Geum.ru

Собрание сочинений Мортаза Шахид Моттахари Первый том из раздела «История»

Вид материалаДокументы

Содержание


Дуализм в маздакизме
Огонь и почитание огня
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   71

Дуализм в маздакизме



Маздакизм рассматривается как ответвление манихейства. Все суеверия манихейства с небольшими отличиями существуют и в вероучении маздакизма. Кристенсен пишет:

«…истинная вера, или закон Бундоса (Зардошта из Фаса) или Маздака, на самом деле представляет собой реформированное учение Мани, и, как в учении Мани, в этой религии полемика по поводу отношений между двумя древними основами, то есть светом и тьмой, положила начало теологии. Ее отличие от манихейства состояло в том, что согласно ее положениям, движения тьмы не были произвольными и основанными на предыдущем знании. Это движение было слепым, основанным на случайности, в отличие от светлого начала, чье движение было намеренным. Поэтому, в отличие от учения Мани, соединение и смешение светлого и темного начал, благодаря которому возник видимый материальный мир, не было результатом заранее предусмотренного плана, а было вызвано случайностью. Следовательно, в учении Маздака превосходство света подчеркивается гораздо больше, нежели в манихействе.»2

Огонь и почитание огня



Одним из важных и заслуживающих внимание вопросов, касающихся идеологической, мировоззренческой и обрядовой системы зороастрийцев в эпоху возникновения ислама является вопрос об обожествлении огня и его почитании.

Этот обычай существовал с древнейших времен и сохранился до наших дней. Ибн Сина пишет в седьмой главе «Книги об исцелении»:

«Наши предки, верили в существование двух начал и в то, что все сущее возникло благодаря двум противоположностям, и по этой причине противостоит друг другу с точки зрения добра и зла, света и тьмы, поэтому они стали сверх меры прославлять и почитать огонь. Они полагали, что огонь достоин восхваления и обожествления по той причине, что огонь является стихией, олицетворяющей свет, а земля, напротив, является воплощением тьмы, и поэтому, достойна принижения.»1

Если мы примем слова Ибн Сины в качестве исторического свидетельства, огнепоклонничество возникло вследствие представления о дуализме бытия и философии добра и зла, света и тьмы. Однако исследователи предполагают, что традиция поклонения огню восходит к той эпохе поклонения природе, когда люди почитали все приносящие пользу силы природы для того, чтобы увеличить их добро, и все вредоносные силы, дабы уберечься от их зла. То есть, человек поклонялся огню еще до того, как он осознал добро и зло в их философском понимании и понял, что каждая вещь состоит из двух элементов – добра и зла, света и тьмы. В те времена он делил на две важные категории только вещи. Первую категорию он считал хорошей, а вторую – плохой. Иногда он признавал для каждой из этих категорий существование бога, и этого бога он считал хорошим или плохим. Человек начал видеть в каждой вещи существование двух основ и считать, что любая вещь представляет собой сочетание противоположностей, тогда, когда его мышление приобрело большее развитие. В любом случае, несомненно, что обожествление и почитание огня было распространено у арийцев с давних времен, ибо огонь пользовался большим почетом, нежели любая другая стихия.

Доктор Моин пишет:

«Помимо свидетельств Авесты, и особенно, Гат, чья древность, как предполагается, составляет от тысячи ста до семисот лет до Рождества Христова, на некоторых древних памятниках Ирана в Асхак Аванде на юге Бехистуна (Бистуна) со времен мидийцев сохранилось изображение, древность которого определяют, как восьмой век до н.э. Сейчас это изображение называется «доккан давуд», и оно представляет собой высеченное в скале захоронение, на котором изображен иранец, стоящий перед огнем. Гиршман пишет: нам известно три святилища, относящиеся к эпохе Ахеменидов. Одно из них находится в Пасаргадах и было построено по приказу Кира, другое – в Накше Рустам, возле гробницы Дария и, возможно, было возведено по его приказу, и третье – в Сузах, которое, видимо, относится ко времени Ардешира Второго.»2

Заслуживает внимания следующий вопрос: каким же был отклик Заратуштры на эту традицию? Осудил ли Заратуштра это действие, а оно впоследствии вновь получило распространение, стало частью и, более того, столпом зороастрийского культа, или же Заратуштра не возражал против поклонения огню и обожествления огня в том виде, в каком оно существовало?

Если мы примем за критерий предания самих зороастрийцев, в особенности существующей Авесты, Заратуштра не осуждал данную традицию.

Доктор Моин пишет:

«Азар – это имя одного из богов в зороастризме. Азар Изад (ангел огня или языческий бог огня) в Авесте часто называется сыном Ахура-Мазды3. Этим названием хотели выразить его величие, точно так же, как например, ангел земли Спандармад, благодаря его пользе, назывался дочерью Ахура-Мазды4. В Ясне №25, стих 7, говорится: «Мы поклоняемся огню, сыну Ахура-Мазды, мы славим тебя, о, священный огонь, сын Ахура-Мазды, наша праведная радость, мы славим все виды огня». В стихах 46-50 Замиад Яшта бог огня считается соперником Ажидахака (Заххака), которого Спента Майнью вдохновляет на борьбу с Заххаком, чтобы не дать ему приблизиться к «божественному сиянию», то есть божественной благодати.»1

С точки зрения истории, не существует ни одного источника, свидетельствующего о том, что Заратуштра не одобрял обожествление огня и поклонение ему. В Гатах, наиболее достоверной части Авесты с точки зрения подлинности и принадлежности Заратуштре, говорится о необходимости огня в жизни человека. Некоторые утверждают, что убеждения Заратуштры были иными, нежели те, о которых свидетельствуют Ясна и Яшты, приведенных выше. Джон Нас пишет:

«От церемоний и традиций поклонения, а также религиозных обрядов исконного вероучения Заратуштры не сохранилось ничего значительного. Несомненно, что Заратуштра отменил обычаи и верования древних арийских племен, в основе которых лежала вера в колдовство, магию и идолопоклонничество, и которые находились в состоянии упадка. Сохранился лишь один обычай, восходящий к эпохе Заратуштры. Говорили, что он был убит во время поклонения священному огню и перешел в мир иной, поклоняясь богу. В одном из гимнов в Гатах приводятся слова Заратуштры: «Когда я вверяю священному огню свою молитву, считаю себя праведным и справедливым». В другом месте говорится о том, что священный огонь считается даром бога, который Ахура-Мазда принес людям в дар. Однако, следует учесть, что Заратуштра поклонялся не самому огню, и его представления об этой священной стихии отличались от представлений его предков, а его вера отличалась от того, чем впоследствии представляли ее современные огнепоклонники. Он считал огонь священным символом и драгоценным даром Ахура-Мазды, с помощью которого возможно постичь сущность и эликсир высшей истины премудрого Господа.»2

Несомненно, что в независимости от того, поклонялся Заратуштра огню или нет, а, если допустить, что поклонялся, в какой бы форме оно не выражалось, после Заратуштры обожествление и прославление огня чрезвычайно актуализировалось и стало главнейшим девизом зороастризма, что сохранилось до сих пор. Зороастрийцы строили храмы огня, подобно тому, как мусульмане строили мечети, а христиане – церкви.

В эпоху Сасанидов зороастрийцы прославились как огнепоклонники. Христиане Ирана, которые в конце эпохи Сасанидов приобрели значительную свободу и оказывали влияние даже на двор Сасанидов, вели дискуссии с зороастрийцами по поводу огнепоклонничества. Кристенсен пишет о том, что когда распространение христианства в Армении вызвало волнение и смятение среди правителей Ирана, Мехр Нарсе, иранский падишах, посоветовавшись с зороастрийскими учеными, издал указ, в котором христианам предписывалось оставить свою веру и перейти в зороастризм. Он также потребовал, чтобы христиане изложили основы своего учения. Известно, что христиане написали ему смелое обстоятельное письмо. Вот отрывок из этого письма:

«Что же касается нашей религии, то мы просто говорим, что, в отличие от вас, не поклоняемся стихиям, солнцу, луне, ветру и огню…»3

Также в восьмой главе своей книги он пишет:

«…Зороастрийские жрецы с каждым днем приближали свой конец. Они не имели уже той прежней власти, чтобы преградить путь новым учениям. Религиозные преследования в определенной степени были ослаблены. В среде ученых приоритет приобрела практическая философия религиозных догматов. С расширением горизонтов и распространением новых идей стало постепенно возрастать сомнение. Примитивность древних преданий, которая была свойственна некоторым положениям зороастризма, постепенно стало вызывать недовольство даже у духовенства. Они были вынуждены приводить аргументы для обоснования вышеуказанных преданий и прилагали усилия к тому, чтобы доказать их путем доказательств. Во время беседы, которую один из зороастрийских жрецов вел с Гиваргисом, иранцем-христианином, он сказал так: «Мы никоим образом не считаем огонь богом, мы поклоняемся богу посредством огня, как и вы поклоняетесь богу посредством креста». Гиваргис, который сам был иранцем, принявших христианство, в ответ привел несколько высказываний из Авесты, в который огонь прославляется, подобно богу. Тогда жрец пришел в смятение, и дабы его не сочли побежденным, сказал: «Мы поклоняемся огню потому, что он одной природы с Ахура-Маздой». Гиваргис спросил: «Все ли, что есть в Ахура-Мазде, есть и в огне?» Жрец ответил: «Да». Гиваргис сказал: «Огонь сжигает все нечистоты и конский навоз, а также все, к чему он прикоснется, значит и Ахура-Мазда, будучи той же природы, сжигает все это, как и огонь?» На этот вопрос жрец не нашелся, что ответить.»1

В исламскую эпоху, зороастрийские жрецы также вступали в полемику с исламскими учеными и стремились отстоять свои убеждения, однако, теперь они уже не говорили, что поклоняются огню, по той причине, что он одной сущности и природы с Ахура-Маздой. Они утверждали, что вообще отрицают поклонение огню, а поклоняются Всевышнему богу Ахура-Мазде, а огонь считают своим алтарем или киблой2, так же, как мусульмане, поклоняясь Всевышнему богу и читая намаз, обращаются в сторону киблы, но не поклоняются Каабе.

С одной стороны, придерживаясь древней традиции, зороастрийцы обычно употребляли слово «поклонение», когда речь заходила об обожествлении и восхвалении огня. С другой же стороны, чтобы защитить себя от нападок мусульман, они говорили не о «поклонении», а об отношении к огню, как к кибле. Дакики, известный зороастрийский поэт, предшественник Фирдоуси, первым начавший сочинение Шахнаме, дело которого продолжил Фирдоуси, в соответствии с распространенной зороастрийской традицией открыто использовал слово «поклонение». Там, где рассказывается о вести, принесенной ангелом Заратуштре, он пишет:


Владыке вещает Зардошт: «Я пророк,

За мною идти повелел тебе Бог.


Горящие угли принес я, их жар –

Небесного рая спасительный дар»3


Этой зороастрийской традиции придерживается в своих трудах и Фирдоуси, который во многих случаях употребляет слово «поклонение». В известной легенде об открытии огня Фирдоуси повествует:

Однажды Хушанг увидел большую змею и, решив уничтожить ее, бросил в нее большой камень. Камень не попал в змею, и она спаслась, однако от столкновения этих двух камней, высеклись искры, и, таким образом, был открыт огонь.


Вдруг искры вырвались из этих двух камней

И стали разгораться все сильней


Змей не погиб, но обнаружил камень

То, что в себе таил он: яркий пламень.


Тогда-то люди стали из кремня

Наружу извлекать тепло огня


Царь восхвалил зиждителя творенья

За жаркий свет пыланья и горенья,


И, благодарность к господу храня,

Он сделался поклонником огня.


«Огонь, - сказал он, - с богом вечным связан,

Разумный почитать его обязан.»


Под влиянием толкований, возникших после прихода ислама для защиты от упреков в обожествлении огня, Фирдоуси, говоря о поклонении огню, вновь утверждает, что огонь был для зороастрийцев тем же, что кибла для мусульман.

В некоторых своих стихах сам Фирдоуси, отражая позицию зороастрийцев, утверждает, что огонь был для них киблой и алтарем, а не объектом поклонения. Повествуя о том, как Кей-Кавус и Кей-Хосров отправились в храм огня Азар Гиштасп, он говорит так:


Текли в неустанных молениях дни.

Не огнепоклонники были они,


Но пламень для них был святым алтарем,

Восторг, умиление черпали в нем.