Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель)

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 23

Курсив мой - В.С.)»²⁷ Как справедливо отмечает Н.А. Боброва, «эта норма ущемляет права других граждан и народностей и противоречит ст.3 ч.1 той же Конституции, где провозглашено, что носителем суверенитета и единственным источником государственной власти в республике является многонациональный народ Бурятии»²⁸. Безусловно, что при подобных привилегиях использование референдума как инструмента стабилизации общественных отношений и урегулирования тех вопросов, которые не могут быть решены парламентским путем, крайне затруднительно и чревато разжиганием новых противоречий.

Впрочем, даже при всеобъемлющей и полной гарантированности равенства прав и свобод граждан, эффективное применение референдума для выхода из тупиковых, и, в том числе, грозящих этническим конфликтом, ситуаций возможно далеко не везде. Оно наиболее вероятно лишь в тех странах, где политико-правовое сознание как населения в целом, так и отдельных государственных (муниципальных) руководителей и политических лидеров твердо ориентировано на цивилизованное решение вызвавших противостояние споров; где сложилась традиция использования прямых демократических форм и, что самое главное, уважения результатов и неукоснительного исполнения принятых решений. К сожалению, этого нельзя сказать о нашей стране, когда, в нарушение Конституции Советского Союза, итоги референдума о сохранении СССР не стали препятствием для сепаратистских устремлений лидеров союзных республик и отказа ими от союзного договора 1922 г.

Другими словами, как верно заметила И.А. Старостина, «идея использования института референдума для разрешения межнациональных проблем востребована в тех государствах, где референдумы составляют важный элемент общественно-политической жизни»²⁹. Вместе с тем, при наличии даже максимально благоприятных социально-политических и юридических условий и предпосылок, было бы заблуждением возводить народное голосование в ранг универсального средства для решения любых государственно-правовых вопросов

Прежде всего, это касается нормотворческой деятельности, хотя на первый взгляд именно референдум способен придать принимаемому источнику максимальную легитимность и заложить организационно-юридические предпосылки для его неукоснительной и полноценной реализации. Однако это лишь на первый взгляд, а на деле принятие закона или подзаконного акта путем прямого голосования совершенно не гарантирует того, что избирательный корпус изучит и поймет содержание обозначенного в бюллетене документа. В отечественной практике зачастую происходит как раз наоборот. Участники референдума в большинстве случаев знают лишь название нормативного правового акта, и очень немногие в состоянии вразумительно пояснить, о чем конкретно в нем говорится.

Представляется крайне нежелательным использование народного голосования для принятия Конституции. Во-первых, процедура референдума, требуя голосовать только «за» или «против» проекта, тем самым исключает возможность исправить допущенные в нем разработчиками ошибки и неточности. Как показывает практика, и, к сожалению, далеко не в последней степени, пример Конституции Российской Федерации 1993 г., подобные изъяны, и в значительном количестве, не редкость даже для Основного Закона.

Во-вторых, Конституция сложна как по форме, так и по содержанию. Адекватная, реальная оценка ее качества требует от голосующих высокого профессионального уровня политического и правового сознания, политической и правовой культуры. В ходе же референдума на первый выступают массовое сознание и массовая культура, которые играют определяющую роль при формировании коллективного волеизъявления дееспособного населения. По качеству они значительно ниже профессиональных, а иногда имеет и откровенно негативную направленность, в силу чего их обладатели (при всем уважении к ним), как правило, не способны сформировать у себя объективное представление о содержании и юридической технике проекта Конституции. Отмеченное обстоятельство облегчает манипулирование сознанием этой части избирателей, и, особенно, со стороны власти, привлекающей для таких целей и административный ресурс, и официальные средства массовой информации. Однако, поскольку в структуре избирательного корпуса лица с подобным потенциалом составляют подавляющее большинство, во многих случаях именно их голоса оказываются решающими.

С учетом сказанного, использование референдума в нормотворчестве и, прежде всего, для принятия актов конституционного характера, представляется крайне нецелесообразным и допустимым лишь в исключительных случаях, когда, в силу созданной конфликтующими сторонами острой внутриполитической ситуации, иной способ принятия невозможен.

В связи с этим, особенно, если противоборство носит межэтнический характер, требует внимания еще одно обстоятельство. В массовом политическом и правовом сознании почему-то считается, что при непосредственном выражении воли сообщества людей через формы прямого народовластия с соблюдением демократического конституционного порядка их проведения, сама демократическая процедура уже гарантирует права иных субъектов от нарушений. Однако это не так. Представим, что путем референдума на самой широкой социальной и юридической базе этническим большинством многонационального избирательного корпуса принимается решение об ограничении в правах этнического меньшинства или даже о его выселении за пределы государственного или муниципального образования. С формально-процедурной стороны нарушений нет: если большинство «за», а меньшинство «против», оно должно подчиниться. Однако, несмотря на процедурную обоснованность, принятое решение все равно будет противоправным по содержанию.

Возникает вопрос: какую ответственность за его принятие следует нести, и кому? Решение референдума можно отменить в судебном порядке, и подобный шаг способен выступить в качестве меры конституционно-правовой ответственности. Однако в реальной жизни, в условиях межэтнической напряженности и взаимной неприязни, это мало что даст. Отмененное решение продублируют новым референдумом. Если и его акт будет отменен, то с учетом ситуации и при наличии желания подобные народные голосования способны повторяться энное количество раз все с тем же противоправным результатом.

Обоснованно ли ставить вопрос о принципиальной допустимости ответственности в подобных случаях, и кого следует наказывать? Признание действия противозаконным (противоправным) предполагает его общественную опасность Вредные последствия результатов референдума с требованием ущемить права этнического меньшинства, даже при соблюдении юридической формы, очевидны. Они выступают если не в виде прямого ущерба (ведь акт референдума требует конкретного исполнения), то в виде создания условий, предпосылок, побуждения к причинению такого ущерба правам и свободам представителей не титульных национальностей Нетрудно доказать и прямой умысел, так как голосование – сознательный волевой акт.

Определить субъект противоправных действий значительно сложнее. Установить персонально голосовавших и, следовательно, их персональную ответственность за принятые решения, при тайном голосовании не представляется возможным. Требуется открытое голосование, что противоречит п.3 ст.21 Всеобщей Декларации прав человека и аналогичным нормам о порядке голосования на референдумах и выборах в законодательстве современных демократических государств. В Российской Федерации подобная процедура нарушит п.2 ст.3 и ст.7 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации».

Коллективная (групповая) ответственность избирательного корпуса как политико-юридического большинства этнической общности является не менее проблематичной. Безусловному освобождению от ответственности подлежат лица, не явившиеся на избирательный участок. Но и среди тех, кто явился, далеко не все проголосуют за противоправное ограничение этнических прав. Они также должны освобождаться от ответственности, но как уже отмечалось, круг этих лиц при тайном голосовании идентифицировать невозможно.

Ввиду явной угрозы конституционному строю, в подобной ситуации целесообразно ввести чрезвычайное положение с ограничением в числе прочих права на участие в референдуме и выборах. Если нарушающие законы решения принимаются в рамках национально-государственного образования, которое, к тому же способствует их инициированию, а также стимулированию и проведению соответствующих народных голосований, есть все основания обсудить вопрос об обращении взыскания на это образование. Теоретически оно может выражаться в различных формах: от расформирования органов управления до понижения конституционного статуса и даже упразднения соответствующих муниципальной национально-территориальной единицы, национально-территориальной автономии, или даже субъекта федерации. Однако подобные меры должны быть обоснованными и закрепленными в нормативно-правовом порядке.

Кроме того, необходимо выявить причины этнической неприязни, определившие антиконституционное решение. Не исключено, что они кроются в противоправном поведении самих представителей национального меньшинства, вплоть до их причастности к организованной преступной деятельности. В этом случае государственно-правовая ответственность большинства за незаконное решение на референдуме при соблюдении демократической процедуры может быть существенно уменьшена или вообще исключена.

В отношении представительства этнических общностей в выборных органах государственной власти и местного самоуправления высказываются самые разные точки зрения. Так, летом 1993 г., при обсуждении проектов Конституции Российской Федерации, в одном из поступивших в исполнительный комитет Омского областного Совета народных депутатов писем предлагалось учредить в составе высшего органа законодательной власти Российской Федерации третью палату, которая бы объединила представителей от каждой из проживающих на территории России наций, народностей, национальных, этнических и этнографических групп³⁰. В период работы над проектами Уставов Омской области и Эвенкийского автономного округа от населения в наш адрес поступали предложения по организации учета национальных интересов в органах государственной власти субъектов федерации и органах местного самоуправления³¹. Они содержали пожелания организовать в структуре коллегиальных представительных органов этих уровней вторые палаты с одинаковым либо пропорциональным численности населения представительством в них от проживающих на соответствующих территориях этнических общностей. Также выдвигались инициативы создания заранее установленных квот в однопалатных органах местного самоуправления пропорционально доле лиц каждой национальности в составе населения муниципального образования. В качестве вариантов говорилось о квотах только для национальных меньшинств и коренных малочисленных народов, а на уровне области и автономного округа - о формировании второй палаты органов законодательной власти из глав национальных муниципальных образований по должности.

В отношении последнего предложения следует сразу указать на его несоответствие Конституции Российской Федерации, ст.12 которой прямо запрещает подобные совмещения ex officio, провозглашая, что «органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти». Создание специальных палат представителей от этнических общностей крайне затруднительно прежде всего потому, что не ясна процедура выдвижения кандидатов и, самое главное, кто вправе осуществлять это выдвижение. Федеральный закон о политических партиях не предусматривает создания национальных политических партий, а неполитическим общественным объединениям право самостоятельно выдвигать кандидатов на выборные должности действующим законодательством не предоставлено. Остается самовыдвижение, но его существующий порядок не позволяет проследить, представляет ли кандидат интересы конкретной этнической общности. Для такой цели в подписных листах потребуется указывать национальную принадлежность не только самого кандидата, но и выдвигающих его избирателей, чтобы иметь возможность доказать легитимность «этнически обусловленных» выборных полномочий этого человека. Наконец, в данной ситуации было бы логичным распространить этнический принцип и на порядок голосования, наделив правом голосовать за «этнического» кандидата исключительно избирателей выдвинувшей его национальности. Однако подобные новации в избирательном законодательстве недопустимы, поскольку так или иначе принуждают избирателей и кандидатов указывать свою национальную принадлежность, что категорически запрещено п.1 ст.26 Конституции Российской Федерации. Они нарушают признанные мировым сообществом и закрепленные в отечественном избирательном законодательстве принципы всеобщего и равного избирательного права, так как ограничивают, либо расширяют возможности участия в выборах в зависимости от национальной принадлежности. Тем самым нарушается и ст.19 Конституции Российской Федерации, запрещающая любое ограничение прав человека и гражданина по национальной принадлежности, даже произведенное федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Механизм представительства в третьей палате федерального органа законодательной власти России авторами данного предложения не уточнялся. Тем не менее, вне зависимости от его конкретной разновидности, подобные предложения неприемлемы, поскольку не соответствуют выработанным государственно-правовой наукой и практикой неотъемлемым атрибутам федеративных государств. Согласно им, общефедеральный орган законодательной власти должен состоять из двух палат, одна из которых – «народная» объединяет депутатов от населения государства в целом, а другая – «кантональная» - представителей от каждого из субъектов федерации. Палаты представителей от иных коллективных участников государственно-правовых отношений, тем более, экстерриториального характера, не предусматриваются. Это также вполне оправдано, поскольку субъектами федерации способны выступать только политико-территориальные образования.

Авторами соответствующих предложений не конкретизировался и механизм учета этнических интересов на субъектном и муниципальном уровнях. Сложность решения этой задачи в дополнение к уже отмеченным обстоятельствам, связана с определением оптимальной нормы представительства. Если исходить ее прямой пропорциональности численности каждой этнической единицы, чтобы самую меньшую из них представлял хотя бы один человек, то представительство от наибольших по численности этносов способно превысить долю от наименьших в десятки раз. Это не только существенно увеличит штаты, и, следовательно, затратность коллегиального представительного органа, но .и сделает его менее оперативным, удлинив процедуру принятия решений за счет ее прохождения в еще одной палате. Другой вариант - равное представительство от каждой этнической общности вне зависимости от ее численности, на первый взгляд кажется более предпочтительным. Но и он неприемлем из-за невозможности организовать выдвижение кандидатов и голосование за них без упомянутых выше изменений закона о политических партиях и отказа от соблюдения общепризнанных мировым сообществом демократических принципов избирательного права, а также закрепленного во Всеобщей Декларации Прав Человека и Конституции Российской Федерации принципа равноправия людей независимо от национальной принадлежности.

Национальные квоты также далеко не бесспорны. С одной стороны, национальные меньшинства нуждаются в государственно-правовом представительстве своих интересов на разных уровнях, а на региональном и, особенно, на местном это осуществить значительно проще, чем на всех других. С другой стороны, любое квотирование противоречит свободному волеизъявлению избирателей, ограничивает закрепленный в ст.2 Конституции Российской Федерации принцип свободы выборов. К тому же при квотировании выбирать приходится, исходя не из личных, деловых, моральных, политических качеств кандидатов, а из их этнической принадлежности, которая, к сожалению, не определяет профессиональную пригодность выборного лица.

Положение несколько облегчается, если на территории района или субъекта федерации существуют поселения или территории с однородным или почти однородным национальным составом, в пределах которых можно сформировать отдельные избирательные округа. Но и здесь нельзя гарантировать, что в орган местного самоуправления или государственной власти будут избраны кандидаты только из национального большинства тех или иных населенного пункта или территории.

Вопрос о квотировании депутатских мест пропорционально доли национальной группы в составе населения территории еще более сложен. Помимо проблемы соотношения национальной принадлежности и профессиональной пригодности здесь следует иметь в виду неодинаковую степень политической активности представителей различных национальностей. Это тем более важно, поскольку в условиях избирательной системы Российской Федерации для избрания депутатом любого коллегиального органа необходимо предварительно осуществить выдвижение и регистрацию кандидатов и успешно провести предвыборную агитацию. Кроме того, современное отечественное избирательное законодательство, вопреки конституционному принципу равного избирательного права, согласно которому каждый участвует в выборах на равных основаниях, на деле предоставляет преимущество представителям «зажиточных» социальных слоев. Причем, чем благоприятнее имущественное положение кандидатов, тем ощутимее это преимущество проявляется³².

В силу указанных обстоятельств одновременное выдвижение по различным округам кандидатов от каждой из проживающих в пределах не только субъекта федерации, но и территории местного самоуправления национальностей представляется весьма и весьма проблематичным. Но если и предположить, что такое выдвижение состоялось, повсеместно избрать депутатов пропорционально численности соответствующих национальных групп все равно не удастся. Как показывает анализ состава населения субъектов федерации и муниципальных образований, количество национальностей на их территории в подавляющем большинстве значительно( а то и в несколько раз) превышает число депутатских мест в органе законодательной власти субъекта федерации или в коллегиальном представительном органе местного самоуправления. Поэтому, как и в случае организации второй палаты, на всех попросту не хватит мест, а увеличение численного состава органа не оправдано ни с экономической, ни с управленческой точек зрения. Кроме того, даже при увеличении количества депутатов вызовет серьезные проблемы определение нормы представительства от каждой национальной группы, поскольку их численность может быть весьма различной: от нескольких человек до нескольких десятков и даже сотен тысяч.

В связи со сказанным, центр тяжести учета этнических интересов в многонациональных субъектах федерации и муниципальных образованиях следует перенести на соответствующие комитеты (или комиссии) соответствующих Законодательных собраний, Дум, Сугланов, Хуралов, местных советов и иных подобных органов. Аналогичные структуры целесообразно создавать и в исполнительных органах государственной власти субъектного уровня, и в местных администрациях или мэриях. Они могут называться по-разному: министерствами по делам национальностей, комитетами, комиссиями или управлениями по национальной политике, делам религий и национальностей, по связям с общественностью и т.д.

Без их обязательного участия не должно приниматься ни одно решение, касающееся жизни и развития этнических общностей и межнациональных отношений. Формы участия различны: сбор и обобщение предложений, участие в обсуждении, представление подлежащих обязательному учету заключений на проекты решений, внесенные другими субъектами и прочие формы.

Подразделения по учету этнических интересов в органах местного самоуправления должны согласовывать свою работу с соответствующими подразделениями законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов федерации, а те, в свою очередь, с аналогичными структурами на федеральном уровне.

К работе по учету национальных интересов в деятельности органов государственной власти и местного самоуправления необходимо привлекать общественные объединения и, прежде всего, национально-культурные автономии и органы общественной самодеятельности. Последние, как представляется, обладают довольно значительными потенциальными возможностями, которые, к сожалению, совершенно не раскрыты на практике. Вместе с тем именно формы работы по месту жительства, в тесной связи с государственными и муниципальными органами, комитетами территориального общественного самоуправления, способны стать наиболее эффективными. Это детские утренники, культурные праздники, вечера досуга, национальной кухни и иные подобные мероприятия, в ходе которых происходит знакомство с этнической культурой, бытом, укладом и потребностями людей разных национальностей. Как показывает практика, именно межличностный повседневно-бытовой уровень закладывает самые прочные основы межэтнической комплиментарности, способствует наибольшему раскрытию своеобразия и понимания интересов каждой национальной общности.

Аналогичные задачи можно решать с помощью национально-культурных автономий, тем более что опыт их функционирования в нашей стране насчитывает уже несколько лет. Федеральный закон «О национально-культурной автономии» вступил в силу летом 1996 г., а «Основы законодательства Российской Федерации о культуре», впервые в России закрепившие возможность создания подобных объединений – еще в октябре 1992 года. Закон характеризует национально-культурную автономию как добровольную самоорганизацию граждан Российской Федерации в целях решения вопросов сохранения самобытности, развития языка, образования, национальной культуры. Она обладает широкими правами и гарантиями, и прежде всего правом на представление своих национальных интересов путем официального обращения в органы государственной власти и местного самоуправления, а также правом на получение помощи, и в том числе – финансовой. Однако в настоящее время финансирование национально-культурных автономий значительно сокращено, а то и совсем отсутствует. Это подталкивает их искать материальную поддержку «на стороне», и чаще всего в различных благотворительных организациях зарубежного происхождения, религиозных организациях нетрадиционного направления, также финансируемых из-за границы. Надо сказать, подобные структуры достаточно охотно идут навстречу, предоставляют помещение, транспорт, оргтехнику, денежные средства. Взамен, как правило, требуется подчинение национально-культурных автономий влиянию «спонсоров», всемерная пропаганда и поддержка их деятельности. Подобные обстоятельства таят существенную угрозу не только формированию и учету интересов этнических общностей, но и безопасности Российской Федерации и ее народа в целом. В силу рыночного принципа «кто платит, тот и заказывает музыку» национально-культурные организации вынуждены следовать в русле курса своих кредиторов, многие из которых при формальной законности на деле ориентированы на противостояние государства и гражданского общества, межнациональную рознь, раскол российского общества и ослабление федеративной государственности. Нередко «спонсорами» оказываются криминальные структуры, что также крайне не желательно. Однако, это предмет отдельного разговора.

Все сказанное свидетельствует о том, что своевременный и адекватный учет национальных интересов для их воплощения в деятельности органов государственной власти и местного самоуправления является достаточно сложной задачей, решение которой требует комплексного подхода. Необходимо не только объединить усилия публично-властных структур и негосударственных компонентов политической системы, но и заложить экономическую основу этого процесса, обеспечив подъем экономики и повышение уровня благосостояния как общества в целом, так и отдельного человека независимо от его национальной принадлежности.

___________________

В литературе имеются иные подходы к интерпретации этого понятия, появившиеся вследствие различных толкований термина «нация» - как государство или как часть населения государства, обладающая активным избирательным правом. В первом случае происходит отождествление национального суверенитета с государственным, а во втором – с народным суверенитетом.
В литературе существуют и другие определения понятия «интерес» (См., например: Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М.: Русский язык, 1990, С.252; Новый энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. С.436). Однако, признавая интересы в качестве реальной причины общественно значимых действий, нельзя согласиться с их истолкованием как нужд или потребностей. Потребности предшествуют интересам и носят объективный характер, в то время как интересы имеют прежде всего субъективную природу.
Дробижева Л.М. Национальные интересы: есть ли им альтернативы. // Межнациональные отношения и национальная политика в СССР. «Национальные и социально-культурные процессы в СССР» / Всесоюзная научная конференция: Тез. докл. Омск, 1990. С.3-5.
Поздняков Э.В. Философия политики. М., 1994. Т.2. С.62-63. Нетрудно заметить, что различия в толковании категории «национальные интересы» также обусловлены различиями в понимании содержания термина «нация».
См.: Сапаргалиев Г.С. Конституционное право Республики Казахстан: Академический курс. - Алматы: Жети Жаргы, 2002. С.195-196).
Согласно Указу Президиума Верховного Совета РСФСР №2368 от 17 февраля 1992 г. «Об образовании Азовского немецкого национального района» в Омской области был создан «немецкий национальный район с административным центром в селе Азово за счет части территории Марьяновского, Одесского, Омского, Таврического, Шербакульского районов» // См.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. №27. Ст.9З9; Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. №9. Ст.427.
Шабиев Н. Референдум в Олонце не был подготовлен. // Северный курьер. 2001. 28 февраля.
Муниципальное образование «Анабарский национальный (долгано-эвенкийский) район. Правовые основы деятельности.//a.gov.ru/main.asp?c=4305.
Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Полн. собр. соч. Т.24. С.148.
См.: Декларация об образовании русского государства Россия: принята II съездом Русской партии 23 ноября 1991 г. // Русские ведомости. 1991. №4.
Городские, районные, сельские и поселковые советы и их исполкомы в годы советской власти считались не органами местного самоуправления, а местными органами государственной власти.
Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М., 1952. С.567.
См. подробно: Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: Учебник для вузов 3 изд., испр. и доп. М.: Аспект-Пресс, 2003. С.22-25.
Семейная память представляет собой один из основных способов конструирования опосредованной этнической идентичности, например, через мифологизирование «бабушек», сохранивших ценности и обычаи народов. См.: Воронков В., Чикадзе Е. Ленинградские евреи: этничность и контекст. // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ. Материалы международного семинара. СПб., 1997. С.74-78.
См. подробно: Ямсков А.Н. Этнический конфликт: проблемы дефиниции и типологии. // Этничность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997. С.217.
См. подробно: Симонов В.А. Национальная политика Российской империи на территории Великого княжества Финляндского и реформирование власти в субъектах Российской Федерации // Региональная и местная власть: проблемы реформирования: Сборник научных трудов / Под ред. В.А. Симонова. - Омск: ОмГУ, 2003. С.6-53.
Койвисто М. Русская идея. М. 2002. С.89.
Например, Закон Омской области от 14 декабря 1995г. №37-ОЗ, действующий ныне в редакции от 30.07.2004 №544-ОЗ, содержал подобные положения уже в первой редакции (См.: «Муниципальное право Омской области: Сборник нормативных актов и документов. Омск: ОмГУ, 1998. С.33-53). В точном соответствии с федеральными и областным законами находится Устав муниципального образования «Азовский национальный район Омской области», принятый 21 мая 2002 г. решением Азовского районного Совета №106. (См.:Ihre Zeitung. 2002. №27. 4 июля.).
Фалькович Н.С., Саенко Т.Г. Азовский немецкий национальный район. //http: //archive.1september.ru/geo/1998/geo34.php
См.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М. 1994. С.90.
Четвернин В.А. Государство: сущность, понятие, структура, функции. // Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. чл.-кор. РАН, д.ю.н., проф. В.С. Нерсесянца. М.: НОРМА-ИНФРА. М. 1999. С.552.
Четвернин В.А. Указ. соч. С 553.
Иногда его также называют принципом народного суверенитета и принципом полновластия народа.
См. подробно: Шаваев А.Г., Лекарев С.В. Разведка и контрразведка. Фрагменты мирового опыта и теории. М.: ВДЦ-пресс, 2003. С.419-433.
Пункт 2 ст.19 Конституции Российской Федерации запрещает любые ограничения прав по признакам национальной принадлежности только для граждан, в то же время декларируя (в том числе и по этому критерию) равенство прав и свобод человека и гражданина, что, в свою очередь, предполагает такое равенство, наряду с гражданами, для иностранцев и лиц без гражданства. Из этого следует, что при буквальном толковании, национальное равноправие последних можно ограничивать на основании и в порядке п.3 ст.55 Конституции, т.е. «федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
Мы указывали на это еще в процессе обсуждения и доработки проекта, ставшего впоследствии Федеральным законом «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 6 октября 2003 г. - См.: Симонов В.А. Новый закон о местном самоуправлении и национальная политика // Реформа местного самоуправления: очередной этап. Новое законодательство: арбитражный процесс и трудовое право. Материалы VIII семинара-совещания АСДГ руководителей юридических служб администраций городов Сибири и Дальнего Востока. 13-14 февраля 2003г. Омск. Информационно-методический сборник АСДГ №67. Новосибирск. 2003. С.31-32.
См.: Конституции республик в составе Российской Федерации (Сборник документов) М.: Манускрипт, 1995. С.83.
Боброва Н.А. Мифы научного и общественного сознания в области проблемы прав человека и национальных меньшинств. // Национальный вопрос и государственное строительство: проблемы России и опыт зарубежных стран: Материалы научной конференции. Москва, 27-28 апреля 2000 г. / Под ред. проф. С.А. Авакьяна. - М.: МГУ. 2000. С.97-98. В то же время, вряд ли можно согласиться с конструкцией «права других граждан и народностей», так как представители русской, украинской, белорусской и ряда других национальностей в Бурятии не образуют новых народностей, а проживают в составе своих национальных групп. Правильнее было бы сказать «права граждан других национальностей» или «права граждан из числа других этнических общностей».
Старостина И.А. Референдум и этнические проблемы: Россия и зарубежный опыт. // Национальный вопрос и государственное строительство: проблемы России и опыт зарубежных стран. М.: МГУ, 2000. С.97-98.
Обращение группы избирателей г. Омска от 10 апреля 1993 г. / (Копия данного документа, полученного для анализа и оценки, имеется в нашем личном архиве).
Предложение группы депутатов Законодательного Суглана Эвенкийского автономного округа по обеспечению прав коренных малочисленных народов Севера, живущих в ЭАО. 16 июля 1993г.; Рекомендации доцента кафедры философии ОмГУ Н.Ф. Третьякова по укреплению демократических начал на территории Омской области. (Копии данных документов имеются в нашем личном архиве).
Речь идет об избирательном залоге и собственных средствах кандидатов, которые можно официально использовать в ходе избирательной кампании. Кроме того, как показывает практика, победу на выборах в условиях современной социально-экономической ситуации с наибольшей вероятностью способен одержать кандидат, осуществляющий материальные и финансовые вложения в развитие «своего» округа. Убедительным подтверждением тому – деятельность руководителей крупнейших омских компаний «Оша», «Винпром», «Сибнефть», «Омский бекон» и других им подобных кандидатов.

Вестник Омского университета. Серия «Право». 2005. № 2 (3). С.

УДК 347.73

Blog

Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель)