Культурно-языковые контакты

Вид материала

Документы

Содержание Едличко Анжела Игоревна, ст. преподаватель ИИЯ ДВГУ, Пивоварова Е. В.

Подобный материал:

• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Лингвострановедение и страноведение (сша, 247.73kb.
• Суходоева татьяна Александровна языковые контакты в условиях активного доминирования, 287.03kb.
• Русский язык в кругу других славянских языков. Русский язык и языковые контакты. Видные, 104.51kb.
• § Аналитические языковые знаки в описательном и функционально-прагматическом языкознании, 3243.38kb.
• Тема Лингвистические проблемы деловой межкультурной коммуникации, 60.03kb.
• Языковые особенности рассказов, 92.8kb.
• I. Лексические единицы как объект исследования, 196.77kb.
• Пособие, адресованное студентам институтов культуры, может быть полезным для учащихся, 1959.4kb.
• Языковые и художественные особенности современной прозы А. В. Костюнина в аспекте духовно-нравственного, 367.26kb.
• Анализ культурно-массового мероприятия, 124.62kb.

Едличко Анжела Игоревна,

ст. преподаватель ИИЯ ДВГУ,

Пивоварова Е. В.

студент ИИЯ ДВГУ

«Ложные друзья переводчика» в художественном дискурсе

В последнее время заметнее проявляются контакты между различными культурами, осуществляющиеся посредством языка. Это способствует развитию связей и укреплению взаимоотношений между разными нациями. Взаимодействуя друг с другом, языки обогащаются и развиваются.

Тем не менее, трудностью на пути к взаимопониманию между различными народами становятся зачастую именно такие слова, которые кажутся похожими на первый взгляд, однако обнаруживают значительные отличия в семантике и особенностях употребления.

Целью нашей работы является анализ функционирования «ложных друзей переводчика» (асимметричных диалексем) в художественном дискурсе. Объектом для исследования послужили немецкие лексемы, а также некоторые словосочетания и фразеологизмы, относящиеся к «ложным друзьям переводчика». Из исследуемого материала общим объемом 334 страницы методом сплошной выборки было отобрано 237 примеров для анализа. Источниками для выборки иллюстративного материала послужил роман немецкого автора Э.М. Ремарка «Die Nacht von Lissabon» и перевод этого романа, выполненный Ю. Плашевским.

Как известно, название «ложные друзья переводчика» - калька с французского faux amis du traducteur. Оно появилось в 1928 г. в работе французских ученых М. Кесслера и Ж. Дерокиньи. К категории «ложных друзей переводчика» большинство ученых относят слова, сходные по внешней форме, но обнаруживающие различия в семантике. Такое определение можно найти в работах А. Л. Зеленецкого и О. В. Новожиловой [Зеленецкий, Новожилова 2003], Н.А. Читалиной [Читалина 1975], П.И. Копанева и Ф.Беер [Копанев, Беер 1998], Ж.А. Голиковой [Голикова 2003], А.Л. Бурак [Бурак 2002], Р. Hohenhaus [Hohenhaus 2000], Е. Viorel [Viorel 1998], R. Lipczuk [Lipczuk 2001]. Однако название «ложные друзья переводчика» не удовлетворяет некоторых авторов. В.В. Акуленко [Акуленко URL] называет сходные по внешней форме лексемы двух языков диалексемами. К.Г.М. Готлиб [Готлиб 1972] вместо образного метафорического названия использует термин «междуязычные аналогизмы». По мнению Н.К. Гарбовского [Гарбовский 2004:327], термины «аналогия» и «аналогизм» не раскрывают сути данного языкового явления, т. к. на первый план выдвигается аналогия форм, а асимметрия содержания остается скрытой. Автор предлагает другое название для данного типа лексем. Он выделяет из класса диалексем ассиметричные диалексемы. Многие ученые, например, Н.Л. Гильченок [Гильченок 2005], З.Г. Прошина [Прошина 2002], Т.Р. Левицкая [Левицкая 1976] и А. Топалова [Topalova 1997] считают, что «ложные друзья» в большинстве случаев являются псевдоинтернационализмами.

В настоящее время существует большое число классификаций «ложных друзей переводчика». За основу нашего исследования была взята классификация Н.К. Гарбовского. Автор разделяет все типы «ловушек» на две большие группы: потенциально возможные и реально существующие диалексемы [Гарбовский 2004:338- 350].

Однако выделяются и другие типы «ложных друзей переводчика». Так, Т.А. Зражевская, Т.И. Гуськова [Зражевская, Гуськова 1986] и Ж.А. Голикова [Голикова 2003] выделяют группы «ложных друзей», семантическое различие которых основывается на морфологических признаках.

В данной работе рассматривается функционирование «ложных друзей переводчика» в художественном дискурсе, поэтому большое внимание также было уделено теоретическим вопросам дискурса. С одной стороны, дискурс характеризует коммуникативный процесс, приводящий к образованию определенной формальной структуры – текста [Чернявская 2006:78], [Петрова 2003:129]. С другой стороны, под дискурсом понимаются тексты, связанные с социальными, психологическими, культурно-историческими и др. факторами, которые обусловливают выбор тех или иных языковых единиц при воплощении в тексте [Арутюнова 1998:137; Прохорова 2000:132]. Также понятие «дискурс» связано с понятием «стиль». Значительное сходство между ними заключается в том, что оба эти понятия подразумевают отбор и употребление определенных языковых средств для оказания определенного воздействия [Петрова 2003:126; Ильин 2001:232].

К особенностям художественного дискурса, как и к особенностям художественного стиля, можно отнести эмоциональность, образность и обработанность [Федоров 1963:11; Тюленев 2004:256; Венславович 2001:3]. Однако художественный дискурс характеризуется не только использованием определенной лексики для выполнения эстетической функции. Любой художественный дискурс также немыслим без участия читателя, который по-своему осмысливает и понимает художественное произведение [Золотых 2006; Кулибина URL; Прохорова 2000].

В соответствии с классификацией Н.К. Гарбовского были выявлены реально существующие и потенциально возможные диалексемы.

Реально существующие диалексемы разделяются по типам взаимоотношений: внеположенности, равнообъемности, подчинения, перекрещивания.

1. Внеположенность характеризует такие отношения между понятиями, когда их объемы полностью исключают друг друга, очень часто эти отношения являются свойством межъязыковых омонимов [Гарбовский 2004:338]. Так, лексема der Dom в немецком языке имеет следующие значения: 1. «купол»; 2. «кафедральный собор». В русском языке лексема дом обладает следующими значениями: 1. «жилое здание, а также люди, живущие в нем»; 2. «квартира, а также люди, семья, живущие вместе, их хозяйство»; 3. «учреждение, заведение, обслуживающее какие-л. общественные нужды»; 4. «династия, род». Причем последнее значение в русском языке является устаревшим.

Как видно из данного примера, лексемы der Dom / дом не совпадают ни в одном из значений, хотя в них обнаруживается значительное внешнее сходство. К этой группе диалексем относятся также die Kost / кость, der Schirm / ширма, die Kröte / крот и т.д. Всего было обнаружено 77 лексем, объединенных отношениями внеположенности, что составило 32,5 % от общего количества диалексем.

2. Равнообъемность. Отношение равнообъемности понятий может быть установлено в таких диалексемах, которые, называя одни и те же денотаты, различаются стилистическим значением или способностью свободно функционировать в современной речи, что и ограничивает возможности их взаимозаменяемости в переводе [Гарбовский 2004:342]. Приведем пример.

Лексема die Stagnation в немецком языке имеет значение «застой». В русском языке слово стагнация означает «экономический застой», «отсутствие развития». Несмотря на похожие значения, данные лексемы не считаются взаимозаменяемыми в переводе, т.к. в русском языке слово стагнация – это термин, а в немецком die Stagnation термином не является. В эту группу входят также лексемы die Essenz / эссенция, die Fermentation / ферментация, der Reflex / рефлекс и т.д. В ходе исследования была выявлена 31 лексема, относящаяся к данной категории, что составило 13 % от общего количества диалексем.

3. Перекрещивание. Понятия, заключенные в асимметричных диалексемах, находятся в отношениях перекрещивания, если в их объемы входят как общие для обоих понятий объекты, так и различные [Гарбовский 2004:346]. Рассмотрим лексемы komisch / комичный:

(1)

komisch (нем.) 1. Комичный, потешный, смешной. 2. Странный.

комичный (рус.) 1. Смешной, забавный. 2. -

Приведенный пример свидетельствует о том, что 1-е значение немецкого слова «потешный, смешной» соответствует 1-ому значению русского слова. Однако немецкая лексема имеет еще 2-е значение «странный», которого нет у русской лексемы.

К категории диалексем, объединенных отношениями перекрещивания, относятся такие лексемы как die Truppe / труппа, das Skelett / скелет, die Gruppe / группа и т.д. Всего в данную группу вошло 112 лексем, что составило 47,3 %.

4. Подчинение характеризует такие логические отношения, когда объем одного понятия полностью поглощается объемом другого [Гарбовский 2004:348]. Приведем пример:

Немецкое слово das Kostüm несет следующие значения: 1. «женский костюм», 2. «маскарадный костюм». Русское слово костюм обозначает: 1. «одежда, платье», 2. мужское платье (пиджак, брюки) или женское платье (жакет, юбка).

На основании этого примера становится понятно, что значение немецкой лексемы полностью поглощается значениями русской лексемы. К группе диалексем, объединенных по отношению подчинения, относятся также лексемы das Sofa / софа, der Tank / танк и т.д. Всего было выявлено 17 подобных диалексем, что составило 5,2 % от общего количества диалексем.

Помимо реально существующих диалексем выделяется еще одна группа диалексем – это потенциально возможные диалексемы. Отсутствие реального эквивалента сходной формы в языке перевода при потенциальной возможности образования и создает иногда ловушку для переводчика. Так, лексема der Polizeiwagen в немецком языке имеет значение «полицейский фургон», «автомобиль». По аналогии хотелось бы построить словосочетание полицейский вагон, однако такое сочетание в русском не употребляется.

Немецкое слово das Instrumentenbrett, означающее «приборная панель», не имеет русского аналога, т.к. такого выражения как инструментальная панель, не существует.

Данные примеры свидетельствуют о том, что не всегда в переводящем языке можно образовать такую же конструкцию слова, как в исходном языке, поскольку в переводящем языке уже существует устоявшееся выражение. В группу потенциально возможных диалексем вошли также такие лексемы, как das Armaturenbrett, das Telefonregister. Количество потенциально возможных диалексем, выявленных в ходе проведенной работы, незначительно - 4 лексемы (что составляет 1, 6 % от всего лексического объема).

В ходе исследования также было установлено, как особенности художественного дискурса влияют на характер «ложных друзей». Некоторые диалексемы используются не в своем первоначальном значении, а в переносном, для создания образности высказывания. Обратимся к следующему примеру из романа Э.М. Ремарка «Die Nacht von Lissabon» и перевода этого романа Ю. Плашевским:

(2)

- “Nimmt man nichts in ein neues Dasein mit?” - “Ein Echo”, sagte ich [Remarque 2004:91].

- Разве в новое существование ничего с собой не берут? - Только воспоминания, - ответил я [Ремарк 1992:57].

Слово das Echo использовано здесь в переносном значении и переводится как «воспоминания».

Некоторые межъязычные диалексемы, обнаруженные нами, использованы в устаревших значениях. Это связано с тем, что роман Э. М. Ремарка относится к послевоенному периоду XX века. Нормы, существовавшие в тот период, в настоящее время устарели:

(3)

“Wenn ich nach Amerika bin, werde ich gern darüber nachdenken”, fügte ich hinzu, um ihn daran zu erinnern, dass er mir die Billetts versprochen hatte [Remarque 2004:12].

- Если я попаду в Америку, то охотно займусь проблемой, о которой вы упомянули. Последнее я добавил для того, чтобы напомнить о билетах [Ремарк 1992:8].

Слово das Billett в значении «билет» соответствовало норме в послевоенное время. В современном немецком языке в этом значении используется лексема die Fahrkarte.

Для романа «Die Nacht von Lissabon» характерно то, что автор часто употребляет слова, имеющие негативные коннотации. С помощью этой лексики Э.М. Ремарк выражает отрицательное отношение к войне. Среди такой лексики также можно выделить межъязычные диалексемы, поскольку не всегда слова имеют негативную окраску в переводящем и исходном языке:

(4)

Es schien mir auch bezeichnend zu sein für die leere, finstere Besessenheit unserer Zeit, die voll Furcht und Hysterie Schlagworten folgt, ganz gleich, ob jemand von rechts oder links sie schriet, wenn er der Masse nur das lästige Denken und die Verantwortung abnimmt, für das einstehen zu müssen, was sie fürchtet und dem sie nicht ausweicht [Remarque 2004:59].

Люди в истерии и страхе следуют любым призывам, независимо от того, кто и с какой стороны начинает их выкрикивать, лишь бы только при этом крикун обещал человеческой массе принять на себя тяжелое бремя мысли и ответственности. Масса боится и не хочет этого бремени [Ремарк 1992:37].

Слово die Masse в немецком языке имеет негативный оттенок в значении «группа людей». Если лексема масса в русском языке используется в прямом значении «большое количество» или «широкие круги населения, народ», то она не несет негативной коннотации. Однако в этом примере лексема масса в сочетании с определением человеческая употреблена в значении «какое-то тестообразное, бесформенное вещество». Использование такого сочетания в русском языке помогает почувствовать отрицательное отношение автора и его героя к серой, безынициативной массе людей.

Для более полной характеристики «ложных друзей» переводчика, или асимметричных диалексем, нам представляется целесообразным их сравнение с эквивалентами в переводе. Сравнивая диалексемы с эквивалентами, выбранными переводчиком, можно понять, какие трудности они представляют и какими способами их можно избежать.

Большинство диалексем, выявленных нами в тексте оригинала, были правильно восприняты переводчиком. Однако иногда приходится прибегать к особым приемам для более точного выражения мысли автора. К таким приемам относятся опущение слова или его замена эквивалентом с более экспрессивным значением. Приведем примеры тех случаев, когда переводчику приходилось опускать слово:

(5)

Ein Telefongespräch mit Wien konnte schon genügen; ebenso eine Überprüfung der veränderten Daten durch Spezialisten [Remarque 2004:29].

Им достаточно было позвонить по телефону в Вену. Да и подделку легко мог обнаружить любой эксперт [Ремарк 1992:19].

Из приведенного примера видно, что интересующая нас немецкая диалексема die Daten была опущена в переводе. Все выражение die veränderten Daten, которому в русском языке соответствует выражение измененные данные или поддельные данные было заменено одним словом с более общим значением подделка. Такой прием кажется нам вполне оправданным, поскольку он позволяет избежать чрезмерной загроможденности предложения в русском языке.

(6)

Sie blickte auf die Reihe der Polizisten auf dem Podium und lachte. „Es sieht hier aus wie in einer Schießbude. Als könnte man auf die Figuren da oben feuern“ [Remarque 2004:198].

Она взглянула на полицейских и засмеялась. - Похоже на тир. Можно стрелять по тем фигуркам [Ремарк 1992:127].

В данном случае переводчиком было принято решение не переводить на русский язык немецкую лексему das Podium. По нашему мнению, такое решение не вполне оправданно. Целесообразнее было бы указать, что полицейские стояли на некотором возвышении, подобно игрушкам в тире. Именно поэтому героиня сравнивает место, где она оказалась, с тиром.

В ходе проведенной работы были также выявлены такие диалексемы, которые могут вызвать ложные ассоциации в сочетании с другими лексемами и тем самым спровоцировать переводческие ошибки. Приведем несколько примеров:

(7)

„Alles ist besser als Stagnation“, sagte Helen und trank ihr Glas Wein [Remarque 2004:88].

- Все что угодно лучше мещанского прозябания, - сказала Елена и осушила свой бокал вина [Ремарк 1992:55].

Приведенный пример иллюстрирует то, что переводчик перевел немецкое слово die Stagnation как прозябание, поскольку в русском языке невозможно употребить сочетание мещанская стагнация. Такое сочетание не соответствовало бы нормам русского языка.

(8)

Ich rief und bekam ein gebrochenes Echo als Antwort. Die Räume waren vollkommen leer [Remarque 2004:257].

Я крикнул – в ответ раздалось только ломкое эхо. Дом был пуст [Ремарк 1992:167].

В данной ситуации немецкое выражение ein gebrochenes Echo было переведено словосочетанием ломкое эхо. Данное выражение соответствует нормам русского языка, однако, на наш взгляд, в этом случае это выражение можно было бы перевести как прерывистое эхо. К тому же, причастие II gebrochen имеет значение «затихающий, ослабевающий», если речь идет о звуке. Поэтому такой вариант перевода как постепенно стихающее эхо кажется нам также возможным.

Иногда выбор того или иного эквивалента при переводе не доставляет проблем. Однако намного чаще возникают сомнения в правильности выбранного значения в переводе. Особенно это актуально при переводе художественного произведения, когда переводчик старается добиться того, чтобы перевод производил такое же впечатление на читателя, как и оригинальное произведение, и при этом не исказить мысли автора. В ходе нашей работы были выявлены асимметричные диалексемы, перевод которых может быть двояким, а также были обнаружены замены, произведенные переводчиком, которые показались нам не совсем оправданными. Приведем некоторые примеры:

(9)

Ich hatte ihr auch nie geschrieben, weil ich nicht wusste, ob ihre Post überwacht würde [Remarque 2004:17].

Я никогда не писал ей, опасаясь, что за ней следят [Ремарк 1992:11].

Этот пример показывает, что переводчик не дал эквивалента немецкой диалексеме die Post в русском варианте, обобщив значение всего выражения die Post überwachen и переведя его как следить за кем-то. Но на наш взгляд, для более точного перевода можно было оставить данное выражение без изменений проверять почту или переписку, т.к. из контекста однозначно понятно, что следили именно за перепиской главной героини, а не за ней самой.

В приведенном ниже примере лексема die Butterbrote в немецком языке соответствует лексеме бутерброд в русском языке. Это не совсем точный перевод, т.к. в соответствии с нормами того периода времени немецкая лексема das Butterbrot имела значение «хлеб с маслом». В русском же языке лексема бутерброд означает «ломтик хлеба с маслом или без, с сыром, колбасой и т.д.». Поэтому на русский язык данную немецкую лексему можно было бы перевести более точно.

(10)

„Ich hatte Butterbrote bei mir“, sagte Schwarz, „und ich fand einen Bach mit Wasser“ [Remarque 2004:32].

- У меня были с собой бутерброды, - продолжал Шварц. – Я нашел ручей, поел и напился [Ремарк 1992:20].

В следующем примере замена немецкой диалексемы das Instrumentenbrett на выражение доска управления в русском языке кажется нам неуместным, поскольку для обозначения этого понятия в русском языке существуют такие устойчивые словосочетания, как: приборная панель, щиток с приборами, распределительная панель [Горохов 2003:320]:

(11)

Helens Gesicht war vom Widerschein des Instrumentenbrettes angestrahlt [Remarque 2004:115].

Лицо Елены было слабо освещено мерцающими приборами на доске управления [Ремарк 1992:75].

Итак, в ходе проведенного исследования были выделены 4 основные группы «ложных друзей», основанных на отношениях внеположенности (77 лексем), равнообъемности (31 лексема), перекрещивания (112 лексем) и подчинения (17 лексем), и отдельная группа потенциально возможных диалексем. Кроме того, непосредственное влияние на характер асимметричных диалексем оказывают особенности самого художественного дискурса. Одни диалексемы употреблены в переносном значении для создания образности и экспрессивности, другие - имеют различные стилистические коннотации. Это позволяет придать произведению необходимое настроение.

В ходе сравнительного анализа диалексем в романе Э.М. Ремарка «Die Nacht von Lissabon» с их эквивалентами в переводе этого романа, предложенном Ю.Плашевским, установлено, что большинство диалексем адекватно воспринято переводчиком. Также были определены ситуации, когда переводчику приходилось подбирать особые контекстуальные эквиваленты в языке перевода, не указанные в словарных статьях, для передачи мысли автора. Также были установлены спорные моменты в переводе Ю. Плашевского, которые вызваны стремлением переводчика сохранить эмоциональное воздействие произведения, что может привести к неточному восприятию произведения на языке перевода. Поскольку для сравнительного анализа диалексем был использован только один перевод романа Э.М. Ремарка, выполненный Ю. Плашевским, представляет интерес дальнейшее выявление и анализ диалексем в переводах других авторов.


Литература

1. Акуленко В.В. «О «ложных друзьях переводчика». Доступно из URL: ng.ru/d/engl/engl 44.php. [Дата обращения: 15. 03. 2006].
   
2. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Большой энциклопедический словарь. Языкознание / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М.: Интелвак, 1998. – С. 136-137.
   
3. Бурак А.Л. Translating Culture: Перевод и межкультурная коммуникация. Этап 1: уровень слова. – М.: Р. Валент, 2002. – 152 с.
   
4. Венславович Т.И. О путях передачи языковой образности в переводе романа Э.М. Ремарка «Ночь в Лиссабоне» // Идеи, гипотезы, поиск…: Сб. эссе к 8 науч. конф. аспирантов и молодых исследователей Север. Междунар. Ун-та. – Магадан: Кордис, 2001. – Вып. 8. – С. 3-5.
   
5. Гарбовский Н.К. Теория перевода: Учебник. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. – 544 с.
   
6. Гильченок Н.Л. Практикум по переводу с немецкого на русский. – СПб.: КАРО, 2005. – 368 с.
   
7. Голикова Ж.А. Learn to translate by translating from English into Russian. Перевод с английского на русский. – М.: ООО Новое знание, 2003. – 287 с.
   
8. Зеленецкий А. Л., Новожилова О. В. Теория немецкого языкознания. – М: Высш. шк., 2003. – 315 с.
   
9. Золотых Л.Г. Смысловая реализация фразеологической единицы в художественном дискурсе. Доступно из URL: ссылка скрыта. [Дата обращения: 10. 10. 2006].
   
10. Зражевская Т.А., Гуськова Т.И. Трудности перевода общественно-политического текста с английского языка на русский: Учебное пособие для ин-тов и фак-тов иностр.яз. - М: Высш. шк., 1986. – 240 с.
    
11. Ильин И.П. Дискурс // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред. А. Н. Николюкин. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2001. - С. 231-232.
    
12. Копанев П.И., Беер Ф. Теория и практика письменного перевода. Перевод с немецкого языка на русский. Часть 1: Учебное пособие для ин-тов и фак-тов иностр. яз. – Мн.: Высш. шк., 1998. – 270 с.
    
13. Кулибина Н.В. Художественный дискурс как актуализация художественного текста в сознании читателя. Доступно из URL: http:www.ucheba.ru/referats/7071.phpl. [Дата обращения: 10. 10. 2006].
    
14. Левицкая Т.Р., Фитерман А.М. Проблемы перевода (англ. яз.). – М.: Международные отношения, 1976. – 208 с.
    
15. Петрова Н.В. Текст и дискурс // Вопросы языкознания. – 2003. - № 6. – С. 123-131.
    
16. Прохорова Л.П. Феномен литературной сказки в художественном дискурсе // Лингвистическая реальность и межкультурная коммуникация: Материалы Международной науч. конф., Иркутск, 19-21 апр. 2000 г. – Иркутск: Иглу, 2000. – С. 131-133.
    
17. Прошина З.Г. Теория перевода с английского на русский и с русского на английский язык: Учебник на англ.яз. - Владивосток: Изд-во Дальневост. Ун-та, 2002. – 240 с.
    
18. Тюленев С.В. Теория перевода: Учебное пособие. – М.: Гардарики, 2004. – 336 с.
    
19. Федоров А.В. Язык и стиль художественного произведения. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1963. – 132 с.
    
20. Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия: Учеб. пособие. – М.: Флинта: Наука, 2006. – 136 с.
    
21. Читалина Н.А. Учитесь переводить (Лексические проблемы перевода). – М.: Международные отношения, 1975. – 80 с.
    
22. Hohenhaus P. Zur Verwendung humoristischen Materials // Info DaF. - 2000. - № 27 (4). – S. 433-448.
    
23. Lipczuk R. «Faux Amis» in den deutsch – polnischen Wörterbüchern // Germanistische Linguistik. – 2001. - № 5/6.- S. 299-304.
    
24. Topalova A. «Falsche Freunde» im Klassenzimmer. Fehler beim Iternationalismen - Gebrauch deutschlernenden Bulgaren / A. Topalova // Info DaF. 1997. - № 24 (5). – S. 661 – 666.
    
25. Viorel E. Falsche Freunde im eurolateinischen Kontext / E. Viorel // Sprachreport. – 1998. - № 1. – S. 6-8.
    

Словари

1. Горохов П.К. Немецко-русский электротехнический словарь. – М.: Руссо, 2003. – 832 с.
   
2. Готлиб К.Г.М. Немецко-русский и русско-немецкий словарь «ложных друзей переводчика». – М.: Советская энциклопедия, 1972. – 448 с.
   
3. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. – М.: Рус. яз., 1998. – 848 с.
   
4. Михайлова И.А. Новый немецко-русский словарь / Neues Deutsch – Russisches Wörterbuch. – М.: Вече, 2001. – 560 с.
   
5. Немецко-русский словарь / А.А. Лепинг, Н.П. Страхова. – М.: Рус. яз., 1976. – 989 с.
   
6. Ожегов С.И. Словарь русского языка. – Изд-е 19-е, испр. – М.: Рус. яз., 1987. – 750 с.
   
7. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. – М.: Альта-Принт, 2005. – 1239 с.
   
8. DUDEN. Stilwörterbuch der deutschen Sprache. Die Verwendung der Wörter im Satz, Bd. 2. – Mannheim u. a: Dudenverlag, 1997. – 864 S.
   
9. Langenscheidts Großwörterbuch. Deutsch als Fremdsprache (neue Bearbeitung). – Berlin u. a: Langenscheidt, 2002. – 1217 S.
   

Источники практического материала

1. Ремарк Э.М. Ночь в Лиссабоне: Пер. с нем. Ю. Плашевского. – М.: АО Вита-Центр, 1992. – 224 с.
   
2. Remarque E.M. Die Nacht von Lissabon / Ночь в Лиссабоне. Роман. На нем. яз. – М.: Менеджер, 2004. – 336 с.
   

Summary


This article is devoted to the problem of translator’s false friends or the so called asymmetric dialexemes in the novel “Die Nacht von Lissabon” by E. M. Remarque. The article includes both theoretical questions concerning asymmetric dialexemes and discourse and revelation of dialexemes in the fictional discourse. The classification of asymmetric dialexemes includes real and potential dialexemes in the novel. The investigation proved that fictional discourse affects asymmetric dialexemes. They can be used metaphorically and they can also get different connotations.

The comparative analysis of dialexemes and their analogues in the translation found out that the translator had to use special methods in translation when dealing with the dialexemes. Sometimes it was necessary to omit some words or to use lexemes with expressive meanings. Some mistakes provoked by false friends were also stated in the translation.