Название: литературный альманах
| Вид материала | Документы |
- Литературный альманах сф пгу. Выпуск, 2810.94kb.
- Название: литературный альманах, 2178.31kb.
- Весы 2009 -№39 Альманах гуманитарных кафедр Балашовского института Саратовского государственного, 1662.41kb.
- Моу «Сугайкасинская сош» Канашского района Чувашской Республики Литературный альманах, 317.92kb.
- Редколлегия: В. М. Плоских, М. А. Рудов, > Л. В. Тарасова Чабыт. Порыв: Литературный, 5406.09kb.
- Ю. Б. Генезис альманаха (календарная семантика) // Известия Уральского государственного, 113.46kb.
- А. В. Федин Формирование концепции миссионерской деятельности Общества Иисуса Диалог, 1239.66kb.
- Регіональний науковий юридичний альманах молодих дослідників українська державність, 2685.65kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Современный литературный процесс Специальность, 748.15kb.
- Альманах Центра общественных экспертиз Выпуск Декабрь 2008 г. Альманах Центра общественных, 10211.22kb.
^ 15.
«Я же подумал: что ты на это скажешь?»
(«Озарение», Тед Хьюз)
Глядя с крыши шестнадцатиэтажного дома и вправду можно обхватить взглядом много районов города. Он рассказывал, что проводит здесь много часов, когда тепло. Весной, летом. И когда темно. Ночами. Мне на его месте хватило бы одной-двух, в крайнем случае, трех. Пейзаж не меняется и ощущения от него тоже.
Нас целое сборище. Мы сидим на матрасе, взятом из его квартиры. Теперь матрас белый, красивый и чистый только с одной стороны. Человек восемь. Мы непрерывно курим и пьем вино. Опять, опять, опять. Все это уже когда-то было. Все это имеет место быть. Только бы дело не дошло до пьяного бренчания под гитару, думаю я, тоскливо косясь на инструмент, пока лежащий в углу. Мечты, мечты. Конечно, каждый из присутствующих «джентльменов» знает, как зажимаются два аккорда и каждый считает нужным и целесообразным продемонстрировать свое умение дамам. Дамы воспринимают насилование гитары на ура. Фальшиво и нестройно подпевают солисту, нисколько не выбиваясь. Солист тоже не умеет петь. Он издает звуки душой. Если так, она страшна, как слабоумное дитя, появившееся в результате многовекового кровосмешения, жутких внутрисемейных инцестов. Думаю, уже стало ясно, что основной певец вечера – прелестный рифмоплет. Закрыв глаза, я пытаюсь представить, что это на самом деле не он. Три ноты на гитаре, три ноты голосом. А нот то всего семь. Одну потерял. Чтобы случайно на него не взглянуть, с неподдельным интересом изучаю участок матраса, находящийся в моих владениях. Он уже не чистый и белый и с этой стороны. Красные и желтые цветы на серых стеблях – это пролитое вино (желтые цветы – от белого) и размазанный пепел.
Две леди стремятся завладеть вниманием одного молодого человека с попеременным успехом. Одна рыжеволосая, одна - шатенка, как я. Ставлю на рыжую – она и выглядит порочнее и сама по себе глупее. Сразу два плюса. Но душой болею за шатенку, конечно же. Хотя, я вообще предложила бы поделить, не напасешься на всех мужского добра, да только меня никто не спрашивает. А зря. Вот такое перетягивание каната. Парень и сам, словно канат. Громко сказано, скорее веревка; тоже активно извивается. Да вообще, единственный пьяный, остальные просто нетрезвы. Он самый пьяный, не знаю, как леди этого не заметили. Самая близкая моя подружка силится показать, что ей не скучно. Она задалась целью отравиться никотином и все тыкает и тыкает в кнопки своего дорогого телефона. Еще один парень – высокий и загорелый красавец-брюнет, на чьем фоне теряются все остальные, кроме моего Хьюза. Он не теряется, потому что вообще специфичен и не составляет никакой конкуренции. Темноволосый окончательно скис и не держит на лице умное выражение. Крупные глаза с влажной поволокой при свете дня и трезвости ума весьма пригожи, но в данный момент напоминают телячьи. Его нижняя челюсть ослабла, довольно пухлая губа отвисла, такое ощущение, что скоро рот откроется и из него потечет слюна. Поэт, певец и мой кавалер все бренчит. Я бы помолилась Богу, чтобы он остановился, но не ведаю, к какому обратиться. Ведь понятно, что христианский не поможет в борьбе против варвара.
Внезапно смазливый брюнет весь подбирается. Наверное, я наблюдала за ним, в то время как он глубоко задумался. Большинство людей в подобные моменты выглядят глупо. Он встает с подстилки и забирается на ограждение. Дамы, в том числе и я, по очереди истерично вскрикивают и просят слезть. Хороший способ привлечь внимание. Хороший способ пощекотать нервы себе и другим. Отличный способ получить относительно новые ощущения. Парень развязно вышагивает по ограждению. Никаких шансов выжить в случае падения. Всмятку. Хоронить будет нечего и дворникам лишняя работа.
- Вот что он этим доказывает, скажи ради Бога? – Наклоняюсь я к подруженьке.
Она пожимает в ответ плечами. Мальчик по многочисленным просьбам окружающих слезает. Садится обратно на матрас, и его челюсть опять слабеет. Как будто ничего и не было; словно он включился на минутку, но батареек надолго не хватило.
Я больше не хочу спать. Вино тоже не хочу. Продолжать пить дальше? Но тогда я просто засну в определенный момент, здесь, на не очень чистом матрасе и совсем не глядя на звезды, что по сути представляют собой только яркие точки и ничего большего. И они где-то далеко, далеко. Зачем смотреть на недосягаемые точки, когда можно смотреть по сторонам? Сигареты не лезут даже. Состояние крайности. Становится холодно, я одета легче всех: в дурацком цветастом легком платье. Цвет мне совсем не идет, само платье пошловато за счет коротковатости и открытого лифа, из которого моя грудь чуть ли не вываливается. Интересно, это правда нравится противоположному полу? Одно я знаю: девушкам точно. Приятельницы были как одна в восторге. Болтовня пьяного расцветает пышным цветом на благодатном черноземе, состоящем из девичьего смеха, взвизгов, ахов и охов. И чем больше она распускается, аки бутоны роз, тем больше я прихожу в раздражение. И громко заявляю:
- Мне холодно.
Привлеченное внимание измеряется абсолютным нолем. Эх.
- Может, домой пойдем? – обратилась я к кавалеру.
- Да-да-да, скоро-скоро, да-да.
Пришла моя очередь погулять. Единственно что, я не стала забираться на ограждение. Вдруг упаду ненароком. Огромное крышное пространство, детскую площадку можно разместить, но никто не позволит играть детям на высоте. На высоте резвятся только дети-переростки. Я облокотилась об ограду и гляжу впервые вниз. Не вижу ни людей, ни деревьев, один серый асфальт. Это прекрасно. Он подходит ко мне сзади и обнимает. Упирается подбородком в мое плечо.
- Я так люблю здесь быть.
Фу, поехал страстный шепот про романтику.
- Вчера я просидел тут в одиночестве три часа: так же пил вино, смотрел то вверх, то вниз, а иногда и по сторонам. Как бы ни было банально, я без ума от неба и звезд.
«В этом ты прав – действительно банально». Но, конечно же, я подумала, а не сказала вслух. Зато постаралась понимающе улыбнуться. Он уже наваливается на меня всем телом, мне тяжело, он буквально вдавливает меня в грязный бетон, я перестаю владеть ситуацией.
- Я хожу сюда и зимой иногда, хотя везде сугробы снега.
- Я так ждал нашей встречи…
- Ты не представляешь, как я ждал…
- Очень соскучился…
- Ла-ла-ла, пауза, чтобы взять дыхание, ла-ла-ла дальше…
Наконец, он ослабляет объятья, и я могу высвободиться. Поворачиваюсь и с ужасом понимаю, что он ждет от меня какого-то ответа. Ненавижу такие моменты. Я бы рассказала ему про красоту серости асфальта, я бы многое могла поведать. Но-о. Нет, не ему. Нет более нелепого занятия, чем разговаривать с тем, с кем делишь ложе. И уж совсем глупым поступком будет попытка разговаривать с предметом влюбленности. Ясно, что надо сказать что-то милое, насколько ума хватит. Что-нибудь романтичное, но не глупое и не вульгарное. Короче, что-то в стиле женщины. Ммм. Ммм. Тянуть долго нельзя было. Ммм.
Я решительно отодвинула его и пошла к лестнице, ведущей вниз, на жилые этажи. Повеселились и хватит. Пора домой.
^ 16.
«С ней у нас ничего не вышло».
(«Регби-стрит, 18», Тед Хьюз)
Время, к сожалению, пришло, и настало бесконечно пустое лето с мальчишками-пустоцветами, слепящим солнечным светом, невыносимой жарой, растекшимся макияжем, до неприличия короткими и светлыми ночами. Осень – совсем не то. Осень – морось холодных капель, прохладный ветер, стакан дешевого полусухого вина и время, сидя где-нибудь в незнакомом сквере, подсчитать свои ошибки и наполнить себя безмятежным спокойствием. И самое главное, это время, когда ты, не страшась, оглядываешься назад. Но осень никогда не приходит тогда, когда она нужна. В этом самый большой ее недостаток.
Как я отношусь к туристическому отдыху? Походам и жизни в палатках на пляже? НЕНАВИЖУ. И никогда не откажусь. Не люблю, если что-то проходит мимо меня.
Тед же от подобных затей в восторге. И не оставит преданная жена мужа своего, и пойдет за ним в его собрание.
Но с этого момента в расчеты закралась какая-то ошибка, и сколько я ни пыталась, так ее и не нашла и не опознала. Сюжетная линия стала меняться, медленно, но неуклонно отклоняться от заданного курса. И надо же было случиться такой несуразице как раз тогда, когда появляется Эйжа. Я хотела, чтобы Эйжой была одна из моих подруг. Восхитительная роль. Сама б ее играла, если б это был не мой спектакль.
Все мои подруги гораздо красивее меня. Даже только потому, что они с душами женщин, а у меня она осталась подростковой. И поведение у них тоже женское. Они даже пить красиво умеют.
Моя Эйжа… с чего бы начать? Со светлыми прядями на более темной основе; ее волосы тонки и нежны и всегда пахнут свежестью и фруктами или сладостями, где бы она ни находилась (а я вот быстро впитываю запахи, считающиеся отвратительными – табачного дыма, пота и тому подобные). У нее яркая и запоминающаяся внешность, вы не пройдете мимо. Прямой греческий небольшой нос, аккуратный ротик, высокие темные брови, выщипанные строго по заданной форме, чистая кожа, никаких прыщей и пятен неизвестного происхождения. Она невысокого роста. И правильно, не должна быть женщина дылдой. Эйжа изящна и сексуальна, более того, она отлично умеет привлекать внимание и уж, тем более, соблазнять. Короткие юбки сидят на ней просто великолепно. Открывают ножки, не создавая ощущение пошлости. Эйжа постарше меня года на три и опытнее во всем, что касается всяких житейских вещей. Она неглупа, может поддержать беседу на различные темы и хорошо одевается, тратя на одежду достаточно большие суммы. Умеет ходить на высоких каблуках (немаловажный навык, кстати). Умеет делать комплименты мужчинам, умеет доставлять им удовольствие. Умеет краситься, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки. Не умеет она готовить и симулировать оргазм, но это пустяки, дело житейское, засуетился во мне Карлсон. Научится, не полжизни прошло еще ж. Я готовить, к примеру, тоже не умею, да и учиться как-то все недосуг, а оргазм симулировать никогда и не пробовала. Надо попробовать. Так, для интереса. Только сначала проконсультируюсь у другой подруги. Та на актерском факультете учится. А теперь, внимание, на суд зрителей этюд на тему «Женский оргазм». Хорошие актеры должны уметь все изображать.
Эйжа громко и заразительно смеется, она вообще смешливая. Прекрасное умение – смеяться над мужскими несмешными шутками. А совсем отлично – шутку поддержать и развить (то есть, сделать ее наконец-таки, шуткой). Так же, как и я, много болтает. Мы с ней одинакового знака зодиака. Ты и я – получается, как бы одной крови. Только ты – человеческий детеныш, а мое звериное происхождение неизвестно даже мне.
Эйжа горяча и вспыльчива, впрочем, так же быстро отходит. Чем не роковая женщина?
У Эйжи было много романов. Эйжа хочет замуж и ребенка. Семью, то бишь. Точнее как… Она хочет ребенка, как говорит, но в финансовом плане его не потянет одна. Подгузники, пеленки, искусственное питание, коляска, кроватка… Ранец, обувь сменная, канцтовары всевозможные: тетрадки, ручки, карандаши цветные, линейки, ластики, счетные палочки, в конце концов… В институт платить за семестр… На все это деньги нужны.
У Эйжи было много романов. Все они заканчивались как-то непонятно. Предложения молодой человек не делал. Он исчезал. Не спешат жениться в наше время. Каждый раз Эйжа выходила из ситуации с достоинством, особо не горюя и бесполезных горьких слез не проливая, но с неизменным омерзительным ощущением, что ее опять ни за что, ни про что поимели. И каждый раз она по прошествии некоторого времени входила в ту же дверь. Следовало бы забить ее гвоздями, но Эйжа смотрела на вход с другого ракурса, и ей казалось, что вход новый.
Эйжа тоже много пьет, но это, так сказать, от недостатка любви. Не о ком заботиться, нечем занять свободное время. Как видите, пристрастие к алкоголю имеет в своей основе разные причины.
Тед Хьюз познакомился с Эйжей Уэвилл, когда они с Сильвией сдали квартиру ей и ее мужу. Таким образом, распалось две семьи.
Моя Эйжа недавно завела нового поклонника. Или он завел Эйжу. Знакомый моего Теда. С натяжкой он мог бы подстроиться под амплуа коварно брошенного мужа. Не обязательно сильно переживать и рыдать навзрыд, то есть пускать скупые мужские слезы. Просить ее вернуться или наоборот разораться. Достаточно сказать за кружкой пива в дешевом баре другу: «Вот это сука оказалась». Ведь он не является участником основной любовной линии.
А дело было так. После нескольких лет счастливо и безмятежно протекавшего брака двух горячо влюбленных друг в друга и самих себя людей что-то нарушилось. Мистер Хьюз стал изменять жене направо и налево. А в конце концов убежал к своей любовнице Эйже Уэвилл – красивой и, несомненно, новой для него женщине. Оставив Сильвию с двумя детьми. А больше, чем через тридцать лет после ее самоубийства, он издал сборник стихов, ей посвященный. Рассказывающий о ней и об их «непростых» отношениях. Я бы такое запоздалое и непонятное проявление любви не оценила. Но мне ли судить о любви? Я умею только завидовать и боготворить. Часто и то и другое одновременно.
Как бы кто ни думал, всегда есть мужчины, кроме чужих. Но Эйжа не при чем. Виноват он.
Эйжа Уэвилл нужна для того, чтобы доказать вину. Она является неоспоримым доказательством.
И мы поехали отдыхать. Я, Эйжа с новоприобретенным кавалером. Поэт. Красавец-брюнет, потому что должен же был поехать кто-то красивый и нормальный (Эйжа все же отвечала за экзотику, на пару с рифмоплетом).
Условия складывались великолепно. Должна была состояться их первая встреча. Нет ничего романтичнее, чем знакомство на природе. Костер, жареное мясо, как никогда крупная луна в этот вечер, соединение случайных взглядов, другие люди, служащие обузой. Легкие прикосновения («Передайте мне кружку», к примеру). Разумы, замутненные горячительным и напитками и непривычно свежим воздухом. К отъезду обратно в город все должно уже было проясниться, но заключительный скандал еще бы не состоялся.
***
И вообще, скандалы не нужны. Нужна скорбь от утраты. Развал. Вдохновение. Красота грусти. И превосходство.
^ 17.
«Но, в который раз, ты проиграла».
(«Регби-стрит, 18», Тед Хьюз)
И пошло все совсем не так. То есть Тед обманул меня, но не по сценарию. Что дальше делать, я не знала.
В назначенный день я приехала в лагерь. Все остальные находились уже на месте, наслаждаясь прелестями палаточной жизни. Дело было в другом – при встрече старых друзей женщины оказались ни к чему. Не помешало даже то, что меня женщиной можно назвать с большой натяжкой. Почти сразу же мы остались с Эйжей одни, «подло» брошенные. Мне скучно не стало. В том плане, что мне было скучно с самого начала, и уход мужской половины скуку не усилил. Эйжа, напротив, расстроилась, рассердилась и обиделась. Прямо-таки взрыв отрицательных эмоций, требующих немедленного выхода. А я ведь говорила Эйже неоднократно, что в списке худших зависимостей зависимость от противоположного пола занимает лидирующие позиции. От наркотиков, табака и алкоголя при желании, лечишься различными таблетками, порошками и силой воли. От непрошенных мыслей, ревности они не помогут. К тому же девочки-девушки-женщины не умеют управлять слезами. Все очень просто. Стоит поддаться желанию поплакать, уже не остановишься. Но горько рыдать можно максимум пять минут. На шестой минуте занятие либо надоедает, либо перерастает в истерику. Я, как и многие особы женского пола, крайне не люблю считаться истеричкой. Поэтому не плачу. Эйжа тоже редко плакала, но только ВОТ ЧТО. Она не сдерживала себя на людях.
Сейчас она не плакала, она облекала все в слова. Эйжа стала выражать свое мнение. Это растянулось, по меньшей мере, на час.
Бои шлялись неизвестно где. Их местонахождение меня не очень волновало. Пляжные мальчики в пестрых шортах и с голыми торсами. Они выглядят как-то дешево. Вот когда снова наступит осень, наконец, можно будет надеть закрытые вещи. Ведь выставляя напоказ свое тело, становишься менее защищенным. И Хьюз меня не волновал. Предстояли тоскливые выходные, и тоска накатывала уже при одной этой мысли. Неприятно так явственно ощущать себя чужим. Еще хуже дать окружающим это увидеть.
- С тех пор, как мы сюда приехали, он развлекается с дружками, а на меня не обращает внимания!
Я обеспокоено покосилась в сторону Эйжи. Резкость тона и громкость. Она начинала кипятиться. Клянусь, ее можно было засунуть в реку, и она выполняла бы функцию громадного кипятильника – странной железяки с головкой, закрученной спиралью. Теперь мне следовало разговаривать крайне осторожно, взвешивая каждое слово, чтобы случайно что-нибудь не ляпнуть. Этакое, «из ряда вон выходящее». Отвечать на вопросы как можно туманнее, неопределеннее и короче, лишних реплик себе не позволять, но и не молчать долго, вызывая подозрения. Говорить то, что хочется, с данного момента было строжайше запрещено. Эйжа ходила по краю, и в любой момент могла смертельно обидеться. Бурно чувствующая девушка. Пару раз мы с ней даже дрались. Если бы не необходимость постоянно напоминать себе, что она – Эйжа Уэвилл, я бы скорее сравнивала ее с Карменситой.
Я сидела рядом, закутанная в пляжный большой платок. Мне нравились парео: ты вроде бы находился и в купальном костюме, и в то же время тело было закрыто. Выполнял условия, которые поставило перед тобой лето – отвратительнейший сезон – выглядел по-пляжному и скрывался от взглядов. Люди любят пялиться на все подряд, красивое и некрасивое, и даже среднее. В основном, парео повязывают вокруг бедер, делая таким образом юбку, я же заматывалась в него на манер сарафана, стараясь, чтобы он был максимально длинным. Купалась я тоже в парео. Оно намокало и уже не мягко струилось, а становилось второй кожей. Испытываемые ощущения мне нравились, но платок делался совсем прозрачным и уже не играл ту роль, которую я ему изначально отводила. Утешало то, что на жарком солнце он высыхал минут за пять.
Солнечные очки тоже спасали. Закрывали пол-лица.
Мне не нравилось, как Эйжа ведет себя. Действительно, ее друг вел себя по отношению к ней не особо предупредительно и заботливо. Он попросту забыл о ее существовании. Другое дело, что Эйжа не преминула ему об этом сообщить. И это вместо того, чтобы ответить ему тем же. Она же, как истинная женщина, показала другу, насколько он ей небезразличен.
Уже через полчаса после моей высадки на берег острова, я поняла, что Эйжа Уэвилл ей не станет. И никакого друга не бросят, скорее он сам бросит мою бедную, истерзанную подругу.
Мне не было понятно, чего она так переживает. Друг некрасивый, умом тоже отнюдь не блистал. То есть, кое-какой, конечно имелся, но не выдающийся. Фигура неплохая, и только. Эйжа была знакома с ним без году неделя. Как придет, так и уйдет. Сколько их, таких, еще будет. Тратить нервы на каждого - не лучший способ времяпрепровождения. Товар затрат не стоил.
Делать было нечего, мы сидели на берегу и смотрели на воду. Как там говорили мудрецы: на воду можно смотреть бесконечно? Нет. Скучно. Изредка курили.
Эйжа распалялась. Она говорила, что это неподобающее и хамское поведение (не такими словами, конечно. Больше ненормативной лексики, делающей речь ярче и интересней). Что их нет в лагере уже часа два, а то и три. И чем мы должны, по их мнению, тут заниматься? Я вставляла междометия, свидетельствующие о согласии. Она не собиралась останавливаться, а претензии к боям пошли по второму кругу. Друг не приобнимет, не поцелует, даже не говорит ничего. Мое робкое предположение, что, не исключено, что он не хочет выказывать свои, так сказать, нежные чувства на публике, было встречено презрительным фырком. Мне до тошноты захотелось в город – в родную комнату с темными шторами, лишь бы не видеть пошлого солнечного света, чужих полуобнаженных людей. Не наблюдать за тупыми желтыми бликами на реке. Поздним вечером выйти в городе на прогулку и наслаждаться по-настоящему искренним светом редких фонарей. Взяв в руки зажигалку и пачку, я сказала, что сейчас приду. Прогуляюсь по берегу. Эйжа сопроводила меня неодобрительным взглядом, но ничего не сказала. Нехорошо было оставлять ее совсем одну. И все ж, я оставила. Плохая подруга из меня. Такая же, как и женщина. Такая же, как и писательница.
Я пошла по берегу. Шла, и шла, и шла. Поворот. В других лагерях люди развлекались – кто-то орал песни под гитару (опять), кто-то плескался в воде, периодически подъезжали и отъезжали катера. Отовсюду доносились смех и крики. Я все шла и шла. Потом решила, что пройдено уже достаточно и сделала привал. Уселась на бревнышко, с некоторым опасением (оно было грязноватым, да и сидеть на нем было не очень удобно). Закурила сигарету. Не люблю много курить, когда много куришь, теряешь удовольствие от процесса. Не люблю много курить, но курю много. От ходьбы парео сползло почти до бедер. Каждую затяжку я думала, что вот-вот, и встану и поправлю его. Все решила пчела. Или оса. Она залетела мне под парео. Я вскочила и выругалась. Насекомое улетело по своим насекомовым делам, а я осталась. Вспомнила, что пошла гулять не только для того, чтобы гулять. Я хотела что-то обдумать. Мои мысли пчелоса подло забрала с собой. Я пошла обратно. По дороге меня окликнул знакомый из другого лагеря, и я помахала ему рукой. Прошла поворот. Наших палаток все не было видно. Телефона с собой не взяла за неимением карманов. По-моему, после поворота немного идти. Увидев вдалеке маячивший второй поворот, я развернулась и почесала обратно. Поворот точно был один. Снова вернулась к тому, первому и остановилась. Снова пошла обратно. Через два шага встала окончательно.
Невозможно заблудиться, шагая по берегу вдоль кромки воды, но я заблудилась.
Выкурила еще одну сигарету. Неуверенно походила взад-вперед. Выход из положения был явно виден – вернуться к тому знакомому и попросить его сопроводить в наш лагерь. Тот человек знал его месторасположение. Мешали мне определенные соображения по этому поводу: знакомый находился в компании девушек, изрядно подпивших. Мое появление было бы встречено взрывами хохота, чего ж и говорить про причину. Посмотрите на нее. Она заблудилась на этом острове. Насколько я могла разглядеть, знакомый был единственным мужчиной в том кругу. Разве отдали бы его суровые амазонки, воинственные аборигенки чужеземке без боя? Я решила попытаться выйти из затруднительного положения, а того человека оставить на крайний вариант, когда все надежды будут потеряны. А в том, что они будут потеряны, я не сомневалась, зная свои способности ориентироваться на местности. Точнее, зная об их полном отсутствии.
Неизвестно сколько б я шлялась вдоль берега туда-сюда, потому что минут через пятнадцать Эйжа заметила меня и окликнула. Испустив вздох облегчения, я вскарабкалась по склону к ней наверх. Уж очень не прельщала меня встреча с амазонками. Говорят, они злобные очень. Никого не щадят. Мужчин тоже. Видимо, этого они, так уж и быть, оставили для размножения.
Родные палатки, родная Эйжа… Я была просто счастлива. Эйжа расположилась в теньке под деревом. Начинался закат солнца. После пережитых приключений я могла спокойно сидеть и лицезреть воду и слушать, что угодно. Даже от «Тысячи и одной ночи» не отказалась бы, а ведь нет противнее и запутаннее сказок. Разве что еще индийская «Хитопадеша» - история в истории, в истории история… Все влюбленные девушки превращаются в индийских сказителей. Разве что выдержанности и спокойствия при повествовании нет.
Эйжа рассказала, что неплохо вздремнула, а бои так и не появлялись. Помолчав, она стала говорить о Хьюзе. Я заинтересовалась. У Эйжи он нисколько не вызвал симпатию, но чтобы не обидеть меня, она так прямо не сказала. Впрочем, я все равно поняла, слишком долго ее знала.
- Ну, запала и запала, всякое бывает, - дружески сказала Эйжа. – Видишь, я тоже вся в проблемах.
Тишина.
- Но ты знаешь, мне сказали, у него девушка есть, как ее там… Говорят, по дому везде фотографии расставлены.
Я взглянула Эйже в глаза. Мне нечего было ответить. Я не рассматривала фотографии. И рассмотрев бы… Я не обладаю пытливым умом. Все это тоже уже когда-то было. Смотришь в глаза и думаешь над ответом. Потому что вежливость. Потому что надо. Потому что та оса напугала меня, а забрать с собой не забрала. Одолжила б крылья ненадолго, только чтоб перелететь воду, отделяющую нас от города, так ведь нет же, пожалела. И я улыбнулась слегка и совсем как в «Полковнике» Габриеля Гарсии Маркеса, которому вот уже много лет так никто и не пишет, ответила:
- Дерьмо.