Geum.ru

Книга издана при содействии Международного фонда "Культурная инициатива"

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   33
P., 1947. P. 219.

2 Pascal В. Oeuvres completes. P. 155—158.

45


языком'". Это искусство владения научным языком будет впоследствии осмыслено Паскалем в разработке восьми правил аксиоматико-дедуктивного метода. Неприятие алгебраической символики Паскалем иногда объясняют просто "капризом гения", однако имеются и более глубокие причины философского характера. С юных лет он воспитывался в духе конкретного постижения истины, доверия к чувственным данным, опыту и эксперименту. Такова же была ориентация многих участников математического кружка М. Мерсенна, и в частности старшего друга Блеза математика Роберваля. Скорее всего именно он внушил молодому Паскалю нелюбовь к абстракциям, отвлеченным рассуждениям, умозрительной философии. Вот почему уже в юном возрасте Паскаль составит решительную оппозицию философии великого Декарта за ее рационалистические установки, отвлеченность и догматизм. Потому и в математике Паскаль был верен духу конкретных исследований, используя язык слов, но язык строгий и точный.

Оценивая в целом научное творчество Паскаля с точки зрения его методологической значимости для науки и философии нового времени, следует отметить многообразие используемых им методов и приемов исследования в зависимости от изучаемых предметов, что ставится ему в заслугу и современными методологами. Паскалевед из США, Дэвидсон, в докладе "Методологический плюрализм у Паскаля" подчеркивает: "...методологические тенденции у него варьируются в соответствии с проблемами и предметом рассмотрения. Паскаль — не идеалист: понятия и средства изучения не имеют приоритета над вещами и их свойствами"2. На эту последнюю особенность обращает внимание и Р. Татон, который видит главное отличие Паскаля от других философов (например, от Декарта) в том, что он не допускал абстрактно-методологических рассуждений, но осмысливал результаты собственной научной практики в той или иной области3.

' Бурбаки Н. Очерки по истории математики. С. 199. О Паскале-ученом см. дополнительно: L'oeuvre scientifique de Pascal /Pref. de R. Taton. P., 1964; Blaise Pascal: philosophic des sciences. P., 1981 //Revue philos. de la France et de 1'etranger, 1981.A. 106. N 4, p. 401—527; Colloque de mathematique a 1'occasion du Tricentenaire de la mort de B. Pascal. P., 1962.

гDavidson Н. Le pluralisme methodologique chez Pascal // Methodes chez Pascal. P. 19.

3 Methodes chez Pascal. P. 131.

46


Как ученый, он действовал конкретно, верный предмету своего исследования и объективной истине о нем. Этому должна была служить и вся совокупность приемов, средств, методов изучения, применяемых избирательно, дифференцированно. Так, при изучении явлений природы он опирался на эксперимент и индукцию, в силу чего его естественно-научный метод называют то "экспериментальным", то "индуктивным", то просто "апостериорным", противопоставляя его аксиоматико-дедуктивному методу Декарта и сближая его с методом Ф. Бэкона. Однако в математике Паскаль широко использует дедукцию и в "геометрическом методе" видит "совершенный метод" доказательства истины, что роднит его с Декартом. Более того, у Паскаля нет теоретической разработки индуктивной методологии, но зато есть теоретическое обоснование преимуществ именно аксиоматико-дедуктивного метода, дополненное четкой формулировкой восьми правил этого последнего (см. его методологическое сочинение "О геометрическом уме и об искусстве убеждать")'.

Вместе с тем нельзя говорить о каком бы то ни было "методологическом дуализме" у Паскаля в плане обособления или абсолютизации индуктивных и дедуктивных приемов исследования. Так, в физике он применяет, как и Декарт, гипотетико-дедуктивный метод, а в разгар экспериментов с вакуумом формулирует "универсальное правило" разыскания истины, аксиоматико-дедуктивное по существу, тогда как в математике с успехом использует полную математическую индукцию. Не считая возможным однозначно определить методологию Паскаля, исследователи называют ее то универсальной, то синтетической, то диалектической, то плюралистической. Паскаль не принимает абстрактной философии, спекулятивных рассуждений (по словам Паскаля, "видений" и "фантазий"в науке), умозрительных истин, схоластических догм и т. д. Отсюда у Паскаля критическое отношение к традиционной метафизике, философской системе Декарта, к его "романтическим гипотезам" ("тончайшей материи" в физике; "кратчайшего расстояния" в диоптрике), абстрактно-умозрительному решению человеческих проблем, что нашло отражение в его философских размышлениях.

' Pascal В. De 1'espirt geometrique et de 1'art de persuader // Oeuvres completes. P. 348—359.

47


Паскаль-ученый неотделим от Паскаля-философа и даже нередко сбивает с толку Паскаля-христианина. Ясный и точный язык, краткость фразы, логическая последовательность, концептуальность, общность выводов, гибкость анализа и синтеза — все эти особенности научного стиля Паскаля проявятся в его философских и даже теологических произведениях. Какие бы проблемы ни волновали Паскаля-мыслителя, он не может не пропустить их через горнило научного анализа. Большого труда стоит Паскалю-христианину убедить Паскаля-ученого, и фундаментом этого убеждения могла быть лишь позиция четкого отделения области aepbt от области научного знания. Ни о какой гармонии веры и разума, науки и религии, с точки зрения Паскаля, не могло быть и речи.

2. "Французский Данте"

Паскаль — один из самых великих поэтов в классической французской литературе.

Г. Лансон

Истинное красноречие смеется над красноречием.

Паскаль

Лучшие книги суть те, при чтении которых каждый верил бы в то, что сам мог бы их написать.

Паскаль

-"€ не меньшим успехом, чем в науке, Паскаль выступил как писатель, мастер французской прозы и один из создателей французского литературного языка. Хотя такие его произведения, как "Письма к провинциалу" и "Мысли", не предназначались для специального литературно-художественного восприятия, они вошли в сокровищницу европейской литературы. Ж. Шевалье называет "Мысли" "самой прекрасной книгой на французском языке'". Паскаля называют "Расином в прозе" и даже сравнивают с Платоном. А. Суарес говорит:

' Pascal В. L'oeuvre de Pascal. Texte etabli et annote par J. Chevalier. P., 1936. P. 822.

48


"Паскаль — это наш Данте"'. Выражая общепринятую на Западе точку зрения и разделяя ее, С. Д. Коцюбинский пишет о том, что по самому строгому счету Паскаль принадлежит к "пантеону классиков", занимая во французской литературе "место, близкое к вершине... из всех его современников только Расин первенствует над ним в виртуозности стиля и только, может быть, Мольер превосходит его своим художественным кругозором и широтой восприятия действительности"2.

Французские литературоведы (Ш. Сент-Бёв, Ф. Брю-нетьер, Г. Лансон) относят творчество Паскаля к эпохе классицизма, поскольку оно противостояло "прециоз-ной" и "бурлескной" литературе того времени, поднимало важнейшие общественные и нравственные вопросы и было обращено к широкому читателю. Так, Брюнетьер видит в Паскале учителя и предшественника Расина, противопоставляя их рационалистической традиции, а Лансон, напротив, подчеркивает его верность идеалам разума3.

В нашей литературе этой французской традиции следует также В. Я. Бахмутский, отмечая "особое место" "Мыслей" в литературе классицизма, но все же "принадлежащих этому художественному течению"4.

Но есть и противники данной точки зрения. Например, Д. Обломиевский в книге "Французский классицизм" критикует указанных французских литературоведов за насильственное сближение позиций Паскаля с идеалами классицизма. Он не находит у него ни культа разума, ни героики, п:' воспевания человека и его достоинства, столь характерных для высоких жанров классицизма, и прежде всего трагедии. Если классицизм продолжал некоторые традиции Ренессанса (почитание человека, его разума и достоинства, преклонение перед античной классикой), то Паскаль, согласно Обломиевскому, "по направленности своего творчества резко враждебен традициям Ренессанса и классицизма", ибо "подчеркивает

' Suares A. Les puissances de Pascal. P., 1923. P. 6.

2 Коцюбинский С. Д. Литературное наследие Паскаля // Записки Ленинградского университета. Вып. 8., 1941. Серия филологических наук. С. 31.

3 Brunetiere F. Histoire de la litterature francaise classique. P., 1912. Т. 2. P. 357—359; Лансон Г. История французской литературы. Спб., 1899. Т. 1. С.104—105.

4 Бахмутский В.Я. Французские моралисты // Ларошфуко Ф. де. Максимы. Паскаль Б. Мысли; Лабрюйер Ж. де. Характеры. М., 1974. С. 28 (Библиотека всемирной литературы. Т. 42).

49


в человеке его слабость, его безволие, акцентирует в нем страсть, им владеющую"'.

Противопоставляя паскалевское трагическое мировоззрение героическому корнелевскому оптимизму с его культом гармонии разума и чувств, Обломиевский вместе с тем отмечает его большую близость мировосприятию Расина, в трагедиях которого, как и в "Мыслях" Паскаля, человек обладает более сложным внутренним миром, чем герои Корнеля, умевшие подчинять свои страсти "неподкупному разуму". Расин вслед за Паскалем и Ларошфуко описывает драму внутренней борьбы между разумом и страстями, кончающуюся поражением гордого человеческого разума. Расин видит силу бессознательного в душе человека, ее подчас сокрушительную мощь, отчего коллизии в его трагедиях отличаются большой напряженностью и взрывчатой силой, сметающей на своем пути все рационально принятые решения человека.

Однако Обломиевский считает, что Расин умел отстоять наследие эпохи Возрождения — достоинство человека, а потому не изменял и основному принципу классицизма — апологии человека, тогда как Паскаль был озабочен больше апологией Бога2. Но представить Паскаля просто врагом Ренессанса и классицизма Д. Обломиевскому все же не удалось, и он сам указывает на своеобразный гуманизм Паскаля, на его "психологизм, сближающий его и с классицизмом, с Корнелем..."3. Если же учесть диалектическую противоречивость и необычайную сложность мировоззрения Паскаля, сочетавшего в себе идеи величия и ничтожества человека, борьбы его разума и страстей, если учесть духовное родство с Расином, пусть и не без различий, то приходится признать более правильной старую традицию, в соответствии с которой Паскаль-писатель является мастером именно литературы классицизма.

На мой взгляд, более близок к истине С. Д. Коцюбинский, опирающийся на французское литературоведение и видящий в Паскале не только блестящего стилиста эпохи классицизма, но и виднейшего выразителя идейного содержания искусства классицизма, и прежде всего той его стороны, которая отражала общественные запросы своего времени. В связи с укреплением абсолютизма,

* Обломиевский Д. Французский классицизм. Очерки. М., 1968. С. 119—120.

2 См. там же. С. 141—145.

3 Там же. С. 129.

50


искоренением местнических интересов и подчинением их центральной власти остро выступили проблемы взаимоотношений личности и общества, роли и границ государственной власти, создания "новой этики", которая бы определяла поведение "человека для государства" в отличие от поведения "человека для себя". Коцюбинский правильно отмечает, что в "Письмах к провинциалу" Паскаль в противовес иезуитской морали, попирающей многие личные и общественные нормы нравственности, выдвигает требование новой этики, удовлетворяющей потребности человека и общества, а более всего разума, истины и справедливости.

Коцюбинский рассматривает Паскаля как "последнего великого отпрыска Ренессанса" и вместе с тем его "добровольного могильщика". В метаниях великого ученого между наукой и религией он видит трагедию Паскаля и считает ее эпохальной, поскольку она "есть лишь одно из наиболее ярких проявлений трагичности европейского сознания в переходный период от Ренессанса к абсолютизму; это — противоречия эпохи, еще не преодолевшей до конца антагонизма между прежними феодальными нормами бытия и новым сознанием. ...Борьба Паскаля с Монтенем приобретает монументальные формы и обобщается как борьба двух стадий в развитии европейской культуры'". Не вдаваясь пока в подробный анализ отношения Паскаля к Монтеню (см. ниже ч. 3 данной главы), хочу заметить только, что этим оценкам Коцюбинского действительно соответствует коллективистский настрой паскалевской этики, в противовес, в общем, индивидуалистической этике Монтеня, а также идеи Паскаля об атрибутивности мысли человеку (в духе рационализма эпохи), о преодолении "естественного человека" воспитанием и др.

Пожалуй, Коцюбинский слишком представляет Паскаля врагом Монтеня и идейной системы Ренессанса, не показывая, чем первый обязан второму, хотя и отмечая, что, "борясь с Монтенем, Паскаль следует ему, следуя ему, Паскаль борется с ним'.. открывая крестовый поход против Монтеня, Паскаль стремится вытравить в самом себе следы монтеневского мировоззрения"2.

' Коцюбинский С- Д. Литературное наследие Паскаля // Записки Ленинградского университета. Вып. 8. Серия филологических наук. С. 44.

2 Там же. С. 46.

51


Да, но культ природы, вечной и бесконечной, — совсем в духе эпохи Возрождения — остался в произведениях Паскаля, таких, как "Предисловие к трактату о пустоте", "О геометрическом уме и об искусстве убеждать" и, наконец, "Мысли". Если оторвать Паскаля от эпохи Возрождения, лучшие идейные и культурные традиции которой унаследовал рационалистический XVII в., то будет совершенно не ясно, как Паскаль мог стать идейным выразителем искусства классицизма и глашатаем животрепещущих проблем своего времени.

В том-то все и дело, что Паскаль с его обостренным чувством современной ему эпохи стал зеркалом всех ее светлых и темных сторон. Так, вышедшие из стен Пор-Рояля и призванные защитить его религиозное учение — янсенизм — "Письма к провинциалу" разбудили общественное мнение Франции. Они взывали к человеческой совести французов и француженок, к их чувству порядочности, представлениям о правде и справедливости, чести и достоинстве, к их сердцу и разуму, наконец. Л. Толстой проницательно и совершенно правильно заметил: "В сочинении этом Паскаль не столько оправдывал и защищал учение янсенистов, сколько осуждал врагов их — иезуитов, обличая безнравственность их учения'".

Как это ни парадоксально, но "Письма к провинциалу" оказались важной вехой в развитии именно светской этики, той новой этики, которой требовало его сложное и динамичное время, той этики, которая бы определила поведение более свободного и мыслящего человека, чем в предшествующие эпохи, причем этики общественно значимой, правдивой и нелицемерной. Вот почему Паскаль обращается в своих "Письмах..." не к узкому кругу специалистов в богословских вопросах, а к самой широкой аудитории, к народу в целом, в силу чего они подняли общественное мнение французской нации на более высокую ступень, чем то было ранее. Как театр Корнеля, Расина и Мольера, проза Ларошфуко и Лабрюйера, как басни Лафонтена, "Письма к провинциалу" сыграли выдающуюся роль в духовной культуре XVII в., способствуя прогрессу идейного самосознания народа, формируя, воспитывая более духовно требовательного читателя, озабоченного не только своими узко личными интересами, но благом общества в целом, истиной и справедливостью. В этом, на мой взгляд, и состоит прежде всего

' Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. Т. 41. С. 481. 52


идейный вклад Паскаля в искусство классицизма, в культуру вообще и в частности в ее демократизацию. Поль Луи Курье, отмечая эту заслугу Паскаля, пишет: "...в народной памяти Паскаль пребывает великим не за свои ученые труды, изобретение счетной машины и опыты, а благодаря именно памфлетам, этим летучим листкам"'.

Еще один парадокс. "Великий христианин" Паскаль "Письмами..." вписал свою яркую страницу в историю свободомыслия в Европе вместе с Эразмом Роттердамским, У. фон Гуттеном, П. Бейлем, Вольтером. Л. Эмери называет "Письма..." Паскаля "подрывными листовками" и записывает их "в актив либерализма его времени"2.

"Мысли" Паскаля по сравнению с "Письмами к провинциалу" сыграли противоречивую роль в истории европейской культуры. И все же есть такое бесспорное содержание тысячу раз оспоренных "Мыслей", которое роднит его с идейным арсеналом искусства классицизма. Это мысли о величии человека и его разума, об атрибутивности разума человеку (образ "мыслящего тростника"), нравственно-дидактическая тенденция, идеи о борьбе разума и страстей, силы и справедливости в социальном мире, пристальное внимание к душе и сердцу человека, тонкий психологический анализ разнообразных феноменов человеческой жизни (скука, суета, развлечения, себялюбие и т. д.).

Если есть большие разногласия по вопросу об оценке идейной направленности "Мыслей", то их превосходный литературный стиль ни у кого не вызывает сомнений, равно как и художественное совершенство "Писем к провинциалу". Паскаль — общепризнанный мастер слова и замечательный стилист, умело использующий все выразительные средства литературно-художественного изображения, в силу чего произведения его считаются шедеврами французской литературы. Коцюбинский дает следующую характеристику етиля Паскаля: "Предельная логика слова, удивительная по силе и красоте конструкция фразы, точный и безошибочный синтаксис, огромный диапазон художественно-изобразительных средств — сравнение, гипербола, парафраза, риторическое обращение, уменье вовремя прибегать к убедительным образам... Простота, ясность и лаконичность его слога позволяют квалифицировать его произведения как закончен-

' Курье П. Л. Сочинения. Ч. I. Спб., 1897. С. 351. 2 Emery L. L'age classique. Lyon, 1969. P. 65.

53


ную реализацию эстетических норм классицизма'". Все эти особенности литературного стиля Паскаля роднят его с Расином, которому он и по духу близок. Исследователи отмечают поэтическую мощь слога Паскаля, неотразимую силу образов-символов и картин, олицетворяющих те или иные его идеи. С первого взгляда врезаются в сознание читателя трогательный образ "мыслящего тростника", символизирующий одновременно силу и слабость, величие и ничтожество человека, или могучий образ "бездны", олицетворяющий для Паскаля бесконечность и вечность природы, безличного бытия, или хрупкий образ "тени, промелькнувшей на мгновение и исчезнувшей навсегда", выражающий кратковременность че-ловедеской жизни. Чтобы показать власть воображения над человеком, Паскаль рисует картину, в которой мудрец, философ страшится ступить на широкую доску, переброшенную через пропасть. Для изображения трагизма человеческой жизни (ввиду всех ожидающей смерти) Паскаль создает картину "узников в цепях, приговоренных х смертной казни". Я привела примеры из "Мыслей" Паскаля, но впечатляющие образы и картины используются им и в других произведениях.

Так, в сугубо не поэтическом, а методологическом и логико-гносеологическом произведении "О геометрическом уме и об искусстве убеждать" Паскаль уподобляет схоластических логиков незадачливым людям, бряца-ющим грудой камней в руках и кичащимся обладанием сокровищами, в то время как не умеют отличить драгоценные камни от простых. В небольшом сочинении "Три рассуждения о положении знати" образом кораблекрушения (см. с. 240) он показывает случайность и эфемерность ее власти над людьми, опровергает какую-либо обоснованность наследственной власти вообще. Это сочинение записано на основе устной беседы Паскаля с сыном герцога де Люина, которая была задумана как наставление молодому человеку. В беседе Паскаль подчеркивает не только случайность института наследственной власти, но главным образом "естественное равенство" между всеми людьми, власть имущими и их подданными.

Но особенно богаты выразительными образами и картинами "Письма к провинциалу", в которых создана целая галерея образов. Это и добродушный патер-иезуит,

' Коцюбинский С. Д. Литературное наследие Паскаля//Записки Ленинградского университета. Вып. 8. Серия филологических наук. С. 64.

54


выкладывающий перед Монтальтом все секреты казуистики, и множество злых и лицемерных казуистов. Сам автор сначала выступает в образе простоватого, несведущего и любопытного человека, жаждущего поучиться у преподобных отцов, а затем превращается в умного и грозного их обличителя, искушенного в вопросах казуистики, богословия, политики, юриспруденции и нравственности. Чтобы продемонстрировать бесполезность абстрактных богословских споров о благодати и свободе воли для верующих, Паскаль уподобляет участников дискуссии врачам у постели больного, которые безбожно тратят время на пустые препирательства, вместо того чтобы сразу приступить к лечению больного. Жан Расин видел в "Письмах к провинциалу" настоящую комедию с выразительными диалогами и образами. Общепризнанным является то, что мольеровский Тартюф навеян па-скалевскими образами ханжей-иезуйтов.

Исследователи давно обратили внимание на поразительное значение образа не просто в литературном стиле, но в самом строе мышления Паскаля. Причем образная сила паскалевской мысли сочетается с ее математической ясностью, строгостью и лаконичностью. Как справедливо отмечает М. Легерн, дело здесь не только в прямом использовании образов, но в целой г'амме разнообразных средств, многократно усиливающих чувственно-образный строй паскалевской речи: "...этот феномен языка содержит одновременно области метафоры, аллегории, сравнения, конкретного примера, а также метонимии... в общем, образ есть конкретный элемент, который служит писателю для прояснения смысла его речи и для достижения воздействия на чувство читателя через посредство воображения'". Важно отметить, что все это применяется Паскалем не для того, чтобы произвести эффект, поразить читателя "ложными красотами стиля", подобно тому, как плохие архитекторы, по выражению самого Паскаля, навешивают "фальшивые окна для симметрии", но исключительно для выражения идейного содержания, как бы "скульптурного изображения" той или иной мысли, для более отчетливого понимания видения мира.

Недаром Паскаль наряду с "искусством доказательства" мысли разрабатывает "искусство убеждения", понимаемое им как тактика воздействия на сердце читателя, его волю, чувства, воображение и т. д. (см. ч. 4, гл. III). Не

\Le Guern М. L'image dans 1'oeuvre de Pascal.