Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в Средние века и раннее Новое время
Вид материала | Документы |
- Античность Средние века Новое время, 233.04kb.
- Я. Г. Риер аграрный мир восточной и центральной европы в средние века, 2957.02kb.
- Программа : Е. В. Русина, к и. н., Институт истории, Киев, нану. Проблемы политической, 2768.76kb.
- А. Б. Ковельман: Запрет на фигуративное искусство, изображение людей и тем более Бога, 440.23kb.
- Вопросы для подготовки к экзамену, 32.52kb.
- Материалы к итоговой к/раб по 2-ой части курса (Средние века, Новое время; мехмат–2010), 648.73kb.
- Современная система мо, где субъектом является государство, инструмент договора, соглашения, 2021.95kb.
- Государственная политика и управление, 33.87kb.
- Протоиерей Иоанн Мейендорф духовное и культурное возрождение XIV века и судьбы восточной, 310.58kb.
- Искусство стран ислама , 502.97kb.
39 1574. Sept 8
^ Copei des grosfursten schreibens ahn hern Pontus de la Gardie
Durch die geuntzhertzliche gnade vnsers Gottes In welhem ehr vns besucht hatt hoher dan der aufgangk Welher leythe vnsere fuße auf den wegk des frieden. Dieses vnsers gottes in der dreyfaltigkt loben wir die gnade, Wir Grosherscher Keyser vnd grosfurst Joean Wasieliewitz aller Reussen der Wolodimerschen Muskaschen Naugartschen, Keyser zu Kasan Keyser zu Astrican her zur Plescaw, vnd grosfurst zu Schmolenz Twersky, Gugorsky, Permsky, Watzky, Bolgarsky vnd anderer, her vnd Grosfurst zu Naugarden im Niederlande, der Zernigoffschen Resansken Polken Rostowschen, Geroslawischen Beloserschen. Vdorschen, Obdorschen Kondinschen, vnd aller Syberschen landen vnd Norden seiden, Beueler vnd her vnd Eb des lifflendischen landes vnd andere, Deß Schwedischen Konigs Kriegsobristen Pontus de la garde, Es sint gekomen des Schwedischen Konigs volk, auff vnser Narwischen Orthen zu bekrigen der Rithmester Anthon Pfluch vnd andere Rithmeister, vnd vnsere Woywoden habben des Schwedischen Konigs volk geschlagen, den Rithmester Anton vnd andere vele dudischen gefangen genommen, vnd etzlih: erschlagen Vnd Anthon hat vns gebethen, vnd gesagt, dat Jhr sein guter freundt vnd Bruder, dat wir Inen mochten begnaden, Vnd wir haben Anthoni begnaden haben Ihn lassen fragen, was Ihr wolth vnser Keysserliche begnadung haben, vnd zu vns ziehen zu dienen, vnd Anthon hat vns gesaget, das // 39v das Jhr Ihn freundlich liebeth, Vnd verlest sich das Ihr seine freundschafft nicht vorgest vnd zu vns komen zu dienen, Vnd ßo Ihr wollt Euren freundlichen Bruder freysehen, vnd vnser Keys. Mt. begnadigung, vnd ßo wolt Ihr komen zu vns, vnd vnser ogen sehen, Vnd wanner Ihr wert sehen vnser augen, vnd wir Euch vnsere Keyserliche meinung vnd vnser Keyserlihe begnadung eroffenen, wie wir Euch wollen begnaden vnd wie Ihr vns solt dienen, vnd so wolth Ihr Eur begehr antzeigen, wie Ihr vns wolt dienen, Vnd diß ist Euch vnser Keys. Mt. begnadunge Geleits breff, das Ihr solt komen zu vns in vnser herschafft, vnd widderumb wegziehen freywillig, ohne allerley anhaltung, vnd vertzug nach euren willen, Geschrieben in vnser herschafft hoffe die Statt Moschka Im Iar nach Schaffunge der Welth 7083. den Monat Septeber den 8. Jndicta 3. Vnser herschafft im 42. Vnsers Reussischen Keysserthumbs im 29. Des Casanschen im 23 des Astrakanschen im 21.
Des Schwedischen Konigs, krigs krigsobristen Pontusen de la garde
das Sigell L. S. vnter Rothen wachsen
1574. 8 сентября
Копия письма великого князя Понтусу Делагарди
Милосердия ради, милости Бога нашего в них же посети нас восток свыше, воеже направити ноги наша на путь мирен к Троицы славимого Бога нашей милостью, мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский и царь Астраханский, государь Псковский и великий князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Новгорода низовские земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондинский и всей Сибирской земли и Северной страны повелитель, и отчинный государь Лифляндской земли и иных, полковнику шведского короля Понтусу Делагарди. Приходили воевать на наши нарвские места воинские люди шведского короля, ротмистр Антон Пфлюг и другие ротмистры, и наши воеводы побили воинских людей шведского короля, и взяли в плен ротмистра Антона и других многих немцев, и некоторых убили. И Антон нас умолял, и сказал, что вы его добрый друг и брат, и чтобы мы его пожаловали. И мы Антона пожаловали и велели его спросить, хотите ли вы нашу царскую милость и приехать к нам служить, и Антон нам сказал, что // вы его по-дружески любите, и полагается на то, что вы не забудете его дружбу и приедете к нам служить. И если вы хотите увидеть вашего любезного друга свободным, и нашего царского величества милость, то приходите к нам, видеть наши очи, и когда вы увидите наши очи, мы откроем вам наше царское суждение и нашу царскую милость, как мы хотим вас пожаловать и как вы должны нам служить, и вы нам объявите свое желание, как вы хотите нам служить. А это вам нашего царского величества жалованная опасная грамота, чтобы вам приехать в наше государство и отъехать обратно добровольно без всякой зацепки и задержания по вашей воле. Писана в государстве нашего дворе града Москвы, лета от создания мира 7083, месяца сентября 8, индикта 3, нашего государствия 42, нашего российского царствования 29, казанского 23, астраханского 21.
Полковнику шведского короля Понтусу Делагарди
печать ^ L. S. под красным воском
Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант 09-01-95105 а / Э.
Прудовский П. И. Притязания московского правительства на господство в Восточной Европе: их ареал и политическое содержание на начальном этапе русско-польской войны 1654–1667 гг. // Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в Средние века и раннее Новое время (к 600-летию битвы при Грюнвальде/Танненберге). Материалы международной научной конференции / Отв. ред. А. И. Филюшкин. СПб.: Любавич, 2010. С. 256–258.
^ П. И. Прудовский
Притязания московского правительства на господство в Восточной Европе:
их ареал и политическое содержание на начальном этапе
русско-польской войны 1654–1667 гг.
Принятие Богдана Хмельницкого и войска Запорожского под власть царя в 1654 г. не только делало неизбежной войну с Польско-Литовским государством, но и отодвинуло далеко на запад границу актуальных территориальных притязаний России. Лозунг защиты православных от притеснений иноверцев, под которым совершилось присоединение Украины к России, логически требовал распространения этой защиты и на остальные земли Речи Посполитой, населенные приверженцами «благочестивой веры греческого закона». Впечатляющие успехи русских войск в начатой с такой программой войне побудили правительство Алексея Михайловича выдвинуть новые политические программы, которые должны были оформить и зафиксировать результаты свершившейся экспансии.
Задача настоящей работы состоит, во-первых, в том, чтобы проследить смену и эволюцию этих программ; во-вторых — в том, чтобы выяснить, насколько они были адекватны реальному политическому положению, складывавшемуся в ходе и в результате захвата восточных земель Речи Посполитой Московским государством, т. е. прежде всего рассмотреть, какие завоеванные территории считалось нужным удержать, на какие уступки царь готов был пойти и до каких пределов простирались претензии на не перешедшие под русскую власть территории.
Внешнеполитические проекты московского правительства, трактовавшие о судьбах попавших под власть и в орбиту притязаний царя земель, уже становились предметом изучения в историографии. Однако они рассматривались в разных работах изолированно друг от друга, порой вне контекста российской внешней политики, и поэтому попытки их воплощения в жизнь часто выглядели лишь обособленными эпизодами. В результате — важный комплекс представлений о своем месте в мире, развивавшийся у российских властей, и обусловленный этими представлениями внешнеполитический курс, доминировавший, пусть и с локальными изменениями, в дипломатии первых лет войны, выпадал из рассмотрения ученых.
В 1654–1658 гг. в политике Алексея Михайловича сменяли друг друга следующие проекты распространения российского господства на запад:
- Призыв православных жителей Речи Посполитой на сторону и под власть царя. Сопровождал вступление России в войну и начальный период утверждения российской власти в восточных областях Великого княжества Литовского.
- Провозглашение Алексея Михайловича литовским великим князем после взятия Вильны (август 1655 г.) и призыв всем жителям Великого княжества и его высшим официальным лицам присягнуть новому государю. Этой линии русское правительство придерживалось неуклонно, время от времени возобновляя подобные призывы; дальнейшие проекты не замещали ее, а накладывались на нее и придавали ей различное международно-правовое выражение.
- Попытка объединить под своей властью в возможно большем объеме осколки распавшейся под ударами шведов Речи Посполитой (так в Кремле оценили политическую ситуацию после бегства польского короля Яна-Казимира из страны и принятия частью шляхты шведского подданства осенью 1655 г.), чтобы она не была ими захвачена целиком (начало 1656 г.)
- Проект избрания Алексея Михайловича (или его сына Алексея) на трон Речи Посполитой при жизни Яна-Казимира (вернувшегося в начале 1656 г. в Польшу) в качестве наследника последнего (лето–осень 1656 г.). При этом Украина (вплоть до Волыни и Подолья) и восточная часть Великого княжества Литовского (по реку Березину) входила в состав России, а его остаток передавался России на 20 лет в возмещение военных расходов (с тем чтобы по всей вероятности Литва так и не вышла из-под власти царя — от Яна-Казимира не ждали особого долголетия). Этот проект оставался на вооружении русского правительства и в дальнейшем.
- Претензии на господство над малыми государствами, вассальными от Речи Посполитой — Курляндией, Пруссией, Молдавией и Валахией (лето–осень 1656 г.). Переговоры о переходе Курляндии под русскую власть продолжались с перерывами до 1658 г.
- Почти параллельно с проектом № 4 существовал и другой вариант: «разлучение» Великого княжества Литовского от Короны, для чего литовские сенаторы и войско должны были принять царское подданство и провозгласить свое отделение от Польши.
- Начатая царем весной 1656 г. война со Швецией обнаружила территориальные претензии к северному соседу. Максимальные российские требования предусматривали отказ Швеции от всех ее прибалтийских владений.
Взгляд на географию перечисленных проектов показывает, что область российских интересов разделялась на концентрические зоны по степени настойчивости и силы притязаний на них. Внутри располагалась область, принадлежность которой России, по мнению русских политиков, не подлежала даже обсуждению; снаружи — область менее категоричных требований и большей или меньшей готовности к компромиссам. При этом границы этих зон не соответствовали границе оккупированных территорий.
Изучение хронологии царских притязаний показывает, что они росли по мере продвижения российских войск, достигнув максимума ко второй половине 1656 г., когда не только охватили всю территорию Речи Посполитой, но и вышли за ее пределы. После того, как обнаружилась неосуществимость части проектов и они были оставлены, притязания сохранялись на стабильном уровне до возобновления военных действий с Польско-Литовским государством осенью 1658 г.
Существование у царя Алексея Михайловича и его правительства подобных планов показывает, что успешный ход военных действий в изучаемые годы не только позволил им претендовать на значительное расширение Московского государства, но и побудил их увидеть в России потенциального гегемона Восточной Европы.
Рахимзянов Б. Р. Друг, брат, отец: персональные связи московского правителя с татарской элитой в конце XV – начале XVI в. // Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в Средние века и раннее Новое время (к 600-летию битвы при Грюнвальде/Танненберге). Материалы международной научной конференции / Отв. ред. А. И. Филюшкин. СПб.: Любавич, 2010. С. 258–263.
^ Б. Р. Рахимзянов
Друг, брат, отец: персональные связи московского правителя
с татарской элитой в конце XV – начале XVI в.
С распадом Золотой Орды связи между ее отдельными частями не были разрушены. Общее пространство, правильно называемое иногда позднезолотоордынским (в значении того, что империя не умерла, а перешла в стадию трансформации), было скреплено множеством факторов: географическим, торговым, военным, политическим и, несомненно, наиболее важным для средневекового периода — личным, персональными связями между правителями. Москва выступала в данных взаимоотношениях не как внешняя сила, а как равноправная сторона. Текст постарается штрихами обозначить личные связи между московскими правителями Иваном III, Василием III и их татарскими коллегами-друзьями-оппонентами: крымским ханом Менгли-Гиреем, его женой из Ногаев Нур-Салтан, ее сыновьями — казанскими ханами Мухаммад-Амином и Абдыл-Латифом (1485–1518 гг.). Использование этих связей, как связей политических, также будет в фокусе тезисов.
К середине 80-х гг. XV в. Казань была в тисках борьбы за ханский трон. Она началась как внутренний конфликт, когда различные группы знати поддержали разных сыновей умершего в 1479 г. хана Ибрагима: одна — Алегама (Али-Ибрагим), другая — его единоутробного брата Мухаммад-Амина. Этот конфликт недолго оставался внутренним. Примерно в 1485–1486 гг. молодой претендент на трон Мухаммад-Амин покинул Казань и осел в Московском княжестве. Ему была дана Кашира в удел.
В это же время мать Мухаммад-Амина, ханша Нур-Салтан, также покинула Казань. К 1486 г. она переехала в Крым, где стала очередной женой хана Менгли-Гирея. К июлю 1487 г. внимание Нур-Салтан было приковано к ее младшему сыну, Абдыл-Латифу, которого она привезла с собой в Крым. Абдыл-Латиф, младший сын казанского хана Ибрагима и Нур-Салтан, родился в Казани около 1475 г. При выходе матери замуж за крымского хана Менгли-Гирея в 1480 г. султан был увезен из Казани в Бахчисарай и провел детство и юность в Крыму.
Вскоре после прибытия на черноморский полуостров Нур-Салтан поняла, что Крым был не лучшим местом для Абдыл-Латифа («сия земля лиха» (Сб. РИО. Т. 41). Нур-Салтан начала выяснять возможности отсылки сына на север — либо к своему брату Мухаммад-Амину в Казань, либо к Ивану III в Москву. Первое такое письмо в Москву пришло в течение года после ее прибытия в Крым: «Здесе ему (Абдыл-Латифу) Менли-Гирей царь отец; а коли его к тобе (Ивану III) пошлю, то ведает Бог, да ты ему и отец».
В январе 1493 г. Абдыл-Латиф прибыл в Москву. По прибытии Джучид был пожалован городом Звенигородом. Несколько лет спустя, во время событий 1496–97 гг., двое братьев вновь оказались в фокусе московско-крымских отношений. Нур-Салтан и Менгли-Гирей получили известия, что Мамук, Джучид шибанидской ветви, атаковал Казань, сместил Мухаммад-Амина и взошел на трон. В отчаянии они обратились к Ивану за подробностями и попросили его присмотреть за смещенным ханом. Чтобы подчеркнуть ответственность Ивана за смещенного Джучида, Менгли-Гирей напомнил Ивану его прежние отношения с Мухаммад-Амином: «Магмед Аминя царя гораздо бы еси подчивал названой тебе сын и друг».
В 1502 г. двое братьев вновь оказались в водовороте московско-крымских контактов. Как и ранее, причиной была политическая неурядица в Казани, но на этот раз вследствие этих событий политические отношения между Крымом и Москвой ухудшатся надолго. Прелюдией послужило короткое сообщение из Москвы в Крым по поводу последних событий в Казани: «Прислал еси ко мне (Ивану III) своего сына Абды-Летифа царевича; и тебе (Менгли-Гирею) ведомо, как есми его жаловал, да и на отца его юрте его есми посадил. И он как на чем мне молвил и правду учинил, в том мне ни в чем не исправился. И яз ныне твоего же сына Магмет-Аминя царя на том юрте посадил. То бы тебе ведомо было».
Подразумевалось, но не говорилось об этом прямо, что в результате «неисправления» Абдыл-Летифа он был смещен великим князем с ханского трона в Казани. Сообщение о том, что молодой Джучид был лишен трона своим недавним московским покровителем, вызвало всеобщее недовольство властных кругов Крыма. Хан добавлял, что и ранее, и сейчас он сам готов присматривать за мальчиком в Крыму. Нур-Салтан вторила ему, опасаясь за его безопасность. Она жаловалась, что, согласно ее источникам, мальчик вообще затерялся в Степи. Она вновь повторяла ранее звучавшую просьбу отправиться на север (Казань—Москва) посетить ее сыновей.
Фактически юный хан содержался под стражей («нятство») в Белоозере. В апреле 1503 г. Менгли-Гирей настаивал, что адекватное отношение к нему является предпосылкой дальнейших нормальных отношений между Крымом и Москвой: «У тебя прошенье наше то стоит: Абдыл-Летифу царю поместье дав, у себя его добром держишь, нам он дитя стоит, а он к тебе не лихом ехал, ты просил добром, и мы отпустили дитя свое добром, немочно ли нам было его кормити; нашим здоровьем Абдыл-Летифу царю так быти непригоже. И ты не всхочешь его у себя кормити, Бог нам дал, улусы у нас есть, и ты его к нам отпусти. Наше прошенье инаково учинишь, то тебе брату нашему непригоже».
Право упрекать Ивана выводилось Менгли-Гиреем из факта, что Абдыл-Латиф был его «сыном»: «нам он дитя». Юный Джучид был его сыном не только потому, что он женился на Нур-Салтан (биологически Менгли-Гирей отцом Абдыл-Латифа не являлся). Отношения «отец—сын» отражали также и возрастную разницу в поколение между ними. Важным было то, что Менгли-Гирей взял на себя политические обязательства «отцовства» по отношению к юному Джучиду. На нем, как на «политическом отце», соответственно лежала обязанность присматривать за тем, чтобы все его «сыновья» — т. е. все младшие Джучиды-родственники, принявшие его ханскую власть и патронаж — были бы хорошо обустроены и имели бы соответствующее уважительное отношение. Это включало в себя, помимо всего прочего, поддержку материального положения («кормити») и наделение его людьми («улусы»).
Иван также принял обязательства «отцовства» по отношению к Абдыл-Латифу. Можно вспомнить, как Нур-Салтан декларировала: «а коли его к тобе пошлю, то ведает Бог, да ты ему и отец». Теперь, в неприятной для них новой ситуации, крымские родственники Абдыл-Латифа настаивали на том, что Иван обязан выполнять свои обязательства как «отца».
Это был не первый раз, когда Иван принимал на себя «отцовские» функции в отношениях с Джучидом. Когда Мухаммад-Амин бежал в Московию в 1485 г., летописцы приписывают ему обращение к Ивану быть его «отцом». Подтверждение этого также находится и в дипломатических документах. К примеру, в 1489 г., в письме Ивана Ногаям, он обозначал Мухаммад-Амина как своего «брата и сына» («И посадили есмя на том юрте на Казани своего брата и сына Магмет Аминя царя»).
Крымские родственники Абдыл-Латифа агрессивно настаивали на полной реабилитации. Резкий отказ великого князя спровоцировал не менее резкое возражение со стороны Менгли-Гирея. Если Иван не сделает Абдыл-Латифа снова своим «сыном», хан разорвет свой союз с Москвой. Перед лицом повторяющихся протестов Крыма Москва перешла на более примирительный тон. В конце 1508 г. преемник Ивана III, Василий III, согласился на прощение Абдыл-Латифа и вновь подтвердил официальные отношения с заблудшим Джучидом. Данный акт включал в себя возобновление образных «родственных» связей с Абдыл-Латифом и наделение его московской территорией, где он, его родственники и люди могли бы поселиться.
Церемония и документация, сопровождавшие «прощение» хана, были весьма детальными. Крымцы требовали, чтобы великий князь признал хана «другом и братом», в то время как еще в 1504 г., при жизни Ивана III, их требования не простирались далее «друга и сына». В итоге, московские представители согласились на «друга и брата».
Договор не продлился более четырех лет. Весной 1512 г. Крым предпринял поход против Московского княжества. Это привело к финальному разрыву отношений между Москвой и Бахчисараем. Москва обвинила Абдыл-Летифа в соучастии, и он вновь был заключен под стражу.
В течение последующих пяти лет было сделано еще несколько запросов, касающихся Абдыл-Латифа. Василий был готов использовать Абдыл-Латифа как дополнительную карту в переговорах с Крымом, но в то же время неохотно мирился с мыслью отпуска его в Крым.
К осени 1517 г. компромисс был наконец достигнут. Вместо того чтобы ехать в Крым, либо оставаться в Московии, Абдыл-Латиф должен был быть послан в Казань к Мухаммад-Амину. Казанский хан был тяжело болен, что остро поставило вопрос о престолонаследии. Пока шли окончательные приготовления между сторонами, Василий III согласился на прощение Абдыл-Летифа и отослал его в Каширу. Он также согласился назвать его «сыном и братом», что, возможно, должно было символизировать «патерналистскую» функцию, исполняемую Василием, когда он представлял Абдыл-Латифа как наследника престола в Казани.
Однако судьба распорядилась так, что Абдыл-Латиф больше никогда не увидел Казань. Будучи в Кашире и дожидаясь утряски всех организационных вопросов, он вдруг неожиданно заболел и умер 19 ноября 1517 г. Мухаммад-Амин вскоре последует за своим братом и покинет этот мир в декабре 1518 г.
Смерти Абдыл-Латифа и Мухаммад-Амина знаменуют собой конец целой эры. Начиная с конца 1480-х гг. и далее на протяжении 1490-х гг., Иван III установил особые личные связи («образное родство») с двумя братьями-Джучидами. Если для крымского хана Менгли-Гирея и его ногайской жены Нур-Салтан московский великий князь был «братом», то в случае с сыновьями Нур-Салтан его статус варьировался от «друга» до «брата» и достиг своего апофеоза в роли «отца». В совокупности с торговыми связями и военной мощью, эти отношения обеспечивали Москву рычагами воздействия для установлении своего влияния в средневолжском ханстве — Казани.
Однако сами Джучиды были далеко не послушными «сыновьями» «бекского» правителя, видимо, воспринимая союз с ним как временную меру, и при благоприятных обстоятельствах незамедлительно освобождались от опеки «неверных» — как, например, Мухаммад-Амин в 1505 г. в Казани, произведя русский погром и до конца своих дней в 1518 г. уже никогда не входивший в тесный альянс со своим московским покровителем. После безвременной кончины сыновей казанского хана Ибрагима эти отношения исчезли, а с ними и большая часть московского влияния в этом районе Дешт-и-Кипчака.
^ Работа выполнена при финансовой поддержке Gerda Henkel Stiftung (грант AZ 09/SR/10).