Geum.ru

Россия в истории мировой цивилизации

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   24
Глава 4

“плоды просвещения”

XVIII век был временем разрушения традиций не в одной России. Наиболее решительно повернули свою судьбу английские колонии в Новом свете и Франция.


американская революция

Массовое заселение Северной Америки превратило английские владения в ее восточной части в довольно населенный край, - к концу XVIII века там уже жило не менее 2-х млн. человек125. За океан переселялись, как правило, члены протестантских сект, гонимые у себя на родине (среди них были выходцы из разных европейских стран, но больше всего - из Англии). За возможность жить на новой земле им нередко приходилось сражаться с ее коренными хозяевами - индейцами, и на много десятилетий оружие в руках поселенца стало таким же необходимым и привычным инструментом освоения Америки, как топор и мотыга. Начав “с нуля”, свой новый мир поселенцы создали своими руками - раскорчевали леса, распахали поля, построили поселки и города.

Жизнь колонистов была полна трудов, лишений, а часто и опасностей. Но в их душах “бродила” суровая протестантская “закваска” и никто здесь не мог помешать им жить так, как они считали правильным и праведным. Здесь не было ни единой церкви, ни родовой аристократии. Здесь не было тех богатств, которые так ценились в те времена в Старом Свете (драгоценных металлов, пряностей и пр.). Поэтому несколько поколений в американских колониях выросли без пристального (и корыстного) “пригляда” заокеанского государства-метрополии.

“Я обосновался на этой богоизбранной и свободной земле два с половиной года назад и с тех пор ни разу не платил за удовольствие жить на белом свете. Да и шапка моя за это время ни разу не ломалась для поклона перед каким бы то ни было “господином” (из письма английского крестьянина-переселенца своим родным в Англию, середина XVIII в.).


В таких условиях люди привыкли решать все свои дела самостоятельно, без оглядки на далекую родину, - самой авторитетной властью были выборные органы самоуправления. В каждую из тринадцати североамериканских колоний английский король назначал своего губернатора, но жалованье ему определяли и выплачивали местные выборные ассамблеи (некоторые колонии даже добились выборности губернатора). Законы, принимаемые этими ассамблеями были для колонистов гораздо менее стеснительными, чем английские законы для жителей Британских островов. Места для депутатов от колоний в британском парламенте не было, но до поры до времени это американцев не волновало.

Упорный, одухотворенный протестантскими идеями труд, ничем не стесняемое свободное, инициативное предпринимательство, отсутствие тяжелого налогового пресса приносили свои плоды, - американские земледельцы и горожане к середине XVIII были уже зажиточнее англичан.

В 60-е гг. английский король, сильно издержавшийся в последней европейской войне, решил, что колонии достаточно “созрели” для того, чтобы содержать государство наравне с коренными британцами. Английский парламент утвердил новые налоги, которые теперь должны были платить в казну и американцы. Были введены таможенные пошлины на товары, ввозимые в американские колонии; королевским чиновникам было предписано обыскивать любые помещения колонистов в поисках контрабандных товаров; королевские солдаты теперь могли квартировать в домах американцев по решению английских чиновников; для пресечения недовольства печатные издания в колониях стали подвергаться жесткой цензуре; губернаторы переходили на жалованье из королевской казны.

Североамериканские колонии были очень разными. Южные заселялись, как правило, католиками - здесь господствовали обширные табачные и хлопковые плантации, работавшие преимущественно на экспорт, а основной рабочей силой были чернокожие рабы, в большом числе вывозимые из Африки. Фермерские северные колонии контролировались протестантскими сектами, враждебно относившимися друг к другу (и все вместе - к католикам). Однако попытка Англии покончить с привычными уже американцам свободами заставила колонии забыть о взаимной неприязни и сплотила их для отпора.

Повсеместно начали создаваться комитеты “защиты прав колонистов”, которые организовали бойкот английских товаров. Корабль с чаем, пришедший летом 1773 года в порт Бостона, был атакован группой горожан, и его груз полетел в воду. Это было открытое и демонстративное неповиновение не только королю, но и парламенту. В Англии “бостонское чаепитие” восприняли как объявление войны, - призвать колонии “к порядку” было решено с помощью военной силы. Начались боевые столкновения королевских войск с вооруженными добровольцами-колонистами. Они становились все ожесточеннее, кровопролитнее, и вскоре ни о каком компромиссе не могло быть и речи.

Англичане могли контролировать только ту территорию, через которую проходили их полки. Реальная власть была в руках выборных органов местного самоуправления. В 1775 году представители от законодательных собраний всех колоний собрались на Континентальный конгресс, объявили себя объединенным правительством приняли решение об организации собственной армии. Ее командующим был назначен южный плантатор Джордж Вашингтон. По решению Конгресса во всех колониях были смещены королевские губернаторы, учреждены собственные правительства и приняты конституции, которые объявляли эти бывшие колонии независимыми штатами (государствами). Было также принято решении об образовании общего для всех бывших колоний государства - Соединенных Штатов Америки.

Лидерам нового народа необходимо было определить, на каком фундаменте будет строится его государство, на каких принципах будет устроена вся его жизнь. Здесь, за океаном, не было тех многовековых традиций власти, которые так трудно поддавались изменениям в Старом Свете. Новорожденное государство получило уникальную возможность начать все с “чистого листа”. В основание Соединенных Штатов Америки были положены идеи английских “просветителей” (прежде всего Джона Локка). Томас Джефферсон и Джон Адамс составили “Декларацию независимости”, под которой, очевидно, подписались бы почти все европейские “властители дум” века Разума:

“...Все люди сотворены равными и наделены от Создателя неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся - жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, получающие свою власть от управляемых. Если данная форма правительства становится вредной для этой цели, народ может ее исправить и даже вовсе уничтожить и заменить новой...”.


Началась изнурительная, растянувшаяся на пять лет война немногочисленной, плохо обученной армии Когресса с английскими регулярными войсками.

В составе английских частей служило множество наемников, навербованных по всей Европе. Но и на стороне американцев сражались добровольцы из Старого Света: здесь приобрел боевой опыт Тадеуш Костюшко (вернувшись на родину, он возглавил восстание за независимость Польши и был разбит только Суворовым), знаменитым вернулся во Францию герой войны за независимость США генерал Лафайет - в недалеком будущем один из лидеров французской революции.

После череды неудач армии Вашингтона удалось переломить ход войны. Союзниками американцев выступили европейские соперники Англии - Франция, Испания, Голландия. Дружественную позицию по отношению к США заняла и русская императрица Екатерина II. Оказавшаяся в одиночестве Англия после нескольких чувствительных поражений своих заокеанских войск вынуждена была признать независимость США (1783г.).

В 1787 году Была принята Конституция США. В ней реализовалась идея французского “просветителя” Шарля Монтескье о необходимости разделения властей. Законодательные, исполнительные и судебные органы стали независимы друг от друга, они взаимно друг друга контролировали и ограничивали, поддерживая этим политическое равновесие в государстве, внутреннюю стабильность в стране и препятствуя угрозе любой диктатуры. Через четыре года в текст Конституции были внесены поправки, которые были названы Биллем о правах. В них были перечислены те права и свободы граждан, которые обязалось защищать государство: свобода совести, печати союзов, собраний, неприкосновенность частного жилища, право ношения оружия. При этом оговаривалось, что этот перечень прав и свобод неполон, и граждане имеют право на все те свободы, которые не запрещены специальными законами, - т. е. был провозглашен принцип: разрешено все то, что не запрещено.

В конце XVIII века США были далекой окраиной европейской цивилизации, малолюдной и небогатой провинцией. Через полтора века они стали безоговорочными лидерами западной христианской цивилизации.

вопросы и задания
  1. Найдите на современной карте США английские колонии в северной Америке XVIII века.
  2. Какие черты отличали североамериканских колонистов?
  3. Чем жизнь в североамериканских колониях отличалась от жизни в государствах Старого Света?
  4. Когда и почему у североамериканских колоний начались конфликты с метрополией (Англией)?
  5. На каких принципах было с самого начала построено американское государство?
  6. Почему борьбу за независимость североамериканских колоний назвали революцией?



великая французская революция

“Просветительский” дух пересмотра устоявшихся традиций нашел благодатную почву во Франции. Во второй половине XVIII века подспудное напряжение недовольства во французском обществе постоянно росло и к 90-м гг. достигло опасного накала. Грядущих перемен одни ожидали с нетерпением, другие - со страхом, но неизбежность их видели люди всех слоев общества.

Глухо и грозно роптала деревня. Большая часть крестьян сумела выкупить свои земли в собственность и освободиться от крепостной зависимости, но, тем не менее, за ними сохранялось множество старых повинностей по отношению к бывшим сеньорам (обработка принадлежавших им полей, плата за проезд по мосту, за рытье колодца, за ловлю рыбы, за право передать землю наследникам). Королевские чиновники окончательно оттеснили дворян от дел управления и войны, и те превратились в паразитическое сословие, присосавшееся к крестьянству (и люто им ненавидимое).

После религиозных войн католическая церковь во Франции сохранила свои позиции и по-прежнему оставалась крупнейшим землевладельцем. Обширные и многочисленные монастырские угодья обрабатывались, как и встарь, окрестными крестьянами. Религиозный пыл в их душах несколько угас и уже не мешал страстному крестьянскому вожделению церковной земли.

Немало горючего материала скопилось и в городах, - прежде всего, в столице. Бурный рост промышленных мануфактур стянул в Париж массы деревенской бедноты. Этими неимущими пролетариями оказались заселены целые кварталы города. Тяжкий, изматывающий труд ради полуголодного существования рабочих семей превратил эти кварталы в “пороховые погреба”, готовые взорваться от малейшей искры.

Более состоятельные городские буржуа, предприниматели и торговцы, которые налогами наполняли государственную казну, возмущались тем, что их деньги бездарно растрачивались на разорительную роскошь королевского двора, субсидии аристократам и дорогие, но малоудачные войны.


Французская монархия жила явно не по средствам, не справлялась с управлением страной. Было стемление спастись от надвигающегося государственного разорения, - во главе правительства ставились крупные экономисты-реформаторы. Они пытались отменить многочисленные привилегии двух высших сословий страны - дворянства и духовенства - и заставить их наравне с “третьим сословием” платить налоги, соответствующие их немалому богатству. Для этого реформаторам требовалась решительная поддержка короля, но у Людовика XVI не достало политической воли ущемить интересы своего окружения. Надежды привилегированных классов, что “все как-нибудь “само” образуется”, рухнули в конце 80-х гг. - государство фактически обанкротилось126. Для того, чтобы хотя бы выплатить проценты по королевским займам, нужны были уже меры и решения чрезвычайные. Принять такие решения, заставить все сословия подчиться им было по плечу только чрезвычайному127, избранному всей страной органу.

В мае 1789 года в королевской резиденции - Версале - собрались избранные от всех провинций и городов депутаты (Генеральные Штаты). Довольно быстро представители “третьего сословия” (основного налогоплательщика) сломили сопротивление аристократов и высшего духовенства, перетянули на свою сторону депутатов из “рядовых” дворян и провинциальных священников и объявили себя Национальным собранием128, решения которого не вправе отменить и сам король.

Королевское окружение готово было перейти в контратаку против непокорных народных избранников, в столицу стали стягиваться войска, офицеры пытались силой разгонять “сборища” горожан, был уволен единственный в правительстве реформатор - министр финансов. Жители столицы напряжено следили за разворачивающимися событиями, восторженно подбадривая “своих” депутатов, и опасность их поражения накалила страсти до предела. В этой ситуации стоило одному из завсегдатаев кафе вскочить на стул и громко крикнуть: “К оружию!”, как цепная реакция бунта охватила весь город. Спешно вооружившиеся толпы парижан пошли на приступ Бастилии - главной королевской тюрьмы, возвышавшейся в центре столицы - и взяли ее штурмом. После этого король вынужден был признать верховную власть Национального собрания.

Национальное собрание (названное Учредительным) приступило к решительному переустройству французского общества. Была принята “Декларацию прав человека и гражданина”, составленная в лучших традициях английских просветителей:

”Источник всей верховной власти всегда находится в нации”.

“Люди рождаются свободными и равными в правах”.

“Права эти суть: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению”.

“Свобода состоит в праве делать все, что не вредит другому”.


Учредительное собрание отменило традиционные привилегии сословий и уравняло в правах всех граждан; единственным источником власти была признана нация; новое государство обязалось защищать основные права граждан. Церковные земли были объявлены “национальным имуществом” и пущены в продажу для погашения государственных долгов. Монархию решено было сохранить, но короля лишили большинства его прежних прав.

Два года после штурма Бастилии прошли относительно спокойно. Но это хрупкое равновесие нарушила неловкая и неудачная попытка королевской семьи тайно сбежать из страны. Короля вернули в столицу, но с этого момента монархия была обречена.

Первые выборы в Законодательное собрание дали большинство умеренным политикам (жирондистам), которые стремились сохранить гражданский мир в стране. Но экономическое положение в столице ухудшалось с каждой неделей. Финансы пришли в полное расстройство, печатанье все новых бумажных денег для нужд государства привело к инфляции и росту цен. Не желая обменивать свою продукцию на стремительно дешевеющие банкноты, крестьяне прекратили подвоз продовольствия в города - в рабочих кварталах начался жестокий голод.

Не в силах справиться с внутренними проблемами, жирондисты решили сплотить нацию перед лицом внешней угрозы: они объявили войну Австрии. Но на ее стороне выступила Пруссия, а Англия начала широкое финансирование всех противников революционной Франции. Перешедшие восточную границу французские войска были выбиты обратно на свою территорию, и в наступление перешли уже войска антифранцузской коалиции. Военные действия складывались крайне неудачно для французов. Солдаты не понимали, за что им нужно умирать, а офицеры-дворяне зачастую были душой на стороне противников.

Рискованная игра на патриотических чувствах народа обернулась для умеренных катастрофой. Озлобленные голодом и военными неудачами армии обитатели рабочих кварталов вновь взялись за оружие и штурмом взяли королевский дворец Тюильри. Дворец был пуст - король с семьей кинулся под защиту Законодательного собрания. Но быстро теряющий авторитет парламент уже сам опасался за свою судьбу - под давлением “снизу” он объявил Францию республикой и арестовал Людовика XVI (“гражданина Капета”), как изменника. Вскоре депутатам пришлось проголосовать за казнь короля (январь 1793г.). Через полгода наступил и их черед - окруженные отрядами вооруженных парижан, под жерлами пушек законодатели129 вынуждены были выдать вождей “партии умеренных”. Запуганный Конвент образовал “Комитет общественного спасения” с диктаторскими полномочиями из крайне “левых” депутатов во главе с адвокатом М.Робеспьером.

В стране установилось прямое народовластие. Решения Комитета общественного спасения принимались под непосредственным воздействием требований и настроений трудящихся масс столицы. Законодатели, депутаты Конвента безропотно голосовали за любое решение Комитета (правительства), в руках исполнительной власти сосредоточилась и судебная власть - скорые и абсолютно беспощадные трибуналы с приданными им стационарными и походными гильотинами (специальными машинами для отрубания голов).

Робеспьер был обуреваем мечтой создать на обломках старой Франции идеальное общество добродетельных людей. Он был уверен, что это возможно. И теперь, сосредоточив в своих руках практически неограниченную власть, он рьяно взялся за осуществление своего грандиозного замысла.

Робеспьеру чужда была мысль, что в обществе имеют право жить люди разного происхождения, воспитания, образа мыслей, разного богатства; что каждый из них имеет право руководствоваться в своей жизни своими собственными интересами. Он представлял себе “светлое будущее” Франции в виде единого, жестко централизованного государства, которое подавляет всех тех, чьи интересы отличны от интересов “простого” народа. Создать разумное и справедливое общество представлялось задачей очень тяжелой, но в сущности простой: “просвещенная” диктатура должна “накормить народ” и физически уничтожить всех тех, кто новому обществу “не подходит”.

Эти идеи и привели якобинцев к власти, - они полностью совпали с настроениями многочисленных и вооруженных “низов” общества.

Правительство установило максимум цен на товары первой необходимости (прежде всего, на продовольствие) и по доносам граждан жестоко карало торговцев, не желавших продавать свой товар по принудительной дешевой цене. Крестьяне стали придерживать у себя урожай, считая для себя невыгодным отдавать его за столь мизерную плату, да еще в обмен на ничего уже не стоящие бумажные деньги, - и никакие трибуналы ничего с этим поделать были не в состоянии. В результате последние товары исчезли из торговли (купить их стало можно только на “черном рынке” и по сверхвысоким ценам), голод в городах только усилился.

Получившее от республиканской власти всю землю крестьянство не могло воспользоваться плодами победы над дворянством. В крестьянских провинциях Франции запылали восстания под лозунгами восстановления монархии. Восставшие приступом брали города и безжалостно вырезали всех, кто был хотя бы заподозрен в сочувствии новым порядкам. Карательные отряды Конвента с неимоверной жестокостью сотнями и тысячами убивали всех, кто мог быть недовольным новой властью. Этой кровавай бойне в стране, казалось, не будет конца.

Борьба на уничтожение началась и в стане республиканцев. Вместе с монархистами пошли под нож гильотины сначала сторонники первой конституции, прав человека, правового государства, затем - “бешеные”, призывавшие к полной и насильственной уравнительности имуществ граждан, затем - “умеренные”, требовавшие ослабления террора. Право определять, кто “добродетелен” и достоин “царства разума и справедливости”, а кто уклоняется от “истинного пути”и подлежит смерти, присвоил себе всесильный диктатор - Робеспьер. С удивлением и горечью он обнаруживал, что даже самые близкие его соратники далеко не столь “идейны”, как он сам (у него было прозвище “Неподкупный”), что многие из них не прочь попользоваться своей бесконтрольной властью для собственных выгод, - и они тоже, один за другим, шли на эшафот, и их головы скатывались в окровавленную корзинку гильотины. В конце концов вокруг диктатора образовался вакуум - одни его сторонники были убиты врагами-монархистами, других он казнил сам, остальные же дрожали от ужаса перед завтрашним днем. После тринадцати месяцев якобинской диктатуры наступила развязка: преодолевая страх, депутаты Конвента арестовали Робеспьера и отправили на эшафот его самого.

“Термидор” (под таким названием остался в истории антиякобинский переворот 1794 года) привел к господству в государстве “новых французов” - тех, кто тайно, но фантастически нажился на конфискациях дворянских и церковных богатств, на госзаказах по снабжению армии, на спекуляциях продовольствием и т. п. Их правительство (Директория) перестало контролировать цены. ”Черный рынок” в результате исчез, товары появились на прилавках, но они были слишком дороги для беднейших слоев городского населения, поэтому термидорианское правительство сохранило для них карточную систему распределения продовольствия по низким ценам. Остановить инфляцию, однако, не удалось, - слишком много средств шло на обеспечение армии (продолжалась война с европейскими монархиями и мятежи в провинциях).

Директория оказалась между двух огней: дважды пришлось подавлять восстания рабочих кварталов Парижа, а однажды республиканская власть чуть было не была сметена мятежом монархистов. Отстоять и закрепить происшедшие в стране перемены могла только сильная власть, пользующаяся массовой поддержкой диктатура; нужен был популярный лидер, вождь, который после стольких лет внутренних распрей сумел бы сплотить нацию130.

“Сильная личность” не замедлила выдвинуться - генерал Наполеон Бонапарт. Штыками своих гренадеров при поддержке ведущих политиков он сумел заставить парламент передать ему всю полноту власти в стране (1799г.). Необычайно талантливый полководец, он оказался и прекрасным государственным деятелем - законодателем, экономистом, администратором. Ему оказалось по плечу подавить монархические восстания, установить гражданский мир на всей территории страны, навести порядок в финансах, заставить уважать законы, надежно защитить собственность, выстроить крепкое централизованное государство. С установлением режима личной власти Наполеона развеялись надежды одних на демократическую республику (выборность власти, свободу слова, печати, собраний, союзов и т. д.), других - на общество всеобщего “равенства и братства”. Но зато у большинства французов появилось чувство уверенности в завтрашнем дне, а у многих - перспектива карьеры в новом государстве, зависевшая теперь не от знатности происхождения, а от личных способностей.


“Мы довели до конца роман революции. Теперь надо посмотреть, что в нем есть реального” (Наполеон Бонапарт).


Все это не замедлило сказаться на экономике, на хозяйственной активности населения: обновленная, “замиренная” и уверенная в себе страна значительно - в полтора раза - превзошла дореволюционный уровень промышленного производства.

Когда Наполеон принял титул императора и вынудил самого папу римского поднести себе корону (1804г.), французами это было воспринято с гордостью за свою возрожденную державу, и мало кто в стране с сожалением вспомнил об утраченной свободе.

Успехи динамичной послереволюционной Франции были особенно заметны в сравнении с остальными европейскими странами, застывшими в старых феодальных порядках. Попытки соседних монархов восстановить династию Бурбонов во Франции силой штыков своих армий потерпели неудачу еще при якобинцах, при Директории эти планы провалились окончательно, а при Наполеоне роли в европейской политике и вовсе переменились - теперь французские войска свергали монархии по всей Европе. Реальной власти в своем государстве у Наполеона было гораздо больше, чем у любого европейского короля, крестьянство охотно отдавало своих сыновей в победоносную армию национального кумира, а в полководческом таланте Бонапарту не было равных131. В военном отношении Франция была значительно сильнее всех своих противников, и Наполеон воспользовался этой благоприятной ситуаций в полной мере.

После десятилетия почти непрерывных и неизменно удачных войн Европа была покорена. Французский император перекраивал ее политическую карту по собственному усмотрению. В завоеванных странах на освободившиеся троны Наполеон сажал своих полководцев или родственников, ликвидировал там феодальные порядки и устанавливал законы, рожденные французской революцией. Монархи, которым удалось сохранить свои троны, не осмеливались перечить Бонапарту, убедившись на горьком опыте в плачевном исходе любого сопротивления. Французский император заставил признать свое господство в Европе даже Россию - Александр I после нескольких поражений русской армии предпочел “худой мир”, не надеясь победить в “доброй ссоре” (Тильзитский мир, 1807г.).

Единственным непримиримым противником Наполеона осталась Англия. В нескольких морских сражениях англичанам удалось почти полностью истребить французский флот и тем самым обезопасить себя от вторжения с континента. Но малочисленных сухопутных сил Британии хватало только на незначительные десантные операции. Война давних соперников - Англии и Франции - была похожа на бесперспективную схватку кита со слоном. Наполеон, будучи не в силах добраться до своего врага, принял решение разорить его. Он повелел подвластной ему Европе закрыть порты перед английскими товарами - началась “континентальная блокада”. Англичане терпели огромные убытки, но ни на какой компромисс не шли.

Единственной страной, с которой всерьез считался французский император, оставалась Российская империя. Европа была фактически поделена между двумя этими “сверхдержавами”. Несколько лет (с 1807 г.) между ними сохранялись почти союзнические отношения, но постепенно они стали заметно охлаждаться, сменяясь взаимной враждебностью и недоверием. Россия, включилась в континентальную блокаду (ее отношения с Англией были весьма натянутыми), однако затем предоставила своим торговцам возможность закупать английские товары (после чего они через “российской окно” распространялись по всему континенту); русская армия начала готовиться к новому западному походу с целью присоединения к империи всей территории Польши; Россия спешила воспользоваться ослаблением своей давней соперницы - Австрийской империи, - чтобы продвинуться на Балканах вплоть до Константинополя-Стамбула, но встретила решительное противодействие Наполеона (у него также были планы продвижения на Восток). Столкновение становилось неизбежным.

Французский император принял решение “поставить Россию на место” и вторгся в ее пределы с огромной, набраной по всей Европе армией. Высшее российское руководство было готово к такому повороту событий и в военной кампании 1812 года последовательно и неуклонно навязало Наполеону свою стратегию войны. Бонапарту не удалось заставить русское командование дать генеральное сражение (после победы в котором он надеялся продиктовать Александру I свои условия мира); в погоне за русской армией он глубоко втянулся в российские просторы, а, когда настал долгожданный час генерального сражения, былого численного преимущества французов уже не было - Наполеон не сумел разгромить русских на Бородинском поле под Москвой, потерял контроль над своими многочисленными и разноплеменными войсками и, оставив свою погибающую армию, бросился во Францию - набирать и обучать новую французскую армию для новой европейской войны.

Против ослабленного “русской катастрофой” императора французов поднялись все разгромленные и подчиненные им европейские страны. Больше года Наполеон отбивался от их объединившийся армий, но силы были слишком неравны - в 1814 году войска антифранцузской коалиции во главе с Александром I заняли Париж. Отрекшийся от трона Наполеон был сослан на небольшой остров близ итальянского побережья, Эльбу. Однако вернувшиеся на родину дворяне-эмигранты во главе с королем из старой династии попытались править так, как будто в стране после 1789 года ничего не изменилось. Этим они так быстро озлобили большинство населения, что, когда Наполеон через год с горсткой солдат высадился на французском побережье, он был повсеместно встречен с восторгом и на короткое время вернул себе трон. Но силы Франции, истощенной многолетними войнами против всей Европы, были уже на исходе - через три месяца спешно собранная армия новобранцев была разбита в битве при Ватерлоо англичанами и пруссаками. Наполеон отрекся вторично и вновь был сослан европейскими монархами - теперь уже подальше от родины, на островок, затеряный посреди Атлантического океана (о. св. Елены). Он умер там через несколько лет.


Французская революция в течение четверти века на практике опробовала почти все идеи и рецепты, провозглашавшиеся духовными вождями “эпохи Просвещения”. Для европейцев настала пора осмыслить ее итоги, усомниться в некоторых полюбившихся истинах минувшего века.

вопросы и задания
  1. Попробуйте сами разбить период Великой французской революции на этапы и объяснить, почему вы сделали это так, а не иначе.
  2. Вернитесь к главе 1 данного раздела и попробуй те определить, какими “просветительскими” идеями руководствовались деятели разных этапов французской революции.


Глава 5

александр i

Екатерина II, оглядываясь на пройденный путь, склонна была преувеличивать достигнутые успехи. Россия за годы ее царствования вовсе не стала процветающей и свободной страной, какой ее хотелось бы видеть императрице. И тем не менее, “плоды просвещения” были очень заметны.

Начатое Петром I дело перевоспитания российского дворянства на европейский лад при Екатерине, казалось, было доведено до конца. Потеряла, наконец, свою актуальность переведенная по приказу Петра книга для дворянских отпрысков “Юности честное зерцало”, из которой можно было узнать, что в порядочном обществе не принято сморкаться пальцами, вытирать руки о скатерть и плеваться. Правящее сословие впитало не только формы, но и дух европейской культуры; в нем образовался довольно широкий круг людей читающих, думающих и, главное, наделенных чувством чести и человеческого достоинства. Для них общение на равных и с высшими, и с низшими было нормой, и позором - пресмыкательство и угодничество (как тогда говорили, “ласкательство”).

После Екатерины цари уже не были “батюшками” и “матушками” для образованного российского сословия - “чада” повзрослели и начали ощущать себя свободными личностями. Подрастало первое в России “непоротое поколение” дворян, которое уже не умилялось человеческому с собой обращению, а требовало его. Они выросли с сознанием своих прав, они владели “священной и неприкосновенной” частной собственностью и видели в монархе не всесильного повелителя, а скорее “первого среди равных”.

Между тем никаких законных гарантий вновь обретенных прав не существовало, и со смертью Екатерины дворянство ощутило свою незащищенность перед троном.

Павел I вступил на престол с намерением решительно бороться с “беспорядками” и “распущенностью”, которым, как он считал, потакала его мать. За четыре года и три месяца своего царствования он разрушил многие из созданных Екатериной учреждений, урезал дворянское и городское самоуправление и заметно ограничил “вольность дворянства” - опять появилась принудительная запись на военную службу, расправы без суда и даже телесные наказания дворян. Запрещено было ввозить в Россию иностранные книги, закрыты частные типографии, введена жесткая цензура; как во времена Петра I, правительство начало издавать указы о том, что можно и чего нельзя носить подданным (были запрещены, например, круглые шляпы и туфли с бантами вместо пряжек); почему-то запретили танцевать вальс... В соответствии с идеалом Павла все должны были дисциплинированно служить царю, но не “по-московски” - как “государевы холопы”, а по средневековому западноевропейскому образцу - как рыцари своему сюзерену.

Подобные притязания царя в конце XVIII века воспринимались как признак его умопомешательства. Участь Павла была предрешена - заговоры против него начали составляться с самого начала его царствования.


“Он хотел быть Иоанном IV; но россияне уже имели Екатерину II, знали, что государь не менее подданных должен исполнять свои святые обязанности, коих нарушение уничтожает древний завет власти с повиновением и низвергает народ со степени гражданственности в хаос частного естественного права” (Н.М.Карамзин).


В ночь на 11 марта 1801 г. совершился последний в русской истории дворцовый переворот: Павел I был задушен в своей спальне группой вельмож-заговорщиков, а на престол взошел его 23-летний сын Александр.


Республиканец на троне. Любимый внук Екатерины Александр стараниями бабушки воспитывался в духе самых благородных и передовых идей своего времени. Усилия его наставника, швейцарского республиканца и либерала Лагарпа, увенчались полным успехом: наследник российского престола пылал ненавистью к крепостному рабству и самодержавному деспотизму и испытывал жгучий стыд оттого, что оба этих несчастья существуют в стране, которой он должен управлять. Вступая на престол, он мечтал избавить Россию и от крепостного права, и от самодержавия. Этих двух реформ, по его убеждению, требовал “дух времени”, проведение их завершило бы начатую Петром европеизацию России и включило бы ее окончательно в ряды “цивилизованных государств”.

Начав свое царствование с обещания править “по законам и по сердцу в бозе почивающей августейшей бабки нашей государыни Екатерины Великой”, Александр I в первый же месяц восстановил все урезанные Павлом “вольности”. Эти действия вызывали радостное одобрение всего дворянского общества; популярность молодого царя была очень высока. Однако он понимал, что совсем не так будут встречены его собственные заветные планы.

Во всей России тогда было не более нескольких сотен людей, разделяющих мысли и чувства либерального самодержца, большинство же даже самого “просвещенного” дворянства не склонно было ради воплощения сколь угодно прекрасных идеалов жертвовать своим земным благополучием. Император не мог не считаться с этим. Своими планами и мечтами он делился только с самыми близкими людьми - и все они советовали действовать очень осторожно и скрытно. Александр и сам опасался раздражать и пугать общество - судьба отца была наглядным предостережением. Поэтому с самого начала царствования, на протяжении двадцати лет, все проекты преобразований составлялись в глубокой тайне, а обсуждать намерения правительства в печати было запрещено.

Как освободить крестьян? Теоретически мыслимые способы уничтожения крепостного права придумывала в молодости еще Екатерина, но только перед ее внуком - первым из русских царей - этот вопрос встал в практической плоскости. Бывший наставник Александра Лагарп132 убеждал его, что уничтожать крепостное право нужно “постепенно, без шума и тревоги, а главное - без малейшего посягательства на права собственности”, вообще избегая употреблять слова “воля”, “свобода”, “освобождение” и выдавая реформы за только лишь “улучшение или упрощение экономического быта”. Умудренный опытом практик предупреждал, что вопрос этот - из тех, которые “очень легко решают в кабинете, но с величайшим трудом - в практической жизни”.

Вступив на престол, Александр I сразу прекратил широко практиковавшуюся прежними монархами раздачу дворянам населенных земель133, положив предел дальнейшему расширению крепостного права. В кружке “молодых друзей” активно обсуждались меры, которые могли бы улучшить положение крепостных. В 1801 г. недворяне получили право приобретать ненаселенные земли в частную собственность, однако предложение разрешить им покупать и населенные земли - с тем, чтобы население таких земель становилось свободным - не прошло. Не получил поддержки и предложенный по инициативе Александра законопроект, запрещающий продавать крестьян “в розницу” (с разъединением семей) и без земли. Любое намерение правительства вмешаться в отношения между помещиком и его крепостными наталкивалось на решительный отпор.

Действовать вопреки воле сплоченного большинства дворянства царь не мог и поначалу надеялся, как и его бабка, на то, что помещики поймут, насколько вредно и опасно крепостничество для них самих. В 1803 г. был принят указ о “вольных хлебопашцах”, подталкивающий помещиков добровольно освобождать крестьян, наделяя их при этом землей134. На протяжении всего своего царствования Александр следил, насколько прибавляется в стране число “вольных хлебопашцев” - сначала с надеждой, потом все больше разочаровываясь: цифры были мизерными...

В 1816 году в правительство наконец поступило первое пожелание дворянства отменить крепостное право. Исходило оно из Эстляндии, где отношения между помещиками и крестьянами сильно отличались от российских: там существовала прослойка крестьян-землевладельцев, а остальные находились в положении прикрепленных к земле арендаторов, и их повинности в пользу землевладельцев уже были строго регламентированы законом. Теперь землевладельцы изъявляли готовность дать этим крепостным личную свободу, сохранив при этом за собой право собственности на землю.

Предложение эстляндских дворян было немедленно исполнено. В последующие годы аналогичные реформы были проведены во всей Прибалтике, а среди русского дворянства ползли упорные слухи, что император намеревается покончить с крепостным правом во всей стране.

В России проблема ликвидации крепостного права была намного сложнее. Вся земля юридически была “священной и неприкосновенной” частной собственностью помещиков - но само понятие частной собственности закрепилось лишь при Екатерине и только в умах европеизированной верхушки общества. Крестьяне же жили еще понятиями допетровской Руси, в которой вся земля считалась “Божьей да государевой” и могла находиться только во владении, но не в полной собственности. Ту землю, которую крестьянин обрабатывал, он считал своей и без нее своего существования не мыслил. Освобождение крестьян по прибалтийскому образцу, т.е. без земли, в России было немыслимо, и такой вариант сотрудниками Александра I даже не обсуждался.

Опасения, что царь решится упразднить помещичью власть над крепостными “душами” тревожили дворянство, провоцировали публичные выступления в защиту крепостного права, в которых доказывалось, что крестьяне, в отличие от дворян, еще не достигли гражданского “совершеннолетия” и нуждаются в “отеческой” опеке своих помещиков.

Такие опасения имели под собой почву: правительство запрещало любые публичные дискуссии о крепостном праве, а тем временем по поручению Александра в глубочайшей тайне одновременно готовились несколько проектов решения крестьянского вопроса... Но ни один из них так и не был принят. Найти такой способ освобождения крепостных, который бы не ущемлял интересов помещиков, не удалось.


Как самодержцу не удалось ограничить собственную власть. Примерно то же, что и с планами освобождения крестьян, случилось и с конституционными намерениями Александра. “Молодые друзья”, как и Лагарп, отговаривали его от затеи связывать себя какими-то конституционными ограничениями: в тогдашней России мало было людей с такими же либеральными взглядами, как у императора, и его самоограничение могло только осложнить любые реформы. В первые годы царствования проводилось лишь упорядочение и реорганизация органов высшей государственной власти, однако своих конституционных мечтаний Александр не оставил.

В 1809 году царь поручил разработать проект нового государственного устройства М.М.Сперанскому. Предполагалось создать в России разделение властей и “учредить державную власть на законе не словами, но самим делом”.

Сперанский был выходцем “из низов” и своей головокружительной карьерой был обязан исключительно выдающемуся таланту и трудолюбию. Александр I приблизил его к себе, потому что нуждался в умном и работоспособном практике, способном придать конкретную форму его отвлеченным идеям. В отличие от молодого царя, Сперанский понимал, что одного только “духа времени” для обоснования коренной реформы государственного строя недостаточно, и пытался мотивировать ее необходимость состоянием самого российского общества. Аргументами в пользу конституционной реформы он считал замеченное им в обществе “выражение пресыщения и скуки от настоящего положения вещей”, а также падение престижа государственной службы, исчезновение уважения к чинам и титулам.

Поручение Александра I Сперанский выполнил в рекордные сроки, и в 1810 г. был сделан первый шаг к реализации его проекта - открыт Государственный совет, верхняя палата предполагаемого российского парламента. Однако положение реформатора было очень непрочным. В среде тогдашней высшей бюрократии он был “белой вороной”; ни связей, ни поддержки в высшем обществе у него не было; как влиятельный “временщик” он возбуждал к себе ненависть аристократии. В конце концов это и предопределило отставку и ссылку Сперанского в 1812 г.

В конце своего царствования Александр вернул его из ссылки и вновь привлек к работе, хотя и далеко не такой масштабной. При Николае I Сперанский проделал гигантскую работу и наконец осуществил столетнюю мечту русских правительств - собрал воедино и упорядочил законы Российской империи.

Война с Наполеоном отвлекла царя от внутренних преобразований, но после ее победоносного окончания он вновь вернулся к своим конституционным планам.

Еще во время Венского конгресса Александр, вопреки возражениям союзников по антинаполеоновской коалиции, объявил о своем твердом намерении дать конституцию Польше, которая теперь почти полностью вошла в состав Российской империи. Замысел императора состоял в том, чтобы на примере Польши убедиться самому и доказать всем противникам ограничения самодержавия, что конституция вовсе не угрожает спокойствию государства. В 1818 году, выступая на открытии первого польского сейма (парламента), император впервые открыто заявил о своем намерении распространить польский “опыт” на всю страну. Подготовкой нового проекта российской конституции занялся Н.Н.Новосильцов, входивший раньше в кружок “молодых друзей” царя.

Составленный в варшавской канцелярии Новосильцова документ назывался “Государственная уставная грамота Российской империи” - слово “конституция” в нем ни разу не упоминалось. Тем не менее, по сути это была именно конституция, хоть и самая ограниченная из всех конституций, существовавших в то время (авторы сохраняли за императором огромные полномочия, включая даже право окончательного отбора депутатов из числа избранных народом кандидатов). Ни одна из статей “Уставной грамоты” прямо не говорила об ограничении царской власти, однако в полной компетенции царя оставалась только исполнительная власть, а законодательная и судебная получали хотя и не полную независимость, но существенную автономию. В целом документ, будь он принят к исполнению, серьезно изменил бы российскую политическую систему, приблизив ее к конституционной монархии.

Однако, как и все остальные проекты серьезных реформ, этот план так и остался на бумаге. До сих пор историки не могут удовлетворительно объяснить, почему Александр в начале двадцатых годов окончательно отказался от всех своих прежних планов: царь больше ни с кем не делился своими сокровенными мыслями и так и остался загадкой даже для близко знавших его людей.

В последние четыре года своего царствования император удалился от дел и полностью передал управление страной в руки преданного ему служаки - А.А.Аракчеева, быстро снискавшего всеобщую ненависть. В 1822 г. Александр впервые позволил себе утвердить предложенный Государственным советом крепостнический законопроект “Об отсылке крепостных людей за дурные поступки в Сибирь на поселение” (тогда как тринадцатью годами раньше он сам запретил ссылать крестьян по воле помещиков).

Столь резкий поворот в политике верховной власти вызвал сильнейшее разочарование у патриотически и либерально настроенного “образованного меньшинства”, которое к этому времени сложилось в России.


Тайные общества. Война 1812 года сплотила все слои русского общества чувством общей беды и общей славы; заставила образованных людей сокрушаться, что “французов мы клянем французскими словами” и впервые всерьез задуматься о судьбах своей страны. Во время заграничного похода тысячи молодых офицеров имели возможность сравнить условия жизни народа в западной Европе и в России - и к гордости победителей примешался стыд и боль... Многие из них по возвращении домой отказались от прежнего светского образа жизни, стали больше заботиться о своих солдатах, запрещали в своих частях телесные наказания; вместо балов ходили на лекции и в библиотеки, внимательно следили за политикой, жадно ловя слухи о задуманных царем реформах. В 1816 году, когда Александр I тайно приступал к подготовке новых проектов конституции и освобождения крестьян, в России появилась первая организация в поддержку таких проектов - тоже тайная.

Несколько молодых офицеров из “высшего круга” объединились для содействия либеральным начинаниям правительства в строго законспирированный “Союз спасения”; затем он был преобразован в более открытый и доступный для приема единомышленников “Союз благоденствия”. Каждый вступающий в тайное общество давал торжественную клятву посвятить всего себя пользе России, распространять в обществе либеральные идеи и усердно заниматься самообразованием. Поначалу главные надежды возлагались на царя, но упорное нежелание Александра I допускать какое-либо общественное обсуждение своих планов заставляло подозревать его в неискренности: “Сомнение, что он ищет более своей личной славы, нежели блага подданных, уже вкралось в сердце членов общества”, - вспоминал один из лидеров Союза благоденствия С.П.Трубецкой. (Кстати, Александр был хорошо осведомлен о деятельности тайных обществ, но ограничился лишь их официальным запрещением в 1822 году; никаких попыток пресечь деятельность “заговорщиков” сделано не было.)

Когда в начале 20-х годов стало ясно, что царь оставил любые мысли о реформах, просветительский Союз благоденствия был распущен - он потерял смысл. Теперь уже не могло идти речи о поддержке “мер правительства, от которых возможно ожидать хороших для благосостояния государства последствий”135, и организаторы тайных обществ решили действовать самостоятельно. Вдохновляющим примером для них служили успешные революции в Италии, Испании и Португалии - там военные при поддержке народа смогли добиться от монархов принятия конституций. В Северном и Южном обществах (созданных из наиболее надежных и решительных членов Союза благоденствия) были составлены проекты конституции для России.

Автор первого из них, Никита Муравьев, видел Россию конституционной монархией с федеративным устройством, в которой император является “верховным чиновником Российского государства” и контролирует только исполнительную власть. В целом “Конституция” Муравьева была похожа на действующие западноевропейские.

Написанная руководителем Южного общества Павлом Пестелем “Русская правда” была гораздо радикальнее; ни одно государство на земле подобной конституции еще не имело. Россия должна была стать республикой со всеобщим избирательным правом; половина земель в государстве изымалась из частной собственности и должна была использоваться для наделения всех желающих; крупные имения подлежали конфискации. Оба конституционных проекта предусматривали немедленную ликвидацию крепостного права, но Пестель, предвидя сопротивление дворянства, заранее определил, что делать с этими “извергами” - “таковых злодеев безызъятно немедленно брать под стражу и подвергать строжайшему наказанию, яко врага отечества и изменника противу первоначального коренного права гражданского”. Предусмотрел он и трудность немедленного перехода от самодержавно-крепостнического государства к самой демократической на свете республике - поэтому предлагалось сначала установить на “переходный период” жесткую военную диктатуру, которая могла бы искоренить всех “врагов свободы”.

Пестель стремился сделать Южное общество строго законспирированной и дисциплинированной организацией, способной осуществить военный переворот в России. Его диктаторские замашки претили многим членам более либерального Северного общества, которых Пестель, в свою очередь, упрекал в бездеятельности и расплывчатости. К реальным политическим действиям, впрочем, не было готово ни одно из тайных обществ. Но обстоятельства сложились так, что они были вынуждены выступить.


Восстание на Сенатской площади 19 ноября 1825 г. неожиданно умер 48-летний Александр I, так и оставшийся бездетным. Престол должен был перейти к третьему из сыновей Павла I Николаю, поскольку второй - Константин - еще за несколько лет до того отказался царствовать. Однако ни этот отказ, ни завещание Александра о передаче власти Николаю не имели юридической силы; строго соблюдая букву закона о престолонаследии136, Николай, и вслед за ним вся страна, принесли присягу заведомо не желавшему править Константину.

Более трех недель тянулось междуцарствие и неопределенность. В гвардии Николая не любили; было известно, что солдаты не захотят присягать ему, не услышав об отречении от самого “законного государя” Константина. Но тот, уже присягнув Николаю, наотрез отказался не только ехать в Петербург, но и прислать подобающий манифест. Когда Николай наконец решился сам объявить народу об отречении брата и назначить на 14 декабря новую присягу, гвардейские офицеры - члены Северного общества - решили, что второго такого случая для осуществления их планов никогда не представится.

Было решено выступить - без четкого плана действий, практически без надежды на успех, жертвенно и обреченно.(Многие, и в том числе назначенный “диктатором” Сергей Трубецкой, отказались участвовать в заведомой авантюре). Солдатам было сказано, что их ведут защищать права “законного императора” Константина. Утром 14 декабря участники заговора вывели около 3000 своих солдат на Сенатскую площадь и построили их в каре; что делать дальше - никто не знал. Войска так и простояли до тех пор, пока опомнившийся и собравшийся с силами Николай не приказал открыть по ним артиллерийский огонь...

Узнав о провале выступления в Петербурге, члены Южного общества не пожелали покорно ждать неминуемого ареста - Сергей Муравьев-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин подняли восстание Черниговского полка. Окончилось оно так же, как восстание на Сенатской площади.

Полгода назначенная Николаем I следственная комиссия распутывала паутину “страшного заговора”. К следствию оказались привлечены более 500 человек, более ста были признаны виновными, из них пятеро137 приговорены к смертной казни. Во время следствия декабристы откровенно объясняли, что толкнуло их в тайные общества, не скрывали своих взглядов и убеждений - но правительство так и не пожелало увидеть в них людей, искренне и самоотверженно преданных благу России, а не просто опасных бунтовщиков. Сергей Трубецкой впоследствии писал, что их судили не столько за действия, сколько за образ мыслей - но в таком случае, добавлял он, первым обвиняемым должен был быть сам император Александр I...

Казнь пятерых декабристов - первая смертная казнь в стране после Пугачева - потрясла Россию. За такие преступления таких людей в стране еще никогда не казнили. Со времен Петра I власть стояла во главе российского просвещения, и европеизированная, образованная элита была ее главной опорой. Теперь этот союз был разрушен. По единодушному ощущению многих людей того времени, “цивилизаторская эпоха” в России кончилась - правительство отказалось от своей роли “двигателя прогресса”, и эту роль взяла на себя интеллигенция.


Российская интеллигенция. Интеллигентом мог считаться каждый, кто страдал от окружающей его “гнусной действительности”, ненавидел и презирал правительство и готов был жертвовать жизненным благополучием ради своих убеждений и идеалов. Слой таких людей был поначалу чрезвычайно тонок, но их моральный авторитет в стране и влияние на общественное мнение были исключительно велики: именно они формировали тот “кодекс чести”, несоблюдение которого влекло исключение любого - сколь угодно авторитетного и талантливого - человека из числа “порядочных людей”. И едва ли не первым пунктом в этом “кодексе чести” было бескомпромиссное отношение к правительству.

“Не существовало двух мнений о петербургском правительстве. Все люди, имевшие независимые убеждения, одинаково расценивали его. ...Бывали в литературе единичные проявления холопства и клиентизма, но они всегда вызывали всеобщее негодование. Даже слава Пушкина не спасла его от общего порицания, вызванного письмом, с которым он обратился к императору Николаю. Гоголь потерял всю свою популярность из-за нескольких писем, в которых он становился на сторону власти. Одному поэту, шедшему своим путем, вздумалось как-то воодушевиться коляской и громадной, воинственной фигурой Николая; это стихотворение вызвало такое негодование, что несчастный поэт, считая себя погибшим, со слезами на глазах стал просить за свое увлечение прощения у друзей и клялся, что никогда более не позволит себе унизиться подобным образом” (А.И.Герцен).

Раскол российского общества XVIII века на “образованные классы” и “народ” в XIX веке усугубился отчуждением между интеллигенцией и властью.

вопросы и задания
  1. Как изменилось российское дворянство к началу XIX века?
  2. Кем и как был подготовлен к царствованию Александр Павлович?
  3. Что Александр I собирался изменить в России?
  4. Почему все александровские проекты переустройства России обсуждались в самом узком кругу и в строжайшей тайне?
  5. Что из себя представляли офицерские тайные общества? Их цели, программы?
  6. Что означала для российского общества расправа над “декабристами”?
  7. Как возникла российская интеллигенция? Какие чувства и настроения господствовали в ее среде?