Академия протагора в. А. Ивашко принципы эволюции человека – человечества

Вид материала

Книга

Содержание Субстанция-Универсум есть бесконечный континуум

Подобный материал:

• Происхождение человека, 109.18kb.
• Окружной методический центр восточного окружного управления образования лаборатория, 1613.77kb.
• Глобализация: понятие, этапы, противоречия, оценки, 325.76kb.
• Некоторые особенности сознания, 227.68kb.
• В. Н. учитель высшей категории, отличник просвещения РФ. 19 февраля 2010 года Задачи, 251.23kb.
• Методическое пособие к курсу "теория эволюции" Научный центр эволюции земли и человека, 4157.76kb.
• Методическое пособие к курсу "теория эволюции" Научный центр эволюции земли и человека, 4157.69kb.
• Эволюция человека, 22.68kb.
• Программы, залаженные в молекуле, 11344.58kb.
• Программы, залаженные в молекуле, 11345kb.

Формалогия

Теория г/г форм материи как систем перцептуально много более очевидна и стала формироваться много более интенсивно счетно-измерительными методами. Именно поэтому математика исторически быстро отделилась от философии в псевдоавтономную науку Псевдообъективная количественность оказалась противопоставленной псевдосубъективной качественности. И до сих пор через школярство сохраняется догмат самодостаточности математики. Да и однобокая трактовка закона перехода количественных изменений в качественные только способствовала возвеличению математики над философией. А псевдоуспехи физико-математических штудий в области космологии задвинули философию в глазах обывателя на обочину (если не в канаву) исторического пути. И только столкнувшись с категорией неопределенности гуманогенных систем математики вынуждены были признать, что они далеко не так всесильны в своих объяснениях количественными методами, ибо им пришлось ввести понятие нечеткого множества и лингвистической переменной, и тем самым показать свою генетическую зависимоть от качественных изменений, т.е. их диалектическое единство.

Формалогия неотделима от каузалогии потому, что изучает состояние г/г формы материи как системы исключительно для гносеологического удобства восприятия и оперирования некоторыми устойчивыми формообразованиями, хотя это всего лишь момент изменяемости. И связана эта иллюзия формоустойчивости во-первых с перцептуальной ограниченностью познающего субъекта, а во-вторых со спецификой функционирования его памяти как феномена запечатлевания, фиксации воспринимаемого формообразования сейчас-здесь, т.е. хронотопно. Последовательность изменения этого формообразования интерпретируется как ее флуктуационное поведение, обусловленное средой пребывания.

В терминах нашего описания онтологии мы имеем дело с некоторой г/г формой материи как системы, т.е. ее автономности, а значит и наличие некоторой оболочки-границы, в рамках которой эта система функционирует и/или существует. De facto речь идет о гипоформе, которая является гиперформой для всего, что находится внутри неё. Теория границ гносеометодологически изучена архислабо, хотя все частные науки так или иначе сталкиваются с ней и как-то пытаются решить в своих частных же целях. Наука о границе – лимитология неотделима от формалогии как кожа от тела человека. Но тогда строго системно-логически возникает вопрос о природе, сущности самой категории границы, ибо мы до этого декларировали монизм разноплотности. Зона между двумя разностями и есть граница (яркий пример: морские течения или воздушные потоки). Оболочка есть модификат границы автономной г/г формы материи как системы. Идеалом автономности математика признала шар, сферу как самую гносеологически продуктивную форму (от точки до объема любых геометрических фигур) оболочка этих фигур и будет их границей. Однако при внешней и внутренней одноплотности оболочка неизбежно будет иноплотной.

Теория границы/оболочки (лимитология) требует разобраться прежде всего с модификатами, трансформами разноплотности. Ранее мы говорили о трех видах плотности:

гиперплотность;

изоплотность;

гипоплотность,

как гипотетических абстракциях. Однако неизбывная жажда познавательной конечности толкает познающего субъекта к абсолютизации, что противоречит принципу континуальной разноплотности, т.е. нет и не может быть в принципе самой большой плотности вообще. Значит любая наблюдаемая гиперплотность, как бы велика она не была, может стать еще больше. Из этого автоматически следует, что нет и не может быть абсолютно герметичной, непроницаемой г/г формы материи как системы, включая ее оболочку, ибо это нарушает принцип беспредельной континуальности.

То же самое можно сказать о гипоплотности (преславутой абсолютной пустоты), ибо всегда есть где-то в Мироздании еще менее плотная г/г форма материи ибо это соответствует принципу беспредельной континуальности.

Наконец, нет и не может быть абсолютной изоплотности, ибо это присуще исключительно гипотетической Субстанции-Универсуму, а она может существовать только в виде разноплотных г/г форм материи.

При таком условии понимания абсолюта мы вполне можем продолжать использовать термины гиперплотность, изоплотность, гипоплотность в сравнительно-сопоставительных суждениях, имея в виду их приближенность. Чисто гносеологически мы будем пользоваться и терминами:

одноплотность (близкое),

иноплотность (разное),

среднеплотность (среднестатистическое),

также неизбежными при сравнительно-сопоставительном анализе, где эталоном, точкой отсчета будут выступать совершенно разные сущности (единицы анализа).

Лимитология гносеологически предполагает две точки зрения на границу/оболочку:

извне и изнутри.

Из предыдущего анализа ясно, что любая оболочка неизбежно проницаема и имеет некоторую толщину разной степени плотности, через которую мир внутренний общается с миром внешним. В связи с этим мы и назвали границу/оболочку лимитрофной зоной с некоторым количеством входов, выходов и/или входов-выходов работающих по системе ниппель (только вход или только выход), по системе шлюза (пока вход открыт, выход закрыт, отстойник между входом и выходом есть этап трансформационной адаптации двух систем друг к другу), по системе лабиринта (отсеивающих неспособных его преодолеть), по системе многослойной сетки и т.д. Гносеологически важно подчеркнуть, что лимитрофная зона может быть шире, равна, уже собственно перцептуальной границы/оболочки, ибо она может рассматриваться изнутри как эндосфера, а извне как экзосфера, а причиной может служить различие в величинах экзо – и эндоплотностей. По сути граница/оболочка и лимитрофная зона является очередным проявлением закона единства и борьбы противоположностей в виде двух систем: граница/оболочка разъединяет, а лимитрофная зона объединяет мир внутренний г/г формы материи как системы и мир внешний. Перед познающим субъектом стоит проблема распознавания границы/оболочки, ибо только она может дать представление о данной системе в целом, что весьма непросто, т.к. по сути непроизвольно смешиваются система-состояние и система-процесс/явление, система открытая и система закрытая и т.д., по которой можно судить об экзистенциальном цикле её, т.е. переживаемом этапе. А этот этап обусловлен обменом эндосреды (мир внутрений) с экзосредой (мир внешний) посредством входов/выходов:

а) входов > выходов;

б) входов < выходов;

в) входов = выходов.

Отсюда следуют три варианта обмена:

а) приход > расхода (профицит);

б) приход < расхода (дефицит);

в) приход = расходу (изофицит).

что дает три варианта формообразования систем:

а) конструкция > деструкции;

б) конструкция < деструкции;

в) конструкция = деструкции.

Если конструкция > деструкции, то растет либо объем системы, либо ее плотность. Увеличение объема системы неизбежно предполагает увеличение напряженности границы/оболочки на разрыв вплоть до самого разрыва. Увеличение плотности указывает на свертывание прихода в более компактную форму, что неизбежно отражается на эндосреде в виде структурирования/переструктурирования эндосистем в некоторые элементы, узлы, блоки по возрастающей.

Если конструкция < деструкции, то падает либо объем, либо плотность. Падение объема ведет к сжатию, сморщиванию системы. Падение плотности указывает на развертывание структурных элементов, а значит и падение структурированности, т.е. опрощение эндосреды с неизбежной потерей былых функциональных возможностей, вплоть до моноплотности, т.е. полного отсутствия структурированности, однородности эндосферы.

Если конструкция = деструкции, то в развитии системы наступает равновесие, т.е. неизменяемость, иллюзорный идеал стереотипа, надежности, стандартности, эталонности и т.д. а значит и идеал состояния как момента изменения.

Объединяет категории изменения и состояния чисто гносеологический паллиатив – категория результат, т.к. в результате изменений каузально проявляется наблюдаемое состояние.

Теория результативности гносеологически есть трансформ теории изменяемости всего и вся в её частных закономерностях, т.е. познающий субъект таким образом преобразует результаты своих наблюдений в инструмент преобразования окружающей среды с целью самосохранения и приумножения за счет обретения благ и избегания угроз. Однако любое преобразование неизбежно предполагает этап проектирования с той или иной степенью детализации, т.е. этапности исполнения для достижения поставленной цели в виде должного результата. Отсюда возникает понятие: промежуточный результат. А это уже есть проявление счетности/измеряемости анализируемого формообразования, при котором состояние интуитивно принимается за начало, точку отсчета, а результат – за конец, где ставят точку как знак завершения, а между ними возникает виртуальная линия-путь пошагового, поэтапного анализа с некоторым количеством промежуточных точек, собственно и предопределяющих правильность/неправильность пути, направления движения. Отсюда такое гносеологически-аксиологическое явление как результат положительный и результат отрицательный, обусловленное единовозможным методом проб и ошибок, корректором которого может служить только память о результатах былых пробных действий, т.е. статистики, а значит и должного учета и хранения полученных данных. Но должный учет возможен только при правильной идентификации учитываемой единицы, а идентификация обусловлена спецификой персонального восприятия, для которого характерна оценка весьма неопределенная, хронотопно слитая в качественно-количественном плане: много-мало, сильно-слабо, тепло-холодно и т.п. Принцип: у страха глаза велики (а, напомним, суть познания состоит в обретении благ и упреждении угроз), был известен задолго до архантропов. Отсюда неистребимое желание у наиболее настырных убедится, удостовериться лично в декларируемых количествах, а затем и в неизбежных спорах о многости/малости и т.п., когда речь идет о персональном распределении, присвоении. Жесточайшая конфликтогенность присвоения породила формирование правил распределения, а затем и правил собственности, для которого субъективное много-мало уже не могло быть мерилом. Необходимость в объективности, а значит и в общепризнанности мерила дало старт бурному развитию счета/измерения как осознанно-градуированной, иерархической системы действий с неизбежным вычленением точки отсчета, единицы измерения, а значит и единицы анализа. Так стала формироваться математика в виде арифметического счета и геометрических измерений.


Математика

Математика в философии фактически означает метаматематику, т.е. чисто гносеологическую дисциплину, объясняющую количественные изменения в онтологии. Не суть важно, захотят ли сами математики воспользоваться этими данными, ибо сие неизбежно потребует от них определенной корректировки методологических принципов математики, ее фундамента. Ведь чистая математика, продукт исключительно концептуального мира, терпеть не может какие-либо ограничения в своем творческом парении. Трудности у нее начинаются тогда, когда она свои сшитые в концептуальном мире математические одежки из вязи формул и уравнений пытается напялить (дабы описать-объяснить) на объекты мира реального. Имплицитно со времен Пифагора, а эксплиционно с Галилея чистая математика отказалась от принципа каузальности, явно мешавшего развитию математической фантазии. И пока она работала на физику Макромира, ей это легко сходило с рук, ибо точность вычислений обычно подтверждалась как-то утилитарной практикой. Отсюда и знаменитый афоризм: практика – критерий истины. Но физический мир – это не только Макромир (от пылинки до Солнечной системы), а и Мегамир космоса и Микромир субатома, где этот критерий уже не мог быть использован в полном значении. Математика мира химического требовала иных подходов, а математика мира биогенного и тем более мира гуманогеннго с их гигантским числом целеполагающих систем вообще лишил математику точности прогноза, сохранив только его стохастический тренд-приближение. Таким образом, математика, как и онтология специфична для каждого из известных нам миров: физического, химического, биогенного, гуманогенного. Однако закономерности и принципы метаматематики, как и таковые онтологии, предопределяют и все, лежащее ниже философского мира.

Из вышесказанного четко системно-логически следует, что мы уперлись в проблему методов познания качества и количества, которые сотни тысяч лет путем мириадов проб и ошибок постепенно формировались в головах познающих субъектов. В процессе поисково-ориетировочной деятельности архантропы неизбежно оценивали искомое по принципу необходимости и достаточности, т.е. найденное оказывается либо больше (>), либо меньше (<), либо достаточно (=) как по количеству (габаритность), так и по качеству (требуемая функциональность). Отсюда следует, что есть и количество качества и качество количества (очень слабый, слабый, сойдет, сильный, очень сильный; и мал, да удал, мал золотник, да дорог). Этот гносеолого-аксиологический процесс исторически развился в два направления эволюции психотехнологий в технотехнологии: квалиметрию и квантиметрию в рамках единой науки метрологии (теория эталонов, стандартов, правил, законов для сравнения их с хронотопно имеющимся образцом, ибо сравнение и есть основа основ познания).

Но если любая технология (био – , физио – , психо – , социо – , техно – ) есть неизбежно каузалогическая цепочка: …причина → следствие/причина → следствие/причина →…, то метрология и выступает методом ее познания с целью самосохранения (достижения благ и/или упреждения угроз). Отсюда и вытекает знаменитый тезис о том, что в каждой науке столько науки, сколько в ней математики. Только речь идет не о математике вообще, а именно о метаматематике (гносеоматематике).

Гносеоматематика – это математика г/г форм материи как диалектического единства количества и качества, формы и содержания, изменения и состояния. По принципу математики количество распадается на измеримость гиперформы (объем, габариты, пространство) и измеримость гипоформ (счетность в гиперформе), что корреспондирует строго системно-логически с дихотомией часть-целое, где часть есть составная целого или вне целого, ибо целое есть необходимое и достаточное.

Аксиологической деструкции (анализу): часть и целое противостоит аксиологическая конструкция (синтез): точка, линия, площадь, объем. И обе аксиологические процедуры вполне перцептивны, а значит и манипулятивны. По закону отрицания отрицания процедура деструкции всегда предшествует процедуре конструкции. Отсюда следует, что счет начинается с выделения/деления, а измерение с приумножения/умножения. Процедура вычитания вторична относительно процедуры деления: сначала целое нужно выделить/разделить на части и лишь затем можно вычесть/отнять требуемое. И прибавить в чему-то другому, т.е. тем самым его приумножить. Здесь еще явно видна слитность качественно-количественного единства г/г формы материи.

В антропогенезе эта слитность разделилась весьма своеобразно. В зоомире царит интуиция, т.е. подсознание и перцептуальность окружающей животного среды: глазомер, слухомер, запахомер, вкусомер, термомер, захватомер, с их взаимодополняемой разницей развития (как персонального, так и родо-видового). Поэтому и у архантропа долгое время не было нужды в количественном (счетно-измерительном) анализе среды обитания. Все делалось на глазок и на зубок привычно-извечным методом проб и ошибок. И только угроза вымирания от голода породила феномен запасания, а значит и предвидения голода, его упреждения (что в зоомире характерно лишь у грызунов, не говоря уже об уникальных социумных видах насекомых). Предвидение и заложило основы формирования собственно сознания, которое потребовало осознанного анализа изменяемости среды обитания, т.е. развития фокуса внимания, его должной устойчивости, а значит и усидчивости. И в отличие от интуитивно-перцептивной сезонно-климатической счетности у животных архантроп изобрел посуточный календарь. Одинаковость суток в среде пребывания требовало счетной памяти в виде зарубок на память в их строгой счетной последовательности и некоторых классификационно-группировочных операций соответствия концептуально-мнемического перцептуально-реальным изменениям (год, сезон, месяц, неделя). Правила счета и стали первой чисто теоретической процедурой в антропогенезе, ибо даже синтаксис опирался в то время на явно перцептуальную универсальную формулу общения.

Счет на основе суточно-временной единицы анализа на тысячелетия закрепил и фактически слил с ним счет пошагового движения, измерения расстояния временем (день пути, месяц ходу и т.п.). И только необходимость расчета площадей, которая возникала с формированием частной собственности на землю, вынуждала изменить парадигму и единицу анализа измерения пространства. Правда, эталон шага (ножного и ручного вплоть до обхвата) с изобретением колеса оказался нарушенным в дорожном движении, которое вновь перешло на временную единицу счета (древнеримский колесно-дорожный калькулятор явно опередил свое время и не получил должного распространения).

Но вернемся от истории к теории, а именно к базовому определению философского мира, где каждое слово как онтологично, так и математично в их диалектичном единстве.

1. Субстанция-Универсум есть бесконечный континуум… .Раз это континуум, то это единое целое и не может трактоваться как содержание и форма, ибо бесконечен, а значит и ни с кем не сравним, уникален, единичен. Заметим, что “бесконечный” здесь есть определение континуума, а континуум есть всего лишь “непрерывность”, т.е. характеристика Субстанции-Универсума. Значит собственно нечто и есть Субстанция-Универсум, которая как заполненность может иметь одну-единственную качественную характеристику – плотность, а точнее равноплотность. Отсюда следует, что объект нашего анализа есть Мироздание в виде уникальной бесконечной непрерывности равноплотного нечто, которое мы назвали “Субстанция-Универсум”. Это высшая степень абстракции, далее которой ничего нельзя обнаружить, гносеологический предел познания, теоретический продукт, наичистейший конструкт концептуального мира, уникум, т.е. единица. Этот конструкт – идеал существует только в нашем сознании-представлении, а значит и сугубо информационен, потенциален.
   

Фактически я повторяю разными словами одно и тоже объяснение только для того, чтобы каждый мог уяснить онтолого-математическую суть Мироздания: его единственность (монизм, уникальность), цельность, непрерывность, заполненность, бесконечность. Из этого статического построения автоматически неизбежно вытекает, что

• другого Мироздания нет и быть не может, а значит, если и существуют какие-то “параллельные” миры; то они есть частью и продуктом нашего с вами Мироздания (принцип монизма);
  
• Мироздание непрерывно заполнено, а значит в нем нет и быть не может пустот, т.е. везде и всюду есть нечто, а то, что оно пока что не поддается структурному анализу, вовсе не говорит о его непознаваемости, ибо всему свое время;
  
• Мироздание бесконечно, безгранично, беспредельно, бескрайне только и исключительно как едино непрерывное целое, ибо бессмысленно говорить о бесконечности части этого целого, т.е. часть уже конечна. Значит онтолого-математически это можно выразить так: 1=∞ , что собственно и выражается знаменитым числовым рядом:
  

…1…

и это не сложение/вычитание, а просто счетный ряд чисел, где 1=1, но <1<. Чисто математически этот ряд понять до конца невозможно, только онтолого-математически он расшифровывается легко и просто: любая г/г форма равна только самой себе, как целое. Две целых гипоформы при едином основании, которым является общая для них гипоформа явно больше, чем одна только и исключительно по степени цельноотдельности, т.е. сугубо формально. Тоже касается и левой части, когда 1 выступает уже в роли гиперформы-основания для входящих в нее цельноотдельных гипоформ. Итак, счетность всегда цельноотдельна, цельнотельна и бесконечна. Ученик Анаксимандра Анаксагор не понял и не принял идею апейрона своего учителя, поэтому за первооснову Мироздания взял “семена вещей” (а это явные структурные образования в отличие от бесструктурного апейрона Анаксимандра), а бесконечность разделил на потенциальную и актуальную. Аристотель уточнил, что математики могут спокойно обходится и без актуальной бесконечности, что они успешно делают до сего дня. А после работ Кантора проблема актуальной бесконечности вообще была снята с повестки дня, ибо актуальная бесконечность может быть даже в принципе, т.е. строго системно-логически только одна, а по Кантору вполне допустимо бесконечное множество бесконечных множеств, построенное исключительно на принципе счетности. Но счетность есть всего лишь гносеологический инструмент количественного анализа качества. И как любой инструмент измерения, он должен быть хотя бы на единицу больше потенциального объекта измерения при любом эталоне. А это значит, что мы спорадически приписываем объекту не то, что ему присуще, а то, что присуще инструменту измерения. Отсюда и гигантский разброс данных измерения одного и того же стабильного объекта в зависимости от избранного эталона. То есть в голове у нас может быть великое множество эталонов измерения, включая и счет цельноотдельностей. Но он не может быть бесконечным актуально, ибо онтологически бесконечность может быть только континуальна и таковой является только Мироздание в виде Субстанции-Универсума. А так как Субстанция-Универсум есть всего лишь теоретический конструкт, то реально актуальной бесконечности просто не существует. Чисто гносеологически мы постоянно путаем неопределенно многое с бесконечным, объект анализа и инструмент для анализа, т.е. сравнения, ибо без сравнения наличного и эталонного нет и не может быть самого процесса анализа, т.е. узнавания, которое базируется исключительно на памяти и восприятии.

К сожалению, здесь нельзя обойти вниманием и еще один весьма печальный факт-парадокс о так называемой неисчерпаемости атома, о которой говорили и Б. Паскаль, и И. Дицген и особенно рьяно В.И. Ленин. Неисчерпаемость есть еще один синоним бесконечности, основанной на злополучном принципе математической делимости, т.е. бесконечности частей. Атом вполне исчерпаем, ибо убрав ядро или электроны мы получаем качественно иные образования: элементарные частицы , т.е. это уже не атом. А элементарные частицы пока что все одинаковы и определить, какие из них составили данный атом уже невозможно. Но мир элементарных частиц действительно неисчерпаем, но не в силу бесконечной делимости одной элементарной частицы, а в силу невозможности этого, ибо элементарная частица непрерывно изменяется и ее хронотопная статусность стохастична.

Вывод: 1=∞ тогда и только тогда, когда других единиц нет и быть не может, т.е. в гипотетическом статическом Мироздании (Субстанции-Универсуме). В этом случае 1 цельна, но не отдельна ибо не от чего быть отдельным, когда везде и всюду и всегда только она одна – 1. В этом и состоит суть монизма как принципа.

Ложность идеи бесконечной делимости в онтологии обусловлена тем, что математики подменили цельность 1 цельноотдельностью 1, которая уже в числовом ряду, но к тому же сугубо информационном, инструментально-познавательном, кентавротворческом.

Соотношение миров реального, перцептуального и концептуального в каждом человеке – главная проблема гносеологии и методологии познания.

Счетность равна мерности только в данном гипотетическом случае. Считать можно только структурно отдельное, а измерять можно только континуальное.

2. Качественное отличие счетности от мерности возникает только при введении в равноплотный бесконечный континуум Субстанции-Универсума, статичный по определению, разноплотности, которая мгновенно превращает Мироздание в объект для математических исследований с его бесчисленными г/г формами как отдельностями, которые можно и считать и измерять. Для математики это есть предметное пространство, где континуальное пространство-емкость есть фон, а предметы – счетно-измерительные отдельности, объемы, формы и расстояния между ними, создающие хронотопные структуры.
   

Гносеологическое преобразование фона-ёмкости в пустоту, бездну обусловлено чистой перцептуальностью. Для нас безопорность чревата летальным исходом. Психофизиология безопорности изучена слабо, хотя страх безопорности преследует любого, кто пытается преодолеть силы земного тяготения. Категория “точка опоры” пронизывает жизнедеятельность человека на всех трех уровнях-ипостасях: физическом, психологическом, социальном. Гносеологически эту категорию лучше всего выразил Архимед: дайте мне точку опоры и я переверну весь мир. Падение есть неизбежный результат потери опорности. И только достижение точки антигравитационности чисто теоретически сняло проблему опорности как неизбежной необходимости. Но только и чисто теоретически. Психофизиология генетически поддерживает страх безопорности как пустоты, т.е. одиночества в абсолюте, что неизбежно чревато нарушением самосохранения, социального, психологического, физического. Это яркий пример гносеологического антропоморфизма в виде прогнозного делегирования себя самого в пустоту и ужасание от собственного одиночества, беззащитности. Любопытно, что и противоположное положение (тугое связывание человека) вызывает такой же страх беззащитности, ибо и там, и там человек лишен права двигательного выбора. Вполне можно предположить, что именно страх достичь (путем деления) пустоты и подвиг Демокрита остановится на атомах, ибо иначе он сам бы оказался состоящим из пустоты. Этот же феномен пугает и ставит в тупик тех, кто сталкивается с трехмерной голограммой, которую так любят фантасты. А ведь это самый яркий пример физического антропоморфизма, ибо вся оптика есть не столько физика, сколько психофизиология человека.

Пара “густота-пустота” до открытия виртуальных частиц гносеологически не была да конца оформлена. Континуальная заполненность Субстанции-Универсума утверждает то же самое категорией разноплотности, но не только физики Макромира, а всего Мироздания. Равноплотность идентификационно едина, а разноплотность дает количество! И первая ступень идентификации – это дифференциация “фон-предмет”, которая выражает “ отсутствие-наличие” искомого, что и стало первоосновой двоичной системы исчисления: 0:1, присущей всему живому, ибо заложена в психотехнологию удовлетворения базовых потребностей каждого бионта. Следовательно 1 здесь есть только искомое, значимое (подробнее об этом речь пойдет при анализе системы базовых потребностей), подобное же, но не искомое сливается с фоном, создавая принцип датчика на базе полифункционального фокуса внимания. Таким образом, бытовая эвристика под нулем предполагает обычно лишь фон, а не пустоту (крупинка золота в глыбе породы, пустой по определению, своя овечка в стаде чужих овец и т.д.). Онтологическая пустота; нуль, ничто есть вершина математической абстракции, когда считать/измерять уже нечего. Но таковым, как мы уже говорили выше может быть только бесконечный континуум равноплотной Субстанции-Универсума. Из этого строго системно-логически вытекает, что в гипотетическом статическом Мироздании действительно 1=∞=0. А так как гипотеза есть продукт исключительно концептуального мира, то и к реальному миру применить ее невозможно, но не в силу гипотетичности, а в силу предполагаемой статичности Мироздания. Однако онтологическое равенство 1=0 мы все-таки используем даже в быту: ведь кусок пустой породы есть реально единица, а искомо-нуль, ничто, пустота. И ∞=0 в силу неизмеримости, ибо то, что измеримо автоматически становится 1.

Итак, вершина гносеоматематики, т.е. онтологии гипотетически, но строго системно-логически, статической картины Мироздания выражается уравнением:

1=∞=0.

Следовательно, гносеологически мы имеем три точки отсчета:

1,∞,0.

При счетности мы берем за искомое 1, а бесконечность создает фон который мы определяем как нуль-значимое.

При измерении мы берем за искомое 0 как точку отсчета бесконечного фона, куда и опирается один конец эталона принятого за единицу мерности (т.е. фактически 1=0 и есть суть эталона). Стабильный эталон дает неизбежно стабильную протяженность, которая предопределяет степень точности измерения. И здесь возникает огромное число чисто психотехнологических проблем теории эталона, которых мы касаться не будем. А упомянули о них исключительно для того, чтобы показать ее теснейшую методологическую связь с гносеологией, т.е. очень высокий уровень абстракции. Ведь из онтологии Субстанции-Универсума четко вытекает, что абсолютность эталона недостижима, ибо процесс изменяемости всего и вся непрерывен, а стабильность есть лишь некоторый момент-хронотоп изменяемости.

3. Разноплотность создает г/г формы, которые неизбежно имеют некоторый объем V. Онтолого-математическим, а значит и качественно-количественным идеалом формы общепризнанно является шар, структуризация которого и дает все мыслимые геометрические фигуры, формы любых тел. Отсюда ясно, что онтологически исходной есть лишь ее гносеологический элемент (хотя исторически все было наоборот). Следовательно геометрическая парадигма:
   

точка,

линия,

плоскость,

объем,

может быть рассмотрена как формогенез сферы-точки до сферы-объема, которая безусловно трехмерна: перед-зад, лево-право, верх-низ. Точка-центр шара опять становиться нулем, что явно противоречит онтологической единичности. А суть парадокса – гносеологический антропоморфизм постановки себя на/в эту точку как начало начал, которое счетно, но неизмеримо, о чем говорилось уже выше. Эталонное равенство начала концу дает возможность только счетным путем числа положенных эталонов измерить нечто, ибо эталон есть 1, цельноотдельность в форме шара, где начало и конец найти невозможно, а протяженность есть лишь совокупность рядоположенных шаров-точек. Итак, плавность сферы не дает планиметрической счетности безусловно. И эта планиметрическая бесконечность идеального шара сводит с ума и ставит в тупик, не меньше, чем знаменитые апореи Зенона. А вся проблема кроется в различии реальных, актуальных, практических задач и концептуальных, потенциальных, теоретических задач. Реальное начало начал есть некоторая метка, вешка, маяк, который не упускается из виду до завершения искомого действия. Потеря метки приводит к заблуждению как физическому, так и психологическому, и социальному. Строго системно-логический анализ предполагает следование намеченному неукоснительно, чтобы получить искомый результат: отсутствие-наличие, даже если он не будет соответствовать желаемому, ибо отрицательный результат – это тоже результат в соответствии с базовым методом познания: методом проб и ошибок, обретения должного опыта решения задач подобного класса, а значит и автоматической коррекцией пути по наиболее оптимальной схеме добычи искомого. Гносеологический антропоморфизм и заставил человека-наблюдателя/деятеля переназвать шестивекторность трехмерного пространства шара на двухвекторность фокуса внимания: ретроспекция-перспекция, ибо чтобы воспользоваться эффективно перспекцией надо сначала обратится к ретроспекции, к опыту выполнения таких же или подобных действий в их наиболее подходящих схемах. Мир перцептуальный дает перспективу хронотопно, в каком бы векторе-направлении человек не двигался по осям координат. При этом каждая ось остается сама собой, ибо это не оси собственно шара-сферы, а оси человека, вписанного в центр шара-сферы. В полной мере это ощутили только космонавты в космосе, хотя теоретически можно было представить себе и за тысячи лет до полетов в космос. Связь линии вектора движения с перцепцией порождает психологическое время: прошлое/будущее как продукт ретроспекции-перспекции. Психологическое время - время персональное событийно-эмоциональное, субъективное. Связь линии вектора движения со скоростью перемещения относительно соседних предметов, объектов порождает формальное время. Это два качественно и количественно разных вида исчисления прошлого, настоящего и будущего. Наконец, непрерывность изменения внешнего вида человека составляет суть биологического времени, которое обычно оценивается окружающими, а не самим телоносителем. Философия времени – наиболее запутанная категория, ибо уже древние ошибочно объективировали и пространство и время, перенеся их в онтологию, тогда как это чисто гносеологические категории. В онтологии есть лишь скорость изменяемости г/г форм, которая далеко не всегда представляет собой движение в пространстве (пульсация, например). Метафизика прямолинейного равномерного движения материальной точки – школярский архетип изменения вообще. Родилась она в головах древних философов путем разложения скорости на расстояние и время, т.е. чисто геометрически. И правильный вариант разложения на время и результат достижения должного, искомого оказался в маргинезе. А так как расстояние можно многократно проходить туда и обратно, то и время аналогично можно было повернуть вспять. Момент стабильности пространства и предметов Макромира был ошибочно принят за статику и слит, спаян со временем, апофеозом чего и стала теория четырехмерного пространства/времени, которая разогнала фантазию математиков до пяти – и т.д. мерности неизвестно чего. Метаматематический анализ сего на адекватность еще предстоит сделать.

Мы же укажем лишь на то, что и арифметические действия сложения и вычитания базируются на пространственной оценке наличия – отсутствия искомого, тогда как умножение и деление базируются на временной, а значит прогнозируемой оценке увеличения/уменьшения (плодородие, например).

Итак, гносеология базируется фактически на интрасферной оценке математических категорий расстояния (а значит и пространства) и времени. Но есть три времени: психологическое, телесное наблюдателя и формальное по некоторому эталону. Субъективность двух первых очевидна, а вот объективность формального остается относительной. Дело в том, что за эталон принимается некоторая цикличность, т.е. кругосфера. И иного не дано. Переход от привычного суточно-месячно-годового земного Макромира в Мегамир и Микромир потребовал иных эталонов, но тоже кругосферных. Отсюда и система исчисления времени соответствует всегда системе исчисления шара/сферы (360⁰).

И
ное дело – расстояние, ведущее свое начало от радиуса. И здесь опять вмешивается перцепция. Дело в том, что плавная линия не дает счетности, ибо, идя по ней, не за что ухватиться фокусу внимания. Счетность изнутри порождает только угол. В этом и состоит гениальность изобретателя угольниковых цифр:


которые, правда, быстро упростились до уровня заучиваемых, а не выводимых символов. Доминация опоры на память, а не логику с давних давен является главной бедой образования подрастающего поколения.

Но радиус, упираясь в кругосферу, имеет возможность двигаться в шести направлениях, как и по любой иной поверхности. А времени приписывается исключительно геономическая форма с востока на запад, т.е. слева направо персонально, где артефакт компаса породил артефакт циферблата часов. Правда, в свое время песочные часы породили вариант движения времени сверху вниз, что было интерпретировано как истечение жизненных сил, угасание, смерть, захоронение в земле, а с отделением души от тела с их противоположным движением в результате смерти. Но это факты теологии, культурологии, а не собственно онтологии, и тем более математики. Многочисленные попытки математиков подвести единые основания под векторы расстояния и времени не привели и не приведут к успеху ибо зиждятся эти категории на онтологически разных эталонах. А два разных эталона строго системно-логически не могут дать и константу скорости, будь то свет или нечто иное. Методологически правомерна лишь теория тахионов, которая никак не нарушает принцип каузальности в предлагаемой картине Мироздания, ибо тахион как г/г форма неизбежно подчиняется и всем законам взаимодействия разноплотных г/г форм.

К
ак видим даже в принципе невозможно отделить онтологию от математики, ибо она каузальная родительница математики, породившая основания метаматематики: 1=∞=0 для равноплотной статики, количества, больше/меньше, счетность и мерность и т.д. для разноплотной динамики г/г форм материи. Коммуникативное единство онтологии и математики тоже подтверждает эту связь: мы имеем некоторые объекты и их названия, качества и их названия, процедуры и их названия, количества и их названия. Особое внимание заслуживает математическая парадигма:

т.е. точка формально аналогична объему в виде шара.

Точка по сути есть монометрия, счетность количества объектов.

Линия есть линеаметрия, измерение расстояния между двумя точками – объектами, а значит и установление некоторых структурных связей.

Плоскость есть планиметрия, измерения площади границ, заданных замкнутой линией. Минимальное число точек три, которые уже дают две качественно разные фигуры: треугольник и круг.

Объем есть стереометрия, измерения объема/емкости в границах заданных как минимум четырьмя точками, из которых одна находится вне плоскости трех, и дающих пирамиду и шар.

И
з этого четко видно, что

но далеко не ясно, почему это так. Можно, правда предположить что сферология отражает динамику, а эдрология – статику как хронотопный момент динамики, т.е. сферология более присуща миру физическому , а эдрология есть продукт мира химического. Но математический идеал эдрологии тогда не квадроэдр (треугольная пирамида), а куб и по емкости, наиболее близкий шару, и по устойчивости и т.д.

Таким образом, на стыке онтологии и математики образуется новая наука – морфология, всеобъемлющая наука о формах от абстрактных г/г форм до человека и его технических творений.

Все формы условно делятся на партикулярные, т.е. части целого, и автономные,
т.е. цельнообособленные, но и те и другие легко подчиняются счетности наблюдателем, который способен их идентифицировать как формы того или иного типа. И хотя счетность всегда цельночисленна, имеет место путаница при определении части и целого. И это главная проблема калькулелогии.

Иное дело – измерение форм – морфометрия, которая целиком зависит от метрологии, т.е. избранного наблюдателем эталона, стандарта измерения. Здесь часть и целое едины, а значит и цельночисленность стохастична.

Третье дело – измерение плотности форм – пикнометрия. Здесь мы сталкиваемся с моно – , поли – и мезо – пикнией, причем последняя представляет собой явно счетно-мерный паллиатив точности измерения полипикнии.

Наибольшие трудности однако представляет учет изменяемости форм. Процессология отражает действие закона перехода количества в качество, а качества в количество. Здесь мы сталкиваемся с проблемами идентификации процессов:

внутренних-интраформных,

поверхностных-сюрформных,

пространственных-интерформных,

которые могут носить как стохастический, так и периодический характер. Стохастика предопределена непрерывностью процесса изменеяемости всего и вся, а периодичность – исключительно сфероидностью г/г форм, т.е. их замкнутостью.

Каждая г/г форма проходит свой экзистенциальный цикл:

Р
ис. 8

в виде фрагмента синусоиды АВС где

А – точка зарождения,

В – вершина развития,

С – точка распада.

Проблема экзистенциологии в том, чтобы точно определиться в каждом конкретном случае, что считать началом, вершиной и концом существования г/г формы, ибо только тогда станет возможным вести речь о базовой категории экзистенциологии – возрасте, ибо именно он связывает онтологию и математику в единое целое как устойчивость г/г формы (известной в технике как теория функциональной надежности).

Итак, подведем итоги краткого, но максимально возможно строгого системно-логического анализа философского мира.


Система:


Субъект познания – Человек-Человечество – есть фрагмент, порожденный эволюцией объекта познания, значит субъект познания в целях полноты познания неизбежно обязан познавать комплексно и объект познания и самого себя.

Субъектом познания в процессе познания занимается гносеология. Для полноценного выполнения своих функций гносеология неизбежно создает некоторую модель Человека-Человечества в виде неразрывного диалектического триединства миров:

М
ир реальный представлен отдельному человеку исключительно хронотопно в виде некоторого фрагмента, которые накапливаются в его памяти и составляют его персональный перцептивный и ментальный опыт. В силу краткости жизни этот опыт крайне мал, но межличностная коммуникация позволяет дополнять свой опыт чужим опытом, обретенным как только что, так и тысячи лет назад. Постепенно архив памяти Человечества к живой устной форме существования добавил вещественно-фиксированую, прежде всего письменную. Произошел гигантский рывок в познавании Человеком-Человечеством как окружающей среды, так и самого себя. Образно-наглядный мифологический тип мышления постепенно дополнился абстрактно-знаковым теоретическим типом мышления, породившим философию как праматерь наук теоретических. Субъект познания сумел представить концептуально пределы познания мира реального. Концептуальный образ пределов реального мира в виде Субстанции-Универсума позволил обнаружить базовую закономерность его эволюционного существования – принцип каузальности (разноплотность как причина беспрерывной изменяемости бесконечного континуума конечных г/г форм). Каузальность заложила фундамент логики объяснения. Уберем каузальность и логика рушится, а значит и объяснение становится невозможным.

Итак, для субъекта познания важно иметь:

1. собственную валидную перцептивную систему,
   
2. собственную валидную память,
   
3. доступную интерперсональную и социальную память (живые и фиксированные базы данных),
   
4. навыки системно-логического мышления для анализа и синтеза информации.
   

Процесс познания начинается с выбора объекта познания и удержания его в фокусе внимания, что весьма непросто. В результате автоматически получаем гносеологическую пару:

фон:объект.

Объектом может быть:

1. цельноотдельный предмет как автономная системы:
   

а) в статике,

б) в динамике.

2. совокупность цельноотдельных предметов как гиперсистема:

а) в статике,

б) в динамике.

3. часть цельноотдельного предмета как субсистемы:

а) в статике,

б) в динамике.

4 совокупность частей цельноотдельного предмета как суперсубсистема, но не равная системе:

а) в статике,

б) в динамике.

В статике изучается внешняя и внутренняя морфология, т.е. контур, форма и структура.

В динамике изучается внешняя и внутренняя изменяемость, т.е. функции контура, формы и структуры.

Следовательно, функция есть лишь производная контура, формы и структуры, ибо любая г/г имеет контур, форму, структуру, а контур, форма, структура состоит из некоторого количества г/г форм меньшего порядка и т.д. Гносеологически важно различать реальность среды и изучаемой в ней формы и перцептивность фокусировки внимания, позволяющей выделять фон, контур и структуру: среда и форма относятся к миру реальному, а фон, контур, структура – к миру концептуальному, через перцептуальный.

Существуют только два способа познания объекта:

1. качественный,
   
2. количественный,
   

а отсюда и две философские дисциплины: онтология и математика, взаимообусловленные законом перехода качества в количество, а количества в качество в силу непреривности изменения всего и вся. Гносеологически важно подчеркнуть, что речь идет не об абстракциях – номинативах качество/количество, а об изменениях качественных и количественных, ибо реально существуют только г/г формы, а не их качественно-количественные признаки, хотя в принципе можно сказать, что г/г форма есть некоторая хронотопная совокупность качественно-количественных признаков. Но только в принципе, ибо эта совокупность непрерывно изменяется, а г/г форма может сохраняться вплоть до чистой оболочки. И только квалиметрия позволит наблюдателю определить, что оболочка сохраняет лишь видимость былой полнофункциональной (квалитологи часто в таких случаях говорят о полноценной) г/г форме. Следовательно, бытие, экзистенция г/г формы представляет собой сочетание устойчивости некоторых базовых функций на протяжении экзистенциального цикла и эволюции ее морфологии.

В философском мире онтология имеет дело только с одним качественным признаком – разноплотностью г/г форм, но с двумя количественными признаками – счетностью и мерностью. Значит разноплотность идентифицируется субъектом познания (наблюдателем) как отдельность и как цельность. Отдельности можно считать в любом порядке, а цельность можно измерять по строго определенной процедуре, где точка отсчета определяется избранной системой мер, включая и отдаленность (расстояние от и до) отдельностей. Без специального тщательного анализа трудно сказать, существует ли некоторая иерархия систем мер, но безусловно разноплотность во всех них будет определяющей, т.е. стержнем квалиметрии с учетом вышеприведенной классификации объектов.

Фактически все вышеизложенное о философском мире является лишь наметками плана огромного фронта максимально возможно строгих системно-логических исследований, которые могут дать качественно иную картину Мироздания, местами весьма отличную от ее представлений идеалистами и материалистами.

Мир физический

Мир физический, в отличие от мира философского, имеет для субъекта познания один, но весьма болезненный недостаток – он реален, а значит и доступен перепроверке любых сочинений по своему поводу на практике, т.е. экспериментально, чувственно, наглядно, ибо существует независимо от нашего сознания, т.е. мира концептуального. Более того, всё прямо наоборот: мы сами с нашим концептуальным миром (своим в каждой голове) есть продукты эволюции мира физического, включающего в себя все нижележащие миры в виде матрёшки. А этот матрёшечный принцип не даёт возможности нам в бытовом восприятии понять сущность физического мира. Нам он обычно представляется как предметный, заполненный некоторыми физическими телами, тогда как на самом деле физический мир в чистом виде есть безмерный океан космоса, специфическая гиперформа, заполненная некой материей, по размерам много меньшей чем атомы, из которых мы, субъекты познания, состоим. Именно поэтому такой мир нам представляется пустым чувственно. И космическая пустота пугает, а испуг – это тоже чувство. И только холодный разум философов, метафизиков, физиков-теоретиков продирается сквозь тернии страха и невежества к некоторой определённости, которую всуе называют объективной истиной.

Оставим в стороне проблему относительности объективной истины и попытаемся встроить мир физический в общую схему «Субстанции – Универсума», пусть даже и грубо, упрощенно:





Из схемы чётко видно, что физика мира физического, физика мира химического, физика мира биологического и физика мира гуманогенного – это качественно разные физики, как и математики. Но исторически сложилось так, что математика (количественные методы) фактически срослась с физикой (качественные методы) и стала доминировать в процессе познания, что скособочило картину мира физического. Ведь математика есть продукт мира концептуального, а не реального, инструмент познания, а не данность Мироздания, поэтому все математические одежды надо непрерывно примерять на те объекты реального мира, для которых они сконструированы. А эти объекты непрерывно изменяются, значит, требуется учитывать скорость изменений, т.е. момент устойчивости, ибо одёжки навырост здесь не проходят. Математизация физики, тем не менее, породила математически удобные, но физически абсолютно тёмные константы, которыми пестрят вязи уравнений.

Вполне понимаю раздражительность небезразличного читателя: с какой стати философ влез в чужой огород и начинает оценивать, что там правильно, а что нет? Должен огорчить такого читателя: работа такая. Ведь гносеология есть методологическая основа всех нижележащих наук. К тому же словари трактуют физику как науку о строении и свойствах материи, о формах её движения. Но материя – это и базовый предмет онтологии, т.е. и философии. Отсюда, кстати, и вся многострадальная история метафизики. Поэтому и говорить мы будем только о базовых категориях, никак не влезая в собственно физику, а значит, и все наши рассуждения ни для кого не являются к чему-либо обязывающими. Но, естественно, я буду рад, если кто-то из физиков найдёт в них для себя и какое-то рациональное зерно.

Итак, базовые категории мира физического – это не совсем то, что эксплицирует современная физика, которая говорит о двух парах: пространство – время и материя – энергия.

Начнём с материи, ибо остальных категорий в философском мире просто нет, т.е. нам их ещё предстоит вывести, а не постулировать.