Александровна Подкорытова, психолог Мария Федоровна Попова, кандидат филологических наук, доцент Ургу екатеринбург Союз юных корреспондентов Свердловской области 2007
| Вид материала | Документы |
- В. М. Амиров, кандидат филологических наук, доцент кафедры периодической печати факультета, 537.13kb.
- Методические рекомендации Екатеринбург, 529.48kb.
- «Радиоактивный монацитовый концентрат в Красноуфимском районе Свердловской области:, 736.77kb.
- Программа факультативного курса, 705.83kb.
- 620027, г. Екатеринбург, ул. Луначарского, 31, т/ф (343) 355-02-09, 353-57-07, 353-59-50, 36.03kb.
- Програма для середньої загальноосвітньої школи затверджено Міністерством освіти І науки, 816.28kb.
- Пошедіна О.І. Україна-нато (Запитання І відповіді): Науково-популярне видання / Колектив, 821.28kb.
- Учебное пособие для высших учебных заведений, 3487.39kb.
- С. Х. Мухаметгалиева Елабуга, Елабужский государственный педагогический университет, 3598.14kb.
- Иванова Магдалина Александровна, кандидат исторических наук, доцент Обухов Леонид Аркадьевич,, 1041.81kb.
«Мы лишь хотели участвовать в политике, влиять на судьбу России. Мы не думали, что членам партии придется сидеть в тюрьмах, подвергаться нападениям и избиениям, даже убивать и быть убитыми. Увы, это оказалось реальностью полицейского государства».
Национал-большевиков все труднее не замечать. Барнаульские нацболы, например, проводят свои шумные акции, а в последнее время поддерживают КПРФ и даже «Яблоко» на различных «акциях народного протеста».
Вот как, к примеру, выглядит их собственный митинг. 5 февраля группа нацболов около тридцати человек со всей своей символикой и со всевозможным запасом кричалок направились в сторону площади Советов, где традиционно проходят митинги и прочие народные мероприятия. Митинг прошел под девизом «Хватит грабить и сажать». Выкрикивая в рупор свои идеи и приветствуя борьбу пенсионеров, нацболы собрали вокруг себя около двухсот человек. Органы правопорядка не заставили себя ждать, и к месту проведения митинга съезжалось все больше спецмашин. Представители власти объявили митинг незаконным и попросили пенсионеров разойтись по домам. Смекнув, в чем дело, лимоновцы попросили бабушек и дедушек проводить их до штаба НБП, чтобы их не забрала милиция. Старики, согласившись, решили ни в коем случае не давать своих защитников в обиду и проводили их до штаба. К тому времени национал-большевиков осталось только одиннадцать, остальные успели разойтись: задержались только те, кто нес знамена и плакаты. Но на этом дело не кончилось. Хотя нацболы и надежно закрылись в своем штабе, милиция решила их выкурить оттуда любым способом. Подъехало несколько автобусов ОМОНа. Все это было похоже на какой-то нереальный спектакль: на каждого лимоновца, а это, в основном, оказались подростки лет от 15 и старше, приходилось по одиннадцать стражей правопорядка. Хотя нацболы и надежно закрылись от милиции, однако оставаться в маленькой комнате без еды и воды они долго бы не смогли. Притом среди этих одиннадцати было несколько лиц слабого пола. Осада продолжалась до двенадцати ночи, потом милиция отступила. Но все равно на некоторых организаторов акции был составлен протокол, так как сведения о них милиция имеет уже давно (нацболы – завсегдатаи милицейских отделений).
На следующий же день лимоновцы решили вновь испытать судьбу и явились на митинг, который организовала КПРФ. Да, настойчивости им не занимать. Они выглядят целеустремленными и упорными, судя по высказываниям и плакатам, для них «Россия – все, остальное – ничто».
^ Нацбол на неделю. 21 января я, по поручению издательства, оказался на митинге и сразу же обратил внимание на огромные знамена с серпом и молотом. Вначале подумал, что это коммунисты, а потом вижу: флаг какой-то странный – вовсе не КПРФ. Любопытство взяло верх, и я стал проталкиваться через довольно большую толпу бабушек и дедушек, чтобы рассмотреть символику митингующих повнимательнее. Действительно, флаг был мне неизвестен: красное полотно с белым кругом в центре и черными перекрещивающимися серпом и молотом. Я сразу подумал, что знамя очень похоже на символику Гитлера, только вместо свастики – серп и молот. Да, оригинально. Ну, раз свастики нет, значит, не фашисты и не скинхеды какие-нибудь. Заинтересовавшись, я подошел к парню, державшему в руке громкоговоритель, и спросил: «Ребята, а вы из какой партии?». «НБП!», – ответил он и принялся кричать про президента, что он «фашист».
Я решил узнать о НБП поподробнее. Спросил у другого парня, можно ли узнать побольше об их партии, он посоветовал поговорить с неким «Манжосом». Тот меня попросил, чтобы я остался после митинга и прошел с ними в штаб. Меня, это заинтриговало, и я согласился. Но обстоятельства сложились не в мою пользу. Вдруг появилась милиция. Я даже рот не успел открыть, как НБПэшники посворачивали свои знамена и смешались с толпой. Вот теперь их ищи!
Однако надежду узнать об их организации я не потерял. И правильно сделал, потому что 6 февраля представители НБП снова заявились на аналогичный митинг. Они были полны решимости «учредить в стране революцию». Ну а я туда заявился, полный решимости написать статью для книги о субкультурах.
Надо сказать, что появления «лимоновцев» (теперь я уже знал их второе имя) на февральском митинге не было для меня неожиданностью, и я, прорвавшись через толпу, встал рядом с ними.
Как я и ожидал, они меня узнали и снова пригласили в штаб, который находился недалеко от площади Советов. После окончания митинга всей процессией из человек 15–20 туда и направились. Минут через двадцать я увидел старое деревянное двухэтажное здание и наружную металлическую лестницу, ведущую на второй этаж. Мы поднялись по этой лестнице и направились в самый конец узкого и темного коридора. Слева и справа располагались офисные помещения, компьютерные залы. Ну а в конце коридора я увидел дверь, на которой была наклеен лист бумаги формата А4, сообщающий, что здесь находиться «бункер НБП».
Дальше началось самое веселое. Оказалось, что ключа от так называемого штаба ни у кого нет. Оказывается, «Пух его передал Манжосу, Манжос отдал его Сереге, а Серега оставил Жоре». Встал вопрос, где же Жора? Целую минуту все пререкались и валили вину друг на друга. Но вдруг из соседнего кабинета вышел Жора. Он был пьяным, даже очень пьяным. Соответственно, ни о каком ключе Жора не помнил, да и вообще, по-моему, просто не понимал, чего от него требуют. Минут через двадцать ему все же смогли втолковать, что мы не можем попасть в штаб. Жора, покачиваясь из стороны в сторону своей огромной фигурой, стал спускаться по лестнице.
Вскоре он вернулся, неся с собой монтировку и молоток. Пара мощных ударов и рывков – и замок с частью стены вылетел. «Входите!» – сказал Жора, с размаху сел за стол и уснул. Мешать ему никто не стал. Часть нацболов расположилась на диване, а часть, как и я, стояли.
Весь штаб – а это маленькая комнатка метра четыре на три – была обвешана нацбольскими плакатами и высказываниями. Кстати, все их можно посмотреть на сайте (nfo.ru/). Поначалу все молчали, но минут через пять помещение штаба наполнилось табачным дымом, и присутствующие начали обмениваться впечатлениями о прошедшем митинге. И тут в покореженную дверь зашел, как его назвали лимоновцы, Художник. Он сказал, что в соседнем кабинете под столом нашел ключ, передал уже не нужную вещь Манжосу и попросил чего-нибудь выпить. Ему ответили, что все уже выпито, и дали понять, чтобы он убирался.
Я молчал, как партизан, и слушал. Но о партийных делах никто не говорил, все оживленно пересказывали забавные истории – и все в таком духе. Я решил уходить и, попрощавшись, направился к двери, но там меня перехватил Манжос и сунул в руки два номера газеты «Лимонка».
«Почитай!» – сказал он.
Примерно через неделю я снова приехал в штаб НБП, надеясь получить хоть какую-то информацию. На этот раз все выглядело более дисциплинированно. Жора был трезв и сидел на углу дивана. Серега примостился за столом и говорил, что нужно отправить данные о численности партии в Москву, но заполнять анкеты никто не хотел, Дело отложили до лучших времен. После этого все обратили внимание на меня и принялись объяснять, что в партии не место трусам и что лимоновцы часто попадают в милицию за проведение акций протеста. Я слушал и кивал головой в знак согласия. Когда они все мне вроде бы сообщили, я поинтересовался: «А откуда вы газеты берете?».
«Из Израиля шлют!», – ответил Манжос, и все засмеялись. Затем всем сообщили, что приближается «День нации», который пройдет в Новосибирске, и ожидается шествие около 150 нацболов из разных городов по центральным улицам столицы Сибири. Потом собрание объявили закрытым, и я направился домой. Но на следующие собрание я идти не собираюсь, я понял, что НБП не для меня. Вот и закончился мой опыт партийной работы. Но я не жалею, что узнал об этой оппозиционной партии, может приобретенный опыт пригодиться в будущем.
^ НБП готовит революцию.
Внимание, внимание, вы хотите попробовать новый вид экстрима? Вас одолевают тоска и скука? Хотите проявить всю свою свободу и непослушание? Тогда можно пройтись по главной площади города, держа в руках красочные плакаты или флаги. А также прокричать, чтоб все слышали, что-нибудь нехорошее про нашего президента или губернатора. Еще не догадались, о чем я веду речь? Конечно же, о радикальной политике. И если в вашей голове еще возникает вопрос, к какой партии примкнуть, скажу сразу: чтобы наораться вдоволь, подключайтесь к какому-нибудь радикальному движению, например, к национал-большевизму. Нацболы примут вас с распростертыми объятиями. Но прежде чем нестись туда сломя голову, извольте сначала выслушать.
НБП – партия оппозиционная и незарегистрированная, работает в основном на организации массовых беспорядков и митингов. Самый веский аргумент, которым лимоновцы хотели меня завербовать, прозвучал так: типа, акций круче, чем мы, в городе не проводит никто. Из дальнейшего диалога я узнал, что набор новых кадров ведется из подростков, а им каких-то глубоких детализированных идей или задач партии знать необязательно. Одним словом, ребенку пообещали лишь хорошее веселье. Еще не раздумали?
Партия ориентирована на проведение революции. То есть лимоновцы готовы снести под корень все, что было сделано раньше, ну а потом, на чистом месте построить многообещающее будущее. Они планируют вырастить новое здоровое поколение, не употребляющие алкоголя и наркотиков, в общем, оздоровить всю нацию. Да, лозунги высокие! Однако, как сказал один мудрец, хочешь изменить мир – начни с себя. Ну а начать с себя национал-большевики не хотят. В Барнауле большее количество их партсобраний сопровождается распитием спиртных напитков, к тому же, в штабе вздохнуть негде от табачного дыма.
Обстановка в нашей стране, в целом, довольно стабильная. Поэтому у нас в ближайшие время революции или какого-либо рода смены курса не ожидается. Поэтому взрослый человек не верит словам словам членов НБП: «Дайте нам сегодня власть, а завтра заживете, как в Европе». Вот именно поэтому большая часть нацболов – это подростки. Подростки, которым ничего не стоит внушить любую идею. А чаще всего и идей никаких не надо, дай им только свободу действий.
Тинэйджерами (как бы обидно это ни звучало для моих ровесников) просто манипулировать. Они не готовы безошибочно определить, что хорошо, а что плохо для государства.
Большему числу несовершеннолетних НБП-партийцев в Барнауле плевать на ситуацию в стране, они делают то, что им говорит руководитель – от нечего делать. Может, это и лучше, чем бродить по улицам или употреблять алкоголь и наркотики, но с другой стороны… Зачем идти туда, где ты не растешь как личность? НБП поддерживают люди, которые считают виноватыми в своих бедах кого угодно (власть, олигархов, евреев), только не себя. НБП ориентируется на малообразованные слои населения. И повышать образование своих апологетов НБПшникам нет никакого резона.
Можно ли считать членов НБП нацистами? Как кажется на первый взгляд, отгадка кроется в самом названии партии, но тут мы сразу попадаем в тупик. Сокращенное слово «национал» можно продолжить в двух вариантах: и «националистическая», и «национальная». Соответственно, значение этих двух слов разное и партию они характеризуют с противоположных сторон. Я долго ломал голову над этой проблемой, вот теперь поломайте и вы, дорогие читатели.
Ладно, идем дальше и… встречаемся с символикой, очень похожей на флаг нацистской Германии, только вместо свастики серп и молот. Опять одолевают сомнения, не правда ли? Что любопытно, сами нацболы себя фашистами не считают и на вопросы о флаге отвечают: «Ну, символика и символика, что здесь такого?».
Так нацисты НБП или нет? В партийной программе у них черным по белому написано, что любой человек, считающий историю России своей историей и готовый жить и трудиться во благо России, есть русский. Значит, никаких национальных ограничений нет?
Фашисты они или просто ярые патриоты, – это решать вам и, на мой взгляд, вопрос этот второстепенный. В первую же очередь нужно понять, имеет ли НБП хоть какие-то шансы в реализации своих планов. А планы у них грандиозные…
В партийных программных документах НБП я прочитал об идеи создания евразийской сверхдержавы. Это значит объединить вначале бывшие советские республики, а затем и все оставшиеся страны евразийского континента под флагом нацбольской символики. Я думаю, что мирными путями это сделать не удастся. Ни одно независимое государство просто так свою свободу не отдаст, достаточно привести в пример хотя бы Ирак. Сопротивление в этих странах, даже в поверженных, никогда не угасает, тем более у сопротивляющихся есть очень опасное и коварное оружие – терроризм. Кому сегодня нужна война? Может, кому-то и нужна или выгодна – только не народу.
Существует нацбольское высказывание, очень популярное, но весьма сомнительное: «Россия всё – остальное ничто». По-моему, даже комментировать не надо, насколько опасен этот лозунг. Такие слова – самый простой способ поссориться с кем только можно.
Если случится невероятное и нацболы получат реальную власть, соответственно, временное управление нашим городом передается местному представительству партии. В таком случае управление целого города отдается в руки подростков? Это глупо. Отсюда вывод: никакой политической силы нацболы пока не имеют – по крайней мере, в Барнауле. Максимум, на что способна эта партия у нас в городе – организация митингов и беспорядков. Так что вам решать, кто такой нацбол – национальный герой-освободитель или подросток, которому нечего делать и который занимает свой досуг… партийной работой.
Денис Курников,
г. Барнаул.
Приложение. Аннотированная библиография
Стешин Дмитрий. «А мы уже топоры точим!»: Национал-патриотические движения России // Комсомольская правда. 2005, 28 июня: «Цифры. Сколько на Руси националистов? Скинхеды – 85 000, 100 000 сочувствующих. Национал-большевики – 7 000 официально, 10 000 сочувствующих. Движение против нелегальной иммиграции – 3 000 соратников. Русское Национальное Единство – 5 000, сочувствующих 10 000. «Национально-державная партия России» – 10 000. Итого: 230 000. Данные «Панорамы» и самих партий. <…> Как бы ни пугали нас те, кому это выгодно, но ситуация такова: не смогут нынешние национал-патриотические партии просто так вывести людей на улицы. Численность этих партий и союзов в масштабах России просто ничтожна».
+ НЕТРАДИЦИОНАЛЫ, или Жизнь в другом цвете
^ Взгляд из-под плиты. Он и она – такие же, как и ты: две руки, две ноги, слушают музыку, гуляют по городу, у них есть семья, есть друзья, они плачут и смеются, предают и умеют любить. Только любят они, в отличие от тебя, представителей своего пола. Это не делает их лучше или хуже остальных. Это их личная жизнь, их выбор. Не суди, и не судим будешь.
Самым популярным местом сборов представителей гомокультуры в Екатеринбурге является плешка. Ксюша, 23-летняя лесбиянка из Екатеринбурга, поделилась со мной тем, как она в первый раз там оказалась:
«Мне тогда было 17 лет. Одна 27-летняя знакомая рассказала мне, что напротив памятника Ленину есть сквер. И в нем тусуется группа людей с нетрадиционной секс-ориентацией. Их, если приглядеться, можно отличить от других отдыхающих по внешнему виду и поведению. Я взяла сестру (мне было страшно идти одной), и вечером мы оказались там. Сели рядом с какой-то компанией, в дальнейшем выяснилось, что это были они. Мы просто смотрели на них, а они смотрели на нас, перешептывались и улыбались. На следующий день мы снова пришли туда и увидели ту же самую компанию. Опять начались переглядки. Две девушки неожиданно поцеловались взасос и посмотрели на нас, словно хотели почувствовать нашу реакцию. Мы с сестрой поднялись, подошли к однополым влюбленным. Я спросила, не знают ли они мою старшую знакомую, и назвала ее имя и прозвище. Девочки улыбнулись и ответили вопросом на вопрос: «Вы по теме?». Я тогда не поняла, что это значит и переспросила. Одна девушка объяснила, что они нас запомнили со вчерашнего дня и начали поцеловаться, чтобы мы увидели, кто они. Они предложили нам присесть. Так я и попала туда».
Изначально на плешке тусовались мальчики для съема. Когда к этому названию подобрался синоним «плита» (появившийся из-за того, что сквер был выложен огромными плитами), поменялся смысл. Теперь это место сбора людей с нетрадиционной ориентацией, способ познакомиться, возможность найти себе партнера на одну ночь, а может, и на дольше – это уже как получится.
Когда именно начались сборища на плите, не вспомнят даже посетители со стажем. Но все сходятся во мнении, что больше десяти лет. Некоторые геи со смехом заявляют, что плешка как место сбора людей с нетрадиционной ориентацией образовалась еще в День Победы в 1945 году, поэтому сейчас именно этот день и считается открытием сезона на плите. Это событие празднуется с таким масштабом, что его можно, пожалуй, сопоставить лишь с закрытием сезона, который проходится на День города в августе. Хотя все это достаточно условно, потому что люди продолжают встречаться здесь и до открытия, и после – просто, может, не так часто.
Раньше здесь тусовались и неформалы, в общем, все, кто против обычного уклада жизни. Отголоски этого видны в сегодняшних взаимоотношениях гомокультуры с другими субкультурами. Как утверждают сами представители нетрадиционной ориентации, они спокойно общаются со скинхедами, а те, в свою очередь, с ними. Тут все идет от межличностных связей, а не от субкультуры, ведь есть геи-панки, геи-хиппи. Конечно, встречаются и гомофобы в определенных культурных сообществах. Но нельзя сказать, что какая-то субкультура формируется исключительно из гомофобов. Так что с большинством молодых субкультурных людей геи и лесбиянки сосуществуют вполне мирно, пока не встретится какая-нибудь отдельная агрессивно настроенная против них личность…
Но не следует думать, что людям с нетрадиционной ориентацией живется в нашем обществе легко. На них постоянно оказывается давление. У наших соседей, в Перми, гомофобские настроения выказывают отдельные представители городских властей (пример тому – повышение арендной платы в Перми на те помещения, где выступают люди, являющиеся представителями данной субкультуры или поддерживающие ее). Олеся, редактор екатеринбургского альманаха «Пирамида»5, весело заявляет, что теперь вся Пермь съезжается к нам на концерт Сургановой. В нашем городе на «голубых» и «розовых» давит Екатеринбургская епархия, именно из-за неё отменили этим летом Love-парад, ежегодно проходивший под эгидой фирмы «Малахит». И везде нетрадиционалы испытывают натиск агрессивных компаний, которые иногда устраивают «зачистки».
Вообще не только плита, но и ее окрестности (в принципе, весь район центра) популярны среди представителей гомокультуры. Дима, еще один мой «тематический» собеседник, объясняет это следующим: «Центр города считается более цивилизованным. Отойди на ту же улицу Восточную или Куйбышева, например – и ты окажешься там, где, б..ь, сплошные бритоголовые. Туда не пойдут с плиты тусоваться».
Иерархии в субкультуре нет. Есть какое-то определенное признание, узнавание, – такого мнения придерживается Штефи, известная личность в этом екатеринбургском сообществе. Внутри самой субкультуры группировки как таковые отсутствуют, но в последнее время все же наблюдается определенный раскол: на более взрослую публику – более цивильную, и молодую, более эпатажную. Последняя группа формируется не столько из-за сексуальных предпочтений, сколько из желания выразить определенный протест (или оказаться в русле навеянной моды).
У этой культуры есть свои символы, артефакты (например, перевернутый черный треугольник – это, во-первых, женский символ, а во-вторых, черный цвет – цвет гомосексуальности; другой символ – радужный флаг).
Олеся считает, что субкультура делится на аполитичных и радикально настроенных. Но тут же добавляет, что это, скорее, зависит не от ориентации, а от личных убеждений, установок. Ведь связующим звеном у данной субкультуры является не отношение к политике, а секс-ориентация.
Сейчас этого уже нет, но раньше, когда тусовка на плите была более тесная, существовали здесь определенные ритуалы. Например, новичка, появившегося в сообществе, скидывали в фонтан, который располагается в центре сквера. Это было своеобразное крещение.
Помимо открытия и закрытия сезона, своеобразными праздниками является для завсегдатаев плешки приезд в Екатеринбург «Ночных снайперов», Сургановой, Елены Погребицкой (Бутч), Земфиры. Со вкусом отмечаются здесь и обычные праздники.
С некоторых пор наблюдается интересная тенденция: сообщество секс-меньшинств делится на тех, кто является завсегдатаем плешки, и тех, кто старается там не появляться. Многие из тех, кто раньше светились на плите, сейчас оттуда ушли. Геи и лесбиянки, распрощавшиеся с плешкой, считают, что многое на плите изменилось по сравнению с прежними временами: как-то опошлилось.
Вот что думает по этому поводу мальчик-гей Дима, у которого слова «плита», «плешка» вызывают только негатив.
– Я не хочу сказать, что я элита, но даже я вижу: плита – это целенаправленное и безрезультатное место знакомств. Там просто тупо проеб…ют время. Мое мнение, что там собираются мальчики и девочки, которым нечем больше заняться. Пришли, похабалили, начали кости кому-нибудь перемывать.
На мой вопрос, где же тогда знакомятся геи и лесбиянки, которые сторонятся плиты, он отвечает, что так же, как и натуралы: через общих знакомых, на концертах, в клубах, случайно.
Необходимо отметить, что многие геи и лесбиянки не причисляют себя к описываемой нами субкультуре. Они не слушают «темную» музыку (Сурганову, Арбенину, Бутч), не посещают определенные места (плиту, клуб «Молоко»), не принимают участие в Love-парадах, не читают «темные» СМИ («Пирамиду», «Квир»6 или последние творения Славы Модного), не хабалят. Единственное, что их связывает с данной субкультурой – сексуальное влечение к своему полу.
Закончим наш рассказ стихотворением, которое одна девушка посвятила другой (стиль сохранен):
^ КСЮША – НИКЕ
Я так хотела, чтобы ты была моей,
Но ты стояла, ничего не отвечая.
Ты смотрела на меня своими глазами,
И в них я видела огромную печаль.
Ты была не согласна со мной.
Тогда я тихо попрощалась с тобой
И ушла в свою далекую даль,
Но там я не забыла образ твой,
Твои нежные руки, глаза.
Но говорю сейчас себе сквозь боль и слезы:
«Прощай же, печаль и любовь моя,
Но помни, я люблю тебя».
Юлия Корнилова
Приложение. Из жаргона нетрадиционалов
БУТЧ. Мужиковатая девушка-лесбиянка, которая пытается показать, что она мужчина, всем своим видом (с помощью поведения, одежды, речи; иногда даже называет себя мужским именем, а в речи по отношению к себе употребляет глаголы мужского рода: увидел, узнал, полюбил (вместо увидела, узнала, полюбила).
ДАЙК. В переводе с англ. – лесбиянка, но у нас слово обозначает нечто среднее между обычной девушкой и бутч. Дайк не выглядит мужеподобно, ее стиль больше похож на унисекс (джинсы, кеды, короткая стрижка, нейтральный макияж или его полное отсутствие).
КЛАВА. Лесбиянка, которая выглядит как «девАчка»: длинные волосы, ногти, юбка, каблуки, макияж. Но их мало.
Син.: Фам.
ПИДОВКА. Мальчик гей-проститутка.
ПЛИТА. В Екатеринбурге место сбора людей с нетрадиционной ориентацией. Это несколько скамеек, расположенных в небольшом скверике, прямо напротив памятника Ленину на площади 1905 года.
^ Син.: Плешка.
ТЕМА. Иносказательное название всей субкультуры.
Производные: Темный – то есть находящийся «в теме». Темная девушка – т.е. лесбиянка.
ХАБАЛКА. 1. Особый фольклор в гомокультуре (всякие высказывания типа: «Я Клава, где ложиться?»).
2. Носитель (носительница) этого фольклора.
3. У геев – это женоподобные гомосексуалы, которые очень манерно говорят женским голосом.
4. У лесбиянок – это сексуально распущенная девушка, женщина.
ХАБАЛИТЬ. Говорить манерным голосом, широко используя фольклор, то есть постоянно вставлять особые шутки-прибаутки (например, у мальчиков: «Я не такая, я жду трамвая»).
+ «НЕФОМАЛЫ», или Ценности перехода.
^ Холодный пол перехода, серые стены, полумрак. Вдоль стены сидят несколько фигур и пускают клубы сигаретного дыма. Пока глаза не привыкнут к темноте, трудно кого-либо различить. Кто-то играет на гитаре, кто-то бегает с кепкой и просит «помочь мелочью начинающим музыкантам». Так начинается обычный день тех, чьи лица так и останутся неузнанными в этом обществе. Тех, кто обречен на вечный поиск своего места и непонимание со стороны других людей.
Этих парней и девчонок можно назвать по-разному. Ведь среди них есть панки, готы, металлисты и многие другие. А одним словом их зовут – неформалы. Так что же заставляет молодое поколение из года в год приходить сюда и бездарно, как считают многие, просиживать лучшие годы своей жизни?
В нашем обществе есть люди-материалисты, а есть люди-мечтатели. Рано или поздно последних начинает тошнить от всей этой обывательской культуры, от попсы по радио, от бесконечных сериалов и реалити-шоу. И вот тогда они спускаются в переход.
Как это однажды сделал Мандарин. Это обычный парень, которому двадцать лет. Днем он ходит на работу, а по вечерам уже девять лет как тусуется вместе с неформалами. Что его держит здесь до сих пор, он не знает, скорее всего, привычка. Он любезно согласился поговорить со мной об этой нелегкой неформальной жизни.
– Мандарин, а для чего вообще молодежь стала собираться в такие тусовки?
– Для того чтобы выразить, поддержать собственную индивидуальность и продвинуть свою культуру. А продвижение, в свою очередь, ведет к «опопсеванию».
– Парадокс получается?
– Да, но это борьба ради борьбы.
^ Конечно же, все начинается с музыки. С рок-музыки. Пусть тяжелой и мрачной, но настоящей. Правдивой настолько, что мир в телевизоре и мир в окне твоего дома – это две разные цивилизации. Самое интересное, что все проходят через одних и тех же исполнителей. Например, творчество легендарного Виктора Цоя до сих пор продолжает будоражить чувства юных максималистов. Затем обязательно в твою жизнь придет Егор Летов с «Гражданской Обороной», а дальше «все идет и идет по плану». Чем дольше ты прибываешь в течении, тем более андеграундной и тяжелой для восприятия становится музыка. Неформальное движение идет вразрез с популярностью. Если лет пять назад всякий панк знал и уважал группу «Король и Шут», то сейчас они списаны в разряд попсы и музыки для малолеток. И на концерты ходят уже не ради них самих или их песен, а так… Тряхнуть стариной, лишний разок напиться и поколбаситься.
^ И вот ты появляешься в тусовке. Изначально неформалы собирались для того, чтобы просто пообщаться с себе подобными. Раньше это было ново, мало кто мог их понять. И это как раз сплачивало молодых бездельников. А потом, как сказал Мандарин: «Понимаешь, что только там ты можешь быть самим собой».
Теперь все иначе. Общими усилиями ярые индивидуалисты добились своего: каждый узнает тебя в лицо. Ирокезов боятся только бабушки, сережкой в ухе вообще никого не удивишь, даже если ты парень. Подростки, которые еще не определились, с кем общаться по жизни, рвутся в ряды нефоров, наивно полагая, что там их кто-то ждет. Теперь это модно.
^ Как выглядят нынешние неформалы. Тут есть несколько вариантов.
Первый: приезжие или просто новички, а иначе «пионеры», носят футболки и балахоны с изображением какой-нибудь коммерческой рок-группы. А также торбу за спиной и кучу атрибутики (напульсники, нашивки, цепочки, скрепочки, булавочки и др.). Обувь: кеды или тяжелые ботинки.
Второй: местные «старички» выглядят намного скромнее. Со временем возраст и горький опыт заставляют отказаться от лишних вещей. Но и по одежде, говорящей о неприхотливости в быту, можно определить принадлежность к течению. А если кто затрудняется… Ну, «старики» на то и «старики» – их и так все свои знают.
Вон тот же Мандарин. Его все узнают, про него целые легенды ходят. А посмотришь… Гопник гопником!
Есть еще и третий вариант стиля. Как это ни печально, но большинство «наших» вообще никак не выделяются. То бишь одеваются во все цивильненькое и чистенькое. Это во многом связано с давлением со стороны других субкультур, ну и общественного мнения в целом. И если раньше вызывающий вид был протестом против пресса, то теперь он становится клеймом, от которого все хотят избавиться.
В принципе, внешний вид – это все мелочи, каждый одевается так, как хочет. И так, как может. Ведь те же панки одеты в рванье не от хорошей жизни. Просто расстраивает тот факт, что никто не хочет отстаивать свою свободу выбора.
Сколько было случаев. Идет весь такой из себя нефор, разодетый, страшный, грязный. Подошли «плохие» парни, раздели, испинали. И завтра он уже обычный цивильный человек. И кассеты розданы друзьям, и летят в мусорное ведро любимые рваные джинсы, волосы подстрижены, сережки сняты. И кем ты был вчера, уже не важно.
^ Как попасть в тусовку. Прийти сюда очень просто – ногами. Никаких посвящений нет. Особые законы тоже не действуют. Действуют, как и везде, простые общечеловеческие ценности: дружба, любовь и т.п. Главное, чтобы человек был надежный и простой. Без комплексов, без заморочек.
Самое сложное – удержаться. Придя сюда, ты автоматически отрекаешься от прошлой жизни и приобретаешь себе врагов. Найдется немало людей, которые захотят тебе врезать за… За что? Неважно. Тут сам процесс приятен. Так что готовься приходить домой с синяками, а может, и вовсе не приходить. Естественно, получать придется не только от чужих, но и от своих. Ведь пока ты «пионер», пробивать себе дорогу в люди придется физическими силами. «Старики» они такие, они и за пивом пошлют, и кулаки разомнут. Я же говорю: ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ. Девушкам получить поддержку намного легче, достаточно обратить на себя внимание какого-нибудь парня. Но не забывайте, неформалы народ беспечный и непостоянный. И может, уже через четыре дня не будет ни поддержки, ни любви.
^ Так чем же занимаются нефоры в переходах? Одно из основных занятий – аск.
Аск – это процесс, когда один играет на каком-нибудь инструменте (чаще, конечно, на гитаре), а другой бегает с кепочкой и собирает деньги. Здесь тоже есть свои тонкости. Аск будет только тогда хорошим, если сольются таланты профессионального музыканта и профессионального аскера (того, который с кепочкой).
С музыкантом понятно: нужно, чтобы он исполнял громко, чисто, уверенно, а главное, с душой… Песни лучше играть веселые и популярные, чтобы прохожие их узнавали. Репертуар у любителей-гитаристов небольшой, каждый играет изо дня в день то, что наиболее удачно получается. Ведь музыкальное образование есть далеко не у всех. А вот профессионалы могут иногда порадовать даже своим творчеством.
А еще мой незаменимый собеседник сказал, что надо обязательно знать хотя бы одну блатную песню. Потому что иногда подвыпившие дяденьки подходят и просят сыграть им, например, «Мурку» или «Владимирский централ», и не дай бог, ты не удовлетворишь их просьбу!
Но и аскером тоже надо уметь быть. Во-первых, надо знать, к кому подходить. Во-вторых, надо быть наглым и настойчивым. В-третьих, надо громко и внятно говорить, чего ты хочешь от человека. В-четвертых, улыбаться!
Конечно, хороший музыкант и один может хорошо заработать, но с аскером можно собрать довольно приличную сумму денег. Правда, мелочью!
Все остальные тусовщики во время аска просто сидят вдоль стен, создают, как это у них называется, «фотообои» и общаются. Или просто слушают музыку, подпевают… Одним словом, расслабляются.
Кстати, это большое заблуждение, что аскать лучше в переходе. Это можно и нужно делать в тех местах, где большой поток людей. И не просто людей, а таких, которые гуляют. Ведь кто не поскупится на мелочь? Тот, кто опаздывает на работу, или тот, кто прогуливается, потягивая из баночки пиво?
Еще можно попробовать в общественном транспорте, но там тоже не особо хорошо. Тесно, неудобно и люди все злые и уставшие.
В переходах зато менты не видят, да и веселее там. Всех ведь в трамвай не поведешь. Хотя скажу, что очень большая толпа людей мешает выступать, даже сам себя порой не слышишь, а тут еще петь.
^ А что творится потом… Если бы люди знали, во что превращаются их деньги. Правильнее будет сказать, во что они выливаются. Ну, а как без этого? Так уж повелось, что все пьют. Но ведь тоже не от хорошей жизни.
Я однажды спросила Мандарина: «И что – весь смысл заключается в том, чтобы зарабатывать деньги и потом на них пить?». Он ответил, что «не пить, а отдыхать». Вскоре я сама убедилась, что здесь есть от чего отдохнуть.
Тусовка – это свой маленький мир, местами прекрасный, но все же такой жестокий и несправедливый. Разница с «большим обществом» лишь в том, что здесь человеческие и моральные качества ценятся куда больше. Ведь здесь ты можешь быть самим собой, выглядеть и вести себя как хочешь. Всем просто плевать, какая у тебя семья, сколько денег; никто не думает о карьере и не использует людей. Здесь просто живут и веселятся. Но и не только. В переходах ломались судьбы и создавались новые. В переходах умирали и рождались заново. Менялись личности. Кто-то находил что-то для себя и уходил навсегда, а кто-то до сих пор ищет. То, что творится здесь, – это не «напился пива и подрался», это опыт, ЖИЗНЬ. Здесь действительно жили, учились, познавали, любили и теряли. То, что обычный человек переживает за всю жизнь, здесь переживают за неделю. За одну лишь неделю можно успеть влюбиться и расстаться, причем так, что ты уже в свои 15 – 20 лет глубоко уверен, что любви нет.
За неделю здесь можно найти друга и нажить врага. За семь дней можно переломать себе все кости. В течение семи дней тебя будут унижать и пытаться убить. И ровно столько же ты будешь постоянно находиться в напряге. Всего неделя на то, чтобы поссорится с мамой, кого-нибудь забить до смерти, сделать ребенка, напиться в хлам, перерезать вены и умереть молодым. Так что алкогольная зависимость тут ни при чем.
Кризис. На данное время неформальное движение переживает кризис. Чтобы в этом убедиться, для начала посмотрите по сторонам. Рок-музыка, рок-культура стала очень популярной. Умные жирные дядьки поняли нынешние тенденции и решили на этом заработать.
Больно смотреть на то, как часть жизни, кричащую «Sex, drugs and rock`n`roll», превращают в «самую модную тенденцию грядущего сезона».
Если перейти от общего к частному, то современные неформалы тоже стали абсолютно другими.
– Мандарин, бытует мнение, что неформалы очень агрессивные и жестокие люди. Это так?
– Да.
– Как ты думаешь, с чем это связано?
– Дело в том, что когда «неформальщина» перестала быть бравым движением, появились совершенно новые люди, шестьдесят процентов из которых с комплексом «обиженки». Они как звери. Их «опускали» в своих дворах, и вот они приходят, чтобы «подняться». Ну и, естественно, выместить всю злобу на других людях.
– Что тебе не нравится в сегодняшней тусовке по сравнению с прошлым?
– То, что люди друг за друга «не встают».
– А раньше, значит, друг за друга заступались?
– О, раньше дрались будь здоров. А сейчас все разбегаются, да и я сам лично здесь ни за кого бы не встал. Потому что они сами бездумные. По своей же глупости попадают! Чтоб я еще и из-за них получил?
Между прочим, я сама лично столкнулась с обратной, еще более печальной проблемой. Был один случай. Одна знакомая девушка поспорила насчет музыкальных вкусов с рэпером (а рэп-культура и рок-культура враждуют между собой). Затем она спровоцировала его на драку. Соответственно, получила пару ударов по голове, хотя, скажу честно, сама в долгу не осталась. Мы этот конфликт уладили и пошли по своим делам. Но через некоторое время возвращается наш рэпер, но не один, и хочет продолжить дискуссию. Наша агрессивная подруга снова решила помериться силой с настоящим мужчиной. Меня такое джентльменское отношение к даме возмутило. Я отвесила ему пару пинков и еще не успела сказать, что девушек бить нельзя, как сама заработала несколько небольших синяков. Пока мы были заняты, Мандарин дипломатично «разруливал ситуацию» с более серьезным товарищем. И именно благодаря ему нас всех разняли и разогнали в разные стороны. Но самое-то возмутительное, что виновница происшествия стала публично стонать, что ее, такую слабую и беззащитную, ударили по голове. И АБСОЛЮТНО НИКТО за нее не встал. И весь удар она взяла на себя!
Вот и помогай после этого людям. Мандарин никому даже объяснять ничего не стал. Всего-навсего еще один человек уже никогда не вернет его уважение к себе.
А я поняла, что если не хочешь страдать от отсутствия благодарности, то лучше ее вовсе не ждать. Особенно от тех шестидесяти процентов, которые с комплексом «обиженных».
Сейчас-то, конечно, лучше прикинуться, что ты не с нами, чем рисковать своим здоровьем ради другого человека. Дружбы в тусовке скоро не станет. Вот переведутся «старики» на земле, и никто не узнает, что значит дружба (и любовь, кстати, тоже).
Да и разговоры пошли не те. С каждым разом все труднее определить, то ли перед тобой неформал-романтик, то ли гопник с бычьим умом. Все вдруг стали жить по понятиям, воровать, пускать сплетни. И роль музыки, с которой, заметим, все началось, утратилась. А ведь именно она подпитывала неокрепшие умы молодежи великими идеями и надеждами на будущее. Ничего сейчас не осталось. Кончились веселые люди.
Мне в последнее время кажется, что и само движение скоро погибнет. Но Мандарин так не считает:
– Нет. Оно переживет кризис и возродится. Только изменится. Станет или более похабным, или более цивильным.
Действительно, пока будут рождаться люди-романтики, ничто не потеряно до конца. Остается надеяться, что наша молодежь перестанет деградировать и процент униженных ребят сократится до нуля.
Мария Корж
+ «ОБОРОНЩИКИ», или Ешь апельсины!..
«Знаешь, когда я по-настоящему ощутила себя частью «Обороны»? В тот день мы пошли расклеивать информацию о митинге в честь Дня Конституции. Листовочки были красноречивые, но вполне безобидные. На одной половине – приглашение на предстоящую акцию, на другой – карикатура на президента плюс соответствующий текст. В то, что листовки доживут до утра, верилось слабо, но хотелось надеяться, что хоть кто-то их увидит и, возможно, придет. Откуда взялись менты, черт знает! Да это и не важно. В общем, нас задержали и «сопроводили» до ближайшего опорного пункта, который, как назло, находился в соседнем доме. Подвал был настоящий, менты тоже, но чувство страха почему-то притупилось, кнопочку паники как будто заблокировали. У нас проверили сумки, составили протокол и начали подробно и красочно объяснять, что закон якобы запрещает распространение подобных листовок, что мы оскорбляем президента, что ФСБ уже в курсе и т.д. Минут через сорок за нами приехал газик, и нас под конвоем повезли в районное отделение. По дороге стражи порядка успели подробно обсудить содержание изъятого документа, состязаясь в остроумии: «Ого! Да тут про День Конституции чего-то написано. Коль, слышишь, 12 декабря состоится митинг, посвященный Дню проституции. Конституция – проституция…». Именно после этих слов я и поняла, что кардинальные изменения нынешней политической системе просто необходимы, если даже представители власти иронизируют над тем, что защищают. И если до этого момента я еще сомневалась, нужно ли мне быть с «Обороной», то, ощутив резкое чувство обиды, смешанное с брезгливостью, поняла, что защита свобод в моей стране зависит и от меня тоже.
В отделении было еще занятнее: нам долго придумывали окончательное обвинение. «Да не знаю я, что с ними делать! У нас статья только за распространение фашистской символики!» – возмущался растерянный старший сержант. Еще всех как-то смущало, что задержанные – две студентки. Как себя с нами вести, было не очень понятно. В итоге нас привлекли к административной ответственности за незаконное распространение рекламы. Что и кому мы рекламировали, до сих пор остается загадкой».
Тот митинг состоялся, а у девчонок теперь проблемы: разбирательство по делу затянулось на неопределенный срок.
«Нам нашли адвоката, оправдание мы придумали еще при задержании – думаю, прорвемся. После такого боевого крещения появляется азарт, желание стать настоящим оппозиционером. Пока мы молоды, мы должны бороться за свои права и свободы, ведь мы сами определяем свое будущее», – объясняет одна из участниц нового молодежного движения «Оборона».
Появилось оно в марте 2005 года в Москве по инициативе молодежных «Яблока» и СПС, объединив различные политические организации правого толка в единую коалицию. «Оборона» стала «объединением свободных людей, не желающих мириться с произволом чиновников, коррупцией и ложью властей». Была составлена декларация, определены цели и задачи. Официально было объявлено о формировании оппозиции и организации гражданского сопротивления «системе полицейского авторитаризма, сложившегося в современной России». Было прямо заявлено о намерении «начать широкую общественную дискуссию о будущем России», организовать акции гражданского неповиновения и прямого давления на власть, о намерении сменить политический режим в РФ любыми законными средствами. Под законными понимаются способы, предусмотренные конституцией, не ущемляющие права человека, основанные на принципе ненасилия.
Символом «Обороны» был выбран поднятый вверх кулак, придуманный для движения народного сопротивления против диктатуры генерала Франко в Испании в 30-е годы XX века. Позднее этот знак неповиновения властям был заимствован французскими студентами в 1968 году во время пражских волнений. Собственно, поднятый кулак хорошо объясняет название нового движения: это символ борьбы, организованная защита того, что тебе дорого, во что ты веришь. «В нашем случае это защита тех свобод, которые дали нам наши родители в начале 90-х», – объясняет мне один из лидеров екатеринбургских «оборонщиков» Леша Новоселов.
Сейчас представительство «Обороны» есть во многих крупных городах России. В Екатеринбурге оно официально появилась 23 июня 2005 года, тогда же был избран координационный совет, который составили один беспартийный и по одному представителю от «Нашего времени», молодежных «Яблока» и «СПС». Координационный совет отслеживает все политически и социально значимые события в стране, занимается вопросами публичных акций. При этом в «Обороне» нет четко определенного лидера, нет строгой иерархии отношений, посещение общих собраний и акций всегда свободное. Возможно, это связано с тем, что сама организация молодая и по составу участников (18 – 25 лет), и по сроку существования. Нет среди оборонщиков и полного единства взглядов: да, все они выступают за свободное общество, за честные выборы, за политическую активность, но при этом могут расходиться во мнениях относительно Ходорковского или Явлинского, например.
Только еще вступающие во взрослую жизнь студенты пытаются сами сориентироваться в политической ситуации, устраивают «круглые столы», на которых обсуждают актуальные вопросы, такие, например, как выборы–2008, проводят семинары со специалистами на тему «Что делать, если вас забрали в милицию?». Они стремятся быть политически грамотными: слушают «Эхо Москвы», читают как Пионтковского, так и Доренко, зависают в Интернете на информационных сайтах и обмениваются впечатлениями, ведя свои Живые Журналы. Постепенно складывается своя традиция празднования особых дат. Последняя «оранжевая» вечеринка была посвящена годовщине революции на Украине: допускали на нее только при наличии оранжевых элементов в одежде, на столе преобладали апельсины и музыка была та, что играла на майдане. По ходу разговора вспоминали украинскую «Пору», обсуждали ближайшие планы, знакомились с новенькими.
«Сейчас у нас около шестидесяти человек, а ведь многие из них года назад были политически апатичны. Но каждый из них чувствовал, что в стране что-то не так (просто поделиться своими соображениями было не с кем). Узнав же, что мы есть, бывшие апатии поняли, что не одиноки, что вместе они реально могут действовать», – говорит представитель молодежного «Яблока» Оля Власова. И добавляет: «Если говорить о нашем поколении (о тех, кто родился в середине 80-х – начале 90-х), то перспектива в общем-то хорошая. Если мы не успеем все изменить сейчас, то многое потеряем».
Действительно, поколение тех, кто родился в «перестройку», не испытало на себе давления советской системы, не знало беспрерывного идеологического воздействия на умы, не состязалось с Западом. Это поколение выросло СВОБОДНЫМ. Дети росли в эпоху перемен: тогда взрослые активно обсуждали перспективы возможных преобразований и выбирали себе новые символы веры, даже школьники разбирались в многообразии политических лиц и партий, а телевидение просто захлебывалось от свободы слова и открытой политической борьбы. И всем казалось, что теперь-то мы будем жить при демократии. Дети перестройки выросли, а их родители перестали верить в институт выборов и в необходимость вообще что-то менять. Новое время начали сравнивать с брежневским застоем, многие популярные политические деятели словно растворились, а телевидение постепенно превратилось в беспрерывно смеющийся ящик с перерывом на новости.
Первое свободное поколение не было готово к такому повороту событий, и, как следствие, многие просто предпочли отстраниться от происходящего, разумно предположив, что все решат за нас. Но параллельно с растущей апатией в обществе стали формироваться различные молодежные группы, выступающие как за существующий строй, так и против него: «нашисты», лимоновцы, национал-радикалы, яблочники, СПСовцы и многие другие. По сути, мы наблюдаем формирование нового политически активного общества, которое неизбежно должно прийти на смену старому, безынициативному. Какие-то из молодежных организаций популярны из-за эпатажа, другие из-за экономической выгоды, которую обещают за членство. «Оборону» нельзя отнести ни к тем, ни к другим: особой скандальностью ее акции не отличаются, за участие никто не получает ничего, кроме морального удовлетворения.
Эта субкультура политических активистов только-только складывается в нашей стране. Внешне их нельзя отличить от обычных студентов, разве что летом кто-нибудь из них наденет футболку с надписью «Ходорковский, Go home» и начнет распевать «Разом нас богато». Ребята полны сил, энтузиазма, наивной самоуверенности, смешанной с самоиронией. Они готовы защищать свободу в своей стране и не боятся ни ментов, ни подвалов.
Мария Игнатенко
+ «ПАДОНКИ», или Глумливые бунтари