На трассе северного полюса эаписки полярника

Вид материала

Документы

Содержание Самолеты в воздухе Трансарктическая магистраль

Подобный материал:

• Записки полярного летчика, 4968.09kb.
• Содержание: 2 Территориальное положение Канады, 683.59kb.
• Александр Попов: «Человек на Луне? Какие доказательства?», 4025.52kb.
• Организация и проведение городских (районных соревнований по спортивному ориентированию, 545.21kb.
• Информация о проведении Первенства России по автомоделизму в классах радиоуправляемых, 34.87kb.
• Итоги II окружного Фестиваля Северного административного округа города Москвы, 66.99kb.
• Выборгского района Санкт-Петербурга Освоение Северного морского пути. Вклад М. В. Ломоносова, 258.89kb.
• Альта самый крупный город в губернии Финнмарк. Это город северного сияния и белых ночей,, 43.94kb.
• Приказ №537 «10» ноября 2011 г о районном конкурсе «Лучшая организация Дня географии, 42.6kb.
• Правозащитный Центр «Мемориал», 418.72kb.

САМОЛЕТЫ В ВОЗДУХЕ

Вот и долгожданная радиограмма: давать сводки по­годы каждый час, установить непрерывное дежурство ра­ции и держать в готовности посадочную площадку.

Так наступили горячие дни и на нашем участке. И как раз в такой момент, когда погода нас не очень баловала — с ледников дул резкий ветер.

Мы с Алешей осмотрели посадочную площадку, по­правили сложенные для костра поленья, выложили поса­дочный знак в центре, поправили рулоны толя на углах. Как будто все готово!

Тарасенко засел в своей рубке, не отходя от аппарата, не снимая наушников. Но на этот раз долго дежурить ему не пришлось. Едва мы с Алешей успели осмотреть площадку, как Вася выскочил на крыльцо и крикнул:

— Следите за полетом! Они уже в воздухе!

Я схватил бинокль, и все зимовщики, кроме радиста, опять засевшего в рубке, поднялись на наблюдательную вышку. И сразу на нас накинулся ветер.

— Не полетят в такую погоду, — предположил
Алеша.

Но уже через несколько минут мы услыхали нара­стающий гул, а затем показался и самолет.

— Головин летит, разведчик, — узнал Антонов.

Не доходя до нашей станции, самолет круто повернул влево в направлении Русской Гавани. Следом за ним по­казались тяжелые машины. Распластав гигантские кры­лья и сотрясая ревом моторов горы, они низко тянулись над ледниками.

— Ох и плетни! — произнес Алеша.

Я глянул на самолеты, сравнение действительно было метким, но на Колосова зашикали: ведь все мы горди­лись этими машинами. Алеша смущенно умолк. Конечно, в те дни мы не могли предполагать, что пройдет корот­кое время и в небе нашей Родины появятся такие совер­шенные корабли, на фоне которых эти действительно станут «плетнями» и «керосинками», как первые лета­тельные аппараты получили наименование «этажерки».

А самолеты, копируя полет разведчика, также повер­нули на баренцеву сторону и скрылись за ледниками.

Перед ужином Вася сообщил, что экспедиция опусти­лась на острове Рудольфа, но один самолет не дотянул до места и сделал посадку на мысе Желания. Дополни­тельные наблюдения и сроки связи отменены.

Алеша был настроен скептически:

— Теперь еще месяц будут сидеть на Рудольфе.

Некрасов горячо возражал:

• Да пойми ты, чудак-рыбак, что сидеть им там не­
  зачем. Здесь чуть не тысячу верст надо лететь над хреб­
  тами и ледниками, где на каждом шагу меняются пото­
  ки воздуха, а там они сделают прыжок над морем — и
  на полюсе!
  
• Не говори гоп, пока не перескочишь, — не сдавал­
  ся Алеша. — А вот бывает, что ноги куда-нибудь повгру-
  зают.
  

Наконец мы разошлись по комнатам и уснули. Одна­ко в полночь нас неожиданно подняли выстрелы и соба-

чий лай. Накинув на себя что было под рукой, мы вы­скочили из дому. Около склада стоял с винтовкой Вася Тарасенко, а у его ног лежал убитый медведь.

Оказалось, Васю в полночь разбудили грузные шаги где-то совсем неподалеку от дома. Он поднялся, подошел к окну и увидел медведя, который спокойно обнюхивал пустые бочки. Тарасенко схватил винтовку — и в дверь. Медведь, заслышав стук, бросился к бухте. Но тут его учуяли собаки, Морж схватил гостя за «штаны». Зверь задержался, и Вася, подбежав поближе, двумя выстре­лами уложил его.

Когда мы подошли, охотник расплылся в широчай­шей улыбке и, картинно протянув руку, произнес:

— Учитесь охотиться у меня! Вы бьете медведей черт
знает где, таскай их потом на станцию. А я подгоняю к
складу и стреляю прямо у двери.

Вася намекал на то, что при очередном обходе поса­дочной площадки собаки в торосах обнаружили зверя, добыли мы его с Алешей без труда, но много положили сил, пока дотянули до станции. Теперь свежим мясом мы были обеспечены надолго.

...Прошел почти весь апрель, а о дальнейшем полете на полюс мы никаких известий не получали. Вася на все расспросы отвечал односложно:

— Ничего не знаю. Сидят на Рудольфе.

Солнце светило уже круглые сутки, но морозы не сдавали, упорно держась где-то около тридцати градусов. Почти непрерывно дули ветры, нагоняя тяжелые, темные тучи. И тогда становилось совсем темно, валил густой снег.

Словом, достоверных признаков весны было малова­то. Правда, прилетели пуночки, кружились чайки. В по­лыньях резвились чистики, но они, пожалуй, и не улета-

ли никуда. Ветры и бора то и дело ломали лед, и по мо­рю снова и снова во все стороны разбегались трещины и полыньи.

Однако на работе станции все это никак не отража­лось. Нельзя было не заметить, что в начале полярной ночи, когда у зимовщиков оставалось много свободного времени, некоторые стали прямо на глазах опускаться, а теперь, когда свободных дней у нас почти не выпада­ло, все выглядели как нельзя лучше. Конечно, этому способствовало и свежее мясо медведей.

Зато в первомайские дни мы могли как следует и вполне заслуженно отдохнуть,

Но встретили праздник мы не совсем обычно. Начал­ся он вполне нормально: в кают-компанию пришел Вася Тарасенко, чистый, подтянутый, в новом форменном ко­стюме, и начал прикреплять к стене свежий номер стен­ной газеты. Он уже передал наши приветственные ра­диограммы зимовщикам мыса Желания и Русской Гава­ни, причем в Русскую Гавань была передана и наша сводка о ходе соревнования.

• Миша! — спрашиваю кока. — У тебя все готово?
  
• Готово, готово! — поспешно ответил он. — Сейчас
  буду собирать. Вот ребята кончат мытье-бритье, и можно
  будет садиться за стол.
  

И вдруг мирно дремавшие под окном собаки насторо­жились и с лаем бросились в тундру. Я сунул ноги в пи­мы, сорвал с вешалки полушубок... Выбегаю на крыльцо и вижу: от мыса Опасного на вкусные запахи к нам спу­скаются два медведя, третий медленно бредет берегом залива.

Я вернулся в кают-компанию, на бегу схватил вин­товку. Вася тоже с винтовкой кинулся за мной. Откуда-то появились и остальные. Отстал один Алеша, сидев-

ший в ванне. Но разве может выдержать сердце заядло­го охотника! Поняв, в чем дело, он тоже сунул ноги в пимы, набросил на плечи полушубок и побежал за на­ми. Но винтовки ему не досталось.

Когда мы неслись по коридору, навстречу нам попал­ся ничего не подозревавший Миша. Он торжественно нес в руках из кладовой огромный торт, о котором начал го­ворить задолго до праздника и который называл «корон­ным». Мы налетели на кока, и торт покатился на пол.

Выбежал я первым, но так как на мне были полушу­бок и пимы, то меня скоро обогнал Вася, бежавший в полуботинках, фуражке и кителе. Вырвавшись вперед, он кинулся к крупному зверю, шедшему берегом. А за­тем меня опередил Некрасов, бежавший совсем уж на­легке,— в одном белье. Мы направились к медведям, спускавшимся с мыса. Александр Алексеевич подбежал к ним первым, но у него опять что-то случилось с винтов­кой, и напуганные звери, не обращая внимания на со­бак, пустились наутек. Я был далеко, но все же выстре­лил навскидку. Медведь упал, а когда, оправившись, по­пробовал подняться, Некрасов окончательно свалил его.

Он, указывая на медведя, сказал мне:

• Трофей ваш, но за то, что я добил его, мое право
  сфотографировать зверюгу.
  
• У меня трофеев и так достаточно. Последний вы­
  стрел твой — значит, и зверь твой. Свезешь шкуру в
  подарок дочурке. А сейчас, не теряя времени, беги до­
  мой, пока не замерз окончательно.
  

Некрасов последовал моему совету. Следом за ним помчался к дому и Вася, который тоже управился со своим медведем. Алеша же, присев под стеной дома и натягивая полушубок на ноги, с досадой наблюдал, как третий медведь уходил в торосы.

Вполне понятно, что шуток и смеха за праздничным столом было немало. Опечаленный сидел — да и то не­долго — один лишь Миша: «коронный» торт оказался непоправимо растоптанным.

Праздничное застолье затянулось далеко за полночь. Я беспокоился за Некрасова, и на этот раз он пил с ка­кой-то нарочитой жадностью. Видимо, опять подошла пора «нарезаться».

А утром меня поразила необычайная тишина в доме. Однако спали не все. Некрасов уже провел все наблюде­ния и разбудил Васю для передачи сводки. Сейчас он сидел молча, не отрывая глаз от лежавшей на его ладо­ни сумочки, в которой хранил часы — подарок трагиче­ски погибшей жены.

Алешу я обнаружил в тундре. Он сидел на убитом на­кануне медведе, а вокруг расположились собаки.

— Вот сегодня у меня удовольствие так удоволь­
ствие! — хвалился он, — Сам смотри: медведь, собаки,
винтовка... А коньяк я уже выпил.

Постепенно поднялись и остальные. Сели завтракать. И, как полагается, в коридоре моментально оказались медвежата. Положили морды на порог и ждут своей оче­реди.

Алеша пододвинул к себе тарелку с тортом и, выбрав два куска побольше, подал медвежатам.

• Покушайте для праздника и вы!
  
• Ладно, Алеша, — говорю я, — вернемся на мате­
  рик, расскажу ребятам, как ты медведей пирожным кор­
  мил.
  

В Воронеже я и в самом деле как-то шутя рассказал об этом охотникам, и они долго потом потешались над щедрым каюром полярной станции залива Благополучия.

...За шумными праздничными днями потянулись сво-

ей чередой трудовые северные будни. Мы с Алешей по-прежнему тесали толстые бревна, гидрометеорологи вели наблюдения по расширенной программе, намеченной на­шими социалистическими обязательствами. К тому же и солнце прибавило им работы: лед начал таять, и при­шлось ежедневно долбить пешнями новые лунки, чтобы установить воздействие солнечных лучей на ледовый по­кров моря.

Нарушен был привычный распорядок, как сейчас пом­ню, в ночь на 22 мая. Мы все уже спали, когда прибе­жал взбудораженный Вася и разбудил меня:

• Беда, Никита Никифорович! Поднимайтесь ско­
  рее. Надо идти искать Шмидта...
  
• Как искать Шмидта?
  

— Сейчас передали с мыса Желания, что в нашем районе опустился самолет Водопьянова и на борту само­лета Отто Юльевич.

— Да ты скажи толком: где он опустился? Район у
нас большой. И почему? Аварию потерпел или с какой-
нибудь целью?

Услышав необычный разговор, зимовщики все до од­ного сбились в моей комнате.

— Я и сам не знаю, — растерянно отвечал Вася. —
Перед тем как лечь спать, я решил просто пошарить не­
много в эфире. Слышу, работает Кореш... Вызываю его н
спрашиваю, что нового... А он отвечает, что уже несколь­
ко раз вызывал меня... Передай, говорит, своим, что в
вашем районе опустился самолет Водопьянова, на борту
Шмидт... Я хотел его как следует распросить, да вы
сами знаете, какой он, Кореш... Взял и выключил рацию.

Сообщение Васи так нас поразило, что некоторое время мы сидели в полнейшем молчании. Первым пришел в себя Некрасов.

• Времени терять нельзя! Надо разбиться на три
  группы и немедленно идти на поиски.
  
• А куда идти? — возразил Антонов. — Ведь мы ни­
  чего не знаем. Вдруг они опустились верст за сто от­
  сюда!
  
• Нет! — загорячился Вася. — Кореш ясно сказал:
  передай своим, что самолет опустился в вашем районе.
  Значит, давал понять, что надо идти на поиски.
  

Я решил иначе:

— Оставайтесь все на месте, но будьте готовы выйти
в любой момент. Ты, Вася, иди в рубку и попробуй свя­
заться с мысом Желания или Диксоном, уточни, где
опустился Шмидт и работает ли рация самолета. В за­
висимости от этого и направляй людей, как будет целесо­
образно: по два человека или всех вместе. А мы с Але­
шей пойдем сейчас на гору Якоби. Оттуда в бинокль хо­
рошо просматривается весь наш берег и море. И уж тог­
да будем решать, что нам предпринимать дальше.

И вот мы с Алешей идем к горе Якоби. Спешим, ко­нечно, но подниматься в гору, проваливаясь в затвердев­ший снег, нелегко. Вспоминаем погибших собак: да, сей­час хорошая упряжка была бы кстати!

С горы мы поочередно осматриваем в бинокль берег и море. На берегу посадка возможна лишь около нашей станции; на море в бесформенных нагромождениях то­росов разобрать что-нибудь немыслимо, тем более, что все оно изрезано большими и малыми полыньями, тре­щинами, цепями айсбергов, грядами ропаков. Совершен­но ясно, что здесь посадка невозможна. А если вынуж­денная?

Направляемся к ледникам, а оттуда вдоль берега к своей станции, все время проглядывая местность. Алеша недоумевает:

• Почему Шмидт при вылете не предупредил нас?
  У нас же есть посадочная площадка, и они могли пре­
  красно сесть...
  
• Здесь что-то не так, Алеша, — отвечаю я. — Если
  бы Шмидт опустился в нашем районе, то Кореш не вы­
  ключил бы своей станции. Кроме того, нас со всех сто­
  рон забросали бы вопросами: и сколько мы направили
  поисковых партий, и сколько выслали собачьих упряжек,
  и готова ли наша посадочная площадка... Больше того,
  над нашими головами давно кружились бы самолеты,
  благо, погода стоит в эти дни неплохая... Вася в чем-то
  не разобрался.
  

Подходя к станции, мы заметили необычное оживле­ние: все зимовщики столпились около радиомачты, на которую медленно поднимался государственный флаг нашей Родины.

— А ведь Вася правильно сказал, — обрадовался Алеша. — Наверное, самолет спустился где-то совсем близко.

Как мы ни устали, но теперь почти бежали. Зимов­щики в форменных костюмах, с винтовками в руках, поднимались уже на крышу дома, к наблюдательной вышке. Вскоре на вершине флагштока заколыхался по ветру вымпел Главсевморпути. После этого наши това­рищи построились лицом к северу и по команде Васи да­ли три залпа из винтовок, и до нас донеслось громкое «ура».

Мы с Алешей тоже повернулись лицом к северу, пола­гая, что из торосов бухты Трех Медведей вот-вот пока­жутся Шмидт, Водопьянов и их спутники. Помню, что я даже начал сердиться: почему наши стоят на вышке, а не идут навстречу экипажу. Может быть, людям нужна помощь.

Вася понял наше недоумение и крикнул:

— Идите быстрее! Они опустились не в нашем райо­
не, а в районе Северного полюса! Полюс завоеван!

Спать больше, конечно, никто не ложился. Мы с Але­шей тоже переоделись, и все сели за стол,

• Нет, не зря была построена наша станция! — го­
  ворил несколько захмелевший Александр Алексеевич. —
  Вспомните, сколько раз на пути экспедиции была хоро­
  шая погода, а у нас свирепствовала бора, и пилотам
  приходилось выжидать. Вспомните даже, когда они ле­
  тели на остров Рудольфа! Дорога лежала через нашу
  станцию, но здесь наблюдался в тот день сильный сток
  воздуха с ледников, зато в Русской Гавани было тихо, и
  они обошли нас стороной.
  
• Брось хвастать, Сашка! — вдруг перебил оратора
  сидевший в сторонке Миша. — Тебя послушать, так по­
  лучается, будто вся сила в вас, ветродуях... Пусть луч­
  ше Алеша нам расскажет, как он с начальником искал
  на полюсе Шмидта.
  

Все весело рассмеялись, и только смущенный Вася отвернулся к окну.

ТРАНСАРКТИЧЕСКАЯ МАГИСТРАЛЬ

Снега еще много, но южные склоны гор заметно об­нажились, да и в низинах сугробы уже осели и потихонь­ку тают. Солнце не заходит совсем. На море и в раз­водьях с каждым днем появляется все больше чистиков, то и дело пролетают стайками гаги, с протяжными кри­ками носятся чайки. Когда мы начинаем кормить своих медвежат, они массами слетаются на пиршество, прыга-

ют вокруг наших питомцев, хватая прямо из-под носа у них кусочки мяса. Иногда встречаются полярные совы. А вот куропаток нет совсем. Не видно и леммингов.

И вдруг в один из таких ослепительно солнечных дней Вася неожиданно предупредил:

— К нам подходит корабль!

Мы могли ждать чего угодно, но не корабля в море, носящем имя «Ледового погреба». Да еще в мае!

Алеша всадил топор в бревно, скептически глянул на Васю и спросил:

• А не придется нам искать тот корабль, как мы ис­
  кали Шмидта?
  
• Да нет же,— загорячился Вася,— я сам говорил
  по радио. Подходят к нашему заливу.
  
• Чудеса! — все еще недоверчиво протянул наш
  каюр.
  

Это и в самом деле оказалось странным — наш за­лив еще по-зимнему скован льдом, море тоже покрыто льдами. Правда, они начинают приходить в движение...

Но Вася был прав: вскоре на горизонте показался дым. И Некрасов сейчас же поднял на флагштоке вым­пел Главсевморпути. Корабль повернул в залив, подо­шел к кромке льда и, дав протяжные гудки, стал на якорь. Кто-то узнал в нем ледокольный пароход «Тай­мыр».

Всем коллективом отправляемся в гости. Экипаж встречает нас с настоящим морским радушием. А мы, естественно, забросали людей, недавно покинувших Большую землю, десятками вопросов, перелистали све­жие газеты (свежие с нашей точки зрения, а вообще-то они были месячной давности). После обеда хозяева заве­сили парусиной иллюминаторы и показали нам несколь­ко киножурналов и какой-то веселый фильм,

Само собой разумеется, что мы пригласили моряков к себе на станцию. Им, кстати, очень хотелось посмо­треть наших медвежат. Но капитан боялся вполне воз­можных в это время года неприятных случайностей: вдруг разразится бора или навалится туман... Люди не успеют вернуться на корабль, а в тяжелые минуты борь­бы со стихией вся команда должна быть на месте.

Дружески распрощавшись с командой, мы спусти­лись на лед и отправились на станцию. «Таймыр» сей­час же выбрал якорь и стал осторожно проталкиваться среди льдов, взяв курс на мыс Желания.

Визит корабля с Большой земли, понятно, не мог не всколыхнуть зимовщиков. Раз навигация началась, зна­чит в недалеком будущем можно рассчитывать на смену. Об этом весь вечер и велись разговоры. Скептически был настроен лишь Алеша.

— Не очень торопитесь! В прошлом году мы в Ар­
хангельск приехали в июне, на пароход погрузились в
августе, а здесь высадились перед самой зимой. Так и
нынче будет. Вот увидите!

Но вскоре наши интересы сосредоточились на другом событии: мы получили новые, более частые сроки свя­зи, а вместе с ними и указание проводить дополнитель­ные наблюдения.

• Понятно!—заключил Некрасов. — Экспедиция
  Отто Юльевича возвращается в Москву.
  
• Нет, — возразил Вася. — Я, правда, толком не
  понял, но как будто кто-то опять летит на полюс.
  

Прошло еще несколько дней. Погода снова резко ухудшилась, почти непрерывно дул сильный ветер.

— При такой погоде, — ворчал Антонов, — никто не
отважится лететь.

Но к вечеру мы получили еще одну директиву: да-

вать сводки каждые два часа. Нагрузка метеорологов и механика сразу увеличилась. Однако тяжелее всех при­ходилось Васе: если метеорологи подменяли друг друга и, кроме того, могли рассчитывать на помощь товари­щей, то радисту помочь, а тем более заменить его, никто из нас не мог. Каждые два часа Тарасенко садился за ключ, спал урывками и почти не выходил из рубки.

Наконец заключительная радиограмма: следите за воздухом!

Попутно Тарасенко сообщил, что из Москвы через полюс вылетел в Америку самолет под управлением Чкалова.

Некрасов покачал головой:

• Сегодня, по-моему, следить нечего. При таком
  ветре он не полетит.
  
• Не знаешь ты Чкалова,— возразил Антонов, сра­
  зу изменив первоначальное мнение. — Если он вылетел,
  то в Америке будет!
  

За воздухом наблюдали все свободные от вахты, хо­тя не только Некрасов, но и некоторые другие зимовщи­ки сомневались в возможности полета. Однако Чкалов полетел. Правда, мы самолета не видели и не слыхали, но до папанинцев отчетливо долетел гул моторов, и они сейчас же сообщили об этом по радио.

Забегая вперед, хочу сказать, что возвращение экс­педиции Шмидта для нас прошло незаметно. Наступило лето, и самолеты на лыжах спешили в Амдерме захва­тить для посадки снег. Туда пароходом для самолетов были доставлены колеса.

Итак, свое основное назначение мы выполнили. Те­перь делом нашей чести было сделать все возможное для того, чтобы облегчить работу тем, кто придет в ле­дяной «оазис» бухты Благополучия после нас.

...Как ни медленно шло строительство дома, но к се­редине июня, когда мы встречали самолет Чкалова, сте­ны были уже возведены, потолок настлан. Мы с Алешей даже раскрыли избушку радиорубки — отныне она должна была стать под одну крышу с нашей новострой­кой. Снег к тому времени почти сошел, земля оттаяла, и все свободные от дежурства зимовщики начали засыпать потолок.

А там разразилась очередная бора. Ураганный ветер нес с собой уже не тучи снега, а тучи песка и гальки, гнал лед от берегов острова, взломал его в заливе и то­же погнал в море. Алеша покрепче привязал собак, что­бы они, увлекшись тюленями, не оказались вместе со льдами далеко от наших берегов.

Наконец наступило и лето. В июле снег сошел со­всем, и лишь небольшие островки его лежали на север­ных склонах горы Якоби да в овражках. Но как не похо­жа все-таки Новая Земля на Ляховские острова! Там сей­час стоит неумолчный звон ручейков, на каждом шагу встречаются чаши — озера и озерки... Идешь по мху, как по ковру, усеянному цветами. И везде птицы, птицы! А здесь — голый камень, только в сырых низинках про­бивается скудная травка, маки, камнеломки... Нет даже птичьих базаров. Зато там мы не видели ни одного мед­ведя, ни одного морского зайца, моржа, лишь изредка стреляли нерп, а здесь этот северный зоопарк можно на­блюдать каждый день.

Словом, в скором времени можно было поджидать и смену. А сделано у нас далеко не все! Обменявшись ра­диограммами с зимовщиками Русской Гавани, мы узна­ли, что они свои социалистические обязательства почти выполнили. Откровенно говоря, у нас создалось впечат­ление, что обязательства они взяли не особенно обреме-

нительные, но... издали не проверишь. И вообще выполне­ние обязательств — дело совести самих соревнующихся. Мы, во всяком случае, решили свое слово сдержать пол­ностью.

Вечерком собрались, поговорили, как лучше закон­чить работы. Достройка дома была возложена на Алешу, а радист и кок должны в свободное время помогать ему. Мы с Некрасовым переключились на инструментальную съемку нашего района. А это работа трудоемкая.

Начали мы ее от астрономического знака близ бухты Укромной и постепенно подвигались вдоль залива. Солнце светило круглые сутки, и работать можно было до тех пор, пока ноги держат.

До мыса Опасного мы добрались как раз в тог мо­мент, когда в море показался неожиданно дымок. Через трубу теодолита различили на горизонте пароход. Вот он вошел в залив, поравнялся с нашей станцией, дал про­тяжный гудок и проследовал дальше, к бухте Укромной. Мы, конечно, поспешили к себе.

Первым нас встретил Вася.

— Гости приехали! Экскурсанты! А потом получена радиограмма! Саша Некрасов назначен спортивным ко­миссаром перелета Громова из Москвы в Америку и то­же через полюс. О времени перелета ничего не сообща­ют и дополнительных наблюдений пока не требуют.

Тем временем зимовщики столкнули на воду лодку, Антонов заправил и опробовал мотор. Ждали только нас. Но нельзя же отправляться с визитом в стоптанных бо­лотных сапогах и потрепанном стеганом костюме! Да еще в общество, где несомненно есть женщины и де­вушки.

На пароходе нас приняли очень радушно. Руководи­тели экскурсии провели в кают-компанию и угостили

салатом из свежих огурцов, красных помидоров, зеле­ного лука. А чего стоили щи из свежей капусты ч моло­дой картошки! Впрочем, пообедали мы наспех: к вечер­нему сроку наблюдений нам обязательно надо быть на станции. Да и экскурсанты уже поджидали нас в про­сторном салоне парохода. Встретили аплодисментами и с таким любопытством, словно мы явились откуда-то с другой планеты.

Я выступил с сообщением о воздушной экспедиции Шмидта, об изумительном полете Чкалова, о предстоя­щем воздушном прыжке Громова. Коснулся и наших полярных будней, не забыл упомянуть о Мишке с Ведьмой. Затем один из экскурсантов подсел к роялю, другой запел, остальные подхватили. С большим на­слаждением послушали мы «Полюшко», «Каховку»... Лучшего концерта, как мне тогда показалось, я еще не слыхал. Но, черт его знает, почему в таких случаях ча­совая стрелка движется по циферблату удивительно быстро.

Провожало нас все население парохода. А едва мы отвалили от борта, как экипаж начал выбирать якорь.

Проходя мимо станции, пароход опять дал протяж­ный гудок. Экскурсанты размахивали платками, шля­пами. Мы в ответ дали три винтовочных залпа.

Только сейчас я заметил на флагштоке развевающий­ся по ветру вымпел Главсевморпути. Это Вася еще при появлении парохода поднял знак приветствия.

Все устали, особенно мы с Некрасовым, и сразу нача­ли укладываться в постель, но спать не пришлось: Вася принес новую радиограмму — Громов вылетел из Моск­вы, спортивному комиссару предлагалось зафиксировать время перелета через станцию и немедленно сообщить об этом в Москву.

• Неужели полетят в такой ветер?—усомнился
  Алеша.
  
• Уже летят, — заверил комиссар. — Но время дей­
  ствительно выбрали не ахти удачное.
  

Некрасов безропотно поднялся, потер ладонями ли­цо, голову и начал собираться.

• Один ты уснешь, Санька! — посочувствовал Але­
  ша. — Давай уме пойдем вместе, помогу хоть на гору
  залезть.
  
• Не придется и мне сегодня спать, — вздохнул
  Вася.
  

Некрасов с Алешей ушли на гору Якоби.

Вскоре мы узнали, что Громов успешно сделал второй прыжок в Америку через Ледовитый океан, но ни наш спортивный комиссар, ни его добровольный помощник, ни мы, дежурившие у дома, ничего не увидели и не услы­шали. Самолет и на этот раз прошел где-то совсем в стороне.

Через несколько дней мы с Александром Алексееви­чем могли уже рапортовать товарищам о выполнении своего обязательства. Тем временем поднажал на свою работу и Алеша, и теперь наша станция выглядела до­вольно внушительно: вместо двух небольших избушек на берегу залива стояли два солидных, красиво отделанных дома. Показывая их мне, Алеша громко хлопнул рукави­цами и с гордостью произнес:

— Вот оно и «Вася».

Теперь нам оставалось только затаборить плавник и построить причал. Но это было не так уж сложно и ни­кого не беспокоило. Беспокоило другое: наступил август, а о нашей смене не было никаких известий, о нас слов­но забыли, и дни, заполненные привычной работой, тяну­лись дольше обычного.