Эта книга для всех тех людей, кто встал на Путь, данный Богом, и кто нуждается в Слове Учителя Слове Истины

Вид материала

Книга

Содержание Природа и люди Закалка и люди Как избавиться от ракового заболевания Не правда

Подобный материал:

• «Я благословлена лучшим и никогда не соглашусь на что-то худшее», 4590.67kb.
• Воина Света "Книга воина света", 760.81kb.
• Воина Света "Книга воина света", 742.7kb.
• -, 3119.91kb.
• Для кого эта программа: Для людей, которые хотят больше узнать о своем внутреннем мире,, 94.65kb.
• Как правило, при рассмотрении проблемы отношений науки и религии в эпицентре внимания, 155.73kb.
• Волонтерский отряд «Факел» моу сош №47, 29.74kb.
• Эта книга практическая, не философская практическое руководство, а не теоретический, 752.84kb.
• Уильям Крейг, 570.35kb.
• Тем, кто когда-то слушал «Арию» и «Мастера», 4302.23kb.

Глава 35

ПРИРОДА И ЛЮДИ


1. А вот что завтра будет перед нами стоять, мы не знаем. Кто же найдется такой из нас, свое согласие даст, чтобы на земле не умереть? А на Луне свое тело заставить сдаться для атмосферы Луны, говорят так лишь бы для науки. Всех наших дельцов фантазия приводит к завоеванию.

2. Но мы не знаем человека, а Он есть на земле предрешитель, вносит Свое независимое, так как мы с вами не знаем Луну и не испытывали ее для своей жизни.

3. Я вам один раз кушаю не для того, чтобы мне это все помогало. А я кушаю для того, что нахожусь в таких зависимых условиях. А пробыть да протерпеть без всякой еды, без пищи за счет своего сознания — надо будет сделаться таким человеком, которого в Истории не было, чтобы быть в Природе через свое дело Победитель любого врага, осоздавшегося. Вот чего надо от Природы добиться: сил воли, А они есть у Иванова.

4. Капиталистам простительно за их зависимость, за безсилие. Они ничего не делают для того, чтоб не болеть и не простуживаться. Они верят Богу и молятся, и просят. А сами делают другому человеку нехорошее! за деньги свои собранные нанимают людей и их эксплуатируют.

5. Эти капиталисты, они — людоеды, живут за счет других, совсем чужих рук. Им очень и крепко простительно. Это ему не увенчается, как у эксплуатирующего незакаленного человека, боящегося Бога.

6. Так-то одинаково набрасывается и делается Природа хозяйкою, раз человек боится Природы, от нее прячется и гонит ее от себя. Также делается нами, новыми людями — социалистическими людями, кто не отстал своим поступком своею наукою.

7. Я закалился не для самого себя. Мои силы делают на себе для другого человека. Не напрасно Мое тело такое же как у всех оно есть, только не с такою мыслию: я завтра не собираюсь жить лучше от сегодняшнего дня.

8. За это все техническое время в земле немало праху лежит. И что-то в Природе по всему делу ждется. Время подсказывает родиться человеку — наше все сделанное осудит. Все люди до одного человека оказались нарушителями не то стали делать, чего было надо. Он объявил войну Природе из-за жизни своей. У него образовались силы, стал сам себя вооружать и убивать те самые частицы, которые ему помогали в жизни.

9. Но человека человек не рождал. Родила атмосфера — Природа: воздух, вода и земля.

10. Иванов сам себя объявил Хозяином Природы: не убивать ее, а хранить как око ее, для того чтобы дружить. Ее надо качества любить, как любит Иванов.

11. А какие они белые, снежные, холодные и морозные. Но я их все дни в году происпытал на себе, да с ними проговорил. Свидетель — санитар Григорий Федорович Тимофеев, мой земной пастор. Он это дело наблюдал, как я сорок минут выстаивал, свои силы на это дело бросал в Природу. Я не боялся врага.

12. Нам надо знать, кто я этому началу? Маленечкий в жизни, самый самый вежливый, безобидчивый человек; во всем хороший помощник самого обиженного, забытого всеми.

13. Природа просит, чуть не кланяется своею головою Ему в пояс, говорит Ему, близко родному другу и учит Его всеми возможными делами.

14. Это все делается Мною для будущего молодого поколения. Может, Мое тело не доведет до полного усовершенствования Моей развитой на Мне мысли.

15. Лежит в Природе уйма физически проявляться и делать. Особенно в атмосфере — в воздухе, в воде и на земле надо добиться безсмертия.

16. Иванов на стороне обиженного, совсем безграмотного человека, кто гонится за ученым, а догнать не сможет. И по пути этого развития отрывается от земли и падает своею жертвою так же, как ученый.

17. Сейчас золото ценится дороже всей человеческой жизни по Ивановому всему определению. Золото человека украшает, зто по-зависимому есть красота человеческой жизни.

18. А по Ивановому выводу в Природе это человекова не малая, а большая для своего тела и заразная болезнь. Когда учит человека Иванов, то он снимает с рук золото с серебром, просит их, чтобы они больше не носили.

19. Если любишь золото, как дорогую вещь — будет легче положить и как ценность нужно хранить. Но ни в коем случае на своем теле не носить.

20. Человек человека сам его сделал и сам от этого человека получил помощь. Для того, чтобы человека человеком закопать. Мертвым — одна придуманная дорога: или в могилу, или на костер — как жертва приношения его жизни Богу.

21. Коммунисты признают сами себя богами за свое хорошее дело. У них лозунг о независимости, а сами жизнь строят силою и умением с оружием в руках — убивает человека человек.

22. Природа имела у себя острое рожно и поставила чедовеку как раз против груди к сердцу. А жизнь наша вся зависит от него; оно разрабатывает всю нашу хорошую кровь, отбирает и отправляет к клапанам — самому нашему энергично сильному мозгу.

23. Мы все время в Природе ошибались тем, что нас наука заставляла в Природе искать ее тайну, и с нею на человековом языке договориться. Нас научили наши предки, они нам сами показали эту вот неправильную дорогу, по которой мы шагаем. И наши ноги нас привели к нашему порогу.

24. А в Природе есть возможность, любому и каждому человеку можно так научиться и будешь без всякого плохого и холодного жить хорошо и тепло.


ЗАКАЛКА И ЛЮДИ

1967 год 2 апреля 12 часов ночи проходят. Я на чинаю переходить за закалку описывать, постараюсь к 50-ти летию Октября молодежи представить Свою работу за закалку, за Свое учение: какую Я получил Сам пользу и другому человеку что это даст впоследствии. По Моему излогу, по Ивановскому выводу, мы должны за это дело взяться все общими силами и, может быть, мы не это раскроем в Природе, чего нам нашел Иванов. У него не так, как у нас с вами. Наша большая в этом деле ошибка; не надо нам любить одну сторону — надо любить обе стороны...

Читатель, глянь-ка на наше солнышко! Оно нас будит и оно нас укладывает всех в постель. Мы через него и всю зависимую в Природе жизнь на человеке сколотили, это — наше добро, наш с вами труд, с которым мы ложимся и встаем. Не забываем за сегодня, что я делал и не доделал. «А придет завтра, — говорит человек, — доделаю».

Этому делу нет конца и чтобы был край. Мы все люди неправильно шагаем по нашей дороге: весь век без любви в Природе и однобоко живем, не считаемся ни с какими особенностями. У нас свои силы есть, сделанные людьми в помощь нашей жизни: мы имеем у себя искусство изложенное нами против Природы; и на рожно лезем на острое, из-за этого мы умераем. А нас Природа не жалеет, своими силами — бах по голове да и по нашим рукам или ногам пробирается до внутренности и начинает там хозяйничать всякими путями. А у нее есть не одно, так другое или третье — и прививается какое-либо заболевание из-за нашего одного хорошего и теплого. Вот что мы полюбили и ждем это время, оно начинается и чем оно кончается? Мы хотим, все люди, чтобы перед нами солнышко со своими лучами не уходило и не бросало нас обогревать. Но в Природе, да еще такой богатой, не одно между нами процветает; мы только знаем хорошо за повышенную, которая в год раз приходит и уходит. Мы все не хотели бы этого изменения в погоде, но это все делается без нас — в законном явлении. Сегодня хорошая, теплая погода пришла; мы к ней без ничего не остаемся, чтобы ничего не делать и без всякого дела жить. Таких людей Природа у себя не задержит — гонит от себя подальше. А вот таких, кто не спит, день и ночь думает про Природу да ее источник, кто откуда и как он брался и для чего его приобретали? Из-под головы мужик землю не вытаскивал, так с нею на ходу делился, ежегодно на нее наступал и ежегодно отступал. Бедным, не имеющим в жизни, желания такого не проявлялось. А вот богач, имущий в этом деле, такую мысль не выпускал из головы. Видно было далеко по грунтовой и черноземной площади, как эта местность заставила в обществе находиться. Люди привыкли спокон веков своего соседа не забывать: когда у тебя, у любого человека, нет того, чего потребовалось в эту минуту и нет где его взять, — в эту самую минуту и богатый человек не постеснялся к бедному придти, когда чем-либо зануждался; с Господом-Богом помолился, сказал для этого «здравствуйте», от чего удивился такой неожиданности бедняк. Чего-чего, но свое тело придется хоть поденно, а хоть сроком (нанять) ошибки между этим никакой не будет, за что мы, за деньги или за то, чем живем (работаем). У хозяина, у такого молодца, не один работник. Время было этому начало, о чем было перед всеми начинателями, т. е. первыми людьми, натянутая атмосфера. Людям не красила эта дорога, а по ней много проходили в большом своем недостатке, в котором жил человек — особенно тогда, а не сейчас. По нашей земле ходили на цыпочках. Сосед от соседки недаром проложил стенку и через нее можно было подглядывать в эту тихую минуту, когда твой сосед близкий спокойно спал. Ему было не до этого, чтобы себя поднять и на своем родном дворе кого-то в этом приборе бояться или думать о ком: «Не подглядывает ли и не видит ли мои собравшиеся такие в этом деле силы?» Они свою разведку прокладывают по бездорожью прямо в степи, где моя подготовленная еще осенью площадь. Я ее вспахал во-время, на нее рано лег снег и всю зиму пролежал на ней. Только сейчас повысилась температура, создала наше крестьянское условие — мы в эту минуту каждый человек, индивидуалист-собственник, хозяин вот этой причитающейся земли, рано до солнышка пробирался, не хотел чтобы кто-либо о моем приезде знал. Я спешил, у меня вчерашняя мысль заставила сегодня это делать. Время такое воровское: я человек, да еще такой не коллективный, сам себе под свой нос, чтобы никто не видел и не слышал. А у меня гора богатства росла, об этом скажут все наши близкие и далекие люди; у них к этому делу большие глаза и длинные языки о моем рисовать. Это все мое, то чего я с собой захватил, прижал в ярме, в хомуте животного содержал и заставил мастерить. Я — хлебороб этого времени, я делец этого места и выращивал урожай не один я, а многие другие лучше и хитрей по своей дороге ползут. У них одно: что получше да потеплей одеть, чтобы покрасивей от всех себя показать, да побольше от всех наесться сладкого и жирного, а в хорошем доме уютно пожить, чтобы никто не сказал за меня, за такого работягу. От всего этого осуждения люди бежат, уходят. А вот прибега нет к добру; вроде башни Вавилонской люди хотят сделать своим умением и своею добротою. Я сюда приехал вперед всех, а туда приехал другой — мы уже не такие, как уже смотрят и завидуют как на какого-то нехорошего, как будто ему за что-либо его хорошее Бог дал. А в Природе только люди так думали и хотели от Него даром получить. У них было желание в этом всем думать и крепко просить; какие были перед человеком молитвы — их приходилось запоминать, наизусть читали. А чтобы с этого всего разбогатеть — ни одному человеку такое хозяйство не пришлось в жизни получить, кроме как только случайность какого-либо в войне совершившего подвига людьми — людей обидел, ему за это лицо распорядительное вознаградил. И это слово долго с ним не жило — умер этот человек, как и все поумерали зависимые. Любое дело. Никому, никакому человеку честно не пришлось окружиться, чтобы за это все пожить легко. На стороне стояла Мать — сила Природы с воздухом, водой и землей. Она эти качества ни от кого не хоронила и не считала это все своим. Она не радовалась людским таким поступком: за большое расстояние посылать свою мысль, чтобы она там самовольно захватила свое место и стала как своим собственным пользоваться. Этого права ни одному человеку никакой Бог не давал, все это сделал на земле сам человек: силою своею сумел подчинить людей и Природу, заставил умением служить источником, который через человеческие руки давал прибыль. Она сохраняла, держала человека во всем этом; человек этому всему верил, надеялся и ждал этого времени. А раз у него была такая огромная вера и на это была немалая надежда — человек в этом себя готовил, ждал; у него ум прокладывался, эти дела проворачивал заглазно. Любой человек не смог без этого оставаться, он был хозяин над этим делом начинать. Это любой истории человек начинал это: все маленечкие и большие люди со своим развитием начинали делать любое свое в Природе дело, но что бы он его закончил — этого не пришлось ни одному человеку на себе получить. Все до одного без всякого достижения умерли и будут они умерать с такой однобокой жизнью: хорошее и теплое надо, а холодное и плохое не надо. Природа от человека не хоронится и не уходит от человека: нужно плохое, идет с плохим; надо хорошее — тоже идет с хорошим. А вот от.плохого, холодного уходит, ему человек неимущий не нужен, человек нужен богат: вся погоня за этим делом, вся история глядит прямо сделать такому человеку. А в Природе век один: с пути забрать с собою всех. У меня, как у Матери родной, хватит сил на всех, мои дни для этого приходят и уходят для того, чтобы себя менять — и хорошее, и плохое ставить на арену для того, чтобы в жизни не умерать, а жить вечно. Этого между людями не рождалось так. Родится человек, сам себя он нам покажет, как надо будет делать, от чего ему в Природе не будет вредно. Этот человек уже на пороге стоит, себя показывает не таким,как все люди — простуживаются и болеют. Я, говорит Иванов Порфирий Корнеевич, не такой как все люди есть зависимые вояки, борцы с Природой. Я независимый любитель Природы человек, не ухожу со своим: сбоку мест хватает, становись и то делай, что будет надо всем делать без конца и краю: не нуждаться ничем, быть богатым человеком, чтобы в Природе не терять нигде и некак здоровие. Эта возможность в Природе есть только человеку...

Природа про это знала, но она крепко молчала. Ее дело одно: придти, показаться — даже «здравствуй» не сказала, тут же собралась и ушла. Мы не видели, как такой наш летний день приходил, ни одной капелечки не осоздал дождя. Взошло солнышко над всеми нами, высоко просветило и медленно оно на месте не стояло. А когда кинулся у себя чего-либо хорошенького, придуманного на этой земле сделать — уже солнышко скрылось, нет его. Мы встретили ночь, собираемся все, как один человек — нас заставляет Природа, чтобы мы с вами находили вечно причитающееся место и на всю ночь; хозяйничать никому не мешает в это самое время, когда мозг ничего не мыслит, сам себя уложит. Без всякого солнца всю ночь напролет прождал да проспал, слова никому не сказал, а с вечера закрыл глаза, руки положил рядом, ноги не забыл их возле себя держать. Мы, говорят все люди, такие рожденные в Природе: полвека живем и полвека делаем чего-либо в своей жизни — не спал, так что-либо работал. Такой перед нами всеми закон развитый: учиться надо Да думать тоже, неплохо все это делается, без всего не живется.

Иванов, 1967 год.


Глава 36

КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ РАКОВОГО ЗАБОЛЕВАНИЯ


1. Я написал труд «Закалка и люди». А ученые ерундят — живой факт не хотят признать. Я поставил перед нашим Союзом писателей нашей Ростовской области, чтобы они этот труд просмотрели. Они прочитали, сами признали, что это все надо послать в Москву в издательство «Знание». Так они сами с этим поступили.

2. А издательство как вихрем от себя — на мой адрес прислали, а причину не указали. Бог этому труду хозяин, Он — автор этому всему. Берет эту писанину и, как автор, прямою дорогою туда приехал. Начинает свой разговор по части этого труда, он писанный своею рукою через дело свое, через закалку-тренировку; она сделала человека таким, которого в жизни не было.

3. Природа помогла этому человеку выбраться на арену с этим делом. Он от издательства получил свое направление: обратиться со своею рожденною мыслью по месту жительства — в областное издательство. Он взялся за свое областное издательство, сам без никого это дело описал и печатал сам. А Ему хотят присвоить соавтора, — он этому труду не будет нужен.

4. Он нашел рецензера, Эдуарда Федоровича Холодного — врача-психиатра. Он прочитал, он узнал эту историю хорошо. Я у него не как Бог, а как человек спросил: — на что можно базироваться? Он Мне как понимающий в этом деле говорит: «То, чего это написано — его может любой человек написать. Но то, что Ты сам сделал — это живой факт. Он никем нигде и никак не может отобраться». Вот чего мне Холодный сказал.

5. Я в этом деле был прав, всю писанину передал по адресу в наше Ростовское издательство. Редактор этого учреждения прислал без всякого обратно. Я — туда, к нему лично на переговоры. Он Меня принимает. Спрашиваю: — что же вы не хочете пропустить? Это же будет нам надо. Я человек земли, дышу крепко, а всегда говорю резко не про какое-либо чудо, про Природу, про воздух, вдох и выдох.

6. Он меня прослушал и правду сказал: «У нас на это все ваше, написанное вами, — это живой факт. А ученого у нас нет, чтобы им заинтересоваться. У людей такое дело: живи — а потом надо будет умирать. Это есть такое естественное дело, человек безсилен с этим бороться». Так сказал редактор. А твое это написанное — правда, но она носит свой богов характер, Ему они не верят и не хотят, чтобы Он был между ими.

7. Бог на землю пришел для того, чтоб помирить людей с Природою. Она этого человека на это дело прислала. Он между нами занял свое место. И теперь сам все свое дело описывает как автор своих слов. Ученые боятся этого человека, чтобы он между нами был и то он делал, чего нам надо. Это Его практическое учение. Оно заставило больного поставить на ноги без всякого такого, что имеет у себя медицина — она искусственное дело у себя имеет. А Бог с Природою имеет дело, а раз это делается на людях, то это всем хорошо. Ученые закружились, они же боятся этого, а раз боятся — они не вояки.

8. Редактор свое дело передал по адресу в медицину. Что приходилось дальше делать? — Иванов обратился в обком Коммунистической ПСС к тов. Нестеренко Ивану Николаевичу. Он повелел эту рукопись к нему прислать. Я, говорит бог, выслал на его имя «Закалка-тренировка». Закалка есть человек, а все люди есть Природа.

9. Мое индивидуальное живое тело оно ж между собою цвело, оно тут прогрессирует между людями нашими. Нестеренко быстро развернул этот труд, прочитал, отдал назад и заставил, чтобы Бог дальше писал. Они думали, что это «хахеньки» — богова идея.

10. Это есть все для человековой жизни: он гонит от себя смерть — вот чего этот труд нашел. У него природная сила, он ею окружился; Иванова Природа не приостанавливает — ведет его дальше.

11. Я связался с Нестеренко по телефону 9-06-90, я заказываю Ростовский обком, — Нестеренко. Он меня слушает. Я с ним до этого говорил за эту писанину. Он только прочитал, но понять ему не пришлось. А рукопись моя — это есть человеческой жизни труд. Он эволюционно доказывает ученым свою правду: не болезнь играет ролью над человеком, а играет ролью человек над болезнью.


Товарищ Нестеренко!

К Вам великая просьба от Иванова из Красного Сулина по Первокузнечной, 12. Я написал труд «Закалка и люди», Союзу писателей дал прочитать.

Они прочли, послали в Москву, в издательство «Знание». Оно присылает обратно мне без причины. Я туда. Они мне говорят: «Если у тебя родилась мысль, то начинай с места, с издательства области». Я — к директору, он мне говорит: «Надо соавтора и рецензера, чтобы он был врач и литератор». Я нашел психиатра: врач, мой испытатель, он и поэт. Его была рекомендация в издательство спустить по почте. Я это дело проделал, а издательство мне пишет: «Надо медицинский надзор, ибо у нас в Ростовской области на вашу писанину нет ученых». Заставили, чтобы я искал ученого.

Поэтому я к Вам обратился. Я вас прошу, чтоб я на свою писанину завоевал авторское свидетельство. Моя писанина она не стоит — ищет человека нового, небывалого. По-моему он уже есть, но Ему прав не дают на это дело. Он местом не нуждается, Его надо признать, что Он есть человек, но не по-людскому он делает. Его дело не человеково, которое живет за счет Природы. Но надо будет жить за счет самого себя.

(1971 года, 23 декабря, Иванов).


12. Этого, самого главного, испугались наши ученые. Ихнее все осталось сзади, — на себя взяла эволюция своим сознанием, ихнюю историю разбила в прах.

13. Учение Иванова — практическое в Природе, оно человека предостерегает, ему не наносит никакого в этом заболевания. Учение есть одно из всех. Ученые моей идее не поверили, что она в жизни введет новое. Они идут по дороге теоретической, у них прогрессирует искусство. Они заставляют Природу, она их зависимо от нее окружила. Люди ученые моей идее не верят и не согласны, что она воспрянет.

14. Раз мысль на человеке создана им и делается практически — значит, быть этому. Не дай Бог этому делу совершиться! Моя история одна для всех есть — это независимая сторона в Природе: плохая и холодная. Если люди это поймут — мое дело будет во славе...

15. Наша Коммунистическая партия в людях расположилась, с кем мы, зависимые люди, делаем дело и хотим народ заставить своим сделано оружием, на которое мы надеялись как на какую-то гору. Она для нас не была известная для того, чтобы мы с вами ошиблись в Природе и крепко. Мы думали, что мы правильные безбожные люди — никому не верим сами, создаем свои мысли и делаем государство.

16. Это небывалое хозяйство, в ком люди не стали работать индивидуально, а вооружились сами техникой, стали конвеером урожай снимать — а по старому торговать. Природа не для этого родит нам урожай и не хочет, чтоб мы под крылушками держали другие народы.

17. Оружие нам не помощник. Оружие — наша ноша, добытая нами, будет бить. Мы, можно сказать, по народу есть меншинство своею неправдою жить. Китайцев, самых верных к русским друзей, отбросили. С нами жити по-нашему обману никто не согласится.

18. Мы хотим жить хорошо. А разве китайцы не люди? Мы албанцев не удержали, так мы не удержим никакую нацию. Она не будет жить как мы, русские коммунисты, себя повели. Наш Сталин строй без Бога ввел. Он завоеватель и наложитель коммунистической партии, он разбил фашизм и коллективная работа его пошла. Но болезнь богова осталась. Сами коммунисты это сделали.

19. За работу несправедливую Сталина с Мавзолея выбросили как грузина. Кто же с вами вместе дело такое ленинское согласится (делать), если мы воевали, головы поклали за врага. Порастеряли людей виновных войны. А как был враг, так он не думано остался.

20. Нас будут, как безбожников, бить за нашу русскую хитрую политику за счет дураков. Мы себя считаем людьми, а разве Мао-цзедун не человек? Он не отвернулся от Карла Маркса и Ленина. Это тоже были люди такие мучители, такие разорители на народе.

21. Кто этих людей поставил на ноги, кто себя объявил Хозяином Природы? Кто начинал жизнь человеку как не собственность и не индивидуальность, которая смутила всех на земле зависимых людей? Ни Карл Маркс, ни Энгельс, ни Ленин, ни Сталин не имели права делить в Природе людей и присваивать их к себе для того, чтобы поделиться на земле. И никто из других не может этого сделать.

22. А мы, капиталисты, социалистические люди, обрушились на Вьетнам, на такое маленькое государство — взяли и ввели войну, практически убиваем людей.

23. Кто же нам в этом поможет, чтоб рака удалить, если мы воюем с Природою, хотим обуздать Природу? Разве Иванов за, это терпит? Или воюет с Природою, чтобы посуроить государства такие могучие экономные и делать оружие, — продавать его на другие страны? Это не народ и не Природа.

24. Иванов терпит не за того, не за другого — за истину, за независимость, за жизнь неумираемую. Умирать все умеем, надо жить научиться: не по Карлу Марксовому идти, захватывать место, — Моему надо учиться в Иваново дело, чтобы жить. У Иванова вся жизнь делается им, чтобы не ему одному было хорошо, а это было хорошо и полезно всем.

25. Людям хочется, чтоб политика и экономика неплохая была. Руководителям или административному народу без этого дела не оставаться. По этому нашему всему на наши тела и распространяются разного вида заболевания. Особенно введено людям в Природе рак. Мы имеем у себя медицинскую, ученого характера, помощь.

26. Но чтобы она была достаточно сильная в этом деле — мы не видим этого. Нам Природа своих возможностей за наше все не дает. Мы, люди такие, не хотели встречаться с недостатками. Вся мысль сосредоточена не такая — без воздуха, без воды и без земли. А в этом во всем рождается для человека все хорошее и плохое.

27. Нам надо заслужить от Природы — она любит тех, кто любит ея: тот человек не наказывается. А тот, который ни нашим — ни вашим, ему этого не получить. Эти люди не выдающиеся ни в каком деле, их Природа стегала, стегает и будет их стегать за нехорошее ими сделанное.

28. Между нами людями в Природе проживает в Москве Сергей Иванович Качалин на улице Станиславской дом № 8, квартира № 5, работает в Министерстве путей сообщения плановиком. Физически здоровый мужик, а вот за какие-то проделки в Природе она, как и всех зависимых людей, не стала жалеть, взяла и посадила язвочку на верхнюю губу — опухоль злокачественную.

29. То она была маленечкая, думает Сергей Иванович: «Это дело не смертельное, разойдется». А оно не расходится, наоборот, прибавляется. Я человек из интеллигентной семьи, верю крепко медицине, врачам. Я к ним. Они от своей работы не отказались, взялись анализом изучать по своему, по-техническому. Я ихнее не забуду старание. У них к этому была заинтересованность моему горю помочь.

30. Не одного приходилось пройти своею болезнью специалиста, и не в одном месте я бывал. Разные изследования были над мною. Говорит нам всем, любителям этого дела, — разве у нас в Москве я один с таким заболеванием? Нас очень много да еще не с такими как у меня: окруженная верхняя губа не уменьшается, как хочется, а наоборот, увеличивается.

31. А на это средств мы не нашли и нет такого человека, чтоб он научился это сделать. Без этого жизни не проявляется: учение есть, а на это сил не заимели; как была серьезная болезнь, так она осталась.

32. Они предложили свой совет, чтобы верхние зубы вытащить и верхнюю губу удалить для этого. Это не все. Я не знал, делать чего, кому сказать-то, своим близким через это по душе не стал нужен. Так же и на работе коллектив не равнодушен. Это такие люди, у них пока нету сил, им можно претендовать.

33. А дело моей болезни в гору пошло. Мы это получаем ежегодно каждый раз, но вот это да еще рак. — что из этого всего получится у таких людей, как мы? По земле — по городам, по селам, по деревням, по аулам да по улицам и районам есть больницы, свои прикрепленные врачи со своим оружием, с техникой у себя в кабинетах встречают больных страдающих людей, обиженных Природою. А сколько их не ходящих лежат безпомощных в коечке, стонут забытые всеми больные.

34. А здоровые ходят на ногах, своего дня ждут. Он к ним обязательно придет со своими силами, сам расправится по-своему, по-природному, по-естественному за все наше дело, сделанное нами. Нас накажет, а кому даст легкую жизнь.

35. Все это сделает человек, кому Природа за его заслуги доверится и его сохранит. Он будет жить вечно в наших днях, неделях, месяцах и в годах. Для него не будет никакой смерти. Это будет и обязательно будет. Он со своими силами добьется. Его мы видеть не будем. Это такое время настанет.

36. Иванов зря этого он не делает, а пишет за что? — за жизнь за прошлую, за сейчасную, за Природу — за воздух, за воду, за землю. Да про солнышко, да про луну, да про то, чего делается: то бывает тепло, хорошо, а то бывает холодно и плохо.

37. Наши все люди этого у себя не любят и не хотят, чтобы холод появился с плохим, а хорошего нам дай. Вырос рак или грипп распространяется в этом деле, в этой работе, в этой жизни. Бедные мы люди, нас нужда заставляет воевать с Природою.

38. Вот поэтому Я, как интеллигентный человек, в людях в Природе не стал ходить и слушаться врачей, не пошел под их нож и не стал оперировать. А мне подсказали люди в Природе, что есть между нами всеми людями в Природе один болельщик о нас таких заболеваемых, как мы на белом свете живем.

39. Мне сказали его имя и отчество и фамилию, где он останавливается. Он ездит по всему Советскому Союзу, приезжает в Москву ради нас больных. Останавливался в Марьиной роще на 13 проезде по улице Шереметьевской.

40. Что будем делать, скажите мне пожалуйста, если никто и ничем не помогает? А Иванова я в жизни не видал и не слыхал. А сейчас мне рекомендуют, чтобы я к нему обратился. Иванова надо просить: Учитель, дай мне здоровие.

41. Я пошел как обиженный этим человек. Рак — не шутка сказать, сгорел бы давно. Прихожу, — у него очередь. Я подождал, пришла моя очередь. Прошу: разрешите. Мне пришлось зайти — перед мною раскрылась истина. Я понимаю, как люди с людями встречаются, особенно врачи — знахари. Они себя предвращают, боятся заразы, болезни перехода с человека на человека.

42. Зашел, он меня встретил, любезно руку подал и щечку свою левого бока представил. Я как такового лица поцеловал. Он у меня спрашивает, чего я к нему пришел. Я говорю ему: «Учитель, дай мне здоровие». А он у меня спросил: «А как врачи?» Я ему стал как следует рассказывать: лечили, изучали, но впоследствии плохой совет дали, от чего я отказался.

43. Он меня выслушал хорошо, со вниманием. Мне стал за себя рассказывать, говорит, меня называет милым человеком, видно он не так к нам, как другие. Я, он говорит всем нам больным, мне не несите никакой болезни. А идите сами — человек мне нужен, а никто. Учитель не дерево учит, а занимается с человеком, ему хочется помочь, чтобы болезнь от него ушла. Это будет самое лучшее. Мы с вами болеем и будем болеть. Так Учитель рисует картину: мы всему делу виноватые — что мы думаем, а потом сами делаем.

44. Это спасибо надо сказать тому человеку, кто просил и выпросил у Природы это наше всех большое счастье. Я уже сам себе говорю: видно из всего этого, что я не даром к Учителю пришел. Он меня принимал, просит, умоляет меня, чтобы я делал его учение.

45. У него с просьбою все это делалось и делается уверяет меня; без ничего не дает никакой воды, ни молитвы, а на осознание — на то, чего надо человеку, чтобы в пути его болезнь исчезла.

46. Учитель говорит: мое — это ваше. У меня есть это здоровие, я его имею, а вам через руки током передаю. Поэтому Учитель держится руками. А словами говорит за то, чего я должен делать в Природе, как дело. Должно в этом во всем заниматься, — хранить свое здоровие.

47. Нам, всему миру всех людей, надо низко кланяться Иванову за его работу над собою. Мы этого не заслужили перед ним. А он разбирается со всею начатою нашею историею.

48. Она нас с вами научила не как надо будет жить, а показала свою дорогу, по которой все наши люди спокон веков выступили на фронт и взялись за войну с Природой.

49. Все это переделывает на новое. Это найдено народами, внесено людями для обиженного больного, — страдающего человека, которому приходится лежать в постеле и ниоткуда не получать помощи. Мы все должны в этом деле участвовать, это — святыня мира.

50. Надо будет всегда желать и видеть плохое и холодное. В этом плохом и холодном жил, живет Учитель. Он любит это дело. Ему Природа доверилась и стала пользой служить. По-Учителеву учению этого делать не надо, что делаем мы. Теперь учение надо устно запомнить и каждый день делать.

51. Я должен дождаться субботы, А прежде надо дать человеку бедному 50 копеек. Надо будет сказать: я, мол, даю этому человеку для того, чтобы мне было в этом деле хорошо. А потом без осуждения передай. Тогда-то суббота будет проходить — самый тяжелый в этом деле пережиток. Мы про это не должны забыть, как мы не забываем про наше идущее молодое начальное время. Мы так не жили, как взялись за это дело.

52. У нас с вами не был ум развит, и мы то делали с вами, от чего пришлось уходить. Мы раньше и сейчас от этого человека уходили, мы безграмотных людей, темных, сторонились, — в свои ряды не пропускаем. И не хотим, чтобы они с нами наравне жили и по-своему между нами делали. Они нам своим незнанием крепко мешают. Мы стараемся от них уйти.

53. Не надо было делаться такими, но нас наше условие жизни заставило: сильному человеку уходить пришлось от безсильного. Сильный человек заставил средствами подчиняться: как это раньше делалось — над черными белые, так мы ученые над неучеными. Вся опора в жизни на них, они физического труда люди, они — вояки. Им скажи в огонь полезть — они полезут.

54. А тот стонущий человек наш пусть сам как хочет. Как вам, ученым, не стыдно? Вы видите у себя больного невменяемого — он у вас один лежит такой. Пришли на прогулку в температурную систему, в 35 градусов мороза, Можно выходить больному? А вы же врачи, сами разрешили, А потом видите силы у него не такие как у всех. Сами заставляете санитара в шубе выводить, а больной — он дурак, невменяемый.

55. Вы видели где-либо такого человека, кто бы сделался таким, как он оказался перед Сергеем Ивановичем — рак исчез! Сергею Ивановичу надо верить, его истории: он от Иванова получил помощь.

56. А теперь нам расскажет из Ростовской области Сыроватко Алексей, проживает в Чубоково Зверевского района, работает осмотрищиком поездов на станции Гуково. У Алексея на бороде был рак. Он тоже не скажет лишнего, а скажет точно за то, как ему пришлось избавиться от рака. Тоже скажет за Иванову способность в этом.

57. Мы запишем женщину Анну Фролову с Москвы: на груди был рак. Пусть она нам расскажет. Она не интеллигентный человек — рабочий, уборщица. Как она меня ценит, — не хуже других людей, которых немало. Все они избавились от своих заболеваний.

58. Я не врач, чтоб лечить больных, или знахарь, чтобы избавлять от болезней. Я — практик, научился об этом обо всем сделанном писать. Самое главное в жизни — это три тела: воздух, вода и земля, что и создало нашего человека и это все его сохранит.

59. Тайну человеческой жизни не ищут в Природе и не делают на земле и не преследуют разведкой геологической или космической... Войною, борьбою нам ея не получить через наш поступок. Мы взяли очень и много на себя и делаем в Природе мы так, через режимно и тяжелый физический труд, не продолжим и не сделаем легкое через наше индивидуальное и собственное место. Да за наше бегство в учение. Мы живем в Природе сами — не помогаем, а мешаем друг дружке в своих шагах и в близких соседских соглашениях.

60. Тайна будет в человеке, в том человеке, кто не будет в Природе однобоко жить, а мироззренчески понимать. Человек будет наш живой энергичен и крепко сохранен от всего имеющегося, что есть в Природе.

61. Иванов — мудрец, просит у народа сам: поручите эту картину ему, Он доведет до самого лучшего конца. Мы через это все Иванова дело не будем заболевать никаким раком, никакою болезнью, если мы поймем учение Иванова практически — Природою физически через воздух чистый, через воду, через землю родимум будет все, если мы полюбим Природу, опознаем ея кругозорко и мировоззренчески. Мы не будем бедные такие, как сейчас — не умеем уладить русского с китайцем.

62. Сергея Ивановича дело показало в Природе никогда в жизни это не бывало... Иванов не лекарь и не врач, а мудрец своего дела. Мы такого в жизни от Природы не смогли получить, кроме нашего одного-единственного живого человека, кто опознал Природу, изучил все положение в жизни. Стал физически делать — ухаживать за другим неполноценным в Природе телом.

63. Иванова шаги правильно показали, как будет с врагом совладать, т. е. телу дать свободно, легко дыхать. А мы не хотим кругозорко знать, мировоззренчески понимать как будет надо с вами обе стороны в Природе любить. Тогда тебе ворота раскроются и будут отвореные они всегда для нашей жизни.

64. Враг тихо подкрадается, но сильно вводится в наше тело. Мы люди без сил с ним совладать. Это только умеет с ним воевать один-единственный человек в нашей Природе, наученный нами всеми.

65. Он нам пишет как его тело восприняло этого врага — правая рука выше локтя во всем плече, с кем приходилось воевать 15 дней, до тех пор я с ним, с этаким врагом физически с воздухом и водою да землею. Тысячу ударов и приемов на месте все делал и делаю сейчас от вируса.

66. Враг не спокоен в этом деле, говорит человеку: я, мол, введенный для того дела, чтобы не сказали наши люди: вот мы живем да у себя ничего плохого в жизни не получаем, да и не почучали через наше мыслимое действие.


По письму, написанному Министерством здравоохранения СССР специалистом по раковому заболеванию т. Урбанович мне, Иванову Порфирию Корнеевичу и подателю письма Подоксик Римме Григорьевне.

От меня потребовали, чтобы я описал свой эксперимент, как рак излечивается. Болезнь раковая или другая какая-либо рождается через наше хорошее и теплое жизненное условие. Тело этим удовлетворяется, а к реальному не привело. Понашему не надо болеть, а нас болезнь мучает, мы от нее умираем. Чтобы изжить любое заболевание надо делать такое, чтобы было страшное и плохое, или холодное и плохое. А мы этого не любим и не желаем у себя видеть, считаем себя сами в хорошем, в теплом надо оставаться. Иванова совет: холодное — хорошее, теплое и плохое — все надо воспринимать и любить это все, никогда не будешь подвергаться никаким заболеваниям. Разрешите практику показать людям.


(1966 года 04 мая, Иванов).


Телеграмма

Куда: Москва, Пушкинская, 15

Кому: Генеральному Прокурору

Союза СССР тов. Руденко Р. А.


Уважаемый прокурор!

Убедительно просим Вас принять, нас на прием по очень важному делу.


Антонова, Подоксик.


Фамилия отправителя и его адрес:

Москва И-18, Марьина Роща, 4-й проезд, дом 31/33, кв. 47.

Антонова Т. П.

Прокурору СССР тов. Руденко от Подоксик Р. Г., проживающей по адресу: Москва, Ленинский проспект, квартал 38, корпус 160, кв. 12.


Просьба.

Уважаемый товарищ прокурор!

Я к Вам до этого не писала, думала что достаточно моего письма, которое я написала Хрущеву Н. С. по части помощи раковому заболеванию. Хрущев спустил это письмо в Министерство здравоохранения СССР. Оно попало к специалисту тов Урбановичу, который потребовал от Иванова П. К., чтобы он все это описал так, как хотели ученые.

Я лично и Иванов П. К. пошли к Урбановичу, договорились представить людей с разными заболеваниями — вылеченных. Иванов дал слово на свой счет их представить. Выехал в Кировоградскую обл. за результатами. Все делалось через Облздравотдел, но милиция не поняла его качества, взяла и направила как больного в Одесскую больницу. Там экспертиза обработала его, Иванова, признала здоровым человеком для суда.

А в суде сказал адвокат так, что Иванова как фокусника хотели по заключению Одесской больницы осудить. Но Иванов считался больным человеком институтом им. Сербского, а именно: что он помогает людям. А его не признают, считают что это вредно. А эта болезнь не вредная, а полезная, — за что врачи держат его, не дают довести дело до конца, называя его больным. Он и сейчас в больнице лежит и описывает свою идею, которую он практически сделал: все описал. Написал 55 тетрадей по 200 страниц. Они через врача проверены и сейчас находятся по этой части — эта писанина ждет ученых наших, чтобы они всем этим трудом занялись и что есть хорошего — взяли, а плохое выбросили. Весь труд направлен через врача в Луганскую область, Гравенки, шахта № 3 пос. Дзержинский, ул. Энгельса-50, Волощенко Екатерине Дмитриевне. Она эту рукопись читает, понимает и с кем угодно может сторону Иванова без него защищать.

Я, Подоксик Римма Григорьевна, прошу Вас поручить это дело Министерству здравоохранения СССР, чтобы оно вместе с Волощенко Е. Д. проследило этот труд для того, чтобы пригодное принять, а непригодное отбросить. Ибо Природа это имеет, но мы как теоретические специалисты такой практики, которую на себе развил Иванов и хочет передать свое народу. Пусть народ разбирается в этом деле, пусть люди понимают и разрешают вопрос жизни сами, если в этом будет польза. А польза уже есть, если Иванов закалился, не болеет, не простуживается. Что может быть от этого лучше?!

Иванов с нами на приеме встречал нас своею просьбою: он просит, чтобы его дело не пропало между нами, людьми. Надо пригласить заведующего 5 отделением Казанской больницы Алмаза Резаевича Дербеева, он понял Иванова и его всю идею, и поручить это ему. Прошу Вас обратить внимание на мою просьбу.

(1966 года 16 сентября, Подоксик Р. Г.).


«Римма, это пишет Учитель. Он тебе отвечает на твое хорошее, что ты для другому человеку больному сделала. От этого Учитель никогда не откажется, а просит человека, чтобы он делался таким жизнерадостным во всем том, чего нужно людям. Мы для этого учимся, проходим кафедры — делаемся врачами. А в конце концов нету по этой части болельщика, как ты сама знаешь об этом деле. Ты же сестра, зачем это тебе? Ты училась для жизни своей, за это все тебе платят деньги, а ты за них живешь — они помогают твоему здоровию.

А у нас этого не будет, деньги отпадут. Они сейчас помогают не Мне лично, они помогают Моей рожденной силе, которая для Меня это есть ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ, так как сохраняются в жизни все живущие люди. Мы если только даем Учителю деньги — не Ему это помогается, а мы помогаем тому обиженно-больному забытому всеми. Вот кому надо через это помогать. Природа ни за кого не заступится, кроме как за нас с вами. Мы делаем одну для всех правду. Если бы этого не было? Люди есть персонал этой больницы, они просят Меня также как ты просила — и им дается получить здоровие: они цветут сейчас. И с вами также делается: кто с душою и с сердцем отнесется ко Мне — тот будет здоровый. А за статью спасибо, что ты пишешь. Надо герою выпутаться, надо волю получить. А потом мы напишем — у нас уже написанная книга «Как нужно избавиться от рака».

Ты пойди к этому министру, у которого мы с тобой договорились, а он нас заставил поехать за людьми. Они же есть эти люди, которым мы помогли и то они получили, чего надо. Скажи им, что они по части этого письма сделали, ибо герой Иванов. Он приедет в Москву — опять Своими силами будет доказывать. А его силы — это народ; он хочет быть здоров не искусственно, а естественно — Природою. Это было, оно и есть и будет Учителева слава неумирающая, вечно жила и будет жить.

Выйду — тогда придется писать. Мы выходим отсюда полноценным человеком, противополагать умеем. Скоро увидимся, ожидаю решения.

1968 года 30 января, Учитель.

(Письмо Учителя из больницы Римме Григорьевне Подоксик, — медсестре из Москвы).


Товарищ Келдыш!


Это пишет Вам Иванов. Может, вы слышали про закаленного человека: он ходит зиму и лето в трусиках — не простуживается и не болеет. Что может быть от этого лучше? Он себя считает от Природы независимым, один из всех идет по своей дороге, нам всем говорит, как ученым людям и неученым. Если же так считается в Природе, люди живут зависимые от нее, а стойкости у человека у любого нету. Как он жил в Природе с предков хорошо, одевался красиво, а жирно-сладко досыта наедался, в дом уходил, пользовался всеми удобствами. Как ему приходилось заболевать и простуживаться, так ему и делается в жизни. Была наука капиталистическая, сейчас социалистическая живет в Природе: коллективом все делается на нашей земле. Мы только ввели в жизнь свою технику, оседлали ее, чтобы она помогла в нашем труде. Мы с Природою раньше воевали и сейчас не перестаем по ней стрелять, но как бы мы ее не убивали — она с нами живет и нам помогает. Мы хотим от нее получить хорошее и теплое, но не все одинаково живем хорошо и тепло. А почему мы ученые не зададимся целью такой, чтобы в Природе сменить для человековой жизни прежний поток? Мы с вами жили, умирали мы с вами, что было и есть большая и желательная мысль, чтобы жить. А мы в этом деле умираем — грош нам всем цена. Если мы мыслим так, а у нас не получается, у нас нету сознания к одному: искать надо по Природе силу воли и ею огораживаться. Она есть — лишь бы мы с вами начали. Я буду для вас известен тогда, когда вы, как Академик наук СССР, возьмете свой телефон, а номер наберете института имени Сербского. Наша психиатрия она встретилась с моим телом, мы вели об этом разговор. Я как испытуемый у них просился, чтобы они мне дали свое разрешение свое найденное в Природе продолжать для того, чтобы наш человек сделался в Природе независимый от нее. Для этого нам надо такого человека, чтобы он был меж нами закален и то он делал, что было надо. Этого мало, что добился в Природе, он не болеет и не простуживается — этого нам мало. Нам надо такого человека, чтобы он научился этому в Природе и стал нашу молодежь для этого учить. Вы же Академик, да еще всех наук. Закалка-тренировка она есть наука, только она не оплачивается никем, и без денег, без чемпионства. Наша молодежь не идет и не хочет мои качества поддерживать. Вам психиатрия скажет о моем деле, как я закалился и для чего эта закалка — для будущей молодежи. Может, мне и не придется этим процветать. Люди не допонимают меня, а когда поймут, что нам не хорошее и теплое дает жизнь, нам самое главное дает жизнь Природа — холод и плохое, от чего мы все свои силы сосредотачиваем и хотим, чтобы у нас этого не было. Мы живем хорошо, видно из всего, но плохо тогда и холодно, когда мы умираем. Мы безсильные с вами вояки, не нашли средства выходить свое такое сердце, чтобы оно было у каждого человека 25 лет — тогда можно хвалиться. Хвалюсь один этим сердцем, но мне не помогают административно блюстители. Я доказал свою правоту, что я закаленный. Разрешится жить и то делать чего надо нам таким всем. Умирать не надо — надо жить! Моя Идея такая.

1968 года 18 июня, Иванов.


«Таня, это пишет папа. Твое дело ты должна с Риммой вместе ходить и от них требовать в Приемной Президиума мое заявление — пусть отвечают. Требуйте: Ученый Совет, Рахмановский пер. Минздрав и до Академика всех наук Президента Келдыша, Сербского института — директору. Словом, заставляйте — пусть отвечают. Словом, надо чтобы они чего-то делали. Рак побежденный нами. Мы люди, которые завоевали во всем мире. Мы — дельцы по этой части — рвались к этому делу. Давай читать, кому это требуется, ибо практика она будет ясна и она крепко делается человеком, но не богом. Это все равно. будет. Это пишу тебе, чтобы ты, Таня, там руководила по этой части. 1968 года 4 июля, папа.

(Письмо Учителя приемной дочери Антоновой Татьяне Петровне в Москву).


Министерство здравоохранения Копия:

Ученый Медицинский совет г. Красный Сулин

11 сентября 1968 года Ростовская обл.

И 18 — И. 1-я Кузнечная, 12

Москва, Рахмановский пер., 3 тов. Иванову П. К.

Тел.: К5-45-94


Уважаемый Порфирий Корнеевич!

Ученый медицинский Совет Министерства здравоохранения СССР ознакомился с Вашим письмом, из которого, к сожалению, трудно понять, какой метод лечения Вы предлагаете. Для изучения предложения необходимо представить его подробное описание.

Зам. председателя УМС

доктор м. н. . . . . . . Галкин В.)


В Министерство здравоохранения СССР Ученому Совету, профессору Галкину В. Это пишет вам Иванов Порфирий Корнеевич, — закаленный человек, победитель Природы, из Ростовской области, город Красный Сулин, Первокузнечная, 12. Вы сказали, чтобы я Вам написал. Где же вы родились, что вы обо Мне не знаете? Ваша психическая наука — институт им. Сербского с моим здоровьем в 1964 году занимался, думал что я сбился с жизни. Этого не получал и не получу, как вы думаете. При моем здоровье это есть все. Надо будет не людей слушать, а надо вызвать и встретиться лично и обо всем не писать, а практически ви-, деть. Он вам обрисует всю его картину за закалку, за тренировку, за Победу Мою. Она у меня устно расположена, находится силою волею. А когда увидете живой факт, то тогда Вы свои слова скажете: кто прав, а кто виновен. А болельщика у нас нету о здоровье. Все люди зависимые, хотят жить хорошо и тепло, что и приводит к плохому и холодному. Дак лучше нам пожить плохо и холодно, чтобы в дальнейшем было тепло и хорошо. А мы этого не научились — жить, а научились умирать. Нам это не заслуга, а минус в жизни.

Желаю Вам всего хорошего в жизни, здоровья.

1968 года 27 сентября, Иванов.


СССР

Министерство здравоохранения Копия:

Ученый Медицинский Совет г. Красный Сулин

31.ХII.1968 г. Ростовская обл.,

№ 13 — 4/3 1-я Кузнечная, 12

Москва, Рахмановский пер., 3 тов. Иванову П. К.

Тел.: К5-45-94


«Ваши соображения о пользе тренировки в закаливании организма, как действенного средства предупреждения рака — заболевания человека, приняты к сведению соответствующими учреждениями, занимающимися этими вопросами».


Зам. председателя УМС

профессор . . . . . . . (Ушаков Г. К.}.


«Геннадий Константинович!

Это вам пишет Иванов — закаленный человек. Он вам пишет свое согласие взять любого больного раком злокачественной опухоли — это не проблема это лечить. Иванов просит ученых разрешить свободный доступ к самой маленечкой по начальной болезни, от кого человек наш умирал, он умирает и будет так умирать. У нас, у людей технически приспособленных, средств не было и нету сейчас и не будет у нас знания. Мы — люди безсильные через наше одно дело, оно нас заставляет жить в Природе хорошо, но Природе это не хорошо. Она человека любыми делами своих сил убивает его, чтобы он не жил. Иванов обиженно Природой больного забытого всеми — ему помогает он. У нас есть свои фасоны, тоже от этого помирают люди: удар от Природы, а он ищет спасения в Природе. Для Иванова никакой разницы в людях нет. Он не лечит, как думается ученым — он учит человека, чтобы человек учился по Ивановому учению как будет надо этого врага предотвратить. На это существует в Природе воздух, вода и земля, что заставило человека в этом сдаться. А Иванов берет этого человека, через свои руки он его пропускает и своими силами эту болезнь, которая есть на любом человеке, он ея пробуждает. Враг, т. е. болезнь, удаляется от человека сейчас же, если она есть. А когда Ивановым учением человек занимается, — у него больше не будет других заболеваний. Вот чего нам надо в жизни добиваться: предотвращения, чтобы человек был силен в этом. А Иванов уже на себе показывает, он говорит: прежде чем помогать человеку, надо самому себе помочь, тогда-то можно хвалиться этим делом. Иванов кричит по белому свету вовсем мире: надо жить, и учиться как жить! А мы не умеем жить, мы научились как будет надо умирать. Иванов просит вас от имени себя: допустите между учеными выступить, сказать то, что делает Иванов. Он все равно в этом добьется и сделает все то, чего надо будет нашему человеку. Разрешите — он в любое время будет в Москве.


Желаю счастья, здоровья хорошего. Иванов.


Академия Медицинских Наук СССР Москва, Ж-33

Институт экспериментальной и М. Рогожский

клинической онкологии пер, 18, кв. 1

Москва, Б-409, Каширское ш., 6 Подоксик Р. Г.

Тел.: В4-52-90, В4-52-9,1

№ 1152 от 29 апреля 1969 г.


«Уважаемая тов. Подоксик!

В своем письме Вы сообщаете о тов. Иванове,

который якобы успешно лечит злокачественные опухоли. Нам ничего о нем не известно, т. е. тов. Иванов к нам не обращался. Должны Вам сказать, что сами искать его мы не будем, а если он сочтет нужым обратиться со своим предложением к нам в Институт, мы постараемся разобраться в ценности его метода лечения опухолей.

С уважением

Зам. директора Института

по лечебной части . . . . . . (Герасименко)


НЕ ПРАВДА

Мне хотелась крепко жить, а вот природа не дала.

Я раньше работал а теперь отдыхаю,

Ученые наши люди ошиблесь на мне, признали сваю болезнь.

Паранойное развитие личности шизофринии.

Ох как молодась моя жаль приходится ея.

Но за то я хвалюсь, имя его ценю.

Хорошой умный человек полезным меня осаздал.

Руки мои золотые а ум дорогой.

Если знаеш мое тело хвались перед всеми.

Обращайсе комке, проси крепко.

Учител мой дорогой, дай мне мое здоровие.

Когда меня упросиш с душою из сердцем.

Не когда в обиде не останишся.

Ато ты получеш чего следует.

Природа богатая мать воздух, вода, и земля.

Самая блискаи родные милаи не забываемаи друзья.

С ними можно учится и уних можно на учится.

Для самаго себя и для другога.

Надо будет трудится закалятся в природе.

Силы воли набератся чтобы они были в тебя.

А потом это сеить маленичкае зернышко.

Мы привыкли болеть и простуживатся сами.

А учителя нету на это, чтобы учить людей.

Кроме одного только русскаго простого человека.

Кто силы сваи перед всеми поставил.

Не врачевы и не знахаревы а лично сваи закаленаи.

Ему хочется передать всему народу.

Обиженаму человеку забыты всеми больного.

Он крепко хочет быть у жизни здоровый.

Но человека еще не нашлось чтобы он был такой.

Чтобы о этом болеть и крепко думать.

Как будет надо ему умело помочь

Он еже дня болеет и крепко думает.

Стродает в этом сам природу просить чтобы открыла вората.

Для этого человека назад вернуть свае здровие.

Что самае главное в жизни ей сказать спасибо за ея заботу.


1968 год 18 августа Иванов.