Николай хапланов распа д роман

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18

А родители Веры тоже ничего не знают?
Каждый день звоним им. Ничего…
Надо ехать в Москву, - решил Валерий, - там у меня в МУРе знакомый работает. Вместе в школе милиции учились. Может, поможет найти. МУР, все-таки.
Да я давно об этом думаю, - вздохнул Федор Афанасьевич, - да где там ее искать? Москва – настоящий муравейник. Иголку в стоге сена, наверное, легче найти. Хоть бы какая-то зацепка была.
Завтра напишу заявление на отпуск за свой счет, - решил Валерий, - не сидеть же, сложа руки.

И раздался телефонный звонок. Двойные сигналы, которые бывают, когда звонят по мобильнику. Первым схватил трубку Федор Афанасьевич, так поспешно, что аппарат свалился со стола, от него отскочила какая-то штуковина, но, к счастью, это не помешало голосу, пробившемуся в квартиру через тысячу километров.

- Слушаю! Слушаю! Квартира Красиловых!

Вначале на лице Федора Афанасьевича появилось выражение радости, какой-то надежды, но по мере разговора с неведомым абонентом лицо его омрачалось, хмурилось, становилось растерянным.

- Да кто вы такой? Что случилось? Вы скажите, где Наташа! Что с ней? Какие деньги? Что за долг? Ничего не понимаю. Да объясните толком, наконец!

- Что, что там? – теребила мужа за рукав Анна Семеновна и пыталась отобрать у него трубку. Он отмахивался от нее:

- Подожди.

Потом протянул трубку Валерию:

На, послушай ты. Может, поймешь, что там такое.

Валерий, то повышая голос, то смягчая его, говорил с кем-то, а Федор Афанасьевич потирал ладонью грудь, ходил по комнате и то и дело бросал непонятные Анне слова:

- Какой-то кавказец по акценту… Наташка, говорит, деньги его потратила… Угрожает… Подонки! С кем это она там связалась, черт побери?

- Дайте ей трубку! - требовал тем временем Валерий, - пусть она сама объяснит. - Алло! Алло! Наташа? Ты? Господи! Наконец-то! Где ты пропала, почему не звонишь? Ты что, хочешь нас тут в гроб загнать?

Наконец он догадался нажать на кнопку громкой связи и в комнате послышался далекий, плачущий голос Наташи:

- Валера! Братик! Я тут на рынке реализатором работаю у них. У меня две дорогие шубы украли, теперь мне им деньги вернуть за них надо.

- У кого у них? Что за люди?

- У азеров я работаю… Алим его зовут. Валера, что делать? У меня нет таких денег.

- Успокойся, Наташка! Я выезжаю. Все уладим. На каком рынке искать тебя?

- Все! - рявкнула трубка мужским голосом, - дэньги привезешь, будэм говорыть.

И в трубке послышались прерывистые гудки отбоя.

- Даже не сказал, какой рынок, - покачал головой Федор Афанасьевич, - как же найти ее? Там так много их, тех рынков.

- Ну, гад! - выкрикнул, швырнув трубку, Валерий, - ну найду я тебя! Все рынки Москвы перерою, но до тебя доберусь! Ишь ты, смертью угрожает. За какие-то паршивые шубы. Батя, сколько они, эти шубы стоить могут?

Да разные бывают. Но не дешевые.
Все, еду! Давайте все деньги, что у вас есть, и своих немного имеется. Подзайму еще. А что делать? Надо как-то эту дурочку выручать.

Через три дня, набрав в долг у друзей и знакомых полторы тысячи долларов, Валерий отправился в путь. Анна Семеновна рвалась тоже поехать с ним, но он понимал, что она там для него станет лишь обузой, ведь придется мотаться по рынкам, может десятки их обойти, чтобы найти некоего азера Алима и сестру. Возможно, надо будет подключить и сокурсника по школе милиции Володю Шустова, если он, конечно, еще работает в МУРе. Мать такую нагрузку не потянет, и так еле на ногах держится.

Он уехал, а родители остались, зная, что пока он не вернется или не подаст весточки, покоя им не будет.

- Хоть бы он благополучно вернулся, - вдруг тихо простонала Аня.

- Ты что, мать, - Федор приобнял ее за плечи, - не волнуйся. Он, все же, спортсмен, капитан милиции. И удостоверение взял с собой. Себя в обиду не даст. Лишь бы нашел ее…

- Да азеры эти меня пугают. Это что, азербайджанцев так называют?

- Да. Развелось их там, как собак не резанных, на нашу голову.

- И чего они все в Москву тянутся? По телевизору все время про кавказские мафии там рассказывают, мол, справиться даже невозможно.

- Хотели б справиться, справились бы. Вон в Чечне сколько лет война идет, столько людей погибает там, а они свободно живут в той Москве, никто их не трогает. Да еще взрывы всякие там устраивают. Или заложников берут для выкупа. Хрен его знает, что творится. Видно, выгодно это кому-то. Иначе выселили бы всех до единого к едреней фене. Не выселяют ведь. Мол, не все из них террористы, разбираться каждый раз нужно персонально. Я бы всех повыгонял – и террористов, и не террористов. Как Сталин в свое время. Может, он и прав был. Был бы жив сегодня, не допустил бы такого бардака в стране. Да он и развала Союза не допустил бы.

- Ну что ты говоришь, Федя? Сталин такие репрессии устроил, столько людей погубил. Ты что не читал, что о нем говорят в разных докладах?

- Читаю, а как же. Сейчас можно, а при нем сидели молча, язык прикусив. Осмелели докладчики твои. Всех собак на него вешают. Да, жестким был, власть свою защищал, и ГУЛаги были. Зато страну поднял, сильной сделал. Сам Черчиль перед ним руки по швам держал. А что сегодня? Что русский Ельцин, что наш Кучма… Оба не справляются. Ельцин даже по собственному парламенту стрелял из пушек. Сталин такое делал? Арестовывал, но массового побоища не устраивал.

- Зато у Сталина был зловещий Берия, - попробовала возразить мужу Аня, но он перебил ее:

- Какой там зловещий? Какой агент империализма? Просто Хрущев тоже боялся за свою власть, обвинил его черт знает в чем и расстрелял. А сам он что, лучше? Ты слышала, что он в Новочеркасске натворил? Массовый расстрел… Да и при Сталине на расстрельных списках свою подпись тоже ставил. Все они одним миром мазаны, Аннушка. И Сталин, и Хрущов, и нынешние Горбачевы да Кучмы и Ельцины. И перечислять больше не хочу. Ну их всех! Одно скажу - был бы сейчас тот злодей Сталин, не было бы беды и с нашей Наталкой. А теперь вот жди неизвестно чего. Проклятье!

Именно такими, взволнованными и только что закончившими свои импровизированные политические дебаты и застал их в этот вечер заглянувший к ним Валентин Ноябрев. Федор рассказал ему о последних событиях, об отъезде Валерия, о появившейся смутной надежде найти дочку и вернуть ее домой.

- Так что покой нам только снится, - горько пошутил он и снова вместо чая предложил гостю употребить «по пять граммов» чего-нибудь покрепче. Засиделись допоздна, и Федор уже не Анне, а своему новому другу стал толковать о необходимости в стране твердой руки. Такой, какая была у Сталина.

- Нам трудно об этом судить, - осторожно рассудил Валентин, - нас тогда на свете еще не было, а те, кто пишет о сталинских временах, каждый пишет по своему, часто коньюнктурно, на потребу дня, а иногда и по чьему-то заказу. Но в чем-то ты, Федя, наверное, прав. Но я бы поправил тебя, сказал бы, что не твердая рука нужна, а честный и мудрый человек. Да только где такого взять? Среди тех, кто сейчас у нас на государственном Олимпе, я лично не вижу ни одного такого. Они рвутся к государственной кормушке, а мы, как послушные бараны, голосуем за тех, кто дает красивые обещания. Обещать легко. Я тебе мог бы такие программы красивые понаписать, что хоть нимб святого на меня вешай. Я ведь журналист, словом немного владею. А толку? Кто выполнять-то обещанное будет? Вот то-то.

Так чего ж мы голосуем за таких?
А чего ты у меня спрашиваешь? Ты у себя спроси. Ты хоть раз поинтересовался жизнью и делами того, за кого голосуешь? А если знал что-то негативное за кандидатом в депутаты, сказал об этом вслух кому-то во всеуслышание?
Так как быть-то? - стукнул кулаком по столу Федор, - да я никого из тех кандидатов никогда не знал. Одни темные лошадки с красивыми биографиями. Там-то работал, тем-то руководил, имеет такие-то награды… И все.
Вот мы у американцев в последние годы, как обезьяны, все перенимаем. Только одно плохое перенимаем. Боевики ихние по телеку показываем, а придираться к биографии кандидатов, как они, не умеем. У них ведь даже привод в полицию в далекой юности может стать поводом сомневаться в кандидате. А у нас? Ура – он наш земляк, он в нашем городе тротуары поменял. Избираем и все! Вот и получай то, что выбрал. Как там Кравчук когда-то говорил? Маемо, що маемо?

- Слушай, замолчи, а? Тошно уже. Давай выпьем.

- Давай. Давай за то, чтоб Валерий твой Наташу нашел. И за здоровье твоей Анны Семеновны.

- Да, за здоровье. Что-то совсем плоха стала она в последнее время из-за всех этих передряг с Наташкой. Ничего, привезет ее Валерка, поправится и Анна.

Выпили. Ноябрев задумчиво повертел в руках рюмку, усмехнулся:

- Не помню, кто это сказал, но сказал интересно: пока у нас в стране такой бардак, наш народ непобедим.

- Всякое говорили, - буркнул Федор, - и что Донбасс никто не ставил на колени… Тоже интересно. Но неправильно. Тебе не кажется, что уже поставили?

- Кто поставил? - Валентин даже кулаком грохнул по столу, - кто?

А в самом деле – кто? Кто позакрывал десятки самых знаменитых шахт, даже горловскую знаменитую «Кочегарку»? Кто довел до банкротства магнитофонный завод, труболитейный, хлопкопрядильную фабрику? Какая-то неведомая и невидимая сила отгрызает у Донбасса его железные когда-то мускулы, высасывает соки. Вспомнилось ему, как когда-то в детстве слышал от сельских баб разговоры о том, что коровы вечером не дают молока, ибо днем на пастбище ужи высасывают его из их вымени. Что-то похожее происходит и с Донбассом. Но что за ужи сосут его вымя? Местные или далекие, заокеанские? Или точнее, местные под диктовку заокеанских?

- Наливай, Федор. Хрена им! Донбасс не легко свалить.

Выпили, вышли на балкон покурить. На башне НИИ неподвижно застыли стрелки часов. На лавочке у детской площадки что-то торжественное напевал Лешка…

6.

Валерия, брата Наташки, Дмитрий тоже хорошо знал. Даже гордился знакомством с ним. Мастер спорта, по утрам выходит из дома, делает многокилометровые пробежки, а вечером, перед сном, будь то летом или зимой выносит во двор пару ведер холодной воды и обливается, фыркая от удовольствия. Теперь он живет не с родителями, получил квартиру в другом районе, но приходит к отцу и матери очень часто. Приходит, в основном, в цивильной одежде, но Дмитрий знает, что дослужился он уже то ли до капитана, то ли до майора. Значит, теперь Валерий отправился в Москву искать Наташку. Найдет ли? Москва ведь большая.

- Посмотрим. - ответил Хум Киши на его бессловесный вопрос, чему Дмитрий уже не удивился. Знал, что Белый Старик легко читает его мысли.

- Но ты же знаешь все наперед, - взмолился Дмитрий, - скажи, уважаемый.

- Много мошкары будет на его пути. Отряхнет ли он ее со своего тела – время покажет.

- Неужели не найдет он сестренку?

- Главное, что он ищет. Он еще человек.

- Не понял. Как это – еще человек?

- Много среди людей таких, что недостойны так называться. Разве ты не знаешь, что некоторые женщины бросают детей сразу после того, как родят, есть люди, забывшие свой долг перед родителями, давшими им жизнь, что братья забывают, что у них есть сестры? Знаешь такие случаи?

- Сколько угодно, Хум Киши. Но ведь есть у нас и такие, кто свою жизнь посвятил этим брошенным детям, собрал их под свое крыло, заменил им мать…

- Знаю, о ком говоришь. Ниной Васильевной зовется та женщина. Да будет благословенно имя ее и тех, кто с нею вместе спасают тело и душу тех, осиротевших детей.

- Не все сироты. В ее детском доме есть и ребята, у которых родители живы, но они или сами отказались от своих чад, или их лишили родительских прав.

- Неважно, что живы. По сути, они тоже уже умерли, хоть и дышат, разговаривают, едят. И дети их настоящие сироты.

Хум Киши, нахмурившись, замолчал. Дмитрий, оглядывая раскинувшуюся перед караваном пустыню, вспоминал Нину Васильевну, которая живет в том же доме, что и он, что и семья Красиловых. Сколько же детских судеб спасла эта женщина от гибели на холодной и неприветливой улице, отдала им свое сердце и стала их родной матерью, даже родней, чем те, кто родил и тут же забыл о них.

- Да будет благословенно имя ее. – повторил задумчиво Белый Старик и добавил - но не пора ли тебе, внук Игната, увидеть, что делает сейчас твой знакомый Валерий Красилов, отправившийся на поиски сестры?

х х х

В вагоне было душно и тесно, чувствовался запах распиваемой в соседней секции водки, чьей-то парфюмерии, пота и расстилаемых на полках сырых, как всегда, простынь. Кто-то уже успел взобраться наверх и мгновенно уснуть, пугая соседей молодецким храпом, кто-то никак не мог растолкать по местам свой багаж, то и дело поднимал и опускал, все время извиняясь, крышку нижнего сиденья, кто-то, схватив полотенце, торопился занять очередь у туалета… Молодой кудрявый негр, видимо по ошибке или незнанию взявший билет не в купейный, а в плацкартный вагон, почти с испугом взирал на это скопище разношерстного люда, создающего впечатление цыганского табора. Он не спешил занимать своего места в соседней секции, а терпеливо ждал, стоя у окна и наблюдая за проносящимися за ним донецкими пейзажами с терриконами и скудными лесопосадками. Кто он и как попал в этот поезд, Валерий узнал вскоре, когда за Харьковом, на станции Казачья Лопань пассажиров начали проверять пограничники и таможенники. Оказалось – он студент Донецкого технического университета.

Грудастая, молодящаяся, судя по не по возрасту подкрашенным глазам, вагоновожатая медленно продвигалась от секции к секции, собирая и укладывая в кармашки своеобразного планшета билеты пассажиров. Вид ее был нахмурен, устал и безразличен, словно на эту работу она устроилась не добровольно, а попала по приговору суда - на принудительный труд.

- Кофеек будет? - спросил ее сосед Валерия, человек со сплошной сединой и с колодками от наград на груди.

- Только чай, - обрадовала та старика и предупредила, - через полчасика, не раньше. Титан еще не согрелся.

На перегоне между Горловкой и Славянском в вагоне стали появляться современные коробейники с сумками, полными фарфоровых сервизов, чашечек, вазочек, тарелок…

- Сервизики, сервизики! Недорого! Кто забыл купить подарок?

Разворачивали, показывали, уступали подешевле, шли дальше.

- А что им остается делать? – пояснил Валерию седой сосед, - зарплату на работе им не дают по несколько месяцев. Вот и торгуют изделиями своего фарфорового завода.

- А где берут? Воруют что ли?

- А кто его знает. Может воруют, может им все это вместо зарплаты выдают.

Вышли с соседом, назвавшимся Степаном Михайловичем, покурить в тамбур. Там стоял дым столбом, хоть, как говорится, топор вешай. Курили два двухметровых молодца, девица студенческого возраста в кофточке, не прикрывающей пупок, и старичок в до такой степени выгоревшем пиджаке, что его цвета, наверное, не помнил и он сам.

- Ну и душегубка, - вздохнул Степан Михайлович, - больше двух минут я здесь не выдержу.

Но закурил с удовольствием, выкурил сигарету до конца и сразу достал вторую.

- Ого! - удивился Валерий, - стаж курильщика у вас, видать, не малый.

- Да, - согласился Степан Михайлович, - в Бухенвальде курева нам не давали. А как освободили в сорок пятом, так до сих пор накуриться не могу.

- Так вы в этом концлагере побывали? Ничего себе!

Довелось.

Два молодца друг друга не знали, курили в разных концах тамбура. Один достал из кармана колоду карт, обратился к Валерию:

Назовите любую карту.
Зачем?
Да не бойтесь. Это я так, со скуки.
Ну ладно, дама червовая.
Тяните из колоды любую.

Валерий вытянул. Червовая дама. Надо же!

Назовите еще одну, - предложил молодец.
Туз крестовый.

Вытянул. Опять совпало. Подошел второй молодец.

- А можно я?

Три раза подряд получилось и у него. На четвертый раз первый молодец колоду спрятал за спину.

Дальше за деньги. Каждый раз по пятерке.
Согласен.

Трижды он вытягивал загаданную карту и отдавал по пять гривен. Первый с иронией глянул на Валерия:

А вы что? Денег жалко?
Не хочу.
Давай-давай! - сердито повернулся к нему второй, - начал, так продолжай.

Вот оно что. Значит, они работают на пару, второй только делал вид, что не знаком с тем. Работая в милиции, Валерию уже приходилось иметь дело и с карточными и другими шулерами. Но признаваться этим двоим, кто он такой, ему не хотелось. Толку от этого мало.

Пошли отсюда, Степан Михайлович.
Да нет, подожди, дай и я попробую.
У вас что, денег много? Пойдемте.
Мужик, на скандал нарываешься, - предупредил один из молодцев, - человек хочет, а ты мешаешь.

Ну что ж, придется власть употребить, хотя и не хотелось. Он достал из кармана удостоверение.

- Капитан милиции Красилов. Попрошу ваши документы.

Молодцы сразу стушевались:

- Да мы что, мы только предложили. Не хотите – не надо.

И торопливо скрылись в тамбуре соседнего вагона.

Тут же заторопилась уйти и девица с открытым пупком. Лишь дедуля в выцветшем пиджаке ничего не понял и удивленно спросил:

- За что ты на них, сынок? Напугал хороших ребят.

- Эх, дед, - засмеялся Валерий, - хорошо, что напугал. А то они и тебя обчистили б, как липку.

Пошли в свою секцию. Грудастая вагоновожатая торжественно внесла чай в граненых стаканах, позванивающих в подстаканниках:

Это вы заказывали?
Спасибо, дочка, - заулыбался Степан Михайлович, - зовут-то тебя как?
Вера.

Валерий весело рассмеялся. Вагоновожатая недовольно глянула на него:

Че это вы?
Ничего, это я так.

Когда она ушла, объяснил соседу:

- Совпадению засмеялся я. И сердитая, и имя совпадает. Настоящая Верка Сердючка.

Достали из сумок свои нехитрые тормозки, решили пообедать. Засуетилась и молодая семейная пара, дремавшая до этого на верхних полках, тоже выложила на стол что бог послал. Даже бутылочку вина. В поездках обычно люди знакомятся быстро и легко рассказывают о своих проблемах и делах. Поэтому где-то через полчаса все четверо вели себя так, словно знают друг друга давным-давно. Степан Михайлович рассказал, что едет в Москву на встречу с ветеранами своей дивизии, с которыми последний раз виделся в год победы, жил, ничего не зная о них, в своем Харцызске, работал до пенсии на шахте, и вот в этом году получил неожиданно радостную весть – однополчане приглашают на встречу. Молодая пара направлялась в подмосковный город Долгопрудный, где живет с семьей подруга жены Мазида и у которой они намерены побыть недельку, чтобы наконец-то побывать в Третьяковке, в Большом театре, в мавзолее Ленина.

«Счастливые люди, - думал, слушая соседей, Валерий, - встречи с однополчанами, с друзьями… А куда еду я? С кем встречусь, кого найду?»

Рассказал о цели своей поездки и он. Загрустили соседи, замолчали, не зная, что посоветовать, что подсказать. Москва для всех них была городом, который они знали лишь по фильмам и книгам. Да и то поверхностно, с воспетыми в песнях красивостями. Подмосковные вечера, Ленинские горы, Красная площадь, МГУ, а еще Петровка-38, Ваганьковское кладбище, Площадь трех вокзалов… И больше ничего.

- Есть такая телепередача «Жди меня», - робко предложила молодая жена, - может туда?

- Как много людей пропадает в последнее время, - вздохнул Степан Михайлович, - в той передаче все время говорят, что сын или дочь поехали в Москву на заработки и исчезли. О том три года никаких вестей, о другом – пять или шесть. Куда они все деваются? Ни одного такого, кажется, так и не нашли. Всяких влюбленных, познакомившихся на пляже, быстро находят. Даже тех, кто аж в войну познакомился. А те, кто в Москву поехал подзаработать, все время пропадают. Что за наваждение такое, не пойму.

- Я думаю, что они хорошо зарабатывают, а потом их кто-то грабит и убивает, - уверенно сказал молодой муж, - а куда еще они могут деваться?

Спасибо, успокоили, - засмеялся Валерий.
Да нет, это я так. Вы уж извините. Но вам, все же, трудно, наверное, придется.
Ну что ж, давайте выпьем за то, чтобы вы, Валерий, нашли свою сестричку.

Выпили, даже не предполагая, что в эти минуты там, в родном городе, родители Валерия и Валентин Ноябрев пьют за то же самое.

После Харькова Верка Сердючка предупредила:

- В Казачьей Лопани из вагонов не выходить. Будет таможня.

Будет так будет. Скрывать нечего, пусть проверяют. Ну и проверяли. Два откормленных до лоска на щеках парня долго и нудно изучали документы молодой пары, дотошно расспрашивали, куда и зачем едут, что везут в чемоданах. Возмущенный их неприветливыми взглядами и копанием в вещах, молодой муж не выдержал:

- Посмотрите, может там у нас атомная бомба?

Конечно, таможенники проверять и документы и багаж и обязаны и имеют право, но слишком оскорбительна такая их недоверчивость и бесцеремонная и непривычная доселе возня в содержимом багажа.

- Мало ли, - невозмутимо ответил на реплику парня таможенник, - может и бомба…

Blog

Николай хапланов распа д роман