Geum.ru

Исторический факультет вопросы истории, международных отношений и документоведения

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   40   41   42   43   44   45   46   47   48

Примечания

1 Крылова Н.О. Народное образование в России. Исторический альманах. СПб., 1993. С. 169.

2 Там же. С. 170.

3 Там же. С. 172.

4 Лихачева Е. Материалы для истории женского образования в России. СПб., 1890. Т.1. С. 152.

5 Хорошилова Л.Б. Женское образование и воспитание // Исторический вестник. 1900. Т. 82. № 11. С. 112.

6 Там же. С. 113.


А.Н. Сорокин

СВЯЗЬ НАУКИ С ПРОИЗВОДСТВОМ НА ПРИМЕРЕ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СИБИРСКОГО ФИЗИКО-ТЕХНИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА В ДОВОЕННЫЙ ПЕРИОД (1928–1941 гг.)


В современном постиндустриальном обществе с прогрессирующими процессами информатизации и дифференциации знаний остро встает вопрос синтеза и рефлексии основных достижений науки1. В этом плане закономерно повысился интерес к науковедению как особой форме осмысления истории науки. С другой стороны, в современном мире, особенно в нашей стране, происходит изменение методов развития основных отраслей производства в инновационном ключе, делается ставка на использование последних достижений науки и техники в производстве. В связи необходимостью тесной связи науки и производства значительное внимание в последнее время уделяется развитию научно-образовательных комплексов физико-технического профиля. Осмысление собственной истории неизбежно приводит к изучению отдельных составляющих научно-образовательного комплекса. Научное учреждение, как особая форма консолидации ученых, становления и развития научных школ и направлений, представляет интерес для изучения и с точки зрения на него как на научное сообщество отдельного социума.

Томский научно-образовательный комплекс имеет сложившиеся традиции, мощный научно-исследовательский фундамент. Одними из основных и значимых его достижений являются исследования в области физики.

Регулярные физические исследования в Сибири начались с открытия в 1888 г. Императорского Томского университета. На медицинском факультете имелась кафедра физики, которой заведовал первый ректор Томского университета, ординарный профессор Н.А. Гезехус2. В 1900 г. в Томске открылся технологический институт, где кафедрой физики с 1909 г. заведовал Б.П. Вейнберг. В 1917 г. в Томском университете был открыт физико-математический факультет. В годы Гражданской войны на этом факультете в должности ассистента преподавал будущий лауреат Нобелевской премии академик Н.Н. Семенов. Однако крупномасштабные исследования по физике начались в 1920 –1930-е годы XX в.

Сибирский физико-технический институт им. академика В.Д. Кузнецова (СФТИ), созданный в 1928 г., стал первым крупным на востоке страны научно-исследовательским центром, как фундаментальной науки, так и прикладных исследований, объединяющим и консолидирующим работу ведущих ученых не только Сибирского, но и центральных регионов. Сибирский физико-технический институт стал не только региональным научным центром в области физики вплоть до открытия Сибирского отделения РАН в Новосибирске, но и положил начало зарождению научного сообщества сибирских физиков.

Появление физического института в Сибири имело вполне объективные основания и уже сложившиеся к середине 20-х годов предпосылки. Необходимость коренной модернизации промышленности и выхода страны на новые технологические рубежи, что объяснялось начавшейся в стране индустриализацией, требовала расширения периферийной сети научных учреждений, работающих в области физики (так называемая «борьба с научной анемией», в соответствии с метким замечанием Я.И. Френкеля3). Предполагалось создать крупные научно-исследовательские центры физического профиля «в районах перспективного развития промышленности»4. В первую очередь было намечено создание физико-технических институтов на Украине (в Харькове), а затем в Сибири. Ведущим в стране являлся Ленинградский государственный физико-технический институт во главе с академиком А.Ф. Иоффе.

Финальная стадия в решении вопроса об открытии СФТИ ознаменовалась 8 августа 1928 г. выступлением В.Д. Кузнецова на заседании президиума Сибрайисполкома. 28 сентября в Томск пришла телеграмма из Главнауки о том, что решением СНК РСФСР институт прикладной физики при Сибирском технологическом институте преобразован в самостоятельный физико-технический институт.

Уже в первые годы существования СФТИ определился окончательный профиль института как научного учреждения. Основные научные направления и разработки в значительной степени зависели от насущных проблем индустриализации и модернизации промышленности.

Основные направления научно-исследовательской работы СФТИ в довоенный период были связаны с физикой твердого тела и физикой электромагнитных колебаний.

Если первое направление было заложено уже в Институте прикладной физики, то второе получило развитие с 1930 г., когда в СФТИ был приглашен В.Н. Кессених. Следует иметь в виду, что на тот момент в ТГУ уже имелась определенная база. Еще в 1924 г. по инициативе А.Б. Сапожникова была создана радиолаборатория. В 1926 г. начала свою работу первая в Сибири коротковолновая радиостанция (ТУК).

До 1934 г. в СФТИ было выполнено 360 научных работ, из них по заданию промышленности 26 работ, проведено 50 экспертиз5.

В своей исследовательской работе СФТИ поддерживал связи с хозяйственными организациями. Всего к этому времени было выполнено 19 работ на общую сумму 14 000 рублей и произведено 150 экспертиз6.

В период с 1930 г. по 1931 г. сотрудники СФТИ участвовали в работе Ассоциации научно-исследовательских институтов томской группы. Ассоциация ставила своей целью объединение деятельности и содействие исследовательской работе научных институтов томской группы, занятых разработкой тем в областях: черной металлургии, цветной металлургии, строительных материалов, стекла, фарфора механической обработки и обогащения полезных ископаемых автометостроения, физики и химии7. В ее состав входили Сибирский институт металлов, Сибирский институт цветных металлов, Сибирский институт строительных материалов, Сибирский институт механической обработки и обогащения полезных ископаемых, сибирский филиал НАМИ, Сибирский физико-технический институт, а также лаборатории вузов и втузов, могущие принять участие в научно-исследовательской работе8.

Данная структура, в которую входил и СФТИ, просуществовала всего год. Причиной тому стала неготовность институтов совместно решать научные задачи.

В довоенный период учеными СФТИ успешно решалась проблема обнаружения дефектов в рельсах, которые приводили к поломке и затрудняли транспортировку грузов.

Лаборатория дефектоскопии отдела колебаний, начавшая свою работу в 1934 г. по выявлению дефектов в рельсах при заводском контроле, затем с успехом применила метод переменного магнитного поля для обнаружения дефектов в рельсах, уложенных на железнодорожных путях.

Остроту этой проблемы выявила холодная зима 1929/30 года, когда в Сибири морозы достигали порой минус 50оС. На железной дороге происходили массовые поломки рельсов. Исследования В.Д. Кузнецова, А.Ф. Колесникова, А.Н. Добровидова показали, что причиной, по которой ломались рельсы, было уменьшение ударной вязкости. Оказалось, что вязкость стали падает при понижении температуры от комнатной до минус 40оС, но при дальнейшем понижении температуры – до минус 190оС – остается постоянной. Была найден способ сместить критическую точку до минус 60оС с помощью специальной термической обработки стали – сорбитизации9.

Сотрудниками лаборатории был сконструирован ряд транспортных дефектоскопов. Всего было построено к испытанию 13 моделей, из них наиболее удачными оказались модели № 4, 7 и 11 разработанные Б.П. Кашкиным и А.Б. Сапожниковым и принятые на вооружение дорогами всей страны. Эксплуатационные качества всех дефектоскопов испытывались в длительных технических походах.

По вопросам дефектоскопии рельсов работала бригада в составе П.Н. Большакова, Б.П. Кашкина и В.Ф. Ивлева под руководством А.Б. Сапожникова. В 1936 г. они сконструировали пять моделей дефектоскопических дрезин, и передали 10 тележек конструкции №4 в эксплуатацию на железные дороги10.

С этой моделью дефектоскопа с 20 августа по 5 ноября 1936 г. было пройдено 1118 км железнодорожного пути главной магистрали Томской железной дороги. Работа велась поочередно пятью бригадами с 8 ч. утра до 17 вечера. После успешного завершения испытаний СФТИ получил от Управления Томской железной дороги заказ на 10 путевых дефектоскопов11.

Обследование, проведенное в условиях осенней погоды и первых морозов (до – 30 оС), позволило до начала осенне-зимних перевозок выявить 2060 рельсов, опасных для движения и угрожающих крушениями. Аппаратура работала бесперебойно. Начальник Томской железной дороги Ваньян оценил результаты похода как «большое партийное дело»12.

По указанию Л.М. Кагановича «Трансмашина» НКПС наметила изготовление 200 шт. дефектоскопов модели № 4 в 1937 г. для всех дорог СССР13.

Были организованы курсы дефектоскопистов, на которых в течение месяца А.Б. Сапожниновым, Б.П. Кашкиным, П.Н. Большаковым и В.Ф. Ивлевым было подготовлено 22 дефектоскописта14.

Институт периодически получал запросы от различных железных дорог (Омской, Куйбышевской и др.) об изготовлении для них дефектоскопов, о подготовке кадров.

В 1937 г. впервые был поставлен и вопрос о возможности повышения скорости движения дефектоскопов. Малые скорости движения дефектоскопов крайне ограничивали возможности их применения. Были проведены опыты на моделях, которые показали, что, применив импульсы магнитного поля, можно обнаружить дефекты при скорости порядка 60 км/ч.

Венцом работ лаборатории дефектоскопии стал поход Томск – Москва, совершенный в 1939 г. Он был совершен с путевыми дефектоскопами системы комсомольской бригады СФТИ.

Пока часть бригады находилась в Москве, П.Н. Большаков разработал новую модель СФТИ-4, которая, в отличие от первых трех моделей, предназначавшихся для обследования одной нитки железнодорожного полотна, одновременно выявляла дефекты в обеих нитках.

К лету 1939 г. в СФТИ было создано 9 опытных моделей дефектоскопов. Для их испытания в союзном масштабе и был задуман научно-технический поход по маршруту Томск – Москва. Нарком Л.М. Каганович поддержал идею похода и отдал распоряжение о его финансировании. Для участия в походе было сформировано 13 бригад, на долю каждой приходилось около 200 км пути. Поход проходил с 10 июня по 7 июля. Его участниками было обследовано 4370 км рельсового пути15.

На встрече с участниками похода Л.М. Каганович выразил пожелание о механизации дефектоскопов, чтобы дефектоскопист не шел с дефектоскопом, а ехал на нем. В соответствии с этими требованиями и развивались дальнейшие работы лаборатории дефектоскопии.

В результате этого похода институт получил много ценного материала, полезного не только для НКПС, но и для своей дальнейшей работы в области дефектоскопии металлов.

В состав бригады вошли П.Н. Большаков, В.Р. Ивлев, Б.П. Кашкин, К.А. Водопьянов и Э.Н. Долбнев. Научное руководство осуществлял А.Б. Сапожников. Бригада взяла на себя обязательство сконструировать путевой дефектоскоп к X съезду ВЛКСМ.

Через 2 мес. первая модель дефектоскопа СФТИ-1 успешно прошла испытания на Томской железной дороге. Прибором были обследованы 5 км пути и обнаружено 10 дефектных рельсов16. В июне 1936 г. по вызову Наркомпути Л.М. Кагановича часть бригады выехала в Москву. Результаты испытания дефектоскопа в лаборатории и на опытном участке в Институте пути и строительства показали, что прибор в эксплуатационном отношении сконструирован удачно.

В 1938–1939 гг. В.Д. Кузнецов начал заниматься проблемами скоростного резания металлов. Мысль о резании металлов со скоростями до сотен и тысяч метров в секунду была не нова. Однако, несмотря на громадное значение этой проблемы, ни один физик до В.Д. Кузнецова серьезно ею не занимался. В.Д. Кузнецов создал при СФТИ лабораторию металлорезания и вместе со своими учениками А.А. Воробьевым, Ишманским и В.Н. Швецовым занялся решением этой проблемы17. В ходе изучения процесса обработки металла резцом как процесса пластической деформации они разработали физическую теорию резания металлов18, изложенную в третьем томе «Физики твердого тела». В 1939 г. В.Д. Кузнецов пришел к выводу о возможности скоростного резания металлов при отрицательных углах заточки режущего инструмента и быстровращающейся фрезой. По его мнению, в результате применения этого метода производительность должна была вырасти в десятки раз, повышалась скорость режущего инструмента19 и, кроме того, станочное оборудование упрощалось и требовало меньшей мощности. Но предложенный им метод не нашел в то время применения в практике отечественных заводов. Значительно позже на американских предприятиях была внедрена сверхскоростная обработка металлов, основанная на идеях профессора В.Д. Кузнецова20.

Группой сотрудников лаборатории и конструкторским бюро была сконструирована и изготовлена полевая аппаратура для люминесцентного анализа минералов в катодных и ультрафиолетовых лучах21. Аппаратура нашла широкое применение в поисковых геологоразведочных партиях и в стационарных лабораториях геологических организаций. Помимо этого, был сконструирован солнечный люминесцентор, нашедший широкое применение для полевых и лабораторных определений некоторых минералов. Научные сотрудники лаборатории неоднократно участвовали в работе геологических партий, внедряя свою аппаратуру.

Высоковольтная лаборатория, организованная в 1936 г., под руководством А.А. Воробьева занималась физическими процессами, развивающимися в диэлектриках при высоких полях и приводящими к пробою; поведением технической изоляции при низких температурах, старением изоляторов в условиях высоковольтных линий, разрабатывались новые электроизоляционные материалы и улучшались свойства материалов, применяющихся на практике22. В результате было установлено, что пробой твердых диэлектриков есть электронное явление и что пробивное напряжение не зависит от вещества электродов. Изучено также поведение ряда диэлектриков в неоднородных полях при постоянных и импульсных напряжениях в различных температурных условиях. Для щелочно-галоидных соединений найдена связь между пробивным напряжением и общей и поверхностной энергией решеток этих кристаллов. Высоковольтная лаборатория была тесно связана с промышленными организациями Западной Сибири и выполняла ряд тем по их заданиям.

Работы, выполненные в СФТИ, получили уже в то время высокую оценку научной общественности.

В июле 1931 г. СФТИ посетила бригада ВСНХ во главе с И.В. Курчатовым. В связи с общей задачей планирования работы НИИ страны она определила роль СФТИ в общей системе как роль головного ведущего института. В 1932 г. с работой СФТИ ознакомились участники выездной сессии АН СССР. В состав бригады АН СССР входили академики В.Л. Комаров, С.И. Вавилов, А.А. Рихтер и профессора М.И. Сумгин, Н.М. Кулагин, Б.М. Бул, Б.К. Шишкин23. Они пришли к выводу, что институт за три года своего существования «сумел стать крупной научной единицей и представляет собой вполне современный физический институт на уровне лучших столичных институтов, способный оказать существенную помощь для социалистического строительства»24.

В апреле 1934 г. В Томске была проведена 1-я краевая конференция физиков Западной Сибири, инициатором которой явился СФТИ. Она была призвана объединить исследовательские силы Сибири в области физических наук. Ставилась задача обеспечить более интенсивное развитие научно-исследовательских работ в крае с целью разрешения проблем, связанных с развитием Кузбасса, с превращением его во второй Донбасс. В работе конференции участвовали 130 делегатов, в том числе 43 иногородних. Это были представители вузов и втузов, научно-исследовательских институтов Томска, Новосибирска, Омска, Красноярска, Иркутска, работники заводских лабораторий Сталинска, Анжерки, Новосибирска и др. Непосредственное участие в проведении конференции принял Уральский физико-технический институт (Ленинград) и Физико-химический институт им. Л.Я. Карпова (Москва). На этой конференции было положено начало тесной связи СФТИ и УрФТИ.

Активно развивалась связь СФТИ с хозяйственными и общественными организациями. Наиболее тесные контакты были установлены со следующими структурами: Кузнецким металлургическим заводом им. Сталина, НИИ путей сообщения НКПС, НИИ железнодорожного транспорта НКПС, Томской и Омской железными дорогами, Главэнерго НКТП (электрокомбинатом Запсибкрая, МосГРЭС, ДонГРЭС, УкрГРЭС, Куйбышевской ГРЭС, Азотно-туковым заводом (г. Кемерово), Уральским медеплавильным заводом, Радиоиспытательной станцией НКС, Московским радиотелеграфным управлением, Магнитной обсерваторией (г. Слуцк), Научно-исследовательской лабораторией № 34 (НКОП), Научно-исследовательским институтом № 9 (НКОП), заводом № 211 (НКОП), Геологическим управлением Новосибирской области и т.д.

Кроме того, институт оказывал повседневную помощь целому ряду учреждений и предприятий г. Томска, (ТЭМЗ, клиники, военные организации и т.д.). Помощь заключалась в сборе и наладке различного рода оборудования.

Институт в порядке помощи проводил для предприятий экспертизные работы (испытание изоляционных лаков, каменных углей, металлических образцов, радиотехнической и др. аппаратуры).

Таким образом, форсирование индустриализации потребовало не только подготовки большого количества специалистов, чем были в основном заняты томские вузы и техникумы, но и интенсификации научных исследований. Сибирский физико-технический институт сыграл в этом огромную роль25. Это был первый НИИ в вузовской системе страны, первым и единственным за Уралом в области точных и технических наук. В институт обращались из многих городов Сибири за разрешением разнообразных вопросов (проблем пластичности и прочности твердых тел, дефектоскопии, применения спектрального анализа в металлургии и геологии, состояния ионосферы и радиосвязи, свойств изоляторов и др.). Все проблемы, исследовавшиеся в СФТИ, решались под влиянием требований со стороны промышленности. В этом можно проследить тесную связь между наукой и производством. Всё это позволило СФТИ уже в то время стать авторитетным научным учреждением.


Примечания

1 Черникова И.В. Постнеклассическая наука и философия процесса. Томск, 2007. С. 10; Архив истории науки и техники. М., 1995. Вып. 1. С. 3.

2 Гезехус Н.А. (1845–1919) – ординарный профессор по кафедре физики и физической географии. Ректор ИТУ (1888–1889 гг.). Создатель физического кабинета, общества естествоиспытателей и врачей при Томском университете. Занимался вопросами молекулярной физики, электрических явлений, оптики, акустики, метеорологии.

3 Сибирский физико-технический институт: История создания в документах и материалах (1928–1941 гг.) / под. ред. С.Ф. Фоминых. Томск, 2005. С. 70.

4Кривов М.А. Доклад на торжественном собрании коллектива, посвященного пятидесятилетию со дня организации института. Томск, 1978.

5 ГАТО. Ф. Р-1638. Оп. 1. Д. 34. Л. 16.

6 Там же. Д. 6. Л. 4.

7 Литвинов А.В. Источники по истории организации «Ассоциации научно-исследовательских институтов томской группы» // Документ в системе социальных коммуникаций: Сборник материалов III Всерос. науч. практ. конф. с международным участием. Томск, 2008. С. 352.

8 ГАТО. Ф. Р-1638. Оп. 1. Д. 16. Л. 43.

9 Кузнецов В.Д. Научные успехи СФТИ. // Красное знамя. 1931. 1 мая.

10 ГАТО. Ф. Р. 1638. Оп. 1. Д. 32. Л. 16.

11 Сапожников А.Б. Лаборатория дефектоскопии СФТИ // Труды СФТИ. Т. 54. Томск, 1976. С. 3.

12 ГАТО. Ф. Р-1638. Оп. 1 Д. 10 Л. 14.

13 Там же.

14 Там же. Л. 15.

15 Шилов Н.М. Научно-технический поход с дефектоскопами СФТИ от Томска до Москвы: Отчет лаборатории дефектоскопии за 1939. С. 26.

16 ГАТО Р-1638. Оп. 1 Д. 10. Л. 16.

17 Кузнецов В.Д., Швецов В.Н. Сверхскоростное резание металлов: Отчет лаборатории резания и трения. 1939. Библиотека СФТИ. С. 2.

18 Кузнецов В.Д. Физические основы резания металлов. Отчет лаборатории резания и трения. 1940. Библиотека СФТИ. С. 56.

19 Кузнецов В.Д. О возможности сверхскоростного резания металлов // Вопросы металлопромышленности. 1940. № 7. С. 27.

20 Научная и общественная деятельность проф. В.Д. Кузнецова (К 60-летию со дня рождения) // Труды СФТИ. 1947. Вып. 24. С. 46.

21 Сибирский физико-технический институт… С. 270.

22 Там же. С. 263.

23 «Открытый миру…»: Хроники визитов в Томский университет (1880–2006 гг.). Томск, 2006. С. 18.

24 Там же.

25 Фоминых С.Ф., Кущ В.В., Потекаев А.И. Организация СФТИ и его деятельность в предвоенный период: исторический очерк // Сибирский физико-технический институт… С. 54.


А.А. Тычинская

ПОЛИТИКА СТАНДАРТИЗАЦИИ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ С 1990 ПО НАЧАЛО 2000-х гг.


Современные образовательные стандарты начали зарождаться в мировой практике с середины 1980-х годов. В ряду стран, где стали использоваться такие стандарты, первой следует назвать Францию. Но термин «стандарт» там не применяется. Затем образовательные стандарты начали применяться в Америке1. Одновременно в конце 80-х годов серьезная работа по стандартизации образования, но сразу на государственном, отраслевом, уровне началась в Великобритании, а чуть позже – в Нидерландах. Сегодня Нидерланды – безусловный лидер в данном направлении. Следует отметить, что настойчивая попытка разработки и введения образовательных стандартов правительством консерваторов в Великобритании обернулась полным провалом: школы восстали против посягательства на их академическую свободу, и из-за реальной угрозы всеобщей национальной забастовки школьных учителей работы были свернуты. Стандарты перестали рассматриваться только как требования к школе и учителю, а стали конструироваться как общественно-образовательный договор, как система взаимных обязательств всех участников образовательного процесса от учителя до органов государственной власти.

Опыт зарубежных стран показал возможности введения образовательных стандартов, но, к сожалению, в России ситуация складывалась совсем по-другому.

Россия на протяжении десяти лет, с 1992 по 2002 г. шла по собственному пути. Проекты образовательных стандартов, создаваемые Российской академией образования, только фиксировали минимум содержания образования. Это влекло за собой жесткую регламентацию содержания школьного образования, что, в свою очередь, вызвало недовольство преподавательского состава и учителей.

Отправным пунктом этой стратегии стало развитие идей депутатами профильного комитета Верховного Совета РФ ст.7 «Государственные образовательные стандарты» Закона «Об образовании» при утверждении этого закона в 1992 г.2.

Стандарт в 1993–1998 гг. представал лишь в одном формате – как «обязательный минимум», т. е. все тот же традиционный перечень предметных тем. В декабре 1998 г. руководители комитета официально внесли в Госдуму законопроект «О государственном образовательном стандарте основного общего образования» с приложением к нему подготовленного в РАО «обязательного минимума», но это был сборник предельно устаревших предметных программ.

Чтобы выбраться из порочного круга, нужно было пересмотреть само понимание стандарта, разработать его новую концепцию и структуру, учитывая опыт европейских стран.

С весны 2001 г. в ходе работы над образовательными стандартами наметилось новое явление. Эта работа пошла по двум направлениям. Одно – разработка концепции и текста законопроекта о стандарте общего образования. Другое – конкретное наполнение содержания стандарта, т. е. подновление все того же «обязательного минимума», на этот раз, правда, соединенное с попыткой разработки требований к уровню подготовки оканчивающих различные ступени школы.

Эта попытка только внешне выглядела как шаг вперед. На самом же деле происходил элементарный повтор. В качестве «требований» выступали кратко изложенные цели преподавания того или иного предмета. В них по-прежнему господствовали «знаниевые» установки, деятельностные же – лишь изредка проговаривались.

С января 2002 г. началась работа над очередным проектом образовательного стандарта. Эта работа прошла четыре этапа:

I этап – январь – март 2002 г. – выработка новых концептуальных оснований создания государственного стандарта общего образования;

II этап – март – июль 2002 г. – разработка проекта стандарта для начальной, основной и старшей школы;

III этап – июль – декабрь 2002 г. – широкое общественное обсуждение и профессиональная экспертиза проекта стандарта;

IV этап – декабрь 2002 г. – декабрь 2003 г. – доработка проекта стандарта по поступившим замечаниям с продолжением непрерывного общественного обсуждения и профессиональной экспертизы как отдельных элементов проекта стандарта, так и стандарта в целом.

Теперь государственный стандарт общего образования состоит из трех компонентов: федерального, регионального и компонента образовательного учреждения.

Образовательные стандарты учебных предметов включают в себя три блока:

1) цели изучения учебного предмета;

2) обязательный минимум содержания основных образовательных программ;

3) требования к уровню подготовки выпускников.

При оценивании проекта 2002 г. следует отметить более высокое качество новых стандартов. Подробно излагаются цели исторического образования. Более четко, чем в предыдущих проектах, обозначены основные линии развития исторического процесса. Предусматривается множественность подходов к раскрытию материала: линейно-стадиальный, цивилизационный, глобальный.

Следует заметить, что впервые в структуре государственного стандарта общего образования 2002 г. на всех ступенях обучения выделены общеучебные умения, навыки и способы деятельности, что содействует как целостному представлению о содержании школьного образования, так и деятельностному его освоению.

В целом проект рассматриваемых стандартов значительно шире и глубже, чем «Обязательный минимум содержания образования», которым до сих пор руководствуются многие учителя. Такая оценка рассматриваемых документов вовсе не означает согласия с их структурой, содержанием и назначением. При ознакомлении с основными элементами содержания образования, выделенными в проектах стандартов, возникает ряд вопросов. Вероятно, некоторые из них связаны с существенными пробелами в документах, неточностями, неудачными формулировками. Во-первых, некоторые фрагменты текста перенасыщены научной терминологией. Так как стандарты предназначены учителям, родителям, широкой общественности, нам кажется, что следовало бы написать всё то же самое простым и понятным языком.

В принципе уместен и логически выстроен раздел проекта стандартов для средней и старшей школы «Требования к уровню подготовки выпускников». Убедительно показаны смысл деятельностного подхода, сущность информационно-коммуникативной компетентности и необходимость формирования социально-мировоззренческой компетенции учащихся.

Отрадно, что владение как традиционными, так и современными средствами извлечения информации авторы считают обязательным элементом подготовки школьников. Это выгодно отличает рассматриваемый проект стандарта от всех предыдущих, где эта проблема почти не упоминалась.

В целом можно подвести итог: проект образовательных стандартов 2002 г. сделал значительный шаг вперед в попытке Российского государства преодолеть трудности и проблемы образования.

Использование единого государственного экзамена как стандарта контроля школьных знаний в настоящее время можно оценить как позитивно, так и негативно.

России необходимы те стандарты, которые бы удовлетворяли потребности инновационного образования, но пока они больше тормозят это развитие, нежели способствуют его прогрессированию.