СоловьёвШиробоков РоманАлександр
| Вид материала | Документы |
Людовик четырнадцатый сказал: «Государство - это я». И был прав! Потому что там, где есть монарх, демократии быть не может. Грубая, тупая сила, необузданная тирания - вся его «мудрость»!
Власть, деньги, деньги власть - вот к чему сводятся все интересы.
Какое в землю бросил ты зерно. Такое ею будет взращено.
А если так, то в бренной жизни сей. Лишь семена добра и правды сей.
Коль сеял зло - себя не утешай: Злом отзовется страшный урожай!
Алишер Навои.
Идёт массовое, планомерное увольнение русских руководителей, в позднее и остальных русских из всех государственных учреждений. Всё Русское ему ненавистно, в своих выступления все беды туркменского народа за всю историю, сваливает на Русских оккупантов. Геноцид в отношении всего русского, перешло в манию, ненависть, месть. Такой геноцид сравнить ни с чем. Вынуждает лиц русской национальности продавать квартиры и имущество за бесценок. Позднее приступил избавляться и от узбекского населения, особенно в Лебапском велояте. Несмотря на то, что образование он получил в Ленинграде.
Мудрый государь и сам должен ... искусно создавать себе врагов, чтобы, одержав на ними верх, явиться в ещё большем величии. Говорил - «Николо Макивели»!
Власть вождя народа бесчеловечна. Ещё раз процитирую Оруэла: «Это будет мир террора - в такой же степени, как мир торжества».
Везде воспевают триумф вечно Великого, Гениального. ТРИУМФ! Но рядом с ним разрастается террор. Вот ярчайший пример, который сидит, в нашей камере и показал рукой на меня. Разве это не бред. РоманАлександр украл ружьё, - сам у себя! Это и называется, террором.
И естественно, в этих условиях в первый и ближайший к нему круг входят руководители современной опритчины - спецслужб, главная задача которых - хранить «тело государево». Лагеря втянули в себя тысячи не виновных жертв.
Такой чудовищный симбиоз мы обрели уже к середине 90 годов. Он был противоречив, как двуликий Янус. На одной стороне - поддержка масс ..., на другой - массовый террор, лагеря, идеологические штампы, жесточайшая цензура.
Что полезнее, вопрошал Макиавели, чтобы Государя любили или чтобы боялись? И Туркменбаши подчёркивал ответ: «Я нахожу, что желательно было бы, что Государи достигали одновременно и того и другого... но полезнее держать поданных в страхе».
Туркменбаши - уникальная фигура во всей нашей истории. Он не только продолжил, но и во многих отношениях превзошёл представителей диктаторского племени. В мире осталось два диктатора: КИМ Чен Ир и Туркменбаши. Но феномен Туркменбаши состоит даже не в его личности, сколько в той Системе, которую он создал для поддержания, укрепления и обожествления своей власти.
Основную ставку Туркменбаши делает на исполнительный аппарат, на чиновничество. Как и при прежних режимах, он создал особые условия для новой элиты, поставил её в привилегированное положение. Его система развращает и портит многих людей... Колёса режима - репрессии и чудовищная коррупция, глаза и уши спецслужбы с почти 50 тыс. агентов и платных осведомителей. Он поедает своих людей, как каннибал.
Одним из важнейших элементов этой системы являлось обязательное и безграничное восхваления вечно великого вождя - Туркменбаши. Полагаю, ни один человек в мире ни до, ни после него не жил в условиях такого чудовищного по своим масштабам государственного организованного славословия в свой адрес. Миллионы фотографий вождя распространяются в виде газет, открыток, плакатов, листовок, (календари во всех учреждениях, только с его изображением).
В то же время страну окутал тотальный страх. Дамокловым мечом висел он над каждым, проникает везде, во все уголки страны, и души человека. Туркменбаши превратил свою власть в инструмент борьбы против личности. Против любых её прав. И всё же эти акции не дали ожидаемых результатов. Ни террор, ни пропаганда не смогли заменить хлеб, работу, низкий уровень жизни, особенно на селе.
Туркменбаши не мог стать властителем дум тысяч туркменистанцев, не может превратить большинство нации в бессловесных и бездумных исполнителей своей воли. К таким, я отношу себя.
Советскую диктатуру пролетариата он трансформировал в свою личную диктатуру, а также диктатуру КГБ, МВД, прокуратуры, суда.
На примере можно указать переплётное дело. Переплётчик, переплёл книгу, сшил, где надо, проклеил, обрезал - и под пресс. Зажал накрепко. Но долго так держать нельзя, погубишь книгу. Надо винт пресса отвинтить, дать книге подышать малость. Подышала - опять завинтить. Потом опять отвинтить, чтоб ещё подышала. И вновь зажать. Так и с народом он поступает. То завинтит, то отвинтит.... Процесс «завинчивания» и есть переход к политике абсолютизма. А звёзды героя?
В Туркмении две напасти:
Внизу - власть тьмы
А наверху - тьма власти.
Туркменбаши ранее говорил про золотой век Туркмении, а позже заявил, что он наступил, (лучшие умы были, осуждены, сосланы, если бы не было репрессий, то Туркмения была бы передовой страной в мире). Сын Туркменбаши продолжает проигрывать миллионы долларов в казино Москвы, Рима, Мадрида.
Критика должна иметь последствия: аресты, судебные процессы, физические и моральные расстрелы.
В туркменской печати критика - не зубоскальство, не злорадостное обывательское хихиканье, а тяжелая шершавая рука Туркменбаши, которая опускается на спину неугодного врага, дробить хребет и крошит лопатки.
А пока всё это происходило, туркменская пропагандистская машина рисовала радужные картины положения в Туркмении. В самой Туркмении ни одна газета не осмеливается писать правду, опасаясь последствий. Но шила в мешке не утаишь.
Творчество, в котором преобладало направленность к свободе, к истине и к любви, оказалось силнее всех запретов и преград. Всесильные учереждения в конечном итоге оказались сильнее всех запретов и преград.
В этом нет ничего удивительного: в истории человеческого духа всегда побеждали гонимые, распятые.
Механизм командования литературой заставил замолчать одних писателей и физически устранил других. Союз писателей распустил. Многие писатели и журналисты эмигрировали в другие страны (Эсенов, Вельсапаров, Бабаев). Арестован и осужден на 10 лет строго режима поэт Салых Айдогдыев.
Но аресты ведь тоже признак слабости. Убивают и арестовывают всегда сильных, талантливых, великих. Приспособить можно лишь слабых, посредственных. В очень разные времена общество приспосабливало писателей к своим нуждам. (В Туркменистане запрещены Российские газеты и журналы).
В эпоху, когда общество поглощено государством, которое вмешивается во все дела своих граждан вплоть до научных споров и писания восхваляющих стихов, давление на творческую личность ещё больше возрастает, случаи арестов учащаются. Но именно в эту эпоху обнажается и слабость командования. Сама претензия во всё вмешиваться и всё направлять - её главный источник.
Туркменбаши остаётся верным себе до конца. Всем своим существом убеждён, что миром правит лишь сила и страх. Только они повелевают поступками людей, меняют судьбы народов... Чувство долга? Перед кем? Туркменбаши никому не должен... Долг? Туркменбаши признавал лишь чувство долга перед самим собой. Совесть? Это такой же товар - продаётся и покупается.
Оказалось, что ни жизнь, ни литература не могут быть веществом, материалом, который поддаётся обработке, а цель становится совершенно недостижимой, как только её пытаются достичь средствами насилия.
Цель исчезает, отвратительные средства остаются. Приспособленцы затопили творческую жизнь собой потому, как они же приспособили к себе и новый общественный строй.
И разве нет у нас примера писателей, которые промолчали в опасный момент, а когда буря проходила, им удавалось опубликовать правдивые произведения.
Мы живем, как бы с кляпом во рту и горьким ощущением не осуществленных возможностей.
Психозы подозрительности сменяются временами относительного затишья и даже какого - то ублюдочного милосердия, прощения, и обычно в самый шторм, на девятой волне, начиналась новая компания исправления ошибок и перегибов. И всё время нагнетают атмосферу виновности, которую ничем никогда не искупить.
Надо всё время чувствовать себя виновным и виноватым, и покорно принимать все наказания, все проработки, все приговоры.
Где нет виновных - должны быть, по крайней мере, наказанные. Не преступление, а наказание, которое за ним следует, учить людей, что этого нельзя делать.
Дворец Туркменбаши - там горит единственный зримый, светоч государственной мудрости, озаряющий весь Туркменистан. В центре столицы возвышается громаромадная статуя, бык. Символ величия Туркменбаши.
Но бык? Конечно, это эмблема священной касты, большая мудрая голова: омерзительный идол (на месте захоронения, погибших в землетрясении 1948г.), исполненный двойственности и как будто гордый тем, что мы рядом с ним подобны саранче, не человек, не животное, не камень... Что же он такое? Какое его назначение?
Державший в страхе всех, кто соприкасался с ним. Туркменбаши в порыве откровенности говорил своим приближенным: «Над туркменом надо стоять с кнутом. Чванливого хлестать, а непокорного сажать. Хочешь видеть его покладистым - держи полуголодным... Насытится - ожиреет. Разжиревший ишак бесится - хозяина лягает. В аду, говорят, над всеми котлами, в котором кипят грешники, стоят шайтаны с вилами, они не дают выбраться наружу никому, спихивают обратно... Над котлом, где варятся туркмены, шайтана не увидишь. Как только один из несчастных уцепится за край казана, чтобы выбраться оттуда, его за ноги свои же братья тащат вниз... Нет, мол, не уйдёшь! Нам плохо, пускай и тебе будет плохо! Зная натуру туркмен, аллах у котла охраны не выставил. Туркмены - бараны. Да - да, стадо баранов! Им нужен вожак, сильный вожак. Они боятся сильного, признают только силу. Если туркмен не боится, не уважит. Простой народ, как ячмень в поле: куда ветер, туда и он, говорил, - Туркменбаши
Я буду повелевать, и кто посмеет не исполнять моих повелений, тот мой враг и против того я обращу всю ярость полиции, суда и армии.
.
Его улыбка была такой светлой. Жизнь украла у него этот свет. Всё это было сложно объяснить, но ощущение потери страшной и обидной, не проходило. Создаётся образ «человечного вождя», «самого человечного из всех людей».
И нет недостатка в холуях, льстецах и подхалимах в лице секретаря демократической партии Мусаева, наградил орденом президента, главного редактора газеты «Нейтральный Туркменистан» Нуралиевой Г.(наградил тремя тысячами долларов, за восхваления президента в стихах) Айдогдыева, Баллыева, Амансарыева, О. Гундогдыева, которые раздувают кадило, курят филиам, как клопы сосут кровь. От угодливости и преданности у них по носу пот течёт! Подлость по всем прожилкам гуляет!
Впрочем, особого простора Туркменбаши им не даёт. Он строго следил за дозировкой «личного элемента» в его жизнеописаниях. В то же время разрешает называть себя «универсальным гением». Вскоре издал специальный указ, запрещавший выскакивать из толпы целовать руки, полы его пальто и бросать ему букеты, дабы не подвергать жизнь вождя опасности.
Уже нет сил, бояться, нет сил для страха, не было сил терпеть боль, стало всё равно. Сейчас, как и всюду, каждый живёт сам по себе, лишь бы уцелеть в это смутное время
Он держится высокомерно. Не смотрит, а словно бы рассматривает человека, как рассматривают в лупу мелкую букашку. Его внешность вызывает отвращение. От него веет холодом, безразличием ко всему человеческому в его жертве.
Туркменбаши уверен, что он талантливый историк, поэт и писатель. Сравнил своё творчество, с великим поэтом Махтумкули. А в это время за него пишет стихи лаурят конкурса «Золотой век туркмен» начальник приёмной Министерства внутренних дел, подполковник полиции Ходжа Какалиев.
По натуре честолюбивый. Поэтому напускает этакую многозначительность. А сам любить поесть, выпить, поразвлечься с девицами, хотя для всех прочих проповедует жесточайший аскетизм.
Он старательно создаёт о себе представление, как о мудром, гениальном правителе в традиционно туркменском духе. Он впитал в себя лесть, как растение воду.
Бесконечные собрания. Каются расхитители и коррупционеры из его окружения. Организация этих «спектаклей», санкционирована Туркменбаши.
Туркменбаши ревниво относился к вопросам престижа, заслуг, власти. Он хочет быть абсолютно правым во всем. Всегда и в будущем.
Он уже вождь, мудрость и гениальность которого вне сомнений. Все прежде оппозиционно настроенные коммунисты, так или иначе, приспосабливаются к его политике.
У Туркменбаши, нет, и не может, быть, привязанностей. Привычка есть, но всепоглощающая страсть - только власть! Эта страсть не оставляет места привязанностям. Она уродует Туркменбаши, превращая в опасную и агрессивную личность, лишенную естественных человеческих эмоций. Всё для него лишено смысла, если не служит утверждению его планов. Всё, что не чуждо укреплению личной власти, - вот политическое кредо Туркменбаши.
Туркменбаши - невысокий, толстый, совершенно невыносит какой - либо физической работы.
У Туркменбаши солидный опыт по части перекрашивания различных своих подлостей в добродетели. Под маской добродетели скрывается алчность, жестокость и беспринципность и из - под овечьей шкуры цивилизации видны кровавые когти хищника.
Началась уборка пшеницы. И тут же посыпались сообщения о рекордных урожаях. Казалось, один этрап стремится, превзойти другой, одна провинция пытается обогнать другую. С - хоз кооператив «Ватан» установил общенациональный рекорд, «собрав» с 1 га 80 ц пшеницы, а один с - хоз кооператив в этрапе Ниязова - 90 ц с 1 га. В действительности урожайность пшеницы с 1 га в среднем по стране составляла 12 ц. Во время поездки Туркменбаши по стране поощрял борьбу за сверхрекордные урожаи, не задумываясь над их реальностью.
Опубликован сборник стихотворений Туркменбаши. Печать подняла широкую шумиху, превознося достоинства стихов, а автора назвала «великим поэтом».
Сам Туркменбаши превращен в «наместника бога на земле». А его пресс - секретарь Какамурад Баллыев в своей статье, «Слово Пророка», в газете «Нейтральный Туркменистан» от 21 мая 2001года, пишет. Взявшись за данную статью, мы поставили перед собой цель доказать, что великий сын туркмен Сапармурад Туркменбаши является пророком.
Любое сказанное им слово становится священным, превращается в закон. Своим Указом от 12 Алп Арслан (августа) 2002 года постановил:
Наряду с христианским летоисчислением утвердить в Туркменистане национальное летосчисление в следующем виде.
Национальное обозначение месяцев года: первый месяц - Туркменбаши, второй месяц - Байдак (флаг и день его рождения), третий месяц - Новруз, четвёртый месяц - Гурбансолтан (имя матери), пятый месяц - Махтумкули, шестой месяц - Огуз, седьмой месяц - Горкут, восьмой - Алп Арслан, девятый месяц - Рухнама, десятый месяц - Гарашсызлык, одиннадцатый месяц - Санджар, двенадцатый месяц - Битараплык.
Во время парада в честь Независимости Туркменистана. Он один стоит на трибуне перед своим дворцом, катится волна за волной людская масса и истерически ликующие крики. «Халк, Ватан, Беик, Туркменбаши». (Народ, Родина, Великий, Туркменбаши) - приказывают вопить в исступлении десяткам тысяч человек.
Газета «Нейтральный Туркменистан» пошла в славословии ещё дальше. «Сила произведений Туркменбаши, - заявляла она, - намного больше сил неба и земли».
Военные посты стоят у входа в каждое министерство и крупное гос учреждение. Днём и ночью на всех Ашхабадских улицах несут службу армейские патрули. По кольцевой дороге вокруг столицы в ночное и дневное время стоят вооруженные патрули. Все поезда прочёсываются вооруженными людьми, проверяя документы через каждые два часа. Уволил всех работников ГАИ, проводников пассажирских поездов, рабочих собирающих мусор в городе и всех заменил голодными, безграмотными солдатами.
Проходит перестройка всего учебного процесса в институтах. Раньше, например, на электромеханическом факультете было четыре специальности, а сейчас их обледенили в одну. Раньше на механику отводилось тысяча часов, а сейчас - 400. Это сокращение обусловливалось тем, что студенты основные знания «должны получать на практике».
19 октября 2001 года принято решение Халк Маслахаты Туркменистана, о принятии Свешенной Рухнама первого и пожизненного Президента независимого постоянно нейтрального Туркменистана Великого Сапармурада Туркменбаши. Халк Маслахаты постановляет:
1. Принять священную книгу Рухнама первого и пожизненного Президента, как священную Главную Книгу каждого гражданина Туркменистана и распространить её в народе.
- Выразить всенародную признательность Великому Сапармураду Туркменбаши за написание книги - руководства к действию, путеводителя для золотого века туркмен и присвоить ему высокое звание Героя Туркменистана.
- В центре столицы - Ашхабаде разбить парк Рухнама.
- Обратиться с просьбой к Великому Сапармураду Туркменбаши разрешить считать 19 октября национальным праздником Туркменистана - «Праздником Священной Рухнама».
- Рухнама любимого Сердара Великого Сапармурада Туркменбаши является священной для туркменского народа книгой, поэтому отношение к ней должно быть как к священному писанию и впредь именовать её Священная Рухнама Великого Сапармурада Туркменбаши.
- Заверить Президента, что Священная Рухнама превратится в духовную опору граждан Туркменистана, которые будут жить золотой жизнью в золотом веке, ещё прочнее объединяясь вокруг любимого Сердара.
- Создать в г. Ашхабаде, центрах велоятов, этрапах, в специальных заведениях, учреждениях культуры центры Рухнама, поручить организацию проведения в них встреч с людьми для изучения Священной Рухнама.
- Мы, отцы и деды, должны внушить своим детям и внукам, что они до конца дней своих должны быть, благодарны, первому и пожизненному Президенту Великому Сапармураду Туркменбаши и сделать, так, чтобы они воспринимали наш наказ как священную обязанность.
Участники 11 совместного заседания Государственного Совета старейшин Туркменистана, Халк Маслахаты и Общественного движения «Галканыш».
Город Ашхабад, Дворец Туркменбаши Рыхыет.
Приступить к изучению произведений Туркменбаши в детских садах, школах, институтах, учреждениях, министерствах. Во всех учреждениях созданы комиссии по принятию экзаменов по знанию «Рухнама». Кто не задавал, увольняли с работы. Цитатами из «Рухнама» заполнены все газеты, телевидения. Повсеместно проводятся соревнования по знанию «Рухнама», победители награждаются ценными подарками. Плакат из «Рухнама», - «Возьмите любого туркмена: если он чему - то радуется, то либо музыку пишет, либо стихи». Священная книга Рухнама.
Неожиданно рассказ Танрыкулиева, прервал Керим и спросил, - что написано, в священной книге Рухнама? Танрыкулиев ответил. - Чтобы всё пересказать, нужно много времени. А суть книги в том, что она является гениальным произведением Туркменбаши. Сразу это понять, очень трудно, гениальным признало его окружение. А сказано там вот что. Туркмены на своей земле построили свыше 70 государств (каких, не сказано).
Туркмены создали также один из древнейших алфавитов на земле, первую телегу. Причём туркменская повозка означала вторую физическую скорость для всего человечества. Туркмены первыми стали выплавлять руду. Но я знаю точно, что на территории Туркмении, нет и не было, залежей руды. Первый чемпион мира по шахматам, был туркмен. (Фамилия не указана) Родиной белой пшеницы является Туркменистан. Вся женская элита мира, начиная с кинозвёзд и первых красавиц, считается высшим шиком, блеснуть туркменскими украшениями. Туркменская собака - алабай, также является подарком, сделанным миру. Но это же всё фуфло, - снова вмешался Керим. Это вы сами решайте, - ответил Танрыкулиев. И снова продолжил свой рассказ. Мы, открыв рты, все молчали. Словно Танрыкулиев, всех околдовал.
Осуществляется реорганизация музейных экспозиций, пополнение экспонатов, наводится порядок. Главными экспонатами отныне станут изображения Туркменбаши, его произведения «Рухнама».
Всюду скульптуры, бюсты, портреты Туркменбаши - на дорогах и перекрёстках, во дворах учреждений и институтов, школ, заводов и фабрик, в магазинах, ресторанах. Проезжая по проспекту Туркменбаши, я насчитал 52 портрета.
Человеческий разум едва ли в состоянии понять всё это. Изречение, цитата, мысль, идея превозносятся, обожествляется словно какой - то сказочный «золотой ключик», пригодный для решения всех вопросов. Если боец не будет изучать произведения Туркменбаши, его голова закружится, и он упадёт... Цветы не цветут без солнца, пшеница не растёт без дождя, а боец теряет ориентацию, если не вооружен идеями Туркменбаши. И для исцеления больных. Бесконечно светлые идеи Туркменбаши озирают операционный стол.
Культу Туркменбаши уже стало «тесно» в Туркмении. Достаточно сказать, что только в Туркменистане тираж Рухнама, составил 400 тысяч экземпляров. Он должен распространятся на весь земной шар, на весь мир. «Гениальные идеи Туркменбаши сияют над всем миром» - так озаглавили сборник статей, высказываний, стихотворений, посвященных Туркменбаши. Рухнама издана в Китае, Англии, Турции, Белоруссии, России, Украине, Белоруссии, Иране, Польше (Издаются посольствами Туркменистана) В предисловии к нему провозглашалось: Прогрессивные люди всего мира... питают огромную любовь к Президенту Туркменбаши, преклоняются перед «его великими идеями». Потому что Туркменбаши - это величайший гений нашей эпохи. Мы живем в эпоху господства учения Туркменбаши
И, достигнув значительно большего, нежели он хотел. Он впал в состояние не проходящего, непрерывного страха.
Он одинок и несчастлив, достигнув всего, чего хотел и даже более того. Он живёт в страхе, ужасе, тихой панике - всегда, постоянно и всюду: во Дворце. В местечке Фирюза (глухой забор с колючей проволкой под током, сад, комнаты, закрытая стеклянная веранда, ванная, туалет), В автомобиле (бронированные, с пуленепробиваемыми зеркальными стёклами «паккард», Мерседес, водит сам, боится водителя: на улицах Ашхабада, по которым вынужден ездить. На всём пути следования расставляет работников полиции в гражданской форме и работников МГБ.
Боится утром, днём, вечером, ночью: боится наяву и во сне, работая и отдыхая, за книгой и лёжа на террасе в блаженном, как полагалось бы, а на самом деле тревожном безделье.
Боится отравы, пистолетного выстрела, подложенной мины, автомобильной катастрофы, спровоцированного пожара, грозы, наводнения.
Боится и приближенного Храмова, сволочного Умного и трусоватого Аразова, работников секриториата, собственных охранников и часовых, обслуги включая добродушную экономку.
Боится прохожих - зеркальные окна автомобиля, скрывают его, от взглядов снаружи, но позволяют видеть изнутри.
Он боится внутренних и международных событий, в том числе, и тех что, совершались по его указанию или были организованы, а то инспирированы им.
Боится великих держав, боится противников и союзников, врагов и друзей: боится информации открытой и секретной, газет собственных и особенно российских.
Боится темноты и яркого света. Словом, он боится всего, невозможно перечислить, чего не страшится он. Ужас его был всеобъемлющ и безбрежен. Он существует в состоянии жути. Ему приходится, насиловать себя, чтобы говорить медленно, внушительно, веско, ходить неспешно, принимать решения без совета, формулировать кратко и уверенно.
В Фирюзе его личная дача, в 20 км. От Ашхабада, где он постоянно проживает, он спит каждый раз в другой комнате, всюду стоят роскошные диваны, имеется постельное бельё, и никто из обслуги не знает, где он ляжет сегодня. Но прежде чем лечь, он томимый страхом, выходит к часовому, поставленному к дверям, вглядывался либо проходил мимо, пугая часового, либо, напротив его старательно обласкивает, спрашивает о семье, о службе.
И только после бессмысленной этой проверки, словно бы лаской обезопасил себя от часового, ложась, включает синюю лампочку, чтобы не мешала, но спать в полной темноте он боится тоже.
Он осознаёт себя первым. И даже ненавистная интелегенция, столь нужная, которой он всегда боялся, его не раздражает, он её подкармливает многочисленными подарками и званиями, он терпит её. Победная эйфория прошла быстро, тогда вот он разом состарился.
И так страшно, как теперь, ему не было ни когда. Он понимает: слабеет, и этой слабостью могут воспользоваться они, ненавистные очкарики, ничтожества, мнящие себя умами, талантами, чуть ли не гениями, тогда как гениален, только он.
Его заносит, его заклинивает на чём - то случайном, второстепенном, побочном. Он приказал затеять ещё дискуссию - по вопросам языкознания продиктовал её сценарий. Он упивается своей священной книгой Рухнама. Он мыслит, он деятелен, он гениален. Он готов компетентно высказываться по любому вопросу. Вся его жизнь, это клубок лжи, грязи и крови...
Может быть, самая удивительная черта этого ничтожного и вместе с тем страшного человечка, по - видимому, состоит в том. Что для него нет даже вопроса: что думает о нём народ, как чувствуют себя люди. Этот кретин с «жезлом» настолько уверовал в своё величие и всесилие своего аппарата насилия, что фактически только этим аппаратом и занимается, раздувает его до чудовищных размеров. Всё это может привести к самым неожиданным, самым печальным последствиям.
И если присовокупить ко всему этому десятилетний запрет на собственное мнение, лишение права высказывания, отучившие людей мыслить и поощрявшие лакейскую психологию. Подорванное хозяйство ещё может быть восстановлено разумными мерами. Неизмеримо страшнее выглядит разрушенное моральное здоровье нации.
Я думаю, что нынешняя система - это надолго. Кто - то спросил Танрыкулиева. - Что же это, в сущности, такое? - Я думаю, болезнь, новый вид сумасшествия. Внутри такой системы все постепенно сходят с ума. Первым сходит с ума именно тот, кого называют Великим. Построенная им Азиатская деспотия, чудовищны!