L naziRLİYİ baki slavyan respublikasi
| Вид материала | Документы |
- Kİtabxana-biBLİoqrafiya təSNİfati (Kütləvi kitabxanalar üçün qısaldılmış variantı)., 1715.55kb.
- İqtİsadİ İnkİşaf Nazİrlİyİ, 1793.97kb.
- İqtİsadİ İnkİşaf Nazİrlİyİ, 537.32kb.
- İqtİsadİ İnkİşaf Nazİrlİyİ, 495.31kb.
- Rbaycan respublikasinin məDƏNİYYƏt və turizm naziRLİYİ, 5402.02kb.
^ Жучкова Милана Александровна
Бакинский славянский университет
Филологический факультет, III курс
Научный руководитель: Мирзоева Л.Э.
^ ФЕНОМЕН СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ В ЭПОСАХ
«ДЕДЕ КОРГУД» И «ПЕСНЬ О НИБЕЛУНГАХ»
«Деде Коргуд»: в двенадцати песнях-сказаниях описывается жизнь огузских племен, их быт, обычаи, междоусобицы. Читая истории о них, видим, насколько важны для них были такие понятия морали, как честь, верность, преданность и отвага, и ничего не было позорнее для них, чем отсутствие этих качеств.
«Песнь о Нибелунгах» - немецкий эпос об отважном королевиче Зигфриде и его возлюбленной Кримхильде.
Интересны женские образы в двух сопоставляемых эпосах. Какими мы видим женщин в тюркском эпосе «Деде Коргуд»? Верных, преданных. Но не только. Они храбрые, ловкие, боевые, если понадобится для защиты своей чести, для защиты близких им людей и… для выбора достойного мужчины себе в мужья. Когда «В песне о том, как сын Казан-бека Уруз-бек был взят в плен» мать Уруза Бурла-хатун узнала, что гяуры захватили ее сына, она, недолго думая, взяла «с собой своих сорок дев, велела привести своего черного жеребца, села на него, опоясалась мечом и пошла по его следам». В «Песне о Кан-Туралы, сыне Канлы Коджи» бесстрашная красавица Сельджан-хатун вовремя предупреждает жениха о грозящей ему опасности.
Мотив единоборства юноши и девушки с целью обретения супружеского права друг на друга мы встречаем и в «Деде Коргуде» и в «Песнях о Нибелунгах».Когда удалой Бейрек встречает свою нареченную невесту Бану-Чичек, девушка предлагает ему пройти три состязания. Бейрек побеждает, и это служит ему зароком того, что Бану-Чичек соглашается быть ему доброй и верной женой.
Этот же мотив единоборства будущих супругов за право стать таковым, как мы уже отмечали очень ярко проявляется в «Песни о Нибелунгах». Замысловатость сюжета здесь сказывается в том, что в тех состязаниях вместо не очень ловкого и сильного короля Гунтера с королевой Брюнхильдой под покровом плаща-неведимки состязается с ней отважный и непобедимый рыцарь Зигфрид.
Сюжет о том, как или девушка на выданье, или родственники последней за получение права на ее «руку» назначают чрезвычайно сложные и опасные испытания, которые должен пройти потенциальный жених, и как, в противном случае, он лишался собственной головы - нашел яркое воплощение в анализируемых нами средневековых эпосах – дастане «Деде Коргуд»и в «Песне о Нибелунгах».
Мамедова Айтекин
Бакинский славянский университет
Филологический факультет, III курс
^ ПОНЯТИЕ БОЗ ГУРДА В СТАРОМ И
СОВРЕМЕННОМ СОЗНАНИИ АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ
В становлении менталитета тюркских народов одно из центральных мест в ряду культовых феноменов занимает Боз Гурд, который символизировал этнического первопредка (спаситель рода). Для любого тюрка был священным культ Волка. Волк не мог обладать негативными качествами. Его образ обожествлялся, и имел большое уважение и почтение у народа.
В отличие от русских и западноевропейских народов, тюркские народы наделили Боз Гурда только позитивными чертами: стремительный, хитрый, храбрый, гордый, свободолюбивый.
С образом Боз Гурда на знамени далекие предки (джигиты) бились в боях, строили империи. В «Китаби-Деде Горгуд» явно можно заметить почтительное отношение в Боз Гурду, его считают «üzü mübarək», Газан хан гордится своим предком Боз Гурдом, в хвалебных песнях тюрки сравнивают своих храбрецов с Гурдом.
К сожалению, для современных азербайджанцев образ Боз Гурда заменен на «джанавар» - кровожадного, злого, коварного.
Нарицательный «джанавар», вытесняя Боз Гурда из сознания народа, внес инокультурные ценности, которые «съедали» положительную семантику Боз Гурда.
^ Мамедова Айтель Эльман кызы
Бакинский славянский университет
Педагогический факультет, I курс
Научный руководитель: Юсифова Х. Р.
^ К ПРОБЛЕМЕ ГЕРОИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТЕЙ В ЭПОСЕ «КИТАБИ ДЕДЕ КОРКУД»
Героический эпос азербайджанского народа «Китаби Деде Коркуд» относится к X-XI вв., является итогом длительного развития устной народной поэзии. Ещё с начала XIX века эпос привлекал внимание зарубежных учёных, которые ставили его в один ряд с народными сказаниями, снискавшими всемирную славу.
«Китаби Деде Коркуд» состоит из вступления и двенадцати сказаний (песен), каждое из которых имеет самостоятельный сюжет. Связывают их некоторые общие персонажи, в частности хан Огузов - Баяндурхан и его главный полководец Салур-Казан со своими богатырями.
Центральное место в эпосе занимает идея патриотизма, которая проявляется в героическом сопротивлении внутренним и внешним врагам, в богатырских подвигах. Патриотическое чувство органически связано с героизмом и самоотверженностью, которые воспеваются почти во всех сказаниях. Особую храбрость проявляют богатыри Уруз сын Казана, Имран сын Бекиля, Йейнек и Секрек. Йейнек и Уруз сражаются, чтобы вызволить из плена своих отцов, а Секрек своего старшего брата. Их сила и неустрашимость сочетаются с благородством, с уважением к старшим, особенно к матери, к женщине. Характерно, что никогда герои эпоса не нападают на другие племена, они всегда защищаются, а если отправляются в поход, то лишь для того, чтобы отомстить за обиды, нанесённые врагом.
^ Мамедова Улдуз
ученица IX класса Гуманитарного лицея,
Бакинского славянского университета
Научный руководитель: Джарчиева И.М.
^ ИДЕЯ ПАТРИОТИЗМА В «КИТАБИ ДЕДЕ КОРКУД» И В «ПЕСНЕ О НИБЕЛУНГАХ»
Настоящий доклад является попыткой ответить на два очень интересных вопроса: насколько «Песнь о Нибелунгах» и «Китаби Коркуд» похожи и почему эти эпосы считаются не историческими, а поэтическими произведениями. Сопоставление этих эпосов я бы хотела начать со сватовства Кан-Туралы и Гунтера. В «Песне о Нибелунгах» Зигфрид как сват добывает своему названному брату Гунтеру богатырскую деву Брюнхильду, обманным образом (в шапке-невидимке) побеждая ее в брачных состязаниях: метании копья, бросании тяжелого камня и прыжке на дальнее расстояние. Аналогичный сюжет мы находим и в «Китаби Деде Коркуд» в рассказе о сватовстве Кан-Туралы. У трапезундского тагавора была прекрасная дочь – богатырская дева Сельджан-хатун, прославленная своим искусством стрельбы из лука. Женихам, которые сватались к ней, ее отец предлагал три испытания: одолеть свирепого льва, черного быка и черного верблюда. Тем, кто терпел неудачу, отрубали голову: «тридцать две головы были уже повешены на зубцах башен». Кан-Туралы побеждает чудовищных зверей и увозит невесту. В отличие от «Нибелунгов», в эпосе «Китаби Деде Коркуд» нет обмана, Кан-Туралы по правилам побеждает чудовищных зверей. Эти варианты героического сватовства связаны с образом богатырской девы, который имеет широкое распространение в героических эпосах народов Востока и Запада. Сюда относятся древнегреческие «амазонки», девы-воительницы и валькирии германского эпоса, воинственные героини тюркского и монгольского эпосов. Но во всех случаях дева-воительница, став женой, теряет свою богатырскую силу и становится обыкновенной женщиной. В обоих произведениях широкое место отводится сценам охоты. Из эпоса «Китаби Деде Коркуд» нам известно, что огузы очень любят охоту. В «Песне о Нибелунгах», мы также наблюдаем сцену охоты, в той же сцене и погибает богатырь Зигфрид. Характерными признаками богатырей являются: необычное происхождение, добыча богатырского меча и коня, иногда и девушки, бой с драконом, магическая неуязвимость и т.п. В «Песне о Нибелунгах» в образе Зигфрида мы знакомимся с настоящим богатырем. Первый подвиг юного Зигфрида добыча клада. Вместе с кладом он получает богатырский меч и шапку-невидимку. Далее, искупавшись в крови дракона, Зигфрид становится неуязвимым; только между лопатками упавший липовый лист прикрыл место, ставшее уязвимым для удара. Центральное место в эпосе «Китаби Деде Коркуд», также как и в «Песне о Нибелунгах», занимает идея патриотизма, которая проявляется в героическом сопротивлении внутренним и внешним врагам, в богатырских подвигах. В «Китаби Деде Коркуд» патриотическое чувство органически связано с героизмом и самоотверженностью, которые воспеваются почти во всех сказаниях. Особую храбрость проявляют богатыри Уруз сын Казана, Имран сын Бекиля, Иекнек и Секрек. Их сила и неустрашимость сочетаются с благородством, с уважением к старшим, особенно к матери, к женщине. Характерно, что никогда герои эпоса не нападают на другие племена, они всегда защищаются, а если отправляются в поход, то лишь для того, чтобы отомстить за обиды, нанесенные врагом.
Мы считаем, что этот эпос является не историческим повествованием, а поэтическим произведением, потому что, как и большинство былинно-сказочных эпических памятников азербайджанского народа, он написан ритмизованной прозой, в которую вкраплены стихотворные фрагменты, большую частью лирического характера. Язык эпоса богат по лексическому составу, очевидно, сказители чувствовали все его тонкости. Высоко и поэтическое мастерство певцов озанов. Стихотворные диалоги образны.
^ Мехтиева Мансура
Бакинский славянский университет
Педагогический факультет, 202 гр.
Научный руководитель: доц. Таиров В.
^ СИМВОЛИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ОБЩЕРОДОВЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
(на примере «Китаби Деде Коркуд» и «Песни о Нибелунгах»)
«Китаби деде Коркуд» и «Песнь о Нибелунгах» – два крупнейших памятника периода Раннего Средневековья. Помимо большого охвата событий, выявляется также и факт ориентировочного совпадения временных пластов азербайджанского и немецкого эпосов. Выясняется, что на Востоке и Западе героический эпос содержит во многом схожую, если вообще не идентичную систему сюжетно-тематических элементов. Искомая параллель, в частности, обнаруживается в диссертации И.Гусейнова «Взаимосвязи азербайджанского и западноевропейского эпоса». В работе прежде всего многочисленные проблемы взаимоотношений тюркских и европейских эпосов находятся в теснейшей связи с целым рядом общеэпических проблем. В них автор в первую очередь включает происхождение и генезис национальных эпических сказаний, специфические особенности дальнейшего развития этого процесса на Востоке и Западе, основные этапы его развития. Кроме того, в ходе исследования вопроса даётся указание на фольклорные традиции и их преемственность в эпическом жанре.
В свете анализируемой проблемы мы продолжаем развивать главный тезис И.Гусейнова на примере текста авентюры (главы) под номером десять. Здесь нас интересует аспект, связанный с родовыми проклятиями и обрядами королевских династий. А именно, после проведения свадебного торжества Брюнхильде чуть было не открылся коварный замысел героя, то есть обман с целью достижения своих корыстных целей. Ключевыми словами в обоих эпосах становятся амулеты и сказочные принадлежности действующих лиц. Так, в первую брачную ночь Гунтер не смог совладать с неприступной героиней, и только с помощью Зигфрида, укрывшись плащом-невидимкой, одолел её на другую ночь. Зигфрид же в свою очередь незаметно снял с Брюнхильды пояс и перстень, скрыв их у себя. Если внимательно вчитываться в текст немецкого эпоса, то выяснится: в финале главы описываются события, аналогичные азербайджанскому дастану «Деде Коркуд».
^ Насирова Лейла Тофик кызы
Бакинский славянский университет
Филологический факультет, II курс
Научный руководитель: доц. Герайзаде Э. И.
^ О СТРУКТУРЕ ТЕКСТА ЭПОСА «ПЕСНЬ О НИБЕЛУНГАХ»
Немецкий героический эпос «Песнь о Нибелунгах» – объемное эпическое повествование. Всего известно 10 рукописей эпоса (XIII – XVI вв.), но в разных рукописях число строф различно; в наиболее полном и общепринятом варианте их 2379. Строфы сгруппированы в авентюры (главы), каждая из которых нумеруется римской цифрой. Число строф в одной авентюре не превышает 150. Всего в эпосе – 39 авентюр. Все главы, кроме первой, имеют названия. Первая глава – это своеобразный пролог, включающий в себя представление о персонажах и сжатое изложение событий, поэтому она и не имеет названия.
Своеобразная по ритмическому рисунку и очень динамичная строфа эпоса «Песнь о Нибелунгах» была воспринята многими средневековыми поэтами и получила название «нибелунговской» или «кюренберговской строфы»1, которая в русских переводах обычно передается правильными ямбами. Например:
Сказать, что было дальше, я не сумею вам.
Известно лишь, что долго и дамам и бойцам
Пришлось по ближним плакать, не осушая глаз.
Про гибель нибелунгов мы окончили рассказ.
В композиционном плане "Песнь о Нибелунгах" – роман с линейным дискурсом: в случае переключения внимания автора на второй план развитие событий на первом приостанавливается. Единство времени и места соблюдается локально, можно выделить несколько ключевых точек, в которых происходит собственно перфоманс; путешествия, переезды и прочее выполняют функции прокладок и при драматургическом подходе могут быть донесены до зрителя хором или двумя второстепенными персонажами в ретроспективном диалоге. География романа – Исландия, Скандинавия, Нидерланды, прирейнская Германия, Австрия. Временной промежуток – свыше сорока лет.
В смысловом отношении "Песнь" можно разделить на две части: Зигфрид и его гибель (авентюры I-XIХ); месть Кримхильды и гибель нибелунгов (XХ-XXXIX).
^ Осипова Влада Владимировна
Бакинский славянский университет
Педагогический факультет, ПМНО
Научный руководитель: доц. Хандан Н.А.
^ К ПРОБЛЕМЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ В «ПЕСНИ О НИБЕЛУНГАХ»
Аттила – вождь гуннов с 434 по 453 год, объединивший под своей властью варварские племена от Рейна до Северного Причерноморья. Память о вожде гуннов сохранялась на протяжении веков в устном германском эпосе и перешла в скандинавские саги. В ранних сказаниях германцев, сложенных в эпоху Великого переселения народов, Аттила в списке великих варварских правителей ставился на первое место впереди легендарных германских королей.
В отличие от церковной традиции Аттила в германском эпосе практически не отличается от германских королей и характеризуется как добродетельный славный правитель, гостеприимный и справедливый с вассалами. Такой образ развивается в скандинавских песнях «Старшей Эдды» и героическом сказании «Песня о Нибелунгах».
Образ Аттилы сохранен и в наиболее позднем варианте развития исследуемого эпического образа – в образе короля гуннов Этцеля «Песни о Нибелунгах» (написана на основе более ранних произведений в период с 1198 по 1205гг.). Важно, что образ гуннского владыки даже на этом позднем этапе эпического развития не был в образе Этцеля полностью «ассимилирован» западноевропейским христианским миром. Этцель, будучи включен в систему вассально-престижных ценностей, тем не менее, сохраняет за собой своего рода родимое пятно своего своеобразия – он язычник.
Сказание о Нибелунгах, составляющее сюжет поэмы, сложилось в эпоху переселения народов в землю прирейнских франков, из двух несходных элементов:
1. древнегерманской героической саги (по мнению большинства - мифа) о Зигфриде, убийце дракона, освободителе вещей девы Брунгильды, который попадает во власть злых братьев и теряет сокровища, невесту и саму жизнь.
2. и исторической саги о гибели бургундского королевского дома в 437, в битве с гуннами Аттилы (Этцеля).
В германской средневековой песенно-эпической традиции вырисовывается определенный набор постоянно присущих образу Аттилы черт.
Аттила – могущественный и славный король, повелевающий многими слугами и воинами. У него – огромные сокровища и владения. При этом он, однако, всегда несколько отстранен от реальных событий, но скорее не по старости лет, а по своему положению или характеру. Однако эта отстраненность – не столько признак слабости, сколько признак более высокого статуса.
Можно реконструировать некоторые черты этого образа: щедрый и гостеприимный правитель, навевающий ужас на врагов, славный и добродетельный, богатый и могущественный, но вместе с тем легко попадающий под влияние доверенных лиц, несколько безвольный и невоинственный, не участвующий даже в судьбоносных для него событиях, приводящих, в конце концов, к его гибели.
^ Плещунова Людмила Викторовна
Бакинский славянский университет
Филологический факультет, II курс
Научный руководитель: доц. Герайзаде Э.И.
^ СТЕРЕОТИП ПОВЕДЕНИЯ ФЕОДАЛОВ В «ПЕСНИ О НИБЕЛУНГАХ»
Изучение феодальных отношений в эпосе «Песнь о Нибелунгах» представляет сложность, т.к. за эпической обработкой эпоса скрыты реальные исторические факты, составляющие каркас источника. В эпосе можно выделить малую группу, представленную семьёй, а также ещё одну компоненту малых групп – формальную группу, которая находится, в подчинении структуре власти. В “Песни о Нибелунгах” доминирующей формальной группой являются крупные феодалы. Определяющая социальная среда в нашем источнике – феодальные отношения развитого средневековья.
Феодальные отношения в эпосе преисполнены общественного жеста. “Я еду сам двенадцать к бургундам в Вормс за ней. / А вас прошу пристойно одеть моих бойцов”./ /Тут Зигмунд их пожаловал мехами двух цветов”. Важнейшее значение внешней жестовой формы тут налицо. Одежда детерминировала человека, относила его к определённой социальной группе. Феодальное общество, как общество с жёстко фиксированной социальной иерархией, не могло позволить себе смешение стилей. В «Песни о Нибелунгах» подробное описание одежд, ювелирных украшений присутствует везде. Это важный элемент стереотипа поведения крупных феодалов как доминирующей формальной группы.
Из этого вытекает следующая особенность. Феодальные отношения в нашем источнике – это отношения социального соответствия, эквивалентности. Зигфрид едет в Вормс, и он должен быть одет, как подобает наследнику престола Нидерландов. Он должен показать соответствие своим феодальным владельческим правам.
В отношении владельческих феодальных прав эпос нам представляет сразу два стереотипа поведения: германский и легитимный, оформленный в целом правовой системой развитого средневековья. “Как вы, - я тоже витязь, и ждёт меня корона,//Но доказать мне надо, что достоин трона,//И что владеть по праву своей страной могу”. Носитель германского стереотипа поведения утверждает свои владельческие права силой меча, носитель феодального стереотипа поведения ссылается на права давности и непрерывности наследования. Характерно, что оба героя ссылаются на право, но один его видит в своей судьбе, а другой – в легитимной преемственности своей власти. В этом отношении агрессивный Зигфрид, носитель первого стереотипа, противостоит Гунтеру и Герноту.
Говоря о феодальном стереотипе поведения, как о части общего комплекса феодальных отношений в “Песни о Нибелунгах”, мы не можем его представить без куртуазной проблематики. Здесь мы отмечаем всё ту же архетипическую двойственность. “И обошлась лишь с Зигфридом чуть-чуть похолодней”. В данном случае положение женщины определяется куртуазной традицией: она имеет достаточную свободу в оценке, в действии. Однако, есть и другое упоминание: “Лишь девства Брюнхильду не лишай.…/ И даже если смерти придашь мою жену,/ Вовек тебе расправу с ней я не вменю в вину…”. Отношение к женщине меняется коренным образом, здесь обнаруживается очень древний, дохристианский стереотип поведения.
Важной проблемой является положение семьи. Здесь мы имеем дело с первичной группой. В отношении к детям, наш источник опять даёт двойственные позиции. “Ваш долг - со мною ехать: у вас ребёнок есть.//Его осиротите вы, оставаясь здесь…”. Для средневекового общества понятие “ребёнок”, “детство” были относительным”. Стереотип поведения для взрослой и детской среды были во многом идентичны. Наконец, в “Песни о Нибелунгах” хорошо фиксируется переход от родовых к узкосемейным отношениям. Так, Кримхильда мстит братьям – представителям рода за своего мужа – главу малой семьи.
Итак, “Песнь о Нибелунгах” представляет нам весьма архаичные поведенческие стереотипы, которые лишь замаскированы социальной и общественной практикой развитого средневековья.
^ Рустамов Эльнур
ученик IX класса Гуманитарного лицея
Бакинского славянского университета
Научный руководитель: Джарчиева И.М.
^ СТАДИИ РАЗВИТИЯ «ПЕСНИ О НИБЕЛУНГАХ»
Немецкая поэма о нибелунгах является продуктом трансформации старинного эпического сюжета в эпоху расцвета феодализма: это – рыцарский роман о любви и мести Кримхильды, с центральными мотивами рыцарского служения даме, супружеской любви, феодальной чести и верности. Зигфрид изображается как королевич знатного рода и рыцарского воспитания. Кримхильда в течение многих лет хранит верность любимому мужу, с которым живет в идиллических семейных отношениях. Хаген выступает как образец феодальной верности вассала, ради чести и славы господина готового на подвиги и преступления. Пышные праздники, богослужения, пиршества и турниры, прием гостей и отправление посольств чередуются с битвами, в которых проявляются героическое мужество и чудесная сила витязей. Поэма развертывает идеализированную картину военной и мирной жизни феодальной аристократии эпохи Крестовых походов и расцвета рыцарской культуры.
Как и германский эпос, вообще, сказание о Нибелунгах проходит несколько стадий, обусловленных развитием общественных отношений от эпохи разложения родового общества, а не «народными певцами». В Германии с развитием феодализма происходит социальная трансформация сказания, сопровождаемая соответствующим изменением сюжета: из рук дружинного певца героические песни переходят в репертуар шпильмана – бродячего певца профессионала эпохи феодализма. При этом происходит христианизация, феодализация героического сюжета. Исчезают или отступают на задний план архаические подробности биографии Зигфрида: огненный вал заменяется состязанием со строптивой невестой, ссора королев происходит уже не во время мытья волос у реки, а в обстановке феодального праздника, перед торжественным богослужением и т. д. Вместе с тем происходит расширение сюжета, обогащение рассказа новыми эпизодическими действующими лицами и сценами, психологическими матировками и описательными подробностями: краткая героическая песня эпохи великого переселения народов превращается в эпическую поэму эпохи феодализма. Переходную ступень развития сказания отражает «Сага о Тидреке», основанная на нижненемецкой песенной традиции XII в.; наиболее позднюю ступень – «Песнь о Нибелунгах», стоящая на высоте рыцарской культуры эпохи расцвета феодализма и сложившаяся под литературным влиянием нового жанра рыцарского романа, пришедшего из Франции. Автор песни – австриец; он объединил и переработал в новом стиле два самостоятельных эпических сюжета: песню о смерти Зигфрида и поэму о гибели бургундов.
Литературный интерес к «Нибелунгам» возрождается в Германии в середине XVIII в. в связи с национально-историческими установками молодой буржуазной литературы. Эпоха романтизма под знаком политической и идеологической реставрации феодализма прославляет «Нибелунгов» как немецкую «Илиаду» и в лице романтической германистики кладет основание научному изучению поэмы и сказания. «Нибелунги» неоднократно подвергались обработке, преимущественно в драматической форме.