СоловьёвШиробоков РоманАлександр
| Вид материала | Документы |
Пока здесь находится Крест, подумал я. Приложу все силы, чтобы как можно больше узнать у него, это ведь ходячая энциклопедия. Про этот мир.
А Кресту, я пока нужен, чтобы он мог через отца, навести мосты со своими друзьями. И что его в любой момент, могут перевести в другую камеру. Он ведь говорил, - что начнёт меня учить практически
Сегодня Мишу увели на следствие и в нашу камеру, он не вернулся. Смотрящего по камере не назначили, все молчат, ждут, - что скажет Крест.
А чего, я жду? Надо сейчас и обратится к нему, и спросить, например, – про жаргон! Спустился со шконки, взял свою книгу, «Записки бывшего каторжанина» и подошёл к нему. И спросил, – что читаю книгу, написанную ещё в прошлом веке, - а что сейчас изменилось, в арестантской жизни?
А конкретно, какие кардинальные изменения произошли в тюремном жаргоне?
Он взял книгу, полистал ее. И ответил:
- Как вроде про тюремную жизнь все книги прочитал, - но эту в первый раз вижу! Видишь РоманСаша, - век живи и век учись. Кардинально говоришь! И где ты, такое слово, нашёл!
- А кардинального ничего не произошло? Только режим ужесточился. Раньше к каторжанам относились по человечнее и чётко выполнялись инструкции.
Каждый знал своё место. А как кормили? – ты внимательно прочитай, про это? Не обратил, внимание! А ты обрати, на это место внимательно. Тогда за то, что недодавали офицеры, строго наказывались. А это был жестокий царский режим! Люди были честнее и порядочнее.
И сейчас есть нормы, и я их знаю. Ну, например, - нам должны давать двадцать грамм мяса, сорок грамм рыбы, десять грамм масла, десять грамм сахара. – Ты это видел? – Я ответил, - нет!
Вот оно кардинальное отличие? – Понял! И проговорил пословицу: - Да, дашь того? – Да дам, дам! Да нет, ты знаешь чего? - «Того, что мыши не едят». А мы едим! Добавил, - да вы меня бейте, да только хлебом кормите. А они нас бьют, но положенным не кормят.
По первому вопросу, мне всё ясно, - ответил я. А второй! Это про жаргон? Жаргон – это наше самое эффективное оружие. Тюремный жаргон, появился, тогда когда появилась первая тюрьма.
Тюремный жаргон, это наш шифр разговора, это наша защита внутренней жизни и интересов зеков. Придумывались и принимались слова сходу, с ветру. Это нужно было против контролёров, надзирателей.
Феня, в настоящее время ушла, испарилась, потому, что много шушеры тупой развелось. В каждой зоне своя феня, свой шифр. Сейчас всё перепуталось. Тебе РомаСаша? – Ннадо освоить простой шифр. Когда будет у тебя близкий кореш или человек, которому ты доверяешь.
Шифр нужен, когда появляются секреты от дубаков. И когда чувствуешь, что среди нас находится стукач? Добавил, - что ты близко сошёлся с Олегом и что вы вдвоём часто, чирикали. О чём вы говорили?
Я ему рассказал, - что мы обсуждали исповедь. Он улыбнулся и ответил, - в бога надо верить, но верить надо тогда, когда этому веришь. Через это и ты пройдёшь!
А сейчас объясню простейший шифр. Например: - шконка – берём полслова впереди, а начало ставим назад, получается нкашко, чефир – фирче, ножик – жикно. Надо пару дней потренироваться с напарником, и будете шпарить, как иностранец. Но этим оружием, надо пользоваться, когда это надо. Ты ведь говорил, - что закончил специальную школу с английским и можешь говорить, по-английски? Ответил, - да! На этом языке сейчас говорить весь мир. Ты не забрасывай его, поддерживай знания.
А самое главное в тюремной жизни, что надо знать это тюремную азбуку. Вот она:
А Б В Г Д
Е Ж З И К
Л М Н О П
Р С Т У Ф
Х Ц Ч Ш Щ
Ы Ю Я
Надо наизусть выучить азбуку, всё очень просто. Нет мягкого и твёрдого знаков, без них можно обойтись. Сначала выстукиваем номер строки, потом – номер буквы в строке. Например, «Кто вы» будет: 25 – 43 – 34 … 13 – 61. Привычное ухо воспринимает удары, как буквы. После каждого слова слушающий даёт один удар, - понял? Некоторые слова, часто употребляемые, выстукиваются сокращённо. Предлоги, всякие вводные слова – опускаются: краткость есть непременное условие. Учи и запоминай, ничего сложного.
После того, как отсюда видишь, ты будешь ценным специалистом в Москве. – Я тебя найду? При том условии, если выполнишь 48 заповедей, которые тебе прислал отец. Когда выполнишь эти заповеди. Ты станешь правильным зеком. Твоя дальнейшая судьба, в твоих руках. Никогда не прикасайся к наркоте, прикоснешься, это конец! – Ты опустишься на дно! А оттуда обратной дороги нет.
А феня, я не буду больше о ней говорить. Она войдёт в тебя с потом, кровью, нервами, жизнь заставить её освоить, как бы это, ты не хотел. Наша камера, это временное пристанище, ты ведь видишь, сколько пришло и ушло бедолаг. Впереди у тебя зона, если не соскочишь, с этого заострённого крючка. В том, чтобы ты сидел. Как я понял, - кто - то очень заинтересован?
Это горькая, правда! И ты готовься, к худшему. Пойми меня правильно! Я не мать Тереза, к сюсуканию не привык! Тот, кто тебя арестовал, понимают, что для суда, тех оснований, за что ты арестован, не достаточно.
И поверь моему опыту, они придумают ещё, что - то? А что? – спросил я. Не могу, пока ничего предположить, я же не Глоба, - ответил он. Открылась кормушка и контролёр обьявил! – Соколов! - У тебя свидание. Крест, удивлённо, посмотрел на меня. Встал и ушёл.
Услышав шум, повернулся в угол камеры, там Керим играл в очко на пальцах с Баллы, на раздевание и Керим опять обманывал Баллы. Спор возник из - за того, что Керим пальцы выбрасывал позднее Баллы и всегда выигрывал. Баллы всё проиграл и сидел в трусах и доказывал, что Керим жулик и просил отдать одежду.
Керим требовал, чтобы Баллы в трусах ходил до вечера. В камере было душно, все страдали от жары. Но вид Баллы смешил всех. Он был очень худой, лысый, руки, как плети, худые длинные, трусы разноцветные, грязные до колен, похож был на клоуна, на ногах разбитые туфли неопределённого цвета.
Керим улыбаясь, отвечал, - ты честный? Нет, брат, ты и не стоял подле честного, да и свиду – то не знаешь, каков он собой! Ты ведь корову украл, - да? – Баллы! Тот молчал.
Керим обратился к Баллы!
– Короче честнуля! Давай мычи десять раз и в расчете! Коровий хвост! Все веселились, - только Танрыкулиев и Бердыев сидели, насупившись, не принимая участия в веселье.
Да на них и никто не обращал внимания, как будто их не было в камере. Керим не унимался: - говоришь, ему мычи, а он смотрит, как баран на воду! Баллы не хотел выполнять приказание Керима и действительно уставился на дверь и молчал, как будто, ждал чего - то.
Открылась дверь, - вернулся Крест, в руках у него было две большие сумки. Керим вскочил, взял сумки и поставил на середину камеры. Улыбаясь, Крест сказал:
- РомаСаша, это твоя дачка! Отец передал. Вытащил из носка маляву и передал мне.
Я прочитал, написанное. Отец писал, - что теперь у меня будет два адвоката, местный, Оразов Курбан и что приехал из Москвы адвокат Шубин Виктор Павлович. Адвокаты приедут в ближайшее время. Чтобы я подготовил вопросы, что мне не понятно, они ответят. Шубину можешь рассказывать всё, это проверенный и опытнейший адвокат. Он раньше работал в Генеральной прокуратуре СССР.
Передал книги, которые просил, - «Один день Ивана Денисыча», «В круге первом» Солженицына. Снова, как всегда, просил, - не падать духом, держаться, Напомнил про триаду: не верь, не бойся, не проси. В Ашхабаде сейчас находятся, дядя Вова и твой двоюродный брат из Красноярска Сережа.
Они оба оперативники, ты знаешь, - где они работают. Я знал, - что дядя Вова работает в г. Железногорске Курской области заместителем начальника УВД, а Серёжа в спец. группе по организованной преступности в г. Красноярске. Они очень переживают, обнимают и просят, чтобы ты выдержал все испытания выпавшими на твою долю, оставался мужиком.
Крест попросил меня разобрать сумки. Там было: копченое сало, московская колбаса, материнская каурма, только она, так готовила, чисто туркменское блюдо. Чёрный чай, пачка грибных кубиков, сахар, много чеснока, малосольные огурчики, помидоры, четыре чурека, пачка свежих московских и местных газет.
Всё это, я разложил на газету и посмотрел на Креста, сказал, - как всегда? Он кивнул. Я обьявил, это на общак! Крест обратился ко всем. Миша ушёл, место смотрящего по камере освободилось, - надо назначать?
Все переглянулись и молчали. Батыр спросил, - какой смотрящий, - а вы? У меня, другие планы! Я предлагаю смотрящим, обьявить Керима, - сказал Крест. Но он же жулик!
Донёсся из угла голос Баллы. Все повернулись в сторону Баллы, он по - прежнему, сидел в трусах. Крест спросил:
- Что это он? Керим ответил, - проигрался, а платить не хочет! А что, он проиграл? Да мычать не хочет, коровий хвост! – Ответил Керим. Кресту объяснили, что произошло.
Он приказал Кериму, - отдать одежду. А Керим сказал, - не можешь какать, не дери попу! Это не основание, чтобы Керима нельзя обьявить смотрящим, добавил Крест. У нас будет правильная хата, Керим будет отвечать, - за всё!
Есть вопросы? Все молчали. Ну и хорошо! Ты всё понял? - обратился Крест к Кериму. Тот ответил, - да!
После чего Крест позвал меня к себе, на шконку. Он был возбуждён, на лице мелькнула тень улыбки. Несмотря на всю свою артистичность и дьявольскую хитрость несумел скрыть истинных чувств. Я не верил тебе и твоему отцу, а отец мог сделать такое, что даже организовал свидание моего друга со мной. В тоже время пожертвовал моментом, - увидеть тебя. Эту жертву, ценю и все слова не доверия к твоему отцу, беру обратно. Он растрогался.
Ты меня, сынок, прости! Рад за вас! Ваша встреча важнее, нашей! Вы видели моего отца? Он ответил, - да! Но побыл с нами десять минут и он ушёл. Отец просил передать, чтобы ты не расстраивался, через пару недель, он снова приедет.
Также он передал, - чтобы доверял адвокату Шубину во всем и слушался его неукоснительно. И чтобы не повторил глупость, которую сделал на очной ставке. Откуда он знает, про случай на очной ставке. И посмотрел на Креста. Он всё понял и ответил, - ты даже об этом не думай! Я на такие подлянки, не способен! И зло посмотрел на меня. А узнал он, конечно от твоего следователя, больше вариантов нет, - добавил он.
В твоем деле есть ли, какие – ни будь тайны? Какие там тайны, - тайна одна!
Кто и почему Ершова заставил, повторить, показания и даже находясь здесь, повторил всё, на очной ставке.
Отец передал, что сейчас серьёзные люди занимаются этими вопросами, кстати, твой дядя и брат приехали, а они серьёзные ребята. Знаю, и показал, ему записку. Он прочитал и ответил, - отец ещё сказал, - что написал уже пять заявлений, но не получил ответа ни на одно заявление, а это дурной предвестник. Даже на то, где он писал, - что тебя очень сильно били менты.
И теперь понятно, почему даже не опросили ни Максата, ни Батыра. Он задумчиво ответил, - это РомаСаша, круговая порука, никто не будет, проверять, не знал я, что у вас здесь такие порядки. Разговоры, разговоры, но надо, что - то пожевать. Этот не хороший друг, всё время требует, и показал на желудок. И приказал Кериму, - чтобы он, как смотрящий организовал хавчик.
Керим уже другим тоном, попросил Максата, - приготовить покушать. Тот быстро расстелил на пол клеёнку, нарезал привезённое, поломал чурек и все сели кушать, кроме Танрыкулиева и Бердыева.
Через два дня вызвали на допрос к следователю, уже третьему, тот представился, - Абаев Арслан. Он мне сразу не понравился, снова молодой, ему было, лет двадцать пять, вальяжный, полный, пахнущий духами, вертелся вокруг меня, разглядывая мою фигуру, черненькими стекловидными глазами. Я почувствовал, что от него ничего хорошего не увижу, это такая же очередная марионетка.
Он задал вопрос, - у тебя есть, какие – либо добавления, изменения, к предыдущим показаниям? Я ответил, - его вопросом, на вопрос?
Почему не проводится проверка заявления моего отца? Ты не уходи, от поставленного мною вопроса?
- Вы меня извините, но и вы не ответили на мой вопрос! Показания, я не буду давать без адвокатов Шубина и Оразов. Он сегодня приехал в Сизо по другому делу и что он хотел со мной познакомиться.
Тюремно следственное время скользит по памяти и не останавляет заметных и резких следов. За исключением допросов, когда опера как свора злобных собак набрасывались и избивали, добиваясь, признания несовершенных преступлений. Физически издевались. После этих глумлений, я хорошо усвоил, что они ничем не отличались от фашистских палачей. Об этом я читал в книгах и смотрел, в кинофильмах. Всё это, я испытал на своей шкуре.
Для каждого следственного тюрьма, её встречи, её люди – не главное. Главное же, на что тратятся все душевные, все духовные и нервные силы в тюрьме, - борьба со следователем. То, что происходит в кабинете допросного корпуса, лучше запоминается, чем тюремная жизнь. Ни одна книга, прочитанная в тюрьме, не остается в памяти. Книги, прочитанные в тюрьме, не запоминаются.
Тюремное время – длинное время. Тюремные часы бесконечны, потому что они однообразны, бессюжетны. Жизнь, смешанная в промежуток времени от подъема до отбоя, регламентирована строгим порядком, в этом регламенте скрыто некое музыкальное начало, некий ровный ритм тюремной жизни, вносящий организующую струю в тот поток индивидуальных душевных потрясений, личных драм, внесенных извне.
В эту симфонию тюрьмы входят и расчерченное на квадраты звёздное небо и солнечный зайчик на стволе автомата часового стоящего на караульной вышке, похожей по своей архитектуре на высотные здания. В эту симфонию входит и не забываемый звук тюремного замка, его музыкальный звон, похожий на звон старинных купеческих сундуков.
21 июля, меня вызвали в следственную камеру, там уже ждали, следователь, адвокаты: Шубин В.П. Оразов К. Я поздоровался, посмотрел на присутствующих и понял, что у всех настроение было неважное, веяло каким - то холодком, приближением, чего - то не хорошего. От лиц присутствующих исходила, какая - то непонятная напряженность. Адвокаты назвали свои фамилии, их, я видел впервые.
Шубину было под 60 лет, интелегентное, приятное, худощавое лицо, среднего роста, одет был очень изыскано, хотя стояла жара, он был, в сером костюме, в белой сорочке с галстуком. Оразову было лет 50, он был одет проще, серой рубашке с коротким рукавом, видна была разница, между московским и местным адвокатом, даже в одежде.
Абаев хотел казаться более взрослым, солидным, важно разложил уголовное дело. И проговорил. Господа адвокаты, - вы с уголовным делом ознакомились? Оразов ответил, - да! Тогда приступим к работе. Достал, чистый бланк протокола допроса обвиняемого и приступил к моему допросу. Он записал, мои анкетные данные и предложил мне рассказать, – что произошло 22 мая 1999 года.
Я ему рассказал, - что 22 мая, я принёс из дому охотничье ружьё, так как хотели на следующий день, поехать охотится вместе с Ершовым и Егоровым на Геок – тепинское озеро на уток. В 22 часа вышли из дому вместе с Алексеевым, Ершовым и Егоровым, из квартиры Ершова, прошли метров 300. После чего я и Егоров сели на частное такси и уехали домой. И всё?
Абаев задал вопрос? – Когда были в квартире Ершова, договаривались совершить ограбление комерческого ларька?
– Я ответил, - что об ограблении, какого – либо ларька, разговора не вели. Он задал второй вопрос, - когда ты узнал, что Алексеев погиб? Я ответил, - на следующий день, в полиции Азатлыкского этрапа.
После того, как 5 часов, работники полиции непрерывно избивали меня. От кого, ты узнал конкретно? О том, что Алексеев убит по неосторожности Ершовым. Я узнал от заместителя начальника уголовного розыска г. Ашхабада Галустяна. Шубин задал вопрос?
– Кому - нибудь говорили, о том, что вас избивали в полиции. Я ответил, - да! Говорил. Предыдущим адвокатам Мусаеву и Лоскутиной, следователям Тагаеву, Казаеву, когда не законно находился 20 дней в ИВС г. Ашхабада.
Кроме того, мой отец направил заявление в Генеральную прокуратуру 26 мая. Вас допрашивали по этому факту? Я ответил, - нет!
Тогда Абаев, сказал, - это к его делу не относится. Шубин ответил, - это напрямую относится к его делу. Абаев задал вопрос, – на очной ставке Ершов подтвердил, что вы договаривались совершить грабёж? Я ответил, - что Ершов действительно подтвердил на очной ставке, что мы хотели совершить грабёж, но я ведь его ложь не подтвердил.
Ершова заставили в полиции оговорить меня и себя, так как его так же жестоко избивали. После чего, Шубин заявил, - я требую, если даже мой подзащитный и договаривался совершить ограбление комерческого ларька, но не ограбили его, повторяю, только договаривались? Это подтверждают и материалы уголовного дела. Мой подзащитный сел на такси и уехал домой, - так было? Обратился Шубин ко мне! Я утвердительно кивнул.
То, продолжил Шубин, в соотаетсвии со статьёй 70 уголовного кодекса Туркменистана, которая гласит: лицо освобождается от уголовной ответственности за неоконченное преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого неоконченное преступления до конца.
Господин Абаев, даже, если и они договаривались совершить ограбление, но отказались от совершения преступления. В действиях моего подзащитного, отсутствует состав преступления, и его вы обязаны немедленно, освободить из - под ареста. А уголовное дело прекратить!
А в отношении работников уголовного розыска возбудить уголовное дело. Абаев заявил, - мы по - разному понимаем понятие закона! Шубин возмущенно, открыл уголовный кодекс и передал, его Абаеву сказал, - прочитайте ст. 70. Абаев взял кодекс, прочитал, - здесь вы прочитали правильно.
И поэтому, я ему перепредьявляю обвинение. И подал мне, новое постановление о предъявлении обвинения. Я прочитал постановление и меня пробрал, холодный пот. Там была написана уже новая статья 291 ч.2 п.п. «б», «в» и ст.287 ч.2. Я спросил Абаева, - что это?
Он ответил, - ст. 291ч.2 п.п. «б», «в» гласит, хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств п. «б» повторно, а п. «в» группой лиц. - Я был убит, раздавлен, смотрел на всех осоловелыми глазами.
Всего ждал, но такой наглости, беспардонности, я не ожидал! Слова Креста, точно попали в цель, вот что эти нелюди придумали.
Шубин взял постановление и Абаеву сказал, – господин Абаев, - вы шутите? Абаев посерел, вспотел – эти минуты ему, как и мне, тяжело давались. Это официальный документ и мы здесь не шуты, а я старший следователь прокуратуры.
Шубин изумлённо ответил, - но позвольте? Господин Абаев, - где здесь хищение? Эта статья вменяется при хищении оружия из государственных учреждений, предприятий, фирм, лицом, которому вверено оружие в связи с его служебным положением или под охрану.
Причём здесь пункт «б», он гласит повторно, а пункт «в» группой лиц. Подал ему уголовный кодекс, и сказал, - прошу вас, как юрист, юриста, прочитайте? – тот молчал. Шубин предложил, - здесь если и вменять то только, кражу, то есть ст.227, но и она не подходить.
Диспозиция гласить: кража, то есть тайное хищение чужого имущества. А чужого имущества мой подзащитный не брал, он взял своё ружьё. Далее, вы вменяете покушение на разбой, где он разбой опомнитесь, пункт «б» проникновение в жилище, какое? – где оно это жилище? Пункт «г» повторно, это полная чушь! Они даже если хотели ограбить, пошли 22 мая, а 23 мая, они уже были задержаны, не абсурд ли это?
Господин Абаев, - добавил он. Вы уголовное дело читали ли?
- Абаев молчал. Шубин продолжил, вы вменяете статью 287 ч.2, это ношение оружия группой лиц. Это относится к нарезному оружию, а не к охотничьему. РоманСаша же говорить, - принёс Ершову охотничье ружьё один, - где же здесь группа? Или у вас есть другие доказательства, - тогда где они?
Это его действие относится к административному наращению, за это полагается штраф 20 тысяч манат и всё! Шубин обратился, к Абаеву?
– Прошу вас опровергните мои доводы, - чем вы руководствовались? Эмоциями или у вас имеется другой уголовный кодекс, по которому вы работаете, - тогда покажите его нам? Или вам дал такое указание ваш начальник, прокурор!
Запомните, - господин Абаев. Если РоманАлександра осудят по вашим надуманным предъявленным статьям. Он вам будет сниться, - весь его срок? Это была СТЕНА! Которую, не возможно было ни обойти, не разрушить. Железобетонная стена непонимания, ясных доказуемых понятий.
Абаев, как будто ничего не произошло, задал мне вопрос? – СоловьёвШиробоков, вы ознакомились с постановлением?
– Я ответил, - да! Тогда он дал мне ручку и попросил, - подпишите? Я подумал, не болван, ли он. Работает, как заведённый робот! Никакие доводы адвоката, на него не произвели, никакого впечатления. Поэтому вероятно всего и назначили его третьим следователем, чтобы предъявить, это незаконное обвинение!
В разговор вмешался Оразов, и они начали разговаривать на туркменском языке, на повышенных тонах. Из их разговора я понял, - что Абаева вызывал к себе заместитель Генерального прокурора Туркменистана Сеитмурадов Ораз и тот дал указание, предъявить мне эти статьи. Пообещал, - что это дело в суде пройдёт.
Оразов обозвал его ослом, и они начали ругаться. Меня всего трясло, я вспотел, приподнялся и хотел ударить Абаева, по его самодовольной, лощеной, физиономии. Подумал, если уж сидеть, то хотя буду знать за что? Стал приподниматься, для того, чтобы нанести удар. Но Шубин, видимо понял, подошёл ко мне и жестко положил руку на плечо и взглядом покачал головой. Дал понять, что это делать нельзя. И сам понимал, что если ударю, то этого, он возможно только и ждёт.