Л. А. Степашко философия и история образования введение данное учебное пособие

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Развитие гуманистической традиции в педагогической мысли россии Воспитание, образование, педагогическая мысль в россии Задания для самостоятельной работы Литера тура Восемнадцатый век в истории российского просвещения

Подобный материал:

• Иван Павлович Сусов. История языкознания: учебное пособие, 4095.39kb.
• Иван Павлович Сусов. История языкознания: учебное пособие, 5333.61kb.
• Планы семинарских занятий по курсу «философия», 302.23kb.
• Министерство Здравоохранения Украины Донецкий национальный медицинский университет, 1414.22kb.
• Иван Павлович Сусов. История языкознания Иван Павлович Сусов. История языкознания:, 4675.07kb.
• А. Г. Войтов философия учебное пособие, 5408.43kb.
• План Введение История развития психологии как науки Место психологии среди других наук, 256.2kb.
• Русской Православной Церкви с некоторыми другими христианскими конфессиями. При написании, 4183.19kb.
• Учебное пособие для аспирантов и соискателей, 4242.33kb.
• М. С. Тарков введение в операционные системы учебное пособие, 1312.59kb.

Раздел III

^ РАЗВИТИЕ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИИ (VI — начало XX вв.)

Попытки обозреть историю отечественной педагогической мысли и воспитания от истоков до наших дней ставят ряд сложнейших про­блем прежде всего методологического плана. Смежные науки изоби­луют богатейшим исследовательским материалом, разнообразием кон­цепций, гипотез, версий и т. д. Историк педагогики не только перед трудным выбором своих исходных позиций, но и в состоянии их по­стоянной корректировки: столь стремительно развиваются постсовет­ские общественные науки.

Использование цивилизационного подхода к изучению генезиса гуманистической традиции в отечественном историко-педагогическом процессе необходимо предполагает обращение к тем историко-фило­софским воззрениям, в которых история России рассматривается в русле развития цивилизаций. Из далеко не однозначных позиций отечествен­ных историков — «цивилизационщиков» выделим в качестве исход­ных следующие положения. Россия — это локальная цивилизация, име­ющая самобытную, уникальную культуру. Ее «срединное положение» между западной и восточной цивилизациями, «дрейф в силовых по­лях» обеих цивилизаций обусловили наличие в российской культуре черт культур Запада и Востока. Россияне — это супер-этнос, в куль­турном развитии которого сложно переплетаются русско-христианско-православные, тюркско-исламские и многие другие культурные тра­диции. Гуманистическая педагогическая традиция, испытавшая разно­образие культурных влияний, а с XVIII века развивавшаяся в русле европейской культуры, отличается самобытным характером и уходит корнями в глубины исторической жизни народа.

В аспекте аксиологического подхода к анализу гуманистической традиции в отечественной педагогической мысли существенно значимым представляется обращение к концепции исторического пути России в «поле антагонистических столкновений» двух начал: «почвы» и «цивилизации» (В. Ключевский и др.) и связанной с нею концепции «раскола» как сим­вола развития русской культуры, результата изменений в духовной жизни людей — смены духовно-нравственных идеалов и ценностей. В таком ключе возможно экстраполировать в область истории педагогической культуры характеристики периодов «раскола», имеющиеся в отечествен­ной культурологии. Изменения в жизнесмыслах универсалий культу­ры объясняют изменения в содержании педагогических категорий, ди­намику гуманистических идей в педагогических воззрениях. По-иному предстает история народной педагогики, выросшей на почве языческой дохристианской культуры, испытавшей духовно-нравственную «привив­ку» православия, на протяжении веков социальных и культурных пере­мен остававшейся основой воспитания народа.

Среди историков отечественного образования выделим концепцию П. Ф. Каптерева, в которой историко-педагогический процесс предста­ет как «саморазвивающаяся система»; ее ведущая тенденция — нараста­ние гуманистических начал воспитания. «Дело всюду начинается с того, что путем воспитания и образования стремятся приспособить подраста­ющие поколения к... общественно-политической организации... В та­кой односторонности и узости понимания человеческой природы лежит залог дальнейшего движения воспитания. Постепенно нарастает и крепнет убеждение, что человеческая природа шире, разнообразнее и богаче той узенькой рамки, в которую ее стараются втиснуть, что свойства ее не исчерпываются качествами гражданина такого-то государства, члена такой-то церкви и т. п., что нужно понять человека более свободно и беспристрастно... когда воспитанию ставятся более широкие задачи, оно оказывается относительно свободным и самостоятельным, так как оно служит прежде всего развитию человеческой природы, выявлению всех ее свойств, а не каким-либо специальным общественным целям» (4).

Такой «системный подход» ориентирует на изучение гуманистичес­кой традиции в отечественной дореволюционной теории и практике воспитания в противостоянии государственной образовательной поли­тике общественных сил, в ее влиянии на педагогическое самосознание общества, рост общественных инициатив в организации школьного дела.

^ ВОСПИТАНИЕ, ОБРАЗОВАНИЕ, ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ

(У1-ХУИ вв.)

Воспитание у восточных славян, народная педагогика, влияние хри­стианства на развитие культуры и просвящения, педагогическая мысль в Киевской Руси, просвещение в Московском государстве, оценка.

Истоки отечественной педагогической культуры таятся в глубо­ких колодцах исторической памяти — в жизни славянских племен. Населявшие в 1 тысячелетии до н. э. обширные земли Центральной Европы и Балтии, славяне на протяжении многих веков «исходили» к Востоку, заселяя земли в бассейнах Днепра, Волги, поднимаясь к северу. Их южными соседями становились скифы, сарматы, гунны: Великая Степь. На северо-западе славян теснили германские племе­на. Очевидно, высокий уровень культуры и племенная солидарность, великие усилия многих поколений позволили восточным славянам создать условия для формирования этноса — предков украинцев, белорусов, русских. Воспитание приспосабливалось к потребностям родовой общины, через него утверждалась идеология рода, имевшая в основании языческую религию.

К VI веку восточные славяне имели сложившуюся государствен­ность, общественную структуру, народную культуру, воспитание, выделившееся из общей жизнедеятельности рода. Эмпирический опыт народа в области воспитания — коллективное педагогическое творчество — кристаллизовался в народной педагогике (господство­вавшие в народе воззрения на цели и задачи воспитания, совокуп­ность педагогических условий, средств, умений и навыков).

Каждый из слоев общества (князья, воины, земледельцы, ре­месленники, жрецы, жившие в лесах, носители знания, веры) имел свои идеалы и сложившуюся форму обучения и воспитания. Кня­жеских детей отдавали в семьи родовой знати (кормильство), дети дружинников росли в гридницах, обучаясь воинскому искусству, дети земледельцев воспитывались и обучались дома, дети ремеслен­ников подготавливались с помощью ученичества. Общеплеменные ценности и идеалы связывались с физической силой и выносливос­тью, мужеством и храбростью, прямотой нрава и свободолюбием (славяне не знали рабства, не «ломали шапку» перед князем), взаи­мопомощью и взаимовыручкой. Родная природа, родной язык, в котором запечатлелся духовный опыт предков, религия, устное на­родное творчество (в т. ч. детский фольклор) были главными вос­питателями подрастающих поколений.

Духовная жизнь Руси «изначальной» в какой-то мере воссоз­дается дошедшими до нас былинами, воспевающими богатырей русской земли, сказками, научающими добру, мудрыми послови­цами и поговорками. Опоэтизирована в литературе и искусстве как мир нетленной красоты, источник «русского духа», самобыт­ной русской культуры.

Принятие христианства (988 г.) раскололо доселе единое язы­ческое мировосприятие. В оценке Ф.И. Буслаева, народное со­знание в то время еще только вызревало в направлении той ми­фологии и той этики, которые могли бы стать соответствующей «природной почвой» для новой религии. К тому же внедрявшееся «сверху», христианство породило уникальное состояние культу­ры: расщепление народной души, ее разделение на культуру мас­совую, языческую, «ночную» и культуру «дневную», ученого мень­шинства, их сосуществование на века. Новая культура входила в жизнь возникновением «книжного образования», организацией княжеских и монастырских школ.

Из Византии, самой культурной страны средневековья, хра­нительницы древнегреческой культуры, вместе с новой религией пришла новая письменность, а с нею переводная литература, гре­ческая и болгарская, в т.ч. философские и научные сочинения. « Учению книжному» и самообразованию благоприятствовало срав­нительно быстрое овладение чтением: церковно-славянский язык был доступен на слух. Образование как чтение книг, заучивание, запоминание не нуждалось в специально подготовленном учите­ле: авторитетом являлась книга. Русские «книжники» (Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Ефросинья Черниговская и мн. др.) отличались высоким уровнем «книжной премудрости», почерп­нутой из античных источников, не знакомых Европе вплоть до Эпохи Возрождения.

В русских княжествах открывались школы для мальчиков и де­вочек — грамотность и книжность становились характерными чер­тами русской культуры. Археологические раскопки, идущие в Нов­городе с 1932 г., свидетельствуют о широком распространении «книж­ного учения» не только в городах, но и в селениях. Обнаружено большое число берестяных грамот, большинство из которых частная переписка. Найдена деревянная азбука: такие дощечки с начертани­ем букв изготовлялись ремесленниками для обучения чтению и пись­му. Книги, переписанные писцами, находили спрос не только у знати, но и у простого городского и сельского люда, книги и религиозно­го, и светского содержания.

Избрание православия и его «прививка» к духовной жизни и быту народа, очевидно, объяснялись известной близостью православ­ной религии к стереотипам народного сознания, отражавшего осо­бенности жизненного уклада, патриархально-общинных отношений. И вместе с тем через христианство народное сознание возвышалось -приобщением к общечеловеческим идеалам и ценностям. Церков­ные книги, ставшие учебными книгами в школе и в семейном вос­питании, несли идеи гуманизма, трудолюбия, милосердия, мира и согласия. Новые жизнесмыслы находили отклик в народной душе: в многовековых традициях патриархального коллективизма (собор­ности), повседневного труда на земле-кормилице, олицетворения любви с жалостью. Прививались христианские идеалы Веры, На­дежды, Любви, Мудрости, Добра, нравственного самоусовершенствования. Народная педагогика на православной духовно-нравственной основе приобретала новые ценностные ориентации. Развивалась «книжная» педагогическая мысль («Изборник» Святослава, «Поуче­ние» Владимира Мономаха и др.).

Христианство обогащало и облагораживало бытовавшие представ­ления о человеке, вопреки традиционному мировоззрению феодаль­но-патриархального общества, выделяло отношение к человеку как индивидуальности. В церковных проповедях, «житиях святых» че­ловек возвышался над суетностью земного призывом к покорности воле Божией, кротости и послушанию, смирению духа, милосер­дию. В мирских литературных памятниках утверждались те же идеи смирения, любви, доброты. Так, в «Поучении детям» Владимира Мо­номаха кристаллизовались ценности — сложный синтез христианс­ких и языческих воззрений: право человека быть самим собой, па­фос неустанного, честного, достойного труда, защиты родной зем­ли, звучал призыв не давать в обиду более слабых, зависимых. Ут­верждалось, что человек обладает свободой воли, сам выбирает между добром и злом, несет ответственность за свои деяния.

Тема человека — «самодержца» и «самовластие» вообще была свой­ственна древнерусской литературе, которая проповедовала, учила контролю над собой, преодолению себя, воздержанию от дурного поведения, терпимости по отношению к людям, отзывчивости. Ос­новное средство стать человеком сердечномудрым усматривалось в чтении книг «отцов церкви», в исполнении религиозных обрядов, праздников, которыми организовывался весь уклад древнерусской жизни. «Книжное» представление о внутреннем мире человека, ори­ентированное на идеальное, «должное», разумеется, не отражало бо­гатства и разнообразия этнических типов, особенностей формиро­вавшегося национального характера. Куда реальнее рисуют облик «русской души» сведения, почерпнутые из берестяных грамот. На­пример, письмо из одиннадцатого века: «Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ко мне не приходил, — спрашивает любя­щая и страдающая женщина. — ... Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под (людских) глаз и пришел... Буде даже я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мной надсме­хаться, то судит (тебя) Бог и моя худость (то есть я)».

Любовь и гордость, чувство собственного достоинства, стыд униже­ния, сомнение и надежда — скольким поколениям русских женщин были знакомы эти чувства и такое мировосприятие! Истоки российского мен­талитета — в сознании древнерусского человека, свободолюбивого и со­вестливого, прямодушного и открытого, мечтателя и удальца — в рат­ном ли поле, в трудовой ли страде ему все по плечу.

Культура и образованность, столь стремительно развивавшиеся, в тринадцатом — пятнадцатом веках переживали трудные времена княжеских кровавых междоусобиц, татаро-монгольского ига. Поле культуры и образованности истончалось: в пепелища превращались города и селения, в пожарищах гибли книги, в сражениях умирали воины, угоняли в рабство женщин и детей. Единая древнерусская народность распалась на три народа: великорусов, украинцев, бело­русов; каждый пошел своим путем культурного развития.

Средоточием народных сил в освобождении от власти ханской Орды, собирателем русских земель стало Московское государство. На протяжении пятнадцатого — семнадцатого веков в бесконечных войнах за независимость, в расширении восточных границ росло могущество Москвы, сопровождавшееся и постепенным подъемом культуры. В лихую годину ханского владычества учителями народа стали «мастера грамоты», разного уровня образованности, разного рода занятий: люди духовного звания, переписчики книг, перевод­чики-толмачи, обучавшие детей чтению, письму, молитвам в роди­тельском доме или имевшие «школы» (8—12 учеников) в своем доме.

Подъем культуры, связанный с формированием единой велико­русской народности, проявлялся в создании книгохранилищ, откры­тии школ грамоты при монастырях и церковных приходах. Наряду с начальным образованием создавались школы повышенного обра­зования — при Чудовом, Андреевском, Троице-Сергиевом и др. мо­настырях, при государственных «приказах», иноземцами. Здесь пре­одолевалась «культурная изоляция» от Европы: изучались языки (был снят запрет с изучения латыни), «семь свободных искусств», дава­лись профессиональные навыки. В 1687 г. была открыта Славяно-греко-латинская академия, первое высшее учебное заведение. Спо­собные юноши продолжали образование в университетских центрах Европы. Среди учителей повышенного образования было немало людей интеллигентных, вольнодумцев и гуманистов.

В образованном обществе читали труды европейских ученых, философов. В домах знати собирались богатые библиотеки на не­скольких языках (бояре Одоевские, Романовы, Ромодановские, Рти­щевы и др.). Возрождению интереса к книге и самообразованию способствовало книгопечатание. Как свидетельствуют исторические документы, приобретали книги и крестьяне, особенно русского Се­вера, зажиточные, не знавшие крепостного права, занимавшиеся торговлей, промыслами. Хранились книги и при церквах (обычно приобретались коллективно — на волостные деньги).

Значительное распространение получили учебные пособия, ру­кописные и печатные, по которым обучались и начальным зна­ниям, и «семи свободным искусствам», и иностранным языкам. Это буквари, прописи, псалтыри, азбуковники (своеобразные тол­ковые словари), в т.ч. Азбука» И. Федорова, буквари С. Полоцкого и К. Истомина, позже «Грамматика» М. Смотрицкого, «Арифмети­ка» Л. Магницкого).

Рост просвещения и школы ограничивало усиление крепостни­чества, что приводило народную жизнь в нищенское и рабское со­стояние (в оценке В. Ключевского, «государство пухло — народ хи­рел»). Негативно отразился на отечественном образовании религи­озный раскол, потрясший все слои общества. В «раскол» уходили по-русски истово, не страшась пыток и казней, сжигаясь община­ми, сотни тысяч людей.

Тормозом развития всего общественного уклада страны была изоляция Московского государства — выключенность из европей­ского культурно-исторического процесса, как следствие, отсталость экономическая, политическая, военная, социальная. Страна стояла перед необходимостью глобальных преобразований.

Если обратиться к состоянию общественного сознания, то гума­нистическая традиция в мировосприятии образованных людей была обусловлена антропологическими воззрениями, сохранявшими пре­емственность с представлениями о человеке времени расцвета Киевской Руси. Акценты несколько переместились со сферы «мудрого сердца» на сферу «разума», который «царь всему, и душе, и телу», который через Знание ведет к «всечеловеческой мудрости» (Софии). Всячески возвышалась умственная деятельность — любознательность, любопытство, любомудрие. В то же время все больший интерес вы­казывался к практической стороне жизни (сферы деятельности по мере развития государства расширялись). Все более «земными» пред­ставлялись и цели жизни (слава, признание личных заслуг, приум­ножение достатка, богатство), более «мирскими» — и идеалы воспи­тания, однако и признание ценности «общей народной пользы» от­нюдь не утрачивалось.

Преодолевая религиозные догматы и домостроевские заветы, наи­более смелые гуманисты формулировали идеи равенства прав, личного самоусовершенствования на основе разума и свободы. И. Пересветов, И. Федоров, П. Мстиславец обосновывали мысль об изначальном ра­венстве людей, недопустимости рабского угнетения человека челове­ком: «Братия, все есмя дети Адамовы», «Порабощенный бо человек срама не боится, а чести себе не добывает» и т. д. (2, 22).

Идеалы свободолюбия как изначальной черты российского мен­талитета своеобразно отразились в размышлениях Ф. Курицына. В «Написании о грамоте» он рассуждал об изучении «грамоты» не как механическом чтении, запоминании, воспроизведении содержания книг, а как о сознательной деятельности свободной души, свобод­ной воли, свободного разума, результатом чего является «грамота» — «самовластие души». Это способность к познанию мира и Бога, самосовершенствованию умственных и нравственных сил, отсюда вы­вод о том, что человек сам волен избрать свой жизненный путь.

В трактатах И. Федорова, Ф. Ртищева, С. Полоцкого, Е. Славицецкого, К. Истомина поднимались и собственно педагогические вопросы: как обучать детей грамоте и труду, добиваться нравствен­ного поведения, устанавливать гуманные отношения в семье и др. Мыслители выступали против насилия и принуждения детей: «На­казывают стыдом, а не грозьбой и бичом», «Насильственное учение не может быть твердым, но то, что приходит с радостью и веселием, закрепляется прочно». Знаменательным представляется факт посе­щения в 1499 г. русским посольством в Италии «школы радости» Витторино да Фельтре (2, 23).

Традиционно признавалось главным в педагогическом влиянии на детей нравственное воспитание, привитие духовно-нравственных начал православия, приучение к нравственному поведению.

Краткий анализ огромного периода в истории отечественного образования все же позволяет высветить начала гуманистической традиции в российской педагогике. Это гуманистические ценности народного сознания, духовный опыт народа в области воспитания, осмысленный коллективно и передаваемый от поколения к поколе­нию и выкристаллизовывавшийся в сочинениях просветителей, обо­гащенный во взаимодействии с другими культурами. Гуманисти­ческие педагогические идеи характеризовали древнерусскую лите­ратуру, которая по сути своей была «учительной». Эта тенденция отличала и литературу последующих веков. В педагогических воз­зрениях акцентировались установки на воспитание духовно-нрав­ственных идеалов и ценностей как необходимое условие становле­ния человечности в личности, направленности ее деятельности на общую пользу. Идеи отечественных гуманистов были созвучны воз­зрениям европейских мыслителей Возрождения и начала Нового вре­мени, получили продолжение в философско-педагогических иска­ниях выдающихся деятелей русской культуры восемнадцатого века.

^ ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

1. Осмыслите влияние христианства на развитие отечественного
   образования и педагогической мысли.
   
2. Сопоставьте антрополого-педагогические воззрения отечественных мыслителей семнадцатого века с идеями Я. А. Коменского.
   
3. Ответьте на вопросы: Какие духовно - нравственные ценности утверждались педагогической мыслью? Какие из них можно от­нести к национальным ценностям непреходящего значения?
   

^ ЛИТЕРА ТУРА

1. Хрестоматия по истории школы и педагогики в России. — М.,1986.
   
2. Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государ­ства Х1У-ХУП вв. - М., 1985.
   
3. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. — М., 1989.
   
4. Каптерев П.Ф. Избранные педагогические сочинения. — М., 1982.
   

^ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ВЕК В ИСТОРИИ РОССИЙСКОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ

Школьные реформы Петра I, развитие сословных учебных заведений, Устав 1786 г., просветительская деятельность и педагогические взгляды М.В. Ломоносова, И.И. Бецкого, Н.И. Новикова, А.Н. Радищева, оценка

Восемнадцатый век в России открывался реформами Петра I, ко­торые стали великим «прорывом» в мировую историю, в процесс ди­намичного развития европейских народов и государств, началом борьбы за преобразования во всех сферах жизни. Несмотря на значительные сдвиги в области просвещения в XVII столетии, традиционное обра­зование не могло способствовать осуществлению замыслов Петра в создании флота, боеспособной армии, современной промышленнос­ти, государственного управления. Не случайно Петр начал школьные реформы с профессионального образования. В 1701 г. была открыта школа математических и навигационных наук, техническое училище широкого профиля (специалисты по артиллерии, мореплаванию, гео­дезии, картографии и др.).

Душа «навигацкой школы» Леонтий Магницкий подготовил боль­шую группу учителей для новых профессиональных учебных заведе­ний: артиллерийских, навигационных, хирургических школ, горноруд­ных училищ на Урале. Однако прежде, чем обучать профессии, учени­кам нужна была хотя бы начальная общеобразовательная подготовка, что удлиняло сроки выпуска специалистов. По Указу 1714г. предпи­сывалось при архирейских домах открывать цифирные школы для обучения чтению, письму, арифметике, элементам алгебры, геометрии, тригонометрии. К 1718 г. было создано 42 школы, но лишенные мате­риального государственного обеспечения, не имевшие поддержки родителей отроков — купцов и посадских людей, которых принуждали отдавать детей в обучение, они пустовали и закрывались. Были учреж­дены высшие учебные заведения: Морская и Инженерная академии, подготовлено открытие Академии наук, при ней университет и гимна­зии (учреждены после кончины Петра).