Geum.ru

Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук Теоретические и правовые основы уголовной ответственности за преступления против военной службы,

Вид материалаДиссертация

Содержание


Первый период
Второй период
Третий период
Четвертый период
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16
§1. Развитие уголовного законодательства военного времени в России


Формирование военно-уголовного законодательства отражает этапы строительства вооруженных сил государства и решаемые им на том или ином этапе задачи по обеспечению безопасности государства. Как законодательство в целом появляется и развивается по мере возникновения и становления государства, так и военно-уголовное право тесно связано с созданием постоянного войска - важнейшего атрибута государства. Пока в России не было постоянной армии, не было и воинской повинности, следовательно, не нужны были и средства, в том числе правовые, для принуждения к выполнению обязанностей. Военные задачи решались временными вооруженными формированиями, выделяемыми от хозяйств, княжеств и возглавляемые сюзеренами, которые по своему усмотрению, руководствуясь правом, по сути, безграничного владения и распоряжения своими людьми, решали вопросы укрепления дисциплины в вооруженных отрядах.

С появлением регулярной армии возникает и военно-уголовное законодательство. «Военно-уголовное право имеет своим содержанием такие преступления, которые, проистекая из назначения войска, невозможны в общежитии (например, военная измена), и видоизменяет нормы общеуголовного права сообразно особенным условиям военной службы»1. Во время войн и вооруженных конфликтов в значительной степени возрастает опасность преступлений, совершаемых лицами, проходящими военную службу2. Значительно возрастает в военное время степень общественной опасности и некоторых общеуголовных преступлений, совершаемых военнослужащими.

В военное время, кроме того, могут быть совершены посягательства на специфические воинские правоотношения, которые возникают только в боевой обстановке, непосредственно на поле боя или в районе военных действий, и не могут иметь места в мирное время. Они представляют большую опасность для воинских правоотношений, ибо приводят к серьезному ослаблению боеспособности воинских подразделений и частей, отрицательно влияют на моральное состояние военнослужащих и населения в районе военных действий1. Невыполнение командиром, начальником во время боя своих обязанностей не только отрицательно сказывается на выполнении боевой задачи, но и может привести к ухудшению соотношения сил на определенном участке фронта, усилению противника за счет захвата военной техники и т.д.2. Нетрудно понять, сколь опасны такие явления в условиях ведения вооруженной борьбы.

Вопросы уголовной ответственности ратных людей (военнослужащих), их наказания отражены уже в первых правовых памятниках, под которыми понимаются «особые формы выражения воли господствующего класса, при которых правила поведения становятся нормами права»3, что отражалось в различных нормативных актах, издаваемых, как правило, в виде указов, статей, наказов, грамот, а также уставов и положений. Такое же определение источника права дает С.Ф. Кечекьян4.

Развитие военно-уголовного законодательства России прошло несколько периодов, среди которых важнейшими, по мнению автора, являются следующие:

1) 1529-1701 гг. – период, когда четкого разграничения преступлений против военной службы и общеуголовных преступлений не было;

2) 1701-1868 гг. – на основе зарубежного опыта (преимущественно - шведского) разработано военно-уголовное законодательство и преступления против военной службы получили самостоятельное закрепление;

3) 1868-1919 гг. – период кодификации военно-уголовного законодательства и выделение военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права;

4) 1919-1997 гг. – период развития советского уголовного законодательства, связанный с отказом от военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права, в котором можно выделить три этапа в соответствии с действием уголовных кодексов: а) 1919-1926 гг.; б) 1926-1958 гг.; в) 1958 –1997 гг.;

5) 1997 г. – настоящее время – современный период развития военно-уголовного законодательства, связанный с декриминализацией (отсутствием правового закрепления) деяний, совершенных в военное время или в боевой обстановке.

^ Первый период развития законодательства России характеризуется отсутствием четкого разграничения преступлений против военной службы и общеуголовных преступлений (1529-1701 гг.). Литовский Статут 1529 г. содержал раздел «Об обороне земской». Этот документ можно считать типичным примером правового регулирования военной службы данного периода1. Следует обратить внимание, что в рассматриваемый период специально воинские преступления могли совершать преимущественно воинские начальники, на которых возлагалась вся полнота ответственности за выполнение поставленных задач, что объяснялось их положением вассалов по отношению к подчиненным ратным людям, к которым они могли применять различные меры воздействия в зависимости от своего усмотрения. Преступления против военной службы носили преимущественно выраженный характер должностных правонарушений. Низшее военно-служилое сословие того периода (шляхта) несло ответственность за совершение общеуголовных преступлений, хотя и связанных с военной службой.

Лишь с середины XVI в. отдельные вопросы военной службы стали регулироваться воинскими уставами1. В 1621 г. царь Михаил Федорович утвердил «Устав ратных пушечных и других дел, касающихся до военной науки», а в 1647 г. вышел устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». В основу как первого, так и второго были положены нормы, выработанные в результате сочетания зарубежного опыта с отечественным. В целом же военное законодательство как XVI, так и XVII вв. характеризуется большим количеством отдельных «наказов» воеводам, полковникам, стрелецким головам и другим должностным лицам по самым различным сферам военной службы. «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной науки» содержал постановления, определяющие преступления и наказания ратных людей, а также их подсудность. В.М. Чхиквадзе в работе «Военно-уголовное право»2 называет этот устав первым наиболее важным законодательным памятником русского военно-уголовного права. Восьмая часть устава «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» 1647 г., по мнению П.О. Бобровского3, является первым русским уставом караульной службы.

Первым в истории Российского государства законодательным актом, в котором была сделана попытка обобщить нормы, регулирующие военную службу, стало Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. Большинство военных положений сведены в отдельной VII Главе, названной «О службе всяких ратных людей Московского Государства». В течение последующих 50 лет военные законы снова «растворяются» в многочисленных царских указах и «боярских приговорах», получивших название «Новоуказных статей». Они не только дополняли и изменяли Соборное уложение, но иногда и противоречили друг другу. В этот период издаются отдельные указы, статьи, наказы, грамоты, памяти и т.п., содержащие как общие, так и частные предписания относительно наказания ратных людей за совершенные ими преступления4.

^ Второй период развития военно-уголовных норм связан с реформами Петра I, когда на основе зарубежного опыта (преимущественно - шведского) было разработано военно-уголовное законодательство и преступления против военной службы получили самостоятельное закрепление. В 1701 – 1702 гг. издается «Уложение или право воинского поведения генералов, средних и меньших чинов и рядовых солдат», а в 1706 г. – «Краткий артикул». В основе их сохранились прежние военно-уголовные нормы, предусматривающие ответственность за военную измену, пособничество врагу, бегство с поля боя, уклонения от военной службы, преступления против воинской подчиненности (неповиновение, бунт, оскорбление начальника и т.п.), преступления против порядка несения специальных служб (отлучка с поста, сон на посту, пьянство на посту), должностные преступления, преступления против местных жителей и др.1.

Хорошо осознавая вред, который приносит армии неопределенность прав и обязанностей военных чинов и отсутствие правильного правосудия, Петр I попытался систематизировать основные военно-правовые нормы в особых законодательных актах. Таким образом появились два знаменитых памятника военного законодательства: Воинские Артикулы 1715 г. и Воинский Устав 1716 г. Большинство их «статей» и «пунктов» оказались хорошо проверенными практикой отечественного военного строительства2. Артикул воинский стал передовым нормативным Актом того периода3. В его основу был положен Von unslassigen Zusammenkunften, Meutereyen und Scglagereyeu («Шведский Военный Артикул»)4. Воинский Артикул делился на два раздела, в первом из которых излагались правонарушения, свойственные исключительно военному времени1. К разряду преступлений, указанных в 1-м разделе Артикула, относятся и иные действия, в других разделах, а именно: оставление своего поста в виду неприятеля (гл. IV, Арт. 39, 41); обращение в бегство во время сражения и ввиду неприятеля (гл. VII, арт. 94, 97); непринятие надлежащих мер предосторожности во время расположения в виду неприятеля или вблизи его, или во время движения против него (гл. IV, арт.38, 39, 49; гл. X, арт.81, 82).

Субъектами преступлений вначале признавались только военнослужащие, а затем Артикул был распространен и на гражданских лиц, главным образом военного ведомства. В Артикуле четко выделяется характерный признак военно-уголовного права – изложение всех составов преступлений, совершенных военнослужащими по службе: как специально воинских, выражающихся в нарушении порядка прохождения военной службы, так и общеуголовных.

За период правления Петра I было принято более трех тысяч правовых актов, но все они согласовывались с Соборным Уложением 1649 г., которое продолжало считаться основным законодательным актом. Идея составления из разнообразных законов и постановлений систематизированного целого начала осуществляться только в первой половине XIX в.2.

В основание нормативно-правовой базы Российской империи были положены два сборника законодательных актов: Полное Собрание Законов (далее - ПСЗ) и Свод Законов Российской империи. В Полном Собрании Законов собирались в хронологическом номерном порядке вышедшие от лица верховной власти правовые акты, различные по форме и содержанию, как действующие, так и утратившие юридическую силу3. На основе работы, проделанной над первым собранием ПСЗ, был создан Свод Законов Российской империи (далее – СЗРИ) - систематизированный кодекс правовых норм действующего законодательства1. Первое издание СЗРИ, объединяющее собой 15 томов, было выпущено в 1832 г. и введено в действие с 1 января 1835 г. Впоследствии структура Свода принципиально не менялась, а содержание разделов и частей корректировалось по мере появления новых норм, отбираемых в СЗРИ2. В Своде были собраны и законы, принципиально значимые для правового регулирования военного строительства3. Начиная с 1863 г. появляется новый периодически обновляемый источник «Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате»4. ПСЗ, СЗРИ, а затем и Собрание узаконений стали источниковой базой для составления и систематизации Свода Военных Постановлений (далее - СВП) - основного нормативно-правового издания военного законодательства Российской империи, который появился в 1838 году, вступил в силу с 1 января 1840 г.5. Вновь принятые законы положено было издавать периодическими выпусками в виде Продолжений к Своду6. Несмотря на то, что в этот период общей системы военно-уголовного законодательства создать не удалось, в первой четверти XVIII в. законодательство приобрело некоторые черты, оставшиеся характерными для Российской империи вплоть до ее падения1.

^ Третий период развития военно-уголовного законодательства (1868-1919 гг.) связан с его кодификацией и выделением военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права.

В январе 1869 г. была утверждена новая программа Свода Военных Постановлений2. Новый свод, в отличие от предыдущих, оказался избавленным от всех статей общего законодательства, которые заменялись ссылками на соответствующие акты ПСЗ, СЗРИ и Собрания узаконений. Кроме того, все штаты, табели, инструкции, большинство уставов и другие такого рода постановления также выносились в отдельные издания. Изначально предполагалось все книги Свода издать одновременно. Однако, с 1869 по 1872 гг. в первом издании смогли выйти только 13 книг. Такие важнейшие для организации вооруженных сил книги как 5-я, 6-я и 7-я впервые были опубликованы только в 1892 г., а кн.19 «Довольствие войск» - в 1910-1911 гг. Впоследствии СВП в своем развитии имел такие же проблемы, как и СЗРИ3.

Таким образом, большая часть правовых норм, регулирующих отношения в важнейших областях строительства армии в последние десятилетия Российской империи, оказалась размытой в ежегодных сборниках приказов по военному ведомству, которыми и вносились все нормативные изменения и дополнения СВП. Масса не сведенного воедино материала содержалась в Высочайших приказах, в Приказах по военному ведомству и в циркулярах главного штаба, разбросанных в Собрании узаконений и распоряжений Правительства. В виду такого состояния источников военного законодательства особое значение имел «Систематический сборник генерал-лейтенанта Коссинского. Приказы и циркуляры с 1 января 1869 г. по 1 января 1887 г.» с ежегодными к нему «Дополнениями». В дальнейшем книги Свода были отчасти заменены отдельными узаконениями1. Практика создания хронологических сводов военных узаконений, которые могли быть объявлены для общего сведения и руководства, имела место еще с конца XVIII в.2. С момента появления первого СВП начинают выходить ежегодные сборники «Приказов Военного Министра»3. С 1869 г. основным хронологическим изданием военного законодательства стал сборник «Приказов по военному ведомству»4. Кроме сборника Приказов по военному ведомству - основного хронологического памятника военного права Российской империи середины XIX - начала XX в., имелось большое количество других официальных ежегодных и даже ежемесячных изданий, регулировавшие самые различные военно-правовые отношения5. Официальном источником военного законодательства являлась газета «Русский инвалид», где публиковались все те военно-правовые акты, содержание которых необходимо было довести до самого широкого круга военной общественности.

К важнейшим памятникам военного права относятся некоторые Воинские уставы, Положения и Руководства, которые не вошли ни в один из вышеназванных сборников, а публиковались отдельными книгами и переиздавались по мере изменения своего нормативного содержания1. Огромный содержательный объем и структурная сложность военного законодательства, сложности делопроизводства, нехватка финансовых средств на тиражирование нормативных актов не позволяли обеспечивать достаточный уровень военно-правовой информированности. Эта ниша в некоторой степени заполнялась различного рода неофициальными изданиями2. Наряду с неофициальными изданиями правовых актов и сборников существовало большое количество справочной литературы по военному законодательству3.

Следует отметить, что Военно-уголовные уставы образовывали 6 часть Свода военных постановлений, изданных в 1869 г., и распадались на три книги (XXII-XXIV) – Воинский устав о наказаниях 1866 г., пересмотренный в 1875 г. (XXII книга СВП), Дисциплинарный устав 1879 г. (XXIII книга СВП) и Военно-судебный устав 1867 г. (XXIV книга СВП)4. Таким образом, к военно-уголовному законодательству относились как дисциплинарные, так и уголовные наказания, а также судоустройство и судопроизводство. Оно отражало военные реформы в России 1860 – 1870 гг., основная цель которых состояла в создании массовой боеспособной армии, отвечающей современным требованиям. Рекрутская повинность была заменена всесословной воинской повинностью, создавался обученный резерв запаса, произведено вооружение армии нарезным оружием, введены постоянные военные суды.

Потребовалось усилие и карательного элемента, что обусловило принятие нового устава о наказаниях. Он отражал современный уровень развития уголовного права в западноевропейских странах и в этом смысле представлял вершину правотворчества в области военно-уголовного законодательства России. По своему содержанию в силу наличия институтов, придающих ему определенную исключительность, он близок к тому типу уголовно-правовой системы, которая именуется военно-уголовным правом. Однако этот закон лишен главного показателя – его нельзя считать самостоятельной отраслью уголовного права, предназначенной для регулирования всех вопросов уголовной ответственности военнослужащих независимо от характера совершаемых ими преступлений.

Военнослужащие, являясь субъектами воинских преступлений, в то же время не исключались полностью из общей уголовно-правовой юрисдикции. Воинский устав о наказаниях (ст.1) закрепил, что к лицам, подлежащим действию военно-уголовных законов, применяются «общие постановления действующих по гражданскому ведомству уголовных законов». А в ст.242 прямо сказано, что за преступления и проступки по службе, которые могут совершаться как военнослужащими, так и чинами гражданского ведомства, виновные подвергаются наказаниям, установленным Уложением о наказаниях уголовных и исправительных.

ХХII книга Свода военных постановлений, в которой опубликован Воинский устав о наказаниях, посвящена воинским проступкам, преступлениям и наказаниям за их совершение. Следует отметить, что раздел третий названной книги посвящен нарушениям обязанностей службы во время военных действий, и преступлениям и проступкам, совершаемым в «местностях, объявленных на военном положении»1. Указанный раздел состоит из двух глав, разделив тем самым преступные деяния в зависимости от обстановки, в которой они совершались. Первая глава говорит о преступлениях, совершенных «во время военных действий», а вторая – о преступлениях, совершаемых «в местностях, объявленных на военном положении». По сути, тем самым было положено начало применению двух квалифицирующих признаков преступлений: наличие военных действий и совершение преступления в местностях, объявленных на военном положении. По своему смыслу термин «преступления, совершаемых в местностях, объявленных на военном положении» близок к современному термину «военное время», а понимание «преступления, совершенного во время военных действий» сегодня может быть охарактеризовано как «боевая обстановка».

Какими-то особыми отличительными признаками объективной стороны законодатель того времени не выделил преступления, совершенные при ведении военных действий, от преступлений, совершенных в местностях, объявленных на военном положении. Основным отличительным признаком является их различие по субъектному составу. Хотя термин «субъект» в названном Уставе не определяется, речь идет о лицах, которые подлежали ответственности по Воинскому уставу о наказаниях.

Воинский устав о наказаниях распространял свое действие на две категории лиц: военнослужащих и гражданских чинов военного ведомства1. Наиболее часто обе эти категории обозначались общим понятием «лица гражданского ведомства». Из этого следует, что Воинский устав о наказаниях охранял от преступных посягательств не только порядок прохождения военной службы (как это предусмотрено современным УК РФ), но и порядок военной деятельности в целом, и военную службу военнослужащих, и службу гражданских лиц на определенных должностях в военном ведомстве. Защищались, таким образом, военные интересы государства в целом. В сферу действия Воинского устава о наказаниях попадали все деяния, ослабляющие боевую способность армии, противодействовавшие ей, ущемлявшие её безопасность либо способствовавшие неприятелю. Эти преступления, «совершаемые гражданскими лицами в чрезвычайных ситуациях (в военное время), приобретают повышенную опасность и потому могли быть квалифицированы по статьям Уголовного уложения 1869 года»1.

Все составы преступлений в указанном уставе распределялись по тринадцати главам в разделе II. Кроме того, выделен раздел III с двумя главами о преступлениях, совершенных в местностях, подчиненных командующим армиям или командиру отдельного корпуса либо объявленных на военном положении (ст.243–271), а также разд. IV-V – о преступлениях, совершаемых как военнослужащими, так и лицами гражданского звания, и наказаниях, содержащим в дисциплинарных частях (ст.272–282). Характерным является приравнивание местностей, объявленных на военном положении, к местностям, подчиненным командующим армиям или командиру отдельного корпуса. Последнее, по-видимому, предполагает связь с какими-то чрезвычайными обстоятельствами.

Вместе с тем следует отметить, что Свод военных постановлений, выделяя в отдельные разделы правила судопроизводства в военное время и в местностях, объявленных на военном положении, включал в себя также Устав военно-судебный2, где пятый раздел посвящен судам в военное время, при этом действие данного раздела распространялось как на войска, так и на местности, объявленные на военном положении. Это еще одна особенность. В самостоятельный, третий раздел (ст.243–271) военно-судебного устава включены так называемые преступления военного времени, которые в современном УК РФ не представлены, но которые могут быть использованы при разработке уголовного законодательства военного времени.

Закрепленные в нормативных актах ХIХ века основания уголовной ответственности за преступления, совершаемые военнослужащими, сделали большой шаг вперед по сравнению с ранее действующими нормами, указав в качестве квалифицирующего признака не только наличие состояния ведения военных действий, но и дополнив его по степени общественной опасности местностями, объявленными на военном положении. Изложенное выше наглядно свидетельствует о том, что закреплению на законодательном уровне уголовной ответственности военнослужащих в дореволюционный период придавалось огромное значение. Армия, являясь основой государственности, всегда нуждалась в четком регулировании ответственности военнослужащих, особенно в период военных действий, что требовало более тщательного подхода к регламентации всей её деятельности, в том числе и в вопросах уголовной ответственности.

Однако рассмотрение вопроса только в части, касающейся регулирования ответственности военнослужащих за нарушение установленного порядка прохождения военной службы, будет не полным без указания на стремление передовой российской юридической мысли урегулировать вопросы правил ведения вооруженной борьбы и ответственности за нарушение таковых. Уже в «Статейной росписи пушкарей», являвшейся своеобразным военно-уголовным кодексом и представляющей собой часть «Устава ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки» (1621 г.)1, содержалось несколько положений об ответственности пушкарей за насилия и беззакония в отношении гражданских лиц неприятельского государства и их имущества. Так, Устав запрещал пушкарям при «походах по дружной или недружной земле, без повеления пленить кого-либо и учинять поджоги». Под страхом смерти запрещалось занимать под постой церкви и разорять мельницы, а также предписывалось воинам в «дружной или супостатной земле щадить родильниц, малых, старых и убогих людей, их не разорять, не грабить и не проливать их кровь».

Еще более показательным в этом отношении являются нормы Соборного Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. Из 32-х статей главы VII Уложения, регламентирующим ответственность за воинские преступления, семь статей касаются ответственности за нарушения установленных правил ведения войны. К числу таких нарушений, согласно Уложению, относятся: насилие; грабеж; самоуправство; посягательства на жизнь, здоровье, честь и здоровье гражданского населения; посягательство на имущество гражданского населения. Так, ст.20 гл. VII предусматривает ответственность за переход на сторону неприятеля, а ст.22 этой же главы - ответственность за посягательство на посевы и иные хлебные запасы, а также за грабеж в местностях, где дислоцируются войска.

Военным судам были подсудны: 1) лица военного звания за все преступления и проступки, за исключением нарушений постановлений о печати, которые подлежали ведению общих судебных установлений, с соблюдением лишь некоторых особенных правил, указанных в военно-судебных уставах; 2) лица военного звания, не состоящие на действительной военной службе (т.е. не входящие в состав войска, но состоящие в воинских чинах) – лишь за преступления и проступки, относящиеся к нарушению обязанностей военной службы; 3) чины запаса – за неявку по призыву на действительную службу или к учебным сборам, за преступления и проступки, совершенные во время этих сборов, за нарушения требований дисциплины и воинского чинопочитания во время ношения форменной военной одежды; 4) гражданские чиновники военного ведомства – за преступления по должности и за нарушение правил военной дисциплины. Уволенные в отставку предавались военному суду лишь за те совершенные во время службы преступные деяния, которые были соединены с нарушением обязанностей военной службы. Если преступление совершено соучастниками, из которых одни военного, а другие гражданского ведомства, то дело и о тех, и о других совокупно рассматривалось судом гражданского ведомства. Но если при этом затронуты интересы военной службы и дисциплины, то все соучастники предавались военному суду.

Лицам военного звания наказание назначалось во всяком случае по законам военно-уголовным. По закону 4 сентября 1881 г. в местностях, объявленных в состоянии усиленной и чрезвычайной охраны, генерал-губернаторам, а где их нет - министру внутренних дел предоставлено право передавать на рассмотрение военного суда отдельные дела о преступлениях; кроме того, в прочих местностях, не объявленных в исключительном положении, министру внутренних дел, по соглашению с министром юстиции, предоставлено право предавать военному суду гражданских лиц за преступления государственные, а также за некоторые преступления против порядка управления.

В военное время юрисдикция военных судов значительно расширялась, и им становились подсудны: 1) лица, принадлежащие к войску, безразлично, находились ли они в строю, в военном управлении или при войсках; 2) военнопленные до обращения их в гражданское ведомство; 3) жители неприятельских областей, занимаемых нашей армией, за преступления, означенные в прокламации главнокомандующего, а также в случае соучастия с лицами, подлежащими военному суду. Военному суду, по законам военного времени, подлежали гражданские лица в местностях, объявленных на военном положении, по преступлениям, указанным в Высочайшем указе, которым местность объявлена на военном положении1. Однако суды не всегда правильно квалифицировали содеянное и применяли уголовно-правовые нормы2.

Продолжая традиции дореволюционных законодателей и понимая всю важность определения ответственности военнослужащих, нарушающих установленный порядок прохождения военной службы, военно-уголовное законодательство России советского периода также придавало огромное значение укреплению правопорядка в Вооруженных Силах.

^ Четвертый период в истории военно-уголовного законодательства России образует этап развития советского уголовного законодательства (1919-1997 гг.), в котором можно выделить три этапа в соответствии с действием уголовных кодексов: а) 1919-1926 гг.; б) 1926-1958 гг.; в) 1958 –1997 гг. Он характеризуется принципиально новым подходом к его конструированию, отказом от военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права. В этот период военно-уголовное законодательство формировалось как составная часть общего уголовного законодательства государства, опирающаяся на единые положения Общей части, основывающаяся на разделении воинских и общеуголовных преступлений, воинских преступлений и проступков.

После революции наряду с Красной Гвардией существовала и старая армия, которая постепенно реорганизовывалась. И.Ф. Побежимов отмечает, что Советское правительство «окончательно вырвало солдатскую и матросскую массу из-под влияния контрреволюционного офицерства» посредством ряда декретов и постановлений: от 23 ноября 1917 г. «О постепенном переходе к демобилизации старой армии», от 27 ноября 1917 г. «О прекращении производства в офицеры», от 29 декабря 1917 г. «О выборном начале и об организации власти в армии» и т.д.1 А 28 января 1918 г. декретом СНК уже было провозглашено создание Красной Армии. Декрет от 26 апреля 1918 г. «О сроке службы в Рабоче-Крестьянской Красной Армии» особое внимание уделял борьбе с дезертирством.

В Декрете о суде СНК от 24 ноября 1917 г. №1 (ст.5) указывалось, что «местные суды решают дела именем Российской Республики и руководствуются в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию». Это положение развито и в Декрете о суде №2. Как отмечают авторы исторического исследования2, с ноября 1917 г. по март 1918 г. советские суды осуществляли правосудие на основе социалистического правосознания и декретов Советской власти с использованием неотмененных революцией старых законов и, в частности, воинского устава «О наказаниях» 1869 г., действовавшего с последующими изменениями и дополнениями до революции. 20 ноября 1919 г. ВЦИК утвердил «Положение о революционных военных трибуналах», в котором при определении подсудности дел назывались все воинские преступления. Ответственность за воинские преступления была предусмотрена УК РСФСР 1922 г. (глава седьмая), а «первым общесоюзным актом военно-уголовного законодательства является Положение о воинских преступлениях, утвержденное ЦИК СССР 31 октября 1924 г»1.

Деяния, причиняющие серьезный вред порядку несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий, признавались опасными преступлениями уже первыми законодательными актами Советского государства. Так, Положение о революционных военных трибуналах 1919 г. относило к подсудности военных трибуналов дела о неисполнении боевых приказов, переходе на сторону неприятеля и добровольной сдаче в плен, самовольном оставлении поля сражения, злостном дезертирстве, умышленном уничтожении или повреждении специально военных сооружений, предметов вооружения, обмундирования, снаряжения и всех прочих видов военного имущества; буйствах и всякого рода азартных играх в районе боевых действий армии. Признавая перечисленные общественно опасные посягательства на порядок несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий преступлением, Положение, однако, составы этих преступлений не формулировало. В последующем составы этих преступлений нашли законодательное закрепление непосредственно в военно-уголовных правовых актах. Изменение и развитие этого законодательства обусловливалось происходящими переменами в военном деле – вооружении, технике и способах ведения боевых действий. Этот акт, содержащий систематизированный перечень воинских преступлений, однако, не дал четкого разделения общеуголовных и воинских преступлений.

Законодатель в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г.1 кодифицировал военно-уголовное законодательство, выделив его в самостоятельную главу «Воинские преступления». В этом УК определено понятие «воинского преступления» как деяния, направленного против установленного порядка несения военной службы, которое не может быть совершено гражданами, не состоявшими на военной или морской службе (ст.200)2. Положение о воинских преступлениях 1924 г. не внесло существенных изменений в принятую УК 1922 г. систему норм об этих преступлениях, но несколько уточнило их. Так, в ч.3 ст.13 названного Положения указывалось, что «одно только самовольное отступление военного начальника от данной для боя диспозиции или иного отданного для боя распоряжения», если оно не повлекло вредных последствий, подлежит наказанию в судебном или дисциплинарном порядке в зависимости от существа дела, «по усмотрению военного начальства».

Дальнейшее развитие эти нормы получили в Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. и Положении о воинских преступлениях 1927 г. Уголовный кодекс, принятый 22 октября 1926 г. второй сессией ВЦИК 12 созыва, как наиболее фундаментальный документ, воплотивший в себя опыт дореволюционных законодателей, в котором учтены уроки Уголовного кодекса 1922 г., включил в себя все требования молодого советского законодательства. В нем указано на особую общественную опасность преступных деяний, совершаемых в военное время и в боевой обстановке. Исключительная опасность совершаемых преступлений при названных обстоятельствах выражалась в применении наиболее строгих санкций за их совершение.

В соответствии с Конституцией СССР 1924 г., определившей компетенцию Союза ССР по изданию уголовных законов, были приняты Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик1, в которых определялось, что к компетенции союзных республик не относится определение и назначения мер наказания за воинские преступления. В связи с этим 31 октября 1924 г. было принято Положение о воинских преступлениях2, которое являлось первым общесоюзным актом, установившим нормы военно-уголовного законодательства, в том числе и в военное время и в боевой обстановке.

Восемь статей девятой главы УК РСФСР 1926 г. в качестве квалифицирующих признаков, включали в себя указание на совершение конкретного преступления в военное время, либо в боевой обстановке (ст.193 прим.2, 3, 4, 7, 12, 14, 15, 16). Причем совершение преступления в боевой обстановке признавалась наиболее общественно-опасным деянием, нежели совершение такого же преступления, но в военное время. Такой вывод прямо следует из сравнительного анализа пунктов «г» и «д» ст.193 прим.2, устанавливающих уголовную ответственность за неисполнение приказа в военное время и в боевой обстановке соответственно (ст.207). Как видно из указанных пунктов, санкция за совершение указанного преступления в военное время значительно ниже, чем за совершение его в боевой обстановке, и составляла лишение свободы не ниже пяти лет, и только при наличии отягчающих обстоятельств высшей мерой - расстрелом с конфискацией имущества. Совершение такого же преступления в боевой обстановке сразу же каралось высшей мерой уголовного наказания - расстрелом с конфискацией имущества.

Принимая решение о признании совершения преступления наиболее общественно опасным в боевой обстановке, законодатель, по-видимому, исходил из того, что совершение преступления непосредственно в момент ведения боевых действий (боя) приносит значительно больший вред, нежели в отсутствие таковой, даже и при наличии военного времени, что, по нашему мнению, совершенно правильно. Не исполнить приказ, или совершить иное преступление в тот момент, когда непосредственно идет выполнение боевой задачи может привести к недостижению той цели, которую ставило командование и, как следствие, либо к неоправданным потерям, либо вообще к поражению. Те же деяния, совершенные в местности, жизнедеятельность в которой строится по законам военного времени, принесут тоже весьма существенный вред, но он несопоставим с теми последствиями, которые могут возникнуть в аналогичной ситуации, но в условиях боевой обстановки.

Ряд деяний, признанных преступными УК РФ 1926 г., вообще не могли совершаться вне боевых действий (ст.193 прим.20, 21, 22, 27, 28, 29)1. Несмотря на то, что уголовный закон 1926 г. содержал в себе нормы об ответственности за преступления, совершенные в военное время, в период Великой Отечественной войны круг субъектов за совершение этих преступлений существенно расширялся. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1943 г. на всех железных дорогах вводилось военное положение, в соответствии с которым устанавливалась ответственность работников железнодорожного транспорта за преступления по службе наравне с военнослужащими Красной Армии. Наконец, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 января 1944 г. распространил действие Положения о воинских преступлениях в военное время на лиц рядового и начальствующего состава военизированной охраны НКВД СССР за преступления по службе. Кроме того, в условиях военного времени, советское государство принимало чрезвычайные меры по организации труда, в связи с чем в уголовном праве появились новые составы преступлений: уклонение от воинского учета; несдача трофейного оружия; распространение ложных слухов и др. Уголовная ответственность стала применяться за действия, ранее наказуемые в административном порядке. Так, постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» от 13 апреля 1942 г.1 установило, что «трудоспособные колхозники, не выработавшие без уважительных причин обязательного минимума трудодней, предаются суду и по приговору суда караются исправительно-трудовыми работами в колхозах на срок до 6 месяцев с удержанием из оплаты трудодней до 25% в пользу колхоза».

Существенной особенностью уголовного законодательства в годы Великой Отечественной войны стал институт ответственности по законам военного времени. Это обеспечивалось путем применения уголовно-правовых норм Особенной части УК, которые рассматривали условия военного времени как необходимый элемент состава преступления или как квалифицирующее обстоятельство. Так, из 31 статьи действовавшего УК РСФСР 1926 г. о воинских преступлениях этот аспект учитывали 22 статьи.

Как и дореволюционное уголовное законодательство, УК РФ 1926 г. не обошел своим вниманием вопросы ответственности за нарушение правил ведения войны. В пяти статьях этого Уголовного кодекса указывалось на деяния, преступность которых установлена международными договорами2. В гл.11 Уголовный кодекс 1926 г. в качестве квалифицирующего признака также упоминает о совершении ряда деяний в военное время, что существенно повышает общественную опасность таковых и, соответственно, увеличивает степень наказания за них. По нашему мнению, закрепление такой ответственности для условий военного времени является положительным моментом, что, к сожалению, не нашло отражение в действующем уголовном законодательстве РФ (ст.356 УК РФ).

Нормы о преступлениях, совершаемых в районе военных действий, в редакции Положения 1927 г. и Уголовного кодекса 1926 г., изменению не подвергались вплоть до 1957-1958 гг. Опыт борьбы с преступлениями против порядка несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий во время Великой Отечественной войны и происшедшие в послевоенный период изменения в военном деле обусловили внесение изменений в военно-уголовное законодательство об этих преступлениях. Практика показала, что нет необходимости иметь в законе статью о самовольном отступлении начальника от отданных ему для боя распоряжений. С одной стороны, такого рода деяния охватывались составом неисполнения отданного в порядке службы приказания в боевой обстановке или составом должностных преступлений, совершенных в боевой обстановке. С другой стороны, наличие такого состава иногда сковывало инициативу начальника в бою. Между тем, современный бой требует инициативных решительных действий, направленных на исполнение замысла старшего начальника с учетом быстро и резко меняющейся обстановки. Исходя из этого, 25 октября 1958 г. Верховным Советом СССР был принят Закон «Об уголовной ответственности за воинские преступления»1. Данный закон, так же как и ранее действовавшее Положение о воинских преступлениях, был составной частью общесоюзного уголовного законодательства, и его нормы без каких-либо изменений полностью входили в УК РСФСР как отдельная глава (12). В Законе не сохранилась также статья Положения о воинских преступлениях 1927 г., предусматривавшая ответственность за сношение путем переписки и другим способом во время войны с лицами, принадлежащими к составу неприятельской армии или проживающими на неприятельской территории либо в местностях, занятых войсками неприятеля2. Другие изменения в статьях этой группы в Законе 1958 г. носили главным образом редакционный характер и отражали положения вновь принятых военных уставов, а также требований норм Общей части уголовного права.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г., продолжая традиции одного из первых уголовных кодексов Советской России, также не стал выделять уголовную ответственность в военное время и в боевой обстановке в отдельные разделы или главы, действие которых распространялось бы исключительно на военное время или фактическое наличие боевой обстановки1. В частности, более половины всех статей главы 12 УК РСФСР 1960 г. включали в качестве квалифицирующего признака военное время и боевую обстановку.

Законодатель в УК РСФСР 1960 г. не изменил структуру уголовного закона, дав само понятие воинского преступления в ст.237 УК, а затем перечислив деяния, признанные преступными. По аналогии с УК 1926 г. степень общественной опасности преступлений, совершенных в военное время и в боевой обстановке, увеличена, на что указывают санкции за их совершение. Однако уголовный закон установил этот квалифицирующий признак только для главы 12 – «Воинские преступления». Данная глава включала в себя как преступления, непосредственно нарушающие установленный порядок несения военной службы, так и преступления, объектом которых являются общественные отношения, регулирующие правила ведения войны2. Важной спецификой уголовного закона 1960 г., как отмечает Х.М. Ахметшин3, является выделение составов «воинских преступлений», совершаемых в военное время и в боевой обстановке. Они делились на две группы: специальные преступления, нарушающие порядок несения службы в условиях ведения военных действий (например, добровольная сдача в плен, самовольное оставление поля сражения и т.д.), и общие воинские преступления, совершаемые в военное время и в боевой обстановке (например, п.«г» ст.247 предусматривал ответственность за дезертирство в военное время, в пп.«а», «б» и «в» этой же статьи говорилось о дезертирстве, совершенном в мирное время). Такая структура военно-уголовного законодательства, по мнению ведущих специалистов того времени, была продиктована ориентацией законодательства на условия крупномасштабной войны в условиях противостояния двух социальных систем (капиталистической и социалистической).

Современный, пятый период развития военно-уголовного законодательства, берет начало с 1 января 1997 г. и связан с декриминализацией (отсутствием правового закрепления) деяний, совершенных в военное время или в боевой обстановке.

Уголовный Кодекс РФ1, в отличие от прежнего законодательства, которое устанавливало ответственность за воинские преступления, совершенные как в мирное, так и в военное время и в условиях боевой обстановки, предусматривает ответственность только за преступления против военной службы, совершаемые в условиях мирного времени. Преступления, совершенные в военное время и в боевой обстановке, практически декриминализированы, поскольку, как указано в ч.3 ст.331 УК РФ, уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени. При этом нормы гл. 33 УК РФ, рассчитанные исключительно на мирное время, на практике применяют фактически и в обстановке, которую можно охарактеризовать как боевую. Однако законодательство военного времени в настоящее время не разработано, за исключением нескольких базовых законов. В настоящее время действует ряд законов, регулирующих вопросы обороны и касающиеся толкования определения военного времени. К ним можно отнести Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 г. № 1-ФКЗ «О военном положении»2, Федеральный конституционный закон от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении»3, Федеральный закон от 31 мая 1996 года № 61-ФЗ. «Об обороне» (с посл. изм.)4, а также подзаконные нормативные акты, такие как Указ Президента РФ от 10 января 2000 г. «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации»5, Указ Президента РФ от 21 апреля 2000 г. № 706 «Об утверждении Военной доктрины Российской Федерации»1. Кроме того, по сравнению с УК 1960 г., в новом Кодексе количество статей о преступлениях против военной службы сокращено с 35 до 22. Это произошло не только за счет объединения некоторых составов преступлений, декриминализации отдельных видов воинских правонарушений, но также и вследствие не включения в гл. 33 норм о преступлениях, которые могут быть совершены в условиях военного времени и боевой обстановки.

Таким образом, проведенная периодизация развития военно-уголовного законодательства России и связанная с этим криминализация либо декриминализация преступлений, совершенных военнослужащими в военное время либо в боевой обстановке позволяет прийти к выводу о возможности в современных условиях использования исторического опыта, заимствования модели существовавшего ранее военно-уголовного законодательства военного времени, и внесения соответствующих изменений в российское уголовное законодательство. Из представленного анализа законодательства России на протяжении различных исторических периодов следует острая необходимость доработки действующего уголовного закона. Несмотря на множество преимуществ и положительных сторон УК РФ 1996 г., включающего в себя все передовые мысли переходного периода, отсутствие норм, устанавливающих ответственность за совершение преступлений в военное время и в боевой обстановке, существенно влияет не только на общее состояние правопорядка в Вооруженных Силах РФ, но и сказывается на общем состоянии военной безопасности Российской Федерации. Для дальнейшего исследования данной проблемы необходимо более подробно остановиться на категориальном аппарате военно-уголовного законодательства рассматриваемого периода, а именно на понятиях «военное время» и «боевая обстановка».