Ббк 65. 9 (2)-96 В19 От редакции

Вид материала

Книга

Содержание В поисках пути Утопия или реальность?

Подобный материал:

• В ямало-ненецком автономном округе, 345.91kb.
• Сравнение Кодекса этики (в редакции от июля 2006) и Кодекса этики (в редакции от июля, 863.62kb.
• «О текущем моменте», № 1 (94), май 2010 г. Сталин: позор России? либо олицетворение, 369.44kb.
• Методические указания, 189.89kb.
• Бібліографічний покажчик книжок, що надійшли до фондів бібліотеки у лютому 2011 року, 492.11kb.
• Республики Казахстан "О лицензировании", 899.99kb.
• Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 ноября 2005 г. N 679 Собрание, 423.74kb.
• Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 ноября 2005 г. N 679 Собрание, 599.65kb.
• Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 ноября 2005 г. N 679 о порядке, 663.02kb.
• Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 ноября 2005 г. N 679 о порядке, 641.9kb.

7'/з* 196

«...Я тайно веду свой труд, Но когда-нибудь он сделается мировым юридическим сочинением, а именно: я говорю, чиновник и прочее всякое дол­жностное лицо — это ценнейший агент социали­стической истории, это живая шпала под рельса­ми в социализм...

Воистину в 1917 году в России впервые от­праздновал свою победу гармонический разум порядка!

Современная борьба с бюрократией основана отчасти на непонимании вещей.

Бюро есть конторка. А конторский стол суть не­пременная принадлежность всякого государст­венного аппарата.

Бюрократия имеет заслуги перед революцией: она склеила расползавшиеся части народа, про­низала их волей к порядку и приучила к однооб­разному пониманию обычных вещей.

Бюрократ должен быть раздавлен и выжат из советского государства, как кислота из лимона. Но не останется ли тогда в лимоне одно ветхое дерьмо, не дающее вкусу никакого достоинства». Единственное, что можно ответить на послед­ний полувопрос (или полуутверждение),— это то, что «выжать» бюрократов так и не удалось до настоящего времени, а вот «ветхого дерьма» при господстве командно-административной системы управления накопилось предостаточно.

Свою заслугу бюрократия видит в том, что она «склеила расползавшиеся части народа». Дей­ствительно, создание иерархической системы уп­равления превратило каждого работника в «вин­тик» государственной машины. «Единообразие» было достигнуто невиданное. Это существенно облегчало становление системы планового раз­вития народного хозяйства. Но обратным ре-

196

зультатом оказалась фетишизация планов, их приказной характер, игнорирование в них мест­ных условий и потребностей, и в итоге — их, за­частую, прожектерство, нецелесообразность, не­выполнимость.

Поэтому, если, с одной стороны, командная си­стема управления создавала формальное един­ство всех работников, то, с другой — она «тыка­ла носом» каждого работника в его конкретную задачу, запрещала выходить за ее пределы и ос­мысливать ее значение. Привязывая таким спо­собом работника к своей функции (знай свое ме­сто!), эта система отрывала его от других людей и их потребностей. Поэтому подлинным резуль­татом противоположности между управленче­ским и исполнительским трудом было не един­ство людей, а их обособление друг от друга, атомизация их сознания (моя хата с краю!), за­крепление в их сознании мелкобуржуазных взглядов.

Бюрократы едины как система управления, но в то же время каждый из них «сам по себе», поскольку он—«особая» функция государства. Лучшим способом такого «самоопределения» явилась продуктовая ориентация в экономике, когда удовлетворение общественных потребно­стей отождествляется с производством и распре­делением самых различных продуктов, а за дви­жением каждого продукта должен кто-нибудь следить. И как не похож один продукт на дру­гой, так нельзя путать и ответственных за их судьбу, тех, кто «сидит на мясе», с теми, кто «си­дит на рыбе». На этом принципе — схожести или несхожести продуктов — выстраивается вся бю­рократическая иерархия.

Самообособление бюрократа создает условия

для абсолютизации его служебной функции и игнорирования всех других потребностей и об­щества, и самого государства. Возникает специ­фическая ограниченность бюрократа — его сле­пота и глухота к происходящему вокруг него и подлинно материнская сосредоточенность на превознесении роли своей служебной функции, что не совсем бескорыстно, поскольку служит реализации его частных экономических инте­ресов.

В одной из телепередач «Что? Где? Когда?» знатоки проиграли раунд, в котором был постав­лен вопрос: «Что является частной собствен­ностью бюрократии?». Правильный ответ веду­щего напомнил им слова К. Маркса: «Бюрокра­тия имеет в своем обладании государство... это есть ее частная собственность» ^п. В этом отно­шении бюрократы едины. Но фактически они дробят эту собственность на сферы влияния и замыкают на них свои интересы. Именно поэто­му та или иная группа бюрократов, пытаясь вы­жать максимум из своей синекуры, объективно противопоставляет себя всему государству, под­рывает его мощь, а вместе с тем и свое собствен­ное положение.

Впрочем, довольно критиковать бюрократов. Сегодня это превратилось в самое обычное дело, в котором, как правило, сквозят сатирические нотки. Сатира — вещь, конечно, нужная, но нельзя забывать, что, например, А. Райкин де­сятилетиями смешил бюрократов рассказами о них самих, не причинив им, по-видимому, как сказал бы кот Матроскин, «никакого вреда, кро­ме пользы»: смех, хотя бы и над собой, укреп­ляет здоровье. Нам кажется, что бюрократ — это настолько отрицательный герой, что, если бы

198

все дело было только в нем, от него бы давно не осталось и следа.

Обратимся мысленным взором к тем, в ком хо­телось бы увидеть положительных героев — к работникам-исполнителям. Правда, приходится вспомнить, что не бюрократы, а «простые совет­ские ребята в спецовках» своими руками творят в стране тот разор, за который мы привыкли ру­гать их начальство. Рядовых работников мы по привычке оправдываем тем, что надо же им ку­шать хлеб, вот они и выполняют, что приказано. Но ведь и их начальство хочет кушать!

У Ф. М. Достоевского в «Записках из Мертво­го дома» имеется любопытное размышление: «Мне пришло раз на мысль, что если б захотели вполне раздавить, уничтожить человека, нака­зать его самым ужасным наказанием, так что самый страшный убийца содрогнулся бы от это­го наказания и пугался его заранее, то стоило бы только придать работе характер совершен­ной, полнейшей бесполезности и бессмыслицы... Если б заставить его, например, переливать во­ду из одного ушата в другой, а из другого в пер­вый, толочь песок, перетаскивать кучу земли с одного места на другое и обратно,-?- я думаю, арестант удавился бы через несколько дней или наделал бы тысячу преступлений, чтоб хоть уме­реть, да выйти из такого унижения, стыда и муки».

Невольно возникает впечатление, что великий писатель «чего-то не додумал». Действительно, у нас не арестанты, а обычные советские люди выращивают овощи и тут же их закапывают, за­ведомо бесцельно перевозят с места на место миллионы тонн грузов, добывают полезные иско­паемые, рубят лес и тут же выбрасывают или

190

уничтожают добытое и срубленное. Что уж там перетаскивание кучи земли по сравнению с мас­штабами наших планомерно-бессмысленных земляных работ по выкапыванию и закапыва­нию одних и тех же траншей! Куда уж там пере­ливанию воды до нашей мелиорации. И никто от этого не удавился. Люди десятилетиями зани­мались и продолжают заниматься подобным, но до сих пор очень робко проявляется их стрем­ление любой ценой «выйти из такого унижения, стыда и муки».

В общем, при нелицеприятном взгляде на на­шего рядового работника его доблести заметно блекнут. Наши люди — это, в массе своей, от­нюдь не хозяева страны. Причем они не хозяева не только потому, что им кто-то не дает быть хо­зяевами. Еще важнее то, что они смирились с та­ким положением, по существу не представляют, как может быть иначе, что значит быть хозяева­ми, сами не знают, хотят ли этого. Большинство из них привыкли быть всего лишь «винтиками», утратив при этом трудовое чувство товарище­ства и рабочей спайки. Объединяются они, как правило, лишь тогда, когда под водительством своего начальства «бьют» так называемых кри­кунов и критиканов, которым «всегда что-нибудь не нравится».

Если человек не хозяин у себя на производ­стве, то он — просто наемный работник с соот­ветствующей психологией. Характерное для на­шей действительности отношение работников к производству И. Васильев метко назвал «поден­щиной» ¹³. Для поденщика все равно, что здесь будет завтра: он работает день, и день этот дол­жен быть оплачен. И хотя день может растя­нуться на годы и на всю жизнь, у поденщика все

200

равно останется чувство непричастности ко і му происходящему.

И. Васильев замечает, что до революции НІ і поденщиками всегда был хозяин — их нанима­тель. Теперь же начальник — это такой же ВО денщик, только рангом повыше. Следовательно, нынешних управленцев и исполнителей объеди­няет то, что они—поденщики государства, одни из которых приставлены смотреть за другими. Прежде хозяин зорко следил за тем, чтобы по­денщики качественно выполняли свою работу. Теперь же смотреть некому. Вот и возникает круговая порука управленцев и исполнителей, когда они сообща занимаются ничегонеделани­ем. Эта-то круговая порука, основывающаяся на взаимной выгоде бездельников, и направляется против всех тех, кто что-то там изобретает, вне­дряет, старается сам и действует на нервы дру­гим, побуждая и их стараться. Единственное, в чем они дружно в ответ постараются, так это в том, чтобы отбить у «этого ненормального» охо­ту стараться впредь.

Для системы отношений «поденщины» вообще характерно обособление различных групп людей по горизонтали. Вы никогда не задумывались, почему столь часто враждуют соседние отделы, лаборатории и бригады, смежные предприятия, министерства одного профиля? Причем, любой человек в одном ведомстве волком смотрит на та­кого же, как он сам, в другом ведомстве, но блю­дет честь фирмы и никогда не вынесет сору из избы.

В «Немецкой идеологии» К. Маркс и Ф. Эн­гельс анализируют систему отношений личной зависимости в феодальном обществе. При этом они характеризуют строй цехового ремесла:

201

«Подмастерья и ученики были организованы в каждом ремесле так, как это наилучшим обра­зом соответствовало интересам мастеров; патри­архальные отношения между ними и мастерами придавали последним двойную силу: во-первых, мастера оказывали непосредственное влияние на всю жизнь подмастерьев, и во-вторых, работа подмастерьев у одного и того же мастера была действительной связью, объединявшей их против подмастерьев других мастеров и обособлявшей их от последних; наконец, подмастерья были связаны с существующим строем уже в силу своей заинтересованности в том, чтобы самим стать мастерами. Поэтому если плебеи и подни­мали иногда мятежи против всего этого город­ского строя,— мятежи, которые, впрочем, вслед­ствие бессилия этих плебеев не приводили ни к какому результату, — то подмастерья не шли дальше мелких столкновений в рамках отдель­ных цехов, столкновений, неразрывно связанных с самим существованием цехового строя» ¹⁴.

Не правда ли, немало общего с нашей дей­ствительностью? Тут вам и иерархическая струк­тура, и отчуждение по горизонтали при сраста­нии по вертикали, и расчет на продвижение по службе. На этом примере К- Маркс и Ф. Энгельс объясняют причины устойчивости феодальной социальной структуры: попав в эту «кристалли­ческую решетку», человек уже практически ни­как не может повлиять на нее как на целое, не может проявить личную инициативу.

Этим объясняется и прочность командно-адми­нистративной системы управления. Если на пер­вый взгляд может показаться, что она очень хрупка, что бюрократов так же легко сбросить, как седока с лошади, то при ближайшем рас-

смотрении оказывается, что все, как говорится, «схвачено», что вертикальные связи накрепко цементируют всю систему.

Именно эти размышления заставляют еще и еще раз задуматься о том, какой тип отношений между «верхами» и «низами» будет характерен для системы хозрасчета. Нельзя не считаться с той печальной действительностью, что сегодня рядовые работники слишком надежно «повяза­ны» бюрократической системой. Поэтому велика вероятность того, что даже при системе выборов директоров предприятий демократического кон­троля за администрацией может не получиться.

При всей важности этой меры не следует за­бывать о том, что, как правило, директорами по­ка что избирают именно тех, кого предлагают министерства и другие органы управления. Если же «низы» решают по-своему, то высшие органы управления объявляют руководителям-выскоч­кам настоящую войну, не давая им нормально работать. Характерный пример этого — история с избранием директором таксопарка в Иваново водителя С. Звонова, в случае с которым руко­водство объединения «Ивановоавтотранс» по­шло даже на то, чтобы путем реорганизации ли­шить предприятие самостоятельности, лишь бы не дать реальной власти человеку «не своего круга» ¹⁵. В этих условиях среди большинства работников остается живучим представление, что лучше уж пусть руководит тот, кто угоден «верхам», дабы не стало еще хуже.

Но если хозрасчет не разрушит бюрократиче­ского типа управления на предприятиях, а сра­стется с командной системой, то бед в будущем это принесет немало. Если сегодня по горизонта­ли мы имеем только отчуждение, то завтра, в


202

203

условиях действительной самостоятельности предприятий конкуренция между ними может вырасти в подлинную экономическую войну. Мо­жет случиться так, что конкуренция, совершенно необходимая при хозрасчете, выйдет из-под ка­кого-либо контроля, а ориентация хозрасчетных предприятий на увеличение собственной прибы­ли может превратиться в коллективную жажду наживы. Может, наши опасения и не слишком реальны, но кто поручится за то, что не случит­ся худшее?

^ В поисках пути

Единственным залогом того, что наше будущее развитие пойдет по более разумному и прямому пути, может быть, с нашей точки зре­ния, лишь глубокое понимание сути отношения людей к труду при социализме, перспектив этого отношения. А для такого понимания нет более живительного источника, чем мысли В. И. Лени­на о социалистическом строе. Поэтому предла­гаем читателям вместе с нами проследить за эти­ми мыслями.

Надо сказать, что В. И. Ленин вплотную взял­ся за осмысление путей построения социализма лишь накануне Октября, то есть тогда, когда осознал реальную возможность перерастания буржуазно-демократической революции в социа­листическую. Летом и осенью 1917 г. он пишет три основные работы, содержащие анализ этой темы: «Государство и революция», «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», «Удержат ли большевики государственную власть?». Важное значение для формирования взглядов В. И. Ле-

нина, выраженных в этих трудах, имел его труд по анализу новых явлений современного капита­лизма, законченный незадолго перед тем,— «Им­периализм, как высшая стадия капитализма».

Последовательно исходя из революционной теории марксизма, В. И. Ленин был убежден в том, что капитализм неизбежно революционным путем должен будет превратиться в более высо­кий общественный строй — коммунизм, первым шагом к которому является социализм. В наи­более общем плане основой для такого убежде­ния является Марксов анализ капитализма, по­казавший, что с развитием производительных сил производство приобретает все более общест­венный характер, а это вступает в противоречие с частнокапиталистической формой присвоения и делает неизбежным переход к общественной собственности на средства производства. Анализ империализма еще больше убеждал в этом, по­скольку концентрация и централизация произ­водства, капитала и труда достигли теперь но­вого качественного уровня, взаимозависимость всех сторон экономической и политической жиз­ни общества резко возросла, а сама система ча­стного присвоения все более подтачивалась мо­нополизацией производства, установлением кон­троля за его ходом небольшой горсткой капита­листов. Наконец, срастание силы государства с силами монополий создало новую форму кон­троля за производством — государственно-моно­полистический контроль, охвативший все отра­сли экономики и подчинивший интересам моно­полистического капитала всю политику.

В. И. Ленин пришел к выводу, что достигну­тая степень контроля есть предел возможностей капитализма, что она еоздлет реальный меха-

205

низм для контроля за производством со стороны всего общества и что поэтому при империализме складываются предварительные условия для со­циалистического регулирования общественного производства, а значит, и объективные предпо­сылки социалистической революции,— все дело лишь за наличием соответствующих обществен­ных условий (революционной ситуации, передо­вых общественных сил и т. д.). Более того, В. И. Ленин делает вывод, что социализм — это и есть государственная монополия, обращенная на пользу всему народу.

Анализ развития политической ситуации в Рос­сии после февраля 1917 г. показал, что условия для социалистической революции все более соз­ревают. С чем же идти к революции? И В. И. Ле­нин решил опереться на весь опыт развития капитализма, исходя в своих планах из того, что социализм можно построить лишь путем даль­нейшего развития тех тенденций, которые вы­зревают при капитализме, но вступают в про­тиворечие с системой его производственных от­ношений.

Не случайно поэтому, что в своих работах 1917 г. В. И. Ленин и в качестве спасения от ката­строфы, к которой вела Россию империалистиче­ская война, и в качестве переходных мер, подго­тавливающих социалистическое строительство, требует усиления контроля со стороны общества за всеми экономическими процессами. Главное при этом — заменить реакционно-бюрократиче­ский контроль сверху революционно-демократи­ческим контролем снизу, поскольку иначе всякий контроль остается недейственным и превращает­ся в обман народа.

В целях осуществления контроля самих трудя-

20ь

щихся за производством и финансами В. И; Ле нин предлагал: национализировать все баи ки, сделав невозможными частные финансовые операции, не контролируемые государством и идущие вразрез с его интересами; национализи­ровать крупнейшие монополистические союзы капиталистов и подчинить их предприятия рабо­чему контролю; уничтожить всякую коммерче­скую тайну, сделав все стороны экономической жизни доступными для гласности и контроля; создавать всевозможные формы объединения трудящихся и производителей (потребительские общества, союзы рабочих, торговцев, мелких соб­ственников и т. п.).

Объединение трудящихся играло в этой прог­рамме особую роль. В. И. Ленин исходил из то­го, что вся логика человеческой истории состоит во все более всестороннем развитии взаимосвя­зей между людьми. Коммунизм, в этом плане, должен обеспечить всеобщность связей между людьми всего мира. Кроме того, именно в объе-диненности трудящихся заключается их главная сила в отстаивании своих интересов. Реальность различных форм объединения — по разным про­фессиям, целям работы, отраслям труда и т. п.— должна основываться на заинтересованности в них самих трудящихся, поэтому общим принци­пом таких объединений должно быть объедине­ние по интересам. Именно здесь лежит ключ к возникновению новых, подлинно человеческих форм общности людей — коллективизма, товари­щества, заботы не только о ближнем, но и о дальнем.

В целом значение предоктябрьской программы В. И. Ленина состоит в том, что она как бы «ух­ватила» связь времен — прошлого, настоящего

207


и будущего в развитии человечества, да еще и сумела спроецировать ее на конкретные условия России. На этой основе и были сделаны первые шаги молодой Советской власти. Именно от этой отправной точки В. И. Ленин пошел в своем ана­лизе социализма дальше.

В первые месяцы после Октябрьской револю­ции В. И. Ленин пишет такие важные работы, как «Проект положения о рабочем контроле», «Проект декрета о проведении в жизнь национа­лизации банков и необходимых в связи с этим мерах» и «Как организовать соревнование?», в которых разворачивает свои идеи в комплекс кон­кретных организационных мер. Здесь речь уже идет о конкретных функциях рабочего контроля, о его связи с государственным регулированием, о проблеме повышения производительности труда, о введении трудовой повинности, о развитии ини­циативы трудящихся и т. д. Но главный упор в решении этих вопросов делался на налаживание повсеместного, всеобщего, универсального кон­троля и учета за производством и распределени­ем продукции со стороны самых широких масс трудящихся. В. И. Ленин пришел к выводу, что такой контроль и учет есть суть социалистичес­ких преобразований.

Уже здесь он вплотную подходит к проблеме отношения к труду при социализме. С его точки зрения, введение трудовой повинности для иму­щих классов и распределение продовольствия че­рез потребительские общества обеспечивали вы­полнение принципа «кто не работает, тот пусть не ест», ставили барьер для возникновения не­трудовых доходов. Следовательно, в вопросе о принуждении к труду представителей нетрудя­щихся слоев населения В. И. Ленин рассчитывал

не на грубую силу, а н,а контроль обЩ10Тйй и

ЭКОНОМИЧеСКОе Принуждение. Но ЄСЛИ С Ht'l|

выми слоями ситуация была более или мене ной, то сложнее обстояло дело с самими рнбу чими.

Среди рабочих совершенно определенно обил ружилась старая мелкобуржуазная привычка «урвать кусок побольше и удрать». В. И. Лепим призывал к борьбе с ней, но средства этой борь бы оставались довольно неясными. Расчет делал­ся на то, что в условиях освобождения рабочих от капиталистической эксплуатации их творчес­кая энергия получит широчайший простор, и лю­ди сами потянутся к инициативной, напряженной работе, а пример одних увлечет и других.

Но вся беда в том, что, как уже давно извест­но, в условиях нищеты и разрухи поведение лю­дей резко поляризуется: одни доверяют только своим инстинктам и думают лишь о хлебе насу­щном, а другие забывают обо всем земном и с беспредельной самоотверженностью идут в бой (все равно, будет ли это фронт войны или трудо­вой фронт). Меньше всего места при этом оста­ется для нормального созидательного труда, вза­имной терпимости и уважения прав друг друга. Постепенно становилось ясно, что рабочие, вос­хищающие своей твердостью и сплоченностью в борьбе с капиталистами и в революционных бит­вах, в мирных условиях социалистического стро ительства еще полны мелкобуржуазных пережи­тков и склонны смотреть на повседневный труд скорее как н,а обузу.

После заключения Брестского мира, когда за­дачи мирного строительства вновь перешли в практическую плоскость, В. И. Ленин с еше боль­шим вниманием обращается к проблеме борь-


208

8 9-uie 209

бы с мелкобуржуазностью, чему в значительной степени посвящена работа «О «левом» ребячест­ве и о мелкобуржуазности», а также серия ста­тей и выступлений об очередных задачах Советс­кой власти. Причем мелкобуржуазную опасность В. И. Ленин видел не только в миллионах кре­стьян, подрывавших государственную монополию на торговлю хлебом и усиливавших тем самым анархию в экономике, но и в мелкобуржуазных тенденциях в самом рабочем классе и даже в мелкобуржуазных тенденциях и настроениях значительнрй части руководителей партии боль­шевиков.

Характеризуя типичные черты мелкого бур­жуа, В. И. Ленин указывал, что ему, с одной стороны, присущи «сверхреволюционность», тяга к командным методам и насилию, бонапартизм, бюрократизм и формализм, а с другой — обособ­ленность интересов, неверие во все общественное, потребительское отношение к обществу, парази­тизм, анархичность, дряблость, тенденция к бес­порядку и развалу. Распространенность подоб­ной психологии наложила, как мы знаем, свой отпечаток на всю нашу историю. Вот эту-то мел­кобуржуазную стихию В. И. Ленин считал глав­ным врагом социализма, поскольку она в наи­большей степени препятствует установлению со­циалистического контроля и учета, то есть суще­ству революционных преобразований.

Вся проблема состояла в том, как мелкобур­жуазную стихию подчинить своему контролю, цаладить снабжение рабочих хлебом и не подор­вать при этом социальную базу Советской вла­сти. Но времени на ее решение история не отпу­стила— началась гражданская война. И одна из важнейших ее причин — отсутствие прочного со-

юза рабочего класса с большинством крестьянст­ва, действенных форм их экономической взаимо­связи.

В период «военного коммунизма» внимание В. И. Ленина было привлечено совершенно не виданным ранее явлением — добровольным и бескорыстным трудом рабочих по восстановле­нию разрушенного и налаживанию нормальной жизни. Анализу сути коммунистических суббот­ников он посвятил работу «Великий почин» и ряд других. В результате В. И. Ленин пришел к бо­лее конкретному пониманию коммунистического труда как естественной потребности человека, как добровольного труда без расчета на вознаг­раждение. Он понял также, что такой труд тре­бует особой общественной организации, когда люди объединены сознанием их общего дела, ум­ножающим их силы и энергию.

Но ясно было, что новая общественная органи­зация труда — вещь не разовая. Она должна вы­растать из всего строя производства, в котором труд утрачивает свои отрицательные моменты, является свободным от эксплуатации и осущест­вляется при таком политическом режиме, когда люди могут ощущать ту самую общность, кото­рая столь необходима для радости совместного труда. Поэтому В. И. Ленин пришел к выводу, что утверждение новой общественной организа­ции труда, в корне отличной от организации тру­да в эксплуататорском обществе, и будет озна­чать победу нового строя.

Но как увязать сознательность и доброволь­ность труда с мелкобуржуазными пережитками в сознании рабочих? И тут В. И. Ленин приходит к понятию социалистической дисциплины труда. Для него дисциплина труда при социализме не


210

8*

211

имеет ничего общего со слепым послушанием и исполнительностью. Напротив, по его мнению, социалистической она будет тогда, когда станет добровольной, сознательной и товарищеской.

Социалистическая дисциплина труда — это своего рода система взаимных обязательств ра­бочих трудиться на совесть. При ней все как бы спаяны обшей взаимосвязью. Каждый работает на глазах у товарищей, и потому, по сути, обес­печивается взаимный контроль каждого за каж­дым. Если бы социалистическая дисциплина тру­да осуществилась, то она оказалась бы ничем иным, как новой общественной организацией труда.

В. И. Ленин считал эту новую общественную организацию труда не только возможной, но и объективно вытекающей из всего хода развития отношения человека к труду. Он указывал, что социалистическая дисциплина труда приходит на место дисциплины палки в средние века и дисци­плины голода при капитализме. И та, и другая тоже были формами общественной организации труда, одна из которых зиждилась на внеэконо­мическом принуждении, другая же — на эконо­мическом. Социализм как следующая ступень об­щественного развития неизбежно должен выз­вать к жизни и более высокую форму организа­ции труда.

Но добровольность и сознательность труда ос­таются уделом немногих, пока не задействованы экономические интересы каждого. Другими сло­вами, большинству рабочих должно быть эконо­мически выгодно создавать социалистический тип общественной организации труда. Ясно, что условия военного коммунизма исключали подоб­ные возможности.

212

Поэтому после окончания гражданской войны В. И. Ленин приступает к поиску путей привлече­ния личного экономического интереса на пользу социалистическому строительству. Важнейшая работа этого периода — «О продовольственном налоге». В. И. Ленин приходит к выводу, что со­циализм будет построен не в противовес интере­сам отдельной личности, а с учетом этих инте­ресов.

Однако система натурального обеспечения продуктами питания, одеждой и жильем не да­вала возможности с должной долей дифференци­рованное™ подойти к рабочим различной квали­фикации и разной старательности в труде. По расчетам С. Г. Струмилина, если в 1917 г. в Рос­сии квалифицированные рабочие имели доходы в 2,3 раза выше, чем неквалифицированные, то в 1920 г. разница в доходах составляла лишь 4 %¹⁶. Продразверстка могла дать лишь мини­мум продуктов, достаточный разве что для того, чтобы не умереть с голоду. Поэтому с учетом не­довольства крестьян ясно было, что от нее надо отказываться. При этом надо было отказаться и от идеи натурального обмена между городом и де­ревней, признать необходимость товарно-денеж­ных отношений и научиться сочетать директив­ное регулирование экономики со стороны госу­дарства со значительными по своим масштабам элементами рыночного хозяйства. Решению этих проблем и должен был служить нэп.

Но как сделать так, чтобы личная экономичес­кая заинтересованность не вступала в противо­речие с общими интересами, чтобы она работала не по-буржуазному, а по-социалистически? Важ­ные обобщения, содержащие ответ на этот воп­рос, сделаны В. И. Лениным в одной из послед-

213

них его работ — «О кооперации». Он понимал, что лишь совместная деятельность людей, объ­единенных общими интересами, может создать отношения коллективизма, необходимые для со­циалистической организации общественного труда.

В самом общем смысле кооперация и есть со­вместная деятельность. Дело лишь в том, чтобы она была, с одной стороны, добровольной и соз­нательной, а с другой — направлена на благо всего общества. Только в этом случае кооперация наполняется социалистическим содержанием. По мысли В. И. Ленина, залогом того, что развитие кооперации действительно будет служить социа­лизму, являлась политическая система диктату­ры пролетариата. Ему же принадлежит опреде­ление, что социализм—это кооператив, охваты­вающий все общество.

Такое понимание социалистической коопера­ции означает, что кооперативные связи должны складываться не только по горизонтали, но и по вертикали. Другими словами, система свободной кооперации предполагает не только равенство рядовых работников между собой, но и их равен­ство любым органам управления, осуществляю­щим взаимосвязь кооперативов в более широком масштабе.

С созданием условий для роста экономической ваинтересованности трудящихся в результатах своего труда и форм коллективной реализации их экономических интересов через систему коо­перации решающим стало налаживание демок­ратического контроля самих трудящихся за про­изводством и распределением продукции. Взаим­ный контроль за трудом друг друга имеет смысл лишь при контроле за деятельностью админист-

214

рации, что и создает подлинно социалистическую дисциплину труда с присущим ей демократичес­ким централизмом.

Но осуществление демократического центра­лизма требовало резкого повышения грамотно­сти, общей культуры и специальных навыков (иначе кооператоры не станут цивилизованны­ми). И в этом направлении В. И. Лениным было сделано очень много. Кроме мер общекультурно­го характера, нельзя це отметить принятого по его предложению пункта второй Программы РКП (б) «... Установить:

1) в дальнейшем, при общем увеличении про­изводительности труда, максимальный 6-часовой рабочий день без уменьшения вознаграждения за труд и при обязательстве трудящихся сверх того уделить два часа, без особого вознагражде­ния, теории ремесла и производства, практичес­кому обучению технике государственного управ­ления и военному искусству» ¹⁷. К сожалению, этот пункт так и остался невыполненным.

Еще в книге «Государство и революция» В. И. Ленин указывал на необходимость сразу же после прихода рабочего класса к власти при­нять меры по защите его от его собственных де­путатов, имеющих тенденцию превращаться в бюрократов. Но меры эти могут быть действен­ными лишь при достаточной культурной зрело­сти рабочего класса. Пока же рабочие постигали азбуку и арифметику, на производстве преобла­дали методы управления, оставшиеся в наслед­ство от политики военного коммунизма. Всю их пагубность мы можем оценить только сегодня.

Вполне вероятно, что при иных условиях рабо­чему классу удалось бы предотвратить нараста­ющую бюрократизацию органов управления. Но

215


после смерти В. И. Ленина в партии — авангар­де рабочего класса — возобладала мелкобуржу­азная тяга к командно-административному уп­равлению. Уже во второй половине 20-х годов трудящиеся все более начали отстраняться от участия в политическом процессе под предлогом внутрипартийного характера политических дис­куссий и недопустимости их вынесения в беспар­тийную массу. Вслед за этим последовало сворачивание нэпа, затем — разрыв союза с кре­стьянством, возврат к методам военного комму­низма, введение карточной системы, игнорирова­ние интересов отдельной личности, широкий раз­мах внеэкономического принуждения. Ясно, что тем самым была исключена возможность разви­тия социалистического отношения к труду, утвер­ждения подлинно социалистической дисципли­ны труда. Таким образом, если сравнить взгляды В. И. Ленина по такому коренному вопросу, как отношение к труду при социализме, со взглядами И. В. Сталина и его сторонников, то нельзя не признать их прямо противоположный характер. По мысли В. И. Ленина, социалистическая дис­циплина труда с присущим ей демократическим контролем за производством не совместима с бю­рократизмом, который всегда основывается на контроле сверху. В. И. Ленин не отрицал необ­ходимости также и контроля со стороны государ­ства, но подчеркивал, что весь вопрос в том, ка­кой из этих двух видов контроля является глав­ным, а какой — вспомогательным. Их соотноше­ние таково, что преобладает всегда один из них, и это решающим образом влияет на всю социаль­но-экономическую и политико-правовую жизнь общества.Поэтому мира между бюрократизмом и социалистической дисциплиной труда быть не

может. Побеждает или бюрократизм, или социа­листическая дисциплина. В 20-е годы победил бюрократизм. Ныне же мы стали свидетелями и участниками нового сражения между ними. Кто победит?

^ Утопия или реальность?

Многим могло показаться, что рассмотре­ние таких понятий, как социалистическая дисцип­лина труда, коллективизм, демократический кон­троль является чистейшей абстракцией и не име­ет никакого практического значения. Но мы с этим не согласны, потому что остаемся при сво­ем убеждении, что нет ничего практичнее, чем хорошая теория. Правда, практика, игнорирую­щая теорию, хотя и через пень-колоду, но нахо­дит, в конце концов, верный путь. Однако сколь­ко эти шатания стоят времени и человеческих жизней?!

Действительно, не теория, а практика может записать себе в заслугу развитие в наше время таких форм организации производства, как ин­дивидуальная трудовая деятельность и коопера­тивное движение. Конечно, и в теории говорилось об определенной роли колхозно-кооперативной (будто бы кооперативы возможны только в форме колхозов) собственности, но всегда подчер­кивалось, что она какая-то неполноценная, что лишь общенародная собственность вполне, так сказать, на уровне и что, рано или поздно, все будут трудиться в лоне этой самой общенарод­ной собственности. Теперь же, когда партия вы­соко оценила перспективы кооперативного дви­жения, когда ею было объяснено, что идеалам


216

217

социализма оно никак не противоречит, многие теоретики готовы решительно восхвалять коопе­рацию. Более того, как видит читатель, мы без труда находим подтверждение этим тезисам у В. И. Ленина. Впрочем, все что делалось у нас до сих пор, всегда освящалось его именем, по­этому люди не без основания относятся к частому цитированию работ Ильича несколько насторо­женно.

Может быть, именцо потому мы не решились сыпать цитатами о хозрасчете и кооперации, а попытались показать, как В. И. Ленин пришел к этим выводам, как напряженно работала его мысль. Вместо простого восхваления хозрасчета и кооперации как очередной установки, которую необходимо широко распропагандировать, нам хотелось бы показать, в какой связи с общей ло­гикой развития человеческого общества, с логи­кой его развития в эпоху социализма, с логикой развития человеческой мысли находятся реаль­ные явления нашей сегодняшней действительно­сти. И вот именно с этой точки зрения мы пред­лагаем взглянуть на связь между общими поня­тиями ленинской концепции социализма и сегод­няшними процессами.

Оказывается, в кооперативном движении, воз­никшем (и это надо еще раз подчеркнуть) не от большого ума ученых, а только потому, что даль­ше без него экономика уже просто никак не могла существовать,— в этом кооперативном движении взгляды В. И. Ленина получили бле­стящее подтверждение. Действительно, обычный кооператив представляет собой добровольное объединение небольшой группы трудящихся, ко­торые работают без какого-либо принуждения, а на основе сознательного стремления к повыше-

218

нию эффективности своего труда. Каждый из членов кооператива осознает зависимость резуль­тата труда всех от его собственного. Это обязы­вает его трудиться на совесть и требовать того же от остальных. Следовательно, налицо добро­вольная и сознательная дисциплина труда, вза­имный контроль каждого за каждым. Причем еще раз отметим: взаимный контроль каждого за каждым имеет смысл лишь при наличии созна­тельности, добровольности и всеобщности дисци­плины труда, ибо, в противном случае, он выро­ждается в тотальную слежку каждого за ка­ждым.

Нечего и говорить, что личный экономический интерес каждого в кооперативах учитывается не­сравненно полнее. Иначе все достоинства дисци­плины и контроля, о которых мы только что го­ворили, мгновенно испарились бы.

Соединение сознательной и добровольной ди­сциплины труда, взаимного контроля и личной материальной заинтересованности составляет суть экономической свободы кооператора. Ясно, что такая свобода существенно ближе к идеалам социализма, чем система найма на государствен­ных предприятиях.

В то же время эта свобода существенно отли­чается от экономической свободы в буржуазном обществе. Действительно, там эта свобода реаль­на лишь при наличии значительной суммы де­нег. Здесь же решающим является наличие опре­деленной трудовой квалификации. Там суть эко­номической свободы состоит в индивидуальных возможностях человека. Здесь же свобода коопе­ратора может раскрыться лишь в единстве с дру­гими людьми, вместе с которыми он образует единое экономическое формирование. Другими

219


•словами, если в буржуазном обществе экономиче­ский интерес индивидуализируется, то при соци­ализме —■ коллективизируется.

Кооператив представляет собой мельчайшую экономическую самоуправляющуюся ячейку об­щества. Эта самоуправленческая природа коопе­ратива диктует его размеры: люди для осущест­вления дисциплины труда и взаимного контроля должны хорошо знать друг друга и наблюдать за трудом друг друга. Поэтому размеры коопе­ративов колеблются от 3—4-х до нескольких де­сятков человек.

В природе для каждого вида взаимосвязи ха­рактерна своя особая структура и размеры объек­тов, объединенных тем или иным видом взаимо­связи (атом, молекула, клетка). И каждый вид таких объектов имеет свои минимальные и мак­симальные размеры, при переходе через которые нарушается или его целостность (рвутся внут­ренние объединяющие связи), или его самостоя­тельность (ослабевают внешние разъединяющие связи). Примерно то же можно сказать о различ­ных формах организации общественного труда. Сравним для примера кооператив типа арендно­го звена с колхозом.

В арендном звене все знают друг друга и вза­имное доверие соединяют со взаимной ответст­венностью. В колхозе же, где людей могут быть тысячи, об этом говорить не приходится. Там нет надежды на непосредственный взаимный кон­троль трудящихся. Напротив, для контроля тре­буются специальные люди, и все мы знаем, к чему это, в конце концов, приводит. Следовате­льно, просто нелепо представлять себе громад­ные кооперативы. Но так же нелепо думать, что объединение в 10—20 человек есть предел свобо-

220

дной кооперации человеческого труда. Надо лишь найти соответствующие формы такой коо­перации.

Можно ли построить башню из песка? Ясно, что песок рассыпется. А вот из кирпичей башня может получиться замечательная. В чем разни­ца? Да в том, что каждая песчинка не связана с другими, их объединение в башню является со­вершенно формальным и безразличным для них. Каждый же кирпич содержит глину, объединяю­щую песчинки в одно целое. Поэтому кирпичи можно делать такими, чтобы они подходили друг к другу. Но и этого мало: кирпичи надо «органи­зовать» в башню как в некое целое более высо­кого порядка, а это возможно лишь при наличии цемента, то есть определенного способа их вза­имосвязи.

Этот элементарный пример достаточно крас­норечив. Практика все больше убеждает в необ­ходимости объединения отдельных кооперативов. Это диктуется целым рядом причин — потреб­ностью в организованном получении сырья, ин­формации о рынке, правовой и финансовой помо­щи. Но эти объединения кооперативов коренным образом отличаются от объединения граждан в колхозы и трудовые коллективы госпредприятий, от объединения колхозов в систему Центркооп-союза или предприятий в системы министерств и ведомств.

И главное отличие в том, что не органы упра­вления организуют кооперативы и руководят ими, а кооперативы создают себе органы коорди­нирования, всецело подчиняющиеся им. Тем са­мым сохраняется свобода кооперативов и их чле­нов от диктата сверху, реально существует кон­троль снизу за новыми органами регулирования.

221


Конечно, нельзя исключать той возможности, что относительная самостоятельность новых ор­ганов существенно возрастет и они попытаются захватить власть в свои руки наподобие нынеш­них министерств. Но, думается, горький опыт прошлого заставит кооператоров быть бдитель­ными. При этом, естественно, важную роль по защите прав кооперативов должна будет иг­рать и система общегосударственного регулиро­вания.

Реальность процесса самообъединения коопе­ративов ставит вопросы о его состыковке с уже существующими структурами. В частности, впол­не очевидно, что развитие арендного подряда в сельском хозяйстве постепенно превратит колхо­зы в совокупность арендных звеньев, построен­ных по кооперативному принципу. Органы упра­вления в колхозе останутся всего лишь надстрой­кой над совокупностью кооперативных формиро­ваний, которые в корне реорганизуют систему колхозного управления в своих интересах. В ре­зультате всякая излишняя управленческая дея­тельность будет начисто отброшена. Это и пре­вратит колхоз из «песочной башни» в «башню из кирпичей». Тогда не понадобится внешнее «подгребание» рассыпающейся совокупности лю­дей, а колхоз станет макрокооперативом и возь­мет на себя функцию связей крестьян с «внеш­ним миром».

По этому же образцу следует реорганизовать и госпредприятия. Должна быть проведена их кооперативизация. Что это значит? Это значит, что подрядные отношения (своеобразный внут­рипроизводственный хозрасчет) необходимо до­вести до каждой бригады, имеющей возмож­ность СаМООПредеЛЯТЬСЯ В ОТНОШеНИИ СВОегО CQ-

става, численности и размера заработной платы каждого. Соответственно этому, такая хозрасче­тная единица должна иметь определенные пра­вовые гарантии со стороны администрации. Формой же объединения бригад, защищающей их интересы и гарантирующей их права, становя­тся советы трудовых коллективов на предприя­тиях.

Как уже отмечалось, отдельный работник бес­силен против администрации. Если коллектив предприятия состоит из десятка тысяч разрознен­ных индивидов, то это не коллектив (как не яв­ляется кооперативом традиционный колхоз). От­дельные работники лишь тогда будут по-настоя­щему организованы, когда сложится достаточ­но развитая структура их организации. Причем ее первичная ячейка должна быть сформирована на принципах социалистической дисциплины тру­да, то есть на кооперативных принципах. Другие, более сложные ячейки, следует организовывать в форме объединения более простых.

Такая демократически организованная струк­тура является лучшей гарантией против бюро­кратизации администрации предприятия в ус­ловиях хозрасчетных отношений. Во-первых численность администрации будет определяться самим трудовым коллективом и наверняка умень­шится. Во-вторых, администрация не сможет по­одиночке расправляться с неугодными. В-третьих, многие ее функции отпадут, перейдя к системе коллективного самоуправления. Демократиза­ция управления на хозрасчетных предприяти­ях будет также способствовать разбюрокрачи-ванию отраслевых органов управления.

Собственно, эти органы управления должны быть коренным образом перестроены. Главное —


222

223

поставить их в материальную зависимость от предприятий, что решило бы проблемы их само­разбухания и превратило бы в координирующие органы, информационные штабы отраслей. Уже шла речь о невозможности сохранения бюрокра­тического управления предприятиями сверху. Го­ворилось также о том, что бюрократы, по сути, изживают самих себя, вступая в противоречие с интересами государства. Поэтому сила диктата сверху объективно идет на убыль. Если же сила демократической организации на предприятиях существенно возрастет, исход борьбы между предприятиями и министерствами можно считать предрешенным.

Еще раз подчеркнем, что мы не против мини­стерств как органов управления вообще. Мы про­тив их сегодняшней роли и положения. В услови­ях же контроля предприятий над министерства­ми положительная роль последних в обеспечении научно-технической информацией, информацией о рынке, в координации деятельности предприя­тий будет весьма существенной. В том, что хоз­расчетные предприятия будут нуждаться в раз­личных формах интеграции, нет никакого со­мнения.

Центральным же государственным органам останется планировать наиболее общие показате­ли социально-экономического развития. Кроме того, в задачу государства будет входить кон­троль за жизненным уровнем населения и обес­печение социальной справедливости. Государство должно обеспечивать правовые условия для осу­ществления индивидуальных интересов личности, интересов кооперативов и предприятий. Да еще, пожалуй, ему придется осуществлять контроль за контролем, быть гарантом демократии, то

224

есть следить за тем, чтобы принципы демократи­ческого кон/гроля нигде не нарушались.

Таким образом, с нашей точки зрения, демо­кратический контроль следует сделать тоталь­ным. Контроль снизу должен господствовать в системе управления обществом и дополняться государственным контролем. Для осуществления своей деятельности государство будет при этом всецело опираться на массы, чему послужит де­мократизация политической системы и системы выборов. В этом деле не обойтись без постоянного обращения к мнению масс в форме референду­мов, всевозможных опросов общественного мне­ния. Со своей стороны, контролирующие возмо­жности населения должны существенно возрасти на основе создания реальных широких возмож­ностей для отзыва депутатов в любое время. Другими словами, демократизация экономики осуществима лишь в единстве с демократизацией в политике.

Однако, как подчеркивал М. С. Горбачев, всем нам надо учиться демократии, а значит, учиться и демократическому контролю и управлению го­сударством. Решаться эта проблема должна, как нам представляется, столь же конкретно, как на­мечал В. И. Ленин. Следовательно, необходимо создать систему обучения управлению государ­ством и обществом. Здесь могла бы сослужить хорошую службу система экономического обра­зования трудящихся, которая в настоящее время страдает оторванностью от нужд рядовых работ­ников, но могла бы стать школой знаний об об­ществе и государстве, школой навыков к само­управлению.

Приведенная схема демократизации и коопера-тивизации общественного производства достаточ-

225

но абстрактна, и все же, на наш взгляд, она дает основания говорить о применимости сегодня ле­нинских идей социализма как о строе цивилизо­ванных кооператоров, как о кооперативе, охва­тывающем все общество. Но есть и противополо­жные мнения.

Приведем наиболее характерное из них, при­надлежащее Е. Ясину: «Сегодня все за коопера­цию, по крайней мере на словах. Вопрос в дру­гом: составляет ли она альтернативу плану и ры­нку? Об этом идет спор. Суть проблемы: есть множество по-разному организованных ячеек производства; государственные предприятия и кооперативы — их разновидности. Между ними в какой-то форме должна быть налажена обще­ственная связь, обеспечивающая координацию их деятельности, обмен продуктами и т. д. Одна из таких исторически сложившихся форм — ры­нок, товарное хозяйство. Другая...— план... Воз­можны сочетания этих форм. Но правомерно ли сказать, что кооперация — третья в их ряду. Да ни в коем случае! Кооперация предполагает пре­жде всего самостоятельность, прямые связи рав­ноправных партнеров, значит, рынок» ¹⁸.

Что можно сказать в ответ? Сегодня вряд ли кого-то удивишь противопоставлением плана и рынка, и большинство сходится на необходимо­сти их сочетания. Во всяком случае, мы в этой книге попытались показать, что ориентация про­изводства на удовлетворение потребностей тре­бует как товарно-денежных отношений, так и со­знательного учета потребностей и сознательного же регулирования общественного производства.

Значит, задача состоит в понимании того, как на различных этажах управления общественным производством складывается единство планово-

?26

го и рыночного начал. Действительно, уже са­мая примитивная форма артели включает в себя и добровольное, сознательное соподчинение тру­да нескольких человек, и строгий расчет между ними при дележе дохода. Но поскольку единство этих начал здесь осуществляется совершенно не­посредственно и выступает как уже исторически сложившееся, оно воспринимается как нечто са­мо собой разумеющееся. Трудности понимания начинаются на более высоких уровнях общест­венной организации труда. Особенно это харак­терно для отношений между самостоятельными производственными единицами. Для нас очевид­но, что эти отношения включают в себя и хозрасчет, и сознательную координацию на от­раслевом и межотраслевом уровнях. Однако, ви­димо, не просто представить кооперативную при­роду таких отношений. Хотя кооперация есть пре­жде всего совместная деятельность, то есть она имеет место как внутри предприятия, так и в от­ношениях между предприятиями, люди склонны противопоставлять природу общественных свя­зей на уровне артелей и их природу в масштабах всего общества.

Что ж, для такого противопоставления есть свои основания. Вспомним пример о соотноше­нии песчинки, глины, кирпича, цемента и башни. Нетрудно понять, что способ связи между пес­чинками в кирпиче принципиально отличается от способа связи между кирпичами в башне. От­сюда, в частности, следует, что не только способ связи предопределяет размеры объектов, но и наоборот: размеры и характер объектов требуют соответствующего способа связи. Естественно, поэтому, что отношения людей внутри предприя­тия всегда будут отличаться от отношений меж-

227

ду предприятиями. Но свидетельствует ли это о принципиально различной социально-экономиче­ской природе этих отношений?

Е. Ясин видит в кооперации прежде всего са­мостоятельность и потому отождествляет ее с рынком. Допустим. Но исторический опыт раз­вития производства показывает, как из разроз­ненных производственных ячеек возникала слож­ная система общественного регулирования производства. Эта истина верна как для капита­лизма, так и для социализма. Следовательно, ло­гика самой жизни выявляет необходимость созна­тельной координации даже там, где поначалу господствовал рынок.

Весь вопрос в том, на каких общественных принципах будет осуществляться такая коорди­нация. Если рынок представляет собой систему отношений капиталистических предприятий, то он превращается в систему господства монопо­лий. Во что же должна превратиться система от­ношений социалистических предприятий?

Характер общественного регулирования при капитализме предопределен характером отноше­ний на самом капиталистическом предприятии. Думается, что подобным образом будут разви­ваться социалистическое производство и его об­щественное регулирование. Очевидно, нам удаст­ся создать самоуправляющуюся (в том числе и на народнохозяйственном уровне) социалистиче­скую экономику лишь в том случае, если удаст­ся создать подлинное самоуправление на социа­листическом предприятии. А ключ к этому — ко-оперативизация, демократический контроль.

Может возникнуть вопрос: а так ли уж нужен этот демократический контроль, если ему надо еще и обучать каждого? Нам представляется, что

в реальной жизни этот вопрос отпадет сам собой. Действительно, еще никто и никогда доброволь­но не отказывался от права контролировать ко­го-либо и что-либо. И не случайно: ведь контроль человека над какими-либо процессами означает его определенные возможности для самовыраже­ния, означает наличие у него определенной сво­боды. Так что не следует бояться, что людям не захочется взять под контроль все общественное развитие. Речь скорее идет, как показывает практика, о борьбе за право контроля.

Последнее есть, по сути, право собственности, а собственность — это реализация экономичес­ких интересов. Поэтому кто контролирует обще­ственное производство, тот и пользуется его ре­зультатами.

Рассматривая любой кооператив, мы видим, как непосредственно связаны права собственно­сти и личная экономическая заинтересованность. При этом объективной основой единства демо­кратического контроля является то, что при его господстве резко сокращается чисто управленче­ская деятельность, а экономия на ней выступает дополнительным вознаграждением за деятель­ность работников по самоуправлению. С другой стороны, поскольку при этом труд утрачивает свой подчиненный («поденный») характер, исче­зает необходимость в различного рода деятель­ности по преувеличению значимости своего труда в глазах государства, а следовательно, исчезают предпосылки для массовой растраты обществен­ного труда, растет его производительность и оп­лата.

Практика, таким образом, сама дает ответ на вопрос о том, создает ли демократический конт­роль материальную заинтересованность у работ-


228

229

ника. Эта заинтересованность есть не