Geum.ru

Тел:+7 (383)222-54-63 www nscs

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 5. Определения имиджа.
Релятивистский подход к проблеме определения.
Бытийственные предпосылки определения.
Познавательные предпосылки определения.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   14

Глава 5. Определения имиджа.

5.1 Проблема определения.

Проблема множественности определений имиджа.

Исходным обстоятельством для нас является наличие множества различных определений имиджа, которые в большей части говорят о разных вещах, никаким образом не выводятся друг из друга и, что важно, ни в чем не противоречат друг другу. Например, - назовем сейчас только два подхода – определение имиджа как субститута формы представления чего-то, и другое определение его как некоторого представления в массовом сознании. Этим определениям не только "нечего делить между собой"; на практике за ними могут также стоять различные дисциплины, например, социология средств массовой информации и психология.

Однако, если мы ставим перед собой задачу как-то определить для себя имидж (или что угодно другое), мы беремся обобщить известную нам множественность знаний и определений и увидеть за этим многообразием какую-то объективную форму связности, единства (если она есть) и соответствующим образом сформулировать это. Чтобы разобраться с множественностью определений; надо понять, во-первых, какова ее специфика (чем она отличается от других множественностей определений) и, во-вторых, какова ее природа, что обуславливает именно эту множественность.
Релятивистский подход к проблеме определения.

В связи с этим нужно сказать несколько слов о широко распространенной точке зрения, согласно которой считается, что сколько людей, сколько подходов к какому-либо явлению, столько и определений; что определение целиком и полностью проистекает из задачи, которую решает исследователь. Согласно этой точке зрения всякое определение носит частный характер, ограничено характером решаемых проблем, попытка же говорить о сущности и ее дефиниции рассматривается как кабинетное теоретизирование. При этом мы менее всего имеем в виду тех посредственных исследователей, для которых такой взгляд – лишь оправдание для написания разного рода компиляций из уже существующих определений. Мы имеем в виду вполне добросовестное убеждение, подчас свойственное тем, кто занят методологическими и научно-прикладными вопросами в сфере конкретной деятельности. Методолог берет материал для постановки и описания задач, с одной стороны, из теории, "из книг", с другой стороны, из эмпирии, из практического опыта. Вследствие такой позиции может возникнуть представление о промежуточном и исключительном положении методолога. Как если бы "внизу" был уровень эмпирии и предметной деятельности, "на верху" - уровень теоретических обобщений, а между ними – уровень проблем и задач, - и эмпирический материал претворялся бы в теоретические формулировки не иначе, как через постановку задач. В то время, как в действительности процесс формирования теоретического знания несравнимо шире указанной схемы, и методологическая составляющая – заметим, развившаяся, по историческим меркам, лишь недавно – является в нем едва ли не боковой линией.

У нас нет возможности вести развернутый философский спор, но для нас важно здесь то, что релятивизм в определениях плох уже тем, что для него в множественности наличных определений, как, например, в нашем случае, нет проблемы. С точки зрения релятивизма (или "утонченного" реляционизма), множественность имеет только субъективную причину: наличие разных людей и разных исходных задач. Мы же считаем, что можем осмысленно говорить об этой множественности определений (что у нас за определения, откуда они, как они между собой взаимосвязаны) лишь тогда, когда рассматриваем их не только как прагматическое подспорье при решении практических задач, а как отражение и выражение сути, характера каких-то устойчивых, объективных процессов. Иначе говоря, характер определений зависит от того, что они определяют.
Бытийственные предпосылки определения.

Определение в широком смысле слова есть сама теория в развернутом виде как совокупность каких-либо характеристик, суждений, применительно к конкретной сфере явлений. Определение в узком смысле, собственно определение - дефиниция, - то, о чем мы говорим – это, во-первых, фиксация наиболее крупных параметров, качественных составляющих в каком-либо явлении, без которых оно просто теряет свое тождество. Во-вторых, это фиксация точки пересечения этих параметров, той точки, где разные качественные составляющие сцеплены друг с другом, обуславливают друг друга. С такой точки зрения мы рассматриваем явление как некоторое тождество, как обособленное, самостоятельное явление, как то, что, соответственно, обозначается отдельным понятием как "имидж", как "государство" или "идеология". Но при этом содержание и источник этой обособленности, самобытности явления, само то, что оно складывается, развивается, существует, не растворясь в общей совокупности объективных процессов, мы находим в том, что некоторые из этих процессов и явлений образуют между собой отдельный устойчивый взаимосвязанный комплекс. Трактуемая таким образом определенность есть не только содержательность, различенность наших представлений о явлении, но также и его бытийственная характеристика. Простой комплекс косвенно связанных между собой составляющих образует неустойчивое, расплывчатое явление.32 Соответственно, и процесс определения – это не только и не столько подведение известных отдельных явлений под общие им всем родовые и видовые признаки, сколько выявление в самом явлении тех процессов и сил, которые в нем участвуют и которые его порождают.

Таким образом, определение исходит из комплекса определенных характеристик, присущих рассматриваемому явлению. Например, если мы говорим об идеологии, то нам придется учитывать ряд известных особенностей ее: во-первых, идеология является инструментом, нацеленным на решение определенных социальных проблем, с другой стороны, известна стихийность идеологического мышления, когда сами идеологи в стремлении обосновать какие-то цели принимают в качестве "данностей" существующие в обществе предрассудки; во-вторых, идеология есть доктрина, систематически выстроенное кем-либо учение, и одновременно она реализуется за рамками отдельных доктрин, когда вырастает в широкое общественное движение и разделяется другими людьми; идеология отражает интересы группы или класса людей, осознающих себя как единое целое, но, при этом, она всегда опускается сверху вниз и, в значительной мере, извращает или игнорирует реальные потребности рядовых представителей "массы" и проявляется, как идейное господство над массой. Все указанные особенности тесно и противоречивым образом переплетены между собой. Конечное определение может не включать все эти характеристики в дефиницию, или включить лишь некоторые из них, но, в любом случае, сжатое определение должно связывать воедино эти характеристики и их отношения.
Познавательные предпосылки определения.

Кроме бытийственной предпосылки – тех реальных, исторически сложившихся как они есть предметных комплексов – определение предполагает еще познавательную предпосылку: различенность, выделенность в исследуемом явлении отдельных его сторон. Иными словами, определение не возникает на пустом месте, только из стремления что-либо определить. Для этого в интересующей нас области уже должна быть проведена определенная мыслительная работа. Если такая работа не проведена, или она носит предварительный и разрозненный характер, то и определение может иметь приблизительный или с оговоренными рамками применения характер.

В зависимости от того, где и какими исследовательскими и теоретическими формами представлена эта работа, мы может говорить о нескольких таких определениях.
а) Теоретические определения.

Во-первых, развитый, классический тип определения, когда оно является завершением определенной теории и концентрированно выражает основное ее понятие, сама же теория и соответствующий ей научный аппарат располагаются "внутри", в рамках данной науки. Например, квантовая теория размещается в физической науке, а теория естественного отбора – в рамках зоологии. То, что теория часто грамматически обозначается как "теория "чего-то" - "теория относительности", "теория прибавочной стоимости" - не означает, что мы имеем дело как бы с отдельной, автономной научной областью, в которой ведется изучение и опытная работа с названными явлениями. Напротив, нечто становится теорией лишь в широком контексте той науки, куда оно входит. Когда базовые, существенные характеристики (и их взаимосвязь) рассматриваемого явления позволяют более полно объяснить уже известный материал, решить существовавшие до этого вопросы и сформулировать новые гипотезы. Так основные положения о квантовых процессах являются необходимым моментом для понимания проблематики физики элементарных частиц, а понятие естественного отбора объясняет историю и видообразование живых существ.

В определенном смысле можно говорить, что развернутое определение любого крупного понятия, любой категории в составе науки и есть теория. (Если абстрагироваться от того обстоятельства, что в действительности теория – есть момент исторического развития знания и поэтому закрепляется в науке тогда, когда выражает определенную этапность, столкновение подходов и чьих-то взглядов и, соответственно, закрепляется в этом качестве).

В любом случае, о таких развернутых предпосылках определений мы можем говорить тогда, когда имеем дело с широкой, развитой отраслью знания. Кроме того, такая отрасль знания – будь то физика, химия, биология или история – касаясь широкого круга вещей, рассматривает их лишь под определенным углом; она работает не столько с самими предметами в их чувственной конкретности, сколько с идеализациями, с объектными характеристиками предметов (физическими, химическими или биологическими параметрами). Таким образом, она представляет собой своего рода объектный, относительно однородный срез действительности. Интересующие нас определения и дефиниции в данном случае – это фиксация устойчивых, ключевых объектных взаимосвязей. Условием их является наличие такого однородного континуума знаний.
б) Феноменологические определения.

Основой второго типа определений, развившейся по историческим меркам относительно недавно, является межотраслевое знание. Дисциплин такого рода сегодня бесчисленное множество. В качестве характерного примера назовем такие прикладные дисциплины, как тестометрия (в ней исследуется содержание, методы тестирования с точки зрения социологии и педагогики), коммуникативистика (изучающая процессы коммуникации с точки зрения семиотики, психологии и социологии); сюда же относится и "имиджелогия" (во всяком случае заявка на такое название), в которой представлен целый конгломерат разнообразных знаний. Такие именитые и модные сегодня науки как "культурология" и "политология" также являются разнородными сочетаниями прикладных эмпирических наработок из разных сфер деятельности.

Эта разнородность, соединение в одной дисциплине подходов из разных научных областей является в данном случае формальной, внешней стороной более существенного обстоятельства – указанные дисциплины нацелены не столько на идеализированный объект, сколько непосредственно на сложный предметный комплекс, в том виде, в каком он присутствует в конкретных окружающих нас процессах. Задача определения здесь сдвигается в сторону точного выделения конкретного феномена, самого исследуемого явления: то есть, если мы говорим о каких-то закономерностях в рамках нашей дисциплины, то к какому конкретному образованию они относятся? Если мы говорим, что имидж или культура "ведут" себя таким-то и таким-то образом, то, что в наблюдаемых процессах мы будем считать "имиджем" и "культурой"? Что входит в их состав? Как это выглядит? Ответом на эти вопросы будет некоторый комплекс феноменологических характеристик, признаков. Однако, он будет отличаться от подобных эмпирических определений, известных по "классическим" наукам. Когда, исходя из специфических видовых признаков, характеризуют какое-либо животное – это делают на основе уже известных внутри-родовых различий, имеющих общую, присущую всему животному миру, логику. (Например, животное принадлежит к млекопитающим, к отряду грызунов, к семейству мышей). Междисциплинарное же определение исходит из соотношения рассматриваемого конкретного сложного образования с такими же разнородными образованиями, так что при этом все рассматриваемые явления как-то взаимосвязаны между собой, как-то определяют друг друга, но никак не размещаются в одной плоскости. Например, сопоставление имиджа с символом позволяет нам прояснить некоторые особенности имиджа. Но если мы эти два явления охарактеризуем возможно более полно с точки зрения того, как, какими многообразными сторонами они проявляют себя в реальной практике, то отличий между ними будет больше, чем общего.

Было бы банальным ограничиться утверждением, известным со времен античных философов, о том, что "все есть во всем", или на ленинском высказывании, что вещь – есть единство ее многообразных отношений с другими вещами. Но речь идет не об общем философском утверждении, а о конкретном исследовательском подходе, набравшем силу всего полвека назад: развитие, усложнение человеческой практики, сращивание ее с теорией, превращение науки, интеллекта в целом в непосредственную производительную силу сопровождается все большей потребностью не только в обширных теоретических дисциплинах, дающих определенный срез явлений и предметов, но и в том, чтобы знать сами эти предметы и явления со всей их сложностью и комплексностью в том виде, как они реально представлены в практике. Последний тезис имеет для нас важное значение. – Условием, необходимым для выявления отношений рассматриваемого явления с другими явлениями, для соответствующих сопоставлений, является вовлеченность исследователя в практику (в производственные, политические, общественные процессы), возможность через практические проблемы оценить значимость тем или иных связей и сопоставлений. Иными словами, если говорить об имидже, его феноменологическое (предметное) определение зависит от того, каким практическим опытом обладает исследователь (исследователь в широком смысле, познающий субъект), насколько широко он видит область деятельности, в которой размещаются и средства массовой коммуникации, и политические процессы, и общественная психология, и организационные формы публичной деятельности. Какие проблемы попали в его поле зрения и как он их решает (проблемы могут быть например такие, как: чем ограничить работу над имиджем "новичка", когда мало средств и времени; как связать имидж кандидата и его программу; как делать имидж на селе, если там не работают общепринятые "имиджевые формы"). Видение проблем дает возможность не только увидеть определенную особенность имиджа как явления, но и сохранить целостное представление о ситуации и, значит, понять, в какой связи, в каком контексте значима та или иная особенность. В конечном счете, имидж получает предметное описание в совокупном контексте таким проблем и задач (но никак не с точки зрения какой-то определенной задачи – о чем мы уже говорили вначале).
в) Методологические определения.

Третий тип определения, тесно связанный с только что рассмотренным, - методологические или рамочные определения. Очевидно, что современные прикладные дисциплины не являются повторением старых наук, как если б им предстояло в новой области исследования пройти заново путь от стадии эмпирического "собирательства" к будущей теоретической связности и глубине. Прикладные комплексные дисциплины изначально идут от уровня, достигнутого другими науками, а также общетеоретической и философской мыслью, и являются своего рода продолжением их. Соответственно, они включают в себя, приспосабливают к решению своих задач научные и философские понятия. Если мы, изучая конкретные проблемы имиджа, придерживаемся утверждения, что "Имидж – это представление о ком-либо или о чем-либо, созданное с помощью средств массовой информации", то мы употребляем понятие "представление", взятое из психологии или философии. Большая часть психологического или философского содержания понятия при этом не рассматривается нами, но "каркас" понятия позволяет обозначить границы того пласта действительности, в которых размещаются имиджевые явления и куда какой-то частью своей входят коммуникационные, социальные, психологические и иные процессы. А также отсеять те утверждения, которые или не фиксируют подобных границ, то есть адресуются к слишком расплывчатому кругу проблем или фиксируют их так, что слишком расширительно толкуют область рассматриваемых явлений, или, наоборот, заужают ее, так, что какая-то часть практической проблематики выпадает из нее. (Например, высказывание "Имидж есть "Я-концепция" личности", как бы мы расширительно не толковали понятие "концепции", слабо связано с реальной проблематикой имиджа. В силу того хотя бы, методологического соображения, что понятие "концепция" в самой простой своей определенности относится к мыслительной деятельности.)

Методологическое определение, таким образом, позволяет, исходя из используемой теоретической базы и деятельностно-практического содержания, соответственно, обозначить онтологические рамки конкретного исследования. Во-вторых – на этом мы ниже остановимся подробнее – исходные теоретические утверждения о характере рассматриваемых явлений в рамках методологического определения образуют систему связей, то есть они позволяют представить разнородные составляющие явления в качестве взаимосвязанных элементов.