Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель)

Вид материала

Документы

Содержание Уголовно-процессуальный механизм

Подобный материал:

• Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель), 4316.72kb.
• Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель), 3171.93kb.
• Оргкомитет конференции: Председатель, 64.43kb.
• Председатель Наблюдательного Совета нп «Научно-информационный центр общественной, 158.29kb.
• Председатель Наблюдательного Совета нп «Научно-информационный центр общественной, 180.36kb.
• Программа организационный комитет председатель: Старостенков М. Д. д ф. м н., проф.,, 207.71kb.
• Волков Владимир Анатольевич, председатель Исполкома ма «Большой Урал» Бабушкина Людмила, 387.91kb.
• Председатель Совета Федерации фс РФ валентина Матвиенко, Председатель Госдумы, 55kb.
• Программа самара 28 30 марта 2012 г. Организационный комитет конференции Председатель:, 185.87kb.
• Весёлая Курова, 1091.63kb.

^ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ МЕХАНИЗМ

УСТАНОВЛЕНИЯ ВИНОВНОСТИ ПО ДЕЛАМ

О ПРЕСТУПНОМ УКЛОНЕНИИ ОТ УПЛАТЫ НАЛОГОВ

С.В. Лукашевич


In given article is the problem of the establishment through investigative bodies of the guilt on criminal cases about tax crimes is discussed. The complexity of a proof of a guilt according to a category of cases explains that it is necessary to prove a direct intention and the accused with reference to a wrong application of the legislation and arithmetic mistakes deny the presence of an intention. In practice the investigative bodies face with numerous problems in such cases. The means of the proof of a guilt on affairs about tax crimes and their use in the evident work are determined in given article.


В уголовном судопроизводстве для органов следствия и суда вопрос о виновности лица в совершении преступления является одним из главных.

Сам по себе термин «виновность» следует признать уголовно-процессуальным по своей юридической природе. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в действующем УПК РФ он употребляется в 15 случаях, между тем в Уголовном кодексе РФ этот термин вообще отсутствует. В ранее действовавшем УПК РСФСР 1960 г. данный термин использовался в 16 случаях и в том же значении, что и действующий сегодня УПК РФ. Применение формально-юридического метода при анализе исследуемого понятия подтверждает его процессуальную природу. Виновность лица в совершении преступления относится к числу обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК), вопрос о виновности окончательно разрешается в приговоре (ч. 28 ст. 5 УПК), виновность должна быть подтверждена совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77, ч. 4 ст. 302 УПК). Как правильно отмечает С.В. Векленко и О.А. Михаль, «данное понятие не следует смешивать с понятием вины, раскрытию содержания которой в Уголовном кодексе посвящена глава 5»¹.

Несмотря на различные интерпретации рассматриваемого термина в уголовно-процессуальной науке², на мой взгляд, виновность следует понимать как принадлежность вины конкретному лицу. Установление же этой виновности – есть задача органов уголовного преследования (ч. 2 ст. 21 УПК).

Само по себе наличие вины в действиях конкретного лица еще ничего не решает. Нормы материального уголовного права так и останутся нереализованными на практике, если отсутствует механизм их реализации. Вполне понятно, что механизм установления виновности может быть реализован только в рамках уголовно-процессуальных отношений, причем сделать это могут лишь субъекты уголовного процесса, на которых возложена законом обязанность по доказыванию обстоятельств, свидетельствующих о наличии преступления и виновности лица в его совершении.

В уголовно-процессуальной литературе не раз обращалась внимание на взаимосвязь норм материального и процессуального уголовного права, особенно когда речь идет о взаимообусловленности предмета доказывания элементами состава преступления. Как указывал еще А.И. Трусов, «предмет доказывания составляет сущность дела (само событие преступления со всеми его признаками: объективная сторона, объект, субъект, субъективная сторона), а также все другие факты, на основе которых делается вывод о существовании или несуществовании преступления и виновности обвиняемого лица»³. Между тем, можно отметить, что исследованию предмета доказывания и его отдельных элементов по различным категориям уголовных дел, на наш взгляд, не уделяется должного внимания. Потребность следственной и судебной практики в такого рода исследованиях совершенно очевидна. В 80-90-е г.г. появились теоретические размышления по данной тематике⁴.

Доказывание виновности по делам о преступном уклонении от уплаты налогов (ст.ст. 198, 199 УК РФ) представляет известную сложность на практике. При прочих равных условиях по уголовным делам установление субъективной стороны вообще является наиболее сложной и трудоемкой задачей доказывания.

В Методических рекомендациях по организации прокурорского надзора за расследованием налоговых преступлений, подготовленных Генеральной прокуратурой РФ, подчеркивается данная проблема. Указывается, что трудоемкий процесс расследования практически ведет к прекращению производства в связи с отсутствием возможности доказать направленность умысла на неуплату налога⁵.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ при производстве предварительного следствия по уголовным делам о преступном уклонении от уплаты налогов доказыванию подлежит виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы.

Данная формулировка уголовно-процессуального закона выражает требование доказывать обстоятельства, определяющие лицо, совершившее преступление, и субъективную сторону преступления. Термин «виновность» не является следствием «игры слов», нет и терминологического перенасыщения в результате использования понятий «вина-виновность». Существование этого понятия в уголовном процессе вполне объяснимо. Как указывает Б.А. Банин, «в процессе нет абстрактного «субъекта» и вина приобретает личностные характеристики: она становится мерилом уголовной ответственности определенного (выделено мной – С.Л.) лица за совершение конкретного преступления»⁶.

Таким образом, требование п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ означает, что по каждому уголовному делу подлежат доказыванию ряд обстоятельств, в том числе:

1) кто конкретно совершил запрещенное уголовным законом уклонение от уплаты налогов;

2) вина данного лица в совершении преступного деяния, форма его вины.

Таким образом, виновность в совершении преступления является сложным по структуре элементом предмета уголовно-процессуального доказывания. Виновность находит свое проявление в совершенном преступном деянии. Если доказывание первого из элементов предмета доказывания (события преступления) условно можно отождествить с процессом установления его объекта и объективной стороны, то доказывание виновности в совершении преступного уклонения от уплаты налогов может быть представлено как уголовно-процессуальное познание признаков, характеризующих субъекта и субъективную сторону данного преступления, и обоснование выводов о них при помощи доказательств.

В отличие от объективных признаков налогового преступления, которые можно установить из документов-доказательств, заключений экспертов и специалистов, характерной чертой прямого умысла и цели уклонения является их неочевидность, «затушеванность». Тем не менее, даже в этих условиях можно правильно организовать доказывание виновности по делам исследуемого вида, опираясь, во-первых, на выявленные закономерности совершения таких преступлений и, во-вторых, на логику доказывания вообще. Практика следственных органов нуждается в научно разработанном инструментарии, отлаженном механизме установлении вины в совершении преступных уклонений от уплаты налогов.

Теории доказательств известны две логические концепции перехода вероятного знания о виновности в преступлении конкретного лица в достоверное: 1) путем дискретного превращения «вероятности» в «достоверность» в результате опровержения всех «конкурирующих» версий и 2) путем постепенного снижения уровня «вероятности» и приближения ее к «достоверности» по мере накопления аргументов (улик)⁷.

По делам о преступном уклонении от уплаты налогов (ст.ст. 198, 199 УК РФ) на досудебных стадиях, как мне представляется, используется вероятностная схема доказывания виновности. Чем же это объясняется?

1. Круг потенциально возможных обвиняемых по рассматриваемой категории дел заранее известен органам следствия из материалов, которые к числу уголовно-процессуальных доказательств не относятся, а по существу являются фактическими данными, полученными налоговыми органами до возбуждения уголовного дела о совершенном налоговом преступлении⁸. Так, на налоговые органы возложена обязанность передавать копии приказов о назначении на должность лиц, ответственных за финансово-хозяйственную деятельность организации в проверяемом периоде, а также копии их объяснений. (п. 6, 7, 8 Инструкции). Данные субъекты, по сути, выступают в качестве «вероятных» лиц, виновных в совершении преступного уклонения от уплаты налогов. Соответственно сотрудникам Федеральной службы по экономическим и налоговым преступлениям и приходиться отрабатывать имеющиеся в их распоряжении версии о виновности каждого «заподозренного» лица.

2. Установить виновное лицо на стадии предварительного расследования налогового преступления можно путем использования метода исключения конкурирующих версий. Данный механизм (схема) доказывания, помогает следователю найти ту версию, которая правильно отражает преступное событие, имевшее место в прошлом.

Должно быть достоверно установлено, что, во-первых, к ответственности за налоговое преступление привлекается именно то лицо, которое и совершило данное преступление, и, во-вторых, выявлены и изобличены все лица, причастные к его совершению. В ходе доказывания следует руководствоваться положениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г. «О некоторых вопросах применения судами РФ уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов»⁹. Согласно п. 10 постановления к уголовной ответственности по ст. 199 УК РФ могут быть привлечены руководитель организации-налогоплательщика и главный (старший) бухгалтер, лица, фактически выполняющие обязанности руководителя и главного (старшего) бухгалтера, а также иные служащие организации, включившие в бухгалтерские документы заведомо искаженные данные о доходах или расходах либо скрывшие другие объекты налогообложения. Круг данных лиц выступает в качестве возможных обвиняемых по делу, в виду этого требуется проверить версию о виновности в отношении каждого из них. Хотя известны случаи использования подставных лиц, регистрация юридических лиц по чужим паспортам и пр.

Анализ уголовного закона показывает, что уклонение от уплаты налогов (ст.ст. 198, 199 УК РФ) может быть совершено, во-первых, только умышленно, а во-вторых, только с прямым умыслом. С данным утверждением согласно большинство авторов, и оно практически не подвергается сомнению, хотя в литературе существует позиция (не нашедшая, правда, широкой поддержки среди других ученых), согласно которой налоговое преступление может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. Между тем для практических работников следствия и суда важно придерживаться официальной позиции, выраженной в разъяснениях высших судебных инстанций, и только во вторую очередь учитывать мнение компетентных ученых. Официальная позиция по данному вопросу выражена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27 мая 2003 г. № 9-П, а также в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г. № 8. В п. 4 постановления № 9-П Конституционный Суд РФ разъясняет, что термин «уклонение», который используется в диспозиции ст. 199 УК РФ, указывает на определенную цель совершаемого деяния – избежать уплаты законно установленных налогов, что предполагает наличие в действиях виновного лица именно умысла. Далее указывается на то, что это, в свою очередь, обязывает органы, осуществляющие уголовное преследование, не только установить в ходе расследования и судебного рассмотрения конкретного уголовного дела сам факт неуплаты налога, но и доказать противозаконность соответствующих действий (бездействия) налогоплательщика и наличие умысла на уклонение от уплаты налога.

Включение термина «уклонение» в название преступления подчеркивает обязательность наличия умысла при совершении налогового преступления, так как уклоняться без умысла невозможно.

Применительно к установлению виновности, обозначенные выше рассуждения имеют принципиальное значение. Получается, что если органы следствия не обнаружат в действиях лица прямого умысла на уклонение от уплаты налогов, то они вынуждены будут прекратить уголовное дело за отсутствием состава преступления в виду отсутствия субъективной стороны деяния. Таким образом, наличие косвенного умысла или неосторожной формы вины свидетельствует также об отсутствии вины в налоговых преступлениях, а значит и об отсутствии состава преступления в целом.

Доказывание прямого умысла предполагает, что лицо: 1) сознает, что уклоняется от уплаты налогов путем непредоставления декларации, иных документов либо включает в декларацию или иные документы заведомо ложные сведения; 2) желает совершить эти действия.

По указанным соображениям мы не можем согласиться с позицией тех авторов, которые утверждают, что если лицо не знает уголовного закона, значит оно не знает противоправности деяния и не может нести уголовную ответственность за совершение умышленного преступления. Однако незнание налогового законодательства, порой весьма запутанного и даже противоречивого, а также добросовестное заблуждение в его правильном применении на практике, как мне представляется, вполне может свидетельствовать об отсутствии умысла в действиях лица, а следовательно и в отсутствии состава налогового преступления. Уголовное законодательство исходит из того, что умышленными будут действия в случае, если противоправность их совершения осознает само лицо. Если же такого осознания нет, значит нет и вины в совершении умышленного преступления.

Вообще вопрос о виновности или невиновности в таких ситуациях весьма спорен, является непростым в правоприменительной практике оперативных, следственных и судебных органов.

В этой связи показательно уголовное дело, рассмотренное Кизилюртовским городским судом Республики Дагестан, по которому Абдулатипов и Лачинова признаны виновными в том, что первый, являясь директором Хасавюртовского филиала государственного предприятия "Дагнефтепродукт", а вторая – главным бухгалтером филиала, по предварительному сговору между собой путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах и расходах уклонялись от уплаты налогов с организаций, а именно: не уплатили налог на добавленную стоимость за 1999 и 2000 годы в сумме 51045 руб., налог на прибыль за 2000 год - в сумме 171186 руб., а всего - на общую сумму 222231 руб., что является уклонением от уплаты налогов, совершенном в крупном размере.

В обоснование своего решения о виновности Абдулатипова и Лачиновой в совершении преступления суд первой инстанции сослался на акт проверки, заключение эксперта, показания свидетеля Курбанова, специалиста М.

Однако, исходя из имевшихся по делу доказательств, у суда не было оснований для вывода о наличии в действиях Абдулатипова и Лачиновой виновности. Согласно п. "а" ч. 2 ст. 199 УК РФ уголовная ответственность наступает за уклонение от уплаты налогов с организации путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах или расходах, совершенное в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору. Такие признаки, предусмотренные законом, в действиях Абдулатипова и Лачиновой отсутствуют.

В судебном заседании подсудимые виновными себя признали частично, в том, что не уплатили налог на добавленную стоимость, но не признали вину в неуплате налога на прибыль и пояснили, что в 1999 году Хасавюртовский филиал, входивший в головное предприятие "Дагнефтепродукт", имел убытки на сумму 567320 руб., тогда как налог должен быть уплачен только на прибыль. Надлежащим образом не исследованы и не опровергнуты доводы Абдулатипова и Лачиновой, ссылавшихся на постановление Правительства РФ от 1 июля 1995 г. № 660 "О порядке расчетов с федеральным бюджетом и бюджетами субъектов Российской Федерации по налогу на прибыль предприятий и организаций, в состав которых входят территориально обособленные структурные подразделения, не имеющие отдельного баланса и расчетного (текущего, корреспондентского) счета" (с изм. от 22 мая 1996 г. № 629), в котором предусмотрено, что начисление и уплата в федеральный бюджет налога на прибыль производится головной организацией по месту своего нахождения без распределения сумм налогов по структурным подразделениям. Ответственность за полноту перечисления в бюджеты субъектов Российской Федерации налогов, причитающихся со структурных подразделений, несут организации, в состав которых входят эти структурные подразделения. Таким образом, в этой части вина отсутствует.

Свидетель К. - эксперт Управления федеральной службы налоговой полиции (УФСНП) по Республике Дагестан, на показания и заключение которого суд сослался как на доказательство виновности обвиняемых, пояснил, что экспертизу проводил без учета требования ст. 54 НК РФ, в заключении не указал, какой закон нарушен бухгалтером Хасавюртовского филиала.

Судебная коллегия судебные решения отменила, дело прекратила за отсутствием в действиях осужденных состава преступления, поскольку органы предварительного следствия не представили суду достоверных доказательств, подтверждающих вину Абдулатипова и Лачиновой в уклонении от уплаты налогов с организации на сумму 171186 руб., а суд по собственной инициативе не вправе собирать доказательства виновности обвиняемых, при том, что неуплата налога Абдулатиповым и Лачиновой в сумме 51045 руб. не является крупной по размеру¹⁰.

Исследователи обсуждаемой проблемы, в частности А.И. Сотов, справедливо отмечают, что при расследовании преступлений, предусмотренных статьями 198 и 199 УК РФ, "потребуется доказать, что лицо знало требования налогового законодательства, знало правила ведения бухгалтерского учета, но сознательно нарушало их и внесенные им искажения были сделаны умышленно, а не в результате арифметической ошибки или неправильного понимания нормативных актов. Так, если гражданин искренне полагал, что на нем не лежит обязанность подавать налоговую декларацию, в то время как он обязан был это сделать, он не должен быть привлечен к ответственности за отсутствием состава преступления. В каждом случае суду придется оценивать уровень знания подсудимым налогового законодательства, прежний опыт ведения бухгалтерского учета и представления документов налоговой отчетности, чтобы составить верное представление о наличии умысла"¹¹. Специалисты приходят к выводу, что не являются заведомо искаженными данные, полученные в результате спорной трактовки юридической природы фактов, влияющих на процесс исчисления налогов, а также в результате толкования действующих правовых актов, в силу чего в этих случаях деяние не образует состава преступления.

Таким образом, ссылка подозреваемых на незнание налогового законодательства, наличие совершенных бухгалтерских ошибок при подсчете расходов или доходов, с которых должны уплачиваться налоги, ставит органы следствия в тупик при доказывании прямого умысла в совершении преступного уклонения от уплаты налогов. Получается, что допущенные бухгалтером организации арифметические ошибки не свидетельствуют об умысле на уклонение от уплаты налогов (ст. 199 УК РФ), но выражают неосторожную форму вины, наличие которой исключает состав преступления, предусмотренный ст.ст. 198, 199 УК РФ. Это – главное алиби подозреваемых по делам исследуемой категории. По утверждению К.Е. Ривкина, налоговые нарушения, в основании которых лежат незнание или противоречивость законодательных актов; математические, методические и прочие ошибки; неверные консультации и рекомендации сторонних лиц, не могут влечь за собой привлечение к уголовной ответственности¹².

Соответственно органы следствия должны быть готовы к такой ситуации и выработать свою логику доказывания виновности нелогонеплательщиков, в тех случаях, когда вина действительно имела место. Представляется, что основной вопрос, который стоит в корне данной задачи, заключается в том, какие средства доказывания можно использовать в целях установления прямого умысла (если он действительно имел место), и как это можно подтвердить доказательственной базой. Другое дело, что опытный следователь может прийти к выводу о виновности лица и без достаточной системы доказательств, однако в процессуальном плане развернутое документальное представление следователем вины есть не только его обязанность, но и требование процессуальной формы. Как справедливо отмечает К.Е. Ривкин, одной из основных причин существования в оперативно-следственной и судебной практике проблемы установления вины по делам о налоговых преступлениях является, наряду с элементарным игнорированием требований закона, слабое представление сотрудников органов уголовной юстиции о том, какие фактические данные могут выступать в качестве доказательств наличия прямого умысла в действиях подозреваемого лица¹³.

Уголовные дела о преступном уклонении от уплаты налогов, возбужденные по признакам крупного или особого крупного размера неуплаченных налогов, представляют собой особую сложность в связи с необходимостью доказывания прямой направленности умысла подозреваемого (обвиняемого) именно на уклонение от уплаты налогов и, соответственно, аргументированного опровержения версии так называемой "бухгалтерской ошибки", часто применяемой виновными в качестве основного средства защиты.

Процессуальное оформление фактических данных о виновности в преступном уклонении от уплаты налогов также представляет сложность. Органы следствия, обосновывая тезис о виновности лица по уголовным делам рассматриваемой категории, должны, по крайней мере, располагать следующими источниками доказательств: 1) установленные уголовно-процессуальным путем и закрепленные в надлежащей форме факты наличия указаний руководителей предприятия своим подчиненным об искажении бухгалтерской и иной документации в целях уклонения от налогообложения или занижения сумм, подлежащих перечислению в бюджет (не исключен вариант приобщения письменных доказательств-поручений в виде служебных записок своим подчиненным); 2) протоколы допросов руководства или сотрудников организации. При этом их чистосердечные показания обязательно должны подтверждаться и иными доказательствами, собранными по делу.

Кроме того, к доказательствам, которые свидетельствуют о наличии умысла в действиях нарушителей налогового законодательства, следует также отнести: установленные следствием фактические данные о ведении в целях искажения отчетности "черновой бухгалтерии", отражающей реальное положение дел в организации; введение в документооборот организации-налогоплательщика фиктивных документов, искажающих финансовые показатели работы юридического лица; систематическое нарушение налогового законодательства, осуществляемое вопреки разъяснениям и указаниям налоговых органов, аудиторских организаций и других компетентных специалистов¹⁴.

К числу косвенных доказательств могут быть отнесены те, которые свидетельствуют о наличии материальных подлогов в документах (дописки, исправления, уничтожение бухгалтерских документов (первичных, учетных, отчетных); инсценировка несчастного случая (пожар, затопление) или банкротства.

В завершение можно сделать вывод, что все перечисленные источники информации (документальные, личностные, вещественные) взаимно дополняют друг друга и являются частями общей "следовой картины" действий субъектов налоговых преступлений. Вместе с тем, настоятельно требуется разработка научно обоснованной логики доказывания виновности по данной категории дел, умелого использования косвенных доказательств, наряду с прямыми, которые бы наглядно демонстрировали суду наличие в действиях прямого умысла в тех случаях, когда он фактически присутствовал. Созданию такого механизма уголовно-процессуального доказывания вполне могло бы способствовать правильное использование криминалистически значимой информации о способах совершения налоговых преступлений в целях доказывания по уголовным делам. В основе этой задачи лежит проблема, существующая сегодня на практике: поверхностное доказывание мотивов и целей преступной деятельности субъекта на предварительном и судебном следствии по делам исследуемого вида существенно обедняет информацию. Такая недооценка мотивации преступного поведения обусловлена не только сложностью ее доказывания, но и недостаточной научной разработкой этой проблемы. Данный вопрос вписывается в проблему совершенствования процесса доказывания по делам о преступном уклонении от уплаты налогов.

Не менее интересными для исследования остаются вопросы, касающиеся установления степени виновности, ее характера, механизма доказывания степени и характера соучастия каждого из подсудимых в совершении налогового преступления.

Неразработанность данных вопросов в юридической литературе можно объяснить следующими обстоятельствами. Вплоть до создания Федеральной службы по экономическим и налоговым преступлениям¹⁵, когда следствие по делам о налоговых преступлениях было возложено на Федеральную службу налоговой полиции на первое место, зачастую, ставились другие задачи – выполнение ведомственных показателей, установление своим территориальным подразделениям показателей сумм, подлежащих доначислению в бюджеты местного и федерального уровней, а также количества уголовных дел, подлежащих возбуждению за определенный период. Соответственно, следственный аппарат ФСНП отчитывался о своей работе по числу дел, направленных в суды с обвинительными заключениями. О качестве следственной работы по данным делам можно было судить только тогда, когда уголовное дело было уже в суде. Сегодня же, в контексте реформирования системы следственных органов обозначенная проблема приобрела новое звучание, а ее решению могли бы способствовать намеченные выше направления.

___________________

1. См.: Векленко С.В., Михаль О.А. О понятии виновности в уголовном праве и процессе // В сб.: Проблемы противодействия преступности в современных условиях: Межвузовский сборник научных трудов. Омск: Юрид. ин-т МВД России, 1999. С. 77.
   
2. См., например: Петелин Б.Я. Вина как обстоятельство, подлежащее доказыванию по уголовному делу // Советское государство и право. 1981. № 11. С. 78.
   
3. См.: Трусов А.И. Доказательства в советском уголовном процессе. М., 1958. С. 36.
   
4. См.: Александров И.В. Доказывание вины при расследовании мошенничества // Проблемы доказывания виновности в советском уголовном процессе. Межвуз. сб. Красноярск, 1989. С. 149-158; Андреева Л.А., Новак В.В. Некоторые вопросы доказывания умысла, направленного на лишение жизни // Там же. С. 164-165.
   
5. См.: Методические рекомендации по организации прокурорского надзора за расследованием налоговых преступлений. Подготовлены Управлением по надзору за исполнением налогового законодательства Генеральной прокуратуры РФ при участии Института повышения квалификации руководящих кадров и Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры РФ. Разосланы 20.04.1999 г. за № 37/3-3. С. 15-16.
   
6. См.: Банин В.А. Предмет доказывания в советском уголовном процессе (гносеологическая и правовая природа). Саратов, 1981. С. 78.
   
7. См.: Овсянников И. Логика доказывания в уголовном процессе // Российская юстиция. 1998. № 9. С. 5.
   
8. См.: Инструкцию о порядке направления материалов налоговыми органами в органы внутренних дел при выявлении обстоятельств, позволяющих предполагать совершение нарушения законодательства о налогах и сборах, содержащего признаки преступления // Приложение № 3 к Приказу МВД РФ и МНС РФ от 22.01.2004 г. № 76/АС-3-06/37 «Об утверждении нормативных правовых актов о порядке взаимодействия органов внутренних дел и налоговых органов по предупреждению, выявлению и пресечению налоговых правонарушений и преступлений // Российская газета. 2004. 6 марта.
   
9. Российская газета. 1997. 19 июля.
   
10. Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2002 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 9. С. 15-16.
    
11. См.: Сотов А.И. Налоговые преступления и борьба с ними в современной России // Ваш налоговый адвокат. Вып. 1 (3). М.: ФБК-ПРЕСС, 1998. С. 60.
    
12. См.: Ривкин К.Е. Практика налогообложения: установление виновности в налоговых преступлениях // Гражданин и право. 2002. № 4. С. 53-54.
    
13. См.: Ривкин К.Е. Указ соч. C. 52.
    
14. В соответствии со ст. 111 Налогового кодекса РФ к обстоятельствам, исключающим вину налогоплательщика в совершении налогового правонарушения относится в т.ч. выполнение налогоплательщиком письменных указаний и разъяснений, данных налоговым органом или другим уполномоченным государственным органом в пределах своей компетенции.
    
15. См.: Указ Президента РФ от 11 марта 2003 года № 306 "Вопросы совершенствования государственного управления в Российской Федерации" // СЗ РФ. 2003. № 12. Ст. 1099.
    

Вестник Омского университета. Серия «Право». 2005. № 2 (3). С.