Томск, 11-14 октября 2006 г. Томск Сибирский государственный медицинский университет 2006 Издание осуществлено при поддержке рффи по проекту 06-06-85082-г
| Вид материала | Документы |
СодержаниеМ.Я. Мацевич (Минск, Беларусь) О биоэтическом ландшафте в контурах духовности |
- Ии в медицинских библиотеках труды научно-практической конференции г. Томск, 20-23, 632.51kb.
- Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск 2 ООО «Биолит», г. Томск, 44.77kb.
- Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск Полуэктова Т. В., Коломиец, 93.3kb.
- Клиническая секция Устные доклады, 121.8kb.
- Г. Томск, Московский тракт, 2 e-mail: fpk@ssmu net, 912.48kb.
- Н. А. Корнетов Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск, 390.07kb.
- Учебное пособие Томск 2006 Чайковский Д. В. Информационные технологии управления. Учебное, 1860.35kb.
- Методические рекомендации для студентов, интернов, ординаторов и врачей Томск-2008, 3401.18kb.
- Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск Лившиц И. К., Белобородова, 73.14kb.
- Замощина Т. А. 35 years of studying lithium salts pharmacology Zamoschina T. A. Сибирский, 110.14kb.
М.Я. Мацевич (Минск, Беларусь)
О биоэтическом ландшафте в контурах духовности
Истинная природа человека и всего сущего — в бескорыстности и пустоте. Но многие не замечают этого и называют жизнью жизнь форм. Однако жить лишь формами — это жить иллюзиями, попадая в зависимость от них. По-настоящему знающий индивид всегда видит себя как изначальную пустоту, из которой исходят все формы; именно поэтому, не отвергая их, он остается от них свободным. Волна живет жизнью волны, но, в то же самое время, и жизнью воды. Человеческой же логике парадоксальнейшим образом чаще всего свойственно обратное: если дверь наполовину открыта, то наш ум бессознательно, скорее всего, воспринимает данное как “дверь наполовину закрыта”. Платон считал, что красота — это убедительная сила истины. Когда Вы не можете о чем-нибудь сказать: “Как прекрасно!”, это значит, что Вас это не тронуло, оно не есть для Вас объективный факт. Поэтому этика должна быть не просто наукой о морали, не просто мировоззрением особого рода, этика — это выражение духа в форме красоты вещей. Она очень спорна, если в ее сердцевине нет живого опыта.
Нет предложения, которое бы адекватно утверждало свое собственное значение. Всегда имеются основания, которые не поддаются анализу своей бесконечности. Мы обнаруживаем себя уже находившимися в этом мире. Естественный фон предопределяет все наше поведение: мы не властны над тем, во что погружены. Не мы контролируем себя, а некая атмосфера действует через нас. Мы — носители “очевидностей”. Нам лишь кажется, что мы смотрим на мир своими глазами, но на самом деле происходит имитация, замещение. Мы говорим о философии, об этике, пребывая вне этики и философии.
Между состоянием подлинного и неподлинного нет противопоставления. Философия пыталась отказаться от своих исходных постулируемых принципов, но, отказываясь, снова возвращалась к ним. Ибо весь понятийный слой “обременен”, сознание уже “загружено”. Мы сами есть место, которое — способ проявления, “просветления” бытия. Теория сознания начинается не изначально, она производна, мы начинаем описания с сущего, которым являемся сами.
И сегодня, приближаясь к концу века ХХ-го, уже спокойно говорится о философии “без субъекта”, когда человек, следуя за размышлениями Ж.Делеза, А.Кестлера, оказывается ошибкой, тупиковой ветвью эволюционного процесса, своеобразным родом филогенетической шизофрении. Нас уже не шокирует то, что, как писал У.Эко, рай господень, вероятно, есть не что иное, как ад, но только увиденный с другой стороны. Существование Бога зависит от того, что моя мысль может помыслить. Сегодня для мысли нет предела. “Агонизирует” сама реальность, Ф.Ницше и не подозревал до какой степени можно переоценивать все ценности. От мышления должного мы перешли к мышлению возможного и даже невозможного. Но ужас от чувства беспочвенности быстро отрезвляет человека; трагедия перерастает в фарс, водевиль...
М.М.Бахтин понимал, что преступление заложено в самой сущности самоутверждающейся жизни и, живя, нельзя в ней не запутаться. Как только нам приходится соприкоснуться с подлинной реальностью мира, жизни и человека, вся система официального добра, правды, любви и дружбы тут же рушится. По М.М.Бахтину спор бытия и небытия сводится к тому, что непоправимо именно бытие, безвыходно, из него нельзя вырваться.
Человечество увязло в “позитивном” мышлении. Оно старается во всем найти смысл. Мы не можем быть с чем-то, что не имеет никакого смысла. Все должно иметь цель и объяснение, структурированность. Но в этой погоне, найти цель и целеустремленность, мы и теряем всякую цель. Этика нашего присутствия имеет ответ на вопрос: кто мы есть. Можно говорить, писать о морали, делать доклады, но пройти мимо нее. Просто на какое-то время ложно разыгрывается воображение ума, но внутри не происходит никаких изменений, не затрагиваются внутренние струны.
Когда в нас спонтанно возникает мысль, мы считаем, что она правильная, “корректная”, мы стараемся действовать соответственно этой мысли. Но нам никогда неведомо, как мы будем действовать, пока эта мысль не возникнет. Очень часто люди, которые придерживаются “позитивного” мышления, через некоторое время впадают в депрессии, потому что они постоянно стараются думать только о положительном. Чем больше пытаешься думать позитивно, тем сильнее отклонение маятника к негативности.
М.Хайдеггер некогда, цитируя Новалиса, отождествлял подлинное философское мышление с “ностальгией повсюду быть дома”. Мораль не должна быть следствием выбора, выбора позитивного или негативного, ложного или истинного. Любой выбор в некотором роде есть бремя, зависимость. Выбор означает, что ум находится в замешательстве. Когда ум ясен, и Вы ощущаете себя дома, Вы не будете убегать и выбирать.
Наше осязание очень часто обманчиво. Если взять две чаши с горячей и холодной водой, опустить в них руки на две-три минуты, а затем поменять, то холодная вода будет горячей, а горячая будет холодной. Аналогичные процессы происходят и в этике. Этика подобна нулю в математике. Сама по себе она вроде бы не значима, но ноль рядом с единицей — это уже цифра десять. Этика в соединении с биологией — биоэтика, в соединении с политикой — порой и идеология. То есть, мораль очень часто, как и тело, облачает душу, но она же порой, подобно телу, ее и разоблачает.
В науке мы вглядываемся в реальность, в различные феномены физики, химии, биологии без предвзятости; в каком-то отношении для нас важна реальность, а не наше представление о ней. В идеологической же области (сюда я включаю и биомедицинскую этику) нам кажется, что важно быть правым, что важна не столько объективная реальность, сколько — отстоять наше представление. Но это очень трудно осуществить; совсем нелегко научиться слушать с намерением услышать, очень трудно смотреть с намерением увидеть. И то, что называют этикой — должно стать моментом “присутствия”, моментом “встречи” с другим и с другим как с самим собой.
Биомедицинская этика — это умение смотреть безотносительно. В христианстве, в притче о Страшном суде не ставятся абстрактно-этизированные вопросы: веруем ли мы в Бога, плохие ли мы или хорошие; вопросы весьма конкретны. Одел ли ты нагого? Накормил ли ты нищего?.. Все эти вопросы, в конце концов, подспудно сводятся к одному, основному: “ А был ли ты человеком — или ты не человек?” И биомедицинская этика учит просто посмотреть на нечто и увидеть “это” не по отношению к себе, а по отношению к нему самому, учит через темноту видеть свет; учит видению без “процеживания”, видению как “приобщению”, видению вглубь.
Ибо мы обыкновенно поступаем наоборот: мы видим свет, а когда все больше вглядываемся, видим темноту, и она все сгущается. Биоэтика не должна ничего говорить о правильности, о моральности, адекватности или неадекватности произведенного выбора. Ибо то, что мы говорим о чем-то, о плохом или хорошем, добром или злом, ничего не говорит о естественном ходе процесса, на самом деле оно говорит только о нас самих. И вопрос заключается не в том, что делать правильно, вопрос — в том, как быть правыми в бытии. Поэтому биомедицинская этика не тождественна правовой этике, этике “благоговения перед жизнью” как духовность не тождественна духовной жизни общества. Она является способом самостроительства личности и конституируется самим индивидом. Духовность всегда выступала как выход к высшим ценностям самосозидания личности и менталитета, как обращение к тому, что естественным путем свершиться не может. Следовательно, и биомедицинская этика должна стать способностью перевести универсум внешнего бытия во внутреннюю вселенную индивида на этической основе; способностью создать тот внутренний мир, благодаря которому реализуется самотождественность человека, и внешняя объективная смысловая космогония, картина мира соединяются с внутренними нравственными законами личности.