Модели широко известно в нашей стране и за рубежом
| Вид материала | Документы |
Содержание"Солдаты всегда спиной..." |
- Тема 10. Страхование предпринимательского риска, 134.33kb.
- Всоветское время к филиппикам в адрес "буржуазных фальсификаторов истории Второй мировой", 4093.08kb.
- Рейтинговая система оценки знаний студентов, 48.41kb.
- Логистика, 649.83kb.
- Вданной статье речь пойдет о планирование тренировки молодых бегунов (19 23 лет) квалификации, 445.97kb.
- Социально-психологическая диагностика межличностных отношений подростков 1-й метод:, 298.5kb.
- Исследовательская работа: «Тема Великой Отечественной войны в поэзии М. Г. Чехонина», 128.1kb.
- «Анализ рейнско-альпийской экономической модели», 193.01kb.
- 1. Понятие логистики. История появления и развития логистики а нашей стране и за рубежом, 649.85kb.
- 1. Понятие логистики. История появления и развития логистики а нашей стране и за рубежом, 684.41kb.
Настоящее-то останется у Ромочки в руке, ха-ха! А я начну "хныкать", что
вот, мол, слетает с пальца, не мой размер, мол...
Мы пьем "Божоле". Мы много пьем в эту нашу встречу. Роман завязал с
кокаином. Я если пью, то всегда много. Он, правда, хотел заказать фрукты, но
в "диком" виде, не приготовленными в какой-нибудь десерт или фруктовый
коктейль, фрукты не подают. У Ромки остались советские еще привычки
ресторанов, где на столиках всегда торчали бутыли в окружении ваз под
хрусталь с выпадающими за края гроздьями винограда, яблоками, апельсинами и
грушами. Чтобы, откинувшись на спинку стула, лениво попивая винцо, так же
лениво очищать апельсин или резать грушу, сравнивая ее формы с формами
подружки... Но здесь это не принято. На Западе фрукт подавали обработанным.
Как информацию, которую всегда преподносят с комментариями. Чьими-то. Тех,
кому принадлежит канал телевидения, или тех, кто финансирует журнал,
газету...
- Тебе не кажется, Ромка, когда вот на свободу выходишь, что жизнь здесь
какая-то детсадовская, коктейль фруктовый, банан очищенный...
Он улыбается, молчит недолго. Нож раскрыт на маленькой лупе.
- Я ж говорю, цивилизация. А там все как под увеличительным стеклом.
Потoм, здесь проблемы возникают от ощущения неограниченных возможностей. А
на самом деле, наверное, от безграничных потребностей людей. Им все мало
ведь кажется. Еще, еще давай! В деле тоже такие олухи встречаются. Только,
что называется, с горяченького слез - и вперед! - давай еще! Увлеченность,
как и страсти, только вредят.
Моя страсть к "темным личностям" распространялась не исключительно на них
самих, но и на то, чем они заняты. Быть просто любовницей вора - это что-то
пассивное. А вот принимать участие в деле... Есть, конечно, разница в
"делах" - одно дело, ограбить тетку на улице или же в квартире. Другое -
очистить казначейство, например. Или супермаркет, или ювелирный магазин...
Там у дядек-хозяев тоже, конечно, есть свои тетки-жены, тетки-матери... Но
все-таки это разница! Грабить банк или старушек! Даааа, а старушки деньги в
банках хранят. Ой, черт, что за жизнь...
- Я как-то в Лос-Анджелесе еще Володьке все предлагала что-нибудь
совместно совершить...
- Володька тоже недавно вышел. Не повезло... Я бы все на себя взял. Ты
вообще была бы ни при чем. Только когда человек за решеткой - постучи по
деревяшке! - надо работать. Все начинают паниковать. А надо не дергаться, а
вытаскивать партнера. Адвокаты, передача денег, вообще передачи всякие...
Мы не встретились с Романом, чтобы обсудить возможное партнерство. Но
как-то само собой разговор именно к этому пришел. И еще - видимо, обоим нам
нужен партнер. Не только на дело, а вообще, по жизни. Жена его "больной
человек", как грустно сказал Ромка, все "пронюхала" - в последний раз, когда
он ее навещал, в комнате валялся матрас и стоял один стул. Дочка так и живет
с ее матерью, и Ромка посылает ей деньги. Моя жизнь... "Ааа, ты никогда не
будешь довольна!" - сказал как-то Алешка Дмитриевич в кабаре "У Распутина",
где я уже даже не пою, а работаю. И это ужасно, это почти как наркотик -
затягивает. Тем, что гарантирует постоянную финансовую поддержку, создает
иллюзию движения. На самом деле - это трясина. И личная моя жизнь тоже -
погрязла в воспоминаниях о лучшем.
- ...только без закидонов. А то бабы начинают - не так ее... и
пошло-поехало!
Я уже перебираю в уме, что возьму с собой! Ах, у меня нет приличного
чемодана... придется какие-то вещи оставить у знакомых...
- На первое время я гарантирую что-то, в смысле денег. Потом - никаких
гарантий быть не может. Зато может быть много-много денег. Или - решетка.
Тоже может быть, - со смехом говорит Ромка.
Но вот эту сцену мой кинематограф никак не хочет воспроизводить. Он
предпочитает показывать мне сцену в отеле, после. Когда мы визжим от удачно
завершенного дела, пьем шампанское и Ромка осыпает меня купюрами.
Его комната в отеле на Фобург Сен-Антуан на восьмом этаже. Она
малюсенькая, но с двумя окнами. Макушки деревьев шелестят листвой на уровне
пятого этажа. Отель старый, и потолки здесь высоченные.
Мы слегка напились. Я лежу на постели в колготках. Роман суетится в
поисках чего-нибудь, чем вытереть стол, - шампанское пеной выплеснулось из
бутыли, неловко им открытой. На мою юбку и на стол. Жаль, что он завязал с
кокаином...
Он раздевается и ложится рядом. У него хорошая, гладкая кожа. И по всему
телу под ней перекатываются мышцы, мускулы, бицепсы. Их приятно касаться -
они отвечают на каждое прикосновение легким напряжением. К сожалению, только
они. Не та, что нужна нам. Роман говорит, что, видимо, это оттого, что он не
нюхает больше. Еще через полчаса он говорит, что это точно из-за этого, что
он уже пробовал и тоже не получалось. И я... я тихо смеюсь. Он импотент! Я,
конечно, заверяю его, что это не имеет никакого значения и что наверняка это
временно. Но по моему виду должно быть ясно, что это еще какое значение
имеет для меня! Я все-таки стараюсь развеселить его рассказами о жизни
кабаре. Но в голове у меня уже мелькают какие-то размытые кадры нас после
"дела", только я веселюсь с кем-то другим... А мать жены Ромки, "сильная,
волевая женщина" остается с ним, терпеливо перебирая пальцами его
"импотенцию", которая от усиленного массирования становится еще
импотентней...
Я уезжаю на такси в "Распутин", где пою, пью и опять пою. Потом я еду с
арабскими "жуликами", правда мирового масштаба, о которых пишут в газетах и
журналах, в супермодную дискотеку. Они не предлагают мне партнерства. Они
дают мне денег - за пение, просто за компанию. У них тоже страсть к певицам
кабаре. Им даже не обязательно затаскивать певиц в постель, для этого полно
в дискотеке девочек, конечно же, приехавших в Париж становиться
манекенщицами. Меня отвозят домой на "Роллс-ройсе". Шофер открывает дверцу,
и в обнимку с букетом роз я отправляюсь спать.
Мне снится сцена нашего побега из ювелирного магазина. Потому что хозяин
заметил подмену кольца. Мы выбегаем и, свернув за угол, несемся по маленьким
улочкам. Погони за нами нет, но наша машина осталась недалеко от магазина. В
ней есть какие-то вещи, по которым нас несложно будет найти... И вот агенты
и детективы в штатском уже дежурят у магазина, следя за автомобилем. А я, я
надеваю белый парик, купленный когда-то в смешном бутике "Фиоручи". Полиция
не арестовывает меня в надежде, что я выведу ее на партнера. Но у меня все
продумано. Из бардачка я забираю бумаги, и повиляв по улицам Монте-Карло,
странно похожего в моем сне на Париж, я подъезжаю к... бане! Следящие за
мной полицейские не успевают очухаться, как я уже вбегаю в баню, покупаю
билетик и уже меня нет! Я молниеносно снимаю парик и всю одежду, складываю в
мешок и оставляю в туалете. Конечно, они найдут его! Но кому он
принадлежит?! Я ведь не блондинка. Из бани я выйду с кем-нибудь, с девушкой,
с которой подружусь в сауне, например. Бумаги при мне, и к машине не надо
будет подходить. И вообще, это не моя машина!
Будильник трезвонит китайскими переливами. Медный китайский будильник. Я
вижу посередине комнаты дорожную сумку и звоню Роману. Оказывается, что
телефон у меня неправильный, и я долго ищу номер его отеля в телефонной
книге. Но потом оказывается, что я не знаю фамилию "месье Роман" и мне
приходится объяснять, кто он и кто я. Все это звучит как несусветная чушь,
но тем не менее меня помнят в отеле! Роман отвечает сонным голосом и просит
перезвонить через час.
Я выхожу купить сигарет и пива - у меня легкое похмелье. В витрине
ближайшего бутика появились новые секс одежки и парики. Я слегка корректирую
в уме мое кино - может быть, как раз из бани я должна выйти не похожей на
себя. Ведь владелец ювелирного магазина даст мое описание полиции, мой
портрет... Я опять звоню Роману и прямо спрашиваю: "Твое предложение
остается в силе?"
Роман вздыхает, что-то бормочет и говорит, что был пьян. И что я слишком
эмоциональный человек для таких дел.
- А что, если ты через пять месяцев окажешься за решеткой? Это же на моей
ответственности... Потом, у тебя какая-то жизнь здесь есть. Музыка, группа,
кабак, книжки, стишки... А я, получится, тебя сорвал. И ты меня будешь
винить. Это точно. И ты не холодная. А это очень важно - быть холодным.
Я почему-то воспринимаю это, как "быть импотентом"! Со всей злостью я
говорю ему "прощай" и кладу, бросаю! трубку.
Человек живет и всю жизнь наблюдает, как не сбываются его мечты. Нельзя
сказать, что я с детства мечтала стать криминалом. Но, видимо, в жизни мне
всегда не хватало чего-то, и адреналин, поднимающийся в крови от ощущения
риска, волнения перед выступлением, мне необходим. Может, поэтому я и
напиваюсь, не находя выхода эмоциям в том же кабаре... Но оказывается, я уже
слишком эмоциональна и Ромка просто испугался! А тем более я понарассказала
ему, как мне казалось, забавных историй. Какими делами можно со мной
заниматься, если я привлекаю к себе столько внимания, что даже в отеле меня
по голосу вспомнили! Распознали! С музыкантами я вечно попадаю в какие-то
истории... только в рекорд-компании мы никак не попадаем! С мужчинами у меня
постоянные истории - то бокалы все побили в ресторане, то в туалете
заперлись... И мой смешок на его импотенцию... Через месяц я бы устроила
скандал!
"Надень меха! По улицам пройдись! Она тиха - воров безумных летопись"*.
Тихой и успокоившейся я иду вечером в "Распутин". Действительно какой-то
успокоившейся и умиротворенной. Вот и еще одна история. Правда, я вспоминаю
фильм "Бонни и Клайд" - Клайд ведь был импотентом! Но у них с Бонни была
любовь до гробовой доски, а не партнерство. Жизнь-любовь, в которой все
вместе, во всем, до конца. Вместе до смерти. Наверное то и была и есть моя
давнишняя мечта. О ком-то, с кем вместе во всем. Дo смерти. "И плaчу долгим
вечером, и думаю о нем, что ж - делать больше нечего. Вздыхаю пред огнем"*.
1997 г., Москва
"СОЛДАТЫ ВСЕГДА СПИНОЙ..."
Сначала не о солдатах, а о новых московских знакомых... В Париже, как и в
любом столичном городе, есть места, точки, которые легко могут найти и
приезжие. Вот на площади Республики я и договорилась встретиться с Васей.
Имя, по-моему, не совсем соответствовало тому, как он, да еще и его жена
были одеты - в панковые кожаные куртки! Вот тебе и "Вася".
Василий Бояринцев привез письмо из Москвы. От Марочкина. Людям, не
связанным с рок-музыкой, эти имена, конечно, ничего не скажут. В двух словах
- Марочкин это... ну, с одной стороны, музыкальный критик, с другой -
организатор всяких рок-действ, издатель журнала "Русский рок", один из
затейщиков московского клуба "Секстон", что был на Первом Балтийском
проезде... знающий всех! А Бояринцев, ну, он тоже всех знает. В музыке. Это
люди, как пишут в приличных изданиях, средних лет. То есть им под сорок, и
это не сопливые ободранные шкеты/рокеры. И что потрясающе, забегая вперед,
скажу: это люди, которые слушают музыку. То есть специально садятся в кресло
и слушают. Что сегодня редко. Музыка в основном служит фоном. А уж
песенки-то!
И вот 1993 год, бегу я под моросящим дождичком в клешах и на платформе
70-х. Очень люблю те времена, а тут как раз вернулись в моду. Вручает мне
Вася конверт, и я быстро-быстро прочитываю и... сникаю. Сообщает мне
Марочкин, что ребята-музыканты из группы "Ультра", так полюбившие мои песни
и мое их исполнение... хотят деньжат. И не просто, а по 150 баксов -
американских - за каждую. "А где ж их взять?.." - как поется в известной
песне Галича про сырок и ливерную. Я и то и другое могу себе позволить, но
платить за свой талант, сама... как-то странновато мне кажется.
Сегодняшняя российская действительность до такой степени всех скурвила,
что и не верится - неужели это те самые русские мальчики-девочки, тети-дяди,
с которыми я прожила до семнадцати лет? Те самые, у которых можно было,
прибежав в полночь, без звонка, одолжить червонец (ну, сегодня это тыща)...
те самые, что собирались, ехали куда-то в глухомань, лишь бы играть музыку,
за просто так, за любовь к ней... те самые, что в складчину покупали диск
"Лед Зеппелин"... только бы услышать, послушать, и какая разница, кто
сколько дал... У меня песенка есть на английском, в которой так и поется:
"Было время - мы были такими легкими на подъем! Было время - мы были такими
свободными, не зная об этом! Было время - стоило позвонить и сказать: "Там
музыка!" Было время! Было время! Было время!.. ...Мы прожили его, не
понимая!" Ну, теперь-то все понимают - стулья утром, деньги вечером, но
деньги вперед! или как там?..
"Вася, вы умеете рисовать фигу?" - спрашиваю я у Василия Бояринцева.
Пошли мы в кафе, и Вася нарисовал мне здоровенную дулю, и между ней и ста
пятьюдесятью долларами я поставила знак равенства. Написала печальную
приписку Марочкину и отдала конвертик Васе.
Я против халявы, против дармовой работы, но сегодняшняя Россия строится
на идеологии рвачей. Уголовного кодекса. Почти все, от мала до велика, ведут
себя по принципу: прибежал, сделал куп, и плевать, что завтра. Урвать сейчас
и немедля!
Так называемый "стилист", он, конечно, главнее, чем актриса, которую он
стилизует... или что он там делает?! Да на кой же хрен его стиль, если он на
чучеле?! Важно ведь, на ком стиль-то! Но деньги, конечно, в первую очередь
ему, стилисту! Ему, обеспечивающему транспорт, перевозящий актрису! Ему,
освещающему ее! Либо озвучивающему ее! А артистка потерпит... Как любят
повторять строители сегодняшней уркоганной России, "в цивилизованном мире"
все наоборот! Дизайнер Жан-Поль Готье за счастье считает предложить свои
наряды Мадонне. А уж если она их возьмет, примет... тут вообще! Неизвестный
какой-нибудь западный дизайнер-стилист ночью не заснет, зная, что его модели
завтра покажут по теле, на певце они будут в течение трех минут! И в конце
передачи, со скоростью сто км в минуту, имя дизайнера пробежит в титрах. А
российский дизайнер будет в неизвестности пухнуть, но деньги все-таки вперед
требовать, вместо того чтобы зарабатывать себе на имя, которое и принесет
действительный заработок! Пенcиoнер-шoфep - "ox-ox-ox, тяжела жизнь
нынче..." - ни за что не согласится снизить ставку свою... ну и останется,
кретин, вообще без нее! вместо того чтобы хоть половину заработать, раз
тяжела жизнь! Была б я миллионером, я бы ему тройную ставку заплатила, была
б я Мадонной, лепила бы свои пластинки, как блины... но...
Вообще, я не в претензии к музыкантам. Сами они поставлены в положение
"собак нерезанных", слишком их много развелось, а на сцене все одни и те же,
незаменимые, несменные, на века!
Кстати, Вася оказался одним из тех, про кого я пела "Было время" -
угостил меня кофе! В Париже! И предложил к тому же поговорить со своей
подшефной как бы группой "Х.З.". У меня это буквенное сочетание вызвало в
голове ассоциации с какими-то хозяйственниками, хозрасчетами, даже с
"хасбулатовым"! и хозяином, в уголовном смысле. А когда я узнала, что это на
самом деле значит - вот загвоздка, как это написать? В смысле загвоздки-то
как раз и верно: забивают они, но не гвозди, а... Ну и представила я их
эдакими жутчайшими типами с фиксами, финками и чер-те чем еще...
Опять началось ожидание. Я-то уже намылилась в Москву, к "Ультре",
творить "белый террор"... А в Москве начался террор трикулерный! Звоню я
Васе, а он говорит, что "из окна идет дымок"... похабная шуточка, но... Тем
более что живет Вася недалеко от окруженных к тому времени колючей
проволокой депутатов, ну и действительно, видит уже дым. А ко мне в Париже
прибегает очумевший русский художник Игорь Андреев, по прозвищу Рыжий, -
вопит, кричит, руками машет... Ну и я сажусь писать письма протеста. В
Европейский парламент и к мировой общественности. Что ж вы, суки, все
молчите?! Где же ваша совесть, мол, и трепетное отношение к правам
человека?! В общем, ясно, где она у них... "Было время" - по времени
действительно приходится на семидесятые, - стоило одному диссиденту пальчик
порезать, вой стоял на весь мир! Но теперь мы живем в мире "политически
корректном", т.е. защищаем только тех, чье личико нам нравится. А лицо
человека, как сказал Чехов... Я вот только думаю, чем же так привлекательно
"личико" Б.Н. Ельцина, тем более что глаз, отражения души человеческой, на
нем не видать. А ведь любят его женщины! Правда, все больше в
постклимактерическом возрасте, как заметил А. Дугин. Эх, Фрейд бы объяснил
эти фаллические ассоциации... Но мне не до фаллосов было - необходимое число
подписей лиц общеизвестных под письмами раздобыть бы! Они ж все в ссоре!
С утра до ночи я занималась тем, что зачитывала по телефону текст писем
протеста. И мирила Розанову с Максимовым, Максимова с Егидесом, Синявского с
Максимовым... Они ж известны! Можно было бы и Ростроповичу позвонить, тоже
известен, но Максимов сказал, что язык того уже находится в желудке
Ельцина... Известно, через какое место он туда попал! "По-пала" я на
телефонный счет, долго уговаривая Зиновьева в Германии.
Нигде наши письма не напечатали. Кроме "Правды" в последний день ее
существования. Да предатель знаменитый, Алик Гинзбург, переврав,
процитировал кусочек! В своей мерзкой газетенке, наговорив мне, правда, кучу
прелестных комплиментов. Вот же хамелеонище!
Радио не выключала, теле тоже нет. Третьего октября увидела приятеля
своего, друга моего мужа, - несут раненым. Ну, значит, и супруг мой там
где-то, может, уже... Плачу, бегаю от телефона к приемнику, к экрану, опять
к телефону. "Самые медиатизированные события", как сообщило Си-эн-эн, самое
большое количество погибших журналистов. И как раз фотографа, Сычева
Володьку, привезли раненым в Париж. А летевший с ним телеоператор прямо в
самолете помер. А потом начались известные вам дни посадок, подполья,
неизвестности, запретов... Увидела Ваську, сына Проханова, по теле - живой,
разговаривает с военными печально, что ж вы, мол...
Солдаты всегда спиной к своему народу,
А те, кто к нему лицом, те уроды
Либо наемные мальчики фортуны,
Либо менты с дубинами-дурами,
А солдаты всегда спиной к народу,
И когда они возвращаются, их обнимают за спины,
А ночью в них тихо плачут, чтоб не будить солдат любимых.
Встреча с "X.З." в Москве состоялась в квартире Василия, под завывания их
невероятного пса, запертого на время встречи, под всевозможные возгласы
главного "хэзэшника" Бегемота. Тогда - красивенького Игоря. Я сразу
представила, как хорошо можно будет его загримировать и снимать в будущем
клипе: крупным планом на апельсинах, символизирующих Абхазию, в которой
"умереть - красиво", как поется в моей песне. Потом прибежал Марочкин,
рассовавший своих деток по родственникам... и первая репетиция была
назначена!
Всеобщее обывательское представление о том, что люди, играющие
рок-н-ролл, - это такие кошмарные оторвы либо телевизионные стебари, совсем
не подходит к группе "X.З.". Может, они и оторвут чего-нибудь и постебаться
могут, но на вид это такие приличные мальчики, что задаешься невольно
вопросом: "Слушай, а ты, это, на электрогитаре-то могёшь?" Оказалось, что
они еще как могут! Главный Бегемот, он просто всем объявил: "В общем, вот,
играйте-сочиняйте!" И они стали! И играть, и сочинять всевозможные обработки
моим песням.
Там было два Леши, оба в очках. Один не пьет, другой не курит. А Володя,
со зловещим прозвищем Карабас, он был похож на звеньевого из пионерлагеря!
Но зато как он "крутил" ручки! Леша, который не пьет, оказался дотошным