Федеральное агентство по образованию бийский технологический институт (филиал)

Вид материала

Монография

Содержание Сергеева, Н.И. 1 Н.а. добролюбов и философские проблемы 2 Н.а. добролюбов в истории философской 1 Н.а. добролюбов и философские проблемы 2 Н.а. добролюбов в истории философской 2.2 Философское наследие Н.А. Добролюбова в отечественной историографии Н.а. добролюбов в истории философской

Подобный материал:

• Федеральное агентство по образованию бийский технологический институт (филиал), 981.77kb.
• Федеральное агентство по образованию бийский технологический институт (филиал), 1531.98kb.
• Федеральное агентство по образованию Бийский технологический институт (филиал), 2694.55kb.
• Федеральное агентство по образованию бийский технологический институт (филиал), 2134.54kb.
• Федеральное агентство по образованию бийский технологический институт (филиал), 1660.78kb.
• Федеральное агентство по образованию бийский технологический институт (филиал), 3460.44kb.
• Решением Ученого совета, 125.93kb.
• Федеральная целевая программа "Развитие электронной компонентной базы и радиоэлектроники", 3538.74kb.
• Бийский технологический институт (филиал), 2586.35kb.
• Министерство образования и науки федеральное агентство по образованию майкопский государственный, 102.13kb.

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ


Бийский технологический институт (филиал)

государственного образовательного учреждения

высшего профессионального образования

«Алтайский государственный технический университет

им. И.И. Ползунова»


Н.И. Сергеева


Н.А. ДОБРОЛЮБОВ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ

И ОБЩЕСТВННОЙ МЫСЛИ РОССИИ


МОНОГРАФИЯ


Бийск

Издательство Алтайского государственного технического
университета им. И.И. Ползунова

2009

УДК 1(091)

ББК 87.3 (2)


Рецензенты:

доктор философских наук, профессор БПГУ им. В.М. Шукшина В.А. Возчиков;

доктор философских наук, профессор БПГУ им. В.М. Шукшина И.В. Никитина


^ Сергеева, Н.И.

Н.А. Добролюбов в истории философской и общественной мысли России: монография / Н.И. Сергеева; Алт. гос. техн. ун-т, БТИ. – Бийск: Изд-во Алт. гос. техн. ун-та, 2009. – 134 с.


ISBN 978-5-9257-0168-3


В монографии рассматривается роль Н.А. Добролюбова в истории философской и общественной мысли России. На основе большого фактического материала исследуется эволюция формирования материалистического мировоззрения Н.А. Добролюбова в контексте основных тенденций русской материалистической философии. Особое внимание уделено специфике антропологического принципа. Анализируется отношение современников к его деятельности и делается попытка определения значения интеллектуального наследия мыслителя.

Монография предназначается для научных работников, преподавателей, студентов высших учебных заведений, изучающих историю философии, историю Отечества, культурологию, а также всех интересующихся философской проблематикой.


УДК 1(091)


ISBN 978-5-9257-0168-3  Н.И. Сергеева, 2009




БТИ АлтГТУ, 2009


СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………...	4
^ 1 Н.А. ДОБРОЛЮБОВ И ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА В РОССИИ	11
1.1 Социально-духовные истоки воззрений Н.А. Добролюбова…………………………………………………	11
1.2 Специфика материализма Н.А. Добролюбова в контексте философской мысли XIX века России……………………………...	35
^ 2 Н.А. ДОБРОЛЮБОВ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ И ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ РОССИИ………………………….	73
2.1 Современники о роли Н.А. Добролюбова в общественной жизни России…………………………………………………………	73
2.2 Философское наследие Н.А. Добролюбова в отечественной историографии………………………………………….…….………	93
ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………….….………..	118
ЛИТЕРАТУРА……………………………………………..…………	122

ВВЕДЕНИЕ


Обращение к прошлому, к истории русской философии является закономерным процессом в понимании отечественной духовности, осознании действительных национальных задач и идеалов нашего времени с его глубинными переменами в общественном сознании. Главными в научных исследованиях становятся проблемы мировоззренческой ориентации, переоценка и осмысление основ собственного бытия. Лишь освобождаясь от застывших догм, устаревших понятий и представлений, опираясь на достижения отечественной философии, опыт общественной мысли России, становится возможным не только верно оценить прошлое, но и настоящее, размышляя о будущем.

Проблема исследования идейно-философского наследия революционных демократов важна для оценки «умственного капитала», доставшегося нам от прошлого. Именно в 50-60-х годах XIX столетия решалась задача развития национального сознания и самосознания, вырабатывались идеалы, предпринималась попытка замены всех господствующих взглядов новыми, опирающимися на материалистическое и рациональное понимание проблем общества. И в период значительных общественных изменений, когда идет поиск новых ценностных ориентиров, национальной идеи, когда разрушены элементарные основы нашего исторического знания, необходим основательный анализ общественной мысли России этого периода, необходимо освоение этого бесценного наследия. Эти моменты осознаются современным обществом, и актуальность изучения этих проблем возрастает.

Н.А. Добролюбов (1836–1861) был одним из тех, кто вел поиск в области «чистой теории», участвовал в формировании мировоззренческих основ целого поколения. Он был «властителем дум», талантливым литературным критиком, публицистом, самобытным мыслителем, поэтом, педагогом, человеком твердых и глубоких убеждений, прожившим всего двадцать пять лет, но сумевшим наполнить свою жизнь высоким смыслом служения добру и справедливости, поиском истины во имя счастья человека. И наше время выдвигает задачу восстановления истинной роли Н.А. Добролюбова в философской и общественной жизни России, обладавшего огромной силой воздействия на читающую публику, смелостью мысли, даром убеждения. Несомненно, научно обоснованный анализ творческого наследия возможен лишь во взаимосвязи с биографией русского мыслителя, поэтому нам представляется актуальным проявление интереса к процессу формирования мировоззрения Н.А. Добролюбова. Кроме того, обращение к его теоретическому наследию, связанному с поиском целостного мировоззрения, гармоничного единства человека, становится особенно важным для настоящего момента.

Современный интерес к русской философской мысли обусловлен ее ориентацией на решение практических задач. Публицистическая направленность статей Н.А. Добролюбова способствовала постепенному переходу от абстрактного рационализма к живой жизни, целостному восприятию реальной действительности. При этом его пристальное внимание к человеку опосредованно через антропологический принцип, утверждавший материальное единство природы человека. Безусловно, актуальным является постановка Н.А. Добролюбовым вопроса об активной роли человека в обществе, при этом антропологический принцип у него обогащался новым социальным содержанием.
В идейной борьбе середины XIX века в России антропологический материализм был сильным оружием против господствующих форм идеализма.

Привлекает разнообразие тематики многочисленных литературно-критических сочинений Н.А. Добролюбова как ценный источник социального анализа, нравственных исканий. В постижении интеллектуального наследия мыслителя актуальным на современном этапе является обращенность творчества Н.А. Добролюбова, умевшего извлекать из художественных произведений социальные, философские проблемы и ставить их в определенный контекст общественной жизни.

Высокие оценки литературного и публицистического таланта Н.А. Добролюбова современниками – убедительное свидетельство всестороннего воздействия его творчества на духовный мир человека. Ценным для осмысления нынешних проблем является без тенденциозности осмысление значимости деятельности Н.А. Добролюбова в России. Важен взгляд с разных сторон, как со стороны его единомышленников, друзей, так и со стороны его недругов. Такое рассмотрение позволяет увидеть более полную картину и оценить смелость и честность Добролюбова в отстаивании своих убеждений.

В отечественной историко-философской литературе и за рубежом недостаточно изучено наследие Н.А. Добролюбова и не дана полная оценка его роли в философской и общественной жизни России. Это объясняется в какой-то мере устаревшими, ошибочными представлениями, социологизированием, политической направленностью его наследия. Один из исследователей творчества революционных демократов констатирует: «И до сегодняшнего времени мы все еще не всегда рачительные хозяева, если говорить о том громадном культурном, общественном наследии, которое получили. Даже и в той эпохе, которая изучена, казалось бы, наиболее тщательно, – в 60-х годах прошлого столетия, – немало белых пятен, немало интереснейших и значительных явлений, по поводу которых живут устарелые, неверные представления» [189, с. 18]. Действительно, и в изучении наследия Н.А Добролюбова еще нет полной картины. Личность Н.А. Добролюбова в истории общественной мысли России значительна, и его теоретические труды всегда были объектом пристального научного интереса исследователей и объектом резких нападок и споров об его идейном наследии.

Отрицание идейного наследия русских революционных демократов выразилось в выступлениях в печати как в XIX веке, так в XX веке и начале XXI столетия. Наиболее яркая нигилистическая позиция выражена декадентским критиком А. Волынским в серии статей, в которых отрицается роль Н.А. Добролюбова, его значение в русской общественной мысли как материалиста, эстетика, революционного демократа, и даже его публицистика не признавалась автором. Подобных работ, опубликованных в начале XX века в различных журналах, было немало. Среди них работы Н. Котляревского, статьи Д.Н. Овсянико-Куликовского, а также Е. Аничкова и другие. Авторы знаменитого сборника «Вехи» (1909) также выступали с позиций отрицания демократизма Добролюбова, его материализма. В статьях меньшевика
М. Неведомского о Н.А. Добролюбове не признается революционный характер позиции мыслителя и утверждается, что она приносила вред революции. Практическую опасность для самой общественной жизни за добролюбовскими теориями увидел наш современник И.В. Кондаков, поддерживающий в этом вопросе взгляды А. Волынского. Практически отрицается роль Добролюбова в истории русской философии историками философии Э. Радловым, В.В. Зеньковским, а один из крупнейших русских философов Н.О. Лосский, анализируя историю русской философии, даже не включил имя мыслителя в свои исследования. Автор известной книги «Очерки по истории русской философии» (1986) С.А. Левицкий называет поколение Н.А. Добролюбова поколением «отрицателей-реалистов», охарактеризовав их образ мыслей как «просвещенство». Сознательно отвергает материалистические идеи Добролюбова и его единомышленников другой исследователь,
Р. Пайпс, в книге «Россия при старом режиме» (1993). Это лишь одна сторона оценок, которая не претендует на их полноту и объективность.

Для всестороннего анализа основ теоретического мышления и выявления роли Н.А. Добролюбова в истории философской и общественной жизни России необходимо выделить наиболее важные направления исследовательских работ. К таким работам относятся: во-первых, биографические; во-вторых, собственно философские исследования; в-третьих, мемуарная литература; в-четвертых, библиографические и историографические работы.

Среди биографических работ, анализирующих процесс становления и развития мировоззрения, представляют наибольший интерес исследования С.А. Рейсера, В.В. Жданова, А. Митропольского, Т.П. Виноградовой и другие. «Главным создателем научной биографии Добролюбова» является С.А. Рейсер, принимавший активное участие в издании справочно-биографических книг, а также в подготовке 9-том-ного собрания сочинений [54].

Появление в досоветский период теоретических работ в отечественной историко-философской литературе о воззрениях Н.А. Добролюбова обусловлено борьбой общественных сил. Суждения о нем четко определялись классовыми интересами борющихся сторон: с одной стороны, революционно-демократическим лагерем (это работы
Н.Г. Чернышевского, П.А. Бибикова, В. Зайцева и др.), с другой стороны, либерально-реакционным лагерем (статьи Е. Зарина и др.). Если для сторонников либеральной позиции характерно отрицание влияния Добролюбова на русскую общественную мысль, то для приверженцев лагеря революционной демократии отличительной особенностью является отстаивание незыблемых принципов и дается высокая оценка деятельности Н.А. Добролюбова. Положительные суждения, хотя нередко и ошибочные, о деятельности Н.А. Добролюбова обнаруживаются в народнической историографии, у Н.К. Михайловского, Р.В. Иванова-Разумника и других.

Различие оценок и ошибочность суждений о философском наследии Н.А. Добролюбова затрудняло верное понимание его роли в истории русской общественной мысли. В советский период более точному представлению места и роли в общественной мысли Н.А. Добролюбова мешал схематизм представлений и социально-политическая направленность оценок. Среди многочисленных работ советского периода заслуживает внимания, в частности, работа М.Т. Иовчука «Философские и общественно-политические взгляды Н.А. Добролюбова» (1945), в которой подчеркивается самостоятельность философских воззрений мыслителя, однако автор не избежал ошибочного понимания его воззрений, как и другие авторы. К числу таких работ, где центральное место занимает исследование философских взглядов Н.А. Добролюбова с марксистских позиций, можно отнести работы Л.А. Когана, П.И. Лебедева-Полянского [71, 72]. Анализу политических, социологических, эстетических и философских взглядов посвящены работы И.А. Наумовой (1960) и монография В.С. Кружкова «Жизнь, деятельность, мировоззрение» (М., 1976), в основе которой труд автора «Мировоззрение Н.А. Добролюбова» (М., 1950, 1952), удостоенный Государственной премии СССР. Монография В.С. Кружкова представляют ценный вклад в исследовании теоретического наследия Добролюбова, однако необходимо переосмысление отдельных положений, преодоление политико-идеологической заданности представлений, сложившихся в советскую эпоху.

В исследовании теоретического наследия Н.А. Добролюбова в
80-е годы XX века можно выделить книги В.С. Никоненко, в которых автор предпринял попытку объяснения идеализма Добролюбова во взглядах на историю как следствие специфической формы материализма того времени. Особый интерес представляют научные публикации Л.А. Когана, А.И. Володина, Б.В. Емельянова и другие.

Важная составляющая в изучении наследия Добролюбова – это мемуарная литература, прежде всего, это воспоминания М.А. Антоновича, Г.З. Елисеева, Аполлона Григорьева, Ф.М. Достоевского,
П.В. Анненкова, Н.В. Шелгунова и других его современников.

Однако ценный материал о Н.А. Добролюбове разрознен и не дает полного представления о его деятельности и личности.

К ценным библиографическим работам можно отнести труды С.А. Венгерова, Е.Д. Рыскина, библиографические указатели, словари под редакцией К.Д. Муратовой, Д. Лебедевой. Феномен самосознания, психологический портрет Н.А. Добролюбова и других разночинцев, отраженный в их текстах, стиле и письме, исследуется Т.И. Печерской. Существенное научное значение имеют историографические публикации Б.В. Емельянова, А.Т. Павлова [58].

Кроме того, теоретическое наследие Добролюбова в разные годы было объектом научных исследований диссертантов, например:
Э.Я. Макогон «Этические воззрения Н.А. Добролюбова» (Кировоград, 1963), Л.М. Ковалева «Проблема нравственного развития личности в наследии революционных демократов (Н.Г. Чернышевского и
Н.А. Добролюбова)» (М., 1971), В.С. Никоненко «Материализм Чернышевского, Добролюбова, Писарева» (Л., 1985), З.Ю. Желнина «Опыт философского осмысления феномена образования в истории идей русских мыслителей первой половины XIX века» (Мурманск, 2004), А.Н. Кузнецов «Проблема человека в трудах русских революционных демократов в 30-60-е годы XIX века» (Мурманск, 2007) [82]. В начале XXI века обращение к наследию Н.А. Добролюбова обусловлено поисками ответов на вопросы по проблемам сущности человека, его свободы, образования, своеобразия развития пути России.

Теоретическое изучение наследия Н.А. Добролюбова продолжается в наши дни, подтверждением этого являются проводимые в Нижнем Новгороде Всероссийские научные конференции «Добролюбовские чтения». Анализ деятельности Н.А. Добролюбова в последнее десятилетие предпринимается немногочисленными авторами, например, В.Ф. Пустарнаковым, М.А. Хевеши и другими.

Вместе с тем материалистическая традиция, отстаиваемая мыслителем, оказывается маловостребованной на фоне повышенного интереса к трудам религиозных философов. По мнению философа Д.И. Дубровского, «материалистические и атеистические традиции в русской философии и культуре отодвигаются на самый задний план и как бы оказываются несущественными», а имена крупных мыслителей материалистической ориентации Герцена, Чернышевского, Добролюбова, других почти не упоминаются [51].

Уменьшение значимости в современной философии трудов революционных демократов, русских мыслителей материалистического направления не означает, что работы Н.А. Добролюбова, Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева и других оказываются в забвении. Мыслители опирались на весь предшествующий потенциал знаний, достигнутых в естественных, общественных, политических науках того времени, и предопределили круг проблем, которые будут доминировать в тече-
ние последующих столетий. Сложные проблемы, рассматриваемые
Н.А. Добролюбовым, связанные с поисками будущего развития России, исследованием сущности человека, его свободы, остаются актуальными и сегодня. Интерес к нашим исследованиям по теме «Материализм Н.А. Добролюбова в контексте отечественной философии второй половины XIX века» проявляют, например, студенты философского факультета МГУ [178], Северо-Кавказского социального института и другие [67].

При этом очень мало исследуется творчество Добролюбова в зарубежной литературе. Наиболее интересны статьи и исследования, опубликованные на немецком, французском, английском языках, авторов Ch. Corbet, Franco Venturi, E. Lampert. Профессор Макмастерского университета (Канада) Луис Дж. Шейн указывает, что философский материализм впервые заявляет о своем существовании лишь в лице Герцена, Чернышевского и Добролюбова, причем их философия не была «чистой философией», поэтому, как полагает автор, их можно назвать только «мыслителями» [194, с. 14].

Таким образом, на современном этапе целостной, развернутой картины историко-философского исследования о значении деятельности Добролюбова и его роли в философской и общественной жизни России в полном объеме еще нет, поэтому эта тема нуждается в дальнейшей разработке.

Целью данной работы является реконструкция целостной историко-философской картины, выявляющей роль и значение теоретической деятельности Добролюбова в философской и общественной жизни России. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

• исследовать отношение современников к теоретической деятельности Н.А. Добролюбова;
  
• показать в интеллектуальной биографии Н.А. Добролюбова особенности становления и эволюцию его мировоззрения;
  
• выявить особенности философского материализма Н.А. Добролюбова в русле основных тенденций русской материалистической философии;
  
• проанализировать в системе его взглядов специфику антропологического принципа в его собственно философском смысле;
  
• определить значение его интеллектуального наследия в истории русской общественной мысли.
  

Источниками исследовательской работы являются собрания сочинений Н.А. Добролюбова, дневники, семинарские сочинения, биографические материалы, монографии, критические работы, мемуарная литература, посвященные его жизни и деятельности.

Теоретико-методологическим основанием исследования являются принципы историко-философского анализа, включающие диалектический принцип логического и исторического, целостности, личностный подход. В процессе работы использованы как общенаучные, так и историко-философские методы.


^ 1 Н.А. ДОБРОЛЮБОВ И ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА В РОССИИ


1.1 Социально-духовные истоки воззрений Н.А. Добролюбова


Развитие русской общественной мысли второй половины XIX в. требовало философского осмысления проблем, связанных с историческим путем развития России. Вопросы по формированию нового мировоззрения эпохи, реализации социального переустройства общества становятся «полем битвы». Среди замечательных деятелей этого времени, влиявших на интеллектуальную жизнь поколений, широко известно имя Николая Александровича Добролюбова как выдающегося русского литературного критика, публициста, революционного демократа, и меньше всего он известен для широкого круга людей как философ, мыслитель.

Р
(1836-1861)
одился Николай Александрович Добролюбов 24 января 1836 года в Нижнем Новгороде в семье с вященника (был старшим из восьми детей). Рано начатое домашнее обучение (с 1844) под руководством семинариста философского класса М.А. Костомарова, отмечавшего его «любознательность и усердие», способствовало раннему интеллектуальному развитию [39, с. 24]. Современные исследователи отмечают, что в становле-нии умственном и духовном это «случай беспримерного раннего развития» [140, с. 4]. Именно систематическое домашнее обучение стало прочной основой для дальнейшего обучения. Затем учеба в Нижегородском духовном училище (последнем классе) и семинарии (1848–1853), где он был одним из первых учеников, удивлявшим осмысленностью ответов, начитанностью и познаниями в латинском языке. Определяющими в становлении его воззрений была социальная среда и духовный, нравственный мир. «Воспитанный в строгих правилах христианской веры и нравственности», Добролюбов был необыкновенно набожным человеком: «...усердно всегда молился и с великим чувством» [44, т. 8, с. 463]. [39, с. 26–27]. Живые впечатления, тонкие психологические зарисовки в дневниковых записях этого периода застенчивого, экзальтированного, склонного к самоанализу Добролюбова – своеобразный протест против пошлости «всегдашней, обыкновенной жизни» [44, т. 8, с. 437]. «Собственным рассудком», сопоставляя факты реальной жизни, он приходит к пониманию несправедливости мира, в котором живет человек [44, т. 8, с. 464]. Для него очевидным фактом оказалось, что в России господствует не самый совершенный порядок и что недостаточно «...только исполнять законы и приказания старших, да быть умеренным...» для полнейшего благополучия, как внушали в семинарии и дома [44, т. 6, с. 130]. Пробуждавшиеся сомнения в догматах религии, «презрение святыни», возможно, привели его к первому осознанию относительности законов общества, которые «должны подлежать переменам с течением времени и по требованиям обстоятельств» [44, т. 6, с. 132]. По-видимому, здесь находятся истоки революционного демократизма Добролюбова.

Обобщение фактического материала, жизненного опыта повлияло на осознание бытия в его целостности и значимости. Обладавший большой наблюдательностью, мальчик подмечал в среде духовенства несоответствие их образа жизни и деятельности, «видал насильства архьереев, разврат и пьянство у попов» [44, т. 1, с. 154]. Следует сказать, что неосознанное до конца, но совершенно очевидное устремление к выработке самостоятельной мысли характеризует становление его мировоззренческих установок. Вероятно, истоками атеистических воззрений Добролюбова являются эти первые сомнения в истинности основ религии, ставшие основой внутренней борьбы и, как следствие, – надлом религиозных убеждений, что явилось результатом объективного постижения реального мира. Таким образом, в истоках нигилистического сознания лежит идея несовершенства человеческого бытия, обусловленная несправедливым устройством общества, нравов, религии.

Стремлению к самопознанию, самосовершенствованию, самоанализу Н.А. Добролюбова способствуют дневниковые записи «психаториум» (с 7 марта по 9 апреля 1853 г.) – «углубление в душу» [144,
с. 39]. Настойчивое влечение к рефлексивному анализу жизни через дневниковые записи – характерное явление того времени. «Путь к пониманию внутренней жизни» шел через ее философское осмысление, через строжайший самоанализ и самобичевание пороков [125, с. 39].
В данном случае рефлексия содействовала саморазвитию личности, расцвету способностей, пониманию действительности. Для юноши, пытавшегося дойти во всем «до самой сути», семейные традиции и семинарские порядки не могли быть той преградой, которая могла бы уберечь от колебаний и сомнений в правильности и правдивости тех «смиренномудрых начал», привитых ему воспитателями. Первые признаки «колебаний прежних убеждений», овладевших Добролюбовым, отражают закономерный процесс, обусловленный выработкой определенной системы установок [185, т. 10, с. 7]. Таким образом, жизненный опыт Добролюбова способствует формированию основ материалистического мировоззрения. В это время происходит необратимый процесс разрушения традиционного религиозного миропонимания, процесс ломки первоначальных идеалистических представлений у рационалистически настроенного и вечно размышляющего юноши.

Безусловно, расширению и углублению знаний юноши способствовало самообразование. Проследить процесс духовного становления помогают списки прочитанных книг («Реестры читанных книг»), которые вел Добролюбов с 1849 по 1853 гг. Н.Г. Чернышевский подчеркивал роль реестров в формировании воззрений будущего мыслителя, который «расширял свои знания и укреплял свои умственные силы чтением» [184, с. 665]. В «реестрах» Добролюбова, свидетельствующих о его склонности к критической работе, есть отзывы о книгах по вопросам логики, психологии, философии. Например, в домашней биб-лиотеке были философские произведения Ш. Монтескье «О духе законов», А. Поупа «Опыт о человеке», Б. Фонтенеля «Беседы о множестве миров» и другие. В списках книг оказалось немало других произведений по философии, как например: И. Кедров «Опыт философии природы» (1832), Ж.Ж. Руссо «Об общественном договоре», А. Герцен «Письма об изучении природы» (1844–1845), Г. Риттер «История философии древних времен» (1839), К. Зедергольм «История древней философии» (1842), И. Гердер «Идеи к философии истории человечества» (1829), Х. Бауместер «Метафизика», Ф. Надеждин «Опыт науки философии» (1845) и др. [141, с. 99].

В 14-летнем возрасте Добролюбов знакомится с «Логикой» Г.В.Ф. Гегеля по статье П.Г. Редкина в журнале «Москвитянин» (1841), однако многое для него осталось непонятным из-за сложного изложения материала. В 16-летнем возрасте он пытается читать в подлиннике «Kritik der reinen Vernuft» («Критика чистого разума») И. Канта. Следует отметить, что нередко содержание произведений философского характера позднее использовалось им для написания своих произведений. Возможно, в семинарские годы обнаруживаются у него, по нашему мнению, истоки материалистического антропологизма, проявления пристального внимания к природе человека, выразившегося в первой попытке составления собственного представления о нем при чтении книг философского характера, например, А. Поупа (1688–1744) «Опыт о человеке». Обращение Добролюбова вновь к этой книге через несколько лет не было случайным: в качестве эпиграфа к раннему стихотворению «Высоко это изреченье» он взял слова Александра Поупа: «Благороднейший предмет изучения для человека есть сам человек» [106, с. 23]. Добролюбов приходит к обоснованному заключению на основе анализа статьи И.М. Скворцова «Опыт о составе человеческого существа по разуму св. писания», в которой автор схоластически разделяет тело, душу, дух: «Рассуждение Скворцова превосходно, нельзя не признать, хотя я и не принимаю его мнения» [141, с. 51]. Из этого следует, что в этот период возникает интерес к проблеме человека, не угасавший в течение всей его жизни. По-видимому, истоки приверженности мыслителя антропологической проблеме, антропологическому принципу как методологическому приему связаны с рассматриваемым периодом. В формировании его мировоззрения несомненна роль периодических журналов («Отечественные записки», «Современник», «Библиотека для чтения», «Вестник Европы», «Москвитянин»), которые Добролюбов регулярно читал. Так, например, журнал «Отечественные записки» современный исследователь В. Кулешов оценивает как энциклопедический журнал, являвшийся «пропагандистом лучших достижений отечественной философской мысли и западноевропейской литературы» [83, с. 3]. Приоткрывают внутренний мир Добролюбова, живую потребность самостоятельного познания философской мысли, наряду с «Реестрами читанных книг», «Выписки» (1849–1850) – перечисленные в алфавитном порядке имена древних писателей, философов, государственных деятелей, названия знаменитых городов (всего 90 «выписок») [165, с. 16]. Благодаря «Выпискам» нам известно, что в 13 лет ему уже были знакомы имена Брута, Сократа, даты их жизни, их деяния.

Следовательно, систематизация знаний о прочитанных книгах, в том числе философских, способствовала: во-первых, развитию и приобретению философских знаний в понимании реальной действительности, расширению и углублению категориальных понятий; во-вторых, формированию собственного представления о бытии, о человеке, обществе, об этике, эстетике; в-третьих, появлению интереса к антропологической проблематике; в-четвертых, осмыслению и пристальному анализу объективного мира.

За короткий период Добролюбов прошел, благодаря самообразованию, сложную эволюцию от упрощенных оценок к сложным философским обобщениям о мире, о человеке.

Проявлением знаний о реальной действительности являются семинарские сочинения. Рассмотрим их роль в формировании воззрений Добролюбова. В семинарских работах, поражавших всех своим объемом в тридцать, сорок и даже в сто листов, на философские темы по русской церковной истории и учению «отцов церкви» обнаруживалась острота его мысли, глубина размышлений о бытии. Сочинения его отличались обстоятельным изложением накопленных знаний, с привлечением огромного фактического материала, со ссылками на Гераклита, Эпикура, Демокрита, Вольтера и даже на новый материал из прочитанных номеров журналов «Современник», «Библиотека для чтения», на труды французских энциклопедистов-материалистов XVIII века и других.

В диспутах с преподавателями семинарии Добролюбов развивал свои полемические способности, овладевал многими приемами научного спора при написании сочинений. Так, например, размышляя о страхе смерти, Добролюбов отступает от общепринятых религиозных рассуждений по этому вопросу, опирается на опыт, на знания, полученные при чтении публикации «Сцены последнего часа; физиологические исследования» в «Современнике» (1850, № 10) и пишет: «...при самой смерти эта боязнь если не исчезает, то, по крайней мере, очень уменьшается...» [141, с. 52]. И в других сочинениях на философские темы, несмотря на их общую ортодоксальность, у него обнаруживается самостоятельность суждений, причем нарушаются привычные духовные традиции, делаются ссылки на полученные опытным путем новые данные физиологии.

В сочинении об Иоанне Златоусте Добролюбов рисует образ не служителя церкви, как это было принято, а дает образ честного человека, оппозиционно настроенного к церковной аристократии, проповедовавшего идеал святости. Восхищаясь личностью Иоанна Златоуста, во многом отказывавшего самому себе, для того чтобы помочь неимущим, Добролюбов считает, что именно такой человек является живым идеалом: «В старости не изнемог духом, но до конца жизни остался верен истине» [105, с. 180]. Более того, он представляет И. Златоуста образцом как для добродетельного человека, так и для грешника, образцом для ученых и образованных людей, так как на его примере можно научиться, как нужно пользоваться своими познаниями. Иногда автор сочинений вступает в полемику с «отцами церкви» и семинарскими учителями.

В сочинении «О бессмертии души», где должна быть, по требованию преподавателя, критика материалистических учений, Добролюбов, рассматривая основной вопрос философии, решает его в пользу материализма: «В материи мы замечаем множество изменений, видим изменение и исчезновение вещей; а в духе этого ничего нет... потому, что материальный находим вне нас, а духовный в нас самих» [45, с. 191]. Совершенно неожиданно для преподавателя он делает запись о неуничтожимости того, что существует. Автор сочинения отвергает дуалистические позиции и вопреки идеалистическим рассуждениям и выводам признает материальность и неуничтожимость мира, находящегося вне нас. При этом Добролюбов делает в сочинении сноску: «...самый идеализм столько же односторонен, как и материализм», тем самым, по нашему мнению, возможно, обнаруживаются сомнения в последовательном и абсолютном монизме [79, с. 23]. В сочинении «О бессмертии души» представляют интерес рассуждения о смысле бытия, в котором Добролюбов восстает против социальной несправедливости: «Мы часто видим, что добродетель в уничижении, а порок во славе, добрые страждут, а нечестивые благоденствуют» [45, с. 197]. В другом семинарском сочинении «Рассуждение о воскресении тел», объемом в 66 страниц, он пытается опровергнуть одно из возражений противников о воскресении тел, тем самым, доказывая неуничтожимость и вечность материи, лишь под конец сочинения он опровергает это «умствование» в пределах заданного шаблона, неизменной схемы. В сочинении проявляется глубина философских познаний в изложении различных точек зрения на эту проблему – от языческих, идеалистических до материалистических.

В семинарских сочинениях отразились его сомнения в догматах христианского вероучения и канонах православной церкви, где он доказывает существование бессмертной души действием закона сохранения веществ в природе. «Ум человеческий, – пишет в сочинении Добролюбов, – сам собою, не может увериться в истине воскресения тел. Постоянный опыт показывает нам разрушение как бы уничтожение тела умершего человека, и даже некоторые соображения рассудка представляют довольно основательные... возражения против воскресения тел». Далее он продолжает: «Ошибаются те, которые думают доказать воскресение тел из начал разума...» [106, с. 141]. Добролюбов все же находит «доказательство» догмату «воскресения тел», осмысливая грубо материалистически.

В одной из юношеских записей, озаглавленной «Pro memoria» процесс мышления связывается уже не с его исходным уровнем – рассудком, а с высшим уровнем рационального познания – разумом, где замечает: «Разум – великое слово. Что есть разум? Разум есть путеводитель воли. Его впечатления предшествуют нашим склонностям и желаниям. Итак, утверждение его в истине – есть источник и основание правоты сердца. Тогда не только намерения, но и самые помышления наши не уклонялись бы от пути законов и добродетели» [81, с. 2]. Постижение мира у него обусловливается высшим состоянием дискурсивного сознания. Он верно видит основу разума в противоречии и старается поставит задачу осознать его, опираясь на рассудок. Размышляя, Добролюбов обнаруживает предпосылки разрешения этого противоречия. По его мнению, разум способен внести в мир человека этическое начало. При таком подходе раскрывается понимание способности разума формировать нравственную среду общества.

Стремление человека к истине, считает он, непреодолимо, «но в мире, зараженном грехом, нельзя найти совершенно истинного».
В сочинении раскрывается важность необходимости добра в жизни человека, являющегося основой нравственной жизни: «Идея добра столь же глубоко вкоренена в нашем сердце, как идея истины. Всякий чувствует, что он должен творить добро, что добро есть его назначение» [106, с. 144]. По его признанию, «...все свои сомнения и умствования привел, наконец, к одной формуле: человек и его счастье» [44,
т. 6, с. 132]. В другом сочинении «О значении опыта в деле познания» обнаруживается интерес к опытному познанию, в котором надежным знанием является чувственное познание: «...чтобы мы могли познать внешнюю природу, надобно, чтобы предметы внешнего мира оказывали действие на наши нервы, или, как будем говорить на наши чувства» [79, с. 23].

Исходя из того, что источником опыта является материальный мир, Добролюбов рассматривает взаимоотношения субъекта и материального мира: «Предмет действует на нас, а мы со своей стороны воздействуем ему» [Там же]. Для автора сочинения важен и опыт внешний, в отношении к внешней природе, и опыт внутренний, к нам самим. При анализе внешнего опыта, ссылаясь на сочинения представителя идеалистического эмпиризма Фрэнсиса Бэкона, замечает, что его исследования охватывают лишь внешнюю природу, поэтому он останавливается на обобщении «познанных единичных явлений»: «В таком отношении понимаем опыт и мы и признаем важность его только при этом обобщении» [Там же]. Добролюбов в своих рассуждениях приходит к эмпирико-индуктивному методу познания природы. С позиций эмпиризма автор связывает идеи с ощущениями и восприятиями людей. При этом, выражая сомнение в существовании врожденных идей, отмечает: «...мы сами не могли бы сознавать этих идей, потому что и идеи наши выражаются в известной определенной форме, а эта форма заимствуется от внешней природы, которой мы не можем познать без посредства чувств» [79, с. 23].

Несомненно, данные сочинения свидетельствуют о новом уровне познания, обусловленном опытом и переработкой знаний средствами сознания, на основе абстрактного мышления. Семинарские сочинения  свидетельство эволюции его воззрений, являющиеся основой будущих материалистических взглядов. «Достоинство их, разумеется, быстро возрастало, соразмерно развитию умственных сил и расширению знаний...» [184, с. 665].

Основываясь на анализе конкретных работ семинарского периода, можно отметить характерные особенности в формировании воззрений Добролюбова:

• во-первых, происходило дальнейшее усвоение знаний о мире, связанное с развитием диалектического мышления, включающего выход за пределы сложившейся ортодоксальной системы религиозно-идеалистического знания на основе жизненного опыта, теоретических знаний, приобретаемых самостоятельно, на основе творческого постижения сущности вещей, их законов и противоречий;
  
• во-вторых, становление философского знания, основанного на материалистическом видении мира, проходило в диспутах с «отцами церкви» и семинарскими преподавателями;
  
• в-третьих, прослеживается начало формирования его нравственного и социального идеала, выразившегося в формуле: «человек и его счастье».
  

Как бы подводя итог одного из периодов жизни, он напишет 7 ноября 1852 г. своему другу Виссонову: «Жизнь сердца кончилась, начал работать рассудок...» [44, т. 9, с. 11]. Свои внутренние переживания, мучительные размышления о реальной действительности, о своем будущем Добролюбов систематизирует. В своем дневнике он приводит материал чувственности в определенную систему: «...что тебя здесь ожидает? тебе суждено пройти незамеченным в твоей жизни, и при первой попытке выдвинуться из толпы обстоятельства, как ничтожного червя, раздавят тебя... и ничего ты не сделаешь, ничего не можешь ты сделать, несмотря на всю твою самонадеянность...» [44, т. 8, с. 451]. Таким образом, сомнения, неуверенность в истинности планов порождены крушением старых идеалов, страхом перед будущим, внушенным церковью.

В последнем семинарском сочинении «Слово на новый год», размышляя о будущем, он говорит о высшей силе, перед которой «слабы и ничтожны все наши соображения» и которая властвует в мире и скрывает перед человеком его будущее [26, с. 473]. Уныние, неверие в возможность изменить обстоятельства приводят его к осознанию своего положения в обществе как «ничтожного червя». «В душе его... таилась эта ирония, насмешка над горькой действительностью, но насмешка эта была глубоко закупорена в его сосредоточенной натуре, была слишком неразмашиста и холодно-скромна» [39, с. 44].

Следует сказать, что осмысление и осознание собственного психического состояния Добролюбовым – важный фактор духовной деятельности, который помогал ему в познании, в формировании взглядов. При этом надо иметь в виду огромную умственную работу, колоссальный объем знаний, усвоенный Добролюбовым в относительно короткий промежуток времени (1849–1853). Вследствие этого рефлексия приводит к осознанию необходимости глубоких знаний в то время, когда семинарское образование не удовлетворяло Добролюбова, обладавшего широтой кругозора, жаждой знания. Естественно, он, как внук священника, сын священника, по традиции и желанию родителей должен был продолжить образование в духовной академии, чтобы стать служителем алтаря. Тем не менее в выборе дальнейшего жизненного пути определяющим было желание учиться в университете и понимание неспособности «к жизни духовной и даже науке духовной» [44,
т. 9, с. 44]. Важно отметить, что, осознав себя не церковным деятелем, отказавшись от духовной карьеры, не без влияния самой семинарии, он пытается получить светское образование в Петербурге, испытывая «природное призвание к науке» [44, т. 8, с. 447]. В этом случае петербургское образование было для него всего лишь средством для достижения заветной мечты связать свою жизнь с наукой, чтобы «своим интеллектом служить Отечеству» [25, с. 44].

С 8 августа 1853 года начинается петербургский период его деятельности. Он поступает в Главный педагогический институт на историко-филологический факультет. Поступление в это учебное заведение давало возможность получения знаний наравне с университетским образованием, при этом он приобрел возможность получения казенного содержания («казенный кошт»), без которого невозможно было бы продолжение учебы.

Годы пребывания в институте совпали с Крымской кампанией, поражением в ней отсталой крепостнической России, с крестьянскими волнениями, с проведением мелких либеральных реформ Александра II, с усилением гнета цензуры, с началом подготовки царизма и крепостниками крестьянской реформы «сверху». В этой сложной обстановке продолжалось формирование его мировоззрения.

Н.А. Добролюбов учился в годы, когда еще действовал так называемый «чугунный устав» (утвержденный Николаем I в апреле 1826 г. Цензурный устав, состоявший из 230 параграфов, запрещавший издание философских книг). Цензура становилась в обществе основным средством борьбы с распространением прогрессивных идей. После европейских революционных событий 1848 года усилилась реакция в области вузовского образования, при этом программы курсов гуманитарных факультетов пересматривались, а «лекции профессоров подлежали проверке в рукописи» [104, с. 305]. Министр внутренних дел
П.А. Ширинский-Шихматов так отзывался о философии: «Польза философии не доказана, а вред возможен» [90, с. 103]. Философия была признана бесполезной, поэтому кафедры философии закрывались, чтение таких «вредных» наук как политэкономия, статистика, естественное право прекращалось. Однако чтение этих наук было запрещено светскими преподавателями, ввиду этого чтение философии и логики поручалось священникам, при условии «сроднить» их с «истинами откровения» [Там же]. Необходимо подчеркнуть, что получение образования Добролюбовым связано с эпохой «темной реакции», когда правительство было «одержимо страхом перед мыслью» [90, с. 103] .

В первый год пребывания в столице он жил еще во многом традиционными для взрастившей его провинции представлениями. Тем не менее в напряженной атмосфере 1854 года интеллектуальное развитие Добролюбова совершалось с поражающей быстротой. При этом в письме, написанном в мае 1854 года, чувствовались нотки студенческого энтузиазма: «...Я более и более убеждаюсь, что избранный мною путь есть верный и безошибочный...» [44, т. 9, с. 146].

Радостный, оптимистичный настрой на претворение жизненных планов неожиданно был нарушен в марте 1854 года страшным известием о смерти нежно любимой матери, а в августе – смерти отца. Внезапная смерть родителей глубоко потрясла Добролюбова. В конце 1855 года в дневнике он запишет о том, что постигшее страшное несчастье убедило в правильности выбранного пути, «в несуществовании тех призраков, которые состроило себе восточное воображение и которые навязывают нам насильно, вопреки здравому смыслу. Оно ожесточило меня против той таинственной силы, которую у нас смеют называть благою и милосердною, не обращая внимания на зло, рассеянное в мире, на жестокие удары, которые направляются этой силой на самих же хвалителей!..» [44, т. 8, с. 464].

В связи с этим, постоянные колебания и растущие сомнения в вопросах религии в студенческие годы привели к ее полному отрицанию. Религиозная вера Добролюбова была разрушена. Подтверждением этого служат воспоминания А.П. Златовратского: «Вот он, твой-то бог, – сказал он Радонежскому в первую встречу с ним после смерти отца, – верь в него» [39, с. 131]. Несомненно, на осмысление религиозных представлений повлияло отношение отца к вопросам религии и его сомнения перед смертью в существовании райской жизни. Разрушению религиозных догматов в сознании Добролюбова способствовало чтение философской, естественно-научной литературы. В письме к Лаврскому он писал: «...я в православной философии не пошел дальше того, что имел неудовольствие выслушать у Андрея Егоровича (А.Е. Востоков – преподаватель Нижегородской семинарии), а во всем, что я читал после – находил диаметральную противоположность с учением его и, вероятно, всех других академических философов» [44, т. 9, с. 252–253].

Из этого следует, что в это трудное для Добролюбова время происходит окончательное разрушение религиозного миропонимания, связанное с теоретическим познанием и абстрактным мышлением, происходит оформление атеистических убеждений. Его деятельность, связанная с научным познанием действительности, ориентированная на критерии разума, по своему существу была несовместима с религиозным восприятием мира, с верой в сверхъестественные начала. Поставленный перед выбором нового мировоззрения, он окончательно расстается с догмами богословия и встает на путь материалистического мировоззрения, являющегося предпосылкой и фундаментом для обоснования материализма. Вставший на путь научного познания, он постепенно приходит к твердому, сознательному убеждению преобразования несправедливого окружающего мира.

Для более полного понимания формирования воззрений Добролюбова в теоретическом познании этого периода важна роль студенческих работ. В одном из сочинений (сохранился начальный лист) о философском трактате Цицерона «О сущности богов» Добролюбов пытается дать оценку его творчества. Характеризуя Цицерона-философа, он пишет: «...Цицерон по своим философским убеждениям не принадлежал к какой-либо отдельной школе, а следовал, как сам признавался, в различных предметах различным философам, смотря по тому, кто казался ему справедливым. Мнения его поэтому особенно замечательны как самостоятельные мнения человека, изучившего всю тогдашнюю мудрость языческую» [165, с. 18]. В этой характеристике Добролюбов акцентирует внимание на самостоятельность мнения Цицерона, основанного на глубоких знаниях философии древних мудрецов, сумевшего соединить черты различных философских систем в одно целое.
По-видимому, для исследователя философских воззрений Цицерона, самостоятельность суждений – одно из важнейших требований, предъявляемых к теоретической работе. Нам представляется обоснованной и доказанной оценка философского наследия Цицерона, данная Добролюбовым, совпадающая с точкой зрения современных исследователей. Между тем необходимо отметить, что неслучайным было обращение Добролюбова к философскому наследию Цицерона: в 1852 году в Нижнем Новгороде он сделал перевод трактата Цицерона «De Natura Deorom» («О существе богов»). Итак, работа по изучению римской философии, безусловно, лишь часть той огромной исследовательской деятельности по изучению различных философских систем, ставшая источником формирования умственного развития личности Добролюбова.

Плодотворное влияние на духовное развитие оказала деятельность выдающихся профессоров Ф.К. Лоренца, И.И. Срезневского. «Решительный толчок его умственной жизни» дала дружба с однокурсником Д.Ф. Щегловым, проповедовавшим в области философии материализм и отвергавшим религию [44, с. 255]. Безусловно, философские увлечения, широкая энциклопедическая образованность, боль-шая самостоятельность суждений оказали влияние на дальнейшее формирование мировоззрения Добролюбова.

Студенческие годы – это решающий период в формировании мировоззрения Добролюбова, когда происходила замена религиозного образования светским, когда обострился интерес к социальным проблемам в обществе, что побудило его к совершению подвига «самопеределывания» самого себя [44, т. 8, с. 507].

Центром такой деятельности для Добролюбова и его друзей становится кружок, являвшийся «неофициальным собранием людей с общими умственными интересами, периодически встречавшихся для совместных занятий и дискуссий» [114, с. 344]. Такие кружки были весьма популярными центрами интеллектуальной деятельности в XIX веке. Возникший в конце декабря 1854 – начале 1855 г. вокруг Добролюбова и Д.Ф. Щеглова кружок, получивший название «добролюбовская партия», соединял в единое целое радикально-настроенных студентов (М.И. Шемановского, Б.И. Сциборского, И.И. Паржницкого и др.) [39, с. 343]. Студентов объединяло неприятие существующей системы образования со схоластическими методами обучения, системы слежки и полицейского контроля, норм эстетического и нравственного контроля. «Добролюбов был самым выдающимся членом того кружка в институте, который давал в заведении господствующий тон и руководил... общественным мнением заведения», «большей частью он первый подавал голос против злоупотреблений властей» [39, с. 254, с. 93]. В неравной борьбе с существующими порядками в институте он «первый брал на себя ответственность протеста, рискуя потерять многое для себя...» [39, с. 121]. По воспоминаниям соученика Добролюбова И.А. Конопасевича, влияние Николая Александровича на курс было «сильнее влияния всех воспитателей и многих профессоров» [190, с. 60]. Перед «пробудившимися умами» главными становятся такие вопросы, как «самостоятельный труд и, прежде всего работа над самим собой», необходимость «...развить в себе способность отзываться всей душой на всякое требование века, понимать современное движение мысли, осмыслить приобретаемые знания разумным пониманием отношений их к жизни» [143, с. 52; 39, с. 92, 93].

Продолжая много работать над самообразованием, Добролюбов с необыкновенной настойчивостью, неутомимостью читает книги по философии Б. Бауэра, Д. Штрауса, К. Фохта, Л. Бюхнера, Я. Молешотта, Л. Фейербаха, сочинения Ж.-Ж. Руссо, П. Прудона, а также по социологии, литературной критике и другие. Как человек действия, он ставил перед собой и пропагандистские цели: организовывал подписку на ведущие журналы, знакомил членов кружка с изданиями Вольной русской типографии, с публикациями журналов «Отечественные запис-ки», «Современник» времен Белинского, сочинениями Герцена, перечитываемых под новым углом зрения. Это было время выработки системы убеждений, оформления революционно-демократических, мате-риалистических и атеистических взглядов.

Отражение этих воззрений находит выражение в его литературном творчестве. Предметом обличения, вызванного протестом против раболепия, казенного патриотизма в стихах «На 50-летний юбилей его превосходительства Николая Ивановича Греча» (1854), становится не только юбиляр и его собратья по официозной журналистике, но и покровительствующий им «тиран». Однако вскоре авторство Добролюбова было доказано, в результате его посадили в карцер.

В феврале 1855 года он пишет новый стих «18 февраля 1855 года», в котором смело утверждает:

Один тиран исчез, другой надел корону,

И тяготеет вновь тиранство над страной [т. 8, с. 24].

Выпуск рукописной нелегальной газеты «Слухи» (1855) позволял пропагандировать идеи кружка, объединяя вокруг себя студентов, давая возможность печатать материалы, рассматривающие важнейшие вопросы современной жизни: уничтожение крепостного права, «столь постыдного для европейского государства», злоупотребления в Крыму и другие. В написанных им работах: «Тайные общества в России
1817–1825 г.», «Служебное грабительство» и других – четко проявляются его социально-политические взгляды.

Дневниковые записи этих лет показывают стремительный духовный рост и разрыв с прошлым. В частых разговорах с близким приятелем И.И. Паржницким, как писал Добролюбов: «...затрагиваем великие вопросы, и наша родная Русь более всего занимает нас своим великим будущим, для которого хотим мы трудиться неутомимо, бескорыстно и горячо...» [44, т. 8, с. 463]. Такое миропонимание, очевидно, формировалось под влиянием среды и литературы, издаваемой в Лондоне Герценом. Реально оценивая свои возможности, Добролюбов пишет в дневнике 18 декабря 1855 года: «Я чувствую, что реформатором, революционером я не призван быть... Не прогремит мое имя, не осенит слава дерзкого предпринимателя и совершителя великого переворота... Тихо и медленно буду я действовать, незаметно стану подготовлять умы..., жизнь, безопасность личную я отдам на жертву великому делу, но – это тогда только, когда самопожертвование будет обещать верный успех... А между тем, что касается до меня, я как будто нарочно призван судьбою к великому делу переворота!..» [Там же]. Продолжая запись, он отмечает: «собственным рассудком» дошел до убеждения в «несправедливости некоторых начал», внушенных в детстве, понял «ничтожность и пустоту» мира, в котором рос. Увидев пустоту, ложность, пошлость оставленного им мира, он почувствовал необыкновенную силу, дающую возможность «взяться за свое дело» [44, т. 8,
с. 464]. О ближайшей цели он говорил: «Нужно наше общество будить, будить и будить – вот дело нашего поколения» [39, с. 56].

Оформление его воззрений ускорялось по мере того, как росло понимание, что без «сознания цели», верных средств к ее достижению невозможна честная и полезная деятельность [44, т. 1, с. 173]. Утверждая важность «честной и полезной» деятельности, объясняет это тем, что «честный и благородный человек не может и не имеет права терпеть гадостей и злоупотреблений, а обязан прямо и всеми силами восставать против них» [44, т. 8, с. 515]. Таким человеком, никогда не отступавшим от своих убеждений, и был Добролюбов. Гуманные чувства, живая любовь к человечеству переполняли его сердце, когда он писал, что «всякую гадость люди делают по глупости, и, следовательно, нужно жалеть их, а не сердиться» [44, т. 8, с. 531].

Дневники этого периода показывают сложный процесс выработки идеалов, происходивший в результате «пробуждающего» влияния на него В. Белинского, А. Герцена, Н. Некрасова, И. Тургенева, Н. Чернышевского. Дневниковые записи этих лет – показатель индивидуального духовного становления личности, мировоззрения, объясняющие отношение Добролюбова к миру, его мировосприятие. Помогает реализовать ему личностную позицию рефлексивное мышление. В начале 1857 года в дневнике он запишет: «Я – отчаянный социалист, хоть сейчас готовый вступить в небогатое общество с равными правами и общим имуществом всех членов». Далее продолжает: «Для меня же идеал на земле не существует, кроме разве демократического общества...» [44, т. 8, с. 531]. Идеалом для него, в отличие от Щеглова, становится равенство прав и состояний всех членов общества. В спорах с Щегловым происходит самоопределение Добролюбова. В противовес политическому радикализму Щеглова, он чувствовал себя «отчаянным социалистом» [126, с. 58]. Эта система идей, взглядов о месте человека в мире определяет смысл его существования.

В становлении философского мировоззрения Добролюбова огромно влияние личности и творчества Н.Г. Чернышевского, статьи которого «читались с необыкновенной жадностью» и производили «умственное движение» в институте [39, с. 136]. Состоявшаяся их деловая беседа весной 1856 года, ставшая встречей единомышленников, определила дальнейший путь Добролюбова, начавшийся с дебюта в журнале «Современник». В 1856 году в «Современнике» опубликованы были две статьи: «Собеседник любителей российского слова» под псевдонимом Н. Лайбов (соединение окончания имени и фамилии), «Описание Главного педагогического института» (анонимно). Углублению его философских познаний, без сомнения, способствовали частые беседы с Чернышевским, оказавшие влияние на выработку его убеждений. Сближение с ним он считал огромным счастьем, вспоминая, «как Станкевич и Герцен учили Белинского, Белинский  Некрасова, Грановский – Забелина и т.п.», добавляя при этом, что «вся честь сравнения относится к Николаю Гавриловичу» [44, т. 9, с. 248]. Из воспоминаний М.А. Антоновича известно, что Добролюбов откровенно признавался: «А, знаете ли, – сказал при этом, – кто меня учил философии, да и не одной только философии? Н.Г. Чернышевский...» [39,
с. 198]. Добролюбов «обязан своим исключительно быстрым философским развитием», благодаря ему он, с первых шагов своей деятельности, стоял на позициях цельного философского материализма [63, с. 9]. «Несомненно, что и понимать Фейербаха учил Добролюбова Чернышевский» [28, с. 93].

Его философское видение мира, по мнению Чернышевского, складывалось (в ранний период) под влиянием французских и немецких книг (сочинений французских социалистов-утопистов Сен-Симона, Фурье и немецких философов Г.В.Ф. Гегеля и Л. Фейербаха). Развитие будущего мыслителя шло самобытно, однако друг М.И. Шемановский не отрицал «пробуждающего» влияния на него В.Г. Белинского,
А.И. Герцена, Н.А. Некрасова, И.С. Тургенева, Н.Г. Чернышевского.

В начале 1860-х годов в России стали появляться сочинения
Л. Фейербаха, Л. Бюхнера и других авторов на иностранных языках, изданные подпольно, с которыми знакомился и Добролюбов. Если
Н.Г. Чернышевский в процессе философского образования учился у Г.В.Ф. Гегеля и Л. Фейербаха, то Н.А. Добролюбов, осваивая идеи немецкого философа Г.В.Ф. Гегеля, обращался к трудам А.И. Герцена («Письма об изучении природы»), статьям В.Г. Белинского, произведениям Н.Г. Чернышевского. Вслед за Л. Фейербахом и Н.Г. Чернышевским, он отвергает гегелевскую систему объективного идеализма, критически переосмысливая его философское учение, творчески развивая и обогащая. При этом он с иронией отзывался: «...логика Гегеля сама по себе не представляет ничего поучительного» [39, с. 223]. Характерная черта этого времени – недооценка работ Гегеля, его роли в истории философской мысли обнаружилась и у Добролюбова. Изучение философии Гегеля привело его к пониманию того, что «...от сознания еще слишком далеко до практической деятельности» [44, т. 4, с. 31]. Переоценка «западноевропейских и позитивистских мыслителей послегегелевского периода» приводила к суждению о философии Г.В.Ф. Гегеля как «вчерашнего дня науки, а то и просто как пустой схоластики» [27, с. 192]. Критическое рассмотрение его работ и других западных философов объясняется требованием времени, рассматривающим теорию применительно к действительности. Стремясь разобраться в ней, мыслители этого периода пытались объяснять действительность не теорией, а стремились выводить теорию из самой жизни. Значительное влияние на отношение к сочинениям Г.В.Ф. Гегеля оказали на молодого мыслителя работы западноевропейских философов – Л. Фейербаха, позитивистов, вульгарных материалистов. Н.А. Добролюбов, как и
Н.Г. Чернышевский, был убежденным материалистом в философии. Для них «идеалистическая диалектика Гегеля была лишь средством преодоления созерцательности прежнего материализма, а отнюдь не объектом слепого поклонения» [134, с. 265].

Значительную роль в становлении философских взглядов Добролюбова имела философия Л. Фейербаха, ученика Гегеля. Примерно в 1855 году, в период обучения в Главном педагогическом институте, еще до знакомства с Чернышевским, он делал переводы его произведений, чтобы познакомить студентов с сочинениями совершенно нового содержания [142, с. 243–244]. Важно отметить, что из института Добролюбов окончательно «вышел», как считал Н.Г. Чернышевский, «установившимся и сформировавшимся, вполне развитым и цельным человеком, со стройным, гармоническим мировоззрением, с твердо сложившимися убеждениями теоретическими и практическими...» [39,
с. 211].

Для самостоятельно мыслящего, творческого, честного человека, как Добролюбов, жизненные интересы заключались «в общественной деятельности» [44, т. 9, с. 357]. Именно с журналом будет связываться у него последовательное проведение гражданского миросозерцания в оценке всех текущих явлений жизни и литературы. «Теперь у нас,  писал Белинский,  великую пользу может приносить для настоящего и еще больше для будущего, кафедра, но журнал большую, ибо (для) нашего общества, прежде науки, нужна человечность, гуманическое образование» [9, т. 11, с. 566].

В сентябре 1857 года по приглашению Н.Г. Чернышевского и Н.А. Некрасова Добролюбов возглавляет отдел критики и библиографии, а в 1858 году становится членом редакции журнала «Современник». Расцвет его деятельности в журнале обусловлен общественно-политическим движением 50–60-х годов XIX в., когда литература была «учебником жизни», которая должна была быть в гуще народной жизни, должна ее формировать. Мироощущение этого времени выразил Герцен: «...Все чувствовали, что мы тронулись, что пошли и идем. Новая страна приучалась к слову, страна канцелярской тайны – к гласности, страна крепостного права – роптать на ошейник» [33, т. 18, с. 239]. Это были годы преображения всей жизни, от реорганизации государственных учреждений до метафизических, эстетических, этических концепций. Подвергалось изменению «все, начиная с теоретических вершин, с религиозных воззрений, основ государственного и общественного строя, вплоть до житейских обычаев, до костюма и прически волос» [17, с. 6].

Деятельность Н.А. Добролюбова в «Современнике» совпала с тем временем, когда наступало время выработки цельного философско-исторического мировоззрения, осмысления общественной жизни. Как писал П.Л. Лавров, «Современник» взял на себя эти три важные задачи. Первая задача – ориентация на пересмотр всех «фетишей Запада» под наблюдением цензуры. Вторая – поиск центрального пункта «нового миросозерцания». Третья задача связывалась с выдвижением требования «ясности и простоты в построении миросозерцания и в приложении его к вопросам дня...» «ввиду умственной и политической неподготовленности общества» [85, с. 663]. В решении этих задач самое активное участие принял и Добролюбов. Действительно, для решения непростых задач Россия нуждалась в слове «...умном, смелом, благородном, выводившем на посмеяние все низкое и пошлое», что выражало стремление к новому, лучшему, разумному порядку вещей» [44, т. 1, с. 187]. Именно таким словом в «Современнике» будет деятельность Добролюбова, чутко улавливающего изменения в общественном настроении. Глубоко веривший в печатное слово Добролюбов понимал, что если бы журналы хотели иметь успех, то необходимо быть в центре событий и «следить за современностью, угадывать потребности общества» [44, т. 1, с. 186]. В это время необыкновенно возрастает популярность журналов различных направлений, от либерального «Русского вестника» до радикального «Современника».

Журнал «Современник», издаваемый Некрасовым, становится самым популярным изданием в эпоху формирования социальных институтов общественного мнения. Это издание становится трибуной демократического мировоззрения, с которой Добролюбов мог обратиться к народу. При нем «Современник» завоевывал авторитет у молодого поколения, искавшего ответы на свои «общественно-идеалисти-ческие мечты и порывы» [109, с. 123]. Интерес к общественной жизни страны отразился в увеличении тиража демократического журнала «Современник»: 1856 г. – 3300 экз., 1858 г. – 4900 экз., 1860 г. – 6600 экз., 1861 г. – 7126 экз. [69, с. 16; 119, с. 61]. И в этой популярности «Современника» была немалая заслуга Добролюбова, остро ощущавшего исторический перелом наступивших и приближающихся перемен и смело выступившего против «темного царства». К тому же он понимал, что выбранный им путь опасен, однако всегда верил, что утешением для него будет осознание того, что «трудился и жил не без пользы..» [44, т. 9, с. 254]. Он работал в «Современнике» с колоссальной интенсивностью: лишь за один 1858 год опубликовал около семидесяти пяти статей. «В течение 1857, 1858 и половины 1859 г. Добролюбов писал по четыре печатных листа ежемесячно» [192, с. 827].

«Слово» Добролюбова было замечено в обществе. Мыслящие люди России находили в публикациях журнала созвучие своему настроению, что связывалось с его умением соединять теоретические вопросы с потребностями времени. Современники отмечали отличительные особенности его статей: необыкновенную ясность и простоту, живость и остроумие [39, с. 263, 227]. Простота, ясность его работ объяснялись требованием времени, связанным с популяризацией научной, общественной мысли, необходимой для выработки нового мировоззрения будущих поколений. Добролюбов, работая над статьями, рецензиями, постоянно думал о том, как верно отразить реальную диалектику объективного мира, как лучше подействовать на читателей, а «главное – пробудить в них энергию» [39, с. 207]. Как человек с твердым и ясным осознанием своего долга, он стремился «внести в жизнь что-либо новое, более совершенное, отличное от прежде установленных порядков», что было немыслимо без самостоятельности в суждениях и взглядах [44, т. 1, с. 505]. Благодаря совершенно невероятной работоспособности Н.А. Добролюбова в «Современнике» были опубликованы несколько сот его статей по вопросам философии, искусства, науки, педагогики, экономики, например: «О значении авторитета в воспитании» (1857), «Органическое развитие человека в связи с его умственной и нравственной деятельностью» (1858), «Роберт Овэн и его попытки общественных реформ» (1859), «Что такое обломовщина?» (1859), «Темное царство» (1859), «Когда же придет настоящий день?» (1860), «Луч света в темном царстве» (1860), «Отец Александр Гавацци и его проповеди» (1861) и другие. Причем направление его литературно-критической деятельности в основном определял революционный демократизм.

Необходимо отметить, что логически исходным в системе его взглядов является отрицание социального строя в России, обосновывается необходимость борьбы с пережитками и последствиями крепостного права. Выступая против существующего общественного строя, он занимает позицию отрицания его коренных начал: самодержавия, крепостничества, социального неравенства, неравноправия, угнетения. Как полагал мыслитель, изменение действительности, в которой много недостатков, связанных с общественным устройством, невозможно без подготовки, без осознания недостатков и понимания необходимости их исправления. Достижение этой цели, по его мнению, возможно в три этапа: во-первых, сначала очень важно осознание недостатков и необходимости их исправления; во-вторых, необходимо «теоретически овладеть умами»; в-третьих, «практически выразиться в жизни» [44,
т. 1, с. 186]. Таким образом, мыслитель разрабатывает теоретическую базу действия для решения общественных вопросов, чтобы «приложить мысль к делу» [44, т. 2, с. 139].

Теоретической основой революционного демократизма Добролюбова является признание движущей силы истории – деятельность народных масс. Направлением развития истории, по его убеждению, становится борьба между «трудящимися и дармоедами» из-за материальных благ, вследствие этого «уничтожение дармоедов и возвеличение труда – вот постоянная тенденция истории» [44, т. 3, с. 315]. Выражением этой борьбы, как считал Добролюбов, становится борьба между «естественными потребностями» простого народа-труженика и «искусственными потребностями». «Естественные стремления» включают у Добролюбова свободный от эксплуатации труд, считая при этом, что «благо в труде» [44, т. 6, с. 314]. Размышляя о будущем, о «естественных стремлениях человечества», приходил к лаконичному выводу: «чтобы всем было хорошо» [44, т. 6, с. 307].

Мысль Добролюбова о борьбе народа за удовлетворение естественных стремлений жизни, проникнута глубоким демократизмом, так как это закономерный процесс истории, где народ выступает носителем прогресса на протяжении всей истории. Вместе с тем народ как субъект истории, как полагал мыслитель, играет главную роль в материальном производстве. Как человек, уважающий правду и справедливость, желающий общего блага, он пишет: «Если настоящие общественные отношения не согласны с требованиями высшей справедливости и не удовлетворяют стремлениям к счастью, сознаваемым вами, – то, кажется, ясно, что требуется коренное изменение этих отношений... Вы должны стать выше этого общества, признать его явлением ненормальным, болезненным, уродливым и не подражать его уродству, а, напротив, громко и прямо говорить о нем, проповедовать необходимость радикального лечения, серьезной операции» [44, т. 4, с. 372]. Здесь обнаруживается острота и бескомпромиссность его убеждений, его сила. Эта «сила» происходила и оттого, что он считал свои убеждения не только «собственной, личной... принадлежностью», но «отголоском того живого слова, которое ясно и твердо произносится молодою жизнью нашего общества» [44, т. 4, с. 54, 55].

В его работах по­стоянно прослеживается заданное направление от теоретических обобщений к практике и от практики к теории. Одна из главных особенностей Добролюбова как мыс­лителя заключается в тес­ной взаимосвязи его взглядов с по­исками путей обновле­ния страны.

Для Добролюбова именно народ – решающий субъект ис­тории, главный но­ситель прогресса; это сила, которая обно­вит Россию. «Первостепенные задачи, ко­торые должны быть решены при самой активной роли народа, со­стоят в устране­нии самодер­жавия и крепостничества, завое­ва­нии политических свобод, консти­туционном закреп­лении народовластия» [149].

Антикрепостнический смысл его выступлений нашел свое выражение во многих статьях. В них он тщательно исследует развращающее воздействие крепостничества на все слои общества: «Деревенская жизнь помещика в старые годы» (1858), «Черты для характеристики русского простонародья» (1860) и других.

Философским основанием взглядов Добролюбова на общество является антропологический материализм и совершенно естественно рассмотрение с этих позиций активной деятельности человека за свои права. В своей последней рецензии «Забитые люди» он утверждал, что «в человеке ничем не заглушимо чувство справедливости и правомерности..» [44, т. 7, с. 266]. Внутренние стремления человека, о которых писал мыслитель, до сих пор сохраняют в себе жизненность, и борьба человека за свои естественные права совершенно необходима. Лишь осознавая права собственной личности на правду и счастье, человек, по мнению мыслителя, придет к пониманию необходимости борьбы с неправдой и несправедливостью, «к кровной вражде с общественной неправдой...» [44, т. 4, с. 372].

«Для Добролюбова история общества есть история жизни народа и его борьбы за освобождение» [182]. При этом у него борьба за права простого человека связывалась с уничтожением крепостного права, которое в основании своем противоречит правам человечества: «...Принадлежность человека другому такому же человеку – есть нелепость, несообразная с успехами современного просвещения» [44, т. 6, с. 230]. Мыслитель был уверен, что крепостное право не может полностью вытравить чувство человеческого достоинства, которое все же неодолимо, и продолжает жить. Для него крепостная Россия – это «темное царство», в котором нет места такому понятию как личность, где растоптано человеческое достоинство, свобода личности. Опасность воздействия «темного царства» на простых людей, как полагал Добролюбов, таится в том, что лишает человека «силы протеста» [56,
с. 21]. Он глубоко был убежден, что необходимо изменить общественные условия («Всю эту среду перевернуть» [44, т. 6, с. 126]), а для этого надо действовать.

Совершенно иначе решали проблемы, стоявшие перед страной, либералы, которые боялись народа, на словах вели борьбу с абсолютизмом и крепостничеством, идеалом которых была умеренная монархия, сохраняющая помещичьи привилегии. Мыслитель «не щадил... либералов, ни их философско-идеалистических взглядов, ни их историко-политических установок» [88, с. 67]. Впоследствии Добролюбов четко сформулировал различие между радикалами и либералами в статье: «Жизнь и смерть графа Камилло Бензо Кавура» (1861), где дана обобщающая характеристика либерала: «Те всегда хотели коренных изменений, требовали нового направления; эти желали, чтоб все улучшалось понемножку, нимало не беспокоя установленного порядка» [44, т. 7, с. 47]. В разоблачении либерализма и «утверждении революционной идеологии» большую роль сыграла статья «Когда же придет настоящий день?» [34, с. 16].

В статье «Литературные мелочи прошлого года» (1859) обнаруживается развернутое изложение позиции революционных демократов по широкому кругу социально-политических вопросов. В ней разоблачается и либерализм «обличительной литературы», названной Добролюбовым «политической маниловщиной». Добролюбов был одним из первых, кто выступил с позиций революционного демократизма против либерализма как общественного течения. Вместе с тем он в своих работах показал несостоятельность либеральной критики крепостничества. Для него было совершенно очевидным, что ни либералы, ни правительство не способны на коренные изменения.

Другая статья «Роберт Овэн и его попытка общественных реформ» (1859) продолжает идею глубоких социальных преобразований, рассматриваемых им в свете социалистического идеала, который носил утопический характер. В отличие от утопического социализма Р. Оуэна, социалистические идеи Добролюбова неотделимы от революционного демократизма. К тому же он считает необходимым и даже возможным осуществление социалистического идеала: «Придет же он, наконец, этот день!» [44, т. 6, с. 140].

Основная задача, стоявшая перед Добролюбовым, требовала подготовки «людей дела», поэтому особое внимание проявлял к вопросам воспитания, осуждая любые формы насилия, педагогический произвол, останавливающий «естественное развитие» [44, т. 1, с. 513]. Его система гуманистических воззрений включала в себя лучшие достижения прошлого и основывалась на признании человека как личности, права человека на свободу, счастье, развитие всех способностей [160, с. 97]. Нравственный идеал Добролюбова  естественно развивающаяся, духовная, свободная человеческая личность, стремящаяся к счастью.

Наиболее важные положения демократической этики излагаются им в статье «Н.В. Станкевич» (1858). В ней он дает свое понимание нравственного облика личности, борющейся за прогрессивные идеалы, решая проблему нравственной цельности личности с позиций антропологического материализма. В его представлении истинно нравственный человек – это тот, «кто заботится слить требования долга с потребностями внутреннего существа своего, кто старается переработать их в свою плоть и кровь внутренним процессом самосознания и саморазвития так, чтобы они не только сделались инстинктивно-необходи-мыми, но и доставляли внутреннее наслаждение» [44, т. 2, с. 390]. Нравственными являются все те стремления, которые вытекают из естественных потребностей человека. Проповедуя «разумный эгоизм» – в противоположность этике внешнего долга, страдания, жертвы, а отсюда вытекающей «мелочной утилитарности», – Добролюбов поддерживает в людях энтузиазм действия, стойкость в борьбе, решимость в изменении общественных отношений. Кроме того, для успешных активных действий важно, чтобы это дело из сознания частных лиц переходило в общее сознание.

Важной составляющей нравственного поведения человека, по мнению Добролюбова, является любовь к Родине, патриотизм, как «частное проявление любви человека к человечеству» [44, т. 3, с. 265]. Им рассматриваются два типа патриотизма. Первый тип патриотизма предстает как бессознательный, естественный, включающий любовь к полям, холмам, к близким, к народу, к Родине. Второй тип патриотизма понимается как сознательный, живой, деятельный, т.е. конкретное проявление любви к родному народу, его благу, желание трудиться, делать добро [158, с. 204]. Актуальным является его представление о деятельном патриотизме, несовместимом с неприязнью к другим народам, отвергающем различные формы шовинизма и национализма. Однако его этическая концепция была ограниченной как с теоретической стороны, так и с практической. Ограниченность этих представлений проявилась в неопределенности рассуждений о «стремлениях, потребностях человеческой природы» и в нечеткости сознания классового характера человеческих поступков.

Формирование его философских взглядов проходило в эпоху резкой поляризации социально-политических сил, что наложило отпечаток на теоретические установки Добролюбова. В письме С.Т. Славутинскому писал: «Нам следует группировать факты русской жизни, требующие поправок и улучшений, надо вызывать читателей на внимание к тому, что их окружает, надо колоть глаза всякими мерзостями, преследовать, мучить, не давать отдыху – до того, чтобы противно стало читателю все это богатство грязи и чтобы он, задетый наконец за живое, вскочил с азартом и вымолвил: «Да что же, дескать, это наконец за каторга! Лучше уж пропадай моя душонка, а жить в этом омуте не хочу больше...» [44, т. 9, с. 408]. Он приходит к заключению, что без формирования «правильных понятий» о вещах, без философского осмысления действительности невозможна борьба со злом [44, т. 5, с. 23].

Социальные условия требовали анализа соотношения философского и художественного восприятия действительности и вопроса о роли философского мировоззрения в творчестве писателя. Актуальность вопроса приобретала большую остроту в связи с усилением борьбы в 50–60-х годах между различными общественными силами.
В этих условиях русская литература превращалась в серьезное идеологическое средство борьбы. Подчеркивая значение «миросозерцания художника», главного источника творчества, понимаемого им в антропологическом смысле, писал, что его следует искать в «живых образах, создаваемых им», а не в теоретических взглядах, «общих понятиях», которые могут быть ложными [44, т. 5, с. 22]. Для выражения известной идеи необходимо, чтобы талант художника был чуток к жизненной правде.

Разрабатывая принципы «реальной критики», Добролюбов полагал, что между мыслителем и художником существуют различия в формах и способах выражения отношения к действительности. Между тем критика у Добролюбова приобретает выраженный социологический и публицистический характер, главной задачей которой становится осмысление и оценка изображаемых писателем жизненных явлений. В основе его критики – социально-философские обобщения. В этом сила литературной критики Добролюбова по сравнению с либеральной критикой, и в то же время обнаруживается ее слабая сторона в утилитарном подходе к литературе как к средству, подчиняемому публицистической задаче.

По его мнению, любое явление историческое, государственный или любой общественный вопрос должен рассматриваться в литературе с различных точек зрения: «из столкновения разных мнений выходит правда» [44, т. 2, с. 228]. При этом с сожалением отмечал, что у нас «нет партии народа в литературе», чтобы в его интересах отстаивать эту правду [Там же]. Одним из ранних симптомов проявления той «партии народа в литературе», о которой мечтал мыслитель, было творчество Ф.М. Решетникова, для которого Добролюбов – «насущный хлеб для нравственного развития» [123, с. 370]. Настойчивое влечение к правде, справедливости объясняется в какой-то мере его нравственным миром и условиями общественной среды, формировавшей его взгляды. Неудивительно, что статьи Добролюбова, написанные с позиций революционного демократизма, даже испещренные многочисленными купюрами, обладали максимальной силой воздействия на процесс формирования мировоззрения разночинной интеллигенции и демократического общественного сознания. Он вносил в эти работы свой образ мыслей, свои убеждения, наряду с этим критика выступает как «сознание эпохи; но, критика есть сознание философское, а искусство – сознание непосредственное» [9, т. 6, с. 271].

Применяя принцип конкретности и принцип историзма, он дает блестящие образцы явлений социальной действительности своего времени. На основе исторического и иностранного материала («Взгляд на историю и современное состояние Ост-Индии» (1857), статьи об Италии и др.) Добролюбов отвергает монархизм как форму власти и как идеологию. Философской основой всех его публицистических и литературно-критических выступлений была материалистическая теория и диалектический метод.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что путь идейного формирования Добролюбова был непростым и сложным. Общественная атмосфера в стране, социальная среда, воспитание, знания, полученные в процессе обучения, умение свободно и самостоятельно мыслить, систематическое самообразование, чтение журнала «Современник», изданий Вольной русской типографии, других периодических изданий, чтение книг французских, немецких мыслителей, общение с кругом незаурядных личностей, дружественные взаимоотношения с единомышленниками – все эти составляющие оказали глубокое влияние на формирование, становление его мировоззрения.

Анализируя процесс духовного становления Добролюбова, необходимо иметь в виду и колоссальную интенсивную внутреннюю работу в период учебы в семинарии, в институте, завершившуюся созданием цельной картины мира, формированием философского материалистического мировоззрения, способным вскрыть закономерности и сущность явлений и процессов, происходящих в обществе. Безусловно, в этом велика роль знаний, так как, по его мнению, «образованность именно ведет к большей или меньшей степени ясности сознания и затем – к уменью формулировать то, что сознается» [44, т. 5, с. 250]. «Его мировоззрение выросло прежде всего на русской почве, в практике отечественной общественной жизни» [102, с. 184]. Результатом накопления знаний и их осмысления является теоретическое оформление его миропонимания, которое нашло отражение в публикациях, в общественной деятельности.