Geum.ru

Диалог культур и цивилизаций

Вид материалаДокументы

Содержание


М.Г. Степанов Хакасский госуниверситет, к.и.н., старший преподаватель
Подобный материал:
1   ...   98   99   100   101   102   103   104   105   ...   125

М.Г. Степанов

Хакасский госуниверситет, к.и.н., старший преподаватель




ПСИХОИСТОРИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СТАЛИНСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ В СССР (1928 – 1953 гг.): ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ



Проблематика сталинских политических репрессий в СССР не является «белым пятном» в новейшей историографии. Современные отечественные исследователи внесли значительный вклад в анализ данного явления [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15].

Особого внимания заслуживают попытки ряда исследователей рассмотреть проблему сталинских политических репрессий в СССР сквозь призму методов так называемой «психоистории», более развитых в западных научных публикациях.

Интересен взгляд Н.В. Кладовой, которая считает, что материалы дел репрессированных (архивно-следственные дела – М.С.) граждан могут быть репрезентативным источником для развития такого направления в исторической науке, как психоистория (на базе психоаналитической теории) [16. С. 32]. В частности, Н.В. Кладова предлагает характеризовать следственные дела репрессированных, как сущностно-содержательную модель советского общества, хранящую в себе информацию о способе выработки антиэнтропийных механизмов в сфере массового политического поведения, что позволяло социуму сохранять состояние неустойчивого равновесия [17. С. 192 – 193].

На наш взгляд справедливые замечания по ограниченности применения методики «психоистории» были сделаны американским политологом Р. Такером: «Новая биографическая форма или «психоистория» открывает заманчивые перспективы, но таит в себе определенные трудности. Одна из них состоит в том, что, уделяя чрезмерное внимание личности лидера, можно нарисовать слишком однобокую картину той роли, которую данный фактор играл, оказывая влияние на направление или темпы исторического развития. В таком исследовании недостаточно систематически или углубленно изучать саму личность лидера. Нужно также вскрыть связи и взаимодействия личности с социальным окружением и политической ситуацией, которые тогда позволяют личностному фактору обрести историческую значимость» [18. С. 15 – 16].

Профессор русской литературы Калифорнийского университета – Д. Ранкур-Лаферриер, используя методику психоанализа, попытался провести исследование скрытых мотивов в поведении И.В. Сталина. В частности автор предполагает, что важным фактором, предопределившим политическое поведение Сталина был страх возникший в детстве [19]. Правда, не все авторские предположения и суждения могут быть восприняты как безупречно доказанные и документально подтвержденные.

Доктор медицины, германский профессор Е.Л. Салганик в рамках психоисторической методики пишет: «Восточная скрытность и иезуитское воспитание Джугашвили-Сталина в духовной семинарии наложили соответствующий отпечаток на его характер». Кроме того, пишет Салганик, «Сталин из-за малообразованности и недостатка культуры, невысокого роста, языковых трудностей, приобрел комплекс неполноценности» [20. С. 15, 132].

Интересная попытка проследить влияние сталинских репрессий конца 1930-х гг. на жизнь семей в трех поколениях была предпринята психологами К. Бейкером и Ю.Б. Гиппенрейтером. Психологическое исследование строилось на методе интервьюировании представителей третьего поколения, т.е. внуков репрессированных [21. С. 67].

Выводы авторов были следующие: «Советская политическая и социальная системы создавали режим, который способствовал отрыву членов семьи от репрессированных близких. Жертвы репрессий физически отделялись от своих семей через аресты, ссылки, расстрелы. Для оставшихся же родственников было чрезвычайно опасно пытаться установить или поддерживать связь с ними или даже хранить память о них. Основная гипотеза настоящего исследования состояла в том, что семьи, которые отрывались физически и эмоционально от своих репрессированных членов и забывали о них, должны были обнаружить менее успешное функционирование в поколении внуков. Напротив, семьи, в которых поддерживалась связь с репрессированными и память о них, должны были оказаться более успешно функционирующими в поколении внуков» [21. С. 68].

Однако А.Я. Гуревич, несмотря на ряд видимых положительных моментов в использовании процедур и понятий психоанализа к изучению прошлого, оценивает их скептически [22. С. 80].

Использование методов психоистории при анализе сталинских политических репрессий в СССР безусловно расширяет исследовательское поле проблематики. Вместе с тем, результаты, полученные при ее использовании, могут быть исторически достоверными при сопоставлении с конкретно историческим материалом. В этом отношении, наиболее аргументированное представление использования отдельных элементов психоаналитической теории дано в работе уже отмеченного барнаульского историка Н.В. Кладовой.


1. Бакунин А.В. История Советского тоталитаризма. Екатеринбург, 1996. Кн. 2. Апогей.

2. Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении 1941 – 1955 гг. Новосибирск, 2003.

3. Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». М., 2006.

4. Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928 – 1934 гг.): методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. Новосибирск, 1996.

5. Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930 – 1960. М., 2005.

6. Иванова Г.М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. М., 1997.

7. Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994.

8. Кириллов В.М. История репрессий и правозащитное движение в России. Екатеринбург, 1999.

9. Красильников С.А. Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е годы. М., 2003.

10. Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000.

11. Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1928-1941. Новосибирск, 1997.

12. Степанов М.Г. Сталинские репрессии в Хакасии в конце 1930-х – начале 1950-х гг. Абакан, 2006.

13. Репрессии против поляков и польских граждан / Под ред. А.Э. Гурьянова. М., 1997.

14. Уйманов В.Н. Репрессии как это было. (Западная Сибирь в конце 20-х – начале 50-х гг.). Томск, 1995.

15. Шашков В.Я. Репрессии против крестьян и судьбы спецпереселенцев Карело-Мурманского края. Мурманск, 2000.

16. Кладова Н.В. Опыт психоанализа исторического источника (по материалам следственных дел репрессированных в период коллективизации) // Историческая наука на рубеже веков: Материалы Всероссийской конференции посвященной 120-летию Томского государственного университета. Том 3. / Отв. ред. Э.И. Черняк. Томск, 1999.

17. Кладова Н.В. Следственные дела репрессированных: исторический источник в постнеклассической научной парадигме// Сибирь на этапе становления индустриального общества в России (XIX – начало XX вв.). К 75-летию чл.-корр. РАН Л.М. Горюшкина. Новосибирск, 2002.

18. Такер Р. Сталин: Путь к власти. 1879-1929. История и личность / Под ред. В.С. Лельчука. М., 1991.

19. Ранкур-Лаферриер Д. Психика Сталина: Психоаналитическое исследование. М., 1996.

20. Салганик Е.Л. Выродок истории. М., 2000.

21. Бейкер К., Гиппенрейтер Ю.Б. Влияние сталинских репрессий конца 30-х годов на жизнь семей в трех поколениях// Вопросы психологии, 1995. № 2.

22. Гуревич А.Я. Двоякая ответственность историка // Общественные науки и современность, 2007. № 3.