Киев Издательство «Київська правда»

Вид материала

Документы

Содержание 11. Любовь в очередь

Подобный материал:

• Виагра Киев "Київська правда", 3556.58kb.
• Тема 31. 10, 212.38kb.
• Відкритий кубок губернатора київської області, 143.85kb.
• Тесты по теме: «Раннее средневековье», 40.1kb.
• По фінансовій звітності товариства з обмеженою відповідальністю “Київська фондова компанія”, 175.99kb.
• Перел І к інформації, що підлягає оприлюдненню в газеті „Київська правда” І на офіційному, 63.86kb.
• Київська міська рада IV сесія XXIV скликання, 1714.14kb.
• Материалы к урокам по литературе в 11 классе Из цикла «Ф. М. Достоевский. Преступление, 74.26kb.
• Лозинского Издательство "Правда", 7796.41kb.
• Київська міська рада V сесія V скликання, 1952.91kb.

11. ЛЮБОВЬ В ОЧЕРЕДЬ

На следующий день, второго ноября, в одиннадцать утра Лене было назначено в гостинице «Украина», в 323 номере. Сергей Иванович жуть как не любил, когда опаздывали, она еще с вечера заказала такси на Саратовскую. По дороге попросила остановить у газетного киоска. В «Киевских гадостях» на первой полосе прочла большими буквами: «Конец толстых олигархов» и во всю страницу фото: двое в штатском помогают Федору с растерянным лицом, ей даже показалось — заплаканным — сесть в старой модели «Жигули». Она сразу представила, как ему должно быть неудобно в этой консервной банке, почти физически ощутила резь в коленках, которые некуда деть, да еще двое мужланов, подпирающих плечами с двух сторон, не дающих пошевелиться, а сами ерзают и переглядываются. Да еще руки в наручниках. «Что значит: «конец»? — подумала растерянно. — Не его конец, а ему конец, вот что»,— догадалась.

Да, точно, всему теперь конец. А ведь еще вчера, или нет, позавчера, как хорошо все у них складывалось. В постели Лена приготовила ему сюрприз. Сама всегда надевала Федору презерватив, он любил. В этот же раз спрятала его за щеку перед тем, как ложиться, чтобы потом взобраться на Федора и губами, без помощи рук, одним движением, надеть презерватив Федору на член. Тот застонал от удовольствия. А без презерватива они так ни разу не попробовали, Лена боялась его подвести, а вдруг у нее не все в порядке, какие-то остаточные явления, и она передаст болячку Федору?

Ему, конечно, говорила, что боится залететь. Он не настаивал, но и не говорил, что все это ерунда, пусть идет, как идет и прочие вещи, которые говорят обычно мужчины в таких случаях, когда уламывают женщин наплевать на все презервативы. Она поняла: Федор принадлежал к тому сейчас все более распространенному типу мужчин, которые никогда не женятся. Рос без матери, не познал в детстве никакой ласки, разве что теткиной. И все же Лена чувствовала — способен любить, иногда он даже интересовался ее делами, но чувствовала черту, за которую ее не пускали, он стоял стеной. О духовном сближении речи пока не было, а о том, чтобы завести семью и подавно. Бросалось в глаза, как он во всем старается соблюдать дистанцию, ни слова лишнего, напрасного, чтобы потом не жалеть. Да хотя бы то, что ни разу не оставался с ней на всю ночь, вскакивал, даже если сморенный усталостью и удовлетворенный любовью, засыпал на десять-пятнадцать минут, и все равно уходил. Правда, не забывал поцеловать.

Да, есть и такие мужчины, они не выносят, когда лезут к ним в душу, интересуются делами, подходят слишком близко. От мысли о том, что утром проснется с женщиной в одной постели, и она станет ему готовить завтрак, становится не по себе. Потому и так трудно с ним работать, да невозможно, он на пушечный выстрел не подпускал, приходилось приручать его постепенно. «И приручила бы, и все у нас могло бы быть хорошо… Нет, Ленка, ты точно в него втюрилась! Ну что у вас могло бы быть хорошего? Разве что вместе драпануть куда насовсем, так это он тебе не предлагал. С другой стороны, лучше все же для них обоих так, как Федор поставил: честно, без вранья, ничего не обещает, не клянется, голову не морочит, не водит за нос. И его «закрытая дверь» не скрывает никаких мужских грехов, просто оберегает свое жизненное пространств Таких не перевоспитаешь, под них надо подстраиваться.

О, как она хотела бы под него сейчас подстроиться, даже внизу живота заныло. Когда стало ясно, что он, Федор, ни в какие свои секреты ее посвящать не станет, Лена сказала об этом Сергею Ивановичу, своему непосредственному начальнику или, как он сам себя называл, куратору. Ей немного скорректировали задание, надо было сделать слепок со всех ключей Федора, когда он уснет или в ванной. Ключи он носил все вместе, на одной большой связке, пристегивая их к поясному ремню, далеко сбоку, почти сзади, за пиджаком не видно. И никогда с ними не расставался. Когда раздевался у нее, брюки вешал аккуратно, прикрывая пиджаком. Кроме того, ключи, а их было, как выяснилось, шестнадцать штук — на минуточку! — укладывались в кожаный чехол, застегнутый на молнию с секретом. Чтобы достать язычок и дернуть за молнию, надо найти еле заметную кнопочку. Пока Лена ее не обнаружила, ничего не получалось.

Она не опоздала. Когда своей летящей походкой ворвалась в комнату, в так называемый штабной номер, Сергей Иванович говорил с кем-то по телефону. На столе лежала кипа свежих газет, и каждая открывалась большой фотографией ее Федора. Какой-то мужик из второй комнаты принес кофе и вышел из номера. Лена успела заметить огромную кровать в спальне. Неприятно заныло под ложечкой.

— Слепки принесла? Давай сюда. Так, ого, столько ключей?

— Шестнадцать штук, носит у себя на поясе, не снимает, да еще молния специальная…

— Да, кадр тот еще. Ну что же, фенита, поздравляю — Сергей Иванович кивнул на газеты. — Теперь мы не скоро его увидим. Так что, можно сказать, ты задание выполнила, надо бы отпраздновать. Как самочувствие-то?

— Устала очень, он совсем замучил, все эти ночи без сна. Можно мне немного отдохнуть, Сергей Иванович?

— Чуть позже, на Кипр или в Эмираты, это сейчас решается, поедешь, мы тебе путевку закажем, в середине декабря. Там футболисты как раз наши будут, расслабишься с ними. Да нет, не то, что ты подумала. Они с женами все. Но есть двое одиноких, холостяков. За одного тебе замуж выйти надо. Чтобы крыша надежная. Не все ж в девках ходить. А футболисты, ты же знаешь, в разъездах почти весь год, руки развязаны будут для работы. Так руководство решило, поняла? Свадьбу вам организуем, чтобы все, как у людей. Я тебе недели через три ориентировки дам, фотографии. У тебя будет выбор, их двое, как я говорил. Давай за это выпьем. А что, сколько тут осталось — месяц с хвостиком. Дай руку…

В спальне он приложил палец к губам: тихо! Значит, прослушивается все. А может и на камеру снимается.

— Раздеваться не надо,— прошептал.

Она присела на край кровати, аккуратно расстегнула его брюки, какой маленький и чахлый, не то, что у Федора, подумала злорадно.

— У меня молния без секрета,— шептал Сергей Иванович.

Вернулись в кабинет, выпили немного коньяку, Лена показала на сигарету.

— Кури-кури, какие проблемы! — Сергей Иванович жестом показал, что можно разговаривать громко. — Теперь о деле. Да, кстати, твоя зарплата и премия за выполнение задания. Здесь три штуки, расписочку мне, попрошу. Так, слушай. Новое задание является как бы продолжением старого. Вот его мордуленция, может, видела? Народный депутат, экс-министр экономики Длинный Игорь Игоревич. Тебя Федор Романович не знакомил с ним случайно? Нет? Очень хорошо. Славка Кулак, как и тогда, тебя сегодня познакомит, в два часа надо быть у него в кемпинге, успеешь. Что от тебя требуется? Так, ерунда, задание для детского сада. На первом этапе уложить в постель, постараться голову ему загрузить побольше, чтобы еще захотелось. Вас будут снимать на пленку. Плохо — время упущено, все надо на вчера. Если все сегодня пройдет нормально, второй этап может и не понадобиться. Если что непредвиденное случится, мало ли что, не бойся, правду ему скажи: мол, подослали, подложили с тобой переспать. И про Федора… нам надо сейчас его с пантылыку сбить. Вопросы?

— Почему так мало денег?

— Задание-то ты не выполнила в полном объеме, документов не добыла… Еще?

— А если этот Длинный узнает, что я с Федором была? Как мне вообще с ним вести, может, сказать?

— Пока не спеши, да и не комплексуй так, здесь просто повод для его разработки нужен, он в постели с проституткой, прошу прощения. Элементарно, чтобы на компромате сыграть. Это для тебя не задание,— отпуск, можно сказать. Уложи его сначала, а там — посмотрим по обстоятельствам, мозги закомпостируй…. Теперь второе. Мы тебе скажем, когда пойдешь к Федору на свидание в изолятор, что нести, как вести себя, что говорить и так далее.

— А вдруг Федор выйдет, когда я буду с Длинным?

— Никто его теперь не выпустит. Это исключено. Ну все, пока. Дуй сейчас прямо к Кулаку. У вас будет чуть больше часа, чтобы оговорить детали. Такси у входа ждет, заказано…

В машине разрыдалась. Какие суки, ну, мать, ты и влипла! Подкладывают то под одного, то под другого, а теперь еще и замуж выдают. И, главное, бабки-то как срезают, козлы! А про Длинного этого она много от Федора слышала. Тот, когда рассказывал, глаза светились, — лучший друг. Она рассчитывала на большую сумму. Теперь с Кулака придется срубить, — он обещал, договаривались, за одну ночь…

Высадив пассажирку у входа в кемпинг «Всего одна ночь», водитель набрал по мобильнику Сергей Ивановича:

— Это Валентин Борисович. Рыдала всю дорогу.

— Спасибо. Отключайтесь. Алле, 28-й! Объект на месте. Что-то с ней происходит. И вопросы глупые задает, и плакала всю дорогу в машине.

…Кулак специально сказал Сергею Ивановичу, что Длинный придет в два, на обед. Сам же попросил Длинного, чтобы подгребал к шести. Образовавшийся зазор он планировал использовать с Леной. Накрыли в 720-м люксе, сразу после ремонта, не хуже, чем в Президент-отеле. Три комнаты, новая мебель, ванная — на велосипеде ездить можно, джакузи. А какой сексодром! Квадратная кровать, почти три на три метра под балахоном прозрачным, атласное белье — Европа! Охране сказал: как приедет, сразу проводите в 720-й! А себя все время успокаивал: да не возбуждайся зря, а то перегоришь. Но в голову все лезли подробности их первой ночи. И баб у Кулака навалом — только свисни, вон в сауне массажистки, фотомоделей ребята привозили на прошлой неделе, но с Ленкой этой не сравнить! Вот умеет же делать человеку приятно! Правда, за такие еще бабки, да ладно, чего жалеть, один раз живем!

Время тянется жутко долго. Он взял с тумбочки газету. Ну вот, блин, Федьке хана! И все из-за бабок и этого Длинного. Но теперь, кажется, и Длинному хана. А Федора жалко, на ровном месте спекся. Кулак хотел его предупредить, еще давно, когда только все начиналось, да Сергей Иванович запретил, сказал, если патрон узнает — им обоим шиздец! А с патроном какие шутки могут быть? С патроном разговор короткий, а Федька этого не хотел понимать, завод изотопов увел из-под носа у патрона. Кому же такое понравится? Теперь думай, куда пацана Федькиного — Костика девать. И не Федькин он, да сколько лет, как взял его и воспитывает, хороший растет пацан. Жалко, что все так вышло. А как в школе дружили втроем — он, Длинный и Кулак. И как их жизнь развела. А вот, кажется, и Лена.

Как только вошла, все сразу поняла: придется раздеваться и по-быстрому давать. Ловко ее Кулак заманил, ничего не скажешь.

— А Длинный где, когда придет?

— В шесть часов будет, так что мы с тобой успеем.

— Ты сначала должок верни, за тобой числилось…

— Нет проблем. Ничего, если частями буду тебе скармливать? Вот, извольте, получить.

— А после сегодняшнего еще столько же!

— Идет, раздевайся!

— Мне в душ надо!

И замолчали часа на два. Иногда, в промежутках, Лена думала: да что же это за день такой сегодня выдался, какое число-то? 2 ноября, четверг, опять в календаре — двойка, а ведь еще не вечер, и надо будет еще под одного мужика ложиться, да делать вид, что свежая она, только этого и желает. Эх, не ценила работу с Федором, жизнь, что тебе на курорте, сидишь дома, перышки чистишь, ждешь его, как жена верная мужа с работы, нервы успокаиваются, а здесь за день по три раза приходиться из рук в руки переходить, едва ли не колхозом трахают, уж конвейером это точно! И Федор со всех тумбочек и газет на нее смотрит, как друзья его женщину в разных позах, как врага народа, имеют.

— Так что ты мне сказать должен-то? Про этого Длинного?

— В бане, где вы сегодня будете, камера установлена, ты его к окну ближе поворачивай. Это первое. Второе: ему надо сразу признаться, что ты Федора девушкой была. Но работала по заданию людей Грини Поменяйло, запомнила? Но только в такой последовательности: сначала постель, потом Федор. А потом Поменяйло, ясно? Ну и умничка, поворачивайся теперь спиной…

Длинного они принимали в другом корпусе, деревянном, здесь и сауна была. Тот приехал уставший, чуть выпивший, расстроенный. «Знакомься, наш новый юрист Лена Широкова». — «Очень приятно, где ты таких юристов берешь, хотелось бы знать». Если честно, не хотелось ничего, залезть бы с ногами в свое кресло и тупо смотреть телек. С таким настроением только народных депутатов в кровать снимать! Что поделаешь, у каждого своя работа. Когда пили кофе с ликерами, пришла еще девушка, вылитая фотомодель, их отправили в сауну, а мужчины остались для разговора.

— Что же ты, Длинный, красавец, Федьку нашего не уберег?

— Я сделал все, что мог. Был элементарный сговор, ты же видел. Все за нас решили. А сколько бабок уплыло, да и Федька многое знает, на нем столько держалось! Я уже дал команду, человек мой там едет за бугор, счета зачищать, чтобы пальцы видны не были. Одного только не понимаю: ну посадят его, так ведь бабки все равно нам останутся, им их не достать, зачем все это затевалось? Кому на руку?

— Ты скажи мне, только честно, почему сам не выступил?

— Да потому и не выступил, что и так все было ясно, подставляться не хотел лишний раз. Было бы легче, если бы выступил и на нас беду накликал, да?

— Не знаю, Длинный. Только если бы ты выступил, считаю, кое-кто подумал бы, как голоса отдавать. А так — сигнал им дан был: даже Длинный не выступает. А ведь всего шесть голосов перевесило. И еще, скажи мне, друг ситцевый, ты-то сам как голосовал? Я слышал: воздержался…

— Да пошел ты на фиг! Он мне будет глаза колоть, чистоплюй драный! Ты-то за моей спиной разжирел, как кот, в масле купаешься. А жопу чтобы хоть раз подставить — нету охотников! Я твой бизнес который год собой прикрываю, а ты мне… Да что ты знаешь? После того, как он избил этого поца, меня вызывали на самый верх. «Вы что там, говорит, совсем оборзели, сдавайте Бурщака, иначе я вас защитить не смогу больше никогда». Ты понял?

— А ты и рад друга детства продать?

— Ты будешь с ними воевать? Забыл, кто тебя из тюрьмы вынул? Так они не забыли. И могут тебе в любой момент напомнить. Скажи-ка лучше мне, Кулак, ты весь Федора бизнес знаешь? Весь переписан на тебя?

— Будто все переоформлено. Да вот Ленка этим последнее время занималась, человек наш. Надежный. И юрист классный.

— Да, и попочка у нее, что надо.

— Сейчас в баньке можешь попробовать, я со своей призеркой буду, если хочешь, поменяемся потом.

— Там видно будет.

« Ну, Ленка, ну, стерва, уже и этого приворожила!»

— Ты прав, попочка там, что надо. И Федору нашему нравилась.

— В каком смысле? Причем здесь Федор?

— Так Ленка с ним последнее время любовь крутила.

— Ничего, я после Федора не брезгую. Не чужой все же человек.

Потом, когда лежали в огромном номере для интуристов и певцов всяких, в нем, говорили, даже Алла Пугачева в молодости одну ночь ночевала, Длинный, как бы в шутку, проверил информацию Кулака:

— Так все же, мадам, какой из депутатов, вам милее: тот, что был раньше, или нынешний?

— Я вас всех люблю,— в тон ответила Лена.

«Если еще раз он на меня полезет,— не выдержу, умру! Какой день, тянучий, я уже этот запах спермы, вперемежку с резинкой от презерватива, терпеть не могу, тошнит».

— Давай встанем, и ты повернешься задом, я тебя в попочку…

«Нет, они точно что-то глотают, таблетки или микстуру, не может быть, чтобы просто так по три часа не слазили».

Когда-то она прочла в журнале для женщин статью о том, что мужики, занимающиеся всерьез бизнесом, становятся импотентами очень быстро, в голове — одни прайсы, встречи, переговоры. Они умеют делать деньги, но не умеют делать любовь. Вернее, не то, чтобы не умеют. Расслабляться до конца себе не позволяют, голова забита, мозги заняты биржевыми сводками и ничего другого туда не пробивается. А ведь любовь, об этом мало кто догадывается, это прежде всего мозги. Они заняты тем, чтобы выжить, чтобы никто их не кинул и не грохнул, так что основной инстинкт отдыхает. В принципе, теория правильная, наверное. Лена насмотрелась на новых украинцев. Большинство хоть и поменяло старых жен на блядей-секретарш длинноногих, некоторые уже и с ними успели развестись. «Зачем мне золотая клетка, если муж импотент?» — спрашивала Лену как-то подруга. Она тоже надеялась, когда Сергей Иванович давал ей задание потрахаться с кошельками толстыми, что работа будет не шибко пыльная. Но эти гады пилятся, как заведенные. Им бизнес-импотенция не грозит, это точно.

«Да, девка шикарная, — думал Длинный, одеваясь, — терять ее нельзя ни в коем случае, работы не початый край. После нее мозги прояснились, легко стало, как в молодости после бассейна, эмоциональная зарядка хорошая. У Федора — губа не дура. Впрочем, сколько он с ней был — два месяца, Ленка говорит: «Наверное, и не распробовал, как следует, медведь здоровый, лишь бы себе побыстрее кончить, а там хоть не рассветай!»

— В следующий раз готовься, без презерватива, вот бабки возьми, проверься, чтобы мы могли с тобой побыть подольше и ничего не опасаться. Всякие походы налево отменяются, со мной теперь будешь!

— Не получится ничего. Меня к тебе подложили. Подсадная я… И у Феди тоже самое… И у Кулака.

— Подосланная! — Длинный опустился в брюках на истерзанную простынь, на которой виднелись свежие мокрые разводы. — Ну и кем же? Что от меня тебе надо?

— Все тебе говорить не велено. Но чтобы знал: мы с Гришей Поменяйло в одной команде. Знаешь такого? Я свое сделала. Что дальше — не сказали… Только лечь с тобой в постель и потом признаться, что делала это умышленно, такое было задание. Довольно, кстати, странное.

— Однако, ты неплохо устроилась, девушка, наверное, за такую работу тебе еще и платят. А я со своими баксами, козел доверчивый. Ладно, черт с ним, но смысл-то, смысл? Сейчас же парткомов нет, чтобы за аморалку из партии исключали и с работы снимали. Скандалов с кассетами в бане, как в Москве, у нас не боятся. Ты случайно СПИДом меня не заразила?

— Какого бы я тебе раньше времени рассказывала? Поверь, сама не знаю, что это за задание такое странное.

— Эх, испортила вечер, впечатление. Ну почему такая непруха последнее время?

Длинный, хотя и хорохорился, на душе кошки нагадили. То, что влип, было ясно. Опять же таки, пугала неизвестность: что это за люди и чего они хотят? Как будут действовать дальше? Долго искал в номерах Кулака. Когда нашел, понял, что говорить бесполезно, лыка не вяжет, спит с двумя телками в обнимку, выносить на улицу можно вместе с койками.

— Ты же, презерватив штопаный, мне ее подсунул, а она раскололась, говорит, спецзадание выполняла.

— Да ну тебя на фиг! Ты что, блин, разбудил меня для этого? Да врет она все! Чтобы ты знал: меня с ней Федька познакомил. Выходит, и он подставной, по-твоему? На понт она тебя взяла, а ты и поверил…

— Смотри, Кулак, ты меня знаешь, если что…

— Что ты трухаешь, пустышка она, идем с ней сейчас разберемся!

— Я днем приеду, чтобы она была здесь, ребят предупреди, доктора возьмешь, колоть ее будем, стерву! Смотри, если что, ответишь мне.

По дороге просчитывал варианты. Сообщат жене, фотографии подбросят, может, разговор на пленку записывали. Скандал, конечно, но не смертельно. Перед детьми неприятно и перед сватами, дочка ребенка ждет, позор, понятно, ну что ж, скажет он, политика есть политика, грязь и все такое, отмоется. Шуму, конечно, не оберешься, эти газетчики еще… нет, из этой истории вряд ли что серьезное им удастся выжать. Им… Кому? Тому, кто убрал Федора. Недаром же она до него была с Бурщаком. Значит, сначала расколола Федора. Тот же наивный, как теленок, мог все выболтать да еще такой шлюхе. В постели все могла выудить, имена, документы, что кому принадлежит, что готовят. Вот же, мать твою ети! А теперь, после посадки Федора, за него взялись, комплексный подход. Наверное, шантажировать будут. Да кому надо на стол документы положат, вот, мол, ваша гвардия, не нагулялись еще, бабам все выболтали, комсомольцы хреновы!

Про Гришу Поменяйло она что-то говорила, будто послал он ее, подсадил. Вот оно, ключевое слово — Гриня! Как и тогда, когда журналиста этого пытали, тоже на Гришу указал. А там, где Гриша,— его шеф. Да это же патрона работа! Точно, больше некому. Его все эти штучки, с подкладыванием в постель, шантажом, угрозами. Блин, надо же так лажонуться! Ну, конечно! И с Федором вся история, и журналюга этот, Невиноватый, и Гриня Поменяйло, уши которого торчат из всех дырок!