Geum.ru

Томск, 11-14 октября 2006 г. Томск Сибирский государственный медицинский университет 2006 Издание осуществлено при поддержке рффи по проекту 06-06-85082-г

Вид материалаДокументы

Содержание


Т.В. Мишаткина (Минск, Беларусь) Экзистенциальный смысл страдания и сострадания в биомедицинской этике
Подобный материал:
1   ...   37   38   39   40   41   42   43   44   ...   76

Т.В. Мишаткина (Минск, Беларусь)

Экзистенциальный смысл страдания

и сострадания в биомедицинской этике



Современная гуманистическая парадигма биомедицинской этики (БМЭ) характеризуется радикальным поворотом от эмпирического описания врачебной морали к обостренной этико-философской рефлексии над нравственными основаниями биомедицинских исследований. Это, в свою очередь, приводит к расширению проблемного поля биоэтики, благодаря включению в нее нравственных, философских, правовых компонентов; объединению различных систем ценностей: биологических, социальных, экологических, наконец, личностных. По мере углубления наших знаний о живой материи и Человеке заново подвергаются философско-этической рефлексии многие общечеловеческие ценности. В рамках биоэтического дискурса, где мораль традиционно проявляется в ее высшем смысле, ибо затрагивает отношения между личностями (врач – пациент, экспериментатор – исследуемый), в экзистенциально-пограничных ситуациях на грани жизни и смерти, здоровья и болезни, осуществляется философское переосмысление таких категорий, как гуманизм, справедливость, благо, долг, человеческое достоинство. В новом ракурсе актуализируются проблемы прав и свобод личности, формируется расширенная экзистенциальная трактовка концепции свободы, включающая признание автономии личности, которая рассматривается как базовая этическая ценность, выступающая антропологическим основанием биоэтики. Проявляясь в свободном выборе врача и пациента медицински возможного и медицински гуманного, новая модель их взаимоотношений, предполагающая право человека на получение информации о диагнозе и прогнозе собственного состояния, принятие им решения в выборе методов лечения и собственной судьбы, дала толчок к разработке, систематизации и новой интерпретации основных принципов биоэтики. Особое место среди них занимает отношение к страданию и состраданию.

Пожалуй, будет правильным утверждать, что страдание и сострадание выступают конкретным проявлением Добра и Зла в медицине. Страдание можно определить как эмоциональное состояние человека, порожденное трудностями, превышающими его физические, душевные и духовные возможности. Причины его различны. Это могут быть боль, болезнь человека или его близких, разочарование, неудача, расставание с семьей и друзьями. Страдание бывает связано с личными установками человека или вызвано воспоминаниями и предвидением условий, при которых оно возникало или должно возникнуть. Но какими бы ни были причины страдания, безусловно одно: «Всякое страдание и болезнь вносят в духовный мир человека такие перемены, которые меняют подчас гармонию личности, а также характер отношения к самому себе, ко всему окружающему» (Г.И. Россалимо). Это особая экзистенциальная ситуация, в которой человек чувствует себя одиноким, потерпевшим поражение.

Будучи не в состоянии преодолеть трудности самостоятельно, страдающий человек нуждается в поддержке. Именно физическое и психическое состояние заставляет его обратиться к врачу, в котором больной видит, прежде всего, человека, способного помочь ему освободиться от страдания. Освобождать пациента от страдания – в этом и состоит основное предназначение врача. Поэтому каждый, кто встал на путь врачевания, не должен смиряться со страданиями больного и привыкать к ним. Напротив, он должен знать, в чем заключается сущность страдания, каковы его причины, как оно проявляется и как помочь пациенту преодолеть его.

Вместе с тем страдание, боль – это еще показатель и симптом болезни, а иногда (например, при родах) и естественное состояние для пациента. Поэтому, стремясь облегчить страдания больного, врач не должен делать это самоцелью, добиваясь облегчения любой ценой (например, ценой образования впоследствии у больного наркотической зависимости). В связи с этим и возникли две альтернативные точки зрения. Представители одной – так называемой «безболезненной» медицины, считают, что везде, где только можно, следует стремиться снимать боль и неприятные ощущения у пациента (например, лечение зубов под общим наркозом). Другой – медицины «суровой», считают, что боль, страдание следует рассматривать как сигнал, изменение интенсивности которого свидетельствует о течении заболевания, помогая врачу корректировать его действия, и поэтому они должны иметь место.

Следует также иметь в виду сложное взаимодействие боли, страдания, с одной стороны, и их связь с достоинством человека – с другой.

Во-первых, неоднозначна корреляция боли и страдания:
  • боль – соматическое состояние человека, страдание – экзистенциальное проявление его сущности: боль испытывает тело, а страдание – личность;
  • боль не обязательно влечет за собой страдание;
  • страдание человек может испытывать и без боли;
  • боль сопровождается страданием, когда она невыносима, не прекращается, внушает страх или отвращение;
  • боль преодолима, если она имеет смысл – осмысленна;
  • страдает не только тот, кто испытывает боль, но и сопереживающие ему.

Во-вторых, боль и страдание оказывают неоднозначное влияние на человеческое достоинство, проявление экзистенциальной сущности личности, ее отношение к собственной жизни и смерти. Здесь также существуют две противоположные точки зрения. Первая – сильные боль и страдание лишают человека достоинства; именно поэтому иногда смерть предпочтительней жизни в непереносимых физических или душевных мучениях. Вторая – в том, как человек ведет себя перед лицом страданий, проявляется его сущность; поэтому желание жить вопреки боли и страданию не умаляет, а упрочивает человеческое достоинство. С этой точки зрения страдание рассматривается этикой как школа жизни, т. к. оно 1) учит правде и справедливости; 2) очищает душу, успокаивая совесть; 3) облагораживает человека, являясь источником нравственных ценностей; 4) закаляет волю, выдержку, настойчивость.

Таким образом, в БМЭ категория «страдание» тесно переплетена с категорией «достоинство». В широком этико-экзистенциальном контексте все люди, и пациенты в том числе, независимо от их социального статуса, психического и физического состояния и поведения имеют равные права на признание и уважение собственного достоинства. Но в биомедицинской практике этот принцип приобретает особый смысл, охватывая даже более широкий круг проблем, чем принцип автономности. Последний предполагает осознанную дееспособность и самостоятельность личности, уважение же человеческого достоинства связано не только с наличием осознания и чувства своего достоинства (их может и не быть). Уважение достоинства относится и к таким ситуациям, когда человек не в состоянии выразить свою волю, когда в силу своего физического или психического расстройства он совершенно не способен к автономным действиям, когда приходится говорить даже не о человеческой личности, а о человеческом существе (например, в таких ситуациях, как вегетативное существование, тяжелые формы гериатрического состояния, эксперименты с эмбрионом человека и др.). Сложность восприятия боли, страдания и человеческого достоинства определяет решение многих важнейших проблем БМЭ, в частности такую сложную, как отношение к эвтаназии.

В контексте рассматриваемых проблем определенную роль играет взаимоотношение страдания и сострадания, выступающих в медицине как взаимодополняющие друг друга этические категории. Сострадание – жалость, сочувствие, вызываемое несчастьем, горем, страданием другого человека, соединенное с желанием помочь ему. Сострадание дает нравственный ориентир врачу в отношении к страданию больного, помогает ему находить «золотую середину», проявлять необходимую гибкость, облегчая или сохраняя страдание. Но и отношение к состраданию сегодня неоднозначно.

Сострадание – способность страдать вместе с другим, сочувствовать, сопереживать, соболезновать ему – является, на наш взгляд, неотъемлемым качеством врача, это элемент его профессионализма. Однако существует точка зрения, что сострадание «мешает» врачу, отвлекает его на эмоциональные переживания вместо того, чтобы сконцентрировать все силы на рационально-рассудочном анализе хода болезни, стратегии и тактики ее преодоления, поисках оптимальной методики лечения. Кроме того, как считают сторонники подобного рационализма, сострадание препятствует моментальному принятию решения, заставляет врача колебаться, терять драгоценное время в экстремальных ситуациях.

Вместе с тем больные нуждаются не просто в доброте со стороны медицинских работников, но и в их сопереживании – эмпатии по отношению к себе. Эмпатия проявляется в сочувствии и соучастии. Внимательно выслушивая больного, сочувствуя ему, врач, сестра дают ему возможность облегчить свое душевное состояние. Соучастие – это наиболее высокий уровень эмпатии. Оно требует большой самоотдачи – «взять боль пациента на себя» и помочь ему действиями. Однако, проявляя милосердие, облегчая физические и душевные страдания больного, медики должны помнить, что всякое действие при определенных условиях может привести к противоположным результатам. Если постоянно освобождать больного от преодоления трудностей, то можно оказать ему «медвежью услугу»: войдя в роль «страдальца», он может не захотеть из нее выйти. Ему будет нравиться, что за ним ухаживают, проявляют к нему внимание. Больной становится капризным и пассивным, не принимает активного участия в лечении, не включает внутренние резервы своего организма, не ориентирует себя на преодоление болезни. С. Цвейг предупреждал: «Сострадание малодушное и сентиментальное…не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего…Врачу должно быть свойственно сострадание истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах».

Очевидно, что большинство проблем, связанных с особенностями проявления высших моральных ценностей в медицине, носят «открытый» характер, поскольку они ставят и врача, и пациента перед экзистенциальным выбором, который не является однозначным и простым и может быть одинаково мучительным для обеих сторон. К тому же наличие и необходимость выбора порождает и определенные противоречия: вариативность выбора входит в конфликт с требованиями нормативной регуляции, которая, напротив, предполагает однозначность решения, особенно если речь идет о правовой регуляции.