Geum.ru

Санкт-Петербург Издательство "азбука" 2001 Nesmrtelnost ё Milan Kundera, 1990 Перевод с чешского Нины Шульгиной Оформление Вадима Пожидаева

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   36   37   38   39   40   41   42   43   ...   62

7




Пожалуй, Аньес забыла бы о сцене казни, если бы в один прекрасный день

сестры не поссорились, застав отца над грудой разорванных фотографий. Глядя

тогда на раскричавшуюся Лору, она вдруг вспомнила, что это та самая Лора,

которая бросила ее одну с отцом перед карательным взводом и пошла прочь,

даже ни разу не оглянувшись. Она внезапно поняла, что их разлад глубже, чем

она предполагает, и именно потому уже никогда не возвращалась к той ссоре,

как бы боясь называть то, что должно оставаться неназванным, пробуждать то,

что должно оставаться спящим.

Когда в тот день сестра в слезах и гневе уехала и она осталась с отцом

одна, она впервые испытала странное чувство усталости от поразительного

открытия (более всего нас всегда поражают самые банальные открытия), что у

нее всю жизнь будет одна и та же сестра. Она сможет менять друзей, менять

любовников, она сможет, если захочется, развестись с Полем, но она никогда

не сможет поменять сестру. Лора - это константа ее жизни, что для Аньес тем

утомительнее, что их отношения уже с детства походили на бег с

преследованием: Аньес бежала впереди, а сестра за ней.

Иногда она представляла себя героиней сказки, которую знала с детства;

принцесса скачет верхом, спасаясь от злого преследователя; в руке у нее

щетка, гребень и лента. Бросает она назад щетку - между нею и

преследователем вырастают густые леса. Так она выигрывает время, но вскоре

преследователь снова настигает ее, и она бросает назад гребень, вмиг

обратившийся в островерхие скалы. А когда он снова гонится за ней по пятам,

она опускает ленту, которая расстилается позади нее широкой рекой.

Затем у Аньес в руке уже оставался последний предмет: черные очки. Она

бросила их на пол, и от преследователя ее отделила полоса, усыпанная острыми

осколками.

Но сейчас в руке у нее нет ничего, и она знает, что Лора сильнее ее.

Она сильнее, поскольку обратила свою слабость в оружие и нравственное

превосходство: с ней поступают несправедливо, ее оставил любовник, она

страдает, она пытается покончить с собой, тогда как благополучная в своем

замужестве Аньес бросает на пол Лорины очки, унижает ее и отказывает ей от

дома. Да, с момента разбитых очков уже минуло более полугода, как они не

встречались. И Аньес видит, что Поль, хотя и молчит об этом, с ней не

согласен. Он жалеет Лору. Бег близится к концу. Аньес слышит дыхание сестры

чуть ли не в затылок и чувствует, что проигрывает.

Чувство усталости чем дальше, тем сильнее. У нее уже нет ни малейшего

желания продолжать бег. Она же не участница соревнования. Ей никогда не

хотелось соревноваться. Она не выбирала сестру. Она не хотела быть для нее

ни образцом, ни соперницей. Сестра в жизни Аньес такая же случайность, как

форма ее ушей. Она не выбирала себе ни сестру, ни форму ушей, но должна всю

жизнь тащить за собой бессмыслицу случайности.

Когда она была маленькой, отец учил ее играть в шахматы. Ее внимание

привлек один ход, который на профессиональном языке называется рокировкой: в

течение одного хода игрок переставляет две фигуры; ладью ставит рядом с

клеткой короля, а короля переносит через ладью и опускает рядом с ней. Этот

ход нравился ей: неприятель сосредоточивает все усилия, чтобы нанести удар

по королю, а король вдруг исчезает из виду; он переселяется. Она всю жизнь

мечтала о таком ходе, и чем сильнее становилась ее усталость, тем больше она

мечтала о нем.


8




С тех пор как умер отец, оставив ей деньги в швейцарском банке, Аньес

два-три раза в год ездила в Альпы, всегда в один и тот же отель, и старалась

представить себе, что переедет в эти края навсегда; смогла бы она жить без

Поля и без Брижит? Откуда ей это знать? Трехдневное одиночество, в котором

она привыкла пребывать в отеле, такое "одиночество на пробу", научило ее

немногому. Слово "уехать!" звучало у нее в голове прекраснейшим искушением.

Но если бы она дей ствительно уехала, не пожалела бы она об этом сразу же?

Да, правда, она мечтала об одиночестве, но при этом у нее были муж и дочь, и

она беспокоилась о них. Она требовала бы вестей от них, ей хотелось бы

знать, все ли у них в порядке. Но можно ли жить одной, вдали от них и

одновременно все о них знать? И как бы она устроила свою новую жизнь? Искала

бы другую работу? Это было бы непросто. Ничего бы не делала? Что ж,

заманчиво, но не стала бы она вдруг похожа на пен сионерку? Когда она обо

всем этом думала, ее план "уехать" представлялся ей все более искусственным,

нарочитым, неосуществимым, подобным явной утопии, которой обманывается тот,

кто в глубине души знает, что он беспомощен и ни на что не решится.

А потом в один прекрасный день пришло решение извне, сколь абсолютно

неожиданное, столь и самое что ни на есть обыкновенное. Ее работодатель

основывал филиал в Берне, а поскольку всем было известно, что она владеет

немецким так же свободно, как и французским, ей предложили руководить там

исследованиями. Знали, что она замужем, и потому не слишком рассчитывали на

ее согласие; она удивила их, сказав "да" без малейшего колебания; удивила

она и самое себя: это спонтанное "да" доказывало, что ее мечта была не

комедией, которую она разыгрывала перед самой собой, кокетничая и даже не

веря в нее, а чем-то настоящим и серьезным.

Эта мечта жадно ухватилась за возможность перестать быть просто

романтической фантазией и стала частью чего-то абсолютно прозаического:

средством продвижения по службе. Приняв предложение, Аньес действовала как

любая честолюбивая женщина, так что истинные мотивы ее решения остались для

всех неразгаданной тайной. А для нее внезапно все стало ясно; уже незачем

было ставить опыты, репетировать и пытаться вообразить себе, "как это было

бы, если бы...". То, о чем она мечтала, вдруг нежданно свалилось на нее, и

она была потрясена, что принимает это как однозначную и ничем не омраченную

радость.

Радость эта была такой бурной, что в ней проснулись стыд и чувство

вины. Она не нашла в себе смелости сказать Полю о своем решении. Поэтому еще

раз поехала в свой отель в Альпы. (В следующий раз у нее уже будет своя

квартира: то ли в пригороде Берна, то ли где-то поблизости в горах.) За эти

два дня она хотела обдумать, в какой форме преподнести свое решение Брижит и

Полю, дабы заставить их поверить, что она честолюбивая и эмансипированная

женщина, захваченная научной работой и своим успехом, хотя до сих пор

никогда такой не была.