Geum.ru

В. З. Гарифуллин Печатается по решению

Вид материалаДокументы

Содержание


РЕГИОНАЛЬНАЯ ПРЕССА 1990-х: ОБРЕТЕНИЯ И ПОТЕРИ
Ухода горбачёва в отставку»
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   34

^ РЕГИОНАЛЬНАЯ ПРЕССА 1990-х: ОБРЕТЕНИЯ И ПОТЕРИ

(на примере изданий Ставропольского края)


В 90-х годах прошлого века система средств массовой информации России переживала период смены тоталитарной на демократическую модель и характеризовалась разгосударствлением, децентрализацией, возрастающим многообразием СМИ. Этот процесс был весьма неустойчив, он протекал достаточно болезненно, о чем свидетельствуют историки российской журналистики, социологи [9, С.109]. Западные исследователи называют этот период «золотым веком» российской журналистики [10]. Тогда наблюдалось бурное развитие структуры СМИ, появление новых субъектов общефедерального и регионального информационного пространства.

Не был исключением в данном процессе и Ставропольский край. Первое новое печатное издание возникло здесь в годы перестройки, в середине 1988 года. Это была еженедельная газета «Курьер», которая начала свою историю как информационно-рекламное издание, однако после нескольких номеров приобрела вполне ощутимые признаки универсальной, массовой газеты. Предметом информационного внимания, наряду с рекламой, стала жизнь меняющегося под риторику о гласности и плюрализме общества. Газета, по выражению её редактора, опытного журналиста, выходца из главного печатного органа края – газеты «Ставропольская правда», удовлетворяла «информационный голод» [5, С.175]. Привычного массива традиционной общеполитической прессы в новых идеологических реалиях населению уже было явно недостаточно.

«Курьер» приоткрывал завесу над западной цивилизацией, выводил своих читателей на контакт с зарубежьем, в том числе, посредством популярной рубрики «Бюро знакомств», где можно было обменяться адресами с целью установления долговременных отношений. Рубрика была очень популярной, ей отводились полосы и даже развороты. Газета пропагандировала общечеловеческие ценности, значительное внимание уделялось негативным сторонам реального социализма. Зачастую, вспоминал в номере, посвящённом пятилетию газеты В.Кустов, это была новая информация из прошлого, которая в своё время не могла прорваться через жёсткие рамки цензуры: интервью лётчика-перехватчика Геннадия Осиповича, сбившего южно-корейский пассажирский самолёт, материал о трагедии 1962 года, когда были расстреляны новочеркасские рабочие – участники политической акции протеста (Курьер. – 1993. – № 5 (90).

Не оставалась без внимания текущая действительность. Упорно боролся «Курьер» с недостатками в российской армии, жёстко критикуя тогдашнего министра обороны Павла Грачёва. Через призму демократического мировоззрения рассматривалась чеченская тема. Журналисты радовались переходу власти мирным путём от Верховного Совета Чечено-Ингушской республики во главе с Д.Завгаевым к исполкому общенационального конгресса чеченского народа, которым руководил Джохар Дудаев. «Первой журналисткой, кому поведал правду о чеченской революции Джохар Дудаев, – пишет В.Кустов, – была Галина Кулешова (корреспондент «Курьера». – М.К.). Она же записала размышления о Чечне, о жизни, о себе жены президента Аллы Дудаевой» (Там же). Отрезвление журналистов – романтиков демократии – наступило позже, когда в Чечне пролилась кровь.

О многообразии областей информационного внимания говорят рубрики: «Белое пятно», «Пресс-mix», «Бюро услуг», «Интересный собеседник», «Азы бизнеса», «Business club», «Long Play – дайджест несоветской музыкальной прессы», «Наши за границей», «Веселиада», ряд рекламных рубрик. В еженедельнике размещались материалы из области парапсихологии, о мистических явлениях природы, о многочисленных псевдорелигиозных, порой просто шарлатанского типа, течениях и публикации о сексе, которого в Советском Союзе, как известно «не было».

Анализ газеты позволяет констатировать, что она по существу не имела типологических предшественников в советской прессе [1, С.28]. В «Курьере» мы наблюдаем эклектику стилей и уровней журналистики. Уложить газету в «прокрустово ложе» одного типологического множества невозможно. Может быть, и это обстоятельство, кроме известных и общих для российской прессы экономических причин, сократило срок выхода издания (1988-1994). Здесь нельзя не учитывать точку зрения о том, что «успешность газеты <… > обусловливает полное и чёткое представление редакционных коллективов о миссии, или целевой задаче издания, его типе» [8, С.7]. К 1994 году региональный рынок прессы уже пополнился изданиями с более определёнными типологическими характеристиками, которые потеснили «всеядную» газету в информационном поле.

Среди них самыми мощными конкурентами новой прессе в регионе оставались традиционные советские издания, которые трансформировались в универсальные общественно-политические, сменили идеологические ориентиры и публицистическую стилистику, расширили области информационного внимания.

Наряду с этими устойчивыми «игроками» на информационном поле появились новые общественно-политические издания, большинство из которых объединяла идея демонтажа системы реального социализма и утверждения демократических ценностей. На Ставрополье мы имеем пример возникновения самиздатовской прессы, начиная с 1988 года, вошедшего в историю краевой журналистской организации памятным VIII пленумом краевого комитета партии, устроившим обструкцию всем СМИ края, и, прежде всего, газете «Ставропольская правда». Руководство и журналисты издания с энтузиазмом восприняли призывы земляка-генсека М.С.Горбачёва об обновлении партии и общества, о борьбе с формализмом и бюрократией. И этим серьёзно напугали партийную элиту, по определению призванную поддерживать все установки Генерального секретаря, но совершенно не готовую работать в новых условиях и воспринимавшую краевые и местные СМИ как продолжение партийного аппарата.

Изгнанный после пленума автор полемичных статей, заместитель редактора «Ставропольской правды» В.А.Красуля, впервые в периодике края заговоривший о достоинствах демократической системы, общечеловеческих ценностях, сравнивавший рыночный и социалистический способы хозяйствования (не в пользу последнего), в 1988 году организовал самиздатовский журнал «Гражданин», а в 1991-м, уже в легитимных условиях, оппозиционную газету «Гражданский миръ». Публицистическая экспрессия материалов в этих изданиях была направлена на низвержение культивировавшихся десятилетиями идеалов, дискредитацию партийно-советского аппарата.

Вслед за «Гражданским миром» возникли и другие общественно-политические издания. Начался процесс диверсификации печатного сектора системы СМИ. Разнообразной была организационно-правовая форма редакций – учредителями газет выступали общественные организации, акционерные общества, частные лица. В обществе сохранялся интерес к политике, новые реалии волновали умы. Открытое обсуждение смысловых вопросов общественного устройства, сравнение внешних признаков образа жизни «цивилизованного Запада» и стран реального социализма вселяло надежду на лучшую жизнь, манило блеском потребительских возможностей. Живой интерес вызывали критические материалы о тоталитарном прошлом. Впоследствии интерес к такого рода публикациям пропал, газета уже выходила непериодично. В 2002 году была перерегистрирована под названием «Новый гражданский миръ» и использовалась издателем как агитационный листок во время выборных кампаний, а вскоре и вовсе прекратила существование.

Наряду с «Гражданским миром» в начале 90-х появились иные демократически ориентированные газеты. Как подчёркивает исследователь Б.Я.Мисонжников, в постсоветский период произошла не просто кардинальная и глубинная перестройка внутренних структур системы печатных СМИ, но и фактически «беспрецедентная и уникальная по масштабам аннигиляция: вследствие столкновения старой и новой идеологии, конкретно выраженной в периодических изданиях соответствующей номенклатуры, возникла пресса ранее не известного характера, не совсем такая, как та, что сформировалась в странах западной демократии, хотя и обретающая отчасти схожие с ней черты» [6, С. 4 – 5]. На наш взгляд, в этой плоскости можно рассматривать еженедельную ставропольскую городскую газету «Забор» (1991-1996, учредитель, издатель и редактор В.Л.Мезенцев). Газета позиционировала себя как информационно-рекламная, но на деле представляла собой по области информационного внимания – общественно-политическое, по издателю – частное, а по форме исполнения – таблоидное издание. Каждый номер «Забора» открывался комментарием или сообщением о том или ином событии политической жизни в крае, стране. Формат «Забора» был характерным для таблоидных изданий – А4. В логотипе редактор обошёлся без идеологических призывов и слоганов. Им было найдено оригинальное графическое решение заголовка: на фоне обычного дощатого забора, остроугольные, как пики штакетника, строчные буквы названия газеты.

Исследование тематических направлений позволяет выделить как основную функцию политической коммуникации. Газета создавалась как своего рода вызов официальной общественно-политической прессе. Доминирующую роль в поддержке интереса к изданию (тираж 22 тыс. экземпляров) играли политические комментарии В.Л.Мезенцева. В беседе с автором данной статьи он утверждал: «Свою задачу как редактор я видел в том, чтобы говорить с читателем о политике на языке, понятном обывателю». Будучи явным приверженцем общественно-политических преобразований, он публиковал заметки полемического характера, отстаивал демократические ценности, использовал читательскую почту для прояснения своих взглядов в репликах «по поводу». «О чём «Забор» пишет» – так называлась одна из таких реплик редактора в ответ на упрёк читателя по поводу тенденциозности газеты. Письмо читателя было опубликовано под заголовком «О чём «Забор» не пишет?», и речь в нём шла, в частности, о том, что газета не пишет правды «о судилище над КПСС». «Разве можно судить 20 млн. человек?..» – задаёт вопрос читатель. Ответ владельца издания и редактора однозначен: «Никто не собирается судить миллионы членов этой организации. <...> Но «организация, именующая себя КПСС», была, по сути, организацией номенклатуры для номенклатуры. И моё отношение к суду над ней в целом (а не над членами партии) достаточно ясно выражено на фотографии, сделанной год назад, 19 августа, когда над нами нависла тень возрождения сталинского режима!». Ниже помещено фото пикетчика с плакатом, на котором начертано бескомпромиссное: «Хунту КПSS – под суд!» (Забор. – 1992. – 15 авг.). Именно такого рода полемика, материалы в защиту демократии, против коммунистического прошлого привлекали как поклонников издания, так и его противников.

Публиковал «Забор» телепрограмму, рекламные объявления, астрологические прогнозы. Не обошлась газета без модной в ту пору «Службы знакомств», реализуя контактную функцию. Под рубриками «02», «Обозрение обо всём», «Кино» помещалась написанная доходчивым языком информация – так выполнялась функция информирования о событиях. С точки зрения функциональной характеристики можно, как представляется, отметить, что издание совмещало в себе разные социально-информационные функции, но целевое назначение определялось, главным образом, политической коммуникацией. Со временем главное тематическое направление газеты потеряло актуальность, и она прекратила существование.

Вслед за «Забором» из информационного пространства края исчезла еженедельная общественно-политическая газета «Момент истины» (учредитель агентство «Кавказинтерпресс»). Конкурировать с ежедневными изданиями в области политической коммуникации, где и кадры были профессиональнее, газета не могла. Издатель расстался с нерентабельным изданием, сосредоточившись на востребованной прессе по интересам, рекламной и развлекательной.

Устойчивое развитие в сегменте местных общественно-политических изданий продемонстрировали ежедневная газета «Ставропольские губернские ведомости» и еженедельник «Родина». Выпуск первого издания организовал опытный журналист, прошедший школу практической журналистики в краевых газетах «Кавказская здравница» и «Ставропольская правда» Александр Емцов, а учредителем «Родины» стал краевой комитет КПРФ.

«Ведомости» с самого начала главной темой сделали политические события. Без неё не обходился ни один выпуск. И в первом номере ключевым материалом, «гвоздём» можно считать статью А.Емцова под названием, объединившим в себе рубрику и заголовок «Что будет после... ^ УХОДА ГОРБАЧЁВА В ОТСТАВКУ». О политическом моменте автор пишет с сарказмом: «После ухода Горбачёва нам опять будет его не хватать. Давайте признаемся себе: мы «заболели» политикой ещё и потому, что на вершине политического Олимпа стоял «наш» эМэС. Как ни крути, а теперь эффекта «личной причастности» уже не будет. И долго. <...> После ухода Горбачёва на политическом горизонте не появится ставропольца. Это уж точно. Оглянитесь – мелкота кругом». Стиль разговора с читателем о политике, откровенный, без политологического тумана, порой жёсткий и прямолинейный в характеристиках личностей и оценке их поступков, привлекал читателя. На страницах газеты прописался практически не использовавшийся краевыми и местными периодическими изданиями жанр памфлета, выразительными средствами которого, как известно, являются приёмы сатиры и сарказма. Автором памфлетов в газете неизменно выступал Александр Емцов. Объектами обличения являлись одиозные, с точки зрения памфлетиста, политические фигуры, представители эшелона власти.

С течением времени расширялась проблемно-тематическая направленность издания: публиковались информации из области экономики, культуры и образования, досуговые и иные, имеющие прикладное значение в быту материалы, адресованные широкой читательской аудитории. Таким образом, газета обрела признаки универсальной общественно-политической. В менявшихся реалиях профессиональный журналист в качестве издателя продемонстрировал навыки успешного менеджмента, как редактор умело и своевременно корректировал области информационного внимания, что и позволило газете остаться «на плаву».

Вот уже 15 лет в информационном поле края действует газета ставропольских коммунистов «Родина», которую поддерживает устойчивый, «ядерный» электорат КПРФ. Наименее исследованной в группе общественно-политических изданий, как утверждают учёные, сегодня остаётся партийная пресса, которая, специфически развиваясь, обладает и рядом типологических особенностей. Как правило, партийная печать в обозначенном периоде обретала «короткое дыхание» в ходе выборных кампаний, а по их завершении исчезала из информационного пространства. Причина этого видится в слабом структурировании политических сил в 90-х годах прошлого века. Множество маргинальных партийных образований, легко рождаясь, также легко и умирало. Исследователи констатируют, что «не получили в краях и областях широкого распространения издания партийные. Однако КПРФ и другие леворадикальные партии свои газеты имеют: «Красный путь», «Омское время» (Омск), «Красноярск» и др.» [7, С.77]. В ряду этих изданий была и остаётся газета ставропольских коммунистов.

«Родина» выходит один раз в неделю форматом А-2 на четырёх полосах. В пору своего становления она занимала резко критическую позицию к новой российской власти. К 1996 году, когда на Ставрополье губернатором был избран член КПРФ А.Л.Черногоров («Родина» сыграла на выборах важную роль в агитации за кандидата коммунистов), политические заявления газеты поддерживали не только члены КПРФ, но и демократически настроенные люди. К тому времени население в полной мере ощутило на себе издержки реформ и неудачных попыток перевода хозяйственного механизма на рыночные рельсы. На этот период пришёлся пик восстребованности «Родины»: тираж превышал 15 тысяч экземпляров.

При всех последующих сложностях – объективное сокращение численного состава парторганизации, финансовые затруднения – газета «Родина» всё же закрепилась в современной региональной структуре печати (в данный момент тираж составляет четыре тысячи экземпляров).

Московские учёные Я.Н. и И.И.Засурские, Л.Л.Реснянская и авторитетный редактор рубежа тысячелетий Е.В.Яковлев лучшим временем российской прессы считают период с 1990 по 1993-1995 годы [3, С.182]. Типологическое разнообразие ставропольской прессы последнего десятилетия XX века впечатляло: с 1991 по 1995 год в крае появилось около ста новых изданий. Судьба многих из них была кратковременна, и, пожалуй, самой большой потерей стали издания, тяготевшие к качественным. Это деловая газета «5 дней» (1991-1993), которую создали профессиональные журналисты в союзе с соучредителями в лице коммерческих компаний; литературно-публицистический ежемесячник «45-я параллель» (1990-1994), основанный журналистами и краевым отделением Советского фонда культуры; детский журнал «Вовочка» (1993-1995) – частным агентством «АСОК Пресс»; еженедельник «Кавказский край» (1991-1997) – одноимённым частным издательством. Объединяло периодику то, что во главе редакций стояли опытные журналисты. К сожалению, дальнейшее развитие событий, коммерциализация СМК в середине 1990-х лишили перестроечных мечтателей жизнеспособности [4, С.105].

Конец XX века отмечен огромным влиянием российских СМИ на историю современной России. «Девяностые были эпохой свободы и хаоса» [2, С.6]. Они стали точкой отсчёта для формирования региональных систем масс-медиа. Эмпирически формировалась новая структура ставропольской прессы. Процесс был насыщенным и разнообразным, в условиях политической и экономической нестабильности он развивался с обретениями и потерями.


ЛИТЕРАТУРА

  1. Алексеев А.Н. Газетный мир постсоветской России: подход к построению типологии // Вестник Моск. ун-та. – Сер. 10. Журналистика. – 1998. – № 3.
  2. Засурский И.И. Реконструкция России. Масс-медиа и политика в 90-е годы. – М., 2001.
  3. Золотухин А.А. «Эпохи» новейшей истории СМИ // Вестник Воронежского гос. ун-та. – Серия: филология, журналистика. – 2005. – № 2.
  4. Кольцова О. Кто и как влияет на производство новостей // Pro at Contra. – Т. 5. – № 4. – М., 2000.
  5. Кустов В.Н. Патентный поиск // Срез времени. – Ставрополь, 1998.
  6. Мисонжников Б.Я. Типология: трудный поиск новой парадигмы (вместо предисловия) // Типология печати: проблемы теории и практики: Материалы науч.-практ. семинара «Современная периодическая печать в контексте коммуникативных процессов» (12 марта 1998 года, Санкт-Петербург) / Отв. ред. Б.Я.Мисонжников. – СПб., 1999.
  7. Система средств массовой информации России / Я.Н.Засурский, М.И.Алексеева, Л.Д.Болотова и др.; Под ред. Я.Н.Засурского. – М., 2003.
  8. Типология периодической печати: Учеб. пособие для студентов вузов / М.Е.Аникина, В.В.Баранов, О.А.Воронова и др.: Под ред. М.В.Шкондина, Л.Л.Реснянской. – М., 2007.
  9. Фонд защиты гласности. – М., 1994.
  10. МcNair B. Media in post-Soviet Russia: an overview // European Journal of Communikations. – 1994.

О.Д. Корякин, Казанский госуниверситет, выпускник


Физиологические очерки Фаддея Булгарина


Под «физиологией» в 1840-х годах время понимали ничто иное как, изучение и описание жизни общества, социума во всем его многообразии, подобно тому, как исследуется живой организм. Сам же Ф.Булгарин утверждал, что цель его «физиологических очерков» – «изображение того, как можно помочь бедному человеку, защитить безвинного и открыть зло».

«Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода», вышедшие в 1843 году, состоят из пяти отдельных, несвязанных сюжетно произведений: «Возчик-ночник», «Русская ресторация», «Гостиный двор, «Ворожея», «Львы и шакалы». Каждый из очерков, посвящен определенному фрагменту жизни русского общества, вместе же эти фрагменты составляют целую панораму российской действительности. Тематический охват булгаринских «физиологий» необычайно велик: быт русских извозчиков, мещан, купцов, чиновников, мода дворян, история питейных и торговых заведений в России. Одним словом, журналист попытался отобразить российские реалии в «вертикальном разрезе», начиная с низших сословий общества и заканчивая его верхушкой.

Знакомство с авторской установкой можно начинать непосредственно с общего названия – «Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода». Номинативное значение заглавия, вроде бы, предельно ясно, в нем уже вынесена тема повествования: нравы русских людей, включая и отрицательные их стороны. Обратим внимание на то, что название разделено на две смысловые части – первая конкретна: «очерки русских нравов» (ключевое слово здесь «русских»), вторая более абстрактна: «Лицевая сторона и изнанка человеческого рода» (здесь смысловое ударение ставится на «человеческий род»). Так вот именно вторая половина и свидетельствует об изначальной установке Ф.Булгарина, его интересует человек как таковой, вне социальных, этнических и прочих принадлежностей. Он обращается к родовому, общему, но, естественно, через осмысление и отображение частного, то есть российской действительности. Более полно писательский настрой открывается во вступительной части первого очерка «Возчик-ночник»: «Я уважаю достоинство человека и ненавижу безотчетную карикатуру, которая, как кривое зеркало, показывает все криво. Все должно иметь свою цель, а с какой целью вы станете употреблять кривое зеркало! – Каждая вещь имеет две стороны: лицевую и изнанку, везде и во всем есть добро и зло, и наблюдатель сердца человеческого, должен смотреть на него с обеих сторон» [1].

Причиной тех или иных негативных жизненных явлений Ф.Булгарин считает несовершенство человеческой природы как таковой. Да и само ее несовершенство принимает как нечто, данное свыше, как установленный миропорядок. И отталкиваясь от этого, он поясняет место и роль человека в этом мире помогать друг другу и обличать порок и глупость. Уточняет он и средства, с помощью которых он собирается это делать – «сатира» и «карикатура». Как видно, данное обращение к читателям содержит в себе не столько писательские принципы Ф.Булгарина, сколько его мировоззрение вообще, что во многом облегчает дальнейшее понимание текста, а также целей и задач, поставленных автором при его написании.

Читатель с первых строк, как бы, настраивается на философско-лирический лад и затем подводится непосредственно к самому повествованию. Такое начало «издалека» характерно для Ф.Булгарина-очеркиста. Он обязательно проводит предварительную беседу с аудиторией. Причем «подготовка» идет в несколько этапов. Сначала идут рассуждения самого широкого плана, затем фокус сужается, и автор объясняет, чем мотивирован выбор темы его очерка. Отчасти постоянные оговорки-пояснения журналиста играют роль своеобразного манифеста, теории жанра, вкрапленной в художественно-публицистический текст. По сути, булгаринские тезисы отражают основные принципы «физиологического» очерка.

Действие «Возчика-ночника» развивается в реальном времени, повествование ведется от лица автора, причем сам он является участником, описываемых событий. Фабула предельно проста: Ф.Булгарин, возвращаясь поздно ночью домой, нанимает извозчика, а тот рассказывает ему историю своей жизни. В описании внешности возчика автор довольно скуп: «Пожилой мужичек в длинном армяке с заплатами серого и коричневого сукна». Зато подробнейшим образом, описаны его дрожки: «корпус повешен был на сыромятных ремнях при прикрепленных и согнутых дугой железных шинах <…> Спицы в колесах, хотя и были укреплены клиньями, дребезжали от каждого поворота колес, которые переваливались на обе стороны, потому что оси были гораздо длиннее ступиц и ступицы шире объема осей. Одна оглобля крашенная, а вместо другой оглобли шест». В таком детальном показе можно отметить два интересных момента. Во-первых, он компенсирует схематичность портрета самого возчика. Происходит своеобразный перенос. Мы знакомимся с центральным героем через описание его дрожек, словно они рассказывают нам об этом человеке. Сообщают о его бедности, неказистости, неустроенности в жизни еще до того как сам возчик начал свой рассказ. Во-вторых, «портрет» дрожек дает нам право говорить об использовании Ф.Булгариным такого приема, как фотографичность, суть которого, как известно, состоит в том, что предмет отображается с такой точностью (порой даже в ущерб художественности), что читатель имеет полное представление об его устройстве.

Обратимся к главному герою очерка. Очевидно, образ это собирательный. Еще в начале автор дает нам понять, что «хорошо знает извозчичье сословие, имеющее различные подразделения: свою аристократию, свое среднее сословие, свою чернь». Примечательно, что нанятый им возчик, прошел всю эту иерархическую лестницу сверху вниз: лихач, биржевик, ночник. А потому его рассказ дает представление о каждом из этих сословий.

Безусловно, что очеркист не мог сразу встретить настолько подходящего ему человека, который в течении одного разговора дал бы полное представление о жизни извозчиков. По всей видимости, автор счел более верным изложить собранный им материал не от себя лично, а устами возчика, придав ему типические черты всей социальной группы. Использование такого приема определило и форму очерка. Внешне он схож и с интервью, и с исповедью, и даже отчасти с портретным очерком. Ф.Булгарин заводит беседу с героем и буквально после нескольких вопросов, (которые в современной журналистике назвали бы контактными) тот начинает откровенный рассказ о своей жизни, прерываемый изредка уточняющими, помогающими раскрыться вопросами писателя. Однако надо понимать, что форма эта весьма условна. Речь героя пестрит всевозможными присказками, насыщена жаргонизмами, просторечиями, профессионализмами: «вся недолга», «в волюшку потешился», «гамазеи», «зимняки безколодные» и т.д. Возчик сначала повествует о взлете своей карьеры, когда он принадлежал к разряду лихачей и «ничего не пивал, кроме шинпанского». В этой части дается картина нравов извозчичьей элиты, изнанкой которых являются пьянство и картежничество. Они-то и опускают героя на более низкую ступень извозчика-биржевика, где его ожидают и тяжкий труд, и издевательство господ. Интересно, что Ф.Булгарин не ограничивает персонажа рассказом только лишь о себе самом и своем сословии. Он использует, обусловленную профессией, социальную мобильность героя, чтобы взглянуть и на другие слои общества. В заключительной части очерка сконцентрирована основная идея произведения, то, что очеркист называет «лицевой стороной», положительными чертами человека. Если до этого главный герой предстает как свидетель пороков чужих, и жертва порока собственного, то теперь герой рассказывает о том, как спас от самоубийства чиновника, вернув забытую им в дрожках большую сумму казенных денег, и как выручает пьяных людей зимой, подбирая и развозя их по домам.

Примечателен его финальный монолог: «Мне кажется, что от нас бедных ночников больше пользы, чем от лихачей, что в нужде и краюха оржанухи пирогом слывет, безногому и костыль дороже сапога. Правда, не красивы мы, ночники, и не быстры на ходу, да ведь не всем же красоваться и порхать по белу свету! Господь Бог создал и ворону, и паву, и зайца, и хомяка». Здесь авторский замысел относительно героя и отведенной ему роли становится окончательно ясным. Помимо функции рассказчика и проводника по «низам» общества, на него возложена и функция воспитательная. Вся его жизнь ничто иное, как поучительная история. Здесь ярко проявляется свойственный Ф.Булгарину дидактизм, который, впрочем, ничуть не противоречит заявленной автором позиции «истребления зла».

Созданный писателем образ был призван показать типическое не только в быте и нравах петербургских извозчиков, но и типичность жизненного пути человека, вставшего на путь порока. Вместе с тем, показ нравов «извозчичьего сословия» работает на тактическую цель Ф.Булгарина: убеждение читателя в том, что судьбу человека определяет не социальное положение, а его личные, душевные качества.

Можно составить следующий план, типического построения текста в «физиологиях» Ф.Булгарина.

1. Вступление: а) абстрактные, предваряющие повествование рассуждения; б) более конкретные рассуждения с привнесением личностного.

2. Исторический аспект рассматриваемой темы. Начинается, как правило, с древнейших времен и поэтапно приближается к современности.

3. Непосредственно объект изображения.

Здесь же просматривается и стержень, на который нанизаны все элементы текста. Это ход авторской мысли, следующий от общего – к частному, от абстрактного – к конкретному, от глобального – к локальному.

Исторический экскурс – это отнюдь не простая формальная историческая справка, не имеющая прямого отношения к тексту, а своеобразный исторический очерк внутри очерка физиологического. Это важная и неотъемлемая часть булгаринских «Нравов», отличительная черта его стиля.

Для него трактир, описанный в одном из очерков, – зеркало русской души. Вскользь пройдясь по несоответствию изысканной французской кухни с атмосферой ресторации, которой более соответствует «перцовка, русские щи и кулебяка», автор выдает краткую характеристику «настоящему русаку». «Человеку, которому здравый смысл заменяет науку, который верит более на авось, нежели компасу и предпочитает как-нибудь высоким планам и расчетам. <…> У настоящего русака между скупостью и мотовством - нет середины и он живет по русским коренным пословицам: последняя копейка ребром и что в печи, все на стол мечи».

Особое внимание стоит уделить булгаринской манере подачи существенного, через обыденную деталь. Так, например, автор без каких-либо описаний внешности, диалогов выделяет лишь один момент, как купцы пьют чай в прикуску: «Прикуска-это такое искусство, которому я никак не могу научиться. Каким образом сохранить во рту кусок сахару, обливая его горячею водою - это для меня до сих пор не постижимо. Но русские люди пьют по десять чашек с одним куском сахару во рту и разговаривают не картавя! Пот льет градом с чела собеседников, а они продолжают пить, поддерживая с необыкновенной ловкостью, блюдечко на пяти пальцах! Это тоже особая примета и особое искусство. Видимо, чай возбуждает дух промышленности! Вот купцы поставили чашки, ударили по рукам, с окончанием четвертого самовара! Теперь каждый из них пойдет в свою лавку и там также будет пить чай, с гостем, или от скуки». В этой сценке – весь русский купец.

Для эффективности описания, Ф.Булгарин нарочито подчеркивает свое нерусское происхождение, что позволяет ему глядеть на происходящие глазами изумленного иностранца.

Одним из ярчайших очерков булгаринского сборника является «Гостиный двор». Сюжет его выстраивается практически по той же стандартной схеме, но само произведение более отточено, совершенно. Вступление в «Гостином дворе» служит уже не только «трамплином» для развития действия, но и раскрывает цель, следующей за ним исторической части: «Из всех европейских народов, мы, русские, менее всего занимаемся отвлеченностями. Нам некогда. Все мы или служим, или отдыхаем в отставке, или торгуем, или сосем лапу в деревне <…> Когда тут думать о древностях, когда читать, обдумывать. Право некогда!» Ф.Булгарин весьма прозрачно намекает, что его исторические экскурсы направлены на просвещение. Приступает он к ним так же с помощью характерного приема, то есть обращается к этимологии слова «гость». Определив, что «у северных славян оно значило тоже, что негоциант», очеркист переходит к истории возникновения гостиных дворов, попутно рассказывая о возникновении Ганзейского союза, быте древнерусских торговых городов и многих других познавательных вещах. Очеркист не ограничивается голословными описаниями, а как истинный историк, предлагает читателю наглядный исторический документ: «Если вы хотите, не выезжая из Петербурга иметь понятие о том, каковы были в старину гостиные дворы в русских городах и даже первопрестольной Москве, ступайте на Щукине, на Апраксины Дворы, во внутренность и Толкучий Рынок. Тут вы увидите остатки древней нашей архитектуры, то есть лачуги и избушки, одна возле другой, в которых торгуют и складывают товары».

Нельзя обойти вниманием и такой новый для булгаринской «физиологии» элемент как обращение к экономической специфике. «Физиологии» Ф.Булгарина являют собой огромную панораму меняющейся в конце XIX века российской действительности.

В условиях социализации и демократизации журналистики постоянные оговорки-пояснения журналиста играют роль своеобразного манифеста, теории жанра, вкрапленной в художественно-публицистический текст, отражая основной принцип «физиологического» очерка, сформулированный Ф.Булгариным: любовь к ближнему – самое верное средство к познанию человека. Он любит своего героя, его интересует человек как таковой, вне социальных, этнических и прочих принадлежностей. В «физиологиях» он показывает предназначение человека в этом мире помогать друг другу, обличая порок и глупость, декларируя не столько свои писательские принципы, сколько свое мировоззрение.

Писатели, по мнению Ф.Булгарина, должны просвещать и переубеждать знатных и богатых людей, полемизируя с ними на страницах печати, и вести за собой нижнее состояние, показывая красоту и благоденствие России. Все это в полной мере нашло отражение в «Очерках русских нравов».


ЛИТЕРАТУРА


1. Все цитаты даны по: Булгарин Ф В. Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода. – СПб.: Издательство Смирдина, 1843. – 135 с.


П.Д. Мисалимова, Казанский госуниверситет, выпускница