Ю. П. Гармаев, доктор юридических наук

Вид материала

Документы

Содержание Шипулин М. О. Сравнительно-правовой анализ понятия преступления и наказания по законодательству японии, китая, северной и южной кореи

Подобный материал:

• М. М. Бринчук экологическое право учебник, 9749.11kb.
• Кунц Елена Владимиров на, доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой уголовного, 20kb.
• М. Г. Масевич доктор юридических наук, профессор Российского университета Дружбы народов,, 3719.62kb.
• В. П. Малков доктор юридических наук, профессор, 9953.56kb.
• Технология формирования, 994.82kb.
• Российская академия юридических наук право собственности государственных корпораций, 2138.07kb.
• Блок рабочей учебной программы специального курса профилактика преступлений, 219.14kb.
• Б. А. – доктор юридических наук, профессор Казну им аль-Фараби, 209.21kb.
• Общеобразовательная программа дошкольного образования Авторский коллектив, 5619.19kb.
• Арбитражный процесс. Учебник для бакалавров, 185.9kb.

Предупреждение процесса формирования субъекта уголовной ответственности в России, Японии и Китае: сравнительно правовой анализ


Шипулин М. О.

Россия, г. Новосибирск


Осмысление проблемы формирования субъектов уголовной ответственности имеет довольно длинные корни. Уже в глубокой древности стало очевидно, что простая запретительная норма и угроза наказания не могут стать причиной значительного снижения уровня преступности. Ещё в VI в. до н. э. Конфуций обозначил значимость этой проблемы и пути её решения. В частности мудрец отмечает: «Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок при помощи наказаний, народ будет стремиться уклоняться (от наказаний) и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала, народ будет знать стыд, и он исправится». Конфуций в данном суждении указывает на необходимость поощрения морального развития человека, повышения уровня морали в обществе в целом и делает упор на самосовершенствование личности в рамках послушания общим правилам. Роль закона и его карательная функция, таким образом, уходит на второй план, ибо собственная мораль человека не позволит ему совершать преступления, вне зависимости от законов государства [1; 2].

На Руси проблема предупреждения преступности также обозначена довольно давно. Ещё в XI веке киевский митрополит Иларион в своём трактате «Слово о законе и благодати» изложил идею о том, что подзаконное состояние не делает людей свободными, так как фактически это слепое подчинение чужой воле. Только стремление к Богу и познанию Истины, согласно Илариону, даёт человеку свободу выбора, а на пути самосовершенствования, он уже сознательно никогда не свернёт на «кривую дорожку». То есть явно обозначено верховенство и первичность нравственности, как инструмента предотвращения формирования субъекта уголовной ответственности, перед законом. Тем не менее, существование Закона необходимо, так как он указывает границы моральности тех или иных деяний на пути самосовершенствования [3].

И до сих пор проблема возникновения субъектов уголовной ответственности не только не потеряла актуальности, но и пропорционально повышению уровня преступности приобретает всё большее значение в современном обществе.

Моя задача – определить причины и явления, влияющие на возможность формирования субъекта уголовной ответственности, выделить стадии этого процесса и описать превентивные меры Японии и Китая в этой сфере с целью выделить важнейшие и наиболее эффективные методы превенции и возможного применения опыта этих стран в российской действительности.

Прежде чем затрагивать конкретные меры, принимаемые государствами в целях предупреждения формирования субъектов уголовной ответственности, необходимо в более детальном приближении рассмотреть сам ход этого процесса.

В настоящее время этот вопрос один из важнейших в уголовном праве и криминологии. Нужно отметить, что исследователи расходятся во мнениях. Так, например, Лунеев рассматривает эту проблему с позиции реально действующих механизмов по раскрытию и предупреждению формирования субъектов уголовной ответственности. Он говорит о возможности предупреждения возникновения преступной личности путём выявления и учёта лиц, совершивших административные и иные правонарушения [4]. Другие исследователи (например, Антонян) склонны считать основным фактором, влияющим на формирование субъекта уголовной ответственности микросреду – непосредственное окружение человека, круг его общения и соответственно превентивные меры должны быть направлены именно на эту область [5, c. 95-100]. Однако мне наиболее близко мнение Кудрявцева и Эминова [6, c. 15-17], которые выделяют главенствующую роль личности человека в возможности формирования личности преступника.

В первую очередь необходимо указать, что непосредственно законопослушный гражданин (лицо) не может стать преступником при отсутствии двух приобретённых свойств (условий). Во-первых, это лицо должно совершить преступление. Однако только это свойство не делает лицо преступником в силу факторов, исключающих уголовную ответственность: необходимая самооборона, невменяемость и проч. Главным свойством, которое зачастую и служит причиной приобретения первого свойства, является перманентная способность лица сознательно совершить преступление. Это свойство следует характеризовать как психологическую способность нарушить требования уголовного закона с целью удовлетворения личных потребностей.

Можно выделить два фактора, влияющие на формирование данного свойства-состояния: объективный и субъективный. К объективному фактору следует отнести те условия, жизненные обстоятельства, силы, которые воздействуют на лицо извне и побуждают его к переходу в состояние перманентной сознательной психологической возможности совершить преступление. В свою очередь данный фактор можно разделить на влияние микросреды (семья, круг общения, воздействующие непосредственно на личность) и макросреды (условия жизни в государстве и проч. факторы, влияющие на значительное количество людей). К субъективному фактору следует отнести те личностные, психологические характеристики, которые определяют перманентную способность человека к сознательному совершению преступления. Причём стоит отметить, что в силу социальной, общественной природы человека, субъективный фактор неизменно формируется под действием внешних сил, то есть объективного фактора (воспитание, среда и проч. влияют на становление и развитие человеческой личности). В большинстве случаев, несмотря на необходимость присутствия обоих факторов, решающую роль играет субъективный. Например, находясь в крайне неблагоприятном материальном положении человек, имея возможность, не совершит преступление, возможно способное облегчить его ситуацию, лишь благодаря высокому уровню морали. В некоторых случаях даже возможно отсутствие ныне действующего объективного фактора (подразумевается, что неизбежно его влияние на формирование субъективного фактора изначально). Например, венценосный преступник, потакающий собственным низменным потребностям, или олигарх, совершающий экономическое преступление в отсутствии видимой нужды в этом (объективного фактора), переходят к состоянию перманентной способности совершить преступление только под действием субъективного фактора. С данной позиции нужно характеризовать субъективный фактор как некие внутренние психологические рамки, границы, определяющие преступность поведения человека по его собственной морали. Не следует забывать, что совершение преступления почти всегда лишь средство, а не цель. Субъективный фактор определяет соотношение цели совершения определённых действий и средств. Разум лица перманентно способного совершить преступление отличается способностью психологически принижать моральную преступность средств достижения цели.

Уровень преступности в России, увы, значительно выше, чем в Японии и Китае [7]. Какие меры в этих государствах обеспечивают эффективное предотвращение формирования субъектов уголовной ответственности?

Для начала рассмотрим Японию. Видится несколько причин, по которым в этой стране уже довольно длительное время самый низкий уровень преступности среди всех развитых государств мира. В первую очередь необходимо отметить, что Японское государство весьма эффективно проводит воздействие на объективный фактор возможности возникновения субъекта уголовной ответственности. Высокий уровень жизни, отсутствие резкого разрыва между богатыми и бедными, высокий уровень образования, высокий уровень технологического развития, крайне низкий уровень безработицы и система пожизненного найма в большинстве фирм всё это, несомненно, оказывает благотворное влияние на криминологическую ситуацию в стране. Что также немаловажно, Япония - моноэтническая страна, 98,4% всего населения составляют этнические японцы, что безусловно снижает уровень социальных конфликтов в обществе [8, 9].

Что же касается мер, непосредственно направленных на предотвращение формирования субъекта уголовной ответственности, они не менее многочисленны. Особая специфика японской системы воздействия на преступность выражается в том, что в ней почти идеально удалось совместить относительную мягкость с высокой эффективностью. В частности, несмотря на то, что в Японии сравнительно немного юристов (порядка 17 тысяч на 128 млн. человек [10]), уровень их квалификации исключительно высок. Это обеспечивает высокое качество юридических услуг и должный уровень раскрываемости преступлений, что в том числе косвенно влияет на предотвращение формирования субъектов уголовной ответственности (объективный фактор). Кроме того, в Японии действует уникальная система судов. Так называемые «первичные суды» занимаются исключительно разбирательством преступлений, за которые может быть назначен только штраф, а семейные суды занимаются преступлениями, совершёнными несовершеннолетними. Причём прокуроры в вышеуказанных судах наделяются особыми полномочиями, позволяющими им отказывать в возбуждении уголовного дела, если есть основания полагать, что на лицо можно эффективно воздействовать, не прибегая к помощи репрессивного механизма. Здесь уже кроме влияния на объективный фактор возможности возникновения субъекта уголовной ответственности прослеживается непосредственное воздействие на субъективный фактор. Кроме того, в Японии повсеместно действуют программы по содействию граждан работе полиции, проводятся семинары, обучающие население помощи в предупреждении и борьбе с преступностью (воздействие на микросреду) [11, 12].

Таким образом, Японское государство комплексно и рационально использует все возможности по сокращению уровня преступности и предотвращению формирования субъектов уголовной ответственности. И это даёт заслуженные плоды. В Японии самый низкий уровень убийств и самый низкий уровень насильственных преступлений на 100 тыс. населения среди всех анализируемых стран. Так, например, Токио - самый безопасный мегаполис в мире. Вдумайтесь, одно убийство в месяц при раскрываемости в 97%. А ведь население японской столицы - 13 миллионов человек [13].

Китай, в отличие от Японии, использует совершенно иную методологию предупреждения формирования субъектов уголовной ответственности. В отличие от относительно мягкого японского подхода, в Китае допустимы и применяются гораздо более строгие наказания. После недавней отмены смертной казни за экономические преступления [14], китайский УК всё ещё предусматривает данный вид наказания (всего 55 статей). Воздействие на объективный фактор усиливается также публичностью исполнения приговоров и общественным порицанием. Но главный залог успешности китайской системы воздействия на преступность видится мне в эффективном воздействии на микросреду (в первую очередь на семью), сочетаемом с общегосударственными кампаниями. В пример можно привести образцово показательную кампанию 1996 г. по борьбе с коррупцией в Китае, которая получила название "Три вопроса, одно обязательство". Лозунг кампании полностью отображает её сущность — "Честная китайская женщина без колебаний разоблачит мужа-коррупционера". Кроме того, стоит отметить, что подобные массовые кампании помимо всего прочего повышают уровень стабильности в государстве и поддерживают беззаветную веру населения в руководство страны [15, 16, 17, 18].

Ещё одна специфическая черта китайского воздействия на преступность - воспитательная доктрина Поднебесной, согласно которой с юных лет в жителях Китая воспитывается аскетизм и скромность, формируется не только умение, но и потребность подчиняться, поддерживать установленный порядок. Эта концепция китайца как уникального типа человека имеет свои корни в учениях конфуцианства и легизма, которые возникли в Китае ещё до нашей эры и успешно эксплуатируются до сих пор, будучи дополнены коммунистической идеологией современного Китая. Это мировоззрение имеет превентивное воздействие сразу на все факторы, допускающие возможность образования субъектов уголовной ответственности [11].

Оглядываясь на опыт описанных стран, стоит отметить, что в настоящее время Россия не идёт по пути, способствующему сокращению количества совершаемых преступлений и, как следствие, сокращающему формирование субъектов уголовной ответственности. Исключительная сфера воздействия государства – макросреда. В этих условиях неудивительно, что, несмотря на неуклонно растущий уровень жизни граждан России, уровень преступности не только сохраняется на высоком уровне, но и продолжает расти [19].

Субъект уголовной ответственности должен обладать двумя свойствами: а) перманентная психологическая способность сознательно совершить преступление; б) лицо совершило преступление.

Главную роль в формировании субъекта уголовной ответственности играет воздействие субъективного фактора, выражающееся в определённых внутренних моральных устоях лица и возможности их противоречия нормам уголовного закона, приводящее к девиантному поведению. В то же время на формирование субъективного фактора оказывает сильное влияние объективный фактор.

На опыте Китая и Японии можно ещё раз убедиться, что государство, заблаговременно обеспечивающее положительные социальные условия в стране, имеет возможность значительно понизить уровень преступности, пресекая ещё в стадии формирования образование субъекта уголовной ответственности посредством уничтожения влияния отрицательного объективного фактора. Причём необходимо не, только влияние на объективный фактор, но также, что немаловажно, воздействие на субъективный фактор и повышенное внимание к формированию благоприятной микросреды в обществе.

В настоящее время в России предупреждение формирования субъекта уголовной ответственности происходит исключительно воздействием на макросреду, что, как показывает действительность, крайне неэффективно. Более того, влияние отрицательных факторов микросреды, а также объективного фактора в России усиливается. В данных условиях видится рациональным использовать в борьбе с криминогенной обстановкой, складывающейся в РФ, положительный опыт Китая и Японии.


Литература:

1. Конфуций. Беседы и суждения [Электронный ресурс]. – Режим доступа: . Дата обращения: 01.03.2011.

2. Конфуций - Китайские философы - Философия и религия - Культура и мировоззрение - Китай: Остальное - Китай [Электронный ресурс]. – Режим доступа: s.ru/content/564/623/625/647/836/11095.phpl. Дата обращения: 01.03.2011.

3. Митрополит Иларион СЛОВО О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: fo/library/i/ilarion.phpl. Дата обращения: 01.03.2011.

4. Криминология: учебник для вузов / науч. редакторы Н.Ф. Кузнецова, В.В. Лунеев. – М.: Волтерс Клувер, 2004. - 640 с.

5. Антонян Ю.М. Криминология. Избранные лекции / Ю. М. Антонян. – М.: «Логос», 2004. – 448 с.

6. Криминология: Учебник / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. – М.: Юристъ, 1997. - 512 с.

7. NationMaster - World Statistics, Country Comparisons [Электронный ресурс]. – Режим доступа: nmaster.com/index.php. Дата обращения: 01.03.2011.

8. Население Японии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: dia.org/wiki/Население_Японии. Дата обращения: 01.03.2011.

9. Шнайдер Г Зарубежная криминолигия[Электронный ресурс]. – Режим доступа: ology.org/Crim/Crim_Abroad.php. Дата обращения: 01.03.2011.

10. Акио Морита. Сделано в Японии. - Страница 137 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: fo/1/bib/9/137. Дата обращения: 01.03.2011.

11. Иншаков С.М. Зарубежная криминология / С.М. Иншаков. – М.: НОРМА, 1997 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: .vuzlib.net/book_z484_page_26.phpl. Дата обращения: 01.03.2011.

12. Особенности преступности в отдельных наиболее развитых зарубежных странах: VuzLib.net [Электронный ресурс]. – Режим доступа: b.net/beta3/html/1/13744/13795/. Дата обращения: 01.03.2011.

13. Неизвестные факты о Японии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: a.ru/post157736280/. Дата обращения: 01.03.2011.

14. Китай: отменена смертная казнь по 13 видам преступлений - новость в рубрике Политика на Newsland [Электронный ресурс]. – Режим доступа: and.ru/news/detail/id/643001/cat/94/. Дата обращения: 01.03.2011.

15. Тенденции преступности в мире [Электронный ресурс]. – Режим доступа: ru/viewpage.php?page_id=21. Дата обращения: 10.03.2011.

16. Judicial Inputs and Crime Prevention: What Can We Learn from China Data [Электронный ресурс]. – Режим доступа: ademic.com/meta/p_mla_apa_research_citation/3/7/9/5/2/p379520_index.phpl. Дата обращения: 01.03.2011.

17. Communities, crime and social capital in contemporary China [Электронный ресурс]. – Режим доступа: umd.edu/gvpt/lpbr/subpages/reviews/zhong0210.php. Дата обращения: 01.03.2011.

18. China Forms New Mechanism for Crime Prevention: Li Peng [Электронный ресурс]. – Режим доступа: eopledaily.com.cn/english/200010/12/eng20001012_52423.phpl. Дата обращения: 01.03.2011.

19. Виды и классификация мер профилактической деятельности // Право России // ALLPRAVO.RU [Электронный ресурс]. – Режим доступа: avo.ru/library/doc4204p0/instrum6815/item6844.phpl. Дата обращения: 01.03.2011.

20. Full Text of Lun Yun - English [Электронный ресурс]. – Режим доступа: cius.org/lunyu/lange.php. Дата обращения: 01.03.2011.

21. Основные черты и тенденции преступности на современном этапе развития общества [Электронный ресурс]. – Режим доступа: com/kriminologija/297-15.-osnovnye-cherty-i-tendencii.phpl. Дата обращения: 09.03.2011.


СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ ЯПОНИИ, КИТАЯ, СЕВЕРНОЙ И ЮЖНОЙ КОРЕИ


Шатрова М. И.

Россия, г. Улан-Удэ


Краткий сравнительный обзор действующих способов решения вопросов о преступлении и наказании в странах Японии, Китая и Кореи позволит по-иному осознать наше внутреннее право. Ведь историческо-правовой опыт России, граничащей с указанными государствами, несомненно, включает в себя их опыт.

В настоящее время действующие ныне в этих странах уголовные кодексы, хотя и были приняты в разное время, так или иначе приспособлены к современной действительности. Самый «молодой» кодекс — в КНР, хотя официально и считается, что он был принят в 1979 г., однако в марте 1997 г. он предстал в существенно переработанном и дополнен­ном виде. Самым же «старым» можно назвать УК Японии, принятый еще в 1907 году. УК Корейской Народной Демократической Республики (далее — УК КНДР) также сравнительно новый, поскольку действует лишь с 1987 г. УК Республики Корея (далее — УК РК) в перво­начальном варианте был принят в 1953 г., однако были приняты многочисленные изменения и дополнения.

Уголовные кодексы рассматриваемых стран в разной степени отличаются друг от друга и по размерам, и по структурному оформлению. Так, например, если УК КНР, УК Японии и УК РК выглядят вполне привычно для российских юристов, имея в своем составе Общую и Особенную части, то УК КНДР структурно не выделяет такие части. Хотя по существу первые два раздела УК КНДР содержат те нормы, которые принято относить к общей части, так как в первом разделе устанавливаются принципы действия уголовного права КНДР, а второй раздел посвящен общим положениям о преступлении и наказании.

Итак, вкратце представив себе структуру уголовных кодексов соседних стран, рассмотрим подробнее, каким образом подходят законодатели данных государств к вопросу о преступлении и наказании.
Несмотря на сходство культур в прошлом в результате огромного влияния Китая на Японию и Корею, в настоящее время законодатели этих стран вовсе не идут по пути слепого копирования законов друг друга, как случалось иногда на поворотах истории. Так, например, наличие Общей части в УК РК и УК Японии подталкивает российского читателя найти в ней и некое общее понятие о преступлении. Однако поиски напрасны, поскольку там такого понятия не содержится. Не исключено, что в этом проявляется древний подход в Японии и Корее к праву по принципу: «народ должен соблюдать законы, но не должен знать их» [3, с. 39-78].

За научной трактовкой преступления в РК, например, следует обратиться к юридической энциклопедии, изданной в Южной Корее. В статье о преступлении разъясняется, что существует «два понятия слова преступление», а именно обиходное и научное. Первое понятие имеет в виду всякое правонарушение, рассматриваемое как нарушение установленного общественного порядка, тогда как второе под­разумевает «посягательство на установленный законом общественный порядок, государственный суверенитет, личные права граждан и их жизнь, общественную и частную собственность и др.» [1].

Интересно отметить, что в японской энциклопедии статья «Преступление», так же как и в УК, не содержит толкования понятия [6], хотя исследователи отмечают, что в японской науке господствует точка зрения, согласно которой квалифицировать действие как преступное или непреступное надо в такой последовательности: 1) соответствие (несоответствие) признакам уголовного состава; 2) отсутствие (наличие) факторов, исключающих противоправность (необходимая оборона, крайняя необходимость и т. п.); 3) отсутствие (наличие) факторов, исключающих виновность (психические параметры, возраст и т. п.) [2].

А законодатель РК закрепил аналогичный подход даже в УК (ст. 51).
Законодатели КНДР и КНР решили облегчить задачу правоприменителям, поместив в уголовные кодексы разъяснение понятия «преступление». Так, ст. 9 УК КНДР устанавливает, что «преступлением признается опасное деяние, посягающее на государственный суверенитет и установленный законом порядок, совершаемое умышленно или по неосторожности, за которое может быть назначено уголовное наказание». Как видим, не только весь УК КНДР является компактным, но и понятие преступления очень емко содержит все его признаки, указывая и основные объекты посягательства — государственный суверенитет, и установленный законом порядок, а также обе формы вины: умысел и неосторожность. Вместе с тем такая формулировка хотя и отличается лаконичностью и определенной ясностью, однако не обнимает собой даже все те объекты посягательства, которые перечисляются далее в Особенной части УК (например, преступления против жизни, здоровья и личности граждан, ст. 141—154).

Данный недостаток китайский законодатель по-своему устранил. В частности, статья 13 УК КНР отличается большей подробностью, устанавливая, что преступлением являются все деяния, угрожающие государственному суверенитету, территориальной целостности и безопасности, направленные на развал государства, подрыв власти народно-демократической диктатуры, свержение социалистического строя, нарушение общественного порядка, посягающие на государственную или коллективную собствен­ность трудящихся масс, частную собственность граждан, их личные, демократические и иные права, а также иные деяния, наносящие вред обществу, за которые в Кодексе предусмотрено наказание. Явно малозначительное, неопасное деяние не признается преступлением. Отдельно и подробнее закрепляются и формы вины, например: преступление признается совершенным умышленно, если лицо сознавало общественно опасный характер своих действий и их последствий, желало их наступления и сознательно допускало это (ст. 14) [5, 8-9]. Законодатели соседних с нами стран примерно одинаково подходят к вопросу о влиянии степени виновности в совершенном общественно опасном деянии на виды и размеры наказания. Отмечается, что сознательное отношение лица к совер­шаемому им противоправному деянию и его последствиям представляет большую опасность для общества, а потому должно влечь за собой более суровое наказание, чем деяние, совершенное по неосторожности (ср., например, ст. 13 и 14 УК РК, ст. 38 УК Японии, ст. 14-16 УК КНР и ст. 9 УК КНДР). Разумеется, что несомненное желание совершения преступления, т. е. умысел (прямой или косвенный) в высшем своем проявлении, чаще может наблюдаться в групповых преступлениях или в соучастии в совершении преступлений, и законодатели рассматриваемых стран уделяют этой стороне внимание, хотя и по-своему. Как можно заметить из приведенных выше структур уголовных кодексов, все они связывают мягкость или суровость наказания со стадией преступления, поскольку в зависимости от составов преступ­ления реальную угрозу для общества может представлять не только завершенное преступление, но и действия, предшествовавшие его окончанию [4]. Именно поэтому законодатели стран-соседей устанавливают уголовную ответственность за покушение на преступление (ст. 43 УК Японии) и снисходительно относятся к лицам, добровольно прекратившим совершение преступления либо отказавшимся от его совершения. Как правило, случаи наказания за покушение определяются в статьях о соответствующих преступлениях (например, ст. 44 УК Японии). УК РК больше внимания уделяет стадии незавершенного преступления, чем УК Японии (ст. 25-29), хотя при установлении ответственности за покушение или отказ от завершения преступления ссылка дается на статью, предусматривающую конкретное преступление. УК КНДР (ст. 15, 16), например, вводит одновременно и термин «приготовление к совершению преступ­ления» (что отсутствует в УК Японии и УК РК), не раскрывая, однако, его содержания, а ограничиваясь оговоркой, что ответственность как за приготовление к преступлении, так и за покушение на него устанавливается в зависимости от степени опасности преступного деяния и тяжести последствий. УК КНР не просто вводит тот или иной термин, что характернее для «буржуазных» кодексов, а дает в этом направлении более или менее четкие разъяснения стадий совершения преступления. Так, в ст. 22 закреплено, что под приготовлением к преступлению следует понимать приискание орудий, создание условий для совершения преступления. Кроме того, в ст. 33 УК КНР законодатель специально оговаривает, что покушением следует признать действие, непосредственно направленное на совершение преступления, если при этом преступление не доведено до конца по причинам, не зависящим от воли преступника. Данное замечание существенно отличает УК КНР от иных рассматриваемых нами уголовных кодексов. Под добровольным отказом (ст. 24 УК КНР) в ходе преступления признается добровольное прекращение его совершения либо добровольное и эффективное предотвращение наступления последствий преступ­ления. Нельзя не согласиться, что такие более ясные определения представляют более удачный вариант, чем, например, ст. 43 УК Японии, где говорится буквально следующее: «Наказание лица, которое приступило к совершению преступления, но не смогло довести его до конца, может быть смягчено; однако если данное лицо по собственной воле прекратило совершение, то наказание смягчается или данное лицо должно быть освобождено от наказания» [7]. Возраст привлечения к уголовной ответственности в рассматриваемых кодексах оговаривается по-разному, однако минимальный возраст, как и в России- 14 лет. При этом УК Японии (ст. 41),УКРК(ст. 9) и УК КНДР (ст. 11) опять указывают лишь то, что лица, не достигшие возраста 14 лет, не привлекаются к уголовной ответ­ственности, тогда как УК КНР уточняет, что в возрасте от 14 до 16 лет виновное лицо может быть наказано лишь за определенные виды особо тяжких преступлений, например: умышленное убийство, умышленное причинение вреда человеку, повлекшее тяжкие последствия или смерть, изнасилование, ограбление и др. (ст. 17). В иных же случаях общий возраст привлечения к уголовной ответственности в КНР составляет 16 лет. Кроме того, в УК КНДР еще уточняется, что к лицам, совершившим преступ­ление в возрасте с 14 до 17 лет, применяются меры воспитательного характера (ст. 11), а также то, что в отношении лиц моложе 17 лет смертная казнь не применяется (ст. 23). УК КНР отодвигает эту планку чуть дальше — до 18 лет (ст. 49).

В рассматриваемых уголовных кодексов по- разному подходят к понятию системы наказания. Если в УК Японии, УК КНДР, УК РК, например, система наказаний излагается в порядке от более строгого наказания к менее строгому, то в УК КНР она расположена в противоположном порядке. Статьи 32—34 УК КНР перечисляют все виды наказаний, подразделяя их на основные и дополни­тельные. К основным видам наказания отнесены: 1) надзор, 2) уголовный арест, 3) срочное лишение свободы, 4) бессрочное лишение свободы, 5) смертная казнь; к дополнительным: 1) штраф, 2) лишение политических прав, 3) конфискация имущества. УК КНДР из пяти перечисляемых в ст. 21 видов наказаний — 1) смертная казнь, 2) исправительный труд, 3) лишение избирательных прав, 4) конфискация имущества, 5) лишение определенного права и отстранение от должности — к основным видам относит лишь первые два, отводя другим роль дополнительных (ст. 22). В УК РК и УК Японии виды наказаний весьма сходны. Так, в ст. 9 УК Японии перечислено: 1) смертная казнь, 2) лишение свободы с принудительным трудом (типа каторги), 3) лишение свободы без принудительного труда, 4) крупный штраф, уголовный арест и 6) малый штраф. В качестве дополнительного наказания установлена лишь конфискация имущества. В ст. 41 УК РК предусмотрено: 1) смертная казнь, 2) лишение свободы с принудительным трудом (типа каторги), 3) лишение свободы без принудительного труда, 4) лишение определенных прав; 5) отстранение от должности; 6) крупный штраф, 7) арест, 8) малый штраф, 9) конфискация имущества. При этом выделенные виды наказаний относятся к основным, а остальные — к дополнительным, хотя могут применяться и самостоятельно. Следует заметить, что такое понятие, как срочное и бессрочное лишение свободы, для УК Японии и УК РК также известно, но оно не выделяется в виде отдельного вида наказания, как это сделано в УК КНР.
Не остается не замеченным тот факт, что во всех рассматриваемых странах в качестве высшей меры наказания сохраняется смертная казнь. По УК Японии и УК РК она приводится в исполнение путем повешения, а по УК КНР — путем расстрела. В УК КНДР способ исполнения данного вида наказания не оговаривается, однако предусматривается расстрел. Что касается менее сурового, но более распространенного вида наказания — лишения свободы, то за исключением КНДР оно может быть в срочном и бессрочном варианте. Кроме того, УК Японии и УК РК называют и иные варианты лишения свободы, например, с применением принудительного труда или без такового. Срочное лишение свободы устанавливается в Японии и РК на срок от 1 месяца до 15 лет. В случае усиления наказания этот срок может быть продлен в Японии до 20 лет (ст. 13-14 УК Японии), а в Южной Корее — до 25 лет (ст. 42 УК РК); в случае же смягчения — сокращен до срока менее 1 месяца (ст. 14 УК Японии). В КНДР лишение свободы носит название «исправительный труд», который исполняется в исправительно-трудовой колонии принудительным путем, и его срок составляет от 6 месяцев до 15 лет (ст. 24). УК КНР устанавливает такой же срок (ст. 45), как и УК КНДР, оговаривая специально, что при замене смертной казни тюремным заключением этот срок может составить и 20 лет (ст. 50).
В рассматриваемых системах наказания всюду, кроме КНДР, широко пред­ставлено наказание в виде штрафа. КНР, Японии и РК такая мера позволяет в необходимых случаях воздействовать на преступника, избегая его изоляции от общества. Одновременно государство как бы пытается компенсировать материальный ущерб обществу, причиненный его деянием. Но не стоит забывать, что данная мера не всегда эффективна, особенно если она устанавливается за хищение и иные преступ­ления, когда преступник выплачивает штраф фактически не из своего кармана, а из кармана того же общества, возвращая лишь часть награбленного. Вместе с тем при умелом использовании данный вид наказания может давать положительные результаты [8]. А вот законодатель КНДР, в силу сложившейся внутренней ситуации в экономике, такую меру не счел возможным даже включать в УК. Далее, общим для этих стран (за исключением Японии) является и лишение определенных прав, и отстранение от должности, а для социалистического Китая и КНДР остается актуальной проблема зашиты строя с помощью лишения преступника избирательных (политических) прав (ст. 34 УК КНР и ст. 26 УК КНДР соответственно). Всем рассматриваемым странам известны также нормы отягчения и смягчения вины, условного наказания и условно-досрочного освобождения и иные. Хотя следует отметить, что в УК КНР отсутствует глава об освобождении от уголовной ответ­ственности и наказания, что можно считать его недостатком. Однако весьма удачным представляется включение в УК КНР понятия реституции, которое отсутствует в УК РФ.9


Литература:

1. Иванов А.М., Корчагин А.Г. А как у них? Преступление и наказание в странах Юго-Восточной Азии;
   
2. Морозов Н. Понятие преступления в уголовном праве Японии. [Электронный ресурс] – Режим доступа: proknadzor.ru;
   
3. Селезнев Н. А. Всеобщая история государства и права зарубежных стран. М., 1960. С. 39-78;
   
4. Уголовное право РФ. Общая часть / Под ред. Б. В. Здравомыслова. М., 1996. - С. 224;
   
5. ЦзянХуэлинъ. Основные черты Уголовного кодекса Китайской Народной Республики: Автореф. канд. дисс. М., 1999. - С. 8—9;
   
6. http;//www.oficery.ru
   
7. constitytions.ru/archives/407
   
8. proknadzor.ru