Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель)

Вид материала

Документы

Содержание Человеческие возможности и теории юридически значимой причинной связи Защита имущественных интересов потерпевших от преступлений: законотворчество и законодательные реалии

Подобный материал:

• Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель), 4316.72kb.
• Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель), 3171.93kb.
• Оргкомитет конференции: Председатель, 64.43kb.
• Председатель Наблюдательного Совета нп «Научно-информационный центр общественной, 158.29kb.
• Председатель Наблюдательного Совета нп «Научно-информационный центр общественной, 180.36kb.
• Программа организационный комитет председатель: Старостенков М. Д. д ф. м н., проф.,, 207.71kb.
• Волков Владимир Анатольевич, председатель Исполкома ма «Большой Урал» Бабушкина Людмила, 387.91kb.
• Председатель Совета Федерации фс РФ валентина Матвиенко, Председатель Госдумы, 55kb.
• Программа самара 28 30 марта 2012 г. Организационный комитет конференции Председатель:, 185.87kb.
• Весёлая Курова, 1091.63kb.

^ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ВОЗМОЖНОСТИ И ТЕОРИИ ЮРИДИЧЕСКИ ЗНАЧИМОЙ ПРИЧИННОЙ СВЯЗИ

М.С. Гринберг¹


The final purpose of the causal nexus theories – take into account limited possibilities of man.

«Мир полон опасностей

именно потому, что он является

не миром какого-либо

единственного интереса,

а миром многих интересов»

К.Маркс и Ф.Энгельс Соч.,

Т.1 С.146.


Сквозь необъятное множество личных, коллективных, общих и предельно общих человеческих интересов прокладывают себе путь два генеральных интереса - конструктивный и охранительный, связанные с достижением нужных человеку (деятелю) изменений и с исключением ненужных, вредных изменений². Производны, говоря о вторых, интересы их предотвращения.

Тем не менее действия со сниженным охранительным эффектом - реальность. Реальны, естественно, и правила, регламентирующие эти действия. В промышленности, например, к ним относят правила, следование которым чревато ущербом в 10^-6 (1:1 000 000), на железнодорожном и на других видах транспорта действия, способные повлечь ущерб в отношениях 3^-4 (1:30 000), 4^-10 (1: 4 000 000) и т.д.³ На базе этих цифр слагаются общие и отраслевые нормы безопасности. Причем, не исключено, что в будущем такие нормы получат высшую юридическую силу в Конституции РФ.

В общем же древний прообраз этих норм лежит в глубинных пластах человеческой культуры. Римскими юристами, не говоря о другом, высказаны суждения: сàsus fortuitus non est speràndus, et nĕmo tenĕtur divinâre - нельзя ожидать случайного события и никого нельзя обязать его предвидеть; impossibillium nűlla obligàtio est – не существует обязанности выполнить невозможное. В доктрине они отчасти воплощены в многочисленных теориях юридически значимой причинной связи между действиями лица и их вредным результатом.

В дореволюционной России и Германии таких теорий было около пятидесяти, в отечественной уголовно-правовой литературе их более десяти⁴ - теории адекватной, главной, непосредственной причины, необходимой и случайной причинной связи и т.д. По меткому замечанию немецкого криминалиста Рюмелина, «Большинство юристов охватывает тихий ужас, когда они на заголовке книги или статьи встречают проблему каузальности»⁵. То и другое увеличились бы при учете того, что любая теория юридически значимой причинной связи «при всей ее объективности» фиксирует в конечном счете субъективное - способность людей контролировать определенный ряд событий. Из этого, видимо, исходили римские юристы формируя тезис: сàsus fortuitus non est speràndus, et nėmo tenėtur divinre – нельзя ожидать случайного события и никого нельзя обязать его предвидеть. Суммарно он лег в основу - первой теории причинной связи - концепции критических сроков, адекватной теории причинности, теории необходимой и случайной причиной связи и т.д.

Нельзя, к слову, не привести примечательное замечание академика А.В. Венедиктова на одной научной конференции юридического факультета Ленинградского университета в конце 40-х – начале 50-х годов по поводу частых обсуждений проблемы причинной связи в праве вообще и особенно в уголовном праве. Выглядело оно примерно так: если когда-нибудь будет найдено решение этой проблемы, то оно будет предельно кратким – уместится в несколько строк.

Существенны, естественно, не теоретические построения сами по себе, а вопрос о том, способны ли люди управлять случайными, нетипичными, неадекватными явлениями или они лежат за пределами управления и контроля? Если у человека способности управлять этими явлениями нет, то взыскивать с него за наступление этих явлений также бессмысленно как ставить ему в вину землетрясение, цунами и их последствия. Вместе с тем, если объективно случайные связи не выходят за пределы контроля и управления, они пребывают в сфере того, что значимо для права.

Так или иначе, роль объективно случайных (вероятных) процессов в жизни общества очевидна. Очевидны и их подконтрольность обществу, и обязанность всех его членов управлять (в меру своих возможностей) этими процессами, и право государственно структурированного общества взыскивать со всех или с определенных людей за неосуществление или ненадлежащее осуществление этого контроля.

Если дела обстоят именно таким образом, то чем объясняются существование более чем обширного парка разнообразных теорий юридически значимой причинной связи, особое место, принадлежащее в этом парке теории необходимого и случайного причинения и устойчивый к ним интерес науки отечественного науки уголовного права?

По мнению М.Бури, автора теории conditio sine qua non, для уголовной ответственности достаточно, чтобы действие лица было необходимым условием причинения вреда, а причиненный вред был бы предвидимым. В частности, вменение за неосторожность может, иметь место лишь при возможности предвидения сил, присоединяющихся к причинению вреда⁶. Там, где возможности предвидеть их нет, нет и значимой для уголовного права причинной связи «Ограничение бесконечного причинного ряда, а следовательно, и ограничение ответственности, должно происходить, - как считал Г.Е.Колоколов, - с субъективной стороны, т.е. говоря иными словами, вменение ограничивается виной»⁷. По Н.Д. Сергеевскому, причиной в смысле уголовного права должно считаться действие, которое является причиной в общем смысле этого слова, и «совершается «при возможности предвидения этого явления как последствия»⁸.

Причину значимости какого-либо явления для уголовного права А.Н. Трайнин видел лишь в действии лица, имевшего возможность предвидеть это явление как последствие своего действия⁹. А.А.Пионтковский считал объективно случайные последствия, лежащими за пределами вменения в силу их объективно случайного характера¹⁰, оставляя, однако, без рассмотрения причины нахождения объективно случайного за пределами возможного вменения. Движение к их рассмотрению сделал М.Д.Шаргородский полагавший, что предвидеть вероятность случайного результата можно так же, как, выходя в сырую погоду из дома, можно предвидеть неисключенность простуды, «но такое предвидение не может быть достаточным для признания наличия ответственности»¹¹. Пример верный, но не более. Возможно и предвидение случайного взрыва атомного котла, падения самолета на АЭС. Судить по такого рода примерам о ничтожности объективно случайного для уголовного права вряд ли возможно.

Специфика причинной связи в транспортных преступлениях, как верно считает А.И. Коробеев, состоит в том, что вредные последствия носят там, как правило, «ситуативный и во многом случайный характер»¹², обоснованно полемизируя с суждением о том, что «государство не может возлагать на граждан обязанность предотвращать вредные последствия, которые для них являются случайными»¹³. Если бы возможности предотвращать данные последствия, не существовало, люди были бы сметены с лестницы эволюции при первых же контактах с внешним миром. Возможно и эффективно реализуется подавление объективно случайного либо сосуществование с ним установлением, скажем, на судах надежных стопорных устройств для удержания их на месте при штормовой погоде, а равно дублирование определенных устройств транспортных средств, гарантирующих его безотказную работу при выходе из строя одного из них. Естественно, что контроль за приборами такого рода, как и обслуживание их могут быть простыми, сложным, очень сложным и т.д.

В конце 40-х годов мне - адвокату, работавшему в Мурманской области, довелось защищать командира дизельной подводной лодки Ж. Во время выхода в ночное время из базы он заметил шедший навстречу танкер «Алазань». Чтобы предотвратить столкновение с ним он дал команды «право на борт» и сразу же «лево на борт», нарушив правило «хорошей морской практики»: начав расхождению с другим судном, доводи маневр до конца, чтобы капитан встречного судна мог сообразовываться с ним. В свою очередь капитан танкера не смог, входя на базу, отличить огни подводной лодки (сигнальные и топовый) от таких же огней маломерного встречного катера. В итоге танкер пробил отсек подводной лодки и члены экипажа, находившиеся в нем, погибли. По этому и по подобным делам не было и не могло быть попыток склонить суд к оправданию подсудимых из-за случайности последовавшего результата.

Случайным был прорыв 4 июня 1989 г. продуктопровода Западная Сибирь – Урал – Поволжье. Утечка вспыхнувшего в лощине, по которой проходил продуктопровод, газа повлекла гибель сотен пассажиров двух встречных поездов. Расследование показало массовые нарушения технических норм, в значительной части рассчитанных на предупреждение опасных случайностей. В частности, 20 июня 1983 г., не говоря о другом, замминистра Миннефтепрома СССР Ш. Дангерян принял решение о снятии телеметрии и автоматической системы управления с продуктопровода, нарушив тем правила, и без того не отвечавшие нормам безопасности.

«Ни одна из существующих теорий, кроме теории необходимого условия, - пишет В.Б.Малинин, - не может обосновать ответственность всех указанных лиц. Специальные юридические теории нам не помогут: действия всех лиц были общественно опасными и виновными». И далее. «Лишь с позиции теории необходимого условия можно обосновать ответственность не только сварщика, но и главного инженера проекта, главного инженера строительства, и даже замминистра»¹⁴. Что остается, однако, при этом суждении от теории необходимого и случайного причинения, пафос и значение которой заключено в принципиальном отрицании значения для уголовного права причинной связи между действием и случайным результатом?

Соглашаясь с тем, что объективно случайное не выходит за пределы вменения, А.И. Коробеев верно считает, что такое решение «рассчитано на то, чтобы дисциплинировать поведение человека, взаимодействующего с источниками повышенной опасности, стимулировать его на поиски необходимых мер предосторожности, исключающих случайности»¹⁵.

В чем, однако, основания устойчивости и живучести теории необходимого и случайного причинения? Не дает ли эта теория карт-бланш безоглядному движению вперед сквозь массив случайностей, чреватых максимумом энтропии (дезорганизации) там, где дело идет о процессах, несовместимых с любой нежелательной случайностью?

«В городе не оказалось специалистов-бетонщиков, и их пришлось выписать из Ленинграда, - пишут в знаменитом романе И.Ильф и Е.Петров, - Заводы обещались дать машины только через полтора года. А нужны они были самое позднее через год. Подействовала только угроза заказать машины за границей. Потом пошли неприятности помельче. То нельзя было найти фасонного железа нужных размеров, то вместо прописанных шпал предлагали непропитанные. Наконец, дали то, что нужно, но Треухов (строитель трамвайную линию – М.Г.), поехавший сам на шпалопропиточный завод, забраковал 60% шпал. В чугунных частях были раковины. Лес был сырой. Рельсы были хороши, но они стали прибывать с опозданием на месяц…».

Каждое из явлений было в принципе случайным, вытекавшим из действий с ограниченным страховочным (охранительным) эффектом. Остававшиеся безнаказанными на практике, они становились безнаказанными и по уголовному закону.

Если чч.1, 2 и 3 ст.133 УК РСФСР 1926 г. и ч.1 ст.140 УК РСФСР 1960 г. относили к преступлению само нарушение правил по охране труда, то ст.143 УК РФ 1996 г. связывает ответственность за нарушение тех же правил лишь при причинении этим нарушением тяжкого вреда здоровью человека или смерти. Декриминализированы в действующем УК и «беспоследственные» нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, водного и воздушного транспорта, не повлекшие вреда неисполнение или нарушение правил производства строительных работ и работ в горной промышленности, предусматривавшиеся ч.1 ст.108 УК РСФСР 1926 г. Исключены из действующего УК и предусматривавшиеся ст.217 УК РСФСР 1960 г. нарушения правил хранения, использования и учета взрывчатых веществ или пиротехнических изделий, способные повлечь, но не повлекшие тяжкие последствия.

Аналогичным образом строится ответственность за те же преступления в странах ближнего зарубежья, в частности, в Казахстане (ч.1 ст. 152, ч.1 ст.295 и ч.1 296 УК РК 1997 г.), в Узбекистане (ст.257 по ч.1 ст.260 и по ч.1 ст.266 УК РУ 1994 г.).

Статья 223-1 УК Франции 1992 г. предусматривает ответственность за действия, подвергающие реальному риску смерти или получению ранений другое лицо; ст.379 УК Испании 1995 г., - ответственность за вождения автомобиля или мотоцикла под влиянием токсических, наркотических или психотропных веществ; ст.381 – поставление в конкретную опасность жизни или здоровья людей; ст.382 – создание большого риска для уличного движения. Статья 229 УК Швейцарии 1937 г. относит к преступлениям игнорирование лицом правил строительных работ, ставящее в опасность жизнь и здоровье людей, а ст.230 того же УК умышленное повреждение или разрушение приспособлений, служащих для предотвращения нечастных случаев на фабрике или на иных предприятиях. Таким же образом решается вопрос и в ряде других стран дальнего зарубежья.

Мощность и сложность техники, применение которой является источником повышенной опасности, преломляется в способность этой техники создавать возможность (вероятность) причинения тяжкого техники быть источником тяжкого вреда и, стало быть, в характер и содержание общественных отношений, призванных подавлять эту способность технических устройств. Трудно согласиться в этой связи с одобрением изъятия из УК РСФСР 1960 г. нормы, предусматривавшейся ч.2 ст.85 - об ответственности работника железнодорожного, водного и воздушного транспорта за нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта, не повлекшее, но создававшее угрозу несчастных случаев с людьми, крушения, аварии или иных тяжких последствий¹⁶. Представляется не аргументированным мнение о том, что без причинения вреда жизни и здоровью людей, имуществу и окружающей природной среде нет и не может быть посягательства на общественные отношения в сфере безопасного функционирования транспорта¹⁷.

Позволю себе сослаться на пример. Грузчик Толмачевского аэропорта Б., желая развернуть автомашину, на которой работал, под погрузку, въехал на ней на взлетно-посадочную полосу, на которой мотор автомашины заглох. В это время на ВПП аэропорта совершал посадку самолет ИЛ-18, следовавший рейсом Рига-Новосибирск. В последний момент пилоту удалось перевести самолет с ВПП на грунт и закончить на нем посадочный пробег. Б. был осужден по ч.2 ст.85 УК РСФСР 1960 г. По действующему УК ответственность за подобное нарушение была бы исключена.

В общем и целом речь идет о том, что Генеральный прокурор РФ назвал «традиционным отечественным разгильдяйством»¹⁸.

Нельзя не привести здесь одну, возможно, неожиданную аналогию. Конституция СССР 1936 г., уделившая много внимания правам и свободам граждан, сразу же после ее издания стала нарушаться - знаменитые московские судебные процессы 1936-1938 гг. и продолжившие их аналогичные процессы на местах. В свою очередь демонтаж уголовно-правовых норм об ответственности за так называемые «беспоследственные» преступления против общественной безопасности, а также за преступления, повлекшие причинение легкого вреда здоровью человека проходит, как бы по поговорке «тащить и не пущать» на фоне действия ст.ст.9, 36, 42, 58 Конституции РФ о праве граждан на благоприятную окружающую среду, об их обязанности охранять природу и окружающую среду.

Угрозу несчастных случаев с людьми, крушений, аварий и иных тяжких последствий предусматривают правила, ведущим признаком которых является исключение возможности неконтролируемого действия техники и, стало быть, действий персонала, не исключающих ее неподконтрольность. Как говорится, «камень, выпущенный из рук, принадлежит дьяволу».

Освобождение от уголовной ответственности за действия, чреватые тяжкими последствиями, но не повлекшие этих последствий, не может способствовать предупреждению таковых. Рассчитывая на успех, субъект преступного легкомыслия вряд ли откажется от действий, чреватых проблематичным, в его глазах, ущербом.

Таким образом, решение проблемы ответственности за действия с ограниченным охранительным эффектом не является единственно возможным и оптимальным. Не оправдано оно и в плане психологическом. Нарушение правил безопасности, опосредуемое в большей части случаев легкомыслием, учиняется в надежде на благополучный исход. В этом плане угроза наказанием лишь за неблагополучный исход не обладает необходимой сдерживающей силой - парализуется поговорками: «Риск – благородное дело», «Трус не пьет шампанского» и пр.

___________________

1. Профессор Омского государственного университета, доктор юридических наук.
   
2. См.: Бернштейн Н.А. На путях к биологии активности . философии. 1968, № 10. С.69: Фавержэ Ж.М. Оператор с двойной функцией.//Вопр. психологии. 1965, № 4. С.22; Анохин П.К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1959. С.15.
   
3. Хенли Э.Дж., Кунанмото Х. Надежность технических систем и оценка риска. М.,1984. С.20.
   
4. См.: Малинин В.Б. Причинная связь в уголовном праве. СПб. 2000. С.4.
   
5. Rumelin/ Die Verwendug der Kausalbegriff im Straf – und Civilrecht. Tubingtn/ 1900. S.11/
   
6. См.: Малинин В.б. Указ. соч., . С.31-32.
   
7. Колоколов Г.Е. Уголовное право. Общая часть. М., 1005. С.304-305.
   
8. Там же.
   
9. Трайнин А.Н. Уголовное право. Общая часть. М., 1929. С.321.
   
10. Пионковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С.395.
    
11. Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории права. «Советское государство и право».1956. № 7.
    
12. Коробеев А.И. Транспортные преступления. СПб. 2003. С.100.
    
13. Волков Б.С. Детерминистическая природа преступного поведения. Казань. 1975. С.357.
    
14. Малинин В.Б. Указ. соч. С.131.
    
15. Коробеев А.И. Указ. соч. С.101.
    
16. Коробеев А.И. Указ. соч., С.59.
    
17. Там же. С.70.
    
18. Антигосударственная тайна 1 // росс. газ. 2002. 28 авг.
    

Вестник Омского университета. Серия «Право». 2005. № 2 (3). С.

УДК – 343.13

^ ЗАЩИТА ИМУЩЕСТВЕННЫХ ИНТЕРЕСОВ ПОТЕРПЕВШИХ ОТ ПРЕСТУПЛЕНИЙ: ЗАКОНОТВОРЧЕСТВО И ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ РЕАЛИИ

В.А. Азаров


Starting from new destination of modern native criminal procedure, one of its main tasks is protection of the rights and legal interests of the persons and organizations which became victims of crimes. At the same time analysis of these positions of acting Criminal Procedure Codex of RF confirms declaration of formulated task because its realization is provided by a few of the legal facilities.


Исходя из нового предназначения современного отечественного уголовного процесса, одна из главных его задач – защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (п.1 ч.1 ст.6 УПК РФ), что само по себе вряд ли способно вызвать какие-то возражения. Вместе с тем анализ с этих позиций действующего УПК РФ однозначно подтверждает декларативность сформулированной задачи, поскольку ее реализация обеспечена крайне скудным арсеналом конкретных правовых средств¹.

В частности, главным для потерпевшего всегда является стремление получить возмещение причиненного ему в результате преступления вреда. Здесь хотелось бы подчеркнуть – именно в результате преступления, поскольку законодатель традиционно сознательно и существенно ограничивал спектр видов возмещения, замыкаясь исключительно на вреде, причиненном непосредственно преступлением (см. ст.29 УПК РСФСР, ст.44 УПК РФ), оставляя таким образом “за бортом” уголовно-процессуальной регламентации регрессные и другие сопутствующие и опосредованно вытекающие из факта совершения преступления иски.

В связи с этим чрезвычайно интересно сравнить действующий УПК РФ и его официальные проекты, так как последние, на наш взгляд, выигрышно отличаются от предложенного практике окончательного варианта Уголовно-процессуального кодекса.

Обсужденным в первом чтении и одобренном Государственной Думой в июне 1997 г. УПК РФ в этой части предлагалось, по нашему мнению, весьма прогрессивное законодательное решение. В частности, гражданскому иску в уголовном процессе была посвящена самостоятельная – шестнадцатая – глава, состоящая из десяти статей (ст.ст.132-141 Проекта УПК РФ). В названной главе были сосредоточены нормы о понятии и перечне гражданских исков в уголовном деле, процедуре заявления иска, признании (отказе в признании) гражданским истцом, о гражданском ответчике и т.д.

Систематический подход выгодно отличал в обсуждаемом контексте анализируемый Проект от УПК РСФСР, где аналогичные нормы были “растворены” в разных главах и разделах федерального закона, что серьезно затрудняло их практическое применение.

УПК РФ вернулся к этому, как представляется, регрессивному варианту защиты имущественных (и иных) интересов потерпевших от преступлений. К сожалению, утвержденный по результатам первого чтения Государственной Думой в июне 1997 г. Проект УПК РФ, по имеющимся у нас сведениям, нигде и никем не был опубликован, и сегодня его можно отыскать только в стенограмме заседания, “в распечатках” или в анналах Интернета, что затрудняет ознакомление интересующихся юристов с его преимуществами в этой части. Тем не менее содержание главы 16 Проекта позволяет почерпнуть весьма любопытные сведения о нереализованных планах его разработчиков и помогает нам утвердиться в мысли о потерях, понесенных здесь с принятием УПК РФ.

В чем же смысл предлагавшихся в данной области уголовно-процессуальной регламентации новаций? К ответу на поставленный вопрос мы попробуем подойти в ходе анализа предполагавшихся нововведений, опираясь на сложившуюся в этой части судебную практику.

Глава 16 обсуждаемого Проекта УПК РФ открывается ст.132, существенно расширяющей предмет и пределы исковых требований в уголовном процессе и, что самое важное, закреплявшей сформировавшуюся к сегодняшнему дню судебную практику. Вот ее текст: