раз вызывали слёзы на их глазах…
– Что ни говори, в мире, чем дольше продолжается жизнь, тем больше в ней горестей, – сказала О-сан. – Бросимся в это озеро и соединимся навеки в стране Будды!
– Мне не жаль этой жизни, но ведь мы не знаем, что будет с нами после смерти, – ответил Моэмон. – Я вот что придумал: мы оба оставим письма для тех, что в столице. Пусть говорят о нас, что мы утопились, а мы покинем этим места, заберёмся куда–нибудь в глушь и там доживём свои дни.
О-сан обрадовалась.
– Я тоже с тех пор, как ушла из дому, имела такую мысль. У меня с собой в дорожном ящике пятьсот рё.
– Вот на них мы и устроимся.
– Так скроемся же отсюда!
И каждый из них оставил такое письмо:
« Введённые в соблазн, мы вступили в греховную связь. Возмездие неизбежно. Нам негде приклонить голову, и в сей день, и месяц мы расстаёмся с этим миром».
О-сан сняла с себя нательный талисман – изображение Будды размером чуть больше вершка – и приложила к нему прядку своих волос. Моэмон снял с эфеса своего меча, который он постоянно носил при себе, железную гарду в виде свившегося в клубок дракона, с медными украшениями…
Оставив эти предметы, которые всякий сразу признал бы за принадлежавшие им, оба скинули верхнее платье и обувь: О-сан – соломенные сандалии, а Моэмон – сандалии на кожаной подошве, и бросили всё это под прибрежной ивой.
Затем они тайно призвали двух местных рыбаков, искусных ныряльщиков…– и, дав им денег, посвятили в свой замысел.
Те сразу же согласились всё выполнить, и осталось ждать глубокой ночи.
Собравшись в дорогу, О-сан и Моэмон приоткрыли бамбуковые ставни в доме, где они остановились, и растормошили сопровождавших их людей.
– Пришёл наш последний час! – сказали они и выбежали из дома.
С сурового утёса еле слышно донеслись голоса, произносившие молитву, а затем раздался всплеск – точно бросились в воду два человека,
Поднялось смятение, послышался плач, а Моэмон подхватил О-сан на плечи и, миновав подножие горы, скрылся в густых зарослях…
^ Чайная, где не видывали золотого
Перевалив через хребты, они очутились в провинции Тамба. Пробираясь через заросли травы, где не было даже тропинки, Моэмон поднимался всё выше в гору, ведя за руку О-сан.
Содеянное страшило их – при жизни оказаться в мёртвых! Пусть это было делом их рук, и всё же такая судьба казалась им ужасной.
Вскоре исчезли даже следы людей, собирающих хворост. Вот беда: сбились с дороги! О-сан выбилась из сил, она была так измучена, что, казалось, вот–вот упадёт замертво. Моэмон собирал на листок родниковой воды, пробивавшейся из скалы, и пытался подкрепить её, но надежды оставалось всё меньше. Все краски сбежали с ее лица... Пульс замирал, каждая минута, могла стать для неё последней… Моэмон ничем не мог ей помочь. Он беспомощно стоял рядом, ожидая ее кончины. Потом внезапно нагнулся и прошептал ей на ухо: «Если пройти еще немножко, будет деревня, где у меня есть знакомые люди. Там мы забудем горе и, соединив наши изголовья, снова вдоволь наговоримся с тобой о любви!» Как только эти слова дошли до слуха О-сан, ей сразу стало лучше…любовь придала ей силы. …Моэмон …снова поднял её на спину и продолжал путь. Вскоре они вышли к небольшой деревушке … К соломенной кровле одного из домов были прикреплены ветки криптомерии – в знак того, что здесь продают сакэ высшего сорта. Продавались и рисовые лепёшки, неизвестно когда приготовленные, покрытые пылью и утратившие белизну.
В другом отделении лавочки они увидели чайные приборы, глиняные куклы, кабуритайко – детские погремушки, наполненные горошинами. Всё это было привычно и немного напоминало Киото.
Радуясь, что здесь можно набраться сил и отдохнуть, Моэмон и О–сан дали старику хозяину золотой, но тот скорчил недовольную мину: это, мол, мне – что кошке зонтик! – и заявил:
– Платите за чай настоящие деньги.
Да, деревня эта находилась всего в пятнадцати ри от столицы, но здесь никогда не видели золотой монеты. Казалось смешным, что есть ещё такие глухие углы. После чайной они отправились в посёлок Касивабара и там зашли к тётке Моэмона, о которой он давно уже ничего не слышал, не знал даже, жива ли она.
Вспомнили прошлое. Так как Моэмон всё же был ей не чужой, тётка обошлась с ним по–родственному. Она даже прослезилась, когда разговор зашёл об отце Моэмона – Москэ.
Проговорили ночь напролёт. А когда рассвело, тётка увидела красоту О-сан и поразилась.
– Кем изволит быть эта особа? – спросила она.
Моэмон растерялся: к такому вопросу он не был готов. И он сказал первое, что пришло ему на ум:
– Это моя младшая сестра. Она долго служила во дворце, но затосковала, столичная жизнь с её трудностями стала ей не по душе. Хотелось бы найти для неё подходящую партию, в каком–нибудь уединённом домике в горах… Она посвятила бы себя деревенской жизни и домашнему хозяйству. С этим намерением я взял её сюда. И деньги у неё при себе: двести рё сбережений.
Куда ни пойди – всюду люди алчны. Тётке запала в голову мысль об этих деньгах.
– Какой счастливый случай! Моему единственному сыну никого ещё не подыскали в жёны. А так как ты нам родня, вот и отдал бы её ему!
Вот уж подлинно – из огня да в полымя! О-сан украдкой лила слёзы, тревожилась о том, что её ожидает. Тем временем наступила ночь и вернулся сын, о котором говорила тётка.
Вид его был ужасен. Роста огромного, всклокоченные волосы в мелких завитках, как у китайского льва на рисунке, борода, словно по ошибке попала к нему от медведя, в сверкающих глазах красные жилки, руки и ноги – что сосновые стволы. На теле рубаха из рогожи, подпоясанная верёвкой, скрученной из плетей глицинии. В руках ружьё с фитилём, в сумке зайцы и барсуки. Видно было, что он промышлял охотой.
Спросили его имя. Оказалось, что его зовут «Рыскающий по горам Дзэнтаро» и что всем в деревне он известен как негодяй.
Услышав от матери, что за него сговорили столичную особу, этот страшный детина обрадовался.
– С хорошим делом нечего мешкать. Сегодня же вечером… – и, вытащив складное зеркальце, он принялся рассматривать свою физиономию, что ему совсем не пристало.
Надо было готовиться к свадебной церемонии. Мать собрала на стол: подала солёного тунца, бутылочки для сакэ с отбитыми горлышками. Затем отгородила соломенной ширмой угол в две циновки шириной, разместила там два деревянных изголовья, два плоских мата и полосатый тюфяк и разожгла в хибати сосновые щепки.
Хлопотала она изо всех сил.
Каково же было горе О-сан и смятение Моэмона!
« Вот ведь, сорвалось слово с языка, а это, видно, возмездие нам обоим, – думал Моэмон. – Мы старались продлить нашу жизнь, что должна была окончиться в озере Бива, и вот новая опасность! Нет, небесной кары нельзя избежать!»
Моэмон взял свой меч и хотел, было выйти, но О-сан остановила его и стала успокаивать:
– Ты слишком нетерпелив. А у меня есть один план. Как только рассветёт, мы должны бежать отсюда. Положись во всём на меня.
Вечером О-сан спокойно обменялась с Дзэнтаро свадебными чарками, затем сказала ему:
– Люди меня ненавидят. Дело в том, что я родилась в год Огня и Лошади.
– Да хоть бы ты родилась в год Огня и Кошки, год Огня и Волка – меня это не тревожит, – отвечал ей Дзэнтаро. – я ем зелёных ящериц, и даже это меня не берёт. Дожил до двадцати восьми лет, а у меня и глисты ни разу не заводились, И вы, господин Моэмон, следуйте моему примеру. Моя супруга столичного воспитания, неженка. Мне это не по нраву, но раз уж я получил её из рук родственника…
Сказав это, он удобно расположился головой на коленях О–сан.
Как ни грустно было обоим, они едва удерживались от смеха.
Но, наконец, он крепко уснул, и они вновь бежали и скрылись в самой глуши провинции Тамба.
Через несколько дней Моэмон и О-сан вышли на дороги провинции Танго. Проводя ночь в молитвах в храме святого Мондзю, они вздремнули, и вот около полуночи во сне им было видение.
« Вы совершили неслыханный поступок,– раздался голос, – и куда бы вы ни скрылись, возмездие настигнет вас. Теперь содеянного уже не исправить. Вам надлежит уйти из этого суетного мира, снять волосы, как вам ни жаль их, и дать монашеский обет.
Живя порознь, вы отрешитесь от греховных помыслов, и вступите на Путь Просветления. Только тогда люди смогут оставить вам жизнь».
«Ну, что бы там ни было в будущем, не беспокойся об этом! Мы, по собственной воле рискуя жизнью, решились на эту измену. Ты, пресветлый Мондзю, изволишь, наверное, знать лишь любовь между мужчинами, и любовь женщины тебе неведома…» – только Моэмон хотел сказать это, как сон его прервался.
«Всё в этом мире – как песок под ветром, что свистит меж сосен косы Хакодатэ…» – отдаваясь таким мыслям, они всё дальше уходили от раскаяния.
(Ихара Сайкаку. Пять женщин, предавшихся любви. С. 61–73)
^ Стойкий самурай
Случилось как–то раз самураю заночевать в простой крестьянской хижине. Приготовил ему крестьянин постель и спрашивает:
– Не прикажет ли господин прикрыть его чем-нибудь на ночь?
Отвечает ему гордый самурай:
– Это вы, мужики, привыкли в тепле нежиться. А я – воин! Мне случалось ночевать под открытым небом в любую непогоду. Я ли стану бояться ночного холодка!
Под утро стало подмораживать. Проснулся самурай, зуб на зуб у него не попадает. Терпел он, терпел, не вытерпел и спрашивает:
– Хозяин, а хозяин! У тебя в доме мыши есть?
– Как не быть, водятся.
– А вы, мужики, моете на ночь лапки мышам?
– Нет, господин, про такой обычай никогда и не слыхивал.
– Ах, так! Тогда накрой меня поскорее чем-нибудь, чтобы мыши не запачкали моей шелковой одежды!
(Легенды и сказки. Древняя Япония. С.359)
^ Об этике самураев
Дайдодзи Юдзана (1639–1730) изложил принципы «Пути самурая»:
«Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить; и умереть, когда правомерно умереть.
К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство.
Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать.
Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности.
В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце.
Уважать правило «ствола и ветвей». Забыть его – значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители – ствол дерева, дети – его ветви.
Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного.
На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг.
Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая.
Во время сна самураю не следует ложиться ногами в сторону резиденции сюзерена. В сторону господина не подобает целиться ни при стрельбе из лука, ни при упражнениях с копьем.
Если самурай, лежа в постели, слышит разговор о своем господине или собирается сказать что–то сам, он должен встать и одеться.
Сокол не подбирает брошенные зерна, даже если умирает с голоду. Так и самурай, орудуя зубочисткой, должен показывать, что сыт, даже если он ничего не ел.
Если на войне самураю случится проиграть бой, и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать своё имя и умереть с улыбкой, без унизительной поспешности.
Будучи смертельно ранен, так что никакие средства уже не могут его спасти, самурай должен почтительно обратиться со словами прощания к старшим по положению и спокойно испустить дух, подчиняясь неизбежному.
Обладающий лишь грубой силой недостоин звания самурая. Не говоря уже о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии.
Возле своего дома самурай может соорудить скромный чайный павильон, в котором надлежит использовать новые картины – какэ–моно, современные скромные чашки и нелакированный керамический чайник.
(Цит. по Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. С. 347–348)
^ Из кодекса самураев («Бусидо Сёсинсю») Тайра Сигэсукэ
«Кодекс самурая» (по-японски «Бусидо Сёсинсю» – «Бусидо для начинающих») был написан для рыцарей-неофитов новой эпохи. Автор сборника, Тайра Сигэсукэ, знаток Конфуция и военной истории, родился в 1693 году, через год после введения политики национальной изоляции, и умер в 1730 г., застав пик процветания режима Токугавы.
Воинские принципы.
В кодексе воинов имеются два вида принципов с четырьмя уровнями.
Два вида принципов – это обычные принципы и принципы на случай критической ситуации (война и т.п.) Принципы, которыми руководствуются в обычное мирное время, включают в себя нормы поведения рыцарей и правила обращения с оружием.
Принципы критических ситуаций определяют поведение воина в военное время и во время сражения.
Нормы поведения обязывают рыцарей мыть руки и ноги и принимать ванну каждое утро и каждый вечер, сохранять тело в чистоте, бриться и причёсываться каждое утро, одеваясь официально в соответствии со временем года и применительно к обстоятельствам, и всегда держать веер за поясом, не говоря уже о длинном и коротком мечах.
Принимая гостей, ты уделяешь им внимание соответственно их положению и избегаешь пустой болтовни. Даже когда ешь рис или пьёшь чай, всегда старайся быть опрятным и аккуратным.
Когда ты на службе, не шатайся праздно в свободное от работы время; читай, упражняйся в каллиграфии, размышляй над древними летописями или анализируй поведение воинов в старину. Прогуливаешься ли ты, спокойно ли стоишь, сидишь или прилёг отдохнуть, твоё поведение и манеры должны выдавать истинного воина. Что касается наставлений в отношении оружия, то первое, что необходимо изучить – это искусство фехтования, затем обращение с копьём, верховая езда, стрельба из лука, ружейная стрельба и другие боевые искусства. Твой долг изучать военную науку, практиковаться и совершенствовать своё умение в этой области, тогда ты будешь всегда готов применить эти навыки.
Когда освоишь два эти уровня – принципы рыцарства и принципы вооружения, ты уже не упустишь ничего из обычных принципов. В глазах простых граждан ты будешь выглядеть настоящим воином, достойным подходящей службы. Однако воины по природе своей – это люди, предназначенные для действия в критических ситуациях. Во времена общественных потрясений они оставляют в стороне свои обычные рыцарские манеры, усваивают военную терминологию в общении со своими хозяевами, соратниками и подчинёнными, сбрасывают официальные гражданские одежды и надевают доспехи, берут оружие и устремляются на врага. Всевозможные способы и хитрости ратного искусства полностью отражены в воинских принципах. Их необходимо знать.
Следующий вопрос – правила поведения в бою.
Когда твои враги и друзья сталкиваются в бою, если твоя диспозиция и маневры проходят так, как планировалось, ты одержишь победу; в противном случае ты упустишь преимущество и потерпишь поражение. Имеются традиционные секреты в части разных диспозиций и маневров; они–то и называются принципами боя или правилами ведения боя. Их необходимо знать.
Военные правила и правила боя – это два уровня принципов для критических ситуаций.
Воин, который освоил четыре уровня принципов поведения в обычное время и в критических обстоятельствах, считается рыцарем высшего класса. Если ты освоил два уровня обычных правил, ты хорош для службы рыцарем, но если не довёл до совершенства два уровня принципов для критических ситуаций, ты не можешь стать военным начальником самураев, лидером группы, судьёй или кем–нибудь вроде них.
С учётом вышеизложенных различий стать воином во всех смыслах – означает постоянно следовать принципам рыцарства и вооружения так же хорошо, как и тайнам военных и боевых наставлений, предписывающим никогда не ослаблять стремления стать совершенным рыцарем.
(Кодекс самурая. Современный перевод «Бусидо Сёсинсю». С. 29–31)
Вопросы
1. Чем привлекало новый политический режим учение Чжу Си?
2. Чем Вы объясните неприятие официальными властями традиционной японской религии – синто?
3. Какие духовные и идеологические предпосылки для падения режима сёгуната созревали в процессе духовных исканий представителей различных конфессий и учений?
4. Сформулируйте основные моральные заповеди самурая, отражённые в «Бусидо».
5. Что можно сказать об отношении простых людей к самурайству, исходя из текстов народных сказок?
6. Какие изменения происходят в системе духовных ценностей горожан, судя по проиведениям Ихара Сайкаку?
7. Какие сюжеты преимущественно прослеживаются в поэзии Мацуо Басё?
8. Что можно сказать о типичном времяпровождении, круге интересов поэтов-интеллектуалов судя по дневниковой прозе Басё?
ГЛОССАРИЙ
Амида – (санскр.: амитабха – неизмеримый свет) – в буддийской мифологии махаяны один из пяти верховных будд. Культ Амиды, возникнув в Индии, широко распространился только в северном буддизме, в том числе, в Японии.
Бодхисатва – в буддийской мифологии – помощник Будды, существо, имеющее право на нирвану, но отказавшееся от неё из–за любви ко всем живущим, дабы указать им путь к спасению.
Буси – то же, что и самурай. Бусидо – средневековый кодекс чести самураев.
Ваби – один из важнейших эстетических принципов классической Японии. Точному переводу не поддаётся, приблизительно означает «скудность», «бедность», «одиночество», «простота». Сформировался в XIV–XV вв. под влиянием учения дзэн–буддизма.
Дева Тацута – богиня осени, покровительница ткачества.
Дзуйхицу (следовать за кистью) – жанр японской литературы, близкий к европейским понятиям эссеистики и дневниковой литературы.
Дзэн, дзэн буддизм (кит. чань буддизм) – школа японского буддизма, получила широкое распространение с XII–XIII вв. В дзэн–буддизме выделяются две основные школы: Риндзай и Сото. Особенность его состоит в исключительной роли медитативных практик для достижения сатори – просветления.
Дни Удаления от скверны (моноими–но хи). – В Древней Японии существовал обычай ритуальных запретов, согласно которому в особо установленные дни предписывалось, оставаясь дома, соблюдать строгий пост, не принимать гостей и воздерживаться от всяких увеселений.
Исэ (префектура Миэ) – местность в старом культурном центре Японии, где находятся древнейшие синтоистские храмы, главный из них посвящён богине солнца Аматэрасу.
Ками – букв.: «тот, кто находится выше» – в синтоизме многочисленные божества, населяющие небо и землю, горы и реки, деревья и травы. Нередко под эту категорию попадают и люди, и птицы, и звери.
Камикадзе – «Божественный ветер» – ураган, ниспосланный провидением, который спас Японию от монгольского вторжения. (1281 г.).
Кана – японская слоговая письменность, изобретённая в VII–X вв. и восходящая к некоторым китайским иероглифам.
Кёгэн – народный по происхождению фарс, который ставился между двумя пьесами театра Но, весело пародируя их. Оформился как жанр в XV в.
Никки – повседневные записки, личный дневник – литературный жанр.
Мандала (или мандара) – геометрическая схема расположения буддийских святых, отражающая их иконографическую иерархию и призванная дать видимую форму космологической концепции буддизма. Была важнейшим элементом культа так называемого эзотерического (тайного) буддизма.
Моногатари (повествование) – термин, возникший в эпоху Хэйан и объединяющий жанры сюжетной прозы – повесть, рассказ, новеллу.
Моти – толстые лепешки из толчёного вареного риса, которые едят отдельно или в качестве добавок в супе.
Небесная ткачиха – персонаж известной легенды о Ткачихе и Волопасе (звёздах Вега и Альтаир), которые весь год живут в разлуке, разделённые Небесной рекой (Млечным путём), но раз в году встречаются на мосту, образованном слетевшимися сороками.
Носи – верхнее повседневное мужское платье.
Оби – пояс для кимоно.
Рё – старинная японская монета, золотая и серебряная.
Ри – мера длины = 3, 93 км
Рёбу-синто букв.: двойной путь богов. Религиозное учение, сложилось в Японии в VIII–IX вв. и объединившее синтоистские верования с пантеистическими тенденциями школ эзотерического буддизма Тэндай и Сингон. Синтоистские божества стали трактоваться в буддизме как проявление различных аспектов космического божества Будды.
Саби – одна из центральных категорий дзэнской эстетики – «скрытая гармония вещей».
Сакэ – рисовая водка.
Сёдзи – скользящие рамы с деревянными решётками, оклеенные бумагой, пропускающей свет. Служат вместо окон и стенных перегородок.
Синто – «путь богов». Термин происходит от китайского «син-то», что является буквальным переводом японского «ками–но–мити», т.е. «путь (местных) богов. Государственная религия в Японии до 1945 г. В отличие от буддизма и конфуцианства, заимствованных из Китая, синто не имеет ярко выраженного канона и зафиксированного свода догм, базируется на мифологии и характеризуется почитанием различных явлений природы, множества обожествленных лиц. Главное божество синто – Аматэрасу. Традиционный синтоизм утверждает, что Япония порождена богами, а её императоры – это живые потомки богов. Боги также продолжают жить во всех японцах, проявляться и действовать через них.
Сумо – один из самых популярных видов традиционной японской борьбы, уходящий корнями в глубокую древность. Тучные борцы–тяжеловесы в набедренных повязках должны столкнуть противника с площадки или опрокинуть его так, чтобы он коснулся земли любой частью тела.Сутры – древнеиндийские философские, религиозные, научные и др. трактаты
Сямисэн – трёхструнный щипковый инструмент. Наибольшее распространение получил в эпоху Токугава.
Таби – носки с напальчником.
Танка – букв.: короткая песня. Лирическое стихотворение, состоящее из 31 слога чередованием пяти сложных метрических единиц (5–7–5–7–7). Поэтика танка, сложившаяся в эпоху раннего средневековья, продолжает жить и сегодня.
Татами – соломенные циновки в японском жилище. Их стандартные размеры (190 на 95 см) позволяли определять не только размеры помещения, но и все пропорциональные отношения в интерьере.
То – мера ёмкости, равная 18 литрам.
Токонома – ниша в чайном павильоне или главной комнате японского жилого дома, её пол приподнят по сравнению с остальным уровнем. В ней обычно размещали свиток живописи или каллиграфии, на полу может стоять букет в вазе или курильница с благовониями.
Тясицу – дом для чайной церемонии или специальная комната в большом здании.
Укиё – букв.: бренный мир. Этим термином обозначают различные явления городской культуры эпохи Токугава (живопись – укиё–э, повести – укиё –дзоси и т.д). Термин имеет буддийские корни.
Фудомё–о – божества, охраняющие буддийское учение, храмы.
Фусума – раздвижные внутренние перегородки в японском жилом доме, храме. Состоит из рамы, обтянутой с двух сторон плотной бумагой или шёлком.
Хайку (хокку, хайкай) – лирическое стихотворение, отличающееся предельной краткостью: в 17 слогах (5–7–5) поэт должен выразить многое в немногом, что сближает этот жанр с монохромной живописью.
Хаси – палочки для еды.
Химэ – суффикс почтительности, добавляемый к имени знатной девушки.
Хорай (кит. Пынлай) – сказочная гора–остров, обитель бессмертных.
Чрезвычайное праздненство Камо – один из важнейших синтоистских праздников в древней Японии. Основной праздник храмов Камо, иначе – Праздник мальв (Аон–но мацури), проводился в дни Четвёртой луны, а так называемое Чрезвычайное праздненство храмов Камо – в дни Одиннадцатой луны.
Эзотерический буддизм – буддизм махаянского направления с уклоном в мистику. Этот вид буддизма характеризуется сложной системой обрядов, понятных только посвящённым.
Эдо – древнее название г. Токио, использовалось с 1603 по 1868 г.
Югэн – важнейший принцип дзэнской японской эстетики, обозначающий сокровенную суть, сокрытую красоту предметов, людей, природных явлений, душевных переживаний. Югэн – это неброская красота, в ней всегда присутствует оттенок грусти. Югэн определило эстетику монохромного пейзажа, поэзии, театра Но, икэбаны, чайной церемонии, др.
Ямато – исторический период, не имеющий чётких хронологических рамок, происхождение связано с названием местности у горы Мива (о. Кюсю). На равнине Ямато, как считает современная историческая наука, на рубеже III–IV вв. н.э. возникло первое протогосударство на основе одного из племенных союзов. Между тем, древние японские летописные своды датируют это событие 660 г. до н.э., родоначальником государства называют императора Дзимму (Божественный воин), который происходит от Аматэрасу.
До сих пор современные японцы называют свою страну – «страной Ямато», а проявление национального самосознания – «духом Ямато».
Литература
Гоголев К.Н. Мировая художественная культура. Индия. Китай. Япония. М.: Айрис–Пресс, 2004.319 с.
- Григорьева Т. П.Красотой Японии рожденный. М.: Альфа–М, 2005. Т. 1. Путь японской культуры. 358 с.
- Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. М.: Юрайт, 1998. 672с.
- Государевы указы. Литература Востока в средние века: тексты. / Под ред. Н..М. Сазоновой. М.: МГУ – Сиринъ, 1996. 487 c.
- Золотая книга мифов, легенд и сказок Японии. М.: Терра, 1996. 390 с.
- Легенды и сказки Древней Японии. СПб.: Кристалл, 2000. 505 с.
- Исэ–моногатари. Пер. с яп. Н.И. Конрада. М.: Наука,1979. 286 с.
- Ихара Сайкаку. Пять женщин, предавшихся любви. Новеллы. Спб.: Изд–во «Азбука», 2000. 284 с.
- Китагава Дж.М. Религия в истории Японии. Пер. с англ. СПб.: «Наука», 2005. 586 с.
- Клири Т. Кодекс самурая. Современный перевод «Бусидо Сёсинсю» Тайра Сигасукэ. Пер. с анг. М.: Астрель, 2005. 123 с.
- Кодзики. Записи о деяниях древности. СПб, «Кристалл», 2000. 605 с.
- Культура классической Японии. Словарь–справочник. Ростов–на–Д.: Феникс, 2002. 350 с.
- Кэнко–хоси. Записки от скуки // Григорьева Т. Красотой Японии рожденный. М.: Наука, 1993.
- Легенды и сказки Древней Японии. С–Пб.: – Кристалл, 2000, 510 с.
- Манъёсю («Собрание мириад листьев») в 3–х томах. Перевод с японского А.К.Глускиной. М.:Главная редакция восточной литературы, 1971.
- .Мацуо Басё. Избранная проза. С–Пб.: Гиперион, 2000. 287с.
- Мещеряков А.Н. Книга японских обыкновений. М.: Издательство «Наталис» Рипол классик, 2006. 399 с.
- Митицуна–но хаха. Дневник эфемерной жизни. (Кагэро никки). Пер. с японского В.Н. Горегляда. СПб., Центр «Петербургское востоковедение», 1994. 347с.
- Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи. В 4–х тт. М.: «Наука», изд. фирма «Восточная литература», 1993. Т.1. 328 с.
- Мурасаки Сикибу. Дневник. С–Пб.: Изд–во «Азбука», 2000. 150 с.
- Накорчевский А.А. Синто. СПб.: Издательство «Азбука–классика»» «Петербургское Востоковедение», 2003.443 с.
- Накорчевский А.А. Японский буддизм. СПб.: Изд–во «Азбука–классика» «Петербургское Востоковедение», 2004. 381с.
- Нидзё. Непрошенная повесть. М.: Наука, 1986. 267 с.
- Нихон сёки. Анналы истории. Пер. с яп. СПб.: «Гиперион», 1997. Том 1. Свитки I – XVII. 494 с. Том 2. Свитки XVII – XXX. 427 с.
- Нихон Реики. Японские легенды о чудесах. СПб.: Гиперион,1995.
- Повесть о доме Тайра. Пер. со старояп. И.Львовой. М.: Художественная литература, 1982. 704 с.
- Ночная песня погонщика Ёсаку из Тамба. Японская классическая драма XIV–XV и XVIII веков. М.: Художественная литература, 1989. 493 с.
- Судзуки Д.Т. Очерки о дзэн-буддизме.Пер. с англ. Ч. 1. СПб.: «Наука», 2002. 470 с.
- Сэй Сёнагон Записки у изголовья. Пер. с яп. В.Марковой. М.: Художественная литература, 1983. 333 с.
- Японская лирика. Пер. с яп. В. Соколова. М. – Минск: АСТ ХАРВЕСТ, 2000. 455с.
- Японские народные пословицы и поговорки. Пер. с яп. П. Петрова. М.: Изд–во иностранной литературы, 1959. 93 с.
Учебное издание
СПИЧЕНКО Татьяна Андреевна
^ КУЛЬТУРА ЯПОНИИ
Хрестоматия
Научный редактор
доктор исторических наук, Н.В. Трубникова
Редактор
Вёрстка
Дизайн обложки
| Подписано к печати 2009. Формат 60х84/8. Бумага «Снегурочка». Печать XEROX. Усл. печ. л. . Уч.-изд.л. . Заказ . Тираж экз. | ||
 | Томский политехнический университет Система менеджмента качества Томского политехнического университета сертифицирована NATIONAL QUALITY ASSURANCE по стандарту ISO 9001:2000 |  |
 . 634050, г. Томск, пр. Ленина, 30. |