«Христианская Пресвитерианская Церковь г. Улан-Удэ»
| Вид материала | Документы |
- Заседание коллегии Администрации г. Улан-Удэ по вопросу «О реализации плана работы, 245.89kb.
- И. И. Зураев Г. А. Айдаев Заместитель мэра г. Улан-Удэ Мэр г. Улан-Удэ порядок проведения, 81.99kb.
- Администрация г. Улан-удэ постановление от 31 марта 2010, 149.52kb.
- Межведомственный план мероприятий по профилактике вич-инфекции в г. Улан-Удэ на 2011, 111.91kb.
- Доклад «Стратегии развития крупных городов. Инвестиционные строительные программы», 113.84kb.
- Приказ №88 г. Улан-Удэ от «06» декабря 2007, 150.67kb.
- Комплексная программа социально-экономического развития муниципального образования, 2163.21kb.
- Введение, 1378.42kb.
- Итоги и перспективы в улан-Удэ 17 марта пройдет традиционное совещание по подведению, 295.59kb.
- Введение, 1198.02kb.
Местная религиозная организация
«Христианская Пресвитерианская Церковь г.Улан-Удэ»
________________________________________
А.В.Тиваненко
| ИСТОРИЯ АНГЛИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ В ЗАБАЙКАЛЬЕ (НАЧАЛО XIX СТОЛЕТИЯ |
Улан-Удэ
2009
Издано по благословению Епископа
Ассоциации Христианских Церквей «Союз Христиан»
в Республике Бурятия
Колмынина Виктора Ивановича
Научный редактор: главный специалист по делам религий
Администрации Президента и Правительства Республики Бурятия,
кандидат исторических наук
Жалсараев Анатолий Дамбаевич
Т39
Тиваненко А.В. История Английской духовной миссии в Забайкалье. (Начало XIX столетия). - Улан-Удэ, 2009.
Современная Христианская Церковь в Республике Бурятия возникла не на пустом месте. Около 200 лет тому назад на служение к степным бурятам-кочевникам прибыла Английская духовная миссия Лондонского протестантского миссионерского общества, и получившая личную поддержку Российского императора Александра I. Эдвард Сталибрас, Вильям Сван, Роберт Юилль и их семьи в совершенстве познали бурят-монгольский язык, написали первые грамматики и словари, перевели и напечатали книги Ветхого Завета, создали на родном языке бурят учебники и обучали по ним ребятишек, помогли российским ориенталистам создать научную школу отечественного востоковедения и монголоведения. Однако через 22 года активной деятельности Правительство Николая I прекратило работу миссии. Почему? На этот вопрос дает ответ предполагаемая широкому кругу читателей настоящая книга известного в Бурятии краеведа и ученого, кандидата исторических наук Алексея Васильевича Тиваненко.
Оглавление
| Предисловие ……………………………………….............…..... | 4 |
| Посланцы Великобритании в Сибирь………..................……... | 19 |
| Путешествие из Петербурга в Иркутск…………....................... | 22 |
| Обустройство в Селенгинске.…………………………….......... | 25 |
| Спутницы и помощницы проповедников…………………....... | 34 |
| Гости миссионеров…………………………………………........ | 39 |
| В народ со словом Христовым……………………………......... | 47 |
| Коллеги профессора Ковалевского……………………….......... | 54 |
| У истоков школьного образования……………………….......... | 59 |
| Учителя и ученики…………………………………………........ | 67 |
| Разделение на три стана……………………………………........ | 77 |
| Среди хоринских бурят……………………………………......... | 81 |
| Переводы Ветхого Завета………………………………............. | 90 |
| Прекращение деятельности……………………………….......... | 100 |
| Отъезд на родину…………………………………………........... | 107 |
| Взлеты и падения Николая Дымбилова………………….......... | 115 |
| Итоги деятельности: мифы и правда……………………........... | 122 |
| Послесловие ……………………………………………….......... | 125 |
| Приложение: Письма Шагдура Киннатова-ученика английских миссионеров, которого подготовили к служению первым национальным проповедником христианского протестантизма среди бурят .............................................................................................. | 129 |
ПРЕДИСЛОВИЕ
Удручающее впечатление на путешественников производил Селенгинск столетие тому назад. Новый город, а точнее, начинающая деревушка, представляла собой две-три небольших улицы, застроенные деревянными, черно-бурого от солнца и пыли цвета, домами местных обывателей. Только на окраине селитьбы, в предполагаемом по утвержденному императором Николаем I центре будущего города, выделялись два больших двухэтажных здания, занимаемые казенными учреждениями, да гордо поднимался к небу неосвоенной ковыльной степи купол достраиваемого Вознесенского каменного собора.
Но еще более неприглядный вид имел Старый Селенгинск. На месте бывшего заштатного городишка Забайкальской области виднелись свежие развалины строений, полузасыпанные движущимися барханными песками, а в обрыве правобережья Селенги торчали нижние венцы сносимых речными поводками изб. И лишь в немногих ветхих лачугах угадывалась продолжающаяся жизнь людей, не желавших переселяться на левый берег.
Когда крестьянский начальник С.Г. Рыбаков прибыл в Селенгинск на новое место службы, стояло жаркое забайкальское лето, из-за которого жизнь на улицах в дневное время как - бы замирала: ни людей, ни проезжающих экипажей. Только где-то вдалеке тихо раздавалось пение петуха да глухой ленивый лай собаки. И лишь к вечеру, когда дневной зной немного спадал, к реке тянулись «оживающие» люди. В основном ими были местные женщины в своих старинных широких белых платьях – «холодаях». Одни купались в теплой Селенге, другие возились на своих прибрежных огородах, где благодаря жаркому микроклимату выращивали овощи, дыни даже диковинные для Сибири арбузы. Имея поэтическое число жителей – тысяча один человек - Селенгинск того времени поражал путников обилием своих исторических памятников. Особенно удивляла Рыбакова сохранившаяся память о ссыльных декабристах в Нижней заимке и об английских миссионерах, проповедовавших в краю буддистов и православных христиан необычную и до сих пор неведомую христианскую протестантскую веру, самостоятельно изучивших монгольский язык, переведших на него Библию, обучивших грамоте и письму немало бурятских ребятишек. Впечатление реальности усиливалось демонстрацией сохранившихся жилых усадеб, домашнего инвентаря, личных вещей былых великих поселенцев. Более того, в Селенгинске тогда проживали и многие их ученики, и даже несколько детей декабристов.
С большим трепетом шел С.Г. Рыбаков в гости к одной из самых ярких знаменитостей - высокой седовласой старушке Агнии Михайловне Всеволодовой. Это была дочь купца М.М. Лушникова и, соответственно, родной сестрой кяхтинского купца I гильдии Алексея Михайловича Лушникова -ученика и друга как декабристов, так и воспитанника английского миссионера Роберта Юилля, много сделавшего на рубеже XIX и XX столетий для увековечивания памяти своих современников. Будучи вдовой подполковника А.В. Всеволодова, служившего в местном военном гарнизоне комендантом, она доживала свой долгий век в приобретенном у английских миссионеров старом деревянном доме.
О своем первом впечатлении об открывшейся со скалистого бугра панораме он позднее скажет так: «В виду собора старого Селенгинска, там, где Селенга, делая поворот, ударяя о крутой Англичанский утес, на отлогом берегу реки, среди живописной местности стоит старый, довольно длинный деревянный дом и белый памятник-обелиск с крестом. Здесь жили и умирали английские миссионеры в 30-х годах XIX столетия».1 Где-то в ограде усадьбы Всеволодовой размещался мезонин дома декабристов Бестужевых, купленный ею после 1861 года, но Рыбаков о нем не упоминает. Её отец М.М.Лушников скончался 11 ноября 1872 года на 79 году жизни. Был очень уважаемым человеком, «душою» местного общества, последним юным учеником протоиерея Спасского собора Александра Корытова, скончавшегося в далеком 1810 году, и которого местные граждане прямо-таки боготворили за духовную святость.
Дом миссионеров оказался одноэтажным, деревянным, довольно ветхим, но ремонтируемым хозяйкой. Он состоял из трех обширных комнат, передней и кухни, окружен садиком и огородом. На фасадную сторону к реке
Ситуационный план месторасположения Старого и Нового Селенгинска
с указанием Англичанского утеса.
(Из лоцманской карты реки Селенги).
было обращено 6 окон и крыльцо по середине: всего окон имелось 16. Большая комната (зало) разделялась перегородкой на две половины, стены окрашены в коричневый цвет, интерьер почти целиком состоял из мебели работы декабристов Бестужевых. На заднем дворе сохранилось отдельное здание миссионерской типографии, где на печатном станке изготавливалась переводимая на монгольский язык богодуховная и учебная литература.
После чая в столовой гостеприимная старушка Всеволодова – Лушникова отворила настежь окно и Рыбаков увидел «чудный» вид на Селенгу с полукруглым заливом, подходящим к скале. Дополняя эту картину, он продолжал: «Это был так назывемый Англичанский утес; ближе, между рекой и домом, в окнах обрисовывался белый обелиск – памятник над семьей одного из английских миссионеров».2
Сама Агния Михайловна мало что помнила о бывших хозяевах своего дома, а потому всех интересующихся направляла к селенжанам Николаю Ивановичу и Евлампию Ивановичу Мельниковым, которые не только считались их друзьями и были распорядителями оставшегося имущества, но и переписывались с сыном Роберта Юилля, когда – то родившемся в Селенгинске, а до конца XIX столетия проживавшим в Англии. Правда, к приезду Рыбакова в живых не было и их, но современниками миссионеров считалось несколько других людей, от которых он записал ряд воспоминаний. Сама гостеприимная хозяйка умрет в 1913 году.
Немногим ранее А.М. Всеволодову – Лушникову посетил народоволец И.И. Попов, зять её брата, оставив впоследствии примерно одинаковые впечатления: «У «барыни» (так её именовали селенжане, - А.Т.) мы остановились. Она жила на «Англичанке», т.е., в том доме, где жили английские миссионеры. После них прошло 40 лет. И в доме ничего не сохранилось, кроме могил под каменными плитами, обнесенных невысоким каменным забором, который примыкал к самому дому и образовывал как бы палисадник».3
Воспоминания за 50 лет. - Л., 1924. – 104 - 106В другом конце Бурятии, в Хоринских степях, также помнили о живших миссионерах на Оне и в Кодуне, поскольку и там проживали некоторые ученики. Инженеры путей сообщения А.И. Верблюнер и сын А.М. Лушникова Александр, составляя карту Забайкалья, поместили на ней географическую точку с указанием «Ст. Худунская – могил. Англ. мисс.».4 А краевед А.В. Харчевников, побывавший на некрополе в Кодуне, позднее писал: «В двенадцати верстах от бывшей Хоринской степной думы по дороге на Кижингу, на Ходунском станке стоит кирпичный побеленный, теперь полуразрушенный памятник. Две чугунные литые, весом пудов около пяти плиты, сброшенные с памятника, лежат около».5 Он же привел в своем очерки тексты эпитафий, из которых явствовало, что в полузабытом некрополе покоятся останки двух жен (умерших в разные годы) пастора Эдварда Сталибраса, и его сына Бенжамина. Рядом находившаяся могила ученика миссионеров бурята Бардо, убитого ламами, либо была уже утеряна, либо Харчевников не предполагал, что она имеет какое – то отношение к погосту.
Здесь же, в Кодунском станке, проезжающие иногда заглядывали в гости к крещенным бурятам (потомкам учеников), проживавших компактной колонией в сохранившейся обширной усадьбе Английской миссии, к забору ограды которой и примыкал некрополь жен Сталибраса. Буряты эти находились на особом счету у властей как опора Хоринской православной миссии. Еще в 1887 году Забайкальское областное начальство собрало новокрещенных «инородцев» в одно место, чтобы они не испытывали враждебное отношение к себе со стороны буддийского духовенства и националистически настроенных соплеменников, отвело им хорошие земельные угодья вокруг оседлого места жительства, а новообразованную «деревеньку» на окраине Кодунского станка назвала Соловьевской. Местонахождение её четко определено в документах - «при Кудунской станции на незаселенном Петровско-Заводском тракте, где в двадцатых годах настоящего столетия проживали английские миссионеры и где в настоящее время находятся надгробные памятники их».6 В знак сохранения памяти о своих духовных наставниках благодарные ученики и их потомки тогда же (в 1888 году) на месте усадьбы миссионеров возвели молитвенное здание во имя Св.Равноапостольного князя Владимира, которое в архивных документах Иркутско-Забайкальской епархии значилось как построенное «на месте действий Английской миссии, в память 900-летия крещения Руси».7 Данный факт является уникальным явлением в конфессиональной жизни России, когда православная церковь как бы признала заслуги иностранных христианских проповедников и отдала им справедливую честь.
В первой половине XX столетия члены Кодунской общины новокрещенных бурят активно включились в колхозное строительство, образовав на базе своей колонии коллективное хозяйство. С переселением людей в новые построенные дома надобность в обветшавших помещениях бывшей Английской миссии стала отпадать, а с закрытием молитвенного дома оборвалась духовная связующая нить со своими предшественниками. Довершили дело комсомольцы – безбожники колхоза, до основания разрушившие никому не мешавший памятник на миссионерском погосте. Затем дошла очередь и до пустующих зданий. К 2006 году сохранилось последнее деревянное здание хлебного амбара, в свое время перестроенного, вероятно, под жилище прибывшего в 1834 году печатника Джона Аберкромби. Последним человеком, кто проживал здесь в XX столетии, был одинокий дедушка – бурят почти столетнего возраста, явно из потомков учеников английских миссионеров, не пожелавший покидать обжитое родное место.
О судьбе третьего миссионерского стана (Вильяма Свана по реке Оне) ничего неизвестно, кроме того, что оно находилось недалеко от строений Хоринской степной думы, в двух километрах вверх от «московского» тракта из Верхнеудинска на Читу. По крайней мере, это место никогда и никем не исследовалось.
*****
История Английской духовной миссии в Забайкалье имеет три разных источника, до сих пор не состыкованных между собою в той мере, в какой следовало бы изучать интересную проблему местного краеведения.
Источник первый: английский, с подлинными письмами, отчетами и публикациями самих проповедников евангельского учения, регулярно посылаемыми в Лондон из бурятских степей.
Источник второй: переписка миссионеров со светскими русскими властями по решению бытовых проблем обустройства за Байкалом, о их взаимоотношениях с традиционными конфессиями, о праве на собственное христианское богослужение по протестантскому обряду.
Источник третий: краеведческие заметки о деятельности английских миссионеров на основе воспоминаний их современников и учеников.
Наиболее плодотворно история Английской духовной миссии разрабатывалась до конца XIX столетия в Великобритании, поскольку авторы сочинений встречались с самими пасторами, их женами и детьми, имели под рукою прекрасный документальный материал.
Российские исследователи целиком основывались до недавнего времени на фольклорных преданиях на местном уровне, но круг таких первоисточников весьма ограничен: А.И. Мартос, С.И. Черепанов, С.Г. Рыбаков, С.И. Стуков, И.И. Попов, А.В. Харчевников, отчасти О.М. Полянская, В.И. Вагин, К.П. Прокопьев, В. Жмакин, О. Евецкий и другие. Отечественные краеведы, обращающиеся к теме миссии (Э.В. Демин, О.Н. Волкова, И.Е. Васильева, З.А. Шагжина, А.Д. Жалсараев, Д. Никитин, А. Сизых, Т.Н. Тиваненко, М.А. Ефимова, В.Т. Михайлова, Е.А. Голубев др.) в основном используют литературу на русском языке, в которой главнейшими остаются вышеназванные первоисточники современников. Литература на иностранных языках, равно как архивный материал и английские разработки коллег, до сих пор остаются недоступными.
Некоторое оживление в местное краеведение внесла капитальная монография Ч.Р. Боудена «Shamans, Lamas and evangelical. The English missionaries in Siberia».8 Несколько дошедших в Бурятию экземпляров отдельными фрагментами глав переводились Т.Н.Тиваненко, И.Е. Васильевой, М.А.Ефимовой, О.Н.Волковой и А.В.Тиваненко, которые дали хорошее представление того, насколько свежи и глубоки по представленным материалам зарубежные источники для воссоздания истории Английской миссии, если они будут изучены в подлинниках.
Книга Боудена «Шаманы, ламы и евангелисты. Английские миссионеры в Сибири», присланная мне автором, имеет объем 382 страницы и 24 иллюстрации. Само оглавление показывает, что история миссии прослежена им от зарождения до момента упразднения: Я. Шмидт и калмыки; Начало миссии; Миссионеры: Сталибрас и Рамн; Миссионеры: Сван и Юилль; Санкт-Петербург и бурятские зайсаны; Путь в Иркутск; Из Иркутска в Селенгинск; Забайкальские буряты; Миссионерские отделения; Семейная жизнь в Сибири; Миссионеры и ламы; Проповедь в народе; Школа миссии; Перевод Библии; Печатание Ветхого Завета; Вклад миссии; Конец миссии. Примерно по той же схеме построена и наша книга.
Прислал мне Боуден также краткое изложение своей книги в большой статье журнального академического варианта – «Английские миссионеры в Сибири: Миссия в Бурятии (1817-1840) Лондонского миссионерского общества».9 Статья представляет лекцию, прочитанную 6 ноября 1984 года по результатам его трехлетней экспедиции- профессора монголистики Лондонского университета, школы ориенталистики и изучения Африки, руководителя департамента Дальнего Востока – в Монголию. Краткое изложение этой статьи в русском переводе опубликовано Т.Н.Тиваненко.10 Наши переговоры с Ч.Р.Боуденом о переиздании его капитального труда в Улан-Удэ на русском языке закончилось безрезультатно из-за отсутствия средств.
Другие экземпляры его книги, поступившие в Бурятию, переведены отдельными частями и нашли отражение в работах других исследователей. Среди них ведущий специалист кафедры развития образования БИПК и ПРО О.Н.Волкова, использовавшая материал в ряде своих публикаций.11 Значительный материал использован ею и в кандидатской диссертации.12 Ей же принадлежит обзор части книги Ч.Боудена в электронном варианте.13
Много труда в перевод отдельных частей книги приложила ученица 10 класса Новокижингинской средней школы М.А.Ефимова, написавшая затем рукописное сочинение «Английские миссионеры в Забайкалье»14 под руководством директора Кижингинской станции юных туристов и краеведов Г.Е.Матвеева. Работа эта, к сожалению, также осталась не опубликованной. Приношу особую признательность Марии Анатольевне за представленную возможность ознакомиться с ее большим рабочим архивом, который она собрала во время написания сочинения. В нем, в частности, особый интерес представляют выписки из нигде не публиковавшихся архивных источников России о деятельности Английской духовной миссии в Забайкалье, приоритет в собирании которых я отдаю Маше Ефимовой, ныне выпускнице Бурятского Государственного Университета.
Предпринимал переводы Ч.Р.Боудена и американский пастор Дуглас Агнор, с которым мы в 2005 году совершили разведочную поездку на поиски развалин Английской духовной миссии в Кодуне. Задумывая написать книгу о миссии, он поехал в Лондон и в архиве Лондонского университета разыскал подлинные письма миссионеров из Сибири, которые они посылали на родину. По его словам, они очень трудны для прочтения: ввиду строгой экономии бумаги, Сван и Сталибрас писали мельчайшим почерком, практически не делая интервалы между строками. Солидную пачку ксерокопий этих писем Агнор до сих пор не обработал полностью. Полагаю, что в скором будущем к нашей книге прибавиться еще одна, Дугласа Агнора, более ценная фактическим материалом из «уст» самих миссионеров.15
На основе переводов составлена также работа И.Е.Васильевой «Английская миссия в Селенгинске», фрагмент которой я нашел в рабочем архиве М.А.Ефимовой, но, к сожалению, без указания выходных данных.
Анализ публикаций местных краеведов мы опускаем, поскольку все они являются пересказами более ранних фольклорных первоисточников, о которых говорил выше. Образцом их комбинирования или обобщения, является серия статей Э.В.Демина, глубже всех осветившего интересную проблему истории Английской духовной миссии в Бурятии.16
*****
Капитальная монография Ч.Р.Боудена кроме уникального иллюстрированного материала, объединяющегося по темам: 1) о жизни миссии в Селенгинске, 2) об этнографии бурят, 3) о работе над переводом Библии, 4) о работе школ исключительна важна обзором и списком английской (и другой иностранной) литературы по изучению миссии за 2 столетия. Их полная неизвестность отечественным историкам и краеведам делает краткий обзор желательным.
Сибирь являлась малознакомым регионом для большинства великобританцев. Даже Джон Патерсон, глава Шотландской миссии в России, имел слабые представления о бурятах и их языке17. В книге, к примеру, не сказано, почему именно буряты должны были обращаться в христианский протестантизм? И именно потому, что грандиозный план внедрения этой религиозной конфессии в Забайкалье, Монголию, Китай, Тибет базировался на недостаточной информации, на ложной оценке политических, религиозных и общественных реалиях того времени, он был изначально обречен на неудачу. Даже когда дирекция Лондонского миссионерского общества стала видеть первые негативные и объективные плоды слабого влияния миссии на сибирское общество, она все еще находилась под впечатлением полезности своей работы на далеком Востоке с учетом на будущие времена. И такие патриотические оценки не раз вдохновляли их соотечественников на посещение Сибирской миссии за Байкалом, и направляли других проповедников в Монголию, Китай, Индию, Мадагаскар, Африку и в другие отдельные места планеты.
Так, капитан Питер Гордон, побывавший в Селенгинске в 1819 году, настолько проникся образом жизни соотечественников и их заботами, что хотел остаться здесь на жительство и заняться миссионерской деятельностью.18 Однако самые первые впечатления современников о миссии в Сибири были в целом отрицательные. Например, путешественник Джон Дундас Кохран заявил, что миссионеры бездарно тратили свое время и деньги народа.19 В 1847 году С.С.Хилл, также проследовавший по следам выехавших шесть лет до него на родину миссионеров, по итогам своего путешествия поведал английским читателям, что те не обучили бурят чему-нибудь полезному, например, элементарным азам чтения, письма и арифметики.20 В 1864 году Вильям Браун, опубликовавший исчерпывающую по объему «Историю христианских миссий», никак не выделил среди них Сибирскую, сказав лишь: «Мы не находим, что она отлична от других миссий и говорить о ней отдельно не стоит».21 В 1915 году под аналогичным названием выпустил свой труд С.Робинсон, но и там кроме достигнутых успехов в переводе Библии автор не нашел других достойных упоминания занятий английских миссионеров.22
Из положительных публикаций о Сибирской миссии заслуживает внимание книга Джона С. Брауна — одного из первопроходцев истории миссионерства. Именно он как никто другой с самого начала вплотную занялся делами соотечественников и готов был в любой момент поехать к ним в Забайкалье на служение. По крайней мере, с 1833 по 1840 годы чуть ли не вся их корреспонденция проходила через его руки, так как он являлся агентом Лондонского миссионерского общества в России, пастором Британской и Американской конгрегационных церквей в Санкт-Петербурге. Опубликованная им книга имела интригующее для нас название «Первые плоды Сибирской миссии Юилля, Сталибраса и Свана - агентов Лондонского миссионерского общества».23 Но книга вышла в далеком Кейптауне и значится только в единственном экземпляре в каталоге библиотеки Британского музея. Возможно, она попала туда от Вильяма Свана, который каким-то образом поимел несколько экземпляров, но с книгой этой мы не знакомы. Нам известно лишь, что Д.Браун опубликовал в ней письма ученика Свана Шагдура Киннатова, которые мы также впервые перепечатываем в приложении к нашей работе в переводе Татьяны Батуевой, и с еще одним его письмом к Николаю I из «Отечественных записок» апреля 1846 года.
Путешествие Джеймса Гилмура, миссионера из Китая и Монголии «с 20-летним стажем», по Центральной Азии, Сибири и Забайкалью в 1880 году оставило большой след в английской литературе. Он издал немало книг, дневников и писем, привлекших живое внимание соотечественников далекой восточной экзотикой.24 В своей книге «Среди монголов» Гилмур посвятил целую главу о деятельности Английской миссии в Забайкалье. Есть в ней много как интересных фактов, так и досадных неточностей и ложных оценок. К примеру, он крайне негативно высветил роль Роберта Юилля как якобы виновника внутриконфессионального разлада и дал ему характеристику «неудобного миссионера». Тут он солидарен с мнением Патерсона 1819 года: «Мистер Юилль никогда бы не приобрел мое уважение, я не мог считать его хорошим миссионером. Опыт показал, что его назначение в Сибирь - ошибка». Эти и другие неверные факты из жизни и деятельности Юилля пера Гилмура основаны на личной предвзятости автора, которую он получил от своего информатора - миссис Ханны Сван, с которой он встречался в 1869 году: она демонстрировала чуть ли не враждебные взаимоотношения с Робертом, с которым, между прочим, ей не довелось жить в соседстве. Получены они, конечно же, от ее мужа Вильяма Свана, в личной корреспонденции которого действительно есть негативные оценки о коллеге по миссии.
Ошибки всех английских авторов о Сибирской миссии безусловно основаны на незнании обширного архивного материала, который в то время еще имел характер служебной информации, и, скорее всего, не предоставлявшегося обывателям. Д. Гилмур также не обременил себя изучением письменных первоисточников, кроме отдельных публикаций в открытой печати. А они время от времени действительно появлялись от самих миссионеров. Так, в 1816-1844 годах «Евангелический журнал» не раз помещал сведения о событиях в Забайкалье. В 1821-1833 годах в «Хрониках» ЛМО печатались главы из дневников Сталибраса и Свана, а также их научные статьи в «Миссионерском журнале» и других изданиях. Среди таковых назовем «Миссионерский журнал» (Т. 1, июнь 1836.- декабрь 1837; т.2, 1838; т. 3, 1839), «Миссионерские занятия» (№ 23, октябрь 1823; № 39, октябрь 1827; № 72, январь 1836), но с текстами их мы также не знакомы.
Активно печатался на родине Вильям Сван. В библиографии Ч.Боудена названы: Swan W. Idolaty: a Poem in four Parts by the Rev. William Swan, missionary at Selinginsk, and Avthor of Memories of Mrs. Paterson. — Glasgow, 1827; Swan W. Memories of the Late Mrs. Paterson, wife of the Rev. Dr. Paterson, St. Peterburg: containing Extracts from her Diary and Correspondence. -Edinburgh, Glasgow, Dublin, London, 1824. (Third edition; Swan W. Letters on Missions. -- London, 1843. Second edition). Последнее издание представляет для нас особый интерес, так как в русском переводе оно носит название «Письма миссии». Также, как и его этнографическая статья под инициалами B.C. - «Буряты»25
Жена Свана Ханна публиковалась под псевдонимом Аннон. Известны ее три статьи: “Reminiscences of the mission in Siberia”. - Edinburgh (без года) -«История миссии в Сибири»; некролог о Э. Сталибрасе; «Deadth of the Rev. E. Stallybrass, formerly of Siberia» - «Chronicle of the London Missionary Society», 1884, p.313; некролог о своем муже В. Сване: «The Late Rev. William Swan». -«Scottish congregational Magazine».- New series, vol.16. -1866, pp. 102-8.
Из работ Э. Сталибраса, отметим его некролог жене Cape (E. Stallybrass. Memories of Mrs. Stallybrass, Wife of the Rev. Edward, missionary of Siberia -London, 1836), а его сына Джона - «Заметки о Монголии» (Stallybrass J.S. Memorandum on the Mongolian M.S.S. offered to the British museum by Stallybrass J.S., manuscript.- The British Library, OR 2266). Более поздним потомкам Сталибраса принадлежит вероятно, работа Mumby F.A. and Stallybrass F. H.S. From Swan Sonnenschein to George Allen and Unwin.-London, 1955.
Ч. Боуден является автором еще несколько публикаций, предшествующих появлению его капитальной книги «Шаманы, ламы и евангелисты: английские миссионеры в Сибири» (Лондон, 1985).26
Из работ коллег Ч.Боудена, также касавшихся проблем деятельности Английской духовной миссии, выделим: Williams D.S.M. «The Mongolian mission of the London missionary Society: an episode in the History of religion in the Russian emple». — «Slavonue and East Ewropean Rewiew», col.56, no.3, July 1978, pp. 329-45; Massey Stewart, John. Early travelers, explorers and naturalists in Siberia. - «Asian Affairs», vol.15, part. 1, February 1984, pp. 55-64. (С последним автором мы также посетили памятники английским миссионерам за Байкалом).
Перечисленная английская источниковая база наглядно свидетельствует, что тема деятельности миссии далеко не исчерпана в российской историографии. Даже Ч.Боуден писал мне, что из всего необъятного архива корреспонденции Сталибраса, Свана и Юилля он использовал лишь отдельные фрагменты, а все остальное ждет будущих исследователей.
Совершенно ничего мы не знаем о публикациях в Шотландии, Швеции, Германии, США и в других странах, где, по нашим данным, также изредка появлялись заметки о деятельности Английской миссии в Сибири. То же самое, как не странно, можно сказать и о нашей дореволюционной литературе. Указы и распоряжения Правительства Александра I и Николая I должны найти отражение в «Полном Своде законов Российской империи», подготовленным М.М. Сперанским, но более чем 60-томные фолианты в Бурятии представлены единицами. Более внимательное прочтение Иркутских и Забайкальских епархиальных ведомостей позволило обнаружить новые сведения о деятельности миссии, но все комплекты еженедельного издания нигде в одном месте не хранятся, а ряда номеров пока не имеется. Ничего мы не знаем и из периодической печати того времени.
*****
Настоящая книга написана по заказу и при финансовой помощи Ассоциации Христианских Церквей «Союз Христиан» в Республике Бурятия. Она делает первую попытку монографического соединения доступного английского и российского материала, и показать, что наступило время дать импульс более углубленному изучению и пропаганде интересного периода местного краеведения, достойного тому, что осуществлено по теме «Декабристы и Сибирь». Публикация дневников, писем и научных статей английских миссионеров откроет немало до сих пор неизвестных страниц истории края XIX столетия, позволит привлечь к Бурятии внимание всего христианского мира, и английских граждан, в первую очередь, которые время от времени по собственной инициативе посещают мемориальные объекты своих прошлых соотечественников, но местные гиды не могут удовлетворить их вопросы необходимой информацией.
Будем надеяться, что наша книга восполнит этот пробел.