Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы
| Вид материала | Документы |
- Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы, 6027.56kb.
- Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы, 3616.34kb.
- Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы, 5286.69kb.
- Приказ 28. 10. 2011 №164-7/о Об итогах XVIII научно-практической конференции «Шаг, 108.32kb.
- Положение о школьной конференции учебно-исследовательских работ обучающихся 1-11 классов, 140.62kb.
- Программы «Шаг в будущее Инникигэ хардыы» Начальникам муниципальных управлений образования, 359.34kb.
- Программа для молодёжи и школьников «шаг в будущее», 263.02kb.
- Основные тенденции развития мирового хозяйства в начале XXI века, 49.08kb.
- Методические материалы по проектной деятельности, 27.05kb.
- Секретариат программы «Шаг в будущее» Почтовый адрес, 1818.72kb.
Боец (ВМФ) – матрос, фамилию которого вспомнить не удается, матрос с чужого экипажа, просто матрос.
Бык (ТФ) – матрос б/к, т.е. без класса.
Годок (ВМФ) – матрос последнего года службы.
Опарыш (ВМФ) – ленивый матрос.
Ослик (ТФ)– матрос 2-ого класса, младший матрос (от англ. OS – ordinary seamen).
Admiralty’s Backbone, Hooky and kilick, Staid hand (ВМФ) - опытный моряк.
Green hands, Johnny newcomer (ВМФ)-неопытный моряк.
See crab , Sailor John , Jolly John, Sand scratcher (ТФ)–моряк.
See lawyer (ТФ) - акула; моряк, который знает и исполняет все правила и установки на корабле
Sydney bird (ТФ) - моряк, который был австралийским каторжником.
Служба моряка связана с длительным отрывом от привычной и естественной среды человека, от родных и близких. У моряка своеобразный уклад жизни, корабль — его дом, на берегу он гость.
На флоте все необычно — и форма, и игры в короткие часы досуга, и песни, и язык, понятный иногда одним лишь морякам. Если вы случайно окажетесь среди моряков и прислушаетесь к их разговору, можно с уверенностью сказать, что далеко не все из услышанного поймете, хотя беседа и будет вестись на родном для вас языке.
О НЕКОТОРОМ ОПЫТЕ ПРИМЕНЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
В ФОНЕТИКЕ
Чала Р. А., студент 1 курса, филологический факультет.
Научный руководитель: Андросова С. В., к.ф.н., доцент.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
Информационные технологии (ИТ) в настоящее время находят широкое применение в лингвистике для решения целого ряда прикладных задач. Одной из самых актуальных прикладных задач в области фонетики является создание автоматического транскриптора. Основная сложность, с которой сталкиваются при решении этой задачи для английского языка -- сложные отношения между звуками и буквами, которые эти звуки выражают. Причина -- сильное влияние таких языков как французский, латинский, греческий. Несомненно, английский является языком, в котором правила чтения одни из самых сложных. Вышесказанное обусловливает актуальность применения ИТ в данной области.
В настоящей статье изложен опыт решения указанной задачи на примере английского буквосочетания -ere- для американского варианта английского языка (правила чтения изложены в разных источниках, напр., в практическом курсе фонетики АЕ и произносительном словаре [Андросова и др.,2003: 32; словарь, 2008: 819, 895, 897]. Условия данной задачи сводятся к следующим. Имеются три варианта прочтения данного буквосочетания:
Вариант 1: [] -- основной тип.
Вариант 2: [] -- для there, where
Вариант 3: [] -- для were
Варианты 2 и 3 являются исключениями из основного типа прочтения. В данной статье предлагается решение описанной задачи через использование алгоритмического языка Pascal (один из языков высокого уровня; пример структуры подобных языков можно найти в разных источниках напр., у Т.А. Павловской [2001: 15]). Перед компьютером мы должны в процессе программирования на языке Pascal поставить задачу заменить интересующее буквосочетание (-ere-) на нужные нам транскрипционные знаки, указанные в трех вариантов прочтения.
Исключения из основного типа задаются через константы. Если исключение только одно слово то его следует задавать через строковую переменную (string), если больше одного слова Ї через массив (array). Поскольку в транскрипциях нашего буквосочетания используются знаки, не входящие в состав латинских букв, изображенных на клавиатуре компьютера, мы будем использовать вместо строковой переменной string -- ansistring (напр., строки № 4, 7, 27). Это позволит нам использовать для транскрипции юникодовские символы.
Перед описанием массива следует задать количество элементов в нем (в нашем случае -- 2). Для замены буквосочетания используем одну из функций Pascal -- Replace (строка № 9). Для этого используем четыре библиотечные функции: Pos (присвоение порядкового номера искомому буквосочетанию в слове, которое является строкой ввода; порядковый номер -- это тип переменой Integer «целое число» (строка № 13)), Delete (удаление буквосочетания с нужного порядкового номера в слове (строка № 15)), Insert (вставка транскрипционного знака вместо буквосочетания с нужного порядкового номера (строка № 16)), Length (возвращение длинны строки, т.е. длинны искомого буквосочетания, в нашем случае длина буквосочетания = 3 (строка № 15)).
Замена производится с помощью условного оператора, который обозначается зарезервированным словом If (строки № 23, 27, 30, 34, 38). Поскольку в данной программе задействовано несколько условных операторов (пять), используются так называемые операторные скобки (begin end) (строки № 12 и 18, 19 и 26). Слово, в котором будет произведена замена, будет являться временной переменной (stmp (строка № 11)). Результат -- программа, состоящая из 44 строк.
|
|
Написанная программа автоматически компилируется при выборе соответствующей функции. Если имеются ошибки, то они исправляются, и программа компилируется заново. Программа предусматривает вывод результата ее выполнения, напр., на экран компьютера с помощью соответствующего оператора вывода Writeln (строка № 43).
Предложенная задача относится к разряду простых. Не сложно себе представить, что программы, решающие более сложные задачи, состоят из гораздо большего количества строк и структурно являются более сложными и задействуют больше функций, операторов и типов переменных.
Библиографический список:
- Андросова С.В., Деркач С.В., Пирогова М.А., Шамина Е.А. Курс фонетики американского варианта английского языка. --2003. --109 с.
- Павловская Т.А. C/C++. Программирование на языке высокого уровня. -- Спб, М, Х, М, 2001, --464 с.
- Wells J.S. Longman pronounciation dictionary. -- 3rd ., 2008. -- 922 p.
- Компилятор Geany. Ї Режим доступа: l.org/download.var
- Текстовый редактор Geany. Режим доступа: pps.com/apps/development/geany_portable
ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБРАЗА ДОН ЖУАНА В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Чеушева В.В., студентка 5 курса факультета иностранных языков.
Научный руководитель: Коваленко И.А., к.п.н., доцент.
ФГБОУ ВПО «Благовещенский государственный педагогический университет»
Имена знаменитых героев-любовников Дон Жуан, Казанова, Ловелас вошли в историю и в большинстве языков мира давно используются как нарицательные. Наиболее известный соблазнитель Дон Жуан – легендарный испанец, распутник, один из излюбленных образов мировой литературы, которому посвящено около 150 художественных произведений. По выражению К.Д. Бальмонта, «Дон Жуан нашел целую толпу высокоталантливых художников, которой он овладел, как смеющийся и страшный атаман владеет шайкой разбойников» [1]. Литературный Дон Жуан обладал реальным прототипом, в качестве которого выступал представитель одного из испанских аристократических родов по имени дон Хуан Тенорио. Он послужил основой «классического» образа героя-любовника, который представляет собой внешне привлекательного молодого сластолюбца, посвятившего жизнь поискам чувственных наслаждений, ради чего он нарушает моральные и религиозные нормы.
В английской литературе герой-любовник представлен двумя яркими образами: Дон Жуан в одноименном произведении Д.Г. Байрона и Джон Тэннер в пьесе Б. Шоу «Человек и Сверхчеловек». В обоих произведениях сохраняется ядро сюжетного конфликта, а модификации касаются непосредственно образа героя и его жанровой реализации.
И Дон Жуан, и Джон Тэннер, несмотря на английское имя, являются прямыми литературными потомками испанского соблазнителя. На этот факт указывает сходство имен героев: Джон Тэннер и Жуан (исп. Хуан) Тенорио. Однако драматург Шоу трансформирует образ, меняя имя, внешность, характер, манеру поведения героя-любовника, тем самым наполняя образ новым звучанием. Описание внешнего облика героев у авторов расходится. Д.Г. Байрон прибегает к сравнению молодого Дон Жуана с Купидоном, богом любви, что подчеркивает его внешнюю привлекательность:
But still so like, that Psyche were more clever <…> If she had not mistaken him for Cupid. // Сама Психея, я уверен в том, / Признала б Купидона только в нем (IX, 45; пер. Т. Гнедич).
В свою очередь, драматург Шоу сравнивает Тэннера с Юпитером, главой богов у древних римлян, аналогом древнегреческого Зевса:
<…> hair is thrown back from an imposing brow, suggest Jupiter rather than Apollo.// <…> волос, откинутых с высокого лба, больше напоминают Юпитера, чем Аполлона (act 1; пер. Е. Калашниковой).
Дон Жуан (Джон Тэннер) Шоу отнюдь не красавец, автор, в первую очередь, указывает на его талант, приводя также в качестве приложения к пьесе книги «Справочник революционера» и «Афоризмы для революционеров», написанные якобы героем-любовником. Тэннер не обделен и остроумием, всегда живо мыслит и в вежливой форме может передать порой обидную истину, как в случае с другом Октавиусом, простаком по натуре, который без ума от Энн, и не замечает ее насмешек над ним:
Tanner. You are half swallowed already — in three bites — Bite One, Ricky; Bite Two, Ticky; Bite Three, Tavy; and down you go. // Тэннер. Ты уже почти проглочен, в три приема: раз — Рикки; два — Тикки; три — Тави, — и поминай как звали! (act 1; пер. Е. Калашниковой).
В данном фрагменте герою в остроумной манере удалось передать сразу несколько смыслов: во-первых, он напомнил другу, что тот является добычей в отношениях с Энн, а, во-вторых, он показал ему, что прозвище Рики-Тики-Тави – не что иное, как насмешка, а не доказательство искренних чувств.
Джон Тэннер является также носителем передовых идей, ярым противников классовых предрассудков. Несмотря на обеспеченность и высокий социальный статус, он сохраняет близость к народу. Он общается на равных со своим шофером, так как уверен, что его жизненные университеты дают более значимую подготовку в сравнении с Кембриджем и Оксфордом. Тэннер выражает протест теоретической направленности учебных заведений, которые, по его мнению «не учат жизни»:
Tanner. These are his universities, not mere shops for selling class limitations like ours. // Тэннер. Вот его университеты. И в отличие от наших, это не просто лавки, где торгуют сословными привилегиями (act 2; пер. Е. Калашниковой).
Таким образом, герой-любовник Шоу подвержен увлечениям, и это отнюдь не женщинам, а идеям, что является ключевым отличием персонажа от «классического» образа. Дон Жуан Байрона, напротив, стремится к покорению женских сердец:
He learn'd the arts of riding, fencing, gunnery, / And how to scale a fortress — or a nunnery. // Чтоб ловко проникать — святая цель — / И в женский монастырь, и в цитадель (I, 38; пер. Т. Гнедич).
Автор подчеркивает женолюбие Жуана при помощи антитезиса, основанного на использовании оппозиции «fortress – nunnery». Это игра слов с эффектом переоценки: если попасть в женский монастырь достаточно просто, то вероятность попадания в хорошо укрепленную крепость, мала, однако, герой-любовник способен и на это, ему легко удается найти контакт с дамами:
Juan was a bachelor of arts, and parts, and hearts // Мой Дон-Жуан блистал по всем статьям (XI, 47; пер. Т. Гнедич).
В данном отрывке мы имеем дело с игрой слов. Слово «bachelor» в зависимости от контекста означает либо «бакалавр», либо «холостяк», кроме того, слово «arts» может пониматься двояко – как искусство (в устойчивом сочетании «Bachelor of Arts»), или (по аналогии «and parts, and hearts»), в более общем, переносном смысле, как «ловкость», «умение нравиться». Другими словами, сочетание «bachelor of arts, and parts, and hearts» может пониматься как свободное и означать «ловкий, умеющий нравиться холостяк».
Тэннер же совсем не стремится понравиться дамам, не любит вступать в контакт с представительницами прекрасного пола, потому что является убежденным противником брака, как социального института:
Tanner. Marriage is to me apostasy, profanation of the sanctuary of my soul, violation of my manhood, sale of my birthright, shameful surrender, ignominious capitulation, acceptance of defeat. // Тэннер. Для меня женитьба – это вероотступничество, оскорбление внутренней святыни, насилие над мужским достоинством, отказ от первородства, позорная капитуляция, сдача без боя, признание своей слабости. (act 4; пер. Е. Калашниковой).
Анализ речи героя о браке позволяет сделать вывод, что супружество является для него самым ужасным поступком, на который только способен человек, что доказывает использование автором развернутой метафоры, а также выбора ярко окрашенной лексики: «apostasy», «profanation», «violation», «sale of my birthright», а также эпитеты: «shameful», «ignominious». Уверенность героя в отсутствии жизни после брака также подчеркивают сравнения: «a man with a past», «a new prisoner», «damaged goods», «secondhand man».
Несмотря на разницу во взглядах героев на отношения мужчин с женщинами, оба героя-любовника оказываются в роли соблазняемых, что в корне отличает их от «классического» образа Дон Жуана-соблазнителя. И если герой-любовник Байрона всецело наслаждается своим положением, будучи фаворитом султанши Гюльбеи и самой Елизаветы I в России, то Тэннер отождествляет себя с жертвой, добычей:
Tanner. Then I – I am the bee, the spider, the marked down victim, the destined prey. // Тэннер. Так значит – значит, это я трутень, паук, намеченная добыча, обреченная жертва (act 2; пер. Е. Калашниковой).
Комизм положения Дон Жуана Шоу наибольшим образом проявляется в том, что насмешник и «ниспровергатель основ», Тэннер развенчивает традиционные представления о браке, утверждая, что не боится Энн, называя ее тираном, «dear Lady Mephistopheles», а сам пасует перед ней, не в силах противиться напору и обаянию влюбленной в него женщины. Внешний конфликт прошлых веков (Дон Жуан – Командор) превращается в конфликт внутренний. Актуализируются мотивы судьбы и случая, свободы и совести. Тэннер перестает быть героем-любовником в общепринятом смысле.
Таким образом, анализ обнаружил много общего у Дон Жуана Байрона с «классическим» образом соблазнителя: яркая внешность, ветреность, лицемерие, а также выявил ключевое отличие его роли: пассивность в отношениях с женщинами. Герой-любовник Шоу также выступает в роли соблазняемого в отношениях с женщинами, что роднит данных персонажей. Однако образ героя-любовника Шоу подвергается большей модификации. Тэннер отличается от клишированного женолюба и распутника, прежде всего, отсутствием внешней привлекательности, наличием развитых умственных способностей и социальных устремлений.
Трансформация образа героя-любовника продиктована различием направлений, в которых работали авторы: Д.Г. Байрон принадлежал к романтизму, Б. Шоу – к реализму. Помимо того, изменение традиционной трактовки образа Дон Жуана отражает индивидуальное восприятие авторами данного персонажа и обнаруживает закономерности изменений угла зрения на вечный образ героя-любовника в процессе его создания и интерпретации в меняющемся социокультурном контексте.
Библиографический список:
- Бальмонт, К. Тип Дон Жуана в мировой литературе [Электрон. ресурс]. – Режим доступа. – 01.03.2012
ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РЕЧИ ФОРРЕСТА ГАМПА: КАК ПРИЗНАКИ
ИДИОТИЗМА И НЕОБРАЗОВАННОСТИ СТАНОВЯТСЯ
ОБЩЕУПОТРЕБИТЕЛЬНЫМИ СОВРЕМЕННЫМИ ТЕНДЕНЦИЯМИ
Шантыко М.Е., студент 2 курса, филологический факультет.
Научный руководитель: Андросова С.В., к.ф.н., доцент.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
“Let me say this : bein a idiot is no box of chocolates” – Скажу вам так: быть идиотом — это не
коробку шоколадных конфет слопать. Так начинается самый популярный и полюбившийся
миллионам роман известного американского писателя и документалиста Уинстона Грума. И
действительно, главный его герой, получивший свое имя в честь героя Гражданской войны
Натаниэля Форреста, прожил самую неординарную жизнь, которая когда-либо имела место быть.
Несмотря на то, что по тестам коэффициент его интеллекта не превышал отметку в 70 баллов,
Форрест Гамп достиг невероятных успехов. Он стал героем войны во Вьетнаме, был звездой
футбола в колледже, побывал известным музыкантом, почти снялся в кино и провел один из
лучших в истории шахматных поединков, а затем, остепенившись, основал компанию по отлову
креветок с миллионными оборотами. Непосредственность Форреста, его несоответствие
стандартам и нормам окружающего его общества сделали его культовой личностью, хотя сам он
так до конца и не понял масштаба всего сделанного им.
Самое первое, что бросается нам в глаза с начала чтения книги – это подчеркнуто
нестандартное произношение Форреста, переданное автором через средства орфографии. Вопрос,
который был поставлен в основу этой работы, звучит так: являются ли такое неследование
произносительным нормам признаком ограниченного интеллекта главного героя, как это пытается
показать автор, или же это явление, присущее и “нормальным”, образованным носителям языка?
Природа употребляемых в тексте произведения орфографических ошибок –разная. Одни
являются признаками южноамериканского диалекта (“git” вместо “get” и “po” вместо “poor”),
другие представляют собой исключительно орфографические ошибки при правильном
произношении (“tho” вместо “though”. “figer” вместо “figure”). Третьи относятся к категории
грамматических ошибок (“I has”, “he were”, “we is”). Однако имеются также особенности
орфографии, которые в настоящее время отражают общепринятые фонетические тенденции в
разговорной речи, в том числе образованных носителей языка. Такие модификации и явились
предметом данной работы.
В первую очередь следует отметить такие слова как “dunno” (don’t know) — монофтонгизация дифтонга [әU] до [A], “cept” (except) —выпадение нейтрального гласного и
следующего согласного, “bout” (about) —выпадение гласного, которые отражают модификации,
давно считающиеся устоявшимися в стандартном американском варианте английского языка
(далее StAE). В целом модификации можно условно разделить на 2 группы: выпадение звуков из
знаменательных слов и выпадение звуков из служебных и полуслужебных слов.
Первыми по частоте появления среди модификаций знаменательных слов являются
выпадения переднеязычных “t” и “d” в конце слов:
•Hold-hole: [hәUld] - [hәUl] , 7 (здесь и далее приведено количество зафиксированных
случаев)
•Old-ole: [әUld] - [әUl] , 223
•Found- foun: [faUnd] - [faUn], 25
•Hand- han: [hQnd] –[hQn], 47
•Left-lef : [left] –[lef], 40
•Just-jus : [dZAst] –[dZAs], 194
•Most-mos: [mәUst] –[mәUs], 2
•Stand-stan: [stQnd] –[stQn], 3
Также в этой группе довольно многочисленными являются выпадения гласных:
“explain”-“splain” ([Ik'spleIn] - [spleIn], 13) и “suppose”-“spose” ([sәәUz] - [spәUz], 34), а также
выпадение нейтрального гласного и согласного в слове “probably”-“probly” ([prbәl]-[ prbl]).
Чрезвычайно часто встречающейся модификацией является замена заднеязычного
назального [N] в словах, оканчивающихся на –ng, на переднеязычный [n]:
· Being-bein: 37
· Something-somethin: 168
· Trying-tryin: 56
· Running-runnin: 39
· Nothing-nothin: 94
· Sitting-sittin: 70
· Looking-lookin: 65
· Hollering-hollerin: 34
Фактически, в книге “Forrest Gump” это наибольшая по охвату модификация –практически
все подобные слова претерпевают выпадение последнего согласного.
Не менее многочисленными являются модификации служебных и полуслужебных слов –к
примеру, союз “and” в спонтанной речи подвергается модификации чаще любого другого слова в
английском языке –фактически, случаи реализации союза “and” с реализованным шумным
согласным “d” являются единичными. [6, 112] Более 90% случаев употребления союза “and” в
книге “Forrest Gump” составляют случаи с выпавшим шумным “d”.
Частотны выпадения согласных /h/, /v/ в глаголе have:
•Musta (must have): 3
•Mighta (might have): 2
•Coulda (could have): 7
•Must of (must have): 21
•Shoulda (should have): 1
•Woulda (would have): 3
Довольно многочисленны случаи выпадения согласного “f” в предлоге “of” в сочетании со
словами “kind” и “out”:
•Kind of –kinda, 32
•Out of –outta, 38
Сравнение модификаций, отраженных орфографически в исследуемом литературном
произведении с данными по речи современных образованных носителей StAE [6, 7] показывает,
что они стали общеупотребительными. Во взятой за образец аудиозаписи спонтанной речи
американского преподавателя, волонтера организации PeaceCorp, были выявлены сходные
тенденции: в течение 5-минутного монолога говорящий 4 раза произвел опущение шумного “d” в
союзах “and” (and then; and places; and people; and formulas), несколько раз опустил согласный “t” в
словах “don’t mean”, “amount of”, “first came”, “facts”, а также не реализовал нейтральный гласный
в слове “basically”.
Таким образом, можно заключить, что произносительная норма американского варианта
английского языка постепенно подвергается демократизации: явления, которые ранее
рассматривались как признаки плохого образования и недостатка ума, становятся
общеупотребительными . Понимание того, что большинство американцев реализуют
вышеупомянутые явления, позволяет нам быть готовыми ко многому, что возникает в спонтанной
речи, а знание потенциальных направлений модификации звуков позволяет за счет механизма
антиципации существенно повышать процент понимания иностранной речи на слух.
Библиографический список:
1. Groom, W. 1986 Forrest Gump.
2. Kurath. H., McDavid, R. 1961 The Pronunciation of English in the Atlantic States. University of
Michigan Press.
3. Krapp, G.P. 1925. The English Language in America.
4. Morgan, Lucia C. 1969 North Carolina Accents. Southern Speech Journal 34, 223-229.
5. Wells, J.C. Longman Pronunciation Dictionary. Longman, 2008.
6. Андросова, С.В. Аллофонное варьирование согласных фонем в спонтанной речи
(экспериментально-фонетическое исследование на материале американского варианта
английского языка). Канд. дис. филол. наук. –Благовещенск, 2001.
7. Деркач, С.В. Фонетические свойства гласных в спонтанной речи (экспериментально-
фонетическое исследование на материале американского варианта английского языка).
Канд. дис. филол. наук. – Благовещенск, 2003.)
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ЗВУЧАЩЕЙ РЕЧИ: ФОНЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ (ИЗ ОПЫТА ЗАРУБЕЖНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ)
Шаповалова Е.С., магистрант 1курса филологического факультета.
Научный руководитель: Гусева С.И., д.ф.н., профессор.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
Лингвистическая экспертиза является одной из динамично развивающихся сфер прикладной лингвистики. Лингвистическая экспертиза (forensic linguistics) представляет собой вид лингвистического исследования, целью которого является установление юридически значимых фактов. Объектами лингвистической экспертизы могут быть любые продукты речевой деятельности: текст, высказывание, слово, как в печатной форме, так и в форме аудиозаписи [3].
Криминалистическая экспертиза звукозаписей называется фоноскопической экспертизой (forensic phonetics) [5, c. 18] Установить точную «дату рождения» криминалистической фоноскопии невозможно, однако существуют сведения, что следы первого обсуждения допустимости применения “аурально-перцептивного” (т.е. на слух) свидетельского показания уходят на несколько столетий назад в Англию, где в 1660 г. рассматривалось дело некоего Вильяма Хьюлета. Реально же свидетельские показания об идентичности речи и голоса стали приниматься судами США и Великобритании наравне с другими уликами, начиная с 1907 г. [2, c. 6].
Важным шагом в освоении речевой технологии стало изобретение механического устройства записи звука; в 1877 г. француз Шарль Кро представил первый в истории фонограф, за которым последовали фонографы Томаса Эдисона (1877) и Эмиля Берлинера (1887). Средства записи совершенствовались, но исследования речи, как правило, базировались на аудитивном анализе.
Ключевым моментом в развитии фоноскопии стало изобретение прибора, позволившего не только многократно воспроизводить один и тот же речевой сигнал, но и увидеть его преобразованную форму, ярко отражающую артикуляционные и голосовые особенности говорящего. В 1945 г. Ральф Поттер представил публике свое изобретение, вначале названное спектрографом, за которым закрепилось другое назание – сонограф. Появление прибора, позволившего увидеть одновременно и артикуляционные, и голосовые особенности говорящего, обусловило возникновение и распространение такого фоноскопического метода, как voice printing – «отпечатки голоса», который обозначал всего лишь один из видов узкополосных сонограмм речевых сигналов, внешне очень напоминающих отпечатки пальцев [5, с. 119]. Этот метод долгое время считался адекватным решением проблемы идентификации диктора по голосу, однако выводы экспертов на основе «отпечатков голоса» зачастую не были достаточно обоснованными и убедительными, что в конечном счете привело к обратному процессу недоверия фоноскопической экспертизе.
Прежде чем фоноскопия превратилась в серьезную науку, ей пришлось пройти еще две стадии развития (научно-теоретическую и инструментально-методологическую). Решающий вклад в это развитие внесло не одно поколение выдающихся ученых: Г.Фант, Дж.Фланаган, Р.Юссон, Дж.Маркел, А.Грей, Р.Отнес, Л.Эноксон, Х.Холлиен, и многие другие. Это выдающиеся теоретики и практики широкого профиля. Среди ученых, тесно занимавшихся проблемами идентификации личности по речи и внесших огромный вклад в их решение, Б.Атал, Дж.Доддингтон, Е.Бунге и многие другие.
Фундаментальные исследования, которые к концу 50-х годов прошлого века позволили Г.Фанту в тесном сотрудничестве с Акустической лабораторией Массачусетского технологического института создать акустическую теорию речеобразования, возродили исследования индивидуальных признаков речи. В 60-е годы появляется ряд работ, посвященных поиску индивидуальных признаков речевых сигналов. В работах ведущих ученых (Б.Атал, Е.Бунге, Дж.Доддингтон и другие) приводились новые данные об отражении индивидуальных особенностей говорящего в его речевом сигнале. С внедрением измерительно-вычислительной техники и развитием цифровых методов обработки и анализа сигналов стало возможным проводить уже не только амплитудно-частотно-временной анализ, как это делается с помощью сонограмм, но и с высокой точностью измерять целые комплексы практически всех известных акустических параметров речевого сигнала.
Современные возможности цифрового анализа сигналов в сочетании с достижениями в области фониатрии, речевой акустики и смежных отраслей знаний делают проблему опознавания говорящего принципиально разрешимой. Но, несмотря на это, следует признать, что единой универсальной методики опознавания по речи еще нет. Скорее всего, такая универсальная методика и не будет разрабатываться, поскольку практических задач существует очень много, и каждая из них выдвигает свои требования к характеристикам системы опознавания.
Среди задач фоноскопической экспертизы можно выделить следующие: установление дословного содержания высказывания, определение количества говорящих, их идентификация по представленным сравнительным образцам голоса и речи, исследование фонограммы на предмет монтажа, оценка поло-возрастных и анатомо-физиологических характеристик диктора (наличие специфики или патологии речеобразующего аппарата, необычность физического состояния, наличие признаков измененного сознания, например, под влиянием алкоголя), эмоционального состояния (отклонение от нормы, тревожность, напряженность, наличие и тип эмоций, например, волнение, удивление, страх и т. п.), психофизиологическое состояние (ненормативность, наличие патологии) и др. [1, c. 126; 7; 8].
Одной из самых востребованных задач фоноскопической экспертизы является идентификация говорящего на основе сравнения двух и более образцов речи. Идентификация говорящего является комплексным процессом, включающим в себя не один, а совокупность параметров, на основе которых осуществляется сравнение образцов речи. Набор этих параметров варьируется в зависимости от таких условий, как частотность встречаемости в данном материале, независимость параметров друг от друга, возможность их измерения и т.д. [4, 6].
Помимо идентификации проводится и обратная процедура – составление речевого портрета диктора, в ходе которой устанавливаются индивидно-личностные характеристики диктора, например, родной язык, степень владения данным языком, уровень образования и развития речевой культуры, социокультурный статус (социальная принадлежность, воспитание и т. п.), темперамент, самооценка, отношение к собеседникам, ролевая функция в разговоре, наличие проявлений акцента, диалекта, принадлежность к определенной профессиональной среде. Специалист может помочь в определении списка наиболее ярких, броских особенностей голоса и речи.
Фоноскопическая экспертиза – молодая отрасль прикладной лингвистики, имеющая потенциал и важное практическое применение. Развитие технологий исследования речи и методов компьютерной обработки данных позволяет совершенствовать процедуру проведения экспертизы и увеличивать надежность ее результатов.
Библиографический список:
- Галяшина Е. И. Основы судебного речеведения: Монография / Под ред. проф. М. В. Горбаневского. – М.: СТЭНСИ, 2003. – 236 с.
- Женило В. Р. Компьютерная фоноскопия / В. Р. Женило. – М: Академия МВД России, 1995. – 207 с.
- Лингвистическая экспертиза. «Центр Судебных Экспертиз» [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: tiza.ru/expertizi.php?p=21
- Bonastre, J. F. Person authentication by voice: A need for caution / J. F. Bonastre, F. Bimbot, L. J. Boл, J. P. Campbell, D. A. Reynolds, I. Magrin-Chagnolleau. – Geneva, Switzerland. – 2003. – pp. 33-36.
- Rose, P. Forensic speaker identification / P. Rose. – London: Taylor & Francis, 2002. – 359 p.
- Rodman, R. Forensic speaker identification based on spectral moments / R. Rodman, D. McAllister, D. Bitzer, L. Cepeda, P. Abbitt // International Journal of Speech Language and the Law. – 2002. – № 9(1). – pp. 22-43.
- Braun, A. "Speaking while intoxicated: phonetic and forensic aspects", in Actes du XIIиme Congrиs International des Sciences Phonйtiques. 19-24 aoыt 1991, Aix-en-Provence, France / A. Braun. – Aix-en-Provence: Universitй de Provence, Service des Publications, 1991. – pp. 146-149.
- Nolan, F. Auditory and acoustic analysis in speaker recognition / F. Nolan. – London: Longman. – 1994. – pp. 326-345.
КАТЕГОРИЯ VERNEINUNG И ЕЁ АКТУАЛИЗАЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Шевченко С.В., студент 4 курса филологического факультета.
Научный руководитель: Понизова Е.Б., ст. преподаватель.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
В лингвистических исследованиях последних десятилетий отчетливо проявляется всевозрастающий интерес широкого круга исследователей к процессам категоризации. Многие исследователи (А.В. Бондарко, Л.М. Васильев, Т.И. Стексова) отмечают, что категоризация – есть мыслительная операция, направленная на формирование категорий как понятий, предельно обобщающих и классифицирующих результаты познавательной деятельности человека. Таким образом, семантическая категория рассматривается в лингвистической литературе как единицы и элементы, выделяемые в системе мыслительного (смыслового) содержания, которое может быть выражено различными средствами одного и того же языка и разных языков.
Изучив имеющиеся подходы к исследованию категории (семасиологический – от формы к значению; ономасиологический – от значения к форме), в качестве методологической основы избрана теория функциональной грамматики А.В. Бондарко, т.к. грамматика данного типа рассматривает в единой системе средства, относящиеся к разным ярусам языка, объединённые на основе общности их семантических функций. При анализе языкового материала используется ономасиологический подход как основной, в сочетании с семасиологическим подходом.
Концептуальным основанием модели ФГ А.В. Бондарко являются три основных понятия: семантическая категория, функционально-семантическое поле [ФСП] и категориальная ситуация [КС]. Так, все выражения, являющиеся знаками, в зависимости от типов их предметных значений могут быть разбиты на классы, называемые семантическими категориями. Любая семантическая категория включает набор определенных категориальных признаков. А группировка всех средств различных уровней языка, с учетом данных признаков и составляет ФСП определенной СК. Что же касается КС, то это понятие ориентировано на реализацию элементов данного поля в речи, в определенной ситуации высказывания.
Для изучения категории Verneinung были определены ее основные категориальные признаки - субъект, объект и само речемыслительное высказывание об отсутствии чего то или о чем-то, что может быть отрицаемо. Далее, с помощью метода сплошной выборки был произведен отбор языковых средств актуализирующих категорию Verneinung, которые и составили ФСП данной категории. Так как ФСП по определению есть система с определенной структурой, где ядро определяют грамматические, а периферию – лексические средства, то ядро категории Verneinung составило отрицательное предложение с частицей nicht, а периферию определяют те случаи употребления средств выражения отрицания, когда границы отрицания «размыты» и выражают утверждение: «Er konnte das nicht verneinen.“
Следующим этапом исследования было рассмотрение категории Verneinung в рамках определенной КС. А именно, КС Beschwerde, КС Aufforderung, КС Androhung, КС Anliegen, КС Vorsicht, КС Ablehnung в текстах официально-деловой корреспонденции. Более подробно рассмотрим СК Verneinung в КСAblehnung. Письмо-отказ является одним из сложных видов писем, коммуникативной целью которого является выражение отказа.
Граммматико-синтаксический уровень (ядро) представлен многообразием предложений с отрицательной частицей nicht, и союзами statt, nicht...sondern, weder..noch, а также сочетаниями jedochnicht, nichtmehr, nochnicht со значением усиления выражения отрицания: z.B. «Nach genauen Überlegungen haben wir uns jedoch für einen anderen Anbieter entschieden».
Лексический и словообразовательный уровни (периферия) определили отрицательные наречия: nie – никогда; niemals – ни разу; nimmer – никогда; nirgends – нигде; keinesfalls – ни в коем случае, ни коим образом; keineswegs – ни под каким видом, ни в коем случае, ни коим образом; nirgendwo - нигде keinesfalls: z.B. «...ist keinesfalls auf Ihre Studienleistungen oder auf die Qualität Ihres Antrages zurückzuführen». Глаголы: verneinen – отрицать; negieren – отрицать, отклонять, оспаривать; ablehnen – отклонять, отвергать; versagen – отказывать; absagen – отменять, отказывать; widerlegen – опровергать, давать опровержение, оспаривать; widerrufen – опровергать, отказываться, отрекаться, отменять, verzichtenauf A. – отказываться, отрекаться; ableugnen – отрицать, отпираться, отрекаться; leugnen – отрицать, оспаривать, отвергать, не признавать, отрекаться; verweigern – отказывать в чем-либо, отклонять; z.B. «...und muss euch absagen». Прилагательные: negativ – отрицательный, негативный; verneinend – отрицательный, негативный; ablehnend – отрицательный; abschlägig – отрицательный; keinerlei – никакой; z.B. «Diese negative Entscheidung der Auswahlkommission ist...», «die zur ablehnend Entscheidung in Ihrem Fall geführt haben». Существительные: dieAbsage – отказ, отмена; die Ablehnung – отклонение, отказ; dieWeigerung – отказ, уклонение; dasVersagen – отказ; die Verneinung – отрицание, отказ; die Negation – отрицание, отклонение, отказ.
Словообразовательный уровень языка. Приставки: -nicht + прилагательное / существительное (nichtämtlichl, nichtberuflich, der Nichtraucher, der Nichtschwimmer, nichtstuerich, nichtswürdig, der Nichtstuer, der Nichtskönner); -un + прилагательное / существительное
(uninteressant, die Unfreudlichkeit; das Unglück); -miss + глагол / существительное (missdeuten, missverstehen, missfallen, missglücken, misslingen, missraten, die Missgunst, der Misserfolg). Cуффиксы: -los, de(s)-, dis-, in- (il-, im-, ir-) + существительное или прилагательное (die Dezentralisierung, das Desinteresse, die Disproportion, indiskret, inkonsequent, illegitim, die Immobilien, die Irrealität)
Проведенное исследование свидетельствует о том, что категория Verneinung одна из наиболее распространенных категорий в современном немецком языке, и обладает широким спектром средств выражения ее реализации в речи, с учетом определенной категориальной ситуации. Ввиду чего определяется новизна работы, заключающаяся в том, что данная категориальная ситуация Verneinung была впервые рассмотрена с точки зрения комплексного подхода.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования полученных результатов для составления тематико-категоризированных словарей и баз данных, так как вполне очевиден тот факт, что существующие лексикографические источники не отвечают современным требованиям. Разработка категорий как средства координирования мира позволило бы создать такую универсальную базу данных, которая бы реализовала возможность точного автоматического перевода.
Особенности восприятия гласных канадского варианта
английского языка
Шелевая Н.Н., аспирант.
Научный руководитель: Морозова О.Н., к.ф.н., доцент.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
Восприятие звучащей речи представляет собой очень сложный процесс, привлекающий разные области исследований (лингвистика, психология, физиология и др.). Изучением восприятия звучащей речи занимались такие отечественные исследователи, как Л.В. Бондарко, Л.Р. Зиндер, А.В. Венцов, В.Б. Касевич, Т.Н. Чугаева, А.А. Леонтьев, И.А. Зимняя, Л.А. Чистович, а также зарубежные исследователи Д. Клатт, Дж. Миллер, К. Стивенс и др. [Бондарко, 1987, Зиндер, 2007, Венцов, Касевич, 2003, Чугаева, Янушевская, 2000].
По словам Л.Р.Зиндера, для лингвистики проблема изучения восприятия начинается с противопоставления языка и речи. В общей теории коммуникации язык рассматривается как код, а речь —как сообщение. Восприятие же является процессом декодирования. Л.В.Щерба, рассматривая антиномию языка и речи, предлагает третье понятие — речевую деятельность, которая включает два аспекта: процессы говорения и процессы понимания. Исследование восприятия звучащей речи – это изучение того, какие операции производит человек, чтобы от акустического речевого сигнала перейти к некоторому символьному представлению [Венцов, Касевич, 2003].
Данная статья посвящена особенностям восприятия канадских гласных аудиторами-американцами. В рамках исследования был проведен аудиторский эксперимент на материале спонтанной речи дикторов-канадцев на просодически выделенных участках речи. Целью данного эксперимента было выявление особенностей восприятия канадских гласных носителями американского варианта английского языка. В статье даются результаты эксперимента, в котором приняло участие 20 аудиторов - носителей американского варианта английского языка. При проведении эксперимента аудиторам было предъявлено 5 серий по 30 стимулов. Гласные в контексте CVC были отсегментированы из просодически выделенных участков речи. Испытуемым было предложено записать прослушанные аудиофрагменты буквами английского алфавита, а также привести примеры слов, в которых они могут встречаться. Каждый фрагмент повторялся 3 раза.
Результаты эксперимента оказались следующими.
При анализе перцептивной оценки стимула с гласным переднего ряда низкого подъема широкой разновидности /æ/ выяснилось, что в 63% случаев гласный был воспринят как /æ/. 17% аудиторов слышат более задний по ряду гласный, т.е. монофтонг /ʌ/. В 12% случаев гласный опознан как /e/ (в данном случае аудиторы слышат более высокий по подъему гласный). Более неуверенное опознание монофтонга наблюдалось в остальных 8% случаев: данный гласный был воспринят как монофтонг /ɑ/ (4% случаев), как /ɜ/ (2% случаев), как дифтонги /aʊ/ и /oʊ/ ( по 1%). Как дифтонг /oʊ/ данный монофтонг был воспринят в стимуле ræv (travel), что можно объяснить влиянием губно-зубного /v/.
Хочется отметить, что в отличие от других фонем, которые отмечены значительной перцептивной вариативностью, фонеме переднего ряда высокого подъема узкой разновидности /i/ аудиторы дали всего 3 варианта интерпретации. Более того, данная фонема отмечена самым высоким процентом опознаваемости – 85%. 8% аудиторов опознали данный гласный как гласный /ɪ/ и 7% аудиторов как гласный /e/.
Также очень высоким процентом опознаваемости отличается гласный переднего отодвинутого ряда высокого подъема широкой разновидности /ɪ/ (78%). В остальных случаях монофтонг был обозначен гласными /i/ (8%), /e/ (9%) и /u/ (5%). В одном случае (в стимуле tif) аудитор не услышал гласный.
Опознаваемость фонемы /e/ аудиторами составила 57%. Большая часть данных реакций приходится на стимулы, где гласный стоит в позиции после заднеязычного смычного /g/ и переднеязычного /n/. 21,5% аудиторов опознали данный гласный как /æ/. Остальные 21,5% реакций аудиторов приходится на следующие интерпретации: /ɪ/, /i/, /ʌ/, /u/, /ɜ/, /ei/, /aʊ/.
Гласный центрального ряда среднего подъема широкой разновидности /ʌ/ был опознан аудиторами как /ʌ/ в 73% случаев, в том числе в позициях после губного сонанта /m/, заднеязычного смычного /g/, веляризованного /l/. 14% аудиторов слышат более низкий по подъему и более задний гласный, т.е. гласный заднего ряда низкого подъема широкой разновидности /ɑ/. В 7% случаев аудиторы интерпретировали монофтонг /æ/.
Гласный заднего ряда низкого подъема широкой разновидности /ɑ/ отличился довольно низкой опознаваемостью (18%). В 64% случаев аудиторы слышат более передний гласный /æ/. В остальных случаях монофтонг был обозначен следующими гласными: /ʌ/ (8%), /e/ (2%), /ei/ (4%), /aʊ/ (1%), /oʊ/ (2%), /u/ (1%).
Что касается гласного заднего ряда среднего подъема широкой разновидности /ɔ/, он был опознан как /ɔ/ в 53% случаев, в т.ч. после ретрофлексного /r/, губно-губного /b/ и переднеязычного /s/. 27% аудиторов обозначили гласный как /ɑ/. 7% аудиторов слышат дифтонгизацию данного монофтонга (3% - ai, 2% - oʊ, 1% - ʊə, 1% - aʊ).
В данном эксперименте аудиторам были предъявлены стимулы с 4-мя дифтонгами: /ei/, /ai/, /aʊ/ и /oʊ/. Наиболее уверенно опознавался дифтонг /ai/ (87%). После губно-зубного /v/ аудиторы услышали монофтонгизацию дифтонга и опознали его как /ɑ/ (в слове advise). В 12% случаев /ai/ был опознан как /aʊ/.
Опознаваемость дифтонга /ei/ составила 68%. 1% аудиторов интерпретировали данный дифтонг как дифтонг /ai/. В остальных случаях аудиторы слышат монофтонгизацию дифтонга и предлагают следующие варианты его интерпретации: /i/ (14%), /ɪ/ (6%), /æ/ (6%), /e/ (3%), /ʌ/ (1%) и /ɑ/ (1%). Монофтонгизация дифтонга подтверждается акустическим и слуховым анализом.
Дифтонг /aʊ/ был опознан аудиторами как дифтонг /aʊ/ в 59% случаев. В 18% случаев аудиторы услышали дифтонг /oʊ/, например, в стимуле baʊt из слова about. В позиции после веляризованного /l/ дифтонг был обозначен монофтонгом /ɑ/. Также данный дифтонг был воспринят как монофтонги /æ/, /ʌ/, /e/, /ɔ/. Т.е. носители американского варианта английского языка слышат либо более узкий дифтонг, либо монофтонг. Такое восприятие дифтонга /aʊ/ можно объяснить тем, что в канадском варианте английского языка в беглой речи в словах подобного типа /aʊ/ реализуется как /oʊ/ или /ʊə/.
Хуже всего опознавался дифтонг /oʊ/ (опознаваемость составила 52%). В стимуле из слова closed аудиторы слышат открытый дифтонг /aʊ/, в остальных случаях была услышана монофтонгизация дифтонга и предлагались следующие варианты его интерпретации: /ɑ/, /ʌ/, /ʊ/. В последних двух случаях происходит нейтрализация оппозиции по стабильности артикуляции и по ряду.
Таким образом, по результатам аудиторского эксперимента можно сделать следующие выводы:
- Более уверенно опознается монофтонг переднего ряда высокого подъема узкой разновидности /i/ и дифтонг /ai/. Хуже всего опознавался монофтонг заднего ряда среднего подъема широкой разновидности /ɔ/ дифтонг /oʊ/.
- При восприятии монофтонгов аудитор часто слышит соседние по ряду и подъему гласные.
- Случаи монофтонгизации дифтонгов подтверждаются данными перцептивного эксперимента.
Библиографический список:
- Бондарко Л.В. Фонетика современного русского языка. СПб.: Изд-во С.-Петербург. ун-та, 1998.
- Венцов А.В., Касевич В.Б. Проблемы восприятия речи. СПб., 1994.
- Зиндер Л. Р. Общая фонетика. М., 1979. - 299 с.
НЕМЕЦКИЙ КОНСОНАНТИЗМ В ДЕТСКОЙ РЕЧИ
Этенко М.М., аспирант.
Научный руководитель: Гусева С.И., д.филол.н., профессор.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
В последние десятилетия лингвистика детской речи стала актуальным направлением лингвистической науки. Хотя интерес к тому, как и что говорит ребенок, не ослабевал на протяжении многих столетий, в России направление изучения детской речи получило толчок к развитию в начале 20-го века благодаря активной деятельности К. И. Чуковского [8, с. 4].
В настоящее время существует большое количество отечественных и зарубежных работ, посвященных изучению речи детей. Однако большая часть данных исследований связана с психологией детского развития.
Непосредственно в лингвистике детской речи приоритетными направлениями выступают такие аспекты научного исследования, как изучение процессов формирования у детей лексики, словообразования и системы синтаксиса [3]. Значительно меньше внимания уделяется фонетической организации детской речи. Имеющиеся исследования в данной области посвящены в основном супрасегментным средствам языка, в частности ударению и интонации. Реализация сегментных единиц в речи детей изучена пока недостаточно. Между тем, в работах, посвященных теории появления языка в онтогенезе, отмечается, что язык человека начинает формироваться именно на фонетическом уровне [9, с. 14].
Кроме того, как отмечает Л. В. Бондарко «привлечение фонетических сведений при лингвистическом описании языка – одно из необходимых условий прогресса в лингвистике» [1, с. 4]. Данный принцип можно отнести к любому лингвистическому описанию, в том числе к изучению речи детей.
Так как для опознавания слов в потоке речи значимую роль играют согласные звуки [4, с. 111], объектом исследования в настоящей работе выбрана реализация в детской речи согласных фонем немецкого языка. Предметом исследования является подгруппа переднеязычных согласных. Интерес именно к данной подгруппе согласных обусловлен их высокой частотностью в речи по сравнению со всеми остальными согласными.
В подтверждение данной идеи можно привести результаты исследования частотности согласных в спонтанной речи, полученные Г. Линднером и подтвержденные инструментальным анализом на материале спонтанной речи, проведенного С. И. Гусевой [2, c. 99-100].
Таблица 1
Частотность некоторых немецких переднеязычных согласных в спонтанной речи
| Переднеязычный согласный | ранг частотности по данным Г. Линднера | ранг частотности по данным С.И. Гусевой |
| [n] | 1 | 1 |
| [r] | 2 | 3 |
| [t] | 3 | 2 |
| [d] | 4 | 5 |
| [s] | 5 | 4 |
| [l] | 6 | 6 |
| [z] | 10 | 13 |
| [ʃ] | 12 | 14 |
Данный факт объясняется особенностями артикуляции звуков речи, в частности, характерной для большинства языков мира высокой активностью передней части языка.
В целом, в консонантной системе немецкого языка подгруппа переднеязычных представлена следующими 11-ю согласными: [t], [d], [ts], [tʃ], [s], [z], [ʃ], [ʒ], [n], [l], [r], противопоставленными по дифференциальным признакам шумности-сонорности, глухости-звонкости, смычности-щелинности, аффрицированности-неаффрицированности.
Спорным является вопрос о статусе согласного [ʒ]. По мнению Н. Д. Климова, данный согласный не может быть отнесен к фонемам немецкого языка, поскольку заимствован из французского [5, с. 23]. Однако мы считаем возможным присоединиться к мнению Л. Р. Зиндера, О. Х. Цахера и О. А. Норк, которые включают фонему [ʒ] в консонантную систему немецкого языка [4, 6, 7].
К дискуссионным вопросам немецкого консонантизма относится также трактовка фонемы [r]. Согласно реформе немецкого языка, проведенной еще в 1957 году, литературной нормой произношения допущен свободный выбор между переднеязычным одноударным вибрантом [r] и увулярным [R]. Таким образом, из речи немцев произошло постепенное вытеснение [r], что позволяет некоторым лингвистам рассматривать данную фонему как факультативную [6, 7].
Кроме того, в немецкой лингвистике до сих пор остается открытым вопрос об определении статуса аффрикат: являются ли они бифонемными или монофонемными сочетаниями. Мы, вслед за Л. Р. Зиндером, считаем, что аффрикаты, хотя и являются по своим артикуляционным характеристикам сложными звуками, относятся к классу монофонем. Их монофонемный статус подтверждается на основе применения сформулированных в фонологии физического и морфемного критериев. Согласно им длительность немецкой аффрикаты всегда будет меньше суммы длительностей соответствующих согласных, функционирующих в языке в качестве самостоятельных фонем. В немецком языке не встречается случаев, когда между компонентами аффрикаты проходила бы морфемная граница [4].
Рассмотрение в нашем исследовании парадигматики и синтагматики немецких переднеязычных согласных позволит наметить пути изучения аллофонного варьирования немецких согласных в речи детей. Экспериментальное исследование включает две программы анализа: 1) анализ речи детей – носителей немецкого языка; 2) анализ немецкой речи русскоязычных детей, изучающих немецкий язык в рамках школьной программы.
Представляется, что данное исследование окажется полезным по нескольким причинам. Оно позволит не только выявить особенности модификаций переднеязычных согласных фонем в речи детей, но и на основе результатов анализа интерферированной немецкой речи определить пути оптимизации процесса обучения немецкому языку.
Библиографический список:
- Бондарко, Л. В. Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи / Л. В. Бондарко. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1981. – 199 с.
- Гусева, С. И. Коммуникативная перспектива и реализация сегментных единиц / С. И. Гусева. – Благовещенск : Изд-во АмГУ, 1998. – 153 с.
- Елисеева М. Б. Фонетическое и лексическое развитие ребенка раннего возраста / М. Б. Елисеева. – СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. – 143 с.
- Зиндер, Л. Р. Общая фонетика: учеб. пособие для филол. фак. ун-тов / Л. Р. Зиндер. – М.: Высш. школа, 1979 – 312 с.
- Климов, Н. Д. Вводно-фонетический курс немецкого языка: для ин-тов и фак. иностр. яз. / Н. Д. Климов. – М.: Высш. школа, 1978. – 131 с.
- Норк, О. А. Фонетика современного немецкого языка: нормат. курс для ин-тов и фак. иностр. яз. / О. А. Норк, Н. Ф. Адамова. – М.: Высш. школа, 1976. – 212 с.
- Цахер, О. Х. Фонетика немецкого языка (Теорет. курс): для пед. ин-тов / О. Х. Цахер. – Л.: Посвещение, 1963. – 207 с.
- Цейтлин С. Н. Язык и ребенок: Лингвистика детской речи: учеб. пособие для студ. ВУЗов / С. Н. Цейтлин. – М.: ВЛАДОС, 2000. – 240 с.
- Chomsky N. Knowledge of Language. It’s Nature, Origin and Use / N. Chomsky. – Praeger Publishers: Westport, 1986. – 307 p.
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОННОТАТИВНОГО ЗНАЧЕНИЯ ЛЕКСЕМЫ-ЧИСЛА В РУССКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ (НА ПРИМЕРЕ ЛЕКСЕМЫ-ЧИСЛА «ОДИН»)
Якимова Ю. Ю., студентка 5 курса факультета иностранных языков.
Научный руководитель: Климас Т.А., старший преподаватель, кафедра китаеведения.
ФГБОУ ВПО «Благовещенский государственный педагогический университет»
Н. Ю. Шведова выделяет несколько общих смысловых категорий в языке: одушевленность, действие, состояние, предмет, мера, место, время и др. Эти категории формируют смысловой каркас языка. Это и есть наиболее абстрактный уровень языковой картины мира. Но существуют и наиболее специфические для каждого народа образно-ассоциативные механизмы переосмысления исходных значений во вторичной номинации.
Типичным примером может служить репрезентация коннотативного значения лексемы-числа в языке.
В различных речевых ситуациях мы, так или иначе, употребляем слова-цифрообозначения, которые, в свою очередь, служат не только инструментом для выражения категории квантитативности, но и, зачастую, выражают модальность, отношение говорящего к какому – либо объекту или явлению.
В качестве материала исследования мы взяли лексему – число «один», так как именно она является наиболее продуктивным членом натурального числового ряда, с точки зрения фразеологии. На основании проведенных исследований, нам удалось выделить ряд ассоциаций, возникающих с числом «один» в русском и китайском языках.
33% опрошенных китайцев ассоциируют его с единством, единением, общностью. Около 30% ответили, что это число напрямую связано с успехом, статусом, руководящей должностью. 16% - с великим началом, открытием. И только 9% опрошенных ассоциировали его со словами « мало» и «одинокий». Кроме того, некоторые упомянули такие ассоциативные значения как « палка», «плоскость», «простота», «заниматься делом» и другие.
Что касается результатов эксперимента, проведенного среди русскоязычных респондентов, то здесь число «один» генерирует иные, в некоторой степени противоположные, значения. А именно, 64% опрошенных ассоциируют его со словами «одиночество», «немощь». 36 % связывают его со значением «лидер», «победитель». Других асоциативных значений выявлено не было. По нашему мнению, это явление связано со схожестью корневой морфемы в словах «один» и «одиночество». Как правило, пытаясь провести ассоциативное тождество между словами, респонденты озвучивали ряд однокоренных слов.
Рассмотрим, какие из этих значений числа «один», мы можем наблюдать в языковом контексте, и какие производные значения это число генерирует во фразеологических единицах двух языков.
Абсолютное большинство опрошенных китайцев, а именно 57%, в первую очередь назвали чэнюй 一心一意 [yīxīnyīyì]-всем сердцем и душой, всеми помыслами. В данном фразеологизме числительное приобретает контекстуальное значение единства. Из названных китайцами фразеологизмов, мы выделили те, в которых числительное «один» выражает то же значиние: 团结一致[tuánjié yīzhì]-держаться вместе, быть как одно целое; 一心一德 [yīxīnyīdé]держаться одних помыслов и одних моральных устоев, единодушие.
Что касается наиболее популярного фразеологизма, названного русскими респондентами, то здесь безусловным лидером является поговорка «один в поле не воин», именного его отметили 77% опрошенных. В данном фразеологизме числительное «один» генерирует контекстуальное значение слабости, бессилия, невозможности справиться с делом. Схожее по смыслу значение передают следующие из названных респондентами фразеологизмы: «семеро одного не ждут», «один как перст».
14 % опрошенных назвали фразеологизм «одного поля ягоды», передающий значение схожести, одинаковости. Нам удалось выявить некоторые фразеологизмы, несущие схожее значение: «муж и жена - одна сатана», «один в один», « на одно лицо», «одним миром мазаны», « из одного теста сделаны», « под одну гребенку».
Вторым по популярности фразеологизмом, который отметили китайские респонденты является 一步登天 [yībù dēngtiān]- сделать головокружительную карьеру (дословно: одним шагом взойти на небеса), в котором иероглиф “一” [yi ] «один» выражает значение «быстроты действия, быстрого достижения результата». Данный фразеологизм указали в своем ответе 20% опрошенных. Среди названных фразеологизмов, многие отражают именно такое контекстуальное значение лексемы – числа «один». Среди них можно отметить такие чэнъюй как: 一见钟情[yī jiàn zhōngqíng]-полюбить с первого взгляда; 一气呵成[yīqìhēchéng]-закончить (сделать) одним духом, одним махом; 一笔勾销 [yī bǐ gōuxiāo]-перечеркнуть одним росчерком пера, одним махом покончить с чем-либо; 一飞冲天 [yīfēichōngtiān]-быстро добиться оглушительного успеха (дословно: с одного взлёта достигнуть неба), 一目十行 [yīmùshíháng]-быстро читать, беглое чтение (дословно: одним взглядом охватывать десять строк).
В русском языке числительное «один», как и в китайском, может передавать значение быстроты действия, мимлетности. Например, во фразеологизме «одна нога здесь, другая там» и «одним махом», «одним росчерком пера», однако их указали лишь 3% опрошенных.
14% опрошенных назвали фразеологизм一马当先 [yī mǎ dāngxiān]-идти в авангарде, быть впереди (дословно: один конь ведет весь табун). В нем числительное «один» преобретает значение «главный, успешный, важный».
В противопоставление предыдущему значению, можно выделить фразеологизмы, в которых числительное «один» передает диаметрально противоположный смысл, а именно, небольшое количество чего-либо, мизерность: 九牛一毛 [jiǔniúyīmáo]- ничтожный процент, капля в море (дословно: один волосок с девяти быков); 一事无成 [yī shì wú chéng] ничего не добиться (не приуспеть ни в одном деле). В русском языке схожее значение лексемы – числа «один» мы можем обнаружить во фразеологизмах: «Один-два - и обчелся», « как одна минута», «хоть одним глазком», « на один зубок».
Во фразеологизме一尘不染 [yī chén bù rǎn]-очень чисто, кристальная чистота (дословно: нет ни одной пылинки), или в таком как: 一筹莫展 [yī chóu mò zhǎn] не знать, как быть, не в состоянии что-либо придумать (дословно: нет ни единого плана), числительное «один» передает значение «абсолютность, высокая степень».
Фразеологизмы一五一十 [yīwǔ yīshí]-подробнейшим образом, детально, и一板一眼 [yībǎnyīyǎn]- систематически, с толком, с расстановкой, позволяют выделить ещё одно производное значение числа «один» - «последовательность, тщательность действия».
Значение « постоянства, неизменности», можно обнаружить вы фразеологизме: 九九归一 [jiǔjiǔguīyī]-как ни крути, всё равно придёшь к тому же; в конечном итоге всё то же самое (дословно: сколько ни множь девять на девять всё единицу получишь).
По результатам ассоциативного эксперимента, в русском языке подобных коннотативных значений лексемы-числа «один» выявленно не было.
Таким образом, результаты ассоциативного эксперимента показали, что квантитативная лексема «один» способна генерировать более широкий спектр коннотативных значений в китайском языке, нежели в русском. В определенной мере это связано с особенностями китайского языка. Такой знаковой системе, как китайская, в силу своей аморфности, неограниченной словоизменением, свойственна максимальная эксплуатация семантического потенциала элементарных лексических единиц. Именно для китайского языка типологически характерна аналитичность и ассоциативность значений, репрезентуемых лексическими единицами в различных языковых контекстах.
Русская же народная духовная традиция тяготеет больше к слову, нежели к числу. Тем не менее, она пронизана числовой символикой, проявляющейся в сказках, былинах, и в христианских преданиях.