Александр Щедрецов
| Вид материала | Документы |
- Борис башилов александр первый и его время масонство в царствование александра, 1185.4kb.
- Подвиг смирения. Святой благоверный князь Александр Невский, 81.9kb.
- Урок по русской литературе 4 и 2кл. Тема: Александр Иванович Куприн «Барбос и Жулька», 115.96kb.
- Александр Сергеевич Пушкин Руслан и Людмила «Александр Сергеевич Пушкин. Собрание сочинений, 1040.95kb.
- 7slov com Александр Александрович Блок, 47.2kb.
- Александр Невский — символ России, или Парадоксы российского мифотворчества, 151.6kb.
- Уголовная ответственность за преступления в сфере компьютерной информации, 296.76kb.
- Биография Александр Степанович Попов родился в на в посёлке, 294.81kb.
- Александр Невский, 95.38kb.
- Александр I павлович, 46.92kb.
Дозированное общение.
Честность без поэзии, поэзия без честности лучше, чем ни честности, ни поэзии.
С пугающей резкостью. (оптической; (Л.Г.)
Не фрикции ― фикции.
Лечить рану слюной. То есть плюнуть.
Прочти Конституцию. Никто не гарантировал тебе счастья.
Проверка желудка на прочность.
На ниве разврата.
Ногу оторвало.
― И без ноги живут.
Паралич разбил.
― И лёжа живут.
Помирать через месяц.
― Другие и не живут.
«Подкидыш»: ребёнок-акробат.
Уже некуда совершенствоваться.
«Цветам зла» зла не хватает.
Вселенская шкала мер.
Аронзон страдал, что «нет в прекрасном перерыва», я ― что нет перерыва в интересном.
Раскошелиться на письмо.
В стихотворной драматургии входящий, не зная, о чём до него говорили, говорит в рифму.
Орешек-то зеловый!
Тютчевское «Problème» («С горы скатившись, камень лёг в долине») напоминает строки из 2-й части «Фауста»:
Поныне тьма каменьев стопудовых
Валяется. Кем брошены они?
Молчит философ; что ни сочини,
Нет объяснений этому толковых!
Н.Я.Берковский считал, что тютчевское стихотворение восходит к Б.Спинозе: «Обладай летящий камень сознанием, он вообразил бы, что летит по собственному хотению» (письмо к Г.Г.Шуллеру). Мне кажется, с гётевским текстом больше общего.
Поголовное счастье.
Нельзя поносить жизнь и всё-таки жить.
Кружевная стрелка.
Лохматая струя.
Божественный Тит: «...поразил двенадцатью стрелами двенадцать врагов...» (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М. 1990. С. 208.)
Кувшинчик с ландышами.
«Бесплодная плодовитость». (Блок о Л.Андрееве)
Торс мавра.
«На этом току 14 апреля 1853 года И.С.Тургенев подстрелил тетерева».
«На бога надейся, а сам не плошай». Лучшее из русской религиозной мысли.
Окалина лета.
Оскопить сердце.
Логопедическая поэзия (аллитерации).
Они жили бедней, но богаче нас.
Грёза буддизма, конец страданий.
Буйная одарённость Антонио Грамши.
Мода как погоня за абсолютом.
Когда идут к могиле А.П.Керн, идут к Пушкину. (н. м.)
Пение ― иная планета, где чувствуют, мыслят и изъясняются по-иному.
Белинский в 70-е был бы газовым оператором.
Борода от анекдота.
Отец и дед из «представительных», неглупых евреев. Еврейскую неглупость я развил в себе силой обстоятельств, этого могло и не случиться.
А вот поговорите с собой...
У прагматика: «Истинно, потому что полезно»; у меня: «Истинно, не истинно ― меня устраивает».
Микроклимат под одеялом.
Дёрнуло жениться на флегматичке, такое чувство, что в доме покойник. В атмосфере траура сам тихо умираешь. Какой-то семейный склеп.
Муза Горгона.
«Болящий дух врачует песнопенье...» (Баратынский). Конспект мелотерапии.
Пройти по жизни церемониальным маршем.
Возложение надежд.
Вчера я даже немного светился.
Нравственные аксиомы.
Сто рублей не надо сдачи!
Переделать анализы. (н. м.)
В копилке одни опилки.
Некоторые вещи надо читать строго от начала к концу, чтоб не «потерять книгу». (н. м.)
Жизнь без припоминаний неполна. Найти время, хоть двадцать минут в день.
Атрибуты сельской жизни.
Пора на реставрацию.
Игры с открытыми картами ― самые захватывающие: закрыта сама мысль. Потому шахматы выше карт.
Летописец своих грехов. (н. м.)
Тщательно, но тщетно.
Упрекать картины Брюллова в картинности.
Русское раблезианство.
«Серебристая лёгкость Моцарта». (Андрей Петров)
В мире безмолвия (после ссоры).
Ленин на коне с шашкой.
Трухлявый пенёк (о ком-либо).
Стринберг ― протест против женского властолюбия, подавления мужчины в браке.
Сам беса попутает.
Издание сорок седьмого года.
Случалось ли Вам, читатель, спать одному?
Совесть вострубила.
Обременительная профессия ― всё понимать.
«Когда речь заходит о слишком большом, слишком жгучем, невольно растекаешься в празднословии, начинаешь лихорадочно метаться и не только не доходишь до единственно важного и жгучего, не только безрассудно упускаешь его, но сам же начинаешь думать, что все тобою сказанное лишь предлог для того, чтобы обойти молчанием истинно важное и волнующее. И какой же тут несешь несусветный вздор!» (Т.Манн. Лотта в Веймаре. М. 1957. С. 81.)
Сколько недолюбленных, недоласканных, незамеченных!
Дышать чужим дыханием.
Невозможно идти по лесу и не давить муравьёв.
То то, то то.
Сегодняшняя боль станет вчерашней.
Такой уж у меня испорченный вкус.
Когда в 1986 году Витя купил кроссовки за 100 рублей, мать сказала: «Такое может позволить себе или лауреат, или вор, или идиот».
Щедрецов И.О.
Обычному человеку легче самому жертвовать, чем принять жертву — чувствовать себя должником. Великие не заражены мыслью о равновесии.
Самоизнуренец.
Нет любви ― нет точки отсчёта.
Единогласно, но не единодушно.
Кресло, набитое мягкими знаками.
Лицо, похожее на пригласительную открытку.
Назло усталости.
Пейзажный парк на голове.
Пожить с книгой. (Б.Понизовский)
Если к каждому страдающему приставить сострадающего, разделится страдание или удвоится?
Мясо это чёрт шпиговал.
Ещё один печальный пасынок природы.
Лёгкий завтрак для слона.
Правда о Вавилоне ещё грустней Сколько людей, столько языков.
Уровень, на котором нелегко удержаться.
Талоны на панталоны.
Архетипы детства. Одна и та же мысль у разных авторов:
«Что она любила и почитала в дни своего детства, то сохраняет власть над её душой и поныне». (Чарльз Лэм, «Мэкери-энд в Хертфордшире»)
«...До самого пленительного в ней никто ещё не мог докопаться: это была таинственная способность души воспринимать в жизни только то, что когда-то привлекало и мучило в детстве, в ту пору, когда нюх у души безошибочен...» (В.Набоков, «Защита Лужина»)
Шарить в душе прожектором.
Лена то, Лена сё, Лена всё.
Напудренная пышка.
Вежливость ― психотропное оружие будущего. От фраз: «Я знаю, мне не следовало Вас беспокоить, но...», «Вы позволите позвонить прямо от Вас?», «Не будете ли добры подсказать...», «Вы очень обяжете меня, если...» ― от таких фраз россиянин балдеет и начинает вести себя неадекватно: продавщица выбирает самые спелые груши, звероподобная зав. отделением распоряжается дать дополнительный номерок. Кажется, попроси денег ― дадут.
Альковные темы. (Л.Г.)
Школа инакомыслия.
«Эта книга благополучно и мирно доведена до конца для Кагабу, писца сокровищницы фараона, да будет он жив, здоров и могуч, а также для писца Гори и писца Меремопе. Переписана эта книга писцом Эннаной, ее владельцем. Бог Тот покарает всякого, кто станет ее хулить». (Сказки и повести Древнего Египта. М. 1956. С. 85.)
Все они католички и истерички.
Многожелательно.
Подторговывать собою.
Горбат, да богат.
«Эпоху, в которую мы жили, я бы назвал требовательной, ибо от себя и от других мы требовали того, чего ещё никогда не совершал человек». (Гёте И.В. Поэзия и правда. М. 1969. С. 471.)
Любимое слово: «Посмотрим».
Кто придумал понедельник?
Поделиться последней каплей чернил.
Поручить можно, поручиться нельзя.
Ветх.
Раскошелиться на улыбку.
Тётя из телевизора.
О буддизме: «Путь, на котором не рождаются и не умирают». (Записки о добрых деяниях и благородных сердцах. Л. 1985. С. 423.)
Солнечная сторона жизни.
Инфернализация.
Айвазовский не пошл, просто декоративен. Просится на вазы, тарелки ― туда, где не нужна глубина.
Эта красота тленна.
Дневник пустынножителя.
Отказываюсь быть пастухом этого стада.
Закулисный человек.
Бесполезно спрашивать меня «Как дела?». Нет у меня дел — только мысли, чувства и настроения.
Миксер для смешивания человека с говном.
«Нужна такая женщина, чтобы в её присутствии можно было исчерпать себя». (Локшин)
Категорически советую.
Всем нужен наш труд, никому не нужен наш отдых.
Ради конечной цели, нам неизвестной.
Запилить скрипкой.
Пушка для воробьёв.
Замечательных людей больше, чем в «ЖЗЛ».
«Счастье, которого солнечная система не может предложить». (И.Ильф, «Записные книжки».)
Окатить взглядом.
Кто бы в окно бросил камешек!
Репин, залюбовавшийся янтарным тоном собачьей мочи на снегу.
Чувственность утопистов. Фурье обожал цветы и лакомства, Гоголь любил сладкое, гурманом был Чернышевский.*
* См. «Алферьева».
Распустив сопли по ветру.
Я не то дерево, под которым зарыт клад.
Призрак первой жены.
Колобок... искатель приключений. (н. м.)
Музыка... как телескоп: раздвигается купол, и открываются неисповедимые миры.
В самый кипяток жизни.
В исповедальной истерике. (н. м.)
Это Ленин мог сесть на пенёк, положить бумагу на другой пенёк и написать книгу.
Изображать глубокомыслие.
Редакторский вандализм.
Не надо меня откладывать. (н. м.)
В войну курили кленовые листья.
Чушь. Настоящая. Собачья. Беспримесная.
Врачи достаточно судили обо мне, чтобы и я мог судить о них.
Фурье различал любовь и семейное чувство.
Для мужской части населения интереса не представляет.
Пьяный, по снегу, как в «Повести о настоящем человеке».
«Если неизбежно и невольно присущая любви идеализация показывает нам сквозь эмпирическую видимость далекий идеальный образ любимого предмета, то, конечно, не затем, чтобы мы им только любовались, а затем, чтобы мы силою истинной веры, действующего воображения и реального творчества преобразовали по этому истинному образцу несоответствующую ему действительность, воплотили его в реальном явлении. <...> Тот бледный рыцарь, который совсем отдался впечатлению открывшейся ему небесной красоты, не смешивая ее с земными явлениями, и он вдохновлялся этим откровением лишь на такие действия, которые служили более ко вреду иноплеменников, нежели к пользе и славе «вечноженственного».
Lumen coeli! Sancta rosa!
Восклицал он дик и рьян,
И как гром его угроза
Поражала мусульман.
Для поражения мусульман, конечно, не было надобности иметь «виденье, непостижное уму». Но над всем средневековым рыцарством тяготело это раздвоение между небесными видениями христианства и «дикими и рьяными» силами в действительной жизни, пока наконец знаменитейший и последний из рыцарей, Дон Кихот Ламанчский, перебивши много баранов и сломав немало крыльев у ветряных мельниц, но нисколько не приблизивши тобозскую коровницу к идеалу Дульцинеи, не пришел к справедливому, но только отрицательному сознанию своего заблуждения... <...> Это разочарование Дон Кихота было завещанием рыцарства новой Европе. Оно действует в нас и до сих пор. Любовная идеализация, переставши быть источником подвигов безумных, не вдохновляет ни к каким. Она оказывается только приманкою, заставляющею нас желать физического и житейского обладания, и исчезает, как только эта совсем не идеальная цель достигнута. Свет любви ни для кого не служит путеводным лучом к потерянному раю...» (Соловьёв В.С. Философия искусства и литературная критика. М. 1991. С. 126.)
Целует, не вынимая папиросы изо рта.
У каждого своя пара котурн.
Тугоплавкий флегматик.
Мысль уже поработала в этом направлении.
Растленный старец.
А дальше ― чёрная дыра, конец света.
Однажды навсегда.
Понизовский был знаком с Бродским. По его рассказам, это был рыжий, плотнотелый, солидный невротик с внешностью, не отвечавшей характеру. Вспыльчив, мнителен, сплетнелюбив. Всё принимал на свой счёт. Притом плодовит и талантлив. Одно время счищал накипь с котлов и занимался переводами. Потом только переводил. Любил славу и с этой целью устраивал любительские чтения стихов в студенческой среде и некоторых домах. Женщины кормили его и носили на руках, как грудного. Благодаря вздорности нажил врагов. В писательской среде его особенно невзлюбил Александр Прокофьев, председатель правления ленинградского отделения Союза писателей, именно он инициировал «дело Бродского». Из других моих знакомых Бродского знал Борис Ким, по геологической экспедиции. Самый нелестный отзыв.
Бюрократическая спесь.
Минутка, растянувшаяся на полчаса.
Из породы слушателей. (Б.Понизовский)
Ловить каждую возможность.
Всё тепло её выстыло.
Вести себя несколько эстрадно.
«Перья бывают у тех, кто ест гусей». (А.Мандзони о бюрократии)
Напускание на себя равнодушного вида.
Овладел и охладел.
Авторучка, мой шестой палец.
Классицизм как крайнее выражение упорядоченности в искусстве.
«...Дядя резко ткнул пальцем в мою сторону, а я обмер.
— Смотри, Яков, на этого человека — беспечного, нерадивого и легкомысленного. Он пишет письмо к мачехе. Ну, пусть, наконец (от этого дело не меняется), он пишет письмо к своей бывшей мачехе. Он сообщает ей радостную весть о приезде ее родного брата. И как же он ей об этом сообщает? Он пишет слово «рассказ» через одно «с» и перед словом «что» запятых не ставит. И это наша молодежь! Наше светлое будущее! За это ли (не говорю о себе, а спрашиваю тебя, старик Яков!) боролся ты и страдал? Звенел кандалами и взвивал чапаевскую саблю! А когда было нужно, то шел, не содрогаясь, на эшафот... Отвечай же! Скажи ему в глаза и прямо.
Взволнованный, дядя устало опустился на стул, а старик Яков сурово покачал плешивой головой.
Нет! Не за это он звенел кандалами, взвивал саблю и шел на эшафот. Нет, не за это!» (А. Гайдар, «Судьба барабанщика». В кн.: Гайдар А. СС в 3 тт. Т. 2. М. 1986. С. 56.)
«Идиотизм деревенской жизни». («Манифест»)
Дезодорант от дезодоранта.
Поцелуй, снимающий усталость.
Убелённый временем.
Канова причислил бы её к лучшим своим творениям.
Худшим ученикам Лист говорил: «Это даже принцесса лучше играет»*. (А.Зилоти, «Мои воспоминания о Ф.Листе».)
* Принцесса Елизавета, дочь великого герцога Веймарского.
Навестить письмом. (н. м.)
Батюшка-рубль (фольклорное).
Учебные мыши (белые).
Петрарке было 25, когда он встретил Лауру.
Это не та партия, к которой бы я примкнул.
Слишком заводяще.
Лёгкость побед и смерти.
«Тело её не пахнет: цветок без запаха». (Д.Джойс, «Джакомо Джойс».) Комментатор считает это реминисценцией из Шекспира: «А тело пахнет так, как пахнет тело» (130 сонет). Хотя по мысли ближе плавтовскому: «Хорошо пахнет та женщина, которая ничем не пахнет».
Сам знаю, что не подарок.
Геометрия лица.
Самая большая шоколадка ― за мной.
О поэте может судить только поэт. (Т.Гнедич)
Ещё не понял, что главное, и топчусь где-то подле.
Насморк мой переживёт меня.
Девушка, бело-розовая как зефир.
Дождь. Будто по зарослям осоки соскальзывает к воде уж.
«Все новое и полезное народ ненавидит и презирает: он ненавидел и убивал врачей во время холеры, и он любит водку...» (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 516.)
Замкнуть сердце.
Щегольской почерк.
Поцелуй как вступительный взнос.
Девка-мёд.
«В каком падеже лежит?» ― правильней.
Дел... При одной мысли подташнивает.
Такую в охапку ― и убежать, пока не заметили.
«Лабиализация» похоже на «лобызация».
Разделить ночь.
Выхожу на финишную прямую.
В какую лепёшку я должен разбиться, чтоб ты простила меня?
По стопам мудрых.
Толстой Рахманинову о каком-то музыканте: он погиб от того, что его не хвалили.
Кормёжка обещаниями.
Из серии «вам и не снилось».
Авторство, от которого не отказаться.
Как говорит старинная арабская мудрость: «Если перед твоим домом остановился танк, жди гостей». (со слов Локшина)
Прямо из-под мужа.
Непонятно, но красиво.
Забывчивость ― её подруга от самых колыбельных дней.
К такому лицу привыкаешь, как к наркотику.
В ней есть глубина.
Замахнулся на выборку из русской лирической поэзии. В.Г.Маранцман: «Саша, но это море». Что делать, я морское животное.
Губы, привычные к поцелуям.
Древнерусская культура для нас то же, что финикийская.
Снилось, ем серебряные ложки, во рту кислятина.
Антибиотики на стропилах.
Знал бы, не стал бы.
Равенство искусств в их незаменимости. (Б.Понизовский)
Сателлиты и сателлитки.
Чистый рисунок Баланчина.
Та жизнь постепенно вытесняется этой.
Молодая еврейка, похожая на булочку с маком.
Не надо бояться быть обманутым. В чём вообще мы можем быть уверены? (Б.Понизовский)
Новый виток одиночества.
О рыхлой женщине: как развалившаяся клёцка.
Деревня «Бабьи чары».
С ложечки новостями.
Самые устойчивые определения к привычке — «культурная», «дурная».
Какой-то я обесточенный.
Бог троечницу любит.
Добро пожаловать в наши эмпиреи.
«Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни». (Соловьёв В.С. Философия искусства и литературная критика. М. 1991. С. 119.)
Фиг здесь, фиг там.
Асимметрия тела и души.
Унести с круглого стола хотя бы серебряную ложку.
Пока чья-то толчковая не направит меня в нужную сторону.
Двупалым методом (машинопись).
Отцы церкви убеждают: всякое зло есть благо, за него тоже надо благодарить Господа; только по неверию своему человек ропщет:
«Иисус Христос, проходя по Иерусалиму, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! Кто согрешил: он или родители его, что родился слепым? Иисус ответствовал: ни сей согреши, ни родители его: но да явятся дела Божии на нем...
Но вы скажете: ужели благий и премудрый Бог не может иначе являть Своих дел? Ужели Он не может дать людям счастья, не подвергая их прежде жестоким наказаниям?.. Да, так слушатели! Бог, при всей Своей благости, всегда и все делает по закону, по порядку. Сосуд серебряный, испорченный, покрытый ржавчиной, как поправляется? Его обыкновенно разбивают, кладут в огонь, жгут; и потом устрояется из него новый сосуд, чистый, светлый, правильный.
Люди в настоящем состоянии подобны испорченному сосуду: они повреждены, покрыты духовною ржавчиной; чтобы их поправить, очистить: надобно прежде размягчить ударами горестей и проводить их сквозь огонь страданий». (Протоиерей Александр Захаров, профессор Кирилл Вальков. У порога вечности. СПб, 2004. С. 201.)
Если бы Господь существовал, он бы подал в суд на протоиерея за клевету. Зато как текст органичен. Серебро ржавеет. Сосуд из серебра можно разбить, как глиняный горшок. В огне его не плавят, а жгут. Светская безответственность дополняет религиозную. Поп ограничен, текст органичен.
Губы сами творят текст.
Не жизнь, а спортивное многоборье.
Поиск справедливости может далеко завести.
Пришла, ушла. Вроде освящения храма.
Так уж устроен человек. Трижды надо переступить через себя, чтоб сказать «Люблю».
Не то что не нужен, скорей не обязателен.
Если перед окном изо дня в день стоит похоронный автобус (шофёр живёт напротив), это, поверьте, действует.
Зимой мы воздушней. Сцепление с землёй не так ощутимо, и время от времени мы летаем.
Сколько помню себя, всегда заплывал за буйки. На Чёрном море чуть не снесли голову спасательным катером. Вот и теперь за буйками дозволенного.
Половодье счастливых событий.
Всё-таки барочной эстетикой я отравлен и простоту люблю чисто декларативно.
Дом толерантности.
Наше время принадлежит тем, кого мы любим.
Платоническая любовь к порядку.
Жизнь открывается бескорыстным.
Клуб неудачников.
Если нарисовать дурака и вставить в квадратную раму, получится дурак в квадрате.
Беспомощно красива.
«...Нигде так не давит авторитет, как у нас, русских, приниженных вековым рабством, боящихся свободы». (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 491.)
Танцующий почерк.
Оступиться в слове.
Детские, мягкие мысли. (н. м.)
Килограмм чепухи.
«Скромный житель подножия Парнаса». (А.В.Луначарский. Комедии. Петроград. 1919. С. 38.)
«Песни кроткого сердца». (н. м.)
Ленивая кашка.
Если кто-то заслуживает упрёка, это не значит, что его надо упрекать.
Минное поле мужских желаний. (н. м.)
Пульс ― классический.
Трогательно ― как очки на верёвочке.
Осенние мокроты.
Больше понимаю, чем знаю.
«Добавка» (вместо PS).
Август благодушный.
Евангелие должно быть в сердце, а не в кармане. (н. м.)
Иероглифически улыбаясь.
Пусть это «однажды» случится сегодня.
Кривоватый. (н. м.)
«В наше больное время, когда европейскими обществами обуяли лень, скука жизни и неверие, когда всюду в странной взаимной комбинации царят нелюбовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в жизни, подвижники нужны, как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности — это живые документы, указывающие обществу, что, кроме людей, ведущих споры об оптимизме и пессимизме, пишущих от скуки неважные повести, ненужные проекты и дешевые диссертации, развратничающих во имя отрицания жизни и лгущих ради куска хлеба, что, кроме скептиков, мистиков, психопатов, иезуитов, философов, либералов и консерваторов, есть еще люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно сознанной цели». (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 410.)
Медовые закаты.
Объяснить это я могу кому угодно, только не себе.
Черта, переступить которую я не смею.
Отлучение от жизни.
Из верований, о которых стоит говорить, одно — что когда-нибудь люди станут умней, добрей, лучше. Именно этой веры у меня нет, потому никогда я не стану проповедником истины и добра.
Игривый жирок.
Ненастный друг.
Философы и простофили.
Зарыться в ночи.
Ещё одна операция. Я и так похож на изрезанную спинку садовой скамьи.
Забредать в чужие времена, откуда лучше видно своё время.
Прицениться к слову.
Два последовательных вопроса: «О чём ты думаешь?» «Зачем ты говоришь мне такие вещи?»
Кто умеет, пусть сравнит.
Голубиная размазня.
Когда ты видела на мне судебную мантию?
Тонкая дрожь.
Пускать пузыри. (о сентиментальности; н. м.)
Страна спивается, скалывается, снюхивается, скуривается.
Зяблик нежный.
Осыпель.
«И вот я спрашиваю себя, так ли уж святы религия, искусство, идеалы справедливости? Очень может быть, что люди, которые целиком поглощены любовью, заняты, в сущности, гораздо более серьёзным и святым делом, чем тот, кто приносит свою любовь и сердце в жертву идее». (Винсент Ван Гог. Письма. СПб. 2001. С. 465.)
Читаю Ш. ― узнаю себя. Где лучше, где хуже, примерно так пишу и я.
Требуя малого, мы не всегда понимаем, как многого требуем.
Небесный счетовод.
Шепоток листвы.
Уснуть в собственной задумчивости.
Небесный проём.
Три способа выйти за горизонты своего времени: жить прошлым, жить будущим, перестать жить.
Пробиваться друг к другу.
Блаженный живот.
...Когда ничто не зависит от тебя, всё от другого. На заднем сиденье мотоцикла, впившись в ручку, на скорости 90 по 16 линии Васильевского острова. Или реаниматолог. Сейчас усыпит, и только от него зависит, проснусь я или нет.
Что помыслено, то существует.
Человеческое в человеке.
Есть сила обаяния ― мужского, женского, детского. Против него нет защиты.
Невротическая нота.
Набирающий силы религиозный модернизм рано или поздно приводит к фундаментализму ― противодействию. Наоборот: забывший меру фундаментализм ведёт к модернизму.
Размытые воспоминанья.
Распад желудей.
Корзина для скомканных писем.
Не цветы, а запах цветов. Не любовь, а запах любви и нежности. (н. м.)
Идти по снегу, не оставляя следов.
Ничего нового о людях я уже не узнаю.
Слишком много пасьянсного.
«...Работоспособность и есть вторая молодость». (Винсент Ван Гог. Письма. СПб. 2001. С. 496.)
Любопытно, но не соблазнительно.
Говорить конспективно.
Жизнь по контуру.
Не хочу засорять ничью память.
«Где усилие заметно, оно напрасно». (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 209.).
Птичья улыбка.
«Я прочел «Невидимку» [«Человек-невидимка» Г.Уэллса — А.Щ.] в ранней юности. В эту эпоху обычно читают Дюма, очаровываются «Мушкетерами». Как мог я уделить какое-либо внимание этому, честно говоря, глуповатому роману (которому, кстати говоря, поддался — как грустно! — даже Горький), если в руки попала такая современная (я уж не говорю, что гениально написанная) — вот именно такая современная, такая похожая на появлявшуюся вокруг меня технику книга!» (Ю.Олеша, «Ни дня без строчки».)
Чтобы понять чудо «Трёх мушкетёров», надо быть Горьким, а не Олешей. Книги, вселяющие оптимизм, не бывают глуповатыми. И что такое «Три толстяка» по сравнению с «Тремя мушкетёрами»?
Прыгнуть с воображаемой крыши.
Программа бедствий.
Имя ― доверие и подарок.
Карцер в раю.
Неотредактированный поток сознания. (н. м.)
Коллективное сотрясение мозга.
Выбрать в союзники время.
«Слово не воробей — вылетит не поймаешь...» Воробья тоже поймать не так просто. Когда китайцам понадобилось извести воробьёв (уничтожали посевы), они всей китайской нацией выбежали на улицы: кричали, бренчали, размахивали палками, — чтоб воробьи не могли приземлиться, — а поскольку воробьи долго в воздухе продержаться не могут, то падали на землю и погибали. Это рассказал человек, живший в Китае. Над чем ни задумаешься, всё не так, как казалось.
Мечтательное бездействие. (н. м.)
Панегирический стиль.
Есть обстоятельства, оказавшись в которых... и есть предметы, коснувшись которых, человек становится непохож на себя.
На краешке жизни.
Возводимое к Веспасиану «Деньги не пахнут» звучало иначе: «Тит упрекал отца, что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. «Нет», — ответил Тит. «А ведь это деньги с мочи», — сказал Веспасиан». (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М. 1990. С. 205.) Звучание облагорожено, приподнято, кто-то придал ему универсальный, вечный смысл.
Золотой запас молчания.
Верхом на летучей мыши.
Корень «исчадия» в выражении «исчадие ада» тот же, что в «чадо». Но воспринимается как «чад» — вроде дыма над вулканом.
Сфотографироваться в памяти.
Мысли, которые обхожу, как флажки на слаломной трассе.
Отшатнуться от себя.
Разбег мысли.
«Без царя в голове»... Человек не мыслит, но переполнен мыслями. Царя свергли. На улицах флаги. Демократия мыслей.
«Традиционная уединённость писателя должна быть решительно разоблачена, с ней мы должны бороться как с самым худшим пережитком старого мира, как с самым грозным признаком творческой нашей немощи.
<...>
Мы иногда устраиваем так называемые диспуты, на которых дело организуется по очень смешной схеме. Ставится на «кон» автор, а мы все — кто как умеет, но обязательно по очереди, в порядке записи, — каждый по-своему, к нему приближаемся и «реагируем» либо при помощи кадила, либо при помощи дубины.
Автор с такого диспута уходит с единственным результатом — с растрепанными нервами, а все остальные ничего иного с собой не уносят, кроме тех же кадил и дубин.
Никакого технического прогресса от таких диспутов произойти не может. И в данном случае решающей является наша привычка все решать в общем и целом, наша непривычка к лабораторному анализу, который только и может привести к новым техническим и творческим находкам. И поэтому мы все малограмотны во многих вопросах той работы, которая составляет нашу специальность. Мы мало знаем и мало говорим о композиции произведения, о первом и втором плане, о различном освещении деталей, о натюрморте, о диалоге, об отношении содержания и формы, о стиле, о значении пейзажа, портрета и так далее и так далее».
(А.С.Макаренко, статья «Товарищеская лаборатория»: «Литературная газета», 26.04.1937, №22.)
«Срубили нашу ёлочку под самый корешок...»
Всё из земли и в землю.
Привыкания не вызывает (о ком-либо).
Лёгкий раствор цемента — от расстройства желудка.
В 33 проекциях.
Белая трость в подарок.
Уйди. Но прежде останься.
Потерять человека — потерять интонацию. Не за неё ли держусь?
Жена под ключ.
Парадокс — неочевидная сторона истины.
Профессиональный осмотр мусорного бачка.
Не совершенно, но верно.
Побили друг другу носы и пошли жаловаться мамам.
Ум — особый элемент в структуре сознания. Он или есть, или нет. Это как музыкальный слух, как певческий голос. Никто ещё не определил, что такое ум. Я говорю: ум — это способность понимать простые вещи, не мудрить, видеть то, что есть, а не что хотелось бы или положено видеть.
Когда-то у меня не было ядовитых желёз, теперь появились.
С пожеланием задумчивости.
Текстуально знать, что думают о тебе.
Кто-то верит, что зайцы курят, я не верю. В этом разница.
Сам себе нарколог.
Раз — и обчёлся.
Я бы не назвал свой путь светлым.
Лопоухое счастье.
«В газетах и журналах появились статьи, утверждавшие, что картины туркестанской серии написаны не Верещагиным, а только присвоены им. Запечатленные художником сцены сражений русско-турецкой войны, где правдиво показаны не только победы, но и поражения русского оружия, а главное — изображены неописуемые страдания солдат, бездарность венценосных полководцев, преступная беспечность некоторых генералов, плохое обслуживание раненых, а также массовая гибель взятых в плен, замерзающих турок, были признаны многими газетами и журналами антипатриотичными, клеветническими, написанными чуть ли не по заказу турок и предназначенными для украшения султанского дворца. Александр III по поводу картин русско-турецкой войны писал об их авторе: «Либо Верещагин скотина, или совершенно помешанный человек». Прусский военный атташе в Петербурге генерал Вердер советовал Александру II уничтожить всю серию этих картин. В течение тридцати с лишним лет в государственные музеи страны не была приобретена ни одна картина прославленного художника.
Но не лучше обстояло дело и за границей. Запрещенные в России к общественному показу и публикации картины Верещагина на тему казней и на евангельские сюжеты в 1886 году были выставлены в Вене. Католическое духовенство во главе с кардиналом Гангльбауером сначала потребовало снятия ряда картин, а затем подняло против художника бешеную травлю, служило в церквах очистительные молебны. Религиозный фанатик облил картины художника кислотой и сильно попортил их. Художник ждал покушения и на себя. «Я переложил револьвер из заднего кармана в боковой — будь покойна», — писал Верещагин в связи с этим жене. В 1881 году австрийский военный министр граф Биланд-Рейдт, озабоченный тем, как бы не исчез воинственный дух в его армии, разослал по войскам приказ, в котором строго воспрещал нижним чинам посещать открытую в Вене верещагинскую выставку. В 1882 году выставку Верещагина в Берлине осмотрел известный прусский милитарист X.Мольтке. Признав картины русского художника опасными, он запретил офицерам и солдатам посещать выставку. В одном из городов США запрещено было учащимся смотреть картины Верещагина, как «внушающие отвращение к войне». Против показа в Париже картин Верещагина о войне 1812 года, как якобы «оскорбительных» для чести Франции, выступили французские военные власти. Таков далеко не полный перечень тех мытарств и преследований, которые испытал великий русский художник в своей деятельности по пропаганде идей мира и народоправия». (Верещагин В.В. Воспоминания сына художника. Л. 1982. С. 14-15.)
Птицы нахлынут.
Всех умней инженеры-конструкторы, они отвечают делом. Машина или работает, или нет. Или хорошо работает, или плохо.
Принимать чужой ум за свой.
Знаю по собственной наслышке.
В Японии есть звание «Человек ― национальное сокровище».
Сегодня я не умею сказать лучше.
Не ненасытен ― не насыщен.
Воздушный дурачок.
«Этот Пейзаж, darling, прекрасен, как античная медаль и как драгоценная картина. Он — совершенное и гармоничное произведение искусства. И еще есть нечто такое, чего я тоже не умею выразить, не могу понять, но нечто несомненное. Здесь я себя чувствую, как и вы будете чувствовать себя, darling, наполовину живой, наполовину мертвой; это очень благородное, очень печальное и сладостное состояние. Смотрите, смотрите еще: вы поймете меланхолию этих холмов, окружающих Флоренцию, и вы увидите, как над землею мертвых встает чарующая грусть». (Франс А. СС в 8 тт. Т. 3. М. 1958. С. 84.)
Скелеты деревьев.
По утрам обливаться жидким кислородом.
Я ― осеннего зачатия, что-нибудь середина сентября 1946-го. Брак зарегистрирован в феврале.
Коралловая веточка. Танцующий иероглиф.
От двух до пятидесяти.
Как воробьи, перепархивали серые прошлогодние листья.
Выражается, как камаринский мужик.
Жизнь, отравленная частицей «не».
Приближение к совершенству волнует сильней совершенства.
Лицензионное мировоззрение.
Противопафосная защита.
Образец служения искусству. Когда в 1987 году мы ставили «Красное вино победы», девочки-медсёстры с трудом уносили мёртвого солдата, которого играл Саша Ишутин. Тогда Саша, не говоря ни слова, посадил себя на диету и через неделю похудел на четыре килограмма.
Штопор при запоре.
Непопорядочный (не по порядку).
Кого и от чего спас Спаситель?
В.В.Розанов не давал книг из своей библиотеки. Книгу, побывавшую в чужих руках, считал обесчещенной.
Сперва отчитаетесь Вы, потом отчитают Вас.
Самоотпевание.
«Только поэт или святой способен поливать асфальтовую мостовую, веря, что на ней зацветут лилии». (С.Моэм, «Луна и грош».)
Сладкое тело.
От первого лица единственного числа хочу выразить...
Центр тяжести теории.
Мюзикл с задиранием ног.
Принял мою ладонь за кистевой эспандер.
Жизнь без признаков жизни.
Склонность к симметричным реакциям.
«Говорят, что по дороге на маяк когда-то стояли скамьи, но что их вынуждены были убрать, потому что каторжные и поселенцы во время прогулок писали на них и вырезывали ножами грязные пасквили и всякие сальности. Любителей так называемой заборной литературы много и на воле, но на каторге цинизм превосходит всякую меру и не идет в сравнение ни с чем. Здесь не только скамьи и стены задворков, но даже любовные письма отвратительны. Замечательно, что человек пишет и вырезывает на скамье разные мерзости, хотя в то же время чувствует себя потерянным, брошенным, глубоко несчастным. Иной уже старик и толкует, что ему свет постыл и умирать пора, у него жестокий ревматизм и плохо видят глаза, но с каким аппетитом произносит он без передышки извозчичью брань, растянутую в длинную вязь из всяких отборных ругательных слов и вычурную, как заклинание от лихорадки. Если же он грамотен, то в уединенном месте ему бывает трудно подавить в себе задор и удержаться от искушения нацарапать на стене хотя бы ногтем какое-нибудь запретное слово». (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 112.)
Заигрыванье с языком.
Скорей к городу, чем к селу.
Внутренне отвернуться.
Видно с закрытыми глазами. (н. м.)
«...Чем ближе человек стоит к истине, те он проще и понятнее». (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 410.)
Деяния остолопов.
«Неправда, что страдания облагораживают характер, иногда это удаётся счастью, но страдания в большинстве случаев делают человека мелочным и мстительным». (Моэм С. Луна и грош. Театр. Рассказы. М. 1983. С. 60.)
Зрелый мужской вкус.
Штатное семейное расписание.
Помахивая деревянной саблей.
Nil admirari — ничему не удивляться.
Печальные ели.
Налёт провинциализма.
Стихи как искусство отчаяния.
«Сотни верст пустынной, однообразной выгоревшей степи не могут нагнать такой скуки, как один человек». (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 468.)
Пропитаться содержанием (о книге).
Хлеб воспоминаний.
Пруст слишком пристален, чтобы быть правдоподобным.
Рубль с копейкой.
Стреляная гильза одна и осталась.
Установка на шедевр.
Погладистый.
Говоря выше...
Наконец-то из меня начал пробиваться свет. Маленький, но всё же.
Расплескать себя.
«— Почему твои песни так коротки? — спросили раз птицу. — Или у тебя не хватает дыхания?
— У меня очень много песен, и я хотела бы поведать их все».
Миниатюра Доде из «Заметок о жизни». (Доде А. СС в 7 тт. Т. 7. М. 1965. С. 548.) известна благодаря Чехову, выписавшему её в записную книжку. (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 490.). Доде в свою записную книжку выписал из Сенеки: «Слава всегда шагает с талантом (virtus) — она его тень». Добавив: «Но, как и наша тень, зависит от положения солнца: иногда шагает впереди нас, иногда идет позади». (Доде А. СС в 7 тт. Т. 7. М. 1965. С. 540.). Не просто переписал, но развил тему. Это перекочёвывание материала из записной книжки одного писателя в записную книжку другого следует признать явлением нормальным. Не говорю о Толстом, составившем «Мысли мудрых людей на каждый день».
Лёгкие холмы.
«Непосредственность — только пьедестал жизни человеческой, и именно отчетом поднимается человек в ту сферу, где вся мощь и доблесть его». (Герцен А.И. Сочинения в 9 тт. Т. 1. М. 1955. С. 76.)
Бестактный вопрос в тактичной форме.
Познать себя не иначе можно, как в действии.
Лирическая колея.
На каждом шагу жертвуешь собой или другими.
Будем неиссякаемы!
Стратегия ухода.
Всё настолько ясно, насколько что-то вообще может быть ясно.
Некоторые личные сайты ничего не означают, кроме: «...живёт в таком-то городе Пётр Иванович Бобчинский».
Чёрт знает что!.. А может, и чёрт не знает.
Полюбив Марию, Пьер Кюри выучил польский язык, заговорил и начал писать по-польски, а Мария выучила французский.
Ауратология.
Вежливое равнодушие.
Забираясь к Матильде по верёвочной лестнице...
Напряжение нежности. (н. м.)
«Искусство заключается в том, чтобы посредством наипростейших средств выразить наисложнейшее». (Платонов А.П. Государственный житель. Минск. 1990. С. 700.)
Есть такие... без вкуса, цвета и запаха.
Красивая лысина дирижёра.
Всякая точка должна стать точкой роста.
Задача — дать компактное определение, выделив конституционные признаки постмодернизма. Всё чаще вместо определений встречаешь статьи с перечислением разноуровневых признаков. Зачем оговаривать равноправие высокого и низкого, если сказано «игра»? Упоминать цитаты и реминисценции, когда задан высший уровень — аллюзивность? Говорить о течении — в которое неизбежно выливается общественное умонастроение? То есть говорить можно и нужно, но в статьях, книгах — не в определениях. <...>
Постмодернизм не даёт покоя — не название, в котором с трудом угадывается смысл, но ситуация, прямо выводящая на содержание образования и паритет персональных культур. Без паритета — какая игра? Стандарты знания, при условии их обдуманности и обширности, — основа художественного общения.
<...>
Постмодернизм надо понимать не буквально — как то, что следует за модернизмом, а как кризис модернизма, его мировоззренческую несостоятельность, тупик. И в философской, и в художественной мысли принципиально нового сказать нельзя. Что кажется новым, или забытое старое, или новая его огласовка, или углубление. Мы вошли в эпоху игр и углублений. Темы обозначены, но не исчерпаны. Новых гуманитарных парадигм я не предвижу. Долго ли продлится эпоха игр, сказать трудно. Сегодня она радует; что будет завтра, неизвестно.
<...>
Главное — общение. Есть простое общение и есть игровое. Оба нужны. Простое — от важности и серьёзности жизни, игровое — от радости.
<...>
ПОСТМОДЕРНИЗМ — сложившееся к середине XX века скептическое и вместе игровое умонастроение, вызванное пониманием, что ни в философии, ни в религии, ни в искусстве ничего принципиального нового сказать уже нельзя, отсюда глобализация как новая парадигма художественного мышления — сведение разрозненных фактов культуры в единое художественное пространство и обращение к аллюзивности как системообразующему элементу художественной мысли.
<...>
Я расширил определение, указав время появления (это надо было сделать сразу), оговорив парадигмальность, уточнив стратегию и масштаб. Недостаток определения — абстрактность слова «единое». Это не какое-то единство вообще, но сцепление всего со всем, множественность взаимоотражений, органичность системы, целостность культуры.
<...>
Интереса к постмодернизму у меня не было, но, когда слышишь слово, хочется понять, что оно значит. Заглянул туда-сюда и понял, что оно перекликается с тем, что важно для меня — проблемой содержания образования, образованностью не как множеством разрозненных знаний, а их единством, взаимосвязанностью. Всякая континуальность обеспечивается потенциальными и актуальными связями — в этом её смысл и красота. Заставить работать машину культуры так, чтобы все составляющие были на низком старте и при первой возможности срывались вперёд в поисках связей — вот пафос и практика постмодернизма. Связи эти были всегда, но только в XX веке такого рода мышление стало парадигмой. Сам по себе термин «постмодернизм» неудачен, неговорящ — так же, как «модернизм». Приходится уточнять.
Реестр предсмертных желаний — на выбор.
Сложноначинённое предложение.
Подросток ещё подрос.
Обилие речей, подлинная страсть к монологу, чувственное удовлетворение от публичного говорения, ораторства — неотъемлемые характеристики фашистских лидеров. В мемуарах близких к Гитлеру людей — Альберта Шпеера, Отто Дитриха и других — отмечается как одна из важнейших, «структурообразующих» черт личности Гитлера «речевой эгоизм» (Redeegoismus). Как свидетельствует Отто Дитрих в книге «12 лет с Гитлером» (Мюнхен, 1955): «Гитлер был неистощим в речах: говорение было стихией его существования»; «его приверженность к коллективным застольям была выражением его неутолимой жажды к принудительным проповедям». (цит.: Фрадкин И. М. Гитлер: Словесный автопортрет// Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. — М., 1993.)
Из вер самая трудная верить в себя.
Чувство прожитой жизни.
Пока есть что транжирить — транжирь!
Пустяки перестают быть пустяками, когда задумаешься о них.
Молитва как прошение на высочайшее имя.
На столбе: «Меняю двоеточие на тире».
В поэзии для детей мы наблюдаем засилье весёлых текстов. Чтобы растворилась душа ребёнка, нужны тексты лирические. Весёлые тоже нужны, но без лирических нельзя. Мы до сих пор кормимся XIX веком: Некрасовым, Дрожжиным, Суриковым, Полонским, Майковым. Я имею в виду хрестоматийные тексты, среди них есть замечательные, но современному ребёнку трудно войти в этот мир, даже мне, знавшему бедное детство, проще это сделать. Нужна не только лирическая поэзия, но и лирические рассказы — умные, добрые. Смотришь на современных детей, и становится их жаль: эмоциональный опыт их беден — даже у лучших, а ведь он должен перерасти в духовный опыт. Я разговаривал с учительницей начальных классов, она говорит, что дети уже и воспринимать лирическое не хотят — говорят, скучно. Комиксы, боевики, ужастики — вот круг их интересов.
Минуты, когда всё всё равно.
Откуда ты знаешь? Может, я заколдованный принц.
Остаточная серьёзность.
Всё и немного больше.
«Известное количество грехов так же необходимо человеку, как известное количество воздуха, чтобы жить. Зачем люди точно привязаны к земле? Тяжесть, лежащая у них на совести, притягивает их к земле! Если бы совесть их была чиста, они были бы слишком легки и понеслись бы в небеса... как красные воздушные шары». (Дневники Марии Башкирцевой, 1876 г., Рим.)
Объявление: «Потусторонним вход воспрещён!»
Продажа гробовых досок для виндсерфинга.
Выручательные свойства.
Переливать из пустого в порожнее, пока пустое не кончится.
Одни рождаются под созвездием Лиры, другие Весов.
Резолюция: «В любви отказать!»
Половинка яблока, нашедшая свою половинку арбуза.
Кормозаготовитель (член семьи, отряжаемый в магазин).
...Вот возвращается из школы очаровательная троечница. Она мудрей своих учителей и знает, что сумма квадратов двух чисел в точности равняется сумме их кубов.
Отношение окружности головы к окружности бёдер.
Свобода — клетка, запирающаяся изнутри.
Верит ли Бог в людей?
«Рассказы о прошлом и настоящем порождают иллюзию, что будущее возможно». (Най Р. Странствие «Судьбы». М. 1986. С. 69.)
Детобоязнь.
Женщина из рук в руки ― как переходящий приз.
Встретились — в тех же декорациях.
«Подробности счастья». (Бунин)
Беретами их не закидаешь.
45°-ный поклон (в письме).
«Кого соединила любовь, не разлучат люди». (Надпись на кольце из эрмитажной коллекции.)
Вылезти из-под одеяла ― как курок спустить.
История с предысторией.
Женщин люблю. Выборочно.
Обычно это получается с третьего раза. Если очень повезёт ― со второго.
Опыт приходит с опытом.
Ожог сердца первой степени.
Принудительное кормление. (Л.Г.)
Великие цели открываются по их достижении; величайшие не достигаются никогда — только угадываются.
Четырёхлапое существо.
«Уста не умаляются от поцелуев». (Боккаччо)
Скажи «дурак» ― обидится, не скажи ― знать не будет.
Исключительный глагол.
Летние подруги. (н. м.)
И то у нас не так, и это. И есть люди, которые не то чтоб совсем напрямки, а таким выскажутся манером, что и дураку понятно.
«Душа вопрошающая». (В.Ф.Одоевский)
Репортаж с женой на шее.
«Русские всегда женятся, не доехав до последней станции». (Сенковский О.И. Сочинения барона Брамбеуса. М. 1989. С. 140.)
У Христа было тринадцать учеников и одна параллель.
Плановая боль.
С мистическим отливом.
Посвящается всем, кому не надо.
Предпоследний штрих.
В жизни только и есть место подвигу.
Под этой инструкцией я не подписывался.
Знал и раньше, понял теперь.
В этом месте надо громко смеяться.
Многие далеки от культуры не потому, что она им чужда, а потому что не знают о ней. Не сказали, не научили.
Анабиотическое ожидание.
Поликлиника, работающая по методу «будь здоров!»
Даже хамелеон порою краснеет.
«Воспитание других включается в воспитание себя, и другого ничего не нужно». (Толстой Л.Н. СС в 22 тт. Т. XIX-XX. М. 1984. С. 347.)
Диета: хлебать не солоно.
Если сон не идёт к Магомету, значит Магомет примет снотворное.
Примадон.
Поговорить в воздух.
Не жена, а Василиса Премудрая.
«Ум тогда быстрее развивается, когда сам предлагает себе великий и поэтический вопрос». (Гоголь Н.В. СС в 6 т. Т. 6. М. 1937. С. 45.)
Какой-то процент удовольствия потерян.
Жил под каблуком, как под эпиграфом.
Перевыполнить обещание.
Молочная река, кисельные берега... Санаторий для язвенников. (Н.)
Её всеприсутствие.
Смысл иных обещаний в искренности, с которой они даются.
Руки Золушки.
«Я почти страшился ехать в Верону; я боялся, как бы эта поездка не развеяла очарования пленительных образов Ромео и Джульетты. Но едва я оказался на Старом рынке, как все мои опасения бесследно исчезли. Эта площадь так своеобразна и живописна, окружена такими причудливыми — каждое на свой лад — строениями, что ничего лучшего нельзя придумать даже для этого романтичного города — места действия одной из самых романтичных и прекрасных повестей.
Вполне естественно, что прямо с Рыночной площади я направился к дому Капулетти, претерпевшему величайшее унижение и превратившемуся теперь в убогую гостиницу. Шумные веттурино и ломовые телеги теснились во дворе, где была непролазная грязь и ходил выводок забрызганных ею гусей; тут же был устрашающего вида пес, злобно рычавший в дверях, — если бы он существовал тогда на свете и был спущен с цепи, он не преминул бы вцепиться Ромео в ногу, когда тот перекинул ее через забор. Плодовый сад перешел в руки других владельцев и уже давно отделен от всего остального, а раньше он был при доме, или мог бы быть, и над воротами, что ведут во двор с улицы, еще сохранилось изображение шляпы (capello) — старинного герба этой семьи, высеченное на камне. Гуси, ломовые телеги, их возницы и пес, надо признаться, несколько мешали: гораздо приятнее было бы найти дом совершенно пустым и иметь возможность пройтись по его нежилым комнатам. Но шляпа все же доставляла невыразимое утешение, и место, где полагалось быть саду, едва ли меньшее. Да и сам дом, хоть он был весьма скромных размеров, казался таким настороженным, таким недоверчивым, что с этой стороны все было в полном порядке». (Ч.Диккенс, «Картины Италии». В кн.: Диккенс Ч. СС в 30 тт. Т.9. М. 1958. С. 407-408.)
Понять и принять.
Юношеский экспрессионизм.
«Если больного джина пожалели, он от этого сразу выздоравливает». (Из фильма «Старик Хоттабыч»; у Лагина этого нет.)
Реликтовый характер.
Есть люди, которые, как хлеб, не приедаются.
Глубина отношений.
Чек с надрывом.
«Я не принадлежу к породе людей ликующих, но понимаю, что в ликовании толпы заключается своего рода обаяние. Когда передо мною мечется и плещет руками толпа, я знаю, что она находится под тяготением могущественного инстинкта, который даст ей силу нечто совершить. Очень возможно, что это — инстинкт неясный и даже неверный, но он может заключать в себе зерно самоотверженности, может развиться в подвиг, и этого одного достаточно, чтоб не относиться к нему легко. Толпа имеет право даже заблуждаться в своих увлечениях, потому что она же несет на своих плечах и все последствия этих увлечений». (Салтыков-Щедрин М.Е. СС в 20 тт. Т. 12. М. 1971. С. 157-158.)
Может, хорошо, когда нельзя сказать главного.
Читал о Вольтере. Что за пёстрая жизнь! Я бы не выдержал.
Нежная припухлость лица.
«Красная строка» (название швейной фабрики).
Не будем преувеличивать Томаса Манна, это честный и добросовестный писатель, но, кроме «Лотты в Веймаре» и «Феликса Круля», ничего стоящего не написал.
Судорожные встречи.
История одного умопомрачения.
Память ― альбом акварелей.
Счастливое смущение.
Если К. Гамлет, то Щигровского уезда.
«Её не было видно, но он знал, что она там». (н. м.)
«Сколь многие надежды человечества подобны искрам в ночи: они освещают лишь самих себя. И все же есть что-то бесконечно успокоительное в самом существовании света». (Ф.Геббель. Избранное в 2 тт. Т. 2. М. 1978. С. 443.)
Угрюмое добродушие.
Корректирующая сила воспоминаний.
Два лица, сияющие навстречу друг другу.
Раскисшим голосом.
«Как бы мне влюбиться,
Чтоб не ошибиться». (н. м.)
Раздача обещаний.
Немного больше, чем много.
Вдвойне согласные (двойные согласные).
«...Духовная жизнь каждого человека есть тайна этого человека с богом, и требовать от него ничего другим людям нельзя». (Толстой Л.Н. СС в 22 тт. Т. XIX-XX. М. 1984. С. 720.)
Агония старости.
«Революции в спальнях». (О.И.Сенковский)
В результате ещё более тщательных исследований...
«Лет сорок с ключницей бранился
И в Летний сад гулять ходил». (Н.)
Вкусно, как треска в томате.
Досрочное завершение дел земных.
«Книжный магазин сообщил мне, что задержка вышла из-за того, что никак нельзя было достать книгу Valery. Из снобизма книги Valery печатаются — можешь ты себе это представить — в пятидесяти или ста экземплярах, — делает он это для того, чтобы «чернь» не читала. Но поэт, все говорят, изумительный». (Бабель И. Собрание сочинений в двух томах. Т. 2. М. 2002. С. 417.)
Когда поэты не привирали?
Это не та история, конец которой можно увидеть на календаре.
Вялый абзац. (н. м.)
Судьба, благословившая меня целью.
Где-то когда-то я прочёл: выше женщины прекрасной женщина милая. Мудрый человек это сказал.
Приходная книга болезней.
— У вас есть красный матрас в белую полоску?
— К сожалению, проданы. Остались белые в красную.
День примирения всех святых.
Эта прилипала всё-таки женила на себе кита!
Я — из другой жизни.
Крокодильский юмор (ж. «Крокодил»).
«...Прекрасное моей жизни не от мира сего». (Станкевич Н.В. Избранное. М. 1982. С. 92.)
Запредельное понимание.
И старцы предрекли ему славу.
Это не для продажи. Это для изучения покупательского спроса.
Судьба, подразнившая меня тобой.
Жертва благоразумия.
Здесь был алфавитный порядок.
Бронтозавры, плезиозавры и прочие завры.
Паскудий (монашеское имя).
Цены оплеушат.
Светиться нежностью к покупателю.
Прекрасный недуг. (н. м.)
«Охотник, охотник, зачем ты тогда не схватил её за копытца!» (М.Пришвин, «Жень-Шень».)
Еврейская фамилия: Кронштейн.
Взгляд на мир через обручальное кольцо.
В ученики не набиваюсь, но чувствую себя учеником.
Я понимаю только простое и очень простое.
Хоть бы ошибся по-новому!
Пята уязвимая.
Свою переписку с Кларой Шуман Брамс утопил в Рейне.
Выбор между утратами. (н. м.)
«Гордым насекомым» назвал человека Радищев. («Дневник одной недели»)
Больница. Хождение в народ.
Это признак поэзии великой, она притягивает и отталкивает одновременно, возвращая нас к опыту собственной жизни. В этом зеркальность поэзии и её искусство.
«...У иного сердце, как у Александра Македонского, а у другого, как у собачки Фидельки». (Достоевский Ф.М. братья Карамазовы. Части 1 и 2. М. 1972. С. 86.)
Озвучить себя.
Позволю себе непозволительное.
Не в то ухо сказал.
Жаргон среднего медперсонала: «описанный мужчина» (мужчина, которого осмотрели в приёмном покое, заболевание которого описано в истории болезни).
Пытка жизнью.
Бесшумный человек.
Лирическая конституция и ортодоксальная нравственность несовместимы.
Погружение в фольклор.
Временно здоров.
Ниточная фабрика имени Ариадны.
Вполкивка.
«Если вам посчастливилось однажды испытать сильную любовь, всю свою жизнь вы будете снова и снова искать этот жар и свет». (А.Камю)
Мужская карьера.
Ранний Лермонтов ― постоянное выяснение отношений с женщинами. Какой уж тут успех.
Радиоуправляемые (30-е годы).
«...Не надо во всякой девочке, оказавшей к тебе склонность и понравившейся тебе, видеть половину души...» (Станкевич Н.В. Избранное. М. 1982. С. 187-188.)
Общежити