Содержание: Предисловие

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 48

нависть. Упоминание о божественных санкциях, однако, ни-

как не меняет того факта, что Жан подчиняет моральные пред-

писания абсолютному могуществу Бога.

Кроме того, теория божественной причинности у Жа-

на из Мирекура, видимо, схожа с той, какую отстаивал Брад-

вардин. Так, Бог является причиной всех человеческих по-

ступков, даже тех, что совершаются грешником. Отсюда, как

он утверждает, не следует, что Бог грешит. Ибо грех может

быть содеян только через посредство человеческой воли. Од-

нако, восхотев, чтобы в воле грешника не было моральной

праведности, Бог является причиной его поступка, пусть да-

же сам и не грешит.

Превознося абсолютное могущество Бога, Жан склонялся

к точке зрения, которая была предложена в период раннего

XIV век nil

средневековья св. Петром Дамиани и согласно которой Бог,

как бы ретроспективно, мог бы сделать так, чтобы прошед-

шее не было произошедшим. Однако он достаточно осторо-

жен, чтобы не утверждать, будто это должно быть возмож-

но. Он говорит, скорее, в том смысле, что невозможность

этого для него неочевидна. С логической точки зрения Жан

ограничивает достоверность в собственном смысле слова ана-

литическими высказываниями, сводимыми к принципу не-

противоречивости. С теологической точки зрения, он явно

впадает в крайность - подобно англичанину Роберту Хол-

коту, говорившему о "логике веры".

В 1347 г. канцлер Парижского университета осудил ряд

положений, почерпнутых из учения Жана. Среди них -

утверждения о том, что Бог мог бы заставить человека нена-

видеть его, что Бог является причиной поступка грешника и

что, коль скоро дело касается естественного разума, неясно,

существуют ли какие-то акциденции, отличные от самой суб-

станции. Очевидно, что власти больше интересовались тео-

логическими аспектами и подтекстом учения Жана, чем его

логической теорией как таковой.

Другим преподавателем Парижского университета,

чьи взгляды были подвергнуты осуждению, был Николай

из Огрекура. После того как он прочитал лекции по "Сен-

тенциям" Петра Ломбардского, в 1340 г. его вызвали в Авинь-

он для расследования положений его учения; однако ввиду

смерти папы Бенедикта XII разбирательство было отложено.

Оно возобновилось при Клименте VI, и Николаю была дана

возможность защищаться в присутствии папы. Согласно

приговору, вынесенному в 1346 r, Николай должен был пуб-

лично сжечь в Париже свои сочинения и отречься от осуж-

денных положений. Он был также изгнан из сообщества пре-

подавателей университета. В 1347 г. он подчинился положе-

ниям приговора. В 1350 г. он получил должность в кафед-

ральном соборе Меца. Дата смерти Николая из Огрекура

неизвестна. Из его сочинений до нас дошли два письма (да

еще несколько фрагментов) из ряда писем, адресованных

францисканцу Бернарду из Ареццо (одному из его крити-

ков), часть письма к некоему Эгидию, трактат, начинаю-

щийся словами Exigit ordo executionis, и теологическое сочи-

нение. Мы располагаем также списком осужденных поло-

жений и несколькими замечаниями Жана из Мирекура ка-

сательно учения Николая о причинности.

В письме к Бернарду из Ареодо Николай разъясняет,

что принцип непротиворечивости есть основной принцип

как в том смысле, что другого предельного принципа нет,

так и в том смысле, что все другие принципы предпола-

гают его. Всякое высказывание, которое сводимо - непо-

средственно или опосредствованно - к этому принципу,

является достоверным. Высказывание является непосред-

ственно сводимым, если его предикат содержится в поня-

тии субъекта. И оно является опосредствованно своди-

мым, если заключение некоего аргумента тождественно

части его посылки, или антецедента""

Таким образом, Николай согласен с Жаном из Мире-

кура, когда утверждает, что все аналитические высказыва-

ния достоверны. Но Николай считает источником достовер-

ного знания и непосредственное восприятие. Если, напри-

мер, я воспринимаю какой-то цвет, скажем зеленое пятно,

то мой акт восприятия не является посылкой, исходя из ко-

торой я делаю вывод о наличии зеленого. Ибо сказать, что я

воспринимаю некий цвет, - значит сказать, что этот цвет

являет себя мне. И, воспринимая этот цвет, знаю, что он

являет мне себя. Поскольку, следовательно, я ограничиваю

свое суждение утверждением, что я воспринимаю зеленое

пятно, то истинность этого суждения вполне достоверна. По-

жалуй, я мог бы описать этот цвет с помощью слова, кото-

рое, согласно сложившемуся в используемом мною языке

словоупотреблению, не подходит для данной цели; однако

сказать, что я воспринимаю некий цвет и что этого цвета не

существует (т. е. он мне себя не являет), - значило бы впасть

в противоречие.

Однако Николай не признал бы, что из факта существова-

ния А я могу достоверно заключить о существовании В, если А

и В представляют собой различные вещи. Ибо нет никакого

XIV век nil

У7

логического противоречия в том, чтобы утверждать существо-

вание одной вещи и отрицать существование другой, если эти

две вещи являются отдельными или реально различными. "Из

того, что существование некоей вещи известно, нельзя с оче-

видностью -т. е. с очевидностью, сводимой к первому прин-

ципу или к достоверности первого принципа, - вывести, что

другая вещь существует". Как говорит Николай, все это весь-

ма к месту в споре с Бернардом из Ареццо, который утвержда-

ет, что раз существует белизна, то существует и субстанция. Ес-

ли мы допустим, что белизна есть акциденция и что акциден-

ция с необходимостью присуща субстанции, то из существова-

ния белизны несомненно следует, что субстанция существует.

Утверждать эту посылку и отрицать заключение - значило

бы впадать в противоречие. Однако нет причин, которые за-

ставили бы нас принять обсуждаемое допущение или предпо-

сылку. По сути, Николай не признает, что из существования

явлений, т. е. непосредственных объектов (будь то внутренних

или внешних) восприятия, мы можем с достоверностью вы-

вести существование какой-либо субстанции.

Этот ход мысли, разумеется, приложим к причинному от-

ношению. Николай признает, что если в прошлом у меня

было достоверное свидетельство, что, когда я подношу руку

к огню, она становится теплой, то вероятно, что, если я сде-

лаю то же самое в будущем, результат будет тем же самым.

Но он, видимо, скорее говорит о чьих-либо ожиданиях, не-

жели пытается разработать некую теорию вероятности. По-

вторявшееся восприятие отношения регулярного следова-

ния между А и В заставляет ожидать, что и в будущем за А

будет следовать В. Однако не существует доказательства, что

именно это и должно произойти. Бернард из Ареццо дока-

зывал, что, если поднести огонь к пакле и ничто не мешает

горению, можно с достоверностью вывести, что станет жар-

ко. Николай это отрицает. Ведь высказывания "огонь подно-

сят к пакле и ничто не мешает горению" и "не будет жарко"

не противоречат друг другу.

Если исходить из этой точки зрения, то всякое причинное

доказательство существования Бога очевидным образом

речено на провал. Ибо в этом случае мы не можем даже апел-

лировать к прошлому непосредственному восприятию соче-

тания или последовательности. Что касается аргумента, исхо-

дящего из степеней совершенства, то Николай отрицает, что

мы можем доказать существование некой объективной ие-

рархии уровней совершенства. Не можем мы доказать так-

же, что нечто является целевой причиной чего-то другого.

Поэтому, все традиционные доказательства существования

Бога оказываются за бортом. Если же говорить о достовер-

ности, те> мы, во всяком случае, остаемся с аналитическими

высказываниями (или "тавтологиями") и непосредственны-

ми суждениями восприятия, которые не включают в себя

какого-либо вывода, направленного от того, что являет себя

(феноменов), к чему-то отличному от этого.

В результате оказывается, что в действительности мы зна-

ем очень мало и, безусловно, не знаем всего того, о знании

чего заявили Аристотель и его последователи. Поэтому в

Exigit Николай говорит, что его чрезвычайно удивляют те лю-

ди, которые до седых волос штудируют Аристотеля и Авер-

роэса, вместо того чтобы уделять внимание вопросам мора-

ли и заботиться об общем благе*. Оккам испытывал глубо-

кое уважение к Аристотелю; но Николай из Огрекура смот-

рел на аристотелизм весьма скептически.

Хотя Николай более всего известен критическими и эмпи-

ристскими сторонами своей мысли, у него была и собственная

положительная философия. Он не утверждал, что в ее интере-

сах - достичь чего-то большего, нежели вероятность, однако

он, очевидно, думал, что его гипотезы более вероятны, чем ги-

потезы Аристотеля. Не настаивая на убедительности своих

аргументов и допуская, что его выводы могут быть ложны-

ми, он полагал, что беспристрастные умы предпочли бы

его аргументы тем, с которыми он не соглашался.

Как мы видели, Николай отвергал утверждение, что объ-

ективная иерархия степеней совершенства может быть до-

казана в рамках философии. Одновременно он соглашался,

что, если признать вероятными истинами и то, что имею-

щаяся у нас идея блага - норма или критерий для сужде-

XIV век 141_______________319

ния об отношениях между вещами, и то, что вселенная как

таковая удовлетворяет этому критерию, мы можем как о

вероятно истинном заключить о том, что во взаимосвязи

всех вещей каждая из них существует ради блага целого и

что вселенная совершенная. В совершенной вселенной, од-

нако, нита) не гибнет, ибо именно это и требуется для бла-

га целого. Правда, эта идея звучит как вызов тому, что пред-

стает перед нами. Однако тот факт, что какая-то вещь боль-

ше не являет нам себя, еще не служит доказательством, что

она больше не существует. Мы не вправе считать, что быть

воспринимаемым и существовать - одно и то же. Если го-

ворить о явлениях изменения, то гораздо лучше можно объ-

яснить их в терминах теории вечных атомов, нежели по-

средством аристотелевских понятий субстанциального и ак-

цидентального изменения.

Некоторые идеи Николая возмутили церковные вла-

сти. Например, его интерпретация вознаграждения в буду-

щей жизни как соединения души с лучшими собраниями ато-

мов (как объектами познания) казалась им совершенно не-

удовлетворительной. А когда он заметил, что только предлагал

вероятные гипотезы и что они, коль скоро приходят в столкно-

вение с богооткровенными истинами, должны быть отвергну-

ты, его обвинили в том, что он "лисьими" оправданиями делает

себе поблажки. Но его положительная философия, видимо, не

имеет особого значения в сравнении с его учениями об анали-

тических высказываниях, непосредственном восприятии и

причинном отношении и его критикой традиционной мета-

физики. Николая из Отрекура называли средневековым

Юмом. И независимо от того, считаем ли мы эту характери-

стику удачной или неудачной, очевидно, что мысль Николая

является весомым опровержением мнения о том, будто ради-

кальный критицизм был в средние века неизвестен.

Логические теории, безусловно, могли оказывать влияние

на философию. Пример тому мы находим у Николая из Ог-

рекура. Если мы вместе с ним допускаем, что никогда не мо-

жем, исходя из существования одной вещи, с достоверно-

стью доказать существование другой, то отсюда не следует,

что Бога не существует, однако следует, что причинное дока-

зательство его существования невозможно. Далее, если мы

считаем, что позиция Николая предполагает, что слово "при-

чина" обозначает то, что обнаруживается в опыте как регу-

лярно сопровождаемое определенным событием, которое мы

называем ее "действием", трудно понять, на каком основа-

нии Бога вполне уместно было бы называть "первопричи-

ной". Ведь вряд ли можно утверждать, что мы обладаем опыт-

ным восприятием отношений следования между Богом и

миром.

Однако, хотя логические теории могут влиять на фило-

софские теории, исследования в области логики могут прово-

диться более или менее независимо. И чем больше логика

формализуется, тем более высокой становится, вероятно, сте-

пень ее независимости. Следовательно, неудивительно, что

терминистическая логика разрабатывалась людьми, придер-

живавшимися весьма различных философских взглядов.

В частности, английский францисканец Уолтер Бёрли (ум.

ок. 1345) был реалистом в трактовке универсалий и крити-

ком приверженцев "нового пути". Кроме того, реализм оказал

влияние на его теорию суппозиции. В то же время не ли-

шен значения тот факт, что он начинает свою работу "О чис-

тоте искусства логики" с формулирования общих правил

для следований. Ведь в этом выражается признание как осно-

вополагающей роли, которую играют в логике операции вы-

вода, так и подчиненности силлогистики общему учению о

выводе.

Опять-таки француз Жан Буридан (ок. 1295 - ок. 1358),

который дважды был ректором Парижского университета,

хотя и не был чужд номиналистических тенденций, крити-

ковал таких экстремистов, как Николай из Отрекура. В то

же время его логический трактат о следованиях (Соп-

sequentiae) был провозглашен первой в средние века попыт-

кой осуществить дедуктивное выведение законов дедуктив-

XIV век 411

ного вывода Он писал и на другие логические темы и, в

частности, о софизмах (Sophismata). В области психологии

хорошо известно его утверждение, что воля должна выби-

рать то, что разум преподносит как большее благо. Отсюда

проблема "Буриданова осла", который застыл перед двумя

одинаково аппетитными охапками сена и, оказавшись не в

состоянии выбрать между ними, умер от голода. Эта кон-

кретная иллюстрация того рода проблем, о которых мы упо-

минали, как будто бы не встречается в сохранившихся сочи-

нениях самого Буридана, однако он использует похожий

пример с собакой, основываясь на Аристотеле.

Уже отмечалось, что трактаты о софизмах создава-

лись начиная с XII в. В XIV в. их ряд был пополнен - на-

пример, благодаря усилиям Уильяма Гейтсбери (ум. ок.

1380), ученого и логика из Мертон-Колледжа (Оксфорд),

и Буридана. В сочинении Sopbismata Буридан упоминает

большое число головоломок, таких, как отрицательные эк-

зистенциальные суждения (например, "химеры не существу-

ет"), вывод "ни одно высказывание не является отрицатель-

ным, следовательно, некое высказывание является отрица-

тельным" и вариации на тему парадокса "лжец". Допус-

тим, некто утверждает: "То, что я говорю, ложно" и не про-

изнесено никакого другого высказывания. Данное высказы-

вание, видимо, относится к самому себе, утверждая\лож-

ность высказывания "то, что я говорю, ложно", из чего сле-

дует, что то, что я говорю, истинно. Предложенный Окка-

мом способ рассмотрения парадоксов этого рода сводится к

утверждению, что такое высказывание, как "всякое выска-

зывание ложно", не могло бы относиться к самому себе, по-

скольку обозначающим субъект термином "всякое высказы-

вание" должны подразумеваться другие высказывания. Бу-

ридана, однако, не удовлетворяет такое решение. Что мож-

но помыслить, то можно сказать. Я могу мыслить и о выска-

зывании, которое произношу; следовательно, я могу подра-

зумевать ссылку на это высказывание в самом высказыва-

нии. Одно из решений, предлагаемое самим Буриданом, со-

стоит в утверждении, что любое высказывание - благодаря

в самой его форме как высказывания - предполагает свою

истинность"". Следовательно, если высказывание таково, что

оно и утверждает, и отрицает собственную истинность, то

оно должно быть ложным.

Буридан, пожалуй, оказал влияние на Альберта Сак-

сонского (ок. 1316-1390), который стал ректором Париж-

ского университета в 1357 г, первым ректором Венского уни-

верситета в 1365 г. и епископом Хальберштадта в 1366 г.

Значительная часть материала, содержащегося в его сочине-

нии PerutUis logica ("Весьма полезная логика"), была заимст-

вована у Оккама и Буридана и, возможно, у Бёрли. Альберт

излагает тщательно продуманные правила суппозиции и ис-

следует условия истинности модальных высказываний. В сво-

ей трактовке следований он различает формальное и мате-

риальное следования. Под формальными следованиями он

подразумевает импликацию, которая имеет место благода-

ря синкатегорематическим терминам, под материальными

же следованиями он подразумевает импликацию, которая

имеет место благодаря значениям категорематических тер-

минов. Высказывание "человек бежит, следовательно, живот-

ное бежит" является, с точки зрения Альберта Саксонского,

примером материального следования; если же мы включаем

в него высказывание "каждый человек есть животное" и пре-

образуем вывод в силлогизм, оно становится примером фор-

мального следования.

Средневековая логика все больше становилась логикой

терминов, высказываний и отношений между ними. Средне-

вековым логикам стало ясно, что они имеют дело не с суб-

станциями вне ума и даже не с понятиями как физически-

ми реальностями, а с терминами и высказываниями. Несо-

мненно, существовала тесная связь между логикой и язы-

ком Она явственна, например, в случае теории суппозиции,

которая играла столь выдающуюся роль в новейшей, или

современной, логике XIII-XIV вв. Она явствует также из

трактовки семантических тем, например, проблемы "expo-

nibilia", т. е. высказываний, которые были неясными или

"систематически вводящими в заблуждение" и нуждались в

XIV век 114

т

анализе. В то же время в средневековой логике наблюдалось

движение в направлении все большей формализалии, хотя,

разумеется, работа логиков затруднялась отсутствием аде-

кватной системы записи.

1 о, что известно как спекулятивная грамматика , на са-

мом деле было чем-то другим. Говорить так не значит отри-

цать влияние грамматики на средневековую логику. Это

лишь означает, что, какие бы совпадения ни были возмож-

ны, спекулятивный грамматист преследовал особую цель -

создание науки грамматики. Излишне говорить, что средне-

вековые мыслители прекрасно понимали, что грамматики

разных языков различны. Однако некоторые из них были

уверены, что изучение грамматики, которое они унаследова-

ли от античности, может быть приведено в соответствие с

аристотелевским понятием науки. Очевидно, что эта цель

была недостижима, поскольку грамматика считалась тожде-

ственной изучению грамматик разных существовавших в

действительности языков - таких, как латынь, греческий и

арабский. Необходимо было открыть сущностную структу-

ру, лежащую в основании всех различий, которые могли бы

рассматриваться как "акцидентальные". Так, в XIII в. Роберт

Килуордби, комментируя Присциана, заметил, что предмет

Blog

Содержание: Предисловие