Эта книга для всех тех людей, кто встал на Путь, данный Богом, и кто нуждается в Слове Учителя Слове Истины

Вид материала

Книга

Содержание Первая осень Победитель природы Глава 1 САМОРОДОК Путь в природу

Подобный материал:

• «Я благословлена лучшим и никогда не соглашусь на что-то худшее», 4590.67kb.
• Воина Света "Книга воина света", 760.81kb.
• Воина Света "Книга воина света", 742.7kb.
• -, 3119.91kb.
• Для кого эта программа: Для людей, которые хотят больше узнать о своем внутреннем мире,, 94.65kb.
• Как правило, при рассмотрении проблемы отношений науки и религии в эпицентре внимания, 155.73kb.
• Волонтерский отряд «Факел» моу сош №47, 29.74kb.
• Эта книга практическая, не философская практическое руководство, а не теоретический, 752.84kb.
• Уильям Крейг, 570.35kb.
• Тем, кто когда-то слушал «Арию» и «Мастера», 4302.23kb.

Глава 3

ПЕРВАЯ ОСЕНЬ

1. Мне, такому родившемуся человеку, перед кем-то, особенно перед Природою, надо было своими силами отступать. Эти мои имеющиеся силы, мое такое здоровие оно стало падать. Я эту дорогу не пожелал проводить, чтобы у меня было хуже и хуже. А взялся за дорогу новую, небывалую на человеке.

2. Здесь, в Армавире, при 27 градусах мороза я сам себя заставил всегда оставаться БЕЗ головного убора. Я подходил осторожно, постепенно — с лета, чтобы завоевать. Пришлось всю зиму, всю невзгоду, всю слякоть, какой тогда сама себя показывала Природа, так оставаться, как я сам себя заставлял.

3. Встаю рано — темно еще, ложусь поздно — темно. Все это прошедшее меня заставило выходить из квартиры в одних трусиках, я часто занимался с Природою: я в себя тянул воздух вовнутрь, мне хотелось, чтобы моя ангина не ворачивалась. А то как чуть что такое не так — у меня начинается кашель и доходит до туберкулеза.

4. Я провел весну с великолепными днями. Пришло лето — тоже хорошо встречал и провожал. А когда нужно было встречать своей головой начальную осень, она меня заставила думать за каждое время: встречающее и провожающее. Скажу прямо — было хорошо!

5. Я стал слышать свое тело, что скоро от него проходят какие-то острые иголки. Это шли дни небывалой первой осени.

6. Я после такого осеннего переживания своею головою проходил все то, что делалось осенью в природе в таком месте, как в армавирских жестоких ветрах. Мне все давалось легко там. А когда на землю пал снег, я ходил в валенках, в галошах да в полушубке, а сам головной убор уже не носил, ходил без шайки. Когда я шел из города на биофабрику, то меня нарочно пугала природа, чтобы я ее не боялся, как другие, и не кутался от нее. Я все свои надежные силы сосредоточил, чтобы от города до биофабрики три километра идти против ураганного ветра да по такому морозу; впервые без головного убора я так тяжело шел, но с уверенностью, что мне эта природа не нанесет никакого ущерба в моей жизни. Я своим требовательным поступком для самого себя делал.

7. Меня не зря Ц. Р. К. за 24 часа рассчитала. Я что только ни делал — даже старался во всем деле себе помочь, чтобы в то время работать честно. А меня администрация уволила. Я и на это не положил никакой обиды, а со своим теоретическим понятием я знал, что только буду не такой, как все были — они поумирали. Мне моя теория о человеке говорит не о прошлом, а о будущем. Я мало еще для самого себя делал по части того, чтобы пользоваться законом в природе, чтобы природа меня не беспокоила за то, что я наметил в жизни сделать.

8. В книге профессора Ранке я видел человека, стоящего сбоку возле гориллы, обезьяны. Почему же наука медицина не поставила его в таком костюмчике, в котором ходят все? Я задумался над этим человеком, кто совершенно был наг. И вот, для начала своей первичной жизни я все лето проходил без головного убора; мне стало ясней, и я стал больше понимать как за человека внутреннего, его условия жизни.

9. Говорят о нервной системе самого мозга, кто у себя имеет свои расположенные нити. Они ведь лежат по хребту до самого низу, т. е. до земли, и по всем мыщцам проходит для того, чтобы питать кровь, т. е. проталкивать побыстрей. Я больше роюсь в человеке, вывожу итог, что ему будет нужно для жизни его личное здоровие. Поэтому я изобрал дорогу свою ту, по которой я ступаю дальше.

10. А мне хозяйственник помогает поменять свою прежнюю работу, она мною опознана. Теперь меня сама Красная Армия подхватила, хочет чтобы я их обогрел своим здоровьем: они знали, какой я работник по части добывать вагоны на дрова служащим офицерам. Я им дал слово все сделать, а они меня взяли на свое иждивение, чтобы у них в столовой пользовалась питанием вся моя семья.

11. Я вернулся в Туапсе, увидел опять Черное море, я брался руками за воду, которая чувство давала какое-то. Моя система уже проявилась на моей голове: я уже не кашляю и не получаю ангины, и также от меня грипп ушел.

12. Мне приходилось осторожно и постепенно с этим проходить. Я все делаю и делать буду не для данного человека, кто на сегодня не хочет смотреть, я все это преподношу будущему поколению, кто может быть и не рождался, чтобы это заиметь. А я его ввожу для того, чтобы мое тело было для нового и небывалого человека.

13. Нужно будет заслужить внимание от всей Природы матери, которая нас всех до одного родила и воспитывает в духе того, чтобы была понятливость к природе. А природа для тебя эти пути уже нового человека пред­ставила, за которого я лично взялся и иду один для всех; а когда это будет нужно — все для одного.

14. Я крепко про все четыре стороны думаю. Говорят так: нужно учиться на то, чтобы в своем здоровье получить через некоторое время дефект, т. е. заболевание. А я думаю учиться тому, чтобы не получило твое тело никакого дефекта.

15. Все хотят с рождения своих веков, чтобы быть че­ловеком ума. Я этого не стараюсь сделать своим поступком своего дела; это моя работа есть уже, я работаю и учусь практически своим поведением. Я хоть и служу в Крас­ной Армии, в гарнизоне Армавирском, но волос ношу не для военных людей. Я хожу в бороде, в волосах для свое го практического ученья — учусь не на старого человека, а на нового человека, кто в жизни своей не получал от окружающей обстановки.

16. На работе никто из профсоюза не обратил внимание, что я хотел хорошее кому-то сделать. Меня обвинили в том, что я написал в «Армкоммуну» о злоупотреблении хозяина. Газета тоже не пошла навстречу мне, она искала принцип, за что меня уволила администрация?

Не человек все сделал, я никого не обидел — вперед меня гнали, чтобы я на этом деле заставил сам себя работать в Природе, в таком обществе, в которое я попал сейчас случайно.

17. Стоит вопрос вернуться в Сулин. А сам не бросаю заниматься, день и ночь все за свое случившееся пишу да копаюсь в Карла Маркса трудах. Я прочитал — Карл Маркс писал нам, всем новым людям, особенно ком­мунистам; такое дело нужно найти, чтобы оно осталось довольно нашим делом.

Вот, что начал своим телом искать дорогу для всех, их личное здоровье. Это моя тренировочная работа, которую я стал в пользу этого делать.

18. По железной дороге, которая тянулась на Невинномысск, я в пальто осеннем и ботинках с галошами бегал взад и вперед. На меня люди смотрели, как на ненормального, надо мной смеялись. Я это делал дело, чтобы моя семья не знала. Меня заставила над собою наука сделать. Моя семья приличная не бывала в таком просаке, в котором я очутился. Мой сынишка уже работал в литейном цехе, учился как будет нужно помогать своим родителям. Я и на это дело обращал внимание, как на старшего сына Андрея, кто старался мне в моем начале помогать.

19. Я нигде не работаю, уже соседям стал не тот. Я прокурору написал «Лесоруб», статью такую, за которую он уцепился, как за дело действительности. Он сообщил мне, чтобы я обратился к городскому прокурору с этим делом. Беру на себя свои силы пойти к прокурору города Армавира. Только зашел в условия, где все прокурора ждут, а ко мне привязался следователь. По его улице вчера тоже какой-то, назвавшийся инженером, без шапки ходил, себя представлял из Горкомхоза. Следо­ватель решил, что это был я, и ни слова никому не сказал, взял меня под команду со своим револьвером и погнал меня впереди, в первое отделение милиции; там заставил дежурного меня принять, как задержанного.

20. Я сижу, о чем только не думаю: может быть, где не так сказал или написал. Зря людей сюда не приводят, все за что-то здесь отвечают, и должно меня хотят наказать советским законом. Я ведь учусь — хожу без шапки. А на меня следователь зря напал, он свою родную мать вызывал в органы и заставил ее со мною говорить напрасно. Повел меня к уполномоченному угрозыска. Он говорит мне, что я инженер — я слушаю, но больше молчу. Мать следователя подтверждает на меня: да это он. Вызывают другую женщину, у которой он взял туфли в квартире. Она увидела меня и сказала: нет, это не он. И меня оправдывают.

21. Иду дальше по улице Ленина, вижу: поликлиника платная, вход два рубля. Я заплатил два рубля, захожу в кабинет врача, он меня ждал к себе; за свое лично здоровье я знал, что оно не получает плохого. Меня врач спрашивает — солидного тела, сам седой, в белом чистеньком халате: «Чем болеешь?» Я ему говорю: — Мое тело осмотрите сами, без всякой истории. Он догадался, кто к нему пришел, хотел сказать: «Я убежденец в своем». Он не знал мое стремление и меня. Говорит мне врач: «Знаете что? Я — смертный человек и хочу сказать за всех: они тоже смертные при своем деле». Я извинился и пошел по своей дороге прямо без всякого такого.

22. Я один иду прямо в цель, но на рожно своим сердцем не напираюсь. Я иду в широкие отворенные ворота для того, чтобы там раскрыть свои глаза и глянуть на правду, какая она есть со своими силами.

23. Не знаю, куда меня ведет эта прекрасная дорога. А по этой дороге на пути стоял дом четырех угловой с окошками на солнце.

24. Я зашел в коридор, вижу: две двери с надписью. Первая дверь говорит: это, мол, в эту дверь можно зайти каждому человеку. В этой комнате есть все богатства для использования их, в одно время попользнуешься, а в другое время надо, как и всем, помирать. Я от этой двери отклонился — меня смерть прогнала от себя.

25. Я к другой двери, а там надпись небывалая говорит: в эту дверь не запрещается никому входить. Только в этой комнате надо научиться жить. Если научишься, то жить будешь продолжительно.

26. Я пошел в эту комнату. В этой комнате нету света и нету тьмы. Что было, я по-первости не знаю. Но когда стал пользоваться правами да еще такими, как сказано: нужно учиться ходить по этой комнате без головного убора.

27. Независимость выступила со своими словами перед всеми людьми. Им об этом говорят, что есть возможность этого добиться. Только надо для этого делать, чтобы силы такие выработать. А у Природы такие качества есть, за них надо взяться, их надо изучить и в них надо понять, что это такое. А потом применить. Это не плохое дело в человеческой жизни, а реальное дело.

28. Мне мысль подсказала за мое такое детство. Я в этой Колдыбани купался. Мой отец Корней Иванович — у него спрашивали люди: «Куда будешь Паршека девать?». Он им сказал: «На Чувилкин бугор». Я во вре­мя своего экспедиционного дела вспомнил про это наследство.

29. Мое новое легкое начало эволюции жизни на Чувилкином бугре 25 апреля 1933 года.

30. Человек я лично с 1933 года стал работать и учиться для того, чтобы не простуживаться и не болеть. Надо, чтобы не бояться оставаться к жаре и к холоду и голоду — человек никогда и нигде и никак не будет умирать.


Часть четвертая

ПОБЕДИТЕЛЬ ПРИРОДЫ


Почему мое тело прозвали Победите­лем Природы' Потому что по истории всей, развитой на человеке, я оказался Первый и Последний»

Глава 1

САМОРОДОК

1. Эта Идея, рожденная Паршеком, не для одного дитя, а для обиженного больного.

2. Я был истец искать свой выход — от вас отор­ваться, чтобы вы со мной не занимались с таким.

3. Паршек нашел это место живое — энергичное, неумираемое место. Это в Ореховке Чувилкин бугор. Он дает жизнь человеку в его здоровье. Он не опознанный. Здесь Азот — самое главное в жизни есть воздух и вода да земля, не тронутая ничем.

4. Этого в жизни не было и не искалось никем, все взято с моего тела, мне в этом мешать не надо.

5. На этой высокой арене выше меня никто не стоял и не мог даже подумать — таким, как я тогда остался.

6 Я шел по своему намеченному пути Я себя по­казывал искусству и естеству одинаковым, как и сейчас бронзовым и устойчивым на ногах.

7. Меня встречает такая струя воздуха, что я НЕ ДОЛЖЕН его бояться, как основного источника

8. А сейчас, я решаю пойти в межрайонную больницу в городе Армавире. Иду смело, как корреспондент «Правды», говорить я умел все возможные штуки. Прихожу — там был главврач Нефедов, черный, невысокого роста; он ходил в пальто. Мне сказали о нем, что он уехал в командировку и показали дежурного. Я к нему смело в надежде шел, хотелось в их хозяйстве приложить свои практические силы человеческого ума: как он должен легко, мгновенно и безвредно, а полезно вернуть свое здоровье путем моих сказанных слов.

9. Я этого дежурного сроду в своей жизни не видел. Когда я зашел, сказал ему «Здравствуйте» и все свои силы направил, чтобы он послужил пользой. Так оно и получилось: я дал ему извещение из газеты «Правды». Он посчитал меня за корреспондента, кто пользовался правами спросить разрешения посмотреть на больных — так бы врач никогда не пустил в больницу. Я перед ними никто таков, как самородок.

10. Меня одели в белый халат, я говорю: — Теперь я являюсь перед больными врач со своими словами. Мне дежурный пожелал всего хорошего в этом деле, и дал в помощь нянечку, чтобы она проводила но палатам.

11. Я попросил ее повести меня к молодому человеку, оперированному, с кем я заходил поздороваться, как с больным. Он же не знает меня и о том, что я на него все время работал и обращал внимание и своею силою, своим желанием просил, чтобы он здесь, в этой палате, не лежал. Я у него спросил:— Что ты делаешь, уважаемый? Он сказал: «Да ничего». Я его прощурил от ног до головы своею мыслью и попросил его чтобы он читал книгу Пархоменко, командира Красной Армии. Теперь его остав­ляем здоровым человеком.

12. Идем дальше в другую палатку; там лежали хроники с открытыми ранами — у кого на ногах, у кого на руках. Я им прочитал общую на эту тему лекцию летучего характера. Я им говорю: — Если природа сама не излечит вашу рану, то тогда нужен хирургический нож, так греческий ученый Гипократ сказал. Мы всему делу виновны, никто иной. В процессе своей борьбы мы хва­лились, козыряли, что умеем жить по-своему, но не по-природному; что хотели, то и делали своему телу: кушаем, одеваемся. Не один это делал и не один искал, а расстался на веки веков.

13. В это время меня один больной стал просить, умолять помочь ему моим советом. А нянечка пошла и заявила врачу, что я не корреспондент, а какой-то лекарь. Я тут же все это оставил, отступил назад: неудобно мне было перед этим дежурным врачом. Я перед ним крепко извинился, сам ушел. А все же хочется узнать, что же с этими больными получилось.

14. Пришел назавтра проверить это дело. Встречаю врача Нефедова. Он посоветовал мне, как человеку заинтересованному в этом деле, написать в Москву в Министерство здравоохранения СССР, пусть это дело разрабатывают они. Я написал, но время не указывало быть в Москве — подсказывало мне, чтобы я отступил назад.

15. Пришлось ехать в Сулин. Мысль проскочила пойти в станицу Краснокопскую, недалеко от Армавира. Зимнее было время. Я по дороге встретил нуждающегося, больного туберкулезом. Я ему создал совет, что делать. Он сейчас же стал чувствовать хорошо после моего совета, когда его выполнил.

16. Я его заставил фасоном не хвалиться, а надеяться на свои силы, что сама природа его излечит; умело уха­живать за собой, чтобы без ошибки получалось здоровье. Ноги по колени мыть холодной водой ежедня два раза систематически вечером и утром: встаешь — помой ноги и иди, куда хочешь. Ложишься в постель тоже с чистыми ногами вымытыми. Также разумей, найди нуждающе­гося человека, кто боится просить, но живет плохо, и дай ему денег 10 рублей, а сам перед этим скажи слова: «Я даю тебе эти деньги для того, чтобы у меня не было ни­какой болезни». Ты ему помог без ошибки, пробудил его болезнь.

Дождись субботнего дня и с самого утра не кушай никакой пищи и воды до самого воскресенья, до обе­денной поры; в 12 часов будешь кушать. Перед обедом обязательно выйди на природу, подними свое лицо в вы­соту, очень крепко тяни вовнутрь воздух, а сам проси меня за все: «Учитель, дай мне мое здоровье» — все получишь удовольствие. Три субботы для проверки про­веди. Если не получишь хорошего, то тогда ты не годен — ты не получишь нигде здоровья.

17. Нужно ехать в Сулин. Оставляю свою семью, жену и двух детей в Армавире и еду в Сулин в свой родной дом по улице Ленина № 80, там жила отцовская семья с меньшими братьями и сестрами. Я туда приехал не таким, как я уезжал со станции Зверево. Сейчас я приехал со своим учением, мне не до работы, а до практического дела.

18. Меня по-моему обряду не узнавали, говорили это, мол, Карл Маркс. Я старался устроиться на работу. Поступил в Сулинторг заготовителем. Директор Мазилкин посылает меня в Бело-Калитву за картошкой на хутор по наряду получить. Я туда приезжаю, день был ясный да еще какой теплый. Я шел, а меня женщины посчитали монахом. Но я сказал им вслед:— подождите вы, этакие люди, ведь не к этому всему иду, куда все вы шли со сво­им поступком и теряли свое здоровье.

19. У меня качества рождены, я их передаю практически умело, но не систематически это делал. Мой совет нужно выполнять — все получишь. Моя работа на­чата мной и не пропадает перед народом. Я вежлив, у меня в сердце нет того, что другие имеют, и также в моей душе. Раньше я был по-своему недоразумению эгоистичен, я другому жизни не давал, а сейчас признал человека, живущего на земной коре: кто бы он ни был, и где бы он ни находится, какой-либо национальности — ему нужно дать свою дорогу. И пожелать ему в его задуманном деле хорошего, против его дела но стоять.

20. Я был дома под Пасху. Пришлось поработать: продавать на весах мороженную рыбу. Я был в волосе, в бороде — меня посчитали, что я поп прежний. И вот, организовывается кампания, на меня нападают, как на попа и меня снимают с работы, как негодного чужого попа. А я сроду вовек не был попом, но писателем. Я всю свою жизнь на это положил, я пишу ведь за свое сделанное в прошлом, признаюсь природе в том, что это мною делалось неверно; меня заставляла обстановка предков, наших стариков, я у них учился.

21. Нужно сказать спасибо советской власти, она мне дала на мою душу такой земли хорошей при экономной политике, что и заставило меня быть таким любителем своего пера и своей руки, и сделало меня одного из всех ко всему жизнерадостному условию. Когда я начал пи­сать своею рукою, а мыслить головою, то мне раскрылись мои точные слова в просьбе моей к великой Матери-природе. Она ведь нас всех до одного родила, она только, бедная, не сумела в духе своего воспитать, дала каждому право все делать на нашей земле.

22. Сейчас от человека терпит земля, воздух, вода, за счет чего и построил сам себе временную жизнь человек. Он научил себя от природы брать; она ему, бедолаге, только дает. Если она ему не даст своего урожая — он без этого умирает. Поэтому он ухватился за то, что не следует.

23. Все силы в природе, все дает она. Жизнь чело­века так построена, как пройдена по воде лодка: где бы он не был и как себя не показывал — и там родился он, там и умер. В природе ее силы, чтобы только помешать человеку. Если бы природа ему не мешала, он бы дав­но был на небесах. А то у него тяжелое на нем тело со своим желудком. Если бы не желудок, он бы никакой мысли не создавал, а то его заставляет обстановка, он ее встречает каждый день.

24. Только я научился просить природу без всякого каприза, а эволюционная просьба — вот в чем дело! Я говорю:— Природа, Природушка ты моя дорогая! Дай мне жизнь мою и учение мое, чтобы я этому народу своими обоснованными фактами доказал.

25. Эта моя дорога заставляет людей на мне строить чепуху: из-за попа меня отзывает Мазилкин из команди­ровки. Он меня в глаза спросил: «Ты поп? Как же сюда, в это дело полез?» Я ему говорю: — ты в своем уме? — и читаю ему свою биографию, что я рабочий с детства. Мои слова подтвердились фактами и Мазил кин опять ме­ня отправляет на работу. Ему вкатывают выговор за то, что он послал меня на работу. Он по телефону отзывает меня обратно из страницы Тацинской.

26. Я приезжаю, а меня Мазил кин встречает непри­ятно: закон его заставляет это делать, чтобы я больше не работал. И в конце концов мы договорились с реви­зионной комиссией тов. Григоренко: он должен мне пе­редать тарную базу по акту. Семья моя прибыла из Армавира, правда сына долго мастер не отпускал, хотел сде­лать из него человека, но не пришлось.

27. Раз наметилось не работать, нужно практику своего учения показывать на больных, чем я научился и что мне дала Природа. Я получил на хлеб книжки, карточки; нужно было работать, а мне ввели якобы я от работы отказался. А карточки решали всю жизнь, без них жизни нет. Дирекция сказала, что она выдала мне их незаконно.

28. Секретарша-вдовушка додумалась прибежать в мою квартиру и там сделала налет на мою сестру Лиду: нахально выхватила у нее совсем не мои книжки. Тогда Лида выхватила у секретарши те книжки, а отдала мои, и та спокойно ушла с ними.

29. Тут же началась на меня супругина напасть, стала ругаться на мою всю науку и все мои книжки со справками спалила. Зло между нашей жизнью зародилось, а я свое намеченное не бросаю.

30. Ко мне обратился грек Николай, у него дядя болеет, уже какой день не спит; у него часть тела отмирает — чернеет палец и лезет все дальше, не дает покоя.

Я не считаюсь ни с какими бедствиями, иду к этому стонущему человеку.

31. Беру его обеими руками одной за лоб, а второй за ноги, убиваю я своим током его врага, т. е. болезнь. Он засыпает на большое время. Когда я держал его руками, наше мнение было одно; я старался ему помочь, а он ждал от меня помощи — и так оно и получилось.

32. На Мазилкина я подал на суд, чтобы отстоять свое право на работу. Этого не хотела сама природа, она меня заставила вернуться в Донбасс. Я там свои качества показал на больных людях.

Одно время я с женой даже не имел денег купить угля, собирал на железной дороге по угольку. Жена говорит мне: «Что это с тобой сделалось, что мы так плохо живем? Даже не имеем средств протопить печь». Я видел вперед и говорю ей: — Ничего, Уляша, будет все, машинами будем получать за мое все.

33. У меня минуты дороги, раз я наметил от природы это получить, то мне эти качества давались из-за моего переживания и моего терпения. Недаром начальство меня гонит — это ведь меня ведет природа к этому делу.

Она слышит человека, кто просит; не такого человека, как он когда-то был и умер. Человек этот эти муки не хочет иметь у себя, он ждет второго человека с дарами, своими найденными качествами, который он сам получил от природы, как со сковороды яичницу — так она мне передала все. Всему дело — она, но не мы. У меня были все найденные в природе качества, я их заимел для других. Я совет имел, но на него людей не было, да и кто мог мне поверить, если я частично это сделал.

34. Моя родная сестра Дуся приехала в больницу и мне о своей болезни пожаловалась. Я ей рассказал, как я другим помогал. Она согласилась со мной и сказала: «Не поможешь, то тогда я пойду к врачам». Я стал ее лечить ее мозгом, т. е. ее зрением. И к этому воздух она тянула в себя вовнутрь. Нашей Дусе стало легко и хорошо, она сказала: «спасибо, и к врачам не пойду теперь». А сама пошла, а врач ей говорит: «Нет у тебя боли никакой».

35. Я не боялся оставить свою семью, которая из-за меня переживала. Мой младший брат Илья устроил в ремесленную школу моего Андрея, а мать взяли на иждивение.

36. Тогда существовал закон: кто отказался от работы, тому 6 месяцев нигде не поступать — вот какие были перед всеми людьми дела, хоть ложись живой тогда в могилу. Если люди напрасно наседают, то обязательно природа будет на стороне твоего здоровья. Идти в природу можно только из-за правды.

37. Лучше будет, если я не буду поступать на работу. Я шел со своим прямо к тому, чтобы заставить природу идти мне навстречу. А она ведь со своими звездиями в высоте сильна; у ней очень много такого дела, за которые мы не брались.

38. Ведь воздух падает на нас очень и много в весе и бурлит по нас, а мы от этого всего отворачиваемся, не хотим расстаться со своим индивидуальным хозяйством. Сам человек, живущий на белом свете, один тянет в гору свое собственное хозяйство — это было и есть перед нами нредковое явление. Оно заставляло человека действовать самохватом в жизни, если твоего не будет на земле, то и жить не станешь. Это неправильные действия, из-за них потеряли люди, свои и чужие, надежды на здоровье.

39. Человек здоровый он должен ухаживать за собой не для того, чтобы простуживаться и болеть, а наоборот, свою силу заставить, чтобы жить и продолжать. Мы природу закалкой и тренировкой, работой над собой заставим быть полезной человеческой жизни.

40. Сейчас люди не к этому приклонены: все, что они сделали, сами они это пожирают — вот какие их дела. Я с ними не захотел по одной дороге идти, выбрал дорогу одну для всех — это будет польза для всех, одно богатство и слава, один путь для всех.


Глава 2

ПУТЬ В ПРИРОДУ

1. Когда я бежал из Сулина, то даже не знал, куда я шел и зачем меня вело. Я тогда не соображал. Я когда выходил со двора своего дома, то мне казалось легко все. Я взял направление на юг, пошел по улице Ленина, где я жил — через Ленинскую площадь, там, где памятник Ле­нину стоял. Он мне приснился таким, как будто я рассказываю за свое начатое народу, а он поднес мне дулю под самый нос и сказал: «На тебе, дурак!» Так вот, я не собирался сделаться умным. А прежде чем быть умным, нужно побыть дураком. Так история никогда и нигде не рождала человека.

2. Оставил позади площадь с памятником — жаль было на сердце своем. Неужели мне эти силы достанутся, которые ждут все люди и говорят о том, что придет время — Второй человек по-своему заставит всех сильных жить, а те пусть как знают. Если им угодно с данным порядком жить, то пусть они и продолжают. Это их борьба за свое тело, они его хоронят от Природы, но от Природы не схоронишься: она найдет, все его силы заберет с со­бою — это его смерть. Ни в коем случае не отделаешься.

3. Я искал выход заболеванию: прав ли буду я перед всем народом, что я не отказался выполнять? А моя семья осталась на моем иждивении — я что нажил, то велел все расходовать на жену свою любимую Ульяну Федоровну да на двух сынов: на Андрея и Якова. Мне, как отцу, своей родной семьи было жаль. Но ничего не поделаешь: раз для Истории надо, то надо обязательно бросить свой дом, чтобы им не пользоваться как все пользовались. Я дороги удобной не искал, и ею я не нуждался.

4. Я оставил город Сулин, вошел в село Сулин; никто меня не остановил, значит, нужно идти по этой дороге. Мне нужно во второй город зайти, в Шахты, и там свое, что надо, бросить для народа. Пусть они ликуют, пусть они поют, а я свои слезы проливаю перед ясным, теплым в сол­нечном дне, не было ни одной тучечки даже.

5. Я шел мимо восьмого километра по природе, сам смотрел вперед по бездорожью, и напал на такое бурьянис-тое место, где стояла столбом колючка. Она зеленая, как лук, но острей иглы. Всего каких-то тысячу метров нужно было обходить. Но какой-же я истец, если для меня эта колючка послужит врагом, т. е. неприятностью в природе? Для меня этого не бывает, есть только золотые ценности для моего тела.

6. Природа мне показывает нехорошее все то, что я видел. А я вижу своими глазами очень далеко и ясно: после такого перехода будет лучше. Я так шел, как по миллиону игл, они меня низали, а я от них терпел; только знал поговорку русского мужика, он так говорил: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». Я крепко-прекрепко терпел и силы напряг, чтобы вот этот промежуток тысячный пройти. Хоть и трудно, но потерпелось, больше всего мои ноги произвольно пережили. Вот какие мои были дела перед всеми.

7. Нужно было что по медицинскому искусству? Требуется спирт, чтобы обмыть эту правду и марлю обвязать для того, чтобы кровь не прогрессировала. А в природе этого нет.

Я спустился в вершину Юту, а там свиньи повырыли себе солнечные ванны. Я туда забрался, как в санаторий грязевых условий и там до тех пор пролежал, пока перестало все щипать. Я стал бодр и силен себя заставить свое намеченное совершать.

8. Я назад только посмотрел, где остался мой родной город Сулин, и вспомнил про семью свою. Я же изыскатель того, чего это будет для всех нужно — мое здоровье должно заставить своим понятием все человечество обратить внимание, кто это шлялся в этих условиях.

9. А сейчас я чувствую не так, как чувствовал после двенадцатичесового дня в глубокой шахте. А потом я вылезал, и что же я делал?— старался по закону покушать, а потом брался за сон спать; думал я, что отдыхаю. Когда приходило четырехчасовое утро — рано нужно было вста­вать, то у тебя тело хуже было, чем оно было сейчас после этого переживания.

10. Я иду и думаю за народ шахтерский: не найдется ли здесь какой-либо человек, чтобы меня вернуть назад, как блюститель порядка. Этого не встречал. А прошел возле вокзала, попал под мост железной дороги, стал подниматься по бугорку.¹

11. Я зашел на прежнюю шоссейную дорогу и по ней вышел на улицу Третьего Интернационала города Шахты. И ют думаю: сейчас прицепится какой-либо блюститель — я шел в одних трусиках, а одежда была вся в портфеле. Не такой хожу, как все ходят по этому городу. Я ждал, вот-вот скоро на меня станут учиться люди, которые меня не признают человеком. Я увидел: далеко стоит очередь жен­щин за водою у колонки, и все стараются от жары скрыться. Мне в то время не хотелось воды, я не кушал ничего, да и не потребовалось даже какого-либо питания другого, только пожелалось побеспокоить этих женщин своим поступком и своею мыслью. Она меня заставила то сказать, о чем я никогда так не мыслил.

12. А помыслил, говорю сам себе: если только эти женщины мне дадут воды, то я возвращаюсь назад — идти некуда было; а если не дадут воды, то я продолжаю свое на­меченное. Говорят так: без дороженьки и истории нет, а сейчас она в деле продолжается. Эти женщины они ошиб­лись меня за хорошего человека посчитать. Я для них себя строил, даже шаг сменил, чтобы не ошибиться. Я обращаюсь к одной женщине, которая два ведра воды набрала и несла на коромыслах, вежливость небывалую представил для того, чтобы обо мне поняли. Она никогда и ни от кого таких слов не слышала, как я ее мамой назвал, говорю: — Вы меня извините, пожалуйста, говорю, мама. Она на меня глянула и приостановилась, а я тут же ей ласково сказал:— Дайте мне, пожалуйста, напиться воды. Она по-моему выводу мной побрезговала.

13. Вот тут-то я свои глаза не сдержал, стал их показывать природе. Она меня толк со всех сторон под бока, про­будила мои чувства; они простили им за этот поступок. И пошел я по городу дальше, смотрю на блюстителя и жду его к себе, чтобы он в это дело вмешался, а его и след простыл.

14. Шел я по той дороге, которая меня вела на Каменоломни, стал подходить к базару. Слева я увидел сидевшую пьяную кучечку брошенных людей от мира. Они тоже меня увидели, посчитали себя такими, как и я был — их заставило к себе пригласить. Я сам себе сказал: они ошиблись на мне, меня считать своим.

15. Только отошел, дальше стал продолжать свои шаги по дороге, а с балконов третьего этажа новых домов раздался людской крепкий смех. Я посмотрел, одна вельможа разодетая показывала на меня пальцем, говорила как на кого-то отряху. Да, я был отшельник, но не такой, как эта дама подумала и сказала обо мне. И вот, все же с большим трудом и великою жизнью я так никогда не оставлял город без всякой пищи и воды. Мне ничего не хотелось, только я вперед рвался.

16. Я наметил быть в Новочеркасске на Старой Базарной улице, № 12. Там жил Иван Климович Захаров, он был старообрядческий батюшка; кое-когда я к нему заезжал по хорошей жизни, а сейчас заглянул к нему по самой плохой жизни. И вот, иду да подумываю, что же будет со мною завтра? У меня на пути моего прохода оши­бок не встречалось, а всегда помогали люди.

17. Прошел я по шоссе да по солнечной дороге, дошел до самого Хотунка, ничего не встречал по чистому полю. В Хотунке нужно было напиться — я воздержался; во мне тогда служил воздух, я на него надеялся, как на естествен­ную вещь. Пошел на железнодорожный мост через реку Тузловку, она впадала в Дон в Аксае. На окраине города на меня набрел блюститель порядка, извинением меня оста­новил и спросил, куда я шел.

18. Я дал ему точный адрес, с которым он не согласился и повел меня туда. Это уже мне была помощь, построенная там. Он привел меня к Ивану Климовичу, только у ме­ня не было уверенности в том, что он меня примет к себе. Но когда я вошел во двор, поздоровался — они все в один голос сказали «здравствуйте». Иван Климович, матушка и Мария, они от меня от такого не отказались. Я, правда, стоял в рубашке серенькой да в брюках шевиотовых, как с иголочки чистенький, только крепко заросший, в волосе.

19. Блюститель порядка сейчас же нас всех оставил в покое. Мы стали говорить за положение, в котором я очутился. Я им много не давал того, чего следует; но батюшка с матушкой знали, что я не верующий в их дело. Я их си­лам хоть и не верю, но может быть больше от всех выпол-няю — только в будущую пользу

20. А сейчас я у них спрашиваю:— если есть кто-либо в больных, дайте мне его, может быть я ему помогу. Батюш-ка уцепился за меня, как за полезного человека. Он рисует мне картину за умирающую женщину: она уже нажилась на белом свете, ей уже нужно помирать. Я ему предлагаю, чтобы он не ходил к ней со своею службой — дай я пойду вперед со своим намерением: если я подниму ее на ноги, то зачем тебе служить, она ведь сделалась здорова. Иван Климович на такое действие не пошел, он подумал: это не его вещь — провожать с этим в могилу. Так оно и получилось, женщина не выдержала и умерла при батюшкиной службе.

21. Я им очень много чудесного рассказал, они считали, что это все от бога происходит. Я не молился, чтобы на горе Бога видеть и с ним разговаривать, но за историю прочитывал, это было когда-то.

22. А сейчас небывало я без ужина лег спать в этой твердой постели без всякой пищи. Я в таких санях еще не катался и мой желудок еще натощак не ложился. Это впервые я его заставил, чтобы он сознательно переживал для того, чтобы сил набраться и без этого бывать.

23. Моя истина говорит, но не профессора Ранке, он в своей книге рисует даже какую и где пищу когда употреблять, и самое главное — без оружия нельзя никак жить.

24. Я заставил себя о многом подумать в этой постели, с боку на бок себя ворочал, не давал мозгу себя склонить ко сну, чтобы уснуть. Это такое мне будет в моем проходе, а минус, если буду спать.

25. Я слушаю хозяйский шорох; укладываются спать, говорят между собою: что это наш гость не сел кушать, или где накушался? Я хотел, чтобы они глубоким сном все уснули для того, чтобы свое намеченное у них совершить. Они, как улеглись, тут же захрапели.

26. Ночь была в тишине да темная, без лунного света. Время их часы точно пробили — было 12 часов. А у меня в моем сердце «тук и тук», тоже я поднимался не спавши с этого условия. Сам за собою все их замки на секрете открыл и закрыл, а одежду свою я у них оставил — они были сторожами ей хранить ее как свое око. С тем и ушел.

27. Выхожу на улицу, по которой только столбы с электрическими фонарями. Я пошел возле базара, и по дороге мне часто перебегали со своим направлением кошечки, лучше бы встретиться с человеком. Я прошел мимо политехнического института и вышел на окраину города.

28. Перешел дорогу, которая тянулась на Ростов-на-Дону и попал на ту дорогу, которая вела в станицу Гру-шавскую. Две женщины несли на коромыслах в ведрах мо­локо, их пробрал смех: они смеялись с меня. Я должен спуститься в край этой станицы, и как раз я в нее спустил ся и пошел по улице.

29. В то время откуда-то взялся туман, не видать куда идти. Нужно плыть через реку, я поплыл. Перебрался на ту сторону, где пришлось идти по лугу; света белого не видать. Я шел по туману в Новочеркасск, чтобы побывать у своего близкого по детству друга Ивана Алексеевича.

30. Что это за старый казацкий город Новочеркасск. Прошло время то, когда казаки в этом городе царствовали, были на них красные лампасы. Их держал как в почете царь сам, лучшие защитники были у него казаки донские.

31. Он — строитель горных шахт, все же он выучился своему делу и работает начальником 11-го участка шахты О. Г. П. У. Его дело вместе с коллективом трудиться, давать стране уголь и за это дело получать деньги. Я шел к нему с надеждой, что он, как близкий друг, поможет мне и моему учению, если он поймет его.

У него есть деньги, есть чем помочь в этом пути моего учения.

32. А его не все понимают, от него уходят все. Я иду и надеюсь на природу, на ее силы. Я знаю, что мои шаги не даром ступали на Кавказе для будущего поколения.

33. Люди стонущие выпросили меня у Природы. Я пришел сюда на землю не для того, чтобы мною нуждающийся человек здорового характера капризничал. А я наметил бедного страдающего, больного человека в его болезни освободить и дать ему волю, чтобы он не стонал — вот моя за­дача для всех. Человек сделается сильным свое здоровье вернуть назад умеючи.

34. Я пробирался с этого луга и поднимался на гору Перед мною показались сияющие вокруг облака; солнышко появилось, стало давать свое тепло, и тут же жаворонки запели свои песни. Как было в то время радостно идти по такой местности без всякого оружия и запаса.

35. У меня мысль зародилась выпросить, у природы ка­кой-либо рожденный факт, хоть что появилось бы. Иду по проселочной дороге, и вот откуда-то взялся серенький зайчик из-под куста прыг — и тут же остановился и свои слова сказал мне, спросил: чего я хожу здесь.

36. И вот я вижу по дороге идет борзая собака. Я серьезно обратился со вниманием на то, что мне дала природа, она моему испытанию пошла навстречу своими силами. Она сроду не видала такого и не слышала человека, как я сам себя заставил с нею поступать.

37. Мое сердце с душою отнеслось к этому всему добродушно. И сейчас же я его назвал «Мальчик», а он на мой голос остановился, стал меня к себе ждать. Я ему свои слова так бросал, чтобы он меня полюбил. Он стоит, как вкопанный, и мотает хвостом.

38. Значит — друг по жизни, я сам себе говорю. Он меня дождался, когда я к нему подошел, у меня от радости выступила на глазах слезина. И вот мы начинаем дружить и над собою работу проводить, он меня понял, как любимого друга в природе, с кем мы стали разговаривать. Это небывалая встреча.

39. Мне подтверждало, что я природой не обижен, а награжденный дарами. Идем с Мальчиком дальше, он меня стал слушать, хочет послужить как другу. При таком жарком дне солнышко пекло без всяких туч, и ветер себя иным показывал. Я рад был до без конечности, по спине глажу Мальчика правой рукой, говорю:— Мы теперь будем двое с тобою такие любимые друзья, нас никто не разлучит лишь только потому, что нас подружила Мать-природа. Я очень благодарен ей, спасибо, что она про мое переживание не забыла.

40. Я иду за счет личного времени, у меня ведь нету никакого оружия, никакого запаса. Если нужен природе, она сохранит, не нужен буду ей —она уберет вон; это ее силы. Но как же будешь не нужен, когда все люди этого человека ждут.

41. Люди верующие крепко говорят о том, что придет время такое, что Сам Господь за наше нарушение будет судить. Все себя грешными признают за что-то.

42. Господь ждет этого. Он придет с неба в сия­ющей одежде. Вот тогда-то загремит гром и заблескает молния и Ангелы затрубят, будет Страшный Суд: одни заслужат внимание, а другие нет. Он скажет тем, кто не заслужил: — отойдите от Меня и сотворите то, что я нашел.

43. Это дорога моя, мне все страдание отдаст природа — я оторвался от мира. Меня он не полюбил, выгнал вон от себя. Я в своей форме не понравился, чтобы быть с ними вместе и их намеченное строить.

44. Я ведь не хочу быть таким умным, как это есть во всех людях: они с рождения, с появления жизни хотят умными быть и умирают тоже умными.

45. Природа мне говорит: «На этой земле все живут нелегально; это не люди мира, а убийцы. Они не хотят, чтобы ты жил и чего-то хорошего добился».

46. Вот этот батюшка Иван Климович, он же свой человек, и согласился мою одежду скрыть: якобы Я у него не был. Вся семья его призналась, якобы я пошел в реку купаться и там затонул, так их природа заставила обо мне думать.

47. После моего ухода от них, они не хотели мою одежду выявить, вот чего народ хочет — смерти, чтобы я умер от этого. А мне природа на мое счастье такое, которое я сам выпросил, дала. Я теперь иду смело, знаю о том, что она меня не забудет; хочет меня всем показать не таким, как все помирают.

48. Моя жизнь протянется из-за своей единственной пользы, которую я буду иметь. Я не буду простужнваться и не буду болеть. Природа заставит все человечество об­ращать свое безсильное внимание: я сделаюсь бронзовым, но не таким как все люди умирающие. Если я буду ей для этого дела нужен, то она меня научит, что сделать.

49. Я не пришел верующих спасать лишь потому, что они не виноватые за свою такую веру, которая их заставляет обманывать самих себя. Верующий крепко верит, но что­бы выполнять — не хочет, говорит «тяжело». А раз тяжело, он этого не делает. Какой же он верующий, если он не выполняет? Ему надо искать бедного человека, страдаю­щего в этом, и без осуждения ему помочь, чтобы он не страдал. А у нас стоят старцы, ради Христа просят. Им кто-либо помог, чтобы они не стояли? Они стояли и будут стоять.

50. Говорится: легче тому человеку будет, кто об этом ничего не знает и ничего не выполняет, этому человеку будет легче и простительно. Если это будет. Говорят, печь будет раскаленная. Этого не будет, а будет представленная атмосфера. Человек добьется, сделается хозяин: он будет в воздухе жить и будет в воде тоже находиться. Ему природа откроет все свое то, что это будет надо.

51. Говорю я Мальчику:—идем, со мною ты не про­падешь. Слугой служишь все время хозяину, стареешь — тебя убивают. Это не человекова жизнь, а нарушителя всех законов в природе.

52. Я не знаю, будет ли на этом месте история доказывать обо мне — это факты живые: я иду по белому свету не так, как все, и такими нравами пользуюсь, как никто. Зачем мне этот больной человек? Я ему помогаю, он от меня получает здоровье – я его исцеляю. Это ли не Он. Он, за которого говорят все.

53. История в жизни недаром дала мне Мальчика, чтобы я узнал за его деятельность; вот сейчас начнется игра между мной и Мальчиком. Мы живем оба по природному изложению: что она дает через свойство и естество, то мы будем делать. Нашего Мальчика можно будет только про­сить, чтобы он был мне, как человеку, другом в своей работе. Он на меня смотрит и ждет бежать туда, куда я ему своей рукой покажу. Мальчик не мой, как все приобщают к себе — он служит природе своим поступком и своей любовью ко всей природе. Он делает то, чего надо только природе.

54. Природа нас с ним не заставляла искать кусок хлеба, она нас питала всеми своими силами; естеством нас про­буждала, но не пищею, как все питаются. Особенно чело­век такой, как я сейчас, не кушаю и не стараюсь быть тру­сом перед природою. Я хочу быть таким, как Мальчик: он от меня не ждет и не просит, чтобы я давал ему есть.

55. Я его заставил не птичек в воздухе -ловить, а с ни­ми играться, чтобы птичка играла и веселилась в вы­соте. Она села на куст, чтобы отдохнуть, а мой друг Маль­чик подбежал со своей любовью, чтобы подружить с этой птичкой, а она его напугалась и полетела дальше. Мальчик бежит назад, хочет мне сказать: мол, она боится меня, как хищную собаку — я же не такая как все. Я его понимаю и как за собаку у меня к нему в пути родилась жалость. Он был зависим от меня. Я должен его покормить.

56. Откуда-то по пути появилась красноармейская па­латка возле кургана, где трактор пахал землю. Я пошел к палатке за куском хлеба только для Мальчика.

57. В палатке был офицер лейтенант, кому я стал го­ворить за свой путь своей истории. Она меня заставила встретиться с этой собакой, это мой друг но жизни. А его надо будет нам покормить.

58. Мальчик слушает и понимает, что мы говорим и что мы делаем. Офицер, ни слова не говоря, сейчас же пошел в палатку, отрезал две скибои хлеба. Выносит и дает мне, чтобы я сам покормил собаку. Я даю собаке оба куска хлеба по указанию этого офицера, собака поедает хлеб. Я благо­дарю офицера. Хотел позвать: «Мальчик», а он и голову не повернул ко мне.

59. Что сделалось с Мальчиком? Я не мог даже знать. А он мое богатство видел и не требовал от меня, чтобы я его кормил. Он не хочет со мною дружить за счет другого. Никому такого права не давалось, чтобы я его как Маль­чика кормил. Он мне изменил за то, что я неправильно с ним поступил.

60. Я оставил Мальчика с этим лейтенантом, сам дви­нул по дороге своего пути дальше. Только я перешел па-хоть, ступил на стерню, перепелрчка из-под ног ватетела. Я стал присматриваться, увидел на земле гнездышко, а в нем лежали три яичка перепелиных. Я их взял, подер­жал, подумал о них: ведь перепелка не вернется назад в это гнездышко. И разрешил себе их выпить, как най­денный продукт в природе естественного порядка. Когда я их выпил, то мне сделалось лучше с моим здоровием, чем было до этого.