Александр Щедрецов

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

это во мне, поймёт и меня.

Недостаток скромности в организме.

Очередное не то.

И был великий эргоном...

Я не умею делиться на числа, большие единицы.

В графе «желание жить»: умеренное.

Все возможности, кроме возможности воспользоваться ими.

Взглянуть на себя со стороны можно только из будущего.

Сопливая яичница.

Семейный эпос.

Вписаться в общую радость.

Записки ни для кого.

Целомудренное прикосновение к прошлому.

Видите? Кто-то нажал кнопку «снег». (н. м.)

«Бесполая старость». (Шопенгауэр)

Я больше не пекусь о благе человечества, приравняв его к собственному благу.

Текстуально помнить.

Есть более странные странности.

Жить про себя.

Взять Ясона. Женился на волшебнице, и что из этого вышло?

Задать ритуальный вопрос неритуально.

...А с неба чтобы сыпалась шоколадная крошка.

Перемывать косточки до зеркального блеска. (Л.Г.)

В детстве недошалил.

Ангел ты мой залётный!..

Ключевые слова русской ментальности.

Мандельштамовский Петрарка ― глыба на глыбе, нагромождение глыб. Не думаю, чтоб в XIV веке такое было возможно.

Счастье даёт меньше наслаждения, чем горе. (В.Г.Маранцман)

Блудный отец.

Татьяне Гнедич мои стихи напомнили кузминские. Печатать их, говорит, можно не иначе, как выдав за стихи покойного моего дядюшки, умершего в Ростове от холеры в 1926 году. Так я их и воспринимаю ― как «дядюшкины» стихи.

Яичный счёт: 5, 10, 20...

Любить одну женщину правым полушарием, другую левым.

«Без меня большевики обойдутся».

Дом толерантности.

Человек гнезда. Из него вылетает, в него возвращается.

Жизнь по обету.

Всё дело в том, вы распоряжаетесь часовой стрелкой или она вами. (н. м.)

Порядок — как у слепого в доме.

Наклеенные мозоли.

«Нет ничего более серьезного, чем мелкая интрижка. Мы не вкладываем в нее душу и поэтому думаем, что сберегаем себя, но делаем это так неумело, что от встречи к встрече, растрачивая слова, которые не соответствуют чувствам, мы постепенно растрачиваем и себя...» (Анн Филип. Одно мгновение. М., 1965. С. 90.)

Мелиоративные средства (мочегонные).

Комната — как редакция заводской многотиражки.

Это не обессмертит.

Бритоголовик.

Все стоящие люди, которых я знал, поговорить любили.

Торжественное поедание.

Десертный анекдот.

Преступное любопытство.

Почему всё доходит до меня с таким трудом и не с первого раза?

Серебряная лейка.

Воля нужна в двух случаях: когда надо начать и когда надо закончить.

Художественный поцелуй.

Понимаю, что прилива радости это не вызывает.

Просто судьба ещё по-настоящему не загнала в угол.

Кажется, малороссийские повести Гоголь писал не пером, а кистью ― широкой, по-южному щедрой.

Аура невинности.

Упущенное счастье.

«Принцесса на горошине» (гомеопатическая сказка).

В одном романе... кажется диккенсовском, всё не решались сказать старухе, что какие-то её ровесницы умерли. А когда сказали, старуха отнеслась к этому равнодушно. Умная старуха. («Большие надежды»?)

Я ― объясним.

Как малыш, которому мыло в глаз попало.

Земля обетованная существует, но не как монолит, а как неисчислимое множество рассеянных по миру осколков, из которых каждый — тоска о совершенстве... вроде взорванного рая. Дьявол перехитрил Бога, но красоту уничтожить не мог, только разъял на части.

Академический вкус.

Бегаю с комнатной антенной, как пионер с планером.

Пусть ленточка останется неразрезанной.

Гераклиада.

Ради доброй сказки стоит жить.

Сверхдальний родственник.

Есть и у меня принципы, только я их забываю.

Тучка над i.

Объясниться ей в любви ― выстоять очередь. «Извините, Вы за мной занимали...»

Что такое сон праведника, я уже не узнаю.

Писатель Забугорский.

На портфеле: «Самому себе от себя самого».

Пастбища греха. (н. м.)

Чайные примочки не помогли, альбуцид не помог, казанская Икона Божьей Матери не помогла. Придётся идти к глазному.

После смерти сложиться в новый узор. (н. м.)

Янтарная комната (моя ― на закате).

Жаль, что мы не на одном конце провода.

Я ещё хуже, чем я думала. (н. м.)

Врастрёп.

Неотредактированная жизнь.

Бескорыстной любви не бывает. Любить ― отдавать себя с тайной надеждой получить что-то взамен: хоть благодарность. Если и этого нет, любовь умирает.

Винтовая лестница в рай.

Старость, протягивающая руки навстречу.

Туалетная пауза (телереклама).

Господи! Сделай так, чтобы никогда ничего не случалось.

Все религии от лукавого.

Пошлости и ушлости.

Великая Книга Жизни ещё не написана.

Напиться до серебряных мух. (н. м.)

Укоризненный взгляд как высшая мера наказания.

Щедрин все стихотворения Фета принимал за одно.

Человек для разгадыванья.

Любить привычно, как бы давно принятым решением.

Слышать голоса рыб в шпротах. (н. м.)

Так женщины спасают себя от самих себя.

«Руки, плавящиеся от нежности». (В.Г.Маранцман)

Жизнь моя содержательна, но бессюжетна.

Ничего не преувеличивать и не преуменьшать невозможно.

За эту ниточку лучше не дёргать.

Всякое совершенство ― мнимое.

Можете крестик на нём поставить, можете нолик ― это всё равно.

Молекула семьи.

Толстой ― прежде человеческое явление, и только потом литературное.

Нива греха.

Прятаться от ностальгии. (Л.Г. из Венеции)

Человек, с которым хочется быть, быть и быть.

Экранировать себя от пошлости.

Ей назначено стать камертоном моей жизни. Не стала.

Омолаживание души.

О расстоянии. 15 минут с чувством собственного достоинства, 10 минут без чувства собственного достоинства. (н. м.)

Отложить неотложное. (н. м.)

Получается, что не получается.

Если что-то делать для человечества, то для абстрактного. Человечество конкретное отталкивает; та часть его, которая состоит из людей несомненных, так мала, что называть её надо как-нибудь по-другому.

Отношение окружности головы к окружности бёдер.

Мир, в котором добро и зло ещё не смешались. (н. м.)

Даже не первый шаг, но мысль о первом шаге.

Перетряхивать свою жизнь.

«Античный клубницизм». (Щедрин)

Ревматический треск обоев.

Гольбах. Классика богохульства.

Оссуарий (о худом человеке).

Дети лучше нас, взрослых: они ещё ничего значительного не совершили, а мы уже.

Делегация каменных баб с острова Пасхи.

Комок похоти.

У огня хорошо греться, но не залезать в него.

«Человек является в одеянии своих дел». (Я.А.Коменский)

Не приносить в мир зло — в остальном человек свободен.

Любовь-любование.

Трёхсложники простодушней и трогательней двухсложников, особенно дактиль. Теплей, человечней, жалостливей. И песенней.

Преодолевая звуковой барьер (быстро ходит).

Если честно, то да. Если ещё честней ― нет.

Много дерзости, мало вкуса ― таков Бенедиктов.

Книга, заслуживающая твёрдого переплёта.

Китайская акупунктура начиналась с ударов палками по пяткам.

Кто хочет нравиться девушке, хвалит девушку; кто хочет нравиться женщине, хвалит её ребёнка.

Сахарная косточка (сладострастный старец).

Стратегия уюта.

Неизлечимое желание.

Развалины меренги.

Я: ― К сожалению, не могу Вас сегодня пригласить.

Л.Г.: ― А если я настаиваю?.. Притом с цыганским хором.

Банкирское брюшко Наполеона. (Альфред де Виньи. Неволя и величие солдата. Л., 1968. С. 94-95.)

Честно зарабатывать свой мужской хлеб.

Поцелуй «Штопор».

Кухня ведьм (в коммунальной квартире).

Францисскански нищ.

Назовём расчётом сил ― чтоб не называть ленью.

Математическая выверенность движений.

Это осталось болью.

Здесь нет «побеждённых учителей». Здесь все ученики, и все побеждают.

«Вышел зайчик из ворот, стало всё наоборот». (детский фольклор)

Умный человек не профессия.

Зарезервировать место в желудке.

Жизнь натощак.

Психотерапевтические заклинания.

«Новые поступления». Выставка в больничном коридоре.

Всё забудь, а это помни.

Лесть высокой пробы.

Я открою Вам секрет... Я всем его открываю.

С этим можно поспорить. Но не сейчас.

Реформация началась с намерения Лютера жениться на девице Катарине, на которой он и женился впоследствии, создав новую религию ― без целибата. Письма Лютера к жене хранятся в одном из петербургских архивов.

Знаем, из какого кошелька она расплачивается.

Всё не упомнишь и не упомянешь.

Желудочно-кишечное промывание авторучки.

Слабое место сильного пола.

Осязаемость женщины.

Заплёванная семечками Россия.

Старые деревья не пересаживают. (немецкая пословица)

Я столько раз слышал, что Волга-реченька глубока, что представляю её глубже Марианской впадины.

Готов сдвинуть горы, чтоб только не двигать горку.

Займись Душечка научной работой, вышло бы что-нибудь дельное. И в искусстве бы преуспела. Это трагедия широко одарённой натуры, в силу обстоятельств не сумевшей прилепиться к чему-то одному.

С таким же успехом можно гладить черепаху.

«Баба-Яга, костяная нога...» Усохшие старческие ноги.

А я умру ― весь.

Диктат вдохновенья. (по А.Блоку)

Весы, заклиненные на равновесии.

Бодлер не распоряжался своими деньгами. Ему было 23, когда родители решением суда установили над ним финансовую опеку; делами Бодлера ведал нотариус.

Шутка пряного посола.

Законсервироваться до лучших времён.

Спрятался, как клоп за обоями.

Долг соучастия.

Дрынькание на балалайке.

Меня это не волнует, но интересует. (Л.Г.)

Не девочка, а переводная картинка!

Взрослые не отрекаются от детства, просто забывают его.

Задача школы не в том, чтобы вышколить.

Здесь и моё дыхание (о переводах).

«Фантастика Руслана и Людмилы мне кажется бледной — может быть, потому, что мои глаза не приспособлены для этих красок; кроме того, между стилем и сюжетом имеется досадное противоречие. Волшебные сказки надо сказывать простодушно, как бы веря в них. Фантастика же, смешанная с иронией, звучит диссонансом». (П.Мериме — И.С.Тургеневу от 10 декабря 1860 года)

Редкое лицо.

Понимаю, сам немножко такой.

Мудрая тишина.

Требую и стучу кулаком о стол.

Поцеловать тишину в губы.

«...Юмор, ирония и всякая комическая сила растёт с годами, и в печальные туманные годы старости, словно бабье лето, с радостью и весельем врывается комическая весёлость». (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 142.)

И я мог.

Точно ночная птица выпила мозг.

Аскетическая проза.

Выбор цвета в Средние века был скорей вопросом денег, чем вкуса. Очень дорогим пигментом считался ультрамарин, он стоил дороже золота, им писали одежды Христа и Марии. Леонардо использовал ультрамарин только в тех случаях, когда на этом настаивал заказчик.

Сперва договориться с собой.

«...Когда эти свидетельства моего эгоизма будут собраны в книгу, — что в один прекрасный день может случиться, если мои мысли и чернила будут и дальше течь, не встречая преград, — то в таком виде они, пожалуй, нагонят на вас скуку. Это всё равно, что читать «Письма» Хауэла* все подряд, от корки до корки, или уничтожить за один присест целый окорок. А вот съедать время от времени маленький кусочек доставляет удовольствие. Так же как открыть книгу наугад, чему-то улыбнуться, а через некоторое время зевнуть, выпустить ее из рук, и bon soir, и сладких вам снов». (У.М.Теккерей, Из заметок «О разных разностях».)

Хроника хроника.

Взял и взял.

Вживить электрод надежды.

Из «Войны и мира»:

― Марья Дмитриевна! какое мороженое? Я сливочное не люблю.

Наташа не любила сливочное мороженое. Всё так. Благородная простота предназначена зрелому вкусу. Дети колористы; где нет выдумки, там неинтересно.

Позывные жизни.

«Красота приобретения». (Плиний Младший, II век.)

Душа, открытая миру.

Мы слишком среди женщин, а женщины слишком среди нас.

Читал магнитофонную запись интервью, которое Шкловский дал иностранной корреспондентке. Очень приблизительная речь с синтаксическими ошибками, всякими «вот» и «значит». Ничего общего с выверенной речью книг.

Нюансы и нюансики.

Это перебарываемо.

Живём мы в глубинке, по старинке...

Богатая симптоматика.

«В феврале 1822 года Гете перенес тяжелую болезнь; жесточайшие приступы лихорадки сотрясают тело больного, он часто теряет сознание, а близкие теряют надежду. Врачи не могут поставить диагноз, но понимают, что положение очень серьезно, и не знают, что предпринять. Болезнь проходит так же внезапно, как началась: в июне Гете едет в Мариенбад — он неузнаваем, к кажется, что миновавший приступ болезни был лишь симптомом возвращенной юности, «новой поры возмужалости». Замкнутый, суровый, педантичный старик, в котором поэзию почти вытеснила заскорузлая ученость, вновь, спустя десятилетия, весь во власти чувств. От музыки, по его словам, «он весь раскрывается», он без слез не может слушать игру на клавире, особенно если играет такая очаровательная женщина, как Шимановская. Его неудержимо влечет к молодости, и друзья с изумлением видят, что семидесятичетырехлетний старик до полуночи проводит время в обществе женщин, впервые после многих лет опять участвует в. танцах, причем его «всегда выбирали самые прелестные девушки».

Этим летом, точно по волшебству, его онемевшие чувства оттаивают, и раскрывшаяся душа, как встарь, подпадает под власть извечных чар. Дневник предательски сообщает о «счастливых снах», в нем снова пробуждается «старый Вертер»; присутствие женщин вдохновляет его на поэтические экспромты, на игры и шутки, как полвека назад, во времена Лили Шенеман. Он еще колеблется в выборе: сначала прелестная полька, а затем девятнадцатилетняя Ульрика фон Левецов пленяет его возвращенное к жизни сердце. Пятнадцать лет назад он любил ее мать, еще год назад лишь отечески подтрунивал над «дочуркой», но теперь привязанность внезапно превращается в страсть, и этот новый недуг, всецело овладев им, потрясает его вулканической силой чувств, как ни одно переживание за долгие годы. Семидесятичетырехлетний старик влюблен, как мальчик: едва услышав смеющийся голос в аллее парка, он оставляет работу и без шляпы и палки спускается вниз к беспечной молодой девушке. Однако он домогается ее с пылом юноши, со страстью мужчины. Разыгрывается трагикомическое представление: тайно посовещавшись со своим врачом, Гете открывается герцогу саксен-веймарскому и поручает этому верному старому другу просить для него у госпожи Левецов руки ее дочери Ульрики. И герцог, памятуя о том, какие бурные ночи они проводили вместе лет пятьдесят назад, быть может, втихомолку злорадно посмеиваясь над стариком, которого Германия, вся Европа чтит как мудрейшего из мудрых, как самый зрелый и светлый ум современности, — герцог торжественно надевает все свои ордена и регалии и отправляется просить для семидесятичетырехлетнего Гете руки девятнадцатилетней девушки. Чем кончилось сватовство, в точности неизвестно; видимо, госпожа Левецов ответила уклончиво, и решение было отложено. Итак, Гете принужден довольствоваться надеждой на счастье, мимолетным поцелуем, ласковым словом, а между тем его все сильнее томит желание снова упиться юностью в этом нежном обличье. Снова он нетерпеливо и страстно домогается благосклонности фортуны; преданно следует он за любимой в Карлсбад, но и здесь не находит ничего, кроме полуобещаний в ответ на свои пламенные чувства, и с уходящим летом усугубляются его муки. Наконец наступает час прощания, — он ничего не сулит, не обнадеживает, — и теперь, когда коляска уносит его в Веймар, великий прозорливец знает: то огромное, что вошло в его жизнь, кончилось». (С.Цвейг, «Мариенбадская элегия», по кн.: Цвейг С.СС в 7 тт. Т. 3. М. 1963. С. 84-85.)

Орден Черепахи (за медлительность).

Хор подпевал.

Это и есть над ординаром.

Жизнь мотала, мотала и вымотала.

«По сердцу в день». (Бодлер)

Крестцовый поход.

Мода, как моль, пожирает одежду.

Всякий индивидуальный лирический опыт исчерпаем.

Роевая жизнь. (н. м.)

Есть чувства и состояния непередаваемые. Так, не разрушив рисунок, не передать калейдоскоп из рук в руки.

Анфилады сквозняков.

Ахмадуллина выспренна и мертва. Зачем «Снегопад своё действие начал...», когда можно: «снегопад начался»?

Собака Тюбик.

Отличник с горящими глазами. (н. м.)

Битва бумажных змеев.

Можно знать себе цену, нельзя помнить о ней.

Герою русских сказок избушку лень обойти.

На дверях туалета: .

Бессмысленность всех начинаний.

Прикосновение к тайне.

В свободное от основного безделья время.

15 апреля 1905 г.

«Раз Л.Н. говорил, что всякая мысль имеет свой зенит, когда она яснее, сильнее, потом тускнеет; и в то время, когда она в зените, нужно ее записать. Л.Н. так и делает. Записную книжку всегда имеет под рукой — и днем и ночью: днем у себя в кармане, ночью на тумбочке. Иные ночи не ленится раз пять зажигать свечу и записывать пришедшие к нему мысли». (Д.П.Маковицкий, из «Яснополянских записок».)

Улыбнуться за компанию. (н. м.)

Свежестриженый.

Такие пьесы не играются в четыре руки.

Что написано топором, пером не исправишь.

Живёшь, как на вибростенде.

Родись я в двух экземплярах, можно было бы рискнуть.

Противопоказанность друг другу.

Это не санаторий для космонавтов.

О плотном обеде: «А это не придаст мне весу?».

Заземлить неземное.

Будто мои мысли кто-то размешал ложечкой.

Не смерть страшна, а что мысль о ней не пугает.

Мелодический рисунок. (н. м.)

Каша не заварена, но молоко закипает.

Жизнь ― искра в ночи.

Медаль «За супружескую верность».

Болезнь складывается из объективных изменений, страдания и страха. (н. м.)

Чёрт с ним, с подлинником, главное, что по-русски хорошо.

Кильки, свисающие из носа.

Задрипанный женишок.

С чем сравнить, когда её нет? С кислородным голоданием?

Не попадайся на ерунде, попадайся на крупном.

От тополей у всех рыльца в пушку.

Нет, так не любят.

Учительская повадка.

Женщина: «любит ― не любит», «любит ― не любит...» Мужчина: «даст ― не даст», «даст ― не даст...»

Это не очень просто, а просто просто.

Весёлое свинство.

Дневники и очерки Бабеля. Есть правда, от которой лучше отвернуться. Держит непонимание. Понял ― отвернулся бы. Не отвернуться.

Видал и не такое, но такого не видел.

Кто понимает ― плачет. (н. м.)

Моя бумажная родина.

«Только эпизодическое, только то, что имеет начало и конец, возбуждает наш интерес и наши симпатии, ибо оно одухотворено бренностью». (Манн Т. Признания авантюриста Феликса Круля. М. 1957. С. 274.)

Последние дни на экране (перед кончиной).

Набиваться в духовные пастыри.

Из автобиографии: «Не вчера родился».

«Исторический поступок» был так же связан с жестом и позой, как «историческая фраза» — с афористической формой. Показателен пример: 9 сентября 1830 года Пушкин сообщал Плетневу о смерти дяди В.Л.Пушкина. Он писал: «Бедный дядя Василий! знаешь ли его последние слова? приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: как скучны статьи Катенина! и более ни слова. Каково? вот что значит умереть честным воином, на щите, с воинственным кличем на устах». Несколько другую версию сообщает кн. П.А.Вяземский: «В.Л.Пушкин, за четверть часа до кончины, видя, что я взял в руки «Литературную газету», которая лежала на столе, сказал мне задыхающимся и умирающим голосом: «Как скучен Катенин!» — который в то время печатал длинные статьи в этой газете. «Выйдем... дадим дяде умереть исторически» — сказал мне Александр Пушкин. П.Бартенев сообщает другую версию: «Нам передавали современники, что, услышав эти слова от умирающего Василия Львовича, Пушкин направился на цыпочках к двери и шепнул собравшимся родным и друзьям его: «Господа, выйдемте, путь это будут его последние слова».

Для того чтобы слова Василия Львовича и его поведение сделались историческими, они должны: 1) быть последними словами умирающего, связываться с отдельным, статистически изолированным и одновременно важнейшим, завершающим моментом жизни; 2) восприниматься как афоризм; 3) к ним должен быть приложим определенный жестовый код, поза, утвержденная как историческая. Так, в данном случае поведение Василия Львовича отождествляется с позой умирающего воина, на щите, с боевым кличем на устах. Интересно вспомнить, что смерть В.Л.Пушкина вызвала другую легенду. Ссылаясь на одного из близких знакомых поэта, П. В. Анненков рассказывал, что умирающий В.Л.Пушкин «поднялся с постели, добрался до шкапов огромной своей библиотеки, где книги стояли в три ряда, заслоняя друг друга, отыскал там Беранже и с этой ношей перешел на диван зала. Тут принялся он перелистывать любимого своего поэта, вздохнул тяжело и умер над французским песенником». В данном случае бытовое поведение тоже становится историческим, поскольку, через жест и позу, соединяется с легендой, но уже иного типа, с легендой об Анакреоне, подавившемся виноградной косточкой, легкомысленном поэте, легкомысленно встречающем переход к вечности». (Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Спб. 1994. С. 205-206.)

Шуткой завершил свою жизнь и Оскар Уайльд. Очнувшись от укола, печально оглядел стены гостиничного номера и пожаловался на безвкусность обоев. «Они меня убивают: кому-то из нас придётся уйти...»

Жар созвучий.

Говорит «помянуть». А на деле просто хочется выпить.

«На Одесской кинофабрике работал легендарный администратор Исай Исаевич. <...> Составляя расходную смету по литературному сценарию, он прочел: «Небо покрыто черными плащами туч...» — «Черт подери, сколько же нужно плащей! — воскликнул он. — А в крайнем случае рогожными мешками обойтись нельзя?» (А.И.Пантелеев, «Из старых записных книжек».)

Груди — две шаровые молнии.

Любить по памяти.

Ни классическое, ни реальное образование от жизни не уведут. От жизни уводит необразованность.

Музыка шагов.

«Боже, не позволяй мне осуждать или говорить о том, чего я не знаю и не понимаю». (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 504.)

Виновница моих переводов.

Так иногда пуговицу лучше самому оторвать, чем ждать, пока оторвётся.

Личные записи на полях общественной летописи. (н. м.)

«...И прахом дорожным

Угрюмая старость легла на ланитах.

Но в тёмных орбитах

Взглянули, сверкнули глаза невозможным...» (А.Блок, «Осенняя любовь»)

Превыше всего ― любящее сердце. (буддийское)

Маньяк маньяка видит издалека.

Наиобыкновеннейший.

Кофе пить ― бледным быть.

«Остроконечный пол». (Борис Виан, «Пена дней».)

«На самом деле радостные и разнообразные возможности по-настоящему открываются человеку как раз после жестокой катастрофы, которую так метко называют гражданской смертью, и самое обнадёживающее положение ― это то, когда нам до того плохо, что, кажется, хуже и быть не может». (Манн Т. Признания авантюриста Феликса Круля. М. 1957. С. 84.)

Что ни загадывал, всё не так.

Что-то глубоко нежное.

Снобизм, желание быть на режущей линии корабля.

Блондинок с голубыми глазами на всех просто не хватит. (Л.Г.)

Расстояние безнадёжности.

Покинуть рай в 24 часа.

«Кто знает, не говорит». («Дао дэ цзин»)

Жрицы Мории.

Неплохо ― это плохо.

Детский уголок (куда ставят в угол).

Придать интонации некоторую траурность.

«Продлить молодость зрелому мужчине может только счастливая любовь». (Альбер Камю, «Записные книжки».)

Высшая, выше некуда, справедливость.

Дракон (комар).

По ту сторону страха.

«...Муж и жена Дасье, которых соединила законным браком любовь... к греческому языку; которые в ученом супружестве своем ласкали друг друга греческими именами и тогда бывали веселы, тогда были счастливы, когда находили новую красоту в стихе Гомеровом». (Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. М. 1983. С. 361.)

Аты-баты, шли дебаты.

Если не музыка сфер, то не музыка.

«Плохо позавтракал, зато прекрасно поворчал». (Д.Б.Пристли)

Прячась за собственную спину.

Тая от счастья.

Всё. Сворачиваем знамёна.

«Пушкина читать — только расстраиваться». (девушка 16 лет)

Не мне на жизнь обижаться, а ей на меня.

Дама на восемь.

Лучшие те, кого жизнь ничему не учит.

Ищущая мысль на лице.

«Вчера этюд, сегодня этюд, завтра этюд...» (Чехов, «Попрыгунья».)

«Я знаю, что не прав, но хотя я и не могу помешать сердцу быть несправедливым, я все же рано или поздно сумею призвать его к объективности. Мне будет не очень трудно преодолеть несправедливость, угнездившуюся в моем сердце. Я знаю, что сделал все, чтобы отдалить тебя от себя. Со мной так было всю жизнь: едва кто-то привязывался ко мне, я делал все возможное, чтобы отпугнуть его. Разумеется, свою роль сыграли и моя нынешняя неспособность брать на себя обязательства, моя привычка быть всегда с разными людьми, мой пессимистический взгляд на самого себя. Но, вероятно, я все же не был настолько легкомысленным, как я сейчас об этом говорю. Первая моя любовь, которой я был верен, ускользнула от меня, предпочтя наркотики и предательство. Видимо, многое идет именно оттуда, в том числе и эта суетная боязнь новых страданий, хотя их-то на мою долю всегда хватало. Однако с тех пор я неизменно ускользал от всех и, наверное, втайне желал, чтобы и от меня все ускользали. Даже Х.: чего только я ни сделал, чтобы охладить ее чувства ко мне. Не думаю, однако, чтобы она в самом деле от меня ускользнула, чтобы она, пусть мимолетно, отдалась другому. Я в этом не уверен <...> [купюра в тексте издания: М. «Вагриус», 2000. — А.Щ.]. Но если бы она так не поступила, то речь здесь шла бы исключительно о проявлении ее внутренней готовности к героизму, а вовсе не о такой любви, которая стремится все отдать, ничего не прося взамен. Так что мною сделано решительно все, чтобы ты ускользнула от меня. И чем сильнее завораживал тот сентябрь, тем более укреплялось во мне желание вырваться из-под действия этих чар. В общем, можно сказать, ты от меня ускользнула. Таков закон этого мира, пусть иногда ужасный. На предательство отвечают предательством, на притворство в любви — бегством от любви. К тому же в данном случае я, требовавший и испытавший на себе все виды свободы, признаю справедливым и правильным, чтобы и ты в свою очередь испытала одну-две ее разновидности. Причем список далеко не закончен. Что же касается того, чем мне можно помочь, я постараюсь помочь себе сам, и не только водворением в мое сердце холодной объективности, но и той симпатией, той нежностью, которую я к тебе испытываю. Иногда я виню себя за неспособность любить. Вероятно, так оно и есть, но все же я оказался способен выбрать нескольких людей и честно отдать им лучшее, что во мне было, — как бы они ни повели себя потом». (Альбер Камю, заключительные строки «Записных книжек».)

Неделима, как солнце.

Вчерашнее разогретое блюдо.

В среднем три-пять грехопадений в день.

В гималайском буддистском королевстве Бутан курение запрещено.

«Ужасно, когда два любящих сердца не способны найти ни достойной формы, ни времени для ласковых слов. Они как бы берегут нежность на случай неожиданной беды, болезни, когда сама ситуация вынудит их к этому. Не надо скупиться на нежность. Чем более тратишь ее, тем более она обоюдно восполняется!» (Фрейд З. Письма к невесте. СПб, 2006. С. 46.)

Ходит, как принц по сцене.

«Любопытство имеет своих мучеников». (Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. М. 1983. С. 377.)

Воображение, раздвигающее границы мира — иногда кстати, иногда совсем некстати.

Свидетельство о бессмертии.

Подметать дорожки в раю.

Легко вскружить голову, которая для того и предназначена.

Священное Расписание.

«Проповедники не могут сами записывать свои слова. Слова становятся сухи и скучны. Если эти слова записаны их верными слушателями, тогда в них остается отблеск впечатления, которое они производили». (Волошин М. Записные книжки. М. 2000. С.47.)

Владимир Глоцер был секретарём Маршака.

Лицо непьющего человека.

«Среди всеобщего разговора затеялась у нас с Горьким беседа

Blog

Александр Щедрецов

Содержание