Культурно-языковые контакты

Вид материала

Документы

Содержание Прошина Зоя Григорьевна Democracy, however fledgling, however flawed, has now come to Russia The mayor is not the only “democratically” elected leader of Vladivostok who has been removed… Evidence portrays Russia as failed state Putin, who usually draws on the secretive, manipulative and confrontational Cold War paradigm of what constitutes Russian diplom Russia has been both Western and not Western

Подобный материал:

• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Лингвострановедение и страноведение (сша, 247.73kb.
• Суходоева татьяна Александровна языковые контакты в условиях активного доминирования, 287.03kb.
• Русский язык в кругу других славянских языков. Русский язык и языковые контакты. Видные, 104.51kb.
• § Аналитические языковые знаки в описательном и функционально-прагматическом языкознании, 3243.38kb.
• Тема Лингвистические проблемы деловой межкультурной коммуникации, 60.03kb.
• Языковые особенности рассказов, 92.8kb.
• I. Лексические единицы как объект исследования, 196.77kb.
• Пособие, адресованное студентам институтов культуры, может быть полезным для учащихся, 1959.4kb.
• Языковые и художественные особенности современной прозы А. В. Костюнина в аспекте духовно-нравственного, 367.26kb.
• Анализ культурно-массового мероприятия, 124.62kb.

Прошина Зоя Григорьевна,

профессор кафедры теории и практики перевода

ИИЯ ДВГУ

Современная Россия в англоязычных СМИ Японии³

Исследование использования языка в масс-медиальном дискурсе дает возможность изучения осуществляемого средствами массовой информации воздействия на восприятие мира их читателями, способ его структурирования (Иссерс 2006: 25) и, в конечном итоге, дает представление о сформированных образах мира у пользователей данного дискурса.

Настоящее исследование вербализации образа современной России проведено на материале 20 электронных публикаций газеты “The Japan Times” за 2007 г. Исследованные материалы представлены информационными и аналитическими сообщениями, а также передовыми статьями (editorials). Обращает на себя внимание тот факт, что основная масса статей, за исключением трех передовых и одной аналитической, написаны не японскими журналистами, а иностранными авторами – американскими, европейскими, австралийскими исследователями, преподавателями, дипломатами⁴. Интересно, что несмотря на то, что японское общество до сих пор строго придерживается разграничения на «свой» - «чужой» (De Mente 1997: 92, 357; Honna & Hoffer 1989: 186; Shelley 1993: 149), эти неяпонские авторы не являются «чужими» - именно их глазами представлена Россия на страницах ведущей японской газеты; их установки⁵, оценки и стереотипы⁶, составляющие основу идеологической модальности (Добросклонская 2005: 133), формируют образ нашей страны в целом и ее представителей в сознании японцев, читающих англоязычную прессу. Нет сомнения, что, как и в любом политическом дискурсе, в “Japan Times” осуществляются манипуляции с базовыми оценочными категориями «добра и зла», «пользы и вреда», «приемлемости и неприемлемости» (Иссельс 2006: 39).

Созданию образа россиянина в массовом сознании японцев значительно способствуют фигуры российских лидеров – ранее Бориса Ельцина, сейчас Владимира Путина. Японская пресса отмечает такие черты как резкость, импульсивность, чувствительность к оскорблениям, слабость к выпивке: At the height of Yeltsin’s career, many Russians [are] identified with his bluntness, impulsiveness, sensitivity to personal slight, even with his weakness for alcohol [Apr. 28] – таким образом, осуществляется атрибуция свойств одного человека всему русскому народу. Большая часть этих стереотипных свойств русского характера резко контрастируют с типичными чертами японцев, и потому не могут считаться приемлемыми среди японцев и, очевидно, оцениваются отрицательно.

Ельцин предстает типичным продуктом советской системы, испытавшим резкий карьерный взлет, что подчеркнуто эпитетом meteoric rise [Apr. 28], благодаря его верности марксистско-ленинскому учению: showed no sign of questioning the Marxist-Leninist gobbledygook [Apr. 28]. Последнее слово имеет резко отрицательную коннотацию, а его денотативное значение - “чушь, вздор”.

Беда России, как собственно была беда Ельцина, - в том, что стремление к материальным благам преобладало над правопорядком: he wanted the material advantages of capitalism, but had little respect or understanding for the rule of law and dispersion of power, which makes capitalist institutions work [Apr. 28]. Оценивая роль первого президента России, японская газета отмечает, что Ельцин не смог стать прозорливым и решительным лидером новой России, но он привел в действие новый политический механизм, и это подчеркивается приемом контекстной антитезы слов leader – operator: Yeltsin’s tragedy, and Russia’s, was that, when the country needed a leader with vision and determination, it found an agile political operator instead [Apr. 28]. Вместе с тем, в прессе высоко оценивается роль Ельцина как человека, способного разорвать с традиционными устоями (a true iconoclastic hero [May 27]), совершившего исторический подвиг, уничтожив советскую империю и введя демократию, либерализацию и рыночную экономику в России (accomplished a historic feat: dismantling of the Soviet Union and the introduction of democratization, liberalization and a market economy to Russia. [Apr. 27]).

По отношению к В. Путину используется стратегия дискредитации (Иссельс 2006: 48) – подбираются слова с более скептическими и даже отрицательными коннотациями: подчеркивается, что в противовес Ельцину, одержавшему честную победу в избирательной борьбе (a man elected fair and square [May 27]), Путин был «собственноручно» выбран своим предшественником (handpicked successor [Apr. 28]), стал его «наследником» handpicked heir [Apr. 27]. Не успевшая вызреть при Ельцине демократия была уничтожена Путиным (eliminated the rudimentary democracy Yeltsin had built [May 3]), стремящимся к авторитарному правлению (authoritarian governance [May 3]) вплоть до болезненного, «маньякального» синдрома (his monomaniacal drive to centralize power [June 5]). Впрочем, как отмечают газеты, такая страсть к твердому правлению – типичное свойство русских: Many prominent Russians favored the Pinochet model of authoritarian politics and liberal economics [May 3]. The Russian public, habituated to authoritarianism, wants Russia’s rulers to be firm [June 5]; succumbed to…arrogance of power [June 5]. В период власти Путина Россия превратилась в уверенное в себе националистическое государство, руководимое человеком с диктаторскими тенденциями (an assertive nationalist state under a leader with dictatorial tendencies [May 31]).

Речевая стратегия дискриминации определяет семантический, стилистический и прагматический выбор вербализующего материала (Иссельс 2006: 105). Лексемы, описывающие стиль правления В.Путина, актуализируют семы насилия, угроз, запугивания: Putin as a KGB graduate [is] convinced that all power derives from intimidation and threats [June 5]; Putin… is flexing his muscles and will do anything he deems necessary to shore up his autocratic rule and Russia’s position in the world [Feb. 3]. Используя мощный аппарат (powerful apparatus [May 3]) КГБ, он возвращает Россию к порочному кругу истории (perpetuated the vicious cycles of Russian history [Apr. 28] – в семантике глагола perpetuate акцентируется сема «продолжительность действия» и отрицательное отношение к этому действию: perpetuate = to cause a situation, especially a bad one, to continue.⁷) Правление Путина называется режимом: None of the big public systems – education, health care or the military – has been reformed, and the regime shows little interest in doing so [May 3]. Японская газета утверждает, что этот режим нарушает права человека (Putin’s Russia has little respect for the maintenance of human rights [May 31]), подавляет удачливых бизнесменов, таких как М. Ходорковский, предъявляя им «сомнительные» обвинения в нарушении выплаты налогов (thrown into prison on dubious charges of tax fraud [May 3]). Таким образом, образ сегодняшнего президента России представлен как символ Зла, причисляемый к кругу «чужих».

Тем не менее, «неоперившаяся» и все еще с изъянами, демократия пришла все-таки в Россию: Democracy, however fledgling, however flawed, has now come to Russia [May 27] – повтор, выполняя стилистическую функцию, усиливает мысль об утверждении демократии в современной России. Отмечается также и экономический прогресс России, чей переход на рыночную экономику формально одобрен Евросоюзом и США: The United States and the European Union have formally accepted Russia as a “market economy” [Jan. 11], несмотря на то что в стране по-прежнему царит беззаконие, в частности в налоговой сфере (lawless taxation [May 3]), имеет место теневая экономика (private businesses …avoid tax liabilities by not registering or by under-reporting transactions [Jan. 11]), правовая реформа проводится вяло (judicial reform in tatters [May 3]), не снижается уровень инфляции (inflation continues to hover around 10 percent [Jan. 11]), устанавливаются непомерно высокие цены (knock-down prices [May 3]), имеет место определенная стагнация производства (stagnant production [May 3]). Отмечается слабость банковской системы России (aggravating the quality of Russian banking [May 3]): неэффективно работают государственные банки (inefficient state banks [May 3]); частные банки во многом уступают банкам бывших союзных республик (far inferior to private banks even in Kazakhstan or Ukraine [May 3]). В целом, экономика страны все еще характеризуется как «расшатанная» - shattered economy [Apr. 5].

Саркастически сниженная метафора используется для описания внутреннего положения в стране при анализе журналистом ежегодного послания президента народу: Are you beginning to understand why Putin describes the collapse of the Soviet Union as the greatest catastrophe of the 20^th century? His speech brings to mind images of a cock on a dung hill, crowing while the heap slowly collapses under him [May 25].

Японская газета отмечает колебания в экономической политике России, от рыночных отношений до возвращения к централизации и ренационализации: oscillating between [market-driven, decentralized decision-making and state-controlled, centralized decision-making and resource allocation] [Jan.11]; Russia’s arms export agency, Rosoboronexport, has just seized Avtovaz, the giant dysfunctional Soviet car factory [May 3]; the state seized Yukos’s assets [Jan. 11]; Putin’s main economic policy has been re-nationalization [May 3]. Колебания маятника эксплицируют своего рода контраст между двумя полюсами, нестабильность ситуации подчеркивается выводом с использованием литоты: No less uncertain is what these economic puzzles imply… [Jan. 11]. Контраст, или антитеза – достаточно типичный прием, к которому прибегают аналитики при описании текущей ситуации в России: output growth has plummeted [May 3]; But, while there is ample good economic news, there is plenty of bad news as well [Jan. 11].

Контрастное противопоставление создает иронию. В облике Путина черты добропорядочного христианина противопоставлены свойствам агента тайной службы, с намеком на прежний вид деятельности нынешнего президента: Bush looked into Putin’s eyes and somehow spotted the soul of a Christian gentleman, not that of a secret policeman. [June 5]. Отношение на родине к вернувшимся из бывших республик соотечественникам контрастируют отцовские и материнские чувства: … to come back to the fatherland. Or is that motherland? [May 25]. Бедная жизнь талантливых деятелей искусства, русских по происхождению, в среднеазиатских республиках акцентируется антонимичными прилагательными: are forced to provide cheap, but superb, music [May 25] (прилагательное cheap имеет сему «плохое качество», “poor quality”⁸).

Не вызывает симпатии у авторов газетных статей и окружение Путина, к которому применяются лексемы с фамильярной коннотацией неодобрительного отношения: Putin and his cronies [May 25]; unscrupulous nomenklatura thugs [May 27]; his [Putin’s] former buddies in the Ministry of Dirty Tricks [May 27] – в последнем примере перифраз (КГБ - Ministry of Dirty Tricks) подтверждает использование коммуникативной стратегии дискредитации и таких тактических ходов, как оскорбление, насмешка, издевательство. Представители власти идентифицируются путем сленговой замены big boys [Apr. 5], что не прибавляет им уважения; используется даже вербальный ярлык high profile criminals [Apr. 5].

По мнению японской газеты, именно коррумпированная номенклатура, сформированная еще Борисом Ельциным, стремится к перераспределению власти: [Yeltsin’s] freewheeling approach to the political economy also opened the door for self-styled oligarchs to gain enormous wealth, and for the old, corrupt nomenklatura (Communist Party bureaucratic elite) to, now legally, reconsolidate their power [May 27]. Коррупция в России растет не только в сфере экономики, она проникает во все сферы жизни общества, особенно в политику: Corruption indicators have been rising; corruption is pervasive [May 3]; many politicians in Russia are corrupt [Apr. 5]; politics is now the main career of criminals [Apr. 5]. Криминогенная ситуация проявляется в разгулах скинхедов: Anti-immigrant skin heads who roam Russian cities freely [May 25]; заказных убийствах (brutal Russian deeds, such as the murders of Russian journalists and critics [May 27]) и других фактах.

Апофеоз криминальной деятельности описан на примере ситуации во Владивостоке, вызывающей серьезное беспокойство Кремля: The prospective financial return to holders of political posts in Vladivostok, or those people engaged in criminal activities there has recently been raised substantially by Putin [Apr. 5]. Вместе с тем, данная ситуация представлена так, что читатель вынужден сомневаться в правдивости представленного властями материала. Неоднократный повтор корня alleg- в тексте, особенно на одной странице и даже в одном абзаце, усиливает сомнения читателей и вызывает недоверие к российским властям: Nikolaev has a long history of allegations of criminal activities. He was in prison for a while, where he was allegedly known as Winnie the Pooh. It is also alleged that he used flame-throwers to support his arguments. <…> He had acquired substantial wealth in previous years (use Google to check how). He used this wealth, allegedly, of course, to buy himself a strong position in the Vladivostok branch of the United Russia Party (URP). <…> There are two possible reasons why political leaders are being, allegedly, removed by applying the law. One reason for the removal of the mayor of Vladivostok and his friends could be that leaders in Moscow feel that they do not have skills required to manage a major project. So far their focus has been on relatively small scale, and allegedly often criminal, activities [Apr. 5].

Отрицательное отношение к результату социальной политики сегодняшнего правительства России выражают определения, выраженные прилагательными, причастиями, а также элементами их вербального окружения: social indicators are unimpressive [May 3]; a collapsing population, a spiraling AIDS and tuberculosis crisis, corruption mushrooming to levels unimagined under Yeltsin [June 5]; Russia’s population is decreasing by 700,000 a year. Women want out, babies are sold abroad and men are drinking, drugging and smoking themselves to death at an alarming and increasing rate [May 25]; а также глаголами в переносном значении: Life expectancy for men is stuck at 59 [May 3]; Russia’s AIDS policies serve to fuel the epidemic, rather than control or reverse it [Apr. 5]. Называются проблемы торговли женщинами и детьми (trafficking women abroad; large numbers of other women and orphans are sold abroad [May 25]); слабого здоровья детей и высокой детской смертности (unhealthy babies [May 25]; highest infant mortality rates in the world [May 25]); высокий уровень ВИЧ-инфицированных (In Russia, at least 80 percent of the HIV-infected are under 30 years old. [Apr. 5]); проблемы алкоголизма, курения и наркомании (problems with drinking, smoking and sometimes drugs as well [May 25]). Явления разговорного синтаксиса (парцелляция, восклицания, имитация прямой диалогической речи) выражают иронию: Yet these are the people that Putin and his cronies hope will help rebuild Russia! However, not in Moscow, you know! Oh no, not there. Just as Putin’s main concern is that Russian women produce more babies and that more of them survive healthily in order to strengthen Russia’s armed forces, so do they want the exiles to come home and provide a buttress against the Chinese [May 25].

Ирония подчеркивается использованием слов в кавычках: The mayor is not the only “democratically” elected leader of Vladivostok who has been removed…[Apr. 5]; many of the Russians I meet tell me about their plans to move abroad and not go back. They talk with pride about how their children have “escaped” and about their plans to join them [May 25]; It is sad that the greatest hope that the “leaders” of Russia can come with… [May 25].

Для усиления воздействия на читателя газета нередко прибегает к диалоговым стратегиям (Иссельс 2006: 108). Апеллируя не только к чувствам и эмоциям, но также к разуму читателя и к авторитету современных информационных технологий, что является определенным коммуникативным ходом речевого воздействия (Иссельс 2006: 151, 153, 155), словно пытаясь расширить набор подтверждающих аргументов, газета призывает читателя обратиться самому к поисковой системе в интернете, чтобы удостовериться в правдивости излагаемых ею фактов и суждений: If you Google “Vladimir Nikolaev”… [Apr. 5]; Sit at your computer and type “Russian women” into Google. OK? [May 25]. Такие предложения расширения поиска доказательств создают впечатление безусловной правдивости высказываемых газетой суждений.

В ХХ в. вслед за Соединенными Штатами Япония считала Россию «империей зла», страной экспансии коммунизма, сверхдержавой и колыбелью науки и духовности (an evil empire, the world of communist expansionism and a nuclear superpower as well as a cradle of science, spirit, and soul [June 5]). В настоящее время воссоздается образ зловещей, агрессивной, милитаристской России: a truculent Russia, Russian truculence [May 31], Recent statements by Russian officials have taken an ominous tone [Mar.5], запугивающей (Kremlin displayed… bullying behavior [May 31]), насаждающей военную подготовку в учебных заведениях как средство избавления от наркотической зависимости и алкоголизма (“pre-conscription military training and military sports.” That will surely get the men off the bottle and needle… [May 25]); разминающей свои мускулы (Russian muscle-flexing has become more pronounced as oil prices climb. [Mar. 5]) и даже показывающей когти (Russia has been showing its claws [May 31]).

Последняя метафорическая характеристика, однако, противоречит утверждению газеты о том, что российские вооруженные силы деморализованы, а ядерное оружие пришло в негодность (Its armed forces are demoralized and its nuclear weapons are deteriorating [May 31]) и может попасть в руки террористов (Its nuclear weapons could fall into the hands of terrorists [May 31]). Отсутствие здорового призывного населения (too few Russian children live long enough to become conscripts into the army [May 25]) приводит к значительным проблемам комплектации армии (its army cannot staff itself except with drunken drug-taking smokers (those who survive to conscription age that is [May 25]). С одной стороны, кажется, что предлагается положительный выход из проблемной ситуации, связанной с наркоманией и пьянством, но для японского читателя это весьма тревожный и опасный выход, свидетельствующий о нарастании милитаризма в России.

Оставаясь, тем не менее, мощной военной державой, Россия потеряла бывший политико-экономический статус сверхдержавы, и, согласно газете “The Japan Times”, россияне испытывают по этому поводу ностальгическое чувство (Russians are nostalgic … for the international status they lost [June 28]) и чувство неуверенности в настоящем статусе (The Russians remain insecure about their status in the world. [June 28]).

В этом – значительное различие между Россией и Китаем. На первый, поверхностный, взгляд, кажется, что оба государства как мощные державы «вернулись» на мировую арену в равной степени, но это далеко не так: Superficially, Russia and China may give the impression that they are pursuing the same path when they both proclaim with pride that they are “back” on the world stage. But this boast means different things for each country [June 28]. Слово boast употреблено в данном контексте с отрицательным оттенком значения – something people talk about very proudly, in a way that other people may find irritating or offensive⁹. В отличие от Китая, Россия слабее в экономическом и демографическом смыслах (less potent, particularly in demographic and economic terms [June 28]). Рост ее экономики обеспечен не столько производством, сколько эксплуатацией минеральных ресурсов и выработкой энергии (Unlike the Chinese, the Russians do not create economic wealth, but merely exploit their energy and mineral resources. [June 28]). Энергия используется как средство воздействия во внешней политике (use energy as a tool of Russian foreign policy [Jan. 15]), скрепляет ряд двусторонних отношений (Energy security may provide the glue for Russia-India relations… [Feb. 1]). Для характеристики этой ситуации используются языковая и речевая метафора (a tool of policy; the glue for relations), игра с фразеологическим выражением: Putin is applying a policy of triangulation between China and Japan, letting them both think that he will favor them in the final settlement of the direction of the pipeline. He will have to come off the fence eventually, but while he continues to sit he is upsetting both countries. Автор одной из статей утверждает, что, несмотря на то, что Россия опять считает себя сверхдержавой, это ее убеждение не подкреплено практическими доказательствами (Russia has reasserted its status as a “superpower”, a claim that is not necessarily supported by reality [June 28]).

Ключевыми словами для характеристики политики Путина японской газетой стали глаголы failed, frustrated. Отрицательное отношение формируют уже непосредственно заголовки статей:

Evidence portrays Russia as failed state [May 25];

Shaking up Russia’s Far East [Apr. 5];

Mirror images of arrogance [June 5];

‘Containment’ time warp sours hopes that Yeltsin spawned [May 27];

Handling a truculent Russia [May 31];

Russia’s progress and regress [Jan. 11];

China, Russia in the new world disorder [June 28];

Russia wastes time as AIDS crisis builds [Apr. 5];

Russia flexes its muscles [Mar. 5].

Черты Путина – такие как секретность, таинственность, загадочность ( Putin, who usually draws on the secretive, manipulative and confrontational Cold War paradigm of what constitutes Russian diplomatic behavior… [June 5]) – переносятся также и на весь образ России, ее политической системы (arcane political system [May 27]). Ключевым здесь можно считать высказывание о России Сэра Уинстона Черчилля, приводимого несколько раз в газете «The Japan Times»: “a riddle, wrapped in a mystery, inside an enigma.” Семантическое нарастание реализованное словами riddle – mystery – enigma со значением «загадка, тайна» приводит к созданию «эффекта критической метонимии» (Иссельс 2006: 245), предполагающей прямо противоположное толкование – загадочность России ассоциируется не с необходимостью ее познания и лучшего знакомства с ней, а с определенной угрозой, вызванной ее непредсказуемостью.

Согласно обозревателю японской газеты, основная причина необъяснимости русских кроется в том, что они занимают промежуточное положение между европейцами и азиатами. Для подтверждения этого вывода приводятся цитаты двух писателей: англо-польского романиста Дж. Конрада и великого английского писателя Р. Киплинга. Первый писал о том, что русский человек – «это азиатский монстр с европейской внешностью (“an Asiatic monster with a European veneer”), а второй утверждал, что «[р]усский является замечательным человеком до тех пор, пока он не заправит свою рубаху. Как восточный человек, он замечателен. И лишь только когда он начинает настаивать, чтобы с ним обращались как с самым восточным из западных людей, а не самым западным из восточных людей, он становится расовой аномалией, с которой чрезвычайно трудно иметь дело» ("The Russian is a delightful person till he tucks in his shirt. As an Oriental he is charming. It is only when he insists upon being treated as the most easterly of western people instead of the most westerly of easterns that he becomes a racial anomaly extremely difficult to handle” [June 28]).

До сих пор Россия мечется между Западом и Востоком, по крайней мере, в культурном и политическом аспектах (torn between Europe and Asia in cultural and political terms [June 28]). Будучи «полу-азиатским» государством (semi-Asiatic Russia [June 28]), она не подверглась вестернизации в полной мере, как она сама о себе думает (Russia wasn’t as Westernized as it sometimes made itself out to be [June 28]); ее вестернизация оказалась «полым кольцом» (The apparent Westernization of Russian society … has a hollow ring [June 28]). Газета пишет о том, что сложившийся в Японии образ России как государства Западной цивилизации иногда нарушается ее варварскими действиями, идущими вспять и связанными с колониальным отношением к азиатам (The Japanese image of Russia that has taken shape over the years is that it belongs … to Western civilization, but that it has at times taken extremely backward, barbaric actions and tends to take a colonialistic, coercive attitude toward Asia. [June 4]). В этом высказывании обнаруживается интересное противопоставление слова Western оценочным прилагательным barbaric, colonialistic, словно история западной цивилизации не имеет никакого отношения к варварским колониальным войнам. В устах японца (а эта статья именно написана японским политологом Кадзо Огоура) слово Western имеет явное значение «престижный, цивилизованный», а не «относящийся к определенной географической части света и цивилизации, зародившейся в этой части света».

По мнению газеты, тот факт, что Россия – одновременно западное и незападное государство на пути модернизации ( Russia has been both Western and not Western …on the road to modernization. [June 4]), вызывает два следствия: во-первых, ее неудовлетворенность собственной идентичностью (unsatisfied with their inner identity [June 28]) что усугубляется осознанием ее необычности, создавая эффект нарцистического любования (victimized by a dark, narcissistic instinct [June 28]), и, во-вторых, подозрительным отношением к русским со стороны других народов (justified suspicion of the Russians [June 28]). Кадзо Огоура предостерегает Россию об опасности потери «азиатскости» (In catching up with other European countries, Russia discarded Asian aspects [June 4]). Чтобы войти полноправным членом в Азиатско-Тихоокеанское сообщество, Россия должна осторожно и внимательно отнестись к балансу своих сил, свойственных Азии и Западу (The litmus test for whether Russia is accepted as a true member of the Asia-Pacific community of nations is whether it gives the Asian and Western elements within itself appropriate status. [June 4]).

Таким образом, у японского читателя формируются достаточно отрицательные установки по отношению к образу России, в котором преобладают такие признаки как воинственность, сдерживание демократии, разгул криминала, стремление выжить за счет энергетических ресурсов. Однако, несмотря на (в значительной мере) отрицательное отношение к современной политике и социально-экономической ситуации в России, японские средства массовой информации признают ее специфичность как государства, культура которого сочетает элементы Запада и Востока, и готовы к сотрудничеству с ней, учитывая эти моменты.


Литература

1. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. – Изд. 4-е, стереотип. – М.: Комкнига, 2006. – 288 с.
   
2. Добросклонская Т.Г. Вопросы изучения медиатекстов. Опыт исследования современной английской медиаречи. – Изд. 2-е, стереотип. – М.: Едиториал УРСС, 2005. – 288 с.
   
3. Чудинов А.П. Политическая лингвистика. – 2-е изд., испр. - М.: Флинта-Наука, 2007. – 256 с.
   
4. De Mente B. L. NTC’s Dictionary of Japan’s Cultural Code Words. – Lincolnwood, Il. : NTC Publishing Group, 1997. – 394 p.
   
5. Honna N. & Hoffer B. An English Dictionary of Japanese Ways of Thinking. – Yuhikaku Publ. Co, Japan, 1989. – 348 p.
   
6. Shelley R. Culture Shock! Japan. A Guide to Customs and Etiquette. – Portland, Oregon: Graphic Arts Center Publ. Co., 1993. – 280 p.
   

Summary


The article analyzes the image of Russia as depicted by the Japanese English-language mass media. In general, this image is, to a great degree, influenced by the Western position regarding Russia. The Japanese mass media develop mostly negative attitude towards Russia describing it as a military criminalized state suppressing democracy and living at the expense of energy resources. The stylistic means of irony, contrast, and pejorative connotations are used to objectivize the communicative strategy of discrimination. At the same time, Japanese media emphasize the specific feature of Russia whose culture involves both Western and Asian elements.