Г. А. Броневицкий, Ю. П. Зуев, В. Я. Коркин. Введение в военно-морскую психологию
| Вид материала | Книга |
- Г. А. Броневицкий ю. П. Зуев а. М. Столяренко основы военно-морской психологии под, 4298.15kb.
- А. Б. Хавин Сидоров П. И., Парников А. В. С34 Введение в клиническую психологию:, 6431.14kb.
- Рабочая программа дисциплины Психология развития и возрастная психология Направление, 107.24kb.
- Минобрнауки Игорь Реморенко. Он сообщил, что эти данные основаны на исследовании, проведенном, 31.82kb.
- Кандидатской диссертации – «Теория «морской силы» адмирала А. Т. Мэхэна и ее влияние, 83.72kb.
- Б. М. Зуев Проектирование смесительных производств, 1375.76kb.
- Зуев В. Н. Механизм принятия решений в ес зуев, 342kb.
- Юридическая психология (2011-2012 учебный год), 43.72kb.
- Ю. Б. Введение в общую психологию. М., 2000. Лекция, 413.91kb.
- Психоаналитическая литература, список книг по психоанализу, 290.5kb.
Глава 2 ФИЛОСОФСКИЕ, ВОЕННО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ЕСТЕСТВЕННО-НАУЧНЫЕ ОСНОВЫ СОВЕТСКОЙ ВОЕННО-МОРСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
В системе наук, с которыми связана военно-морская психология, важнейшая роль принадлежит марксистско-ленинской философии.
Известно, что основной вопрос философии — вопрос об отношении сознания человека к бытию, к формам и законам материального мира. Не случайно философия была первой из наук, которая стала изучать сознание человека, его психику. Психология зародилась в недрах философии и лишь в середине прошлого века стала развиваться как самостоятельная область научных знаний. Со временем все более и более приобретая «свое лицо», она стала подлинной наукой лишь тогда, когда прочно перешла на позиции марксистско-ленинской философии. Буржуазная психология, опираясь на механистические и идеалистические философские течения, до сих пор терзается в противоречиях и не может подняться до научного понимания психики и глубоких практических выводов.
Марксистско-ленинская философия является для психологии теоретической (системой основных идей) и методологической (учением о способах научного изучения психики, «методикой методики») основой. Советская психология понимает психику так, как понимает ее марксизм-ленинизм. Она подходит к ее изучению так, как учит марксизм-ленинизм.
Диалектический материализм доказывает, что мир материален. Он существует объективно, а не является плодом нашего сознания. Материя первична, сознание вторично. Все в мире находится в изменении, развитии, взаимосвязи, подчиняясь действию объективных, не зависящих от нашего сознания законов. Психика не составляет исключения. Ей свойственны свои законы.
Сознание, психика—продукт высокоорганизованной материи, деятельности мозга, материальных (биохимических и биофизических) процессов, происходящих в нем. Этот продукт настолько качественно своеобразен, что его нельзя сводить к процессам, на основе которых он возникает. Попытка свести высшие формы движения к низшим, новое качество к количественным изменениям—есть метафизика, а в психологии ведет к биологизаторству1. К сожалению, симптомы подобных попыток проявляются порой и у нас. Это выражается, в частности, в невинной на первый взгляд замене слов «психология» на «психофизиология» с последующим стремлением перенести принципы психофизиологии на всю психическую деятельность. Или иногда изучение деятельности человеческой психики заменяется изучением и описанием отдельных психических функций (т. е. целое заменяется частью).
Качественное своеобразие человеческой психики нельзя и преувеличивать до полного отрыва ее от деятельности мозга. Это ведет к психофизическому параллелизму, материалистической непоследовательности, эклектике (беспринципному смешению противоречивых, несовместимых взглядов). Отрицание существования объективных закономерностей психики или утверждение, что с ними можно не считаться — одно из проявлений подобной крайности.
Психика — не просто продукт деятельности мозга, она — отражение объективной действительности. Всестороннее раскрытие этой сущности психики дано В. И. Лениным в его гениальных произведениях «Материализм и эмпириокритицизм» и «Философские тетради».
Все содержание психики является отражением объективной действительности. Отражение — не одномоментный акт, не фотография, оно немертво, незеркально. Это диалектический процесс движения от неполного, неточного знания ко все более глубокому, полному, точному, всестороннему знанию. «Познание есть вечное бесконечное приближение мышления к объекту,— писал В. И. Ленин, — отражение природы в мысли человека надо понимать не «мертво», не «абстрактно», не без движения, не без противоречия, а в вечном процессе движения, возникновения противоречий и разрешения их»2.
Отражение осуществляется в деятельности человека и зависит от нее. Мир раскрывает свои свойства лишь в активном взаимодействии человека с ним, в труде. В этом процессе развивается и сам человек, его психика, а отражение приобретает индивидуальный оттенок, хотя и обусловлено в своей основе свойствами объективной действительности.
Эти положения теории познания и отражения являются
краеугольным камнем в объяснении и изучении деятельности психики, изыскания путей ее развития, совершенствования обучения, формирования научного мировоззрения у личного состава и построения правильной методики научного исследования. Признание познаваемости мира вооружает нас верой в возможности познания закономерностей психики и управления ею.
Способность к психическому отражению не возникла у людей сразу. Она продукт длительного развития органического мира и человеческого общества. Развивается и психика отдельного человека, развивается закономерно, причинно. Это вооружает психологию оптимизмом, указывает пути объяснения и изучения тех или иных особенностей психики матросов, старшин и офицеров.
Буржуазная же психология склонна рассматривать психику как нечто неподвижное, застывшее, а если и признает ее развитие, то ставит в полную зависимость от биологической наследственности, «судьбы» и отрицает связь развития с классовыми общественными условиями, необходимость их изменения. Реакционная позиция буржуазной психологии выступает здесь очень выпукло.
Наша психология, следуя диалектике, считает движущей силой познания и развития борьбу противоположностей. Обучение и воспитание происходит не гладко, не без противоречий, не без внутренней борьбы, не без преодоления трудностей. Столкновение, преодоление противоречий—важнейшее условие развития. Не случайно быстрое развитие масс происходило и происходит в революционной борьбе, качества человека крепнут в решении трудных задач, в преодолении своих недостатков. Самоуспокоенность, самодовольство, нетребовательность к себе кладут предел росту.
Важнейшее значение для понимания психики и управления ею имеет исторический материализм. К. Маркс и Ф. Энгельс, исследуя законы общественного развития, доказали, что «природа человека» не есть что-то, присущее человеку испокон веков, что передается миллионы лет от поколения к поколению в неизменном виде и неизбежно обрекает каждого на определенную судьбу. Качества каждого человека определяются историей предшествовавших и современных ему людей, существующими общественными отношениями, особенностями бытия. «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. А в своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»1.
Хотя биологическая наследственность у человека существует, она не распространяется прямо на главные его свойства и, особенно, качественные характеристики их—коммунистическое, научное мировоззрение, убеждения, духовные потребности, коммунистические черты характера и др. Происходит это потому, что у человека возникла новая (отличная от того, что существует у животных) форма передачи опыта предыдущих поколений, так как самой характерной для него деятельностью является не потребление созданного природой, а продуктивная деятельность — труд. Развитие общественно-трудовой деятельности, а вместе с ней и речи, привело к коренному преобразованию психики человека.
В «Капитале» К. Маркс писал: «В процессе труда деятельность человека при помощи средств труда вызывает заранее намеченное изменение предмета труда. Процесс угасает в продукте. Труд соединился с предметом труда. Труд овеществлен в предмете, а предмет обработан. То, что на стороне рабочего проявлялось в форме деятельности..., теперь на стороне продукта выступает в форме покоящегося свойства..., в форме бытия»2.
Иначе говоря: что есть «в человеке», что существует в качестве его свойства, способности, знания «выносится» в процессе труда наружу, запечатлевается в творениях его рук и ума. Человек как бы удваивает себя. Все новое в его способностях, качествах, целях, как и целых поколений людей, воплощается в продуктах деятельности. Последние несут, хранят в себе свойства их творцов.
В такой предметной форме они передаются другим людям и поколениям. Те овладевают ими, используют, включаются в общественные отношения и развивают в себе соответствующие качества. Новое поколение встает на «плечи» предыдущих в поднимает «потолок» развития еще выше. Происходит как бы «передача из рук в руки» тех материальных и духовных богатств, в которых воплощены развивающиеся человеческие идеи, замыслы, чаяния, знания, способности и др. Овладение ими составляет основу развития и каждого человека.
На протяжении всей жизни, в ходе обучения, воспитания, деятельности (игра, учеба, труд, увлечения, развлечения) человек овладевает общественным опытом, делает его своим и вместе с этим развивает в себе потребности, убеждения, характер, способности, мастерство. Человек, таким образом, формируется, в основном, прижизненно, учится быть человеком, становится им. Лишь в обществе, в деятельности и общении психика приобретает свой общественный характер.
Перед каждым — океан духовных богатств, веками и тысячелетиями накопленный многими поколениями людей. Что усвоит человек из этого океана, какие духовные богатства станут его достоянием (что он «воспроизведет» в себе), такими особенностями он будет обладать. Главные свойства, качества каждого человека — запечатленная в нем биография, индивидуальная история овладения духовными богатствами нашего общества. «Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами»,— писали К. Маркс и Ф. Энгельс1. Деятельность—важнейший фактор развития и воспитания. Труд создал человека, он же — основной фактор воспитания. «Вне сознательного труда и общественной деятельности нет и не может быть коммунистического
воспитания»,—говорится в тезисах ЦК КПСС «5b лет Великой Октябрьской Социалистической революции».
Исторический материализм показал, что потенциальные возможности всестороннего развития каждого человека реализуются; лишь тогда, когда народные массы имеют доступ к накопленным «залежам» духовных богатств, когда есть условия для их разносторонней деятельности. А это зависит от условий, общественно-экономической структуры общества. Капитализм обрекает массы людей на борьбу за существование, обрадывает их духовно, коверкает. И только социализм создал условия для всестороннего и гармонического развития людей. Задачу воспитания нового человека он поставил одной из своих важнейших задач.
Решающая роль в развитии сознания людей принадлежит общественному бытию, т. е. взаимосвязи условий и деятельности. «Обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства», — писали К. Маркс и Ф. Энгельс.2
В созидательном творческом труде, в строительстве коммунизма, в решении задач высокой боевой готовности советских Вооруженных Сил содержится это единство и неограниченные возможности воспитания и самовоспитания каждого человека. каждого моряка быть достойным своего великого времени.
Человек не может выбрать себе лицо, но в его силах выбрать свое общественное лицо. Человек не может выбрать себе рост и вес, но свой вес в глазах товарищей, коллектива, общества— может. От человека не зависит наличие у него желудка, сердца, но в его силах иметь или не иметь знания, привычки, умения, качества. Человек не может выбрать себе тип нервной системы, но может сформировать характер. Всего этого он достигнет в общественном труде, в борьбе за интересы социалистического общества, активном участии в его жизни и умножении духовных и материальных богатств. Как возрастают в результате тренировок физическая сила и ловкость, так и моральные качества выковываются в повседневной борьбе. Арена этой борьбы— жизнь, орудие — общественный труд, преобразующая прогрессивная общественная деятельность.
Опираясь на положения исторического материализма, советская психология раскрывает общественную сущность психической деятельности, развивает теорию личности и коллектива, исследует пути и способы воспитания в общественном труде и деятельности, методы управления людьми и коллективами в мирное и военное время.
В решении задач коммунистического воспитания и развития советских людей психология опирается на научный коммунизм. Он подсказывает главные направления работы по участию в строительстве коммунизма и коммунистического воспитания воинов. Психология — классовая наука. Не только свои цели, но и методы она разрабатывает в соответствии с принципами и задачами строительства коммунизма, в духе политики и практики Коммунистической партии.
ВОЕННО-ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ ПСИХОЛОГИИ ЯВЛЯЕТСЯ СОВЕТСКАЯ ДОКТРИНА, ВОЕННАЯ И ВОЕННО-МОРСКАЯ НАУКА.
Выражая взгляды Коммунистической партии и Советского правительства на вопросы войны в современных условиях, ее характер и способы, военная доктрина определяет направления поисков, характер задач, служит основой решения многих вопросов.
Советская военная и военно-морская наука детально исследует сущность и последствия того колоссального скачка в характере и способах вооруженной борьбы на суше и на море, который происходит в течение последнего времени и связан с появлением ядерного оружия, ракет, новой энергетики, бурным развитием радиоэлектроники.
Боевые действия на море приобрели сейчас новые пространственные, временные и динамические характеристики. Ареной их действий стал Мировой океан, главной ударной силой военно-морских флотов — атомные подводные лодки с ракетами, снабженными ядерными и термоядерными зарядами. Изменились объекты вооруженной борьбы, появились новые стратегические формы ее. Морской бой приобрел характер воздушно-морского. Стирается грань между боевыми действиями днем, ночью и в плохую видимость. Множество изменений предъявило своеобразие требований к подготовке матросов, старшин и офицеров.
В периоды значительных изменений нет ничего опаснее, чем пытаться приспособить к ним старые способы и взгляды. И военно-морская психология осознает происшедшие изменения в их психологическом значении. Она концентрирует свое внимание на психологических факторах вооруженной борьбы на море, на подготовке советских военных моряков к действиям на океанских просторах, на огромном удалении от родных берегов, в условиях применения ракетно-ядерного оружия. Учитывая резко возросшую роль первых минут и' часов войны, психология ищет пути подготовки людей к преодолению тех трудностей, которые возникают перед ними при переходе от мира к войне. Понимая, как возросло в нынешних условиях значение непрерывной высокой боевой готовности, психологическая наука стремится и здесь внести свой вклад. Она раскрывает принципиально новые, неисследованные ранее возможности решения новых задач.
Военно-морская психология опирается и на данные военной психологии, являющейся составной частью военной науки и раскрывающей общие для всех видов вооружённых сил и родов войск психологические проблемы.
Невозможно в одной главе изложить все стороны значения марксистско-ленинской теории, военной и военно-морской науки для психологии. Во всех главах пособия оно будет раскрываться с большой глубиной и конкретностью.
СОВЕТСКАЯ НАУКА О ФИЗИОЛОГИИ ВЫСШЕЙ НЕРВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ составляет ЕСТЕСТВЕННО-НАУЧНУЮ ОСНОВУ ПСИХОЛОГИИ. Основателями ее явились выдающиеся русские ученые И. М. Сеченов и И. П. Павлов1.
Нервная система состоит из особой нервной ткани, которая обладает свойствами возбудимости (приходить в состояние возбуждения под действием раздражителей) и проводимости (передавать возникшие возбуждения от одного участка ткани к другому). Структурный элемент нервной ткани — нервная клетка (нейрон). Она состоит из тела и отростков, по которым возбуждение передается (воспринимается) другим клеткам. Существует два типа клеток: рецепторные и двигательные. Первые передают возбуждение в центр, вторые — из центра к исполнительным органам (например, мышцам). Клетки обладают односторонней проводимостью. Скорость проведения возбуждения 60—100 м/ сек. Из множества клеток и состоит нервная система.
Различают периферическую и центральную нервную системы (ЦНС). Периферическая — нервные клетки, расположенные в мышцах, коже, внутренних органах. Они обеспечивают донесение в центр сведений о состоянии всех частей тела и обратную передачу управляющих сигналов. Обработку же информации и выработки «команд» выполняет ЦНС, в которую входят спинной и головной мозг.
В основе деятельности ЦНС лежит рефлекс, т. е. ответ организма на воздействие (раздражение). Рефлекс осуществляется благодаря нервному образованию, называющемуся рефлекторной дугой. В нее входят:
- рецептор — нервная ткань, воспринимающая раздражение и трансформирующая его энергию в возбуждение,
- афферентный путь — нервное волокно, передающее возбуждение от рецептора в ЦНС.
- центр—клетки ЦНС, участвующие в передаче нервного возбуждения в точку коры, от которой начинается путь к исполнительным органам,
- эфферентный путь — нервное волокно, передающее возбуждение к исполнительным органам,
- эффектор — исполнительный орган.
Таким образом, рефлекторная дуга состоит из двух половин. Первая — чувствительный центростремительный путь, вторая — исполнительный (двигательный) центробежный путь. Между ними клетки ЦНС.
Существуют безусловные и условные рефлексы. Безусловные рефлексы передаются по наследству. Они имеют готовые, наследственно закрепленные нервные пути. Ими не надо овладевать. Так, взрыв рядом вызывает вздрагивание, яркая вспышка света—сужение зрачка или закрывание глаза, укол — отдергивание руки.
Условные рефлексы не имеют готовой дуги, но у человека есть готовые центробежные и центростремительные пути, есть
ЦНС. Составные части дуги разомкнуты. Что с чем замыкается это зависит от условий жизни, обучения человека. Таким образом, условные рефлексы образуются прижизненно.
Какой вид рефлекторных связей проявился, например, в следующем эпизоде боевого похода американской подводной лодки «Тиноса» в 1945 году в Японском море?
В подводном положении американцы «услышали новый звук, таинственный и зловещий. Он пришел откуда-то из-за борта и слышался позади и чуть выше боевой рубки. Казалось, будто о борт корабля трется какое-то гигантское чудовище, покрытое чешуей. Непрерывно и страшно, как от дикой боли, взвизгнул корпус подводной лодки. Невольно представлялось, что это огромный морской змей, поднявшись с океанского дня, со скрежетом скользит по стальной обшивке, отделяющей подводников от моря.
Этот звук заставил окаменеть всех. Холодные мурашки побежали по коже, и лица покрылись потом, бешено бились сердца, вены, вздувшиеся на шеях, дрожали, словно живые существа. Минреп невидимого «горшка дьявола» (так американцы называли мины-авт.),задел корпус подводной лодки позади боевой рубки. И теперь, когда «Тиноса», содрогаясь всем корпусом, ползла вперед, минреп терся о ее борт.
У всех перехватило горло, и никто не смог бы вымолвить ни слова, если бы даже захотел»1.
Нередко отвечают, что здесь проявлялся безусловный оборонительный рефлекс. Но разве двухлетний ребенок, если бы он находился на подводной лодке, реагировал так? Чтобы подобная реакция возникла, надо понимать, что означает скрежет по корпусу, знать что такое мина, что она может подтянуться к лодке, а если она антенная, то .. взорваться и без этого. Иначе говоря, реакция на звук касания минрепом корпуса—есть реакция приобретенная, условная.
Вообще, подавляющее число актов поведения человека носит условно-рефлекторный характер.
ЦНС обеспечивает две главные функции: управление жизнедеятельностью организма и взаимодействие с окружающей средой. Первая осуществляется в результате низшей нервной деятельности {работа преимущественно подкорковых участков мозга), вторая—высшей нервной деятельностью (ВНД). ВНД происходит преимущественно в коре головного мозга. Каждый орган, каждый участок человеческого организма представлен в ней клеткой или группой клеток, имеющих нервную связь с ним. Клетки и пути для переработки однородных сигналов группируются в так называемые анализаторы («органы чувств») — зрительный, слуховой, обонятельный, двигательный и др. Каждому анализатору в коре принадлежит участок с более или менее определенным контурам. Получается, что весь человеческий организм и воздействия на него как бы спроектированы на кору головного мозга и представлены там в развернутом виде, Кору
можно сравнить с грандиозной сигнализационной и коммутационной доской, на которой происходит обработка воспринятых сигналов, выработка и посылка («замыкание») «команд» к исполнительным органам. Понятно, что ВНД — это, прежде всего, образование условных рефлексов и их сложное взаимодействие, осуществляемое с помощью процессов ВНД.
Работа коры протекает во взаимодействии двух процессов: возбуждения и торможения. Возбуждение характеризует повышенную жизнедеятельность нервных клеток и вызывает активную работу органов. Оно связано с расходованием запаса энергии, которой обладают клетки коры. Торможение — явление обратного порядка. Благодаря ему происходит восстановление затраченной энергии, защита клеток от разрушения, задержка, прекращение работы органов.
Возбуждение, возникнув на периферии, например, от звука корабельных колоколов громкого боя, по центростремительному пути поступает в слуховой отдел коры. В ней возникает очаг возбуждения (Рис. 2А). Он не ограничивается участком, где возник, а распространяется в стороны (положение Б и В, рис. 2), как волны от брошенного в воду камня. Растекание нервного возбуждения (торможения) по коре называется иррадиацией («излучение»). Оно целесообразно, так как возбуждение «должно найти» участок, от которого начинается путь к исполнительному органу.
Однако разлитое возбуждение (или торможение, например, сон), как правило, не сохраняется долго, а начинает «сжиматься», концентрироваться в каких-то участках. Процесс этот противоположен иррадиации и называется концентрацией.
Когда на одном участке коры концентрируется процесс возбуждения, то на смежных участках наблюдается торможение (рис. ЗА).
Это явление одновременной индукции («наведения»). После прекращения возбуждения на «работающем» участке возникает процесс торможения (рис. ЗБ). Это последовательная индукция. Так, после активной работы быстро наступает сон. Если мы зафиксируем взгляд на ярком источнике света, то он оставляет след («последовательный бораз»), который некоторое время мешает нам смотреть.
В кору головного мозга одновременно поступает огромное количество сигналов. Акустик, например, прислушивается к шумам моря. В слуховой отдел поступает соответствующее возбуждение. Но акустик одет, одежда касается его кожи и это тоже дает возбуждение, но в другой области. Он сидит. Одни мышцы напряжены, другие расслаблены. И это тоже дает «залпы» сигналов. Он испытывает вибрацию, на него действует температура, запахи, ощущения в желудке... В общем тысячи, миллионы сигналов! Кора, как огромный" экран с линейной разверткой, на которой все время «играет» зеленая травка импульсов с выбросами то здесь, то там. При взаимодействии различных возбуждений выявляется принцип доминанты, в основе которого лежит явление одновременной индукции. Доминанта обнаруживается в превосходстве одного из очагов. Он вызывает такое сильное торможение вокруг, что подавляет все другие. Сила доминантного очага зависит от субъективной значимости для моряка того же явления, которое вызывает возбуждение, так же от физической силы воздействия. Гидроакустик, о котором мы говорили, если он поглощен звуками моря или цели, не слышит и не ощущает больше ничего, ибо они вызывают у него доминантный очаг возбуждения (рис. 4).
Доминанта часто действует по механизму так называемого внешнего тормоза. Поясним это примером.
Комендор матрос Ф на тренировках действовал уверенно. По команде ревуном «Огонь!» его рука автоматически производила нажатие педали, происходил выстрел. Но вот первый в его жизни бой. Катер, на котором он служил, обеспечивал высадку десанта. За несколько секунд до очередного сигнала ревуном вблизи борта разорвался фашистский снаряд. Катер получил пробоину. Двое матросов ранены. Стоны, крики, суета... И тут ревун. Ф. замешкался, затем как-то судорожно дернул педаль, но выстрела не получилось — недожал. Опять замешательство. Еще рывок. Выстрел.
Взглянем на эпизод глазами физиолога. Рефлекторные механизмы у Ф. были образованы. Звук ревуна, воспринятый рецепторным аппаратом слуха, в виде нервного импульса по центростремительным путям поступал в слуховую область коры. Хорошо известный по прошлому опыту, он мгновенно опознавался тут и поступал на участок коры двигательного анализатора, а далее — к мышцам, вызывая нажатие педали. Взрыв, пробоины, ранения товарищей (внезапные и сильно действующие факторы) вызвали в коре сильный посторонний очаг возбуждения. По закону взаимной индукции, приобретая доминантную роль, он начал «душить» действующие условно-рефлекторные связи в высшей их точке — коре. В таких случаях человек нередко вздрагивает, приходит в некоторое замешательство, и его согласованные движения нарушаются. В таком состоянии педаль скорее всего будет нажата с опозданием, недожата или нажата преждевременно, пси вздрагивании. Требуется некоторое время, чтобы моряк пришел в себя.
А теперь посмотрим на то же событие глазами психолога. Влияние внешних, внезапных, сильных раздражителей не всегда одинаково. Оно зависит от многих причин и, прежде всего, от силы постороннего раздражителя, от ПРОЧНОСТИ условно-рефлекторных связей и качеств человека. Чем обусловлена сила действия постороннего раздражителя, вызывающего внешнее торможение?
Внезапностью, непривычностью. Значит, действие постороннего раздражителя можно уменьшить ознакомлением, приучением, ожиданием. От чего зависит прочность условно-рефлекторных связей? От многократного повторения, от богатства их «дублирования», «избыточной надежности». Умения и навыки, правильно формируясь, закрепляются в условиях близких к боевым. Так формируя качества, мы можем подготовить моряка, чтобы он успешно противостоял факторам боя, которые активизируют раздражающе сложившиеся механизмы деятельности мозга. Как влияют качества? Если моряк умеет владеть собой, у него есть чувство долга, преданности, неукротимой ненависти к врагу, то оно и порожденные им мысли, устремления будут вызывать доминирующие очаги, создавая благоприятные условия для проявления сложившихся условно-рефлекторных связей, психических автоматизмов, и подавлять все остальные помехи и отвлекающие факторы. Если же человек трус, если он идет в бой с единой мыслью выжить, то в этом случае любой посторонний, внезапный фактор, расцениваемый как катастрофическая угроза, будет немедленно вызывать доминанту, которая удаляет из сознания все другое. Значит, воспитывая моряков, правильно руководя ими, мы ослабляем влияние всяких отвлекающих факторов, создаем условия для успешных и решительный действий в бою, в любой сложной и неожиданной обстановке.
Каковы же условия образования условного рефлекса, замыкание в коре двух ветвей его дуги? Не усложняя, можно сказать, что есть два главных:
- новый (безразличный) фактор должен совпасть с действием другого, на который данный человек уже реагирует (не безразличен),
- кора больших полушарий должна находиться в деятельном состоянии.
Первые условные рефлексы всегда возникают на базе безусловных. Вспомним пример с американскими подводниками. Учащение пульса, «холодные мурашки» и др.—все это проявление безусловно-рефлекторных механизмов в ситуации опасности. Схематизируя, можно изобразить представительство их в коре в виде очага «Б» (рис. 5а). Когда моряки, прибыв на флот, узнали, (например, увидели), что взрыв мины — смертельная опасность, тогда вид ее (вызывающий очаг «В») стал сигналом угрозы. Вид мины (очаг «В» стал вызывать оборонительные реакции {очаг «Б»). Это уже условный рефлекс. Условные рефлексы, возникающие непосредственно на основе безусловных, называются условными рефлексами первого порядка.
Скрежет по корпусу привлекает внимание любого человека (ориентировочная реакция: «Что такое?»; возникает очаг «С» в слуховой области коры —рис. 56). Когда человек узнает, что это звук мины (зрительный образ которой у него уже есть в памяти), звук входит во временную связь с очагами «В» и «Б», т. е. с уже закрепленной условно-рефлекторной реакцией (как бы наращивается на нее) и становится сигналом, т. е. сам (без вида мины) вызывает ее. Такие условные рефлексы называются условными рефлексами второго, третьего и т. д. порядке. В деятельности человека рефлексы первого порядка редки. Они «покрыты» многими слоями рефлекторных связей, все усложняющимися в опыте жизни.
При объяснении условного рефлекса мы говорили, что возбуждение от одного очага распространяется к другому, как по искусственно прорытому каналу. Но так происходит не сразу. Лишь постепенно иррадиация возбуждения из генерализованной, охватывающей всю кору, становится избирательной, «направленной».
Так, вахтенному у трала, впервые наблюдающему на тральщике за динамометром, любой скачок стрелки будет казаться подсечением мины и вызывает ответную реакцию, например, доклад. Но постепенно вахтенный начинает различать колебания стрелки, происходящие от изменения курса и скорости тральщика, волнения и качки, задевания за грунт, попадания посторонних предметов в трал, затраливание мины. Теперь нужный ответ вызывают лишь характерные показания динамометра при подсечении мины. Остальные тормозятся. Это результат внутреннего (условного) торможения, имеющего разные виды. В приведенном примере — это внутреннее дифференцировочное торможение. В результате кора начинает работать максимально экономно, возбуждение охватывает только нужные, работающие участки, а остальная часть готова к приему и переборке других сигналов.
До сих пор мы говорили о дуге, очагах, импульсе возбуждения... В принципе все это верно, в действительности — много сложнее. Ну, скажем, вид мины это не один импульс возбуждения; или сгибание руки — это не одна исполнительная «команда», а тысячи. Даже простейшие реакции невообразимо сложны по процессам в нервной системе и в коре головного мозга. Мозаику тормозно-возбудительных процессов в коре можно сравнить с узорами калейдоскопа, непрерывно меняющимися при жизни, деятельности, учебе. Сложная совокупность одновременных или последовательно сменяющихся процессов условно-рефлекторными связями объединяются в целостные системы, названные динамическими стереотипами. И. П. Павлов понимал его значение очень широко. Навыки, привычки, походка, типичные жесты, почерк, суточный и недельный режимы труда и отдыха и т. п. — все это примеры проявления динамических стереотипов. Их переделка трудна, ломка переживается человеком болезненно. Это предъявляет высокие требования к качеству обучения, воспитания и психологической подготовки моряков.
После сказанного легко понять, что в деятельности человека «чистые» рефлексы встречаются редко. Правильнее говорить, что в основе его высшей нервной деятельности лежат условно-рефлекторный механизм, временные связи, законы их* образования, разрушения, взаимодействия.
Высшая нервная деятельность человека характерна еще одной уникальной и чрезвычайно важной особенностью наличием двух сигнальных систем действительности. «Для животного, — писал И. П. Павлов, — действительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосредственно приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых и других рецепторов организма... Это — первая сигнальная система действительности, общая у нас с животными. Но слово составило вторую, специально нашу, сигнальную систему действительности» будучи сигналами первых сигналов»1. Так, в приведенном выше примере и звук, и вид мины могут быть заменены словом «мина», которое вызовет те же процессы в коре.
Слова приобретают свое сигнальное значение при овладении языком в детстве на основе образования условных связей. Но это бывает и у взрослых. Например, молодому матросу, овладевающему системой управления ракетной стрельбой, показывают (не называя) гироскоп. Матрос никогда не видел его и не знает, что это такое. В коре головного мозга возникает динамика процессов, связанная со зрительным восприятием гироскопа (рис. 6а). Затем он слышит—«гироскоп». Возникают процессы в слуховой области (рис. 66). Указывающим жестом эти слова как бы «прикалываются» к объекту, который они обозначают. Повторяющиеся процессы «С» и «В» связываются по условно-рефлекторному механизму. Слово становится заместителем предмета. Когда моряк слышит его, в мыслях возникает зрительный образ предмета (явления), обозначенного им (возбуждение распространяется от «С» и «В»). Когда же он видит предмет (явление), у него возникает слуховой образ слова (возбуждение идет от «В» к «С»).
Когда моряк сам научится произносить слово, связи усложняются. С очагом «С» соединяются другие, вызванные функционированием речевого аппарата (то же происходит при овладении чтением, письмом). С другой стороны, обогащается и смысл слова, который первоначально был представлен зрительным образом. Матрос берет гироскоп в руки, получает представление о размерах, твердости, температуре, сладости, запахе, динамических свойствах. Далее он узнает его назначение, устройство, работу, эксплуатацию и т. п. Первоначальный смысл слова (рис. 66) (область «В») обогащается, «обрастая» новыми связями. Когда потом матрос слышит слово «гироскоп», в его сознании сразу же, по условно-рефлекторному механизму, оживляются и все связи, представляющие в его сознании смысл слова (рис. 6в).
В связи с этим уместно напомнить блестящую мысль Ф. Энгельса: «Развитие какого-нибудь понятия или отношения понятий... в истории мышления, — писал он,—так относится к развитию его в голове отдельного диалектика, как развитие какого-нибудь организма в палеонтологии — к развитию его в эмбриологии...»2. Развитие мышления отдельного человека повторяет историю развития мышления всех предшествующих поколений «людей, но в сжатые сроки.
Смысловая основа слов у всех людей, говорящих на одном языке одинакова. Но тот смысл, который слово имеет для данного человека, имеет сильный индивидуальный оттенок, так как он во многом определяется особенностями опыта жизни, деятельности, обучения и воспитания. Если бы мы, например, дали задание группе матросов представить себе «хороший корабль», а затем спроектировали возникшие мысленные образы на экран, то вряд ли увидели бы два совершенно одинаковых «корабля». Все зависит от опыта моряков, образования, культуры и др. факторов. Это имеет большое значение для психологических выводов по обучению, воспитанию и руководству людьми.
Вторая сигнальная система (речь) является основой человеческого мышления. «... Элемент самого мышления, элемент, в котором выражается жизнь мысли — язык — имеет чувственную природу», — писали К. Маркс и Ф. Энгельс1. Думая, мы оперируем и словами, а вместе с тем и всем грузом заключенного в них содержания, оживляя и приводя в действие все связи их, а вместе с ними — образы, прошлый опыт.
Следует отметить, что деятельность первой и второй сигнальных систем неразрывно связана. Лишь у младенца, не понимающего еще слов, можно встретить работу первой сигнальной системы в «чистом виде». У взрослого же человека в любой процесс восприятия, действия неизбежно вплетена деятельность второй сигнальной системы, а процесс даже абстрактного мышления опирается на образы. Связи второй, по выражению И. П. Павлова, держат первосигнальные связи «под сурдинкой», т. е. они господствуют, определяют ход и результаты высшей нервной деятельности. В этом, в частности, находит свое физиологическое выражение процесс социологизации психики, ее общественная обусловленность. Биологическое (в данном случае — первосигнальная деятельность) — не изолированный «погреб» в человеческой психике, из которого прорываются дурманящие побуждения к агрессии, наживе, выживанию любой ценой, как это любят представлять зарубежные «специалисты». Оно изменено в «сплаве» с общественным, которое и определяет сущность психики.
Таковы, самые основные, общие выводы, которые делает психология, опираясь на данные марксистско-ленинской, военной, военно-морской науки и физиологии высшей нервной деятельности.