Geum.ru

Книга четвертая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   31   32   33   34   35   36   37   38   ...   53

могла бы получить гораздо больше (см. Даллин А. Немецкое правление в

России). - Прим. авт.}.

Алчные нацистские завоеватели выжали из Польши все, что можно было

выжать. "Я постараюсь, - заявил д-р Франк, генерал-губернатор Польши, -

выжать из этой провинции все, что еще можно оттуда выжать". Это было сказано

в конце 1942 года. За три года оккупации он сумел выжать, чем постоянно

бахвалился, огромную массу ресурсов, особенно в виде продовольствия для

голодных немцев рейха. Однако, предупреждал он, "если новая

продовольственная программа: на 1943 год будет выполнена, то полмиллиона

поляков в Варшаве и ее пригородах окажутся лишены продовольствия".

"Новый порядок" в Польше был введен сразу после оккупации страны. 3

октября 1939 года Франк довел до немецкой армии приказ Гитлера:

"Польшей следует управлять лишь путем утилизации страны, путем

беспощадной эксплуатации и вывоза всех ее запасов, сырья, машин,

фабрично-заводского оборудования и т. д., которые необходимы для немецкой

военной экономики; путем привлечения всех польских рабочих для работы в

Германии; сокращения польской экономики до абсолютного минимума,

необходимого лишь для физического существования населения; закрытия всех

учебных заведений, особенно технических училищ и колледжей, с тем чтобы

предотвратить рост новой польской интеллигенции. С Польшей будут обращаться

как с колонией. Поляки станут рабами великого германского рейха".

Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по партии, добавил к этому, что в

свое время фюрер принял решение не восстанавливать Варшаву, что у него нет

намерения ни восстанавливать, ни обновлять какую-либо отрасль промышленности

в генерал-губернаторстве. В соответствии с декретом Франка вся собственность

в Польше, принадлежащая не только евреям, но и полякам, подлежала

конфискации без какого-либо возмещения. Сотни тысяч сельскохозяйственных

ферм, принадлежавших полякам, были просто захвачены и переданы немецким

поселенцам. К 31 мая 1943 года в четырех польских районах, аннексированных

Германией (Западная Пруссия, Познань, Зихенау, Силезия), около 700 тысяч

хозяйств, занимавших в общей сложности 15 миллионов акров земли, были

захвачены, а 9500 хозяйств, занимавших 65 миллионов акров, конфискованы. В

пространной табели, подготовленной центральным управлением землевладений,

разница между "захватом" и "конфискацией" не разъясняется, а для поляков это

вообще не имело значения.

В оккупированных странах грабежу подвергались даже произведения

искусства, и, как выявилось позднее из захваченных нацистских документов,

делалось это по прямым указаниям Гитлера и Геринга, которые таким образом

пополняли свои частные коллекции. Тучный рейхсмаршал, по его собственным

оценкам, собрал коллекцию стоимостью 50 миллионов рейхсмарок. Геринг,

несомненно, был главным инициатором грабежа подобного рода. После захвата

Польши он немедленно отдал приказ о конфискации произведений искусства, и

через шесть месяцев специально назначенный комиссар, выполнявший данный

приказ, смог доложить своему шефу, что изъял практически все художественные

ценности этой страны.

Однако основная часть выдающихся произведений искусства Европы

находилась во Франции, и, как только нацисты оккупировали страну, Гитлер и

Геринг декретировали их захват. Руководить конкретно этой грабительской

акцией Гитлер назначил Розенберга, который создал организацию под названием

Айнзацштаб, причем подручными у него были и Геринг, и Кейтель. Так, один из

приказов Кейтеля по оккупационной армии во Франции гласил, что на Розенберга

возложена задача по транспортировке в Германию и хранению там культурных

ценностей, которые он таковыми считает. Право решать их дальнейшую судьбу

фюрер оставлял за собой.

Одно из решений Гитлера о судьбе художественных ценностей изложено в

подписанном Герингом 5 ноября 1940 года секретном приказе, регламентирующем

распределение предметов искусства, находившихся в парижском Лувре.

Распределялись они следующим образом:

1. Предметы искусства, решение об использовании которых фюрер оставил

за собой.

2. Предметы искусства... предназначенные для пополнения коллекции

рейхсмаршала Геринга...

4. Предметы... которые целесообразно направить в германские музеи...

Французское правительство выразило протест против распределения

художественных ценностей страны, заявив, что такие действия являются

нарушением Гаагской конвенции. Когда же один из немецких искусствоведов из

штаба Розенберга, некто герр Буньес, посмел обратить на это внимание

Геринга, жирный рейхсмаршал ответил: "Мой дорогой Буньес, позволь мне самому

позаботиться об этом. Я - высший судья в государстве. Лишь мои приказы имеют

решающую силу, и вам надлежит действовать в соответствии с ними". Согласно

докладу Буньеса, официальные документы гласили:

"Все предметы искусства, которые предназначены пополнить собрание

фюрера, а также те, которые рейхсмаршал отобрал для себя, должны быть

погружены в два железнодорожных вагона и прицеплены к специальному поезду

рейхсмаршала, следующему в Берлин".

Вслед за этими двумя последовало еще много вагонов. Согласно

официальному немецкому секретному докладу, 137 товарных вагонов, в которых

находилось 4174 ящика с произведениями искусства, содержащие 21 903

предмета, включая 10 890 картин, были отправлены с Запада в Германию за

период по июль 1944 года. Помимо прочих авторов они включали работы

Рембрандта, Рубенса, Гальса, Вермера, Веласкеса, Мурильо, Гойи, Веккио,

Ватто, Фрагонара, Рейнольдса и Гейнсборо. Еще в январе 1941 года Розенберг

определил стоимость захваченных только во Франции произведений искусства в 1

миллиард марок.

Грабеж сырья, промышленных товаров и продовольствия, хотя это и несло

обнищание оккупированным народам, а подчас и голодную смерть, и представляло

собой прямое нарушение Гаагской конвенции о ведении войны, еще можно было бы

извинить, если не оправдать, с точки зрения немцев, как необходимость,

вызванную ведением тотальной войны. Однако кража произведений искусства

никак не помогала гитлеровской военной машине. Это было проявление личной

ненасытной жадности Гитлера и Геринга.

Весь этот грабеж и захват имущества покоренные народы еще как-то могли

снести - войны и вражеская оккупация всегда влекли за собой лишения и

потери. И составляли они лишь часть "нового порядка" - самую, так сказать,

безобидную. Зловещая же его сторона состояла не в лишении народов

материальных ценностей, а в лишении их жизни, из-за чего недолго, к счастью,

просуществовавший "новый порядок" долго не забудется. Здесь нацистская

деградация достигла такого уровня, какого редко достигало человечество за

весь период своего существования на земле. Миллионы ни в чем не повинных

мужчин и женщин были привлечены к принудительному труду, другие миллионы

подвергались пыткам и издевательствам в концентрационных лагерях, а многие

миллионы, в число которых вошли 4,5 миллиона евреев, были хладнокровно

истреблены или намеренно обречены на голодную смерть, а их останки сожжены,

чтобы не осталось следов преступлений.

В эту невероятную историю ужаса невозможно было бы поверить, не будь

она полностью подтверждена документами и свидетельскими показаниями самих

палачей. То, о чем шла речь, лишь краткое изложение событий, где пришлось

опустить тысячи ужасающих подробностей. И все эти подсчеты основаны на

неопровержимых уликах, дополняемых показаниями немногих чудом уцелевших

свидетелей.


Подневольный труд в условиях "нового порядка"


На конец сентября 1944 года насчитывалось около 7,5 миллиона

иностранных рабочих, трудившихся на третий рейх. Почти все они были

мобилизованы насильно, привезены в Германию в товарных вагонах, как правило

без пищи, воды и элементарных санитарных условий. Здесь их направляли на

фабрики, на поля и в шахты. Их не только насильственно заставляли трудиться,

но и подвергали издевательствам, избивали, обрекали на голод, а часто и на

смерть, оставляя без пищи, одежды и крова над головой.

Помимо иностранных рабочих в Германии трудились два миллиона

военнопленных, из числа которых по меньшей мере полмиллиона были

насильственно направлены на работу в отрасли промышленности, производящие

вооружение и боеприпасы, что представляло собой вопиющее нарушение Гаагской

и Женевской конвенций, запрещавших использование военнопленных на таких

работах {Альберт Шпеер, министр вооружений и военного производства, признал

в Нюрнберге, что 40 процентов военнопленных использовались на производстве

оружия и боеприпасов и во вспомогательных отраслях. - Прим. авт.}. Эта цифра

не включает сотен тысяч других военнопленных, которые были брошены на

строительство укреплений, доставку боеприпасов на фронт и даже на

комплектование расчетов зенитных орудий, что еще в большей степени являлось

игнорированием международных конвенций, подписанных Германией {Захваченный

протокол одного из совещаний свидетельствует, что фельдмаршал ВВС Мильх

требовал в 1943 году дополнительно 50 тысяч русских военнопленных помимо 30

тысяч, уже используемых в составе зенитно-артиллерийских расчетов. "Забавно,

- иронизировал Мильх, - что русским приходится обслуживать орудия". - Прим.

авт.}.

При массовых депортациях подневольной рабочей силы в рейх жен разлучали

с мужьями, а детей с родителями, направляя порознь в отдаленные районы

Германии. Не щадили и подростков, если возраст позволял им работать. Даже

высшие генералы фашистской армии сотрудничали друг с другом, организуя

похищение детей, которых направляли в фатерланд в качестве подневольной

рабочей силы. Меморандум от 12 июня 1944 года, обнаруженный в бумагах

Розенберга, вскрывает эту практику нацистов на оккупированной территории

России.

"Группа армий "Центр" намеревается захватить 40-50 тысяч подростков в

возрасте от 10 до 14 лет... и направить их в рейх. Это мероприятие

первоначально было предложено 9-й армией... Предполагается использовать этих

подростков на немецких предприятиях в качестве подмастерьев и учеников...

Эта акция широко приветствуется представителями германских ремесел,

поскольку позволит решительно устранить нехватку подмастерьев и учеников.

Эта мера направлена не только на предотвращение прямого пополнения

численности армий противника, но и на сокращение его биологического

потенциала".

Операция по похищению людей носила кодовое наименование "Сенокос". Она

осуществлялась, как отмечается в меморандуме, и армейской группой армий

"Северная Украина", которой командовал фельдмаршал Модель.

Для вербовки людей все в более широких масштабах использовался террор.

Поначалу применяли сравнительно мягкие методы. Задерживали людей, выходивших

из церкви или из кинотеатра. Части СС, особенно в западных странах, попросту

блокировали часть города и захватывали всех трудоспособных мужчин и женщин.

С этой же целью окружали и прочесывали целые деревни. На Востоке, где

насильственная вербовка встречала сопротивление, деревни просто сжигали

дотла, а жителей вывозили на грузовиках. Захваченные бумаги Розенберга

изобилуют докладами о таких акциях. В Польше - так, по крайней мере, полагал

немецкий чиновник - эти действия зашли слишком далеко.

"Дикая и безжалостная охота за людьми, - писал он губернатору Франку, -

которая ведется в городах и деревнях, на улицах, площадях, станциях, даже в

церквах, ночью в жилищах, резко подорвала ощущение безопасности жителей.

Каждый опасается быть схваченным полицией в любом месте днем и ночью, причем

совсем неожиданно. Каждый опасается, что может быть отправлен на сборный

пункт и никто из близких не узнает о случившемся с ним..."

Однако подобная вербовка подневольной рабочей силы была лишь первым

шагом {Осуществление программы обеспечения рейха подневольной рабочей силой

было возложено на Фрица Заукеля, который получил титул полномочного генерала

по вербовке. Этот нацист, подвизавшийся на вторых ролях, был когда-то

гаулейтером и губернатором Тюрингии. Плюгавая личность с поросячьими

глазками, грубый и жестокий, он, по описанию Геббельса, слыл "одним из

тупейших тупиц". Сидя на скамье подсудимых в Нюрнберге, он поразил автора

этих строк своим полнейшим ничтожеством. В другие времена он был бы

обыкновенным мясником на рынке заштатного городишка. Одна из его первых

директив гласила, что с иностранными рабочими следует "обращаться так, чтобы

максимально эксплуатировать их при наименьших затратах". Он признался в

Нюрнберге, что из миллионов иностранных рабочих едва ли наберется 200 тысяч

добровольно согласившихся работать на Германию. Однако на процессе он снял с

себя всякую ответственность за дурное обращение с иностранными рабочими. Его

признали виновным, приговорили к смертной казни и повесили в Нюрнбергской

тюрьме в ночь на 16 октября 1946 года. - Прим. авт.}.

Условия их перевозки в Германию оставляли желать лучшего. Некий д-р

Гуткелч описывает в своем докладе министерству Розенберга от 30 сентября

1942 года случай, когда поезд, набитый измученными восточными рабочими,

встретился на разъезде около Брест-Литовска с другим поездом, переполненным

"только что набранными" русскими рабочими, направлявшимися в Германию:

"Из-за трупов, скопившихся в поезде с возвращавшимися рабочими, могла

произойти железнодорожная катастрофа... В этом поезде женщины рожали детей,

которых выбрасывали из окон вагонов. Люди, больные туберкулезом и

венерическими заболеваниями, помещались в общих вагонах. Умирающие лежали

даже без соломенной подстилки, а одного мертвеца выбросили прямо на перрон.

Аналогичная картина могла иметь место и на других поездах".

Это не обещало "восточным рабочим" ничего хорошего в третьем рейхе,

однако в какой-то мере готовило к тем тяжким испытаниям, которые их ожидали.

А ожидали их голод и побои, болезни и страдания от холода в нетопленых

помещениях, лохмотья и в лучшем случае драная обувь. Ожидала изнурительная

работа, когда продолжительность рабочего дня определялась лишь их

способностью держаться на ногах.

Типичным местом их работы были гигантские предприятия Круппа по

производству пушек, танков и боеприпасов. Крупп использовал труд

бесчисленных рабов, включая русских военнопленных. Однажды во время войны

для работы на заводах Крупна были доставлены 600 евреек из Бухенвальдского

концлагеря, причем разместили их в разбомбленном трудовом лагере, откуда

предварительно перевели в другое место итальянских военнопленных. Д-р

Вильгельм Эйгер, "старший врач", обслуживавший контингент рабов у Крупна,

показаниях, данных на Нюрнбергском процессе, описывает, что он обнаружил

там, принимая должность:

"После первого обхода я обнаружил, что эти женщины страдают от гнойных

язв и других болезней. Я оказался первым врачом, которого им довелось

увидеть по меньшей мере за две недели. Полностью отсутствовали медикаменты.

У них не было обуви, и они ходили босиком. Единственной их одеждой были

мешки с отверстиями для головы и рук. Все они были острижены наголо. Лагерь

был окружен колючей проволокой и тщательно охранялся часовыми из службы СС.

Запасы продовольствия в лагере были весьма скудными и самого низкого

качества. Нельзя было войти в барак без того, чтобы не набраться блох. Из-за

них у меня на руках и на всем теле появились нарывы..."

Д-р Эйгер описал ситуацию дирекции предприятий Крупна и даже личному

врачу Густава Крупна фон Болена, владельца заводов, но все оказалось тщетно.

Его доклады о трудовых лагерях Крупна не принесли никакого облегчения

несчастным. Он припомнил в своих свидетельских показаниях несколько таких

докладов об условиях жизни в восьми лагерях, где содержались русские и

польские рабочие: большая скученность, приводившая к вспышкам эпидемий,

скудость питания, не позволявшая человеку выжить, нехватка воды,

недостаточное число туалетов.

"Одежда восточных рабочих пришла в абсолютную негодность, ведь они

работали и спали в том, в чем прибыли с Востока. Фактически никто из них не

имел пальто, и в холодную или дождливую погоду они были вынуждены

использовать одеяла. Из-за нехватки обуви многим рабочим приходилось

работать босиком даже зимой... Санитарные условия были ужасающими. На

Крамерплац имелось всего десять детских туалетов, приходившихся на 1200

человек. Полы уборных сплошь были покрыты нечистотами. Более других страдали

татары и киргизы. Они гибли как мухи от плохих условий проживания, низкого

качества и недостаточного количества пищи, непосильной работы без отдыха.

Кроме того, эти рабочие страдали от сыпного тифа. Вши, переносчики

болезней, наряду с массами мух, клопов и других паразитов превращали

существование узников этих лагерей в сплошную пытку. Снабжение этих лагерей

водой иногда прекращалось на срок от 8 до 14 дней".

В целом западные рабочие содержались лучше, чем восточные, на которых

немцы смотрели как на отбросы. Но разница эта была относительной, как

установил д-р Эйгер в одном из лагерей для рабочих в Эссене, на

Ногерратштрассе, где проживали французские военнопленные:

"Его заключенные в течение почти полугода размешались в собачьих

конурах, уборных и старых пекарнях. Собачьи конуры имели размеры: три фута в

высоту, девять в длину и шесть в ширину. В каждой из них размещалось по пять

человек. Пленные были вынуждены заползать внутрь конуры скорчившись... Воды

в лагере не было".

Примерно 2,5 миллиона узников, в основном славяне и итальянцы, были

направлены в сельское хозяйство Германии, и хотя их жизнь с самого начала

проходила в лучших условиях, чем у тех, кто трудился на заводах и фабриках,

она была далека от человеческой. Захваченная директива "Об обращении с

иностранными сельскохозяйственными рабочими польской национальности" дает

отдаленное представление об их участи, и, хотя речь шла в ней о поляках

(директива датирована 6 марта 1941 года, то есть еще до того, как появилась

рабочая сила из России), она служила ориентиром для обращения с рабочей

силой других национальностей. {Концерн Крупна не только получил тысячи

военнопленных и гражданских рабочих для работы на своих предприятиях, но и

построил огромный завод взрывателей в концлагере Освенцим, где евреев

заставляли работать до полного изнеможения, а затем умерщвляли в газовых

камерах.

Барон Густав Крупп фон Болен, председатель совета директоров, был

признан в Нюрнберге главным военным преступником наряду с Герингом и

другими, однако ввиду "физического и умственного состояния" (он перенес

инсульт и впал в маразм) его не судили. Он умер 16 января 1950 года.

Обвинение предпринимало попытки судить вместо него его сына Альфреда,

который вступил в единоличное владение концерном в 1943 году, но трибунал

отклонил их. Впоследствии Альфред Крупп фон Болен предстал перед

Нюрнбергским трибуналом (чисто американским судом) наряду с девятью

директорами концерна на процессе по делу "Соединенные Штаты против Альфреда

Крупна и других". 31 июля 1948 года он был приговорен к 12 годам тюремного

заключения с конфискацией всей собственности.

Из Ландсбергской тюрьмы (той, в которой отбывал в 1924 году заключение

Гитлер) он был выпущен 4 февраля 1951 года по общей амнистии, объявленной

американским верховным комиссаром Джоном Макклоем. Была аннулирована

конфискация его корпоративного имущества и возвращено личное состояние в

размере примерно 10 миллионов долларов. Союзные правительства отдали приказ

расчленить крупповскую империю, но Альфред Крупп, энергично взявшийся после

освобождения из тюрьмы за руководство концерном, сумел обойти приказ и ко